Текст книги "Брешь (ЛП)"

Автор книги: Сара Файн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

– Ты жива, – послышался сдавленный голос.

Я резко обернулась и увидела две фигуры на краю прогнившего, расколотого паркетного пола.

Моя мать. Нет. Мазикинша, которая овладела её телом.

И Сил. Мазикин, который хотел забрать всё остальное.

Он усмехнулся и погладил непослушную гриву моей матери.

– Она сказала мне, что ты умираешь. Наверное, она ошиблась.

– Уже не в первый раз.

– Как же давно я не видел тебя, девочка. Здесь ты выглядишь лучше, чем в тёмном городе. Вот где твоё место.

– Всё дело в макияже, – сказала я, указывая на своё лицо.

Тиган была настоящей художницей. Макияжу ничего не стало, несмотря на то, что на меня жестоко напали, да ещё и фургон сбил.

Сил запрокинул голову и расхохотался, обнажив коричневые неровные зубы. Может я и выглядела лучше в этом мире, но вот он выглядел хуже. Отнюдь не похож на японского бизнесмена, он скорее напоминал животное. Причём ещё более дикое. И ещё более безумное, если такое вообще возможно.

– Это больше, чем просто краска на твоём лице. Ты никогда не принадлежала тому мёртвому месту. Ты абсолютно жива.

Он рукой накрыл кипу волос моей матери и рывком притянул её к себе, потёрся носом о край её лица. Она издала жалкий мяукающий звук и обняла его за талию, а потом наклонила голову и позволила ему поцеловать её так глубоко, что он, наверное, почистил ей гланды, взбудоражив мой желудок. Затем он отстранил её голову, и его глаза снова встретились с моими.

– Я был так счастлив, что нашёл здесь Риту. Она сразу же напомнила мне тебя. Собственно, поэтому я и взял её с собой. Я понятия не имел, как вы связаны. И надо же какой приятный сюрприз.

Он рукой скользнул по её груди, сжимая и щипая, заставляя меня сжать кулаки.

– Где Тиган? – спросила я, делая шаг вперёд.

– Они приведут её сюда, когда я позабочусь о тебе.

Он кивнул в другой конец комнаты, где на открытом месте по другую сторону барной стойки был установлен стол. К каждой ножке стола были привязаны верёвки, а из четырёх горшков, расставленных по углам, поднимался дым ладана.

– Но сначала, я хотел, чтобы у нас была возможность поболтать по-семейному.

– Она мне не семья, – отрезала я. – Она уже давно не была моей семьёй. Впрочем, неплохая попытка.

Он зарылся лицом в волосы моей матери, но поднял голову, услышав хруст стекла под моими подошвами, когда я сделала ещё один шаг к нему.

– Ах, но ты ошибаешься. Ты рискнула своей жизнью, чтобы спасти её. Ты приняла стрелу, предназначенную ей. Ты сама себя выдаёшь, девочка Лила. А наша Рита... она не может выкинуть тебя из головы, как бы ни старалась.

Рита-Мазикин одарила меня трепетной, нежной улыбкой.

– Mija, – прошептала она. (с испан. – Дочка)

Сил хихикнул, проводя руками по ней так, что это говорило только об одном: она принадлежит ему.

– Видишь? Эта Рита плохая, – сказал он мягким и нежным голосом, уткнувшись носом в её шею. – Она плохая и слабая. Она впервые покинула наше царство Мазикинов. А это тело... его мозг прогнил. Это привело её в полное замешательство. Она потеряла связь с тем, кто она есть на самом деле, – он фыркнул. – Она забывает, кому должна быть верна.

Рита, не в силах понять смысл его слов, замурлыкала от его прикосновения. Сил обнял её одной рукой за талию.

– Она утверждала, что понимает как устроено это место. Она настаивала на том, что знает, как заманить тебя сюда, не привлекая внимания местных властей, и поэтому мы позволили ей попробовать. Она предлагала так много идей, и всё потому, что знает тебя, и я слушал её. Пока не понял, что она заблудилась в этом мозгу, в разбросанных и разбитых старых воспоминаниях, и она совсем не знает тебя. Сегодня вечером её послали с последним приказом доставить тебя сюда, и она снова потерпела неудачу. Вместо этого она притащила мне тощую маленькую вещицу, думая, что меня это удовлетворит. Оказывается, Рита, по сути, бесполезна для меня, – он прижался к ней сзади. – В основном.

Мои щёки горели, пока я наблюдала за ними, молясь, чтобы на мой телефон пришло сообщение, давая мне знать, что Тиган свободна, и что она в безопасности, а я могу атаковать и предпринять попытку выбраться отсюда. Но телефон молчаливо лежал у меня в кармане.

– Жаль слышать, что она не оправдала твоих ожиданий, – сказала я. – И моих тоже.

Он усмехнулся.

– Такая враждебная, девушка с волосами. Так вот откуда идёт весь твой гнев? Эта женщина причинила тебе боль?

Он схватил её за волосы и встряхнул, вызвав у неё тихий протестующий возглас.

– Она никогда не причиняла мне боль. Она просто... ушла от меня. Это было довольно давно. Я её почти не помню.

Отпусти её. Мне не нравится её взгляд.

– Твои воспоминания где-то там, внутри. Но бьюсь об заклад, ты бы хотела, чтобы их вообще не было, – сказала Сил.

– Иногда, – призналась я.

– Я подарю тебе новые воспоминания. Ты будешь благодарить меня. Ты снова будешь с ней. Разве ты не хочешь получить ещё один шанс? – он нетерпеливо наклонился вперёд. – Ваши тела смогут быть вместе здесь, а души в царстве Мазикиных. Это же прекрасно!

– Твое представление о совершенстве сильно отличается от моего.

Он нахмурился и склонил голову набок.

– Ты, брошенная всеми девушка, не хочешь быть нашей Королевой? – его лицо посуровело. – Какая же ты неблагодарная!

В кармане у меня зазвонил телефон. Я стиснула зубы.

– О, я очень благодарна тебе.

Я сделала ещё шаг вперёд.

– Я тоже, – сказал он.

А потом он вытащил из-за пояса нож и перерезал горло моей матери.

ГЛАВА 34

Свет свечи отразился в её янтарно-карих глазах и замерцал, позволяя мне увидеть момент, когда жизнь покинула её тело. Кровь стекала по её рубашке. Сил резко отпустил её, и она рухнула на пол. Он вытер нож о штанину.

– Не хотел я, чтобы она попыталась помочь тебе в самый неподходящий момент, – пробормотал он, толкнув её тело носком ботинка.

Откуда-то снизу донёсся хор звериного воя, за которым последовал приглушённый взрыв. В дальнем углу комнаты часть танцпола провалилась, рухнув вниз.

Глаза Сила вспыхнули гневом.

– Взрывчатка это или нет, но они никогда не победят. Когда Рите не удалось поймать тебя, мы пересмотрели наши планы.

Страх сковал моё сердце, закипая в горле, как кислота. Он знал, что я была не одна. Он даже не удивился этому.

– Я бы не стала их недооценивать. Если хочешь, мы можем спуститься и присоединиться к веселью.

Он прищурил глаза.

– Ты такая глупая. Не заставляй мне причинять тебе вред.

– Тебе придётся это сделать. Если только ты не собираешься стоять здесь и позволить мне убить тебя.

Я сделала ложный выпад вправо, а затем влево, вынуждая его пятиться к зубчатым, зияющим жерлам пустых оконных рам. Я держала руки близко к бокам, но свободно. Моё только что зажившее запястье ощущалось сильнее, чем когда-либо. Мне казалось, что я могу разорвать этого урода пополам.

Он поднял нож и нервно рассмеялся.

– Наверное, мне следовало взять с собой что-нибудь покрупнее.

Он выбросил нож в открытое окно, разрушив мои надежды на то, что я смогу вырвать клинок у него и выпотрошить его им же. Сил сжал пальцы, обнажив грязные зазубренные когти.

Мой телефон снова зажужжал.

Сил метнул взгляд прямо к выпуклости в кармане моих джинсов.

– Тебе следует проверить. Вдруг там что-то важное.

– Это может подождать.

А потом я атаковала.

Сил был быстр, как всегда, и бросился бежать. Он нырнул на четвереньки, а затем прыгнул на стойку бара, схватил один из немногих оставшихся светильников и бросил его в меня, пытаясь замедлить меня. Я обогнула бар и оказалась у стола с верёвками, где они планировали связать меня и принести в жертву. Сил наблюдал за мной из-под полуопущенных век, ожидая, что я снова нападу. Я опустила палец в один из горшков и быстро помешала, развевая вокруг себя густой туман. Я сделала несколько шагов назад и ещё пару, прячась за густым туманом, а затем вытащила свой телефон из кармана и поднесла его близко к лицу, желая проверить новое сообщение.

«Тиган у меня».

Сообщение пришло от Джима. У меня чуть колени не подогнулись от облегчения. Я резко дернула головой вверх, когда Сил взревел и бросился вперёд, одним диким прыжком перелетев с барной стойки на столешницу. Он не замедлил шаг и, врезавшись в меня, сжал мои руки своими крепкими, как сталь пальцами и попытался опрокинуть меня на стол. Я вскинула колено, выбив из него дыхание ударом в живот, а затем откинулась назад и ударила кулаком в его грязное, измазанное грязью лицо.

Пол сотряс ещё один толчок снизу, заставив нас с Силом потерять равновесие. Если Малачи и Генри будут продолжать в том же духе, то здание просто рухнет. Сил воспользовался моментом и обернул один из концов верёвки вокруг моего запястья, поймав его в петлю, и привязал меня к столу.

– Один повержен, осталось ещё трое, – прошептал он и захихикал, словно весело пошутил.

Я вцепилась в верёвку на запястье, но была вынуждена отпустить её, когда он снова бросился на меня. Я нырнула в сторону, а затем использовала верёвку, чтобы ударить его по шее, когда он развернулся, и опрокинула его обратно на стол. Затем я присела на корточки и бросилась на него, прижав его спиной к столу, а сама оседлала, придавив коленями его тощие плечи. Поглощенная яростью и страхом, я резко дёрнула рукой вниз и обмотала верёвкой его шею, натягивая её. Свободной рукой я прижала его лоб к столу, а другой стала тянуть на себя.

И тянула.

И тянула.

Пока в поле зрения не замелькали пятна. Пока они не слились воедино и не превратились в глаза моей матери, глядящие на меня со стороны, осуждающие меня, любящие меня, прощающие меня. Не знаю, что они пытались мне сказать.

Яростный животный вой снизу вывел меня из транса. Я опустила взгляд на Сила. Его глаза, ярко-красные от лопнувших кровеносных сосудов, были полузакрыты. Его лицо застыло в жутком оскале. Я наклонилась вперёд и положила пальцы на его потное горло. Ничего.

Я откатилась от него, развязала запястья и слезла со стола, вытирая руки об брюки. Я сделала это. Всё оказалось гораздо проще, чем я думала. Теперь мне нужно было выяснить, что же, чёрт возьми, происходит внизу. Я проверила свой телефон и прочитала сообщение, которое пришло первым. От Малачи.

«Освобождение пленных скоро начнётся».

Но это сообщение пришло несколько минут назад, и никто из моих Стражей не поднялся наверх. С колотящимся в висках пульсом я подбежала к окну и осторожно выбралась на обвалившейся выступ, чтобы забрать брошенный Силом нож. Несмотря на то, что я убила Сила, я всё ещё не могла избавиться от неприятного чувства, которое появилось у меня, когда я вошла сюда. С ножом в руке я вернулась в клуб и поползла по танцполу, который был неустойчивым и мягким под моими ботинками, прогнившими почти насквозь. Когда я приблизилась к обрушившемуся участку, я услышала звук, от которого мой желудок сжался от страха: песнопение.

Мазикины не должны были петь. Им нужно бежать, спасая свою жизнь.

Я встала на четвереньки и поползла к обрушившейся секции. Пыльный свет просачивался с нижнего уровня, открывая дымные завитки ладана, плавающие и распадающиеся прямо над отверстием. Я медленно двинулась вперёд на животе, не желая провалиться сквозь пол и приземлиться прямо на них. Наконец я ухватилась пальцами за край и посмотрела вниз, щурясь сквозь дымку и стараясь не кашлять, вдыхая тошнотворно сладкие испарения.

Примерно в пяти метрах подо мной, сквозь перекрещивающиеся расколотые половицы, виднелся один край второго алтаря. Горшки с ладаном по углам. Группа Мазикиных сгрудилась, склонившись над борющейся фигурой, привязанной к столу. Я видела, как грудь и плечи человека напряглись, натягивая верёвки. И когда одна из Мазикинш опустилась на колени, чтобы размешать ладан, мне открылось лицо их жертвы.

Малачи.

ГЛАВА 35

Парализованная неверием и ужасом, я смотрела вниз на парня, которого любила, не в силах понять, как они умудрились поймать его. Он был так силён, так неуязвим, так неудержим. Но теперь он был раздет до пояса. Его доспехи сброшены на пол рядом со столом. Кровь покрывала одно плечо и текла из раны на шее, скорее чистый порез, чем след от укуса. Его челюсть была выпячена, а глаза зажмурены, он пытался освободиться от верёвок; его запястья были порваны и кровоточили от его усилий.

Некоторые из них прикасались к нему, пробегая руками по его телу, исследуя свою добычу. Одна из Мазикинш, молодая женщина, стоявшая рядом с ним, провела пальцами по его груди. Она наклонилась, чтобы лизнуть его щёку, её розовый язык искал его кожу. Его глаза распахнулись, и он резко отвернулся.

И вот тогда он увидел меня. Его грудь тяжело вздымалась, а глаза расширились. В них я увидела слишком много всего, чтобы перечислить. Любовь. Сожаление. Страх. И мольба. Это был взгляд, которого я никогда раньше не видела, и у меня стянуло горло, когда я поняла, что он хотел сказать. Он знал, что с ним сейчас произойдёт, и не хотел, чтобы я это видела.

Это вывело меня из состояния паралича. Я сжала пальцы вокруг ножа, и огненная ярость пронеслась сквозь меня, более мощная, чем всё, что я когда-либо чувствовала раньше, разрушая любой ужас или колебание, посылая волну за волной решимости и силы через моё тело.

Малачи получит исполнение своей просьбы. У меня не было ни малейшего желания смотреть. Я собиралась убивать. Их. Всех.

Я нырнула в эту дыру с оглушительным грохотом, столкнувшись с гниющими досками, и на долю секунды я оказалась на открытом воздухе, прежде чем с хрустом приземлилась на Мазикиншу, которая только что попробовала на вкус его кожу. Я схватила её за волосы и запрокинула голову назад; потом провела ножом по её горлу. Остальные Мазикины взревели от удивления и отшатнулись от стола, к которому был привязан Малачи. С моего клинка капала красная кровь, я бросила свою первую жертву и развернулась. В тускло освещённой прямоугольной комнате, которая выглядела так, словно когда-то была частной комнатой для вечеринок, находилось не менее двадцати Мазикинов. Гораздо больше, чем мы ожидали.

Я нырнула за одну из верёвок, удерживающих запястья Малачи, и начала отчаянно рвать её, но мускулистая рука обвилась вокруг моей талии и дёрнула меня прочь раньше, чем я успела полностью перерезать верёвку. Меня понесли назад, я пырнула своего похитителя ножом в запястье. Рука отпустила меня, и я обернулась, чтобы увидеть, как коренастый мужчина отшатнулся назад. Я вонзила свой клинок ему в шею, разбрызгивая кровь на группу приближающихся ко мне Мазикинов. Малачи что-то кричал, но я не могла расслышать его слов из-за рычания и ворчания Мазикинов.

Дым обжигал мне глаза; один из Мазикинов помешивал ладан, наполняя комнату тяжёлым туманом. Над столом начала сгущаться тёмная фигура, а потом она исчезла из поля моего зрения, когда несколько Мазикинов бросились на меня одновременно, вгоняя меня в стену. Моя голова отскочила от мягкой поверхности обшивки. Я стала отбиваться ногами, и вонзила свой нож в живот толстого Мазикина, оказавшегося прямо передо мной. Он согнулся пополам, позволив мне увидеть, как призрачная фигура под потолком развернулась в воздухе... и нырнула в тело Малачи.

Его плечи врезались в стол, а затем он выгнулся дугой, запрокинув голову назад. Его лицо исказилось от боли, а рот открылся в беззвучном крике. И весь мой мир рухнул. Я смутно почувствовала, как Мазикин схватил меня, пытаясь повалить на пол, но моё сердце было с Малачи на этом столе. Каждый мускул его тела был напряжён, пока он боролся с дымовым зверем, который пытался вырвать его душу, пытался отправить его в ад.

И если он всё ещё сражался, тогда буду и я стоять до конца. Я должна добраться до него. Я должна спасти его.

Моё существование сжалось до семидесяти сантиметров передо мной. Ничто не могло замедлить или остановить удар моего клинка, подпитываемого смертельной яростью и неистовой любовью. Кровь липкой струйкой текла по моим рукам, а я всё вонзала и выдергивала нож, вонзала и выдергивала, планируя убить каждого Мазикина, который осмелился прикоснуться к нему, осмелился причинить ему боль, решился встать между нами. Я была вне разума и рационального мышления. За гранью боли. Вне всякого сомнения.

Оскалив зубы и щёлкая зубами, царапаясь зазубренными ногтями, Мазикины ринулись вперёд. Но им было не под силу остановить меня и подчинить себе. Я отрезала пальцы. Носы. Всаживала нож в глазницы, шеи и кишки. Локтями разбивала губы и скулы, врезала коленом в пах и живот. Они падали друг на друга, наполняя багрянцем огромную лужу на полу, и этого оказалось недостаточно. Я хотела, чтобы они утонули в собственной крови. Красный был единственным цветом, который я могла видеть. Я была уверена, что истекаю кровью и ломаюсь под натиском, но не чувствовала этого. Я знала, что, в конце концов, упаду, но боролась за следующий миг, за следующую приятную вибрацию, когда металл пронзал плоть и сталкивался с костью. Медный запах заполнил мой нос, перекрывая зловоние ладана. Всё, что я могла слышать, это рёв моего собственного сердца, бьющегося в ушах.

Пока один голос не прорезался сквозь мою пелену.

– Прочь от неё!

Это было так громко, так мощно и властно, что все уцелевшие Мазикины на мгновение замерли, а потом они отвернулись от меня и посмотрели на обладателя голоса. Это был Малачи. Разорванные верёвки свисали с его запястий. Один из его острых как бритва метательных ножей покачивался в сжатом кулаке. Кровь из раны на шее была размазана по его груди, но он стоял на столе, невредимый и сильный.

Прежде чем я успела сообразить, что произошло, Мазикин рядом со мной зарычал и схватил меня когтистой рукой за горло.

Нож Малачи рассек воздух и с глухим стуком вонзился в спину Мазикина, и тот беззвучно упал на пол. Существа вокруг меня зарычали, и я прижалась к стене под тяжестью своего облегчения. Я перерезала эту верёвку достаточно, чтобы он смог освободить свою руку, и этого ему вполне хватило. Он освободил себя. Каким-то образом ему удалось отбиться от дымового зверя.

Его хищный взгляд скользнул по нескольким Мазикиным, которые прижались к дальним стенам комнаты и ошеломлённо наблюдали за ним, а затем по небольшой группе живых Мазикинов и нескольким мёртвым или умирающим вокруг меня. Его губы изогнулись в уголке, а затем его глаза встретились с моими. Они больше не были полны сожаления, страха или мольбы. Теперь они были наполнены тихой гордостью, которая ощущалась как ласка.

Малачи спрыгнул на пол и небрежно перешагнул через тело мёртвого Мазикина. Оставшиеся существа, казалось, полностью оторопели от страха, чтобы двигаться. Шестеро или около того всё ещё стояли вокруг меня, пригнувшись, когда Малачи подошёл к нам, и выглядели они так, будто не знали, хотят они напасть или убежать.

Он сделал ложный выпад в их сторону и, завизжав, они вжались в стену, выскользнув из зоны его досягаемости. Улыбаясь, он наклонился и выдернул свой метательный нож из тела Мазикина, который пытался схватить меня. Он вытер нож о штаны, но не убрал его в ножны.

– Всё хорошо, – сказал он, протягивая руку. – Это я.

– Как тебе удалось выбраться? – хрипло спросила я.

Он поднял бровь.

– Я оказался сильнее его.

Все Мазикины в комнате нервно поглядывали на закрытые двери по обе стороны комнаты, высматривая пути побега, но, казалось, они боялись пошевелиться, потому что движение сделало бы их мишенями. Пальцы Малачи сомкнулись на моих, и он помог мне перелезть через низкую стену тел, разделявшую нас. Я упала в его объятия. Слёзы жгли мне глаза. Он крепко прижал меня к себе, я начала дрожать. Я была так близка к тому, чтобы потерять его, и вдруг я поняла, что не могу больше ждать, чтобы рассказать о своих чувствах. Я приберегла это для нашего сегодняшнего разговора, но слова вырвались наружу в потоке моего счастья.

– Я люблю тебя, – выдохнула я. – Я так сильно тебя люблю.

Он склонил лицо в изгиб моей шеи, и я почувствовала, как он улыбается мне.

– Скажи это снова.

Его губы двигались по моему горлу, превращая мои колени в желе.

– Я люблю тебя, – сказал я с улыбкой.

– Я так скучал по тебе, Лила, – произнёс он грубым голосом. – Я и не мог предположить, что буду так сильно скучать по тебе.

– С тобой всё в порядке? – Прошептала я. – Всё выглядело так, будто тебе было больно.

– Уже не больно, – тёплая вспышка смеха прокатилась по моей коже. – Но теперь я в полном порядке. Даже лучше, чем нормально. Теперь я само совершенство.

А потом его зубы впились мне в шею.

Я закричала, когда истина обрушилась на мой разум подобно цунами, опустошая его, смывая все мои силы и заменяя их горьким, изорванным горем. Я была такой глупой. Слишком надеялась, слишком отчаянно желала его возвращения. Слишком уж готова была поверить, что это был он, просто потому, что я так сильно этого хотела.

Но когда раздирающая боль в плече и на шее превратилась в глубокую, пронизывающую агонию, я поняла...

Малачи исчез.

Они убили его.

Парень, которого я любила, потерпел поражение. Его место занял монстр.

И сейчас он собирался убить и меня.

Зажав рот на стыке моей шеи и плеча, он прижал меня к стене, скрючившись в объятиях. Я брыкалась и слабо сопротивлялась, но он схватил меня за запястье и сжал в нужном месте, заставив выронить нож.

Я едва могла сопротивляться ему. Я не хотела с ним драться. Я была слишком подавлена мыслью, что это тело, которое касалось меня с такой нежностью, которое ласкало меня, защищало меня... теперь разрывало мою плоть, выплескивая горячий яд в мою кровь. Все Мазикины зарычали и заулюлюкали, наслаждаясь зрелищем. Моё зрение затуманилось от слёз, и чёрные воспоминания расцвели в моей голове: я была скована и не могла защитить себя. То, что кто-то, кого я любила и кому доверяла, делал это со мной, теперь топило меня в этой темноте, лишая воли к выживанию. Я ударила его по плечу свободной рукой, но это было жалкое усилие. Даже после всего, что случилось со мной, я никогда не чувствовала себя такой слабой. Потеря Малачи высосала из меня всю силу борьбы.

Что-то с грохотом ударило в одну из дверей, и снаружи донеслись безошибочные звуки борьбы.

– Малачи! Ты... – закричал Генри, но остальные его слова были прерваны приглушённым взрывом.

Существо внутри Малачи отпустило мою шею.

– Их двое, – сказал он остальным, моя кровь текла по его подбородку. – Убейте их обоих. И больше меня не тревожьте.

Затем он рявкнул что-то на их рычащем языке, и эти звуки, чужие и ужасные, вырывались изо рта Малачи. Он кивнул в сторону выхода позади алтаря, на противоположной стороне комнаты. Мазикины возликовали, нетерпеливые улыбки растянулись на их лицах, и слишком поздно до меня дошло, что они не испугались Малачи, когда он слез со стола, они испугались именно этого Мазикина. Должно быть, это был один из их лидеров. Словно в подтверждение моей теории, твари все разом бросились к двери и навалились на неё, готовые присоединиться к продолжающейся схватке.

Когда Мазикины покинули помещение, чудовище за чёрно-карими глазами Малачи посмотрело на меня сверху вниз со странным выражением, с необычной нежностью, смешанной с дикостью.

– Не знаю, что же с тобой делать, Лила Сантос.

– Ты убил его, – прошептала я, глядя в лицо, которое я так хорошо знала и любила.

Он ухмыльнулся и слизнул мою кровь со своих губ.

– Не совсем так, но он ещё пожалеет, что я этого не сделал. Они ждали его. Жаль, что я не увижу, как они празднуют.

Я закрыла глаза, не желая представлять себе, как в городе, полном Мазикиных, будут обращаться со Стражем, который терроризировал их последние семьдесят лет.

– Посмотри на меня, Лила. Твои глаза такие красивые, – он прижался своим лбом к моему. – Ты же знаешь, он тоже их любил. Твои глаза. Твой рот. Твоё тело. Твой дух. Большая часть меня хочет защитить тебя...

Моё сердце затрепетало, когда он повторил слова Малачи, сказанные им в тот день на тренировочном мате.

Он слегка отстранился, и я открыла глаза.

– Он так никогда и не рассказал тебе остальное, – тихо вымолвил он. – Всё это здесь, – он легонько постучал себя по виску лезвием ножа. – Все его воспоминания. Поэтому я расскажу тебе остальное, потому что он никогда бы этого не сделал.

Слёзы потекли по моему лицу, когда он наклонился ко мне.

– Большая часть его хотела защитить тебя, но остальная часть просто вожделела тебя. Ты даже не представляешь, что в этой голове.

Он закрыл глаза, как будто наслаждался этим. Со смехом он отступил от меня, и я, как мешок без костей, сползла на пол, оплакивая всё, что потеряла.

– Все его фантазии здесь, – продолжил он. – Бедный Малачи. Теперь я его понимаю. Всё это разочарование, плотно закупоренное, – его рот искривился в кривой усмешке. – А ты знала, что он умер девственником, Лила? – раздался его смех, жестокий и жёсткий. – Дважды!

Внутри меня вспыхнула крохотная искорка.

– Не говори о нём так, – сказала я срывающимся голосом.

– Хм? Должен ли я проявить немного уважения? Может быть, и так. В конце концов, он же несколько раз убивал меня, – он наклонил голову и оглядел меня с ног до головы. – Ты убила меня всего один раз, но тебе это удалось. И всего-навсего куском цемента. Я недооценил тебя.

Ужас нахлынул на меня, вызвав удушье.

– Джури.

Его улыбка стала ещё шире, и он провёл языком по нижней губе.

– Произнеси громче, Лила. Я хочу услышать, как ты кричишь об этом.

– Иди на хер, – прошептала я, и искра вспыхнула ещё ярче.

Он ухмыльнулся и указал на свою шею.

– Думаю, нам обоим нужно привести себя в порядок, прежде чем мы перейдём к этому. Я потерял много крови. Когда почтенный капитан понял, что это ловушка, он попытался перерезать себе горло, чтобы мы его не взяли.

Я перекатилась на четвереньки, ярость переросла в адское пламя в моей груди. Чистая, элементарная ненависть. Столь сильная, чтобы разогреть мои мышцы и дать толчок моему разбитому сердцу. Всё внимание было сосредоточено на Джури. Он наблюдал за мной с ленивой улыбкой, облокотившись на бильярдный стол, и ножом разрезал верёвки на запястьях.

Я отвернулась, потому что вид великолепного лица Малачи угрожал снова затянуть меня под воду. Я сосредоточилась на звуках, доносившихся снаружи комнаты. Грохот, рычание. Вернутся ли Джим и Генри? Неужели они знали, что мы здесь?

– Мы устроили ловушку специально для него, зная о его стремлении спасти потерянные человеческие души, – сказал Джури, глядя на своё отражение в лезвии ножа и вытирая кровь с подбородка. – Ожидание того стоило, все эти недели планирования и сбора информации окупились. Когда он вошёл в эту комнату, то увидел лишь десятки испуганных молодых лиц. Все они были связаны, беспомощны и отчаянно нуждались в спасении, – его глаза сверкнули, и я поняла, что он видит всё это в воспоминаниях Малачи. – Как только он освободил их, они набросились на него. Сначала он и не понял, что все они Мазикины. И даже когда его положение прояснилось, он... заколебался. Он боялся, что некоторые из них могут оказаться людьми.

Джури посмотрел вниз на обнажённую грудь, изгибы и выступы мышц, которые теперь контролировал он, а затем неторопливо подошёл к доспехам и одежде Малачи. Он натянул рубашку через голову и пристегнул дубинку к поясу.

– Они были нежны, хотя он убил многих из них, – тихо сказал он, указывая на дальнюю стену.

В первый раз я заметила огромную кабинку в самом дальнем углу комнаты, где сосредоточились глубокие тени. Очевидно, она предназначалась для особо важных персон. Но теперь тела были свалены в кучу на сиденьях и спрятаны под столом, как человеческий мусор, используемый и выброшенный демонами из ада.

– Я вознагражу их за эту жертву, – сказал Джури.

Он говорил не о людях. Для него они были всего лишь оболочками. Он говорил о своей семье Мазикинов. Он вознаградит их, вернув обратно и позволив им завладеть другими. Убивая всё больше людей. Внезапно понимание пронзило меня насквозь, словно лесной пожар, борьба, которая была прервана горем. Малачи погиб, пытаясь спасти невинных людей. Мазикины воспользовались его самоотверженностью, мужеством, решимостью. Они забрали его доброту и превратили её в слабость. Они использовали его сострадание как оружие против него самого.

– Я убью тебя, – выдохнула я, окидывая взглядом пол, пока не обнаружила свой нож.

Я метнулась к ножу, но Джури оказался на мне раньше, чем я добралась до него, придавив меня к полу. Он схватил меня за волосы и провёл носом по моей щеке.

– Мне нравится твой огонь, Лила. Сомневаюсь, что когда-нибудь смогу заставить себя обратить тебя.

Он заметил замешательство в моих глазах.

– Неужели ты действительно поверила, что мы хотим видеть тебя нашей Королевой? – он засмеялся, глубокие вибрации расходились у меня по спине, пока он крепко обнимал меня – наполовину любовник, наполовину враг. – Нет, не обижайся. Ты была бы идеальным сосудом, но Королева не покинет королевство, пока все её дети не окажутся здесь.

– Тогда зачем всё это? – прошептала я, борясь с яростными, беспомощными слезами, когда он прижался ко мне.

– Ты до сих пор не поняла? К капитану Малачи не было никакой возможности добраться, пока не появилась ты. Его любовь к тебе сделала его беспечным. Для него ты была всем, поэтому он с легкостью поверил, что ты будешь всем и для нас тоже. Чем больше мы угрожали тебе, тем более целеустремлённым он становился, пока не перестал думать о своей собственной безопасности, как и о своей важности. И теперь, когда у нас есть разум Малачи и его тело, Стражи Царства Теней – ничто. Мы сотрём вас с лица земли и сделаем её своей.

Ему потребовалась всего секунда, чтобы перевернуть меня. Он удерживал мои запястья над моей головой в карающем захвате, поудобней устраиваясь на мне сверху. Я дёрнула головой вверх в попытке разбить ему нос, но он схватил меня за волосы и потянул вниз; затем он лизнул рану от укуса, которую оставил на моём горле, посылая волны болезненного жужжащего заряда вдоль моих конечностей.

Конечно, Мазикины не хотели меня. Потому что кем я была рядом с Малачи? Глупой девчонкой, притворяющейся главной. Малачи был Стражем уже семьдесят лет. И все эти годы он был беспощаден, эффективен и смертельно опасен. В своей голове он нёс знание о Страже, о Рафаэле и его способностях, о Михаиле и его оружии, о Судье. О наших стратегиях. Наше происхождение. Наши слабости. А Мазикин, который теперь управлял им, был одним из самых злобных и властных существ на свете. Такое сочетание будет невозможно остановить.

А тем временем душа Малачи находилась во власти этих существ, навеки заперта в месте огня и смерти. Прерывистый, яростный крик, вырвавшийся из моего горла, испугал Джури, и он поднял голову, ослабив свою защиту ровно настолько, насколько это было возможно. Я дёрнула бедрами вверх и сбросила его с себя, затем вскочила на ноги и бросилась через комнату.