Текст книги "Брешь (ЛП)"

Автор книги: Сара Файн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА 18

Мазикин хотела пообщаться. И они собираются использовать тело моей мамы, в качестве оратора. Этот колодец боли в глубине моей души стал холодным, подобно столбу льда вдоль позвоночника.

Джен прищурилась, посмотрев на меня.

– С тобой всё в порядке?

Кецлер потянулась за салфетками, и помахала ими у меня перед носом. Я посмотрела на неё сухими глазами, а она прижала коробку к груди, как будто оскорбилась тем, что мне они не понадобились. Или убедилась, что я бесчувственный психопат. Тёплая рука Дианы сомкнулась вокруг моей, которая промерзла до костей.

– Да, – услышала я собственный голос. – Я должна её увидеть.

У Джен отвисла челюсть.

– Лила, просто чтобы ты знала, ты не обязана этого делать. Ты имеешь полное право отказаться. Рита Сантос была лишена родительских прав уже много лет назад, но с юридической стороны мы были обязаны сообщить тебе, что она подала запрос на встречу.

И Мазикины должны знать об этом, ведь завладев её телом, они получили доступ ко всем воспоминаниям моей матери. Вероятно, им было наплевать на её прошлое, пока прошлой ночью она не узнала меня. До того, пока воспоминания Риты Сантос не выдали её собственную потерянную дочь. Теперь они знали, что владели чем-то очень важным, и они воспользуются ею против меня.

Я не позволю этому случиться. Я улыбнулась Джен.

– Я знаю, и я рада, что ты рассказала мне. Я хочу увидеть её.

Диана сжала мою руку, но её взгляд был устремлен на Джен.

– С Ритой... всё ли с ней в порядке?

Она знала, что давным-давно моей маме вынесли диагноз – шизофрения.

Я с трудом удержалась, чтобы не ответить. Нет, с Ритой Сантос определённо не всё в порядке. Она была заперта в царстве Мазикинов – в месте огня и смерти, – и я не могла добраться до неё. Я ничего не могла для неё сделать, кроме как попытаться освободить её душу, перерезав горло Мазикину, поселившемуся в её теле. Хотя, наверное, мне не следует этого делать во время нашего первого визита.

Джен поморщилась.

– Ну, ты ведь знаешь, что у неё серьёзные проблемы с психикой и, похоже, ничего не изменилось с тех пор. Лила, я не знаю, помнишь ли ты её...

Я не хотела говорить об этом. В любом случае это не имело значения, потому что человек, который запросил встречу со мной, не был моей матерью. Когда мать была жива, она не проявляла никакой заинтересованности в свиданиях со мной, насколько мне известно. Она никогда не придёт за мной. Она не явилась ни на один из запланированных визитов. И, в конце концов, она просто исчезла. В небытие.

– Я помню достаточно, – сказала я. – И я хотела бы спланировать этот визит с ней.

Я посмотрела на Диану.

– Всё в порядке, – успокоила я её, потому что она выглядела почти такой же взволнованной, как и тогда, когда умерла Надя. – Ты же знаешь, как говорят: "Это полезно для здоровья".

Сбежав от Кецлер и попрощавшись с Дианой, я пережила оставшиеся занятия. И уже подходила к своей машине, когда услышала позади тяжёлое дыхание. Ко мне бежал Йен. С рюкзаком на плече, весь разрумянившийся.

– Кажется, у меня вошло в привычку бегать за тобой, – крикнул он.

Я бросила свой рюкзак на переднее сиденье, но оставила дверцу машины между нами, словно щит.

– Меня не так уж трудно поймать, – как только эти слова слетели с моих губ, я поняла, насколько плохо они прозвучали. – Я имею в виду...

Он рассмеялся.

– Я понял о чём ты. Но да, это так, – он остановился, но его щёки всё ещё были красными, и теперь румянец заливал и на шею, – он склонил голову. – Я просто хотел... хм...

– У тебя всё хорошо?

Он кивнул.

– А у тебя?

Я нахмурилась.

– Конечно. Я хочу сказать, мне грустно, как и всем остальным.

И я была подавлена, разбита, взволнована и чувствовала, что весь мир обрушился на меня всей своей тяжестью.

– Я не об этом... что насчёт Малачи?

– О.

Мне стало нечем дышать.

– Ну, полагаю, вы уже не вместе.

– Я знала его всего несколько дней. Не думаю, что это было серьёзно.

Каждое слово сочилось ложью.

Йен кивнул.

– Но всё выглядело так, будто вы нравились друг другу. Очень.

Я хмыкнула.

– Да... ну... Это безумие закончилось.

– А как насчёт того блондина, с которым ты была в прошлую пятницу? Я раньше видел его в столовой, – он бросил на меня осторожный взгляд. – Похоже, он немного увлёкся Тиган.

Я закатила глаза.

– Не беспокойся об этом. У меня всё хорошо. Я просто хочу, чтобы всё вернулось в нормальное русло.

Он склонил голову набок.

– Нормальное?

– Чтобы... я стала нормальной. Как бы.

Надо же, сегодня я была полна лжи.

Его рот скривился в уголке, как будто он прикусил внутреннюю сторону щеки, но затем он сказал:

– Ты проучилась в этой школе больше года и не встречалась ни с одним парнем. Ни разу. Это та нормальность, о которой ты говоришь?

– У меня были свидания, – запротестовала я.

Не совсем. Я ходила за Надей на вечеринки и отвозила её домой.

Он поднял руки в знак капитуляции.

– Хорошо. Я не хотел доставать тебя этим. Я просто подумал, может быть, ты захочешь как-нибудь потусоваться?

Вся кровь в моей голове отхлынула к ногам. Йен Мосли, необыкновенный качок, хотел потусоваться. Я посмотрела на него, и его губы изогнулись в печальной полуулыбке. Показалась только одна ямочка.

– Эй, я не хотел придавать этому большое значение, – сказал он. – Учитывая всё происходящее, я подумал... – он почесал подбородок и тихо рассмеялся.

– Вообще-то я и сам не знаю, о чём думал. Ты просто кажешься клёвой. Без всякой этой ерунды, если уж на то пошло.

Я вытерла вспотевшие руки о джинсы.

– Наверное, так оно и есть.

Если я узнаю его получше, то смогу убедиться, что он защищён от Мазикина, который почти наверняка придёт за ним. Молодой парень. Сильный. Не бедный. Глубоко укоренившийся в памяти Адена. Мазикин, вероятно, знал о Йене всё.

Я улыбнулась ему.

– И да, мы можем потусоваться вместе. Я была бы не против.

И на этот раз я осознала, что не лгу.

Мы обменялись номерами телефонов, но никаких планов не строили. Я сказала ему, что буду на поминках и похоронах, и он храбро улыбнулся мне и сказал, что увидит меня там.

В полном помутнении я ехала к дому Стражей. Недосып сказывался на мне. Я не могу так жить вечно, да и другие Стражи тоже. В конце концов, мы все были людьми, и наши тела были хрупкими. Никто из нас не сможет принимать правильные решения или хорошо сражаться, если мы продолжим попытки жить, уделяя на сон всего два часа. В эти дни я отдыхала только тогда, когда Рафаэль усыплял меня для исцеления.

Я не стала стучать, когда подъехала к дому Стражей, просто вошла и обнаружила, что все трое ждут меня в прихожей, скрестив руки на груди. Я рассмеялась.

– Привет, ребята. Я вторглась в личную жизнь? У вас тут семейный врач, спрятанный в углу?

Одинаковые озадаченные взгляды отражались на их совершенно разных чертах лица.

– Ты же сказала, что проинструктируешь нас, – торжественно произнёс Малачи.

Пока Генри говорил, его взгляд был прикован к моей обуви.

– Я хотел дать тебе шанс объясниться, прежде чем займусь другими проблемами.

Я прошествовала в гостиную и села.

– Ты имеешь в виду до того, как позовёшь сюда Рафаэля. Как ты думаешь, что он сделает? Понизит меня в должности? В данный момент, Генри, это было бы как нельзя кстати.

Генри сел напротив меня.

– Прошлой ночью. Ты разговаривала с этой растрёпанной Мазикин. Не похоже, чтобы ты пыталась её поймать.

– Извини, но у меня тогда была сломана рука, – огрызнулась я.

– Именно поэтому я и выстрелил в неё, – проворчал Генри. – Я пытался защитить тебя.

Я отвернулась от него, и мой взгляд остановился на Джиме, который всё ещё стоял в прихожей, настороженно наблюдая за нами.

– Видишь, Джим? – крикнула я. – Я тоже облажалась. Мы должны основать клуб.

Он слегка улыбнулся мне, но ничего не сказал. Генри взглянул на Малачи и наклонился вперёд, вновь привлекая моё внимание.

– Это совсем не смешно, капитан. Нам нужно знать, почему ты поймала стрелу, предназначавшуюся той Мазикин, и спасла её, – выражение его лица изменилось, словно маска упала, и только сейчас он позволил мне увидеть истинный эффект того ужаса и трагедии, которые он держал в своей голове. – Я мог убить тебя. Ты хоть представляешь, что бы это сделало со мной?

– Я понимаю, – спокойно сказала я, твёрдо решив не вымещать на нём всё это и не усугублять его страдания. Я поднялась на ноги, нуждаясь в движении. – Ты меня совсем не знаешь, Генри. Так что я понимаю, почему ты можешь быть сбит с толку, и в замешательстве от того, почему я защищаю существ, которых мы пришли сюда уничтожить, – я сердито посмотрела на Малачи. – Но ты же ведь знаешь, что я не настолько глупа.

Малачи даже не вздрогнул.

– Ты думала, что она человек? Потому что тогда...

Я покачала головой.

– Я знала, что она была Мазикином.

Он впился в меня своими темными глазами.

– Ты могла бы сказать Генри отступить.

– На это не было времени. Генри может это подтвердить.

Малачи потёр затылок.

– Тогда ты могла бы схватить другого. Если только ты не думала, что этот Мазикин обладает особыми знаниями о Силе и его планах?

– Нет. У меня не было никаких оснований полагать, что Мазикинша обладала особыми знаниями об их замыслах.

Хотя у меня были все основания полагать, что она обладает такими знаниями обо мне, и всё же я рискнула своей жизнью, чтобы сохранить её.

Малачи сжал кулаки.

– Ты получила стрелу в грудь из-за этого существа, Лила! И я не... – он замолчал, внезапно осознав что-то, и обвёл остальных Стражей властным взглядом. – Я поговорю с капитаном наедине.

Джим пожал плечами.

– Не вопрос. У меня есть домашнее задание.

Он повернулся и поднялся наверх.

Генри медленно встал, оглядывая меня. Я тут же поняла, что, то хрупкое доверие, которое он питал ко мне, было разрушено в ту секунду, когда я неосознанно заставила его выстрелить в меня, и потребуется время, чтобы восстановить это, если такое вообще возможно. Но по тому, как он смотрел на Малачи, было ясно, что он ему доверяет. Через несколько секунд он повернулся и направился в подвал.

– Почему ты просто не сказала нам, что знаешь её? – тихо спросил Малачи, как только дверь в подвал захлопнулась. Он медленно сокращал расстояние между нами. – Это ведь так?

Конечно же, он всё понял. Я не ожидала ничего другого.

– Я не хотела об этом говорить. И по-прежнему не хочу, – я рухнула на диван и склонила голову, позволив волосам упасть на лицо. Моё страдание наконец-то захлестнуло меня. – На самом деле я почти жалею, что эта стрела не попала в меня на несколько дюймов правее. Тогда тебе не пришлось бы иметь дело со мной, а мне с этим.

Малачи опустился на колени передо мной, как будто кто-то выбил воздух из его лёгких.

– Не говори так, Лила, – прошептал он.

Он протянул ко мне руки.

Я дёрнулась назад и скользнула боком вдоль дивана, подальше от него. Я не могла получить лишь кусочек него. Я должна была иметь всё, или ничего.

– Не прикасайся ко мне. Ты же сам хотел держаться подальше от меня.

Мои ботинки ударились об пол, и я вскочила. Ярость, заключенная у меня внутри, сделала всю мою сноровку ужасной и хрупкой. Крепко прижав кулаки к бокам, я резко разверну Малачи часть своей ярости, потому что альтернативой было рухнуть на пол и заплакать, и я не была уверена, что смогу остановиться, как только начну.

Малачи всё ещё стоял на коленях перед диваном, склонив голову, словно утешая мой призрак.

Я говорила ему в спину, швыряя слова, как ножи.

– Я расскажу, что тут происходит, и тогда ты сможешь решить, хочешь ли ты запросить отстранить меня от должности капитана. Ты готов к этому? Потому что ирония здесь прекрасна. Эта Мазикин была моей матерью.

Малачи поднял голову.

– Да. Теперь ты всё знаешь. Моя мама, должно быть, жила на улице. И они её поймали, – мне было гораздо легче рассказывать это, когда я не видела его глаз, когда мне не приходилось иметь дело с тем, что они могли отражать. – Подумай, что бы ты почувствовал, если бы не видел свою мать с самого раннего детства. Если ты был очень маленьким, когда она ушла от тебя, слишком маленьким, чтобы помнить её лицо, слишком маленьким, чтобы помнить, действительно ли она заботилась о тебе. Но когда она появляется, когда она смотрит на тебя твоими же глазами, всё возвращается. То, как она пела тебе и любила тебя когда-то, до того, когда больше не могла этого делать. Все эти воспоминания, похороненные глубоко в твоей голове. Годами. Ждали, чтобы устроить тебе засаду.

Я запустила руки в волосы и затеребила их. Мой голос стал тоньше, низким и снова высоким. Голос меня прежней.

– Жаль, что я не могу выкинуть эти образы из головы. Жаль, что я не могу их выкопать. В течение многих лет я полагала, что у меня их нет. И так было бы намного проще. Но когда она вдруг оказалась прямо передо мной, то же самое произошло и со всеми этими воспоминаниями. Всё сразу. Когда Генри прицелился в неё, я не думала. Я действовала.

Малачи медленно встал, но не обернулся.

– Да! – заорала я, предвкушая, что он скажет, прежде чем он успеет открыть рот. – Я знаю, во что ты веришь! Я знаю, ты думаешь, что я упустила свой шанс освободить душу моей матери, и всё потому, что я защищала её тело! Теперь я всё понимаю. Я вижу, как трудно убить Мазикина, когда он в теле человека, который тебе дорог. Я всё поняла. Должно быть, ты доволен.

– Конечно, нет, – сказал он так тихо, что я едва не пропустила его слова мимо ушей.

Я запустила пальцы в волосы и направилась к двери.

– Теперь они используют её, чтобы добраться до нас. Они назначили мне встречу под предлогом того, что моя давно потерянная мать снова хочет меня видеть. Ты пойдёшь со мной. Чтобы переводить. Видишь ли, я даже не могу понять, что она говорит, – горечь надломила мой голос, сделав его хриплым. – Но полагаю, ты справишься. Ты не мог провести все эти годы с Анной, и не выучить немного испанский.

– Ты права, – сказал он, наконец, повернувшись ко мне, глаза были полны печали.

Я чуть не закричала на него, чтобы он перестал так на меня смотреть. Это было нечестно, и мне нужно было уйти, пока я не выставила себя полной дурой, упав в его объятия и умоляя никогда меня не отпускать.

Я нащупала дверную ручку, отчаянно пытаясь убежать.

– Я дам тебе знать, когда дата будет назначена. Похоже, будет очень весело, – я распахнула дверь и поприветствовала прохладный воздух на своей горящей коже. – Я вернусь сегодня вечером. У нас осталось меньше недели до закрытия городских временных приютов на сезон. Нам нужно найти новое гнездо Мазикинов, а особенно Сила, прежде чем они начнут убивать этих людей, а также наших друзей одного за другим. Так что изучи свои карты и скажи остальным, чтобы готовились. Мы будем усиленно патрулировать, но, вероятно, теперь будем дежурить посменно. Задача по-прежнему состоит в том, чтобы найти Мазикина и отследить его до гнезда или захватить одного и заставить его сказать нам, где они находятся. Тебя всё устраивает в моём плане?

Его глаза задержались на моём лице, и он открыл рот, чтобы что-то сказать. Но потом передумал, и выпрямился.

– Да, капитан.

ГЛАВА 19

Мы так и не нашли гнездо к концу недели, но не из-за отсутствия попыток. Я наметила маршруты, включая все четыре приюта, которые будут патрулироваться двумя Стражами каждую ночь. Третий дежурный Страж назначен следить за «Фейсбук» и общаться с нашими друзьями, чтобы наблюдать за ними и убедиться, что они не делают ничего сумасшедшего. Четвёртому Стражу по сменному расписанию было строго приказано отдыхать. Я разработала расписание так, чтобы у парней была каждая третья ночь свободного времени, с приказом, что они используют это время на сон, минимум восемь часов. Себе же я... не позволяла такой передышки. Просто не могла.

Я вообще почти не спала.

Каждый раз, закрывая глаза, я вижу, как она манит меня к себе.

– Ven conmigo, – шептала она. Пойдём.

Мне было не понятно, почему она это сказала. Говорила ли эта Мазикин, чтобы заманить меня, или же она говорила потому, что глубоко на задворках её сознания воспоминания моей матери были настолько сильны, что Мазикин что-то почувствовала ко мне? Я не знала, каким должен быть ответ, но этот вопрос не давал мне покоя.

Женщина, госпитализированная после нападения Мазикинов на лагерь, умерла через несколько дней после инцидента, так и не придя в сознание. Её опознали как Мари Клемент, тридцатидевятилетнюю безработную официантку из Западного Варвика. Причина смерти ещё не была установлена, но я знала, как это произошло. Мазикин внутри моей матери укусил её, яд парализовал и медленно убил.

Её смерть подогрела энтузиазм прессы. Смерть одного бездомного, возможно, и не привлекла бы особого внимания, но к тому моменту в местных парках уже было найдено несколько трупов, и вот за одну ночь было убито сразу пять человек. Ходили слухи о том, как они умерли. Общественные адвокаты возмутились, требуя справедливости. Стражам и Мазикиным становилось всё труднее оставаться незамеченными.

Я была Стражем и точка. Я ела машинально. На автопилоте выполняла минимальный объем домашней работы, чтобы избежать неприятностей. На уроках пребывала только моя физическая форма, мой мозг кипел вокруг стратегий патрулирования и чего-то ещё. Каждый день после школы я часами тренировалась с другими Стражами, отключая все свои эмоции и глядя на Малачи, лежащего на коврике с кулаками и ножами. Он постоянно надирал мне зад, и иногда мне казалось, ему это даже нравилось. Я знаю, что это так. Мне нужно было место, чтобы выплеснуть своё разочарование, и это было оно. И его сложно было бы обвинить, если он делал то же самое.

В пятницу, на следующий день после похорон Адена, я приехала в школу и обнаружила Малачи, сидящего на корточках у стены у главного входа. Как только я заехала на парковочное место, он встал и направился ко мне. Я застонала и откинула голову на спинку сиденья. Он постучал в окно.

– Доброе утро, – бодро сказал он, когда я открыла дверь. – Я так понимаю, твой патруль прошел спокойно.

Я кивнула, смакуя горечь этого слова.

– Мы с Джимом учуяли запах возле приюта на Броад-стрит, но не смогли его выследить. Я чувствую, что мы очень близки, но мы что-то упускаем. Может быть, сегодня вечером мы сделаем перерыв.

– Все наши друзья на своих местах. Грег решил, что он хочет быть моим новым лучшим другом и хочет повеселиться. Кроме этого, никакой необычной активности прошлой ночью не было.

– Хорошо. Этой ночью ты свободен.

– Нет, капитан, – он наклонился ко мне. – Лила, я думаю, ты наказываешь себя этим расписанием.

– Наказываю себя? И кто мне это говорит, – огрызнулась я. – Я слышала, ты всё время на ногах, тренируешься, когда тебе надо отдыхать.

Лицо Малачи помрачнело.

– То, что я делаю в свободное время, тебя не касается. Я выполняю твои приказы. Я делаю свою работу.

И снова, мне было бы не так больно, если бы он ударил меня.

– А я и не говорила, что ты не делаешь, – хрипло пробормотала я.

Он вышел из-за двери и присел передо мной на корточки.

– Возьми сегодня выходной. Отдохни. Я буду вместо тебя. Нам нужно, чтобы у нашего капитана была ясная голова. Ты заслужила доверие Джима, и ты только начинаешь восстанавливать доверие Генри после того, что произошло в понедельник... не подводи их.

В его глазах читалось беспокойство... и больше ничего. Именно так он разговаривал бы с Анной или Такеши, своим капитаном из давних времен. Я должна была бы радоваться, что его чувства ко мне не затмевают его сознание, но это было чертовски больно.

– Всё в порядке. Я приму это к сведению. Но сегодня ночью приюты закрываются...

Он покачал головой.

– Мы проверили их этим утром. Из-за протестов по поводу нападений город объявил, что приюты останутся открытыми до конца выходных, пока идёт расследование преступления.

Я вздохнула.

– Хорошо. Сегодня я возьму выходной.

– Отличное решение, капитан. Увидимся на математике.

Малачи встал, закинул рюкзак на плечо и пошёл, выглядя в лучах утреннего солнца просто потрясающе. Лейни вприпрыжку подбежала к нему. На ней была такая короткая юбка, что это должно было быть нарушением дресс-кода. Вместе они вошли в школу. Я сунула ключи в замок зажигания, готовая совершить побег.

Но Диана, Джен, Кецлер, и Ненси-злой-надзиратель, все эти несколько дней маячили где-то поблизости. Я должна была явиться в школу. Если я проявлю хоть какие-то признаки “эмоционального расстройства”, как выразилась Кецлер, они могут отменить мой визит к маме, который был запланирован на понедельник. Я вытащила ключи из замка зажигания и сунула их в рюкзак.

К обеду я составила новый план, чтобы максимально использовать дополнительные дни, которые у нас были, перечислив новые места для патрулирования, новые районы для обследования. Я также хотела наладить несколько контактов в сообществе бездомных, просто чтобы посмотреть, что мы сможем выяснить. Чувствуя себя немного более возбужденной, я направилась на обед.

Тиган и Джим уже сидели за столом. За последние несколько дней он не отходил от неё ни на шаг во время школьных занятий. Я беспокоилась о том, что он мог потерять концентрацию, но он был абсолютно трезв и абсолютно профессионально вёл себя, как Страж каждую ночь, так что всё, что он делал с ней, либо помогало ему... либо мотивировало его. Кроме того, Тиган выглядела лучше, чем несколько дней назад, и я была рада, что она обратилась за поддержкой не ко мне, а к кому-то другому.

– Мы меняем тему разговора, – услышала я её голос. – Было «Сплетение Звёзд», но в честь Адена и Нади это будут «Воспоминания и Мгновения». Мы с Лейни решили, что очень важно сделать их частью этого процесса.

Я была почти уверена, что Джим понятия не имел, о чём она говорит, но он кивнул, продолжая смотреть на её рот. Я поставила поднос и сильно пнула его локтем в бок.

– Полагаю, у них не было выпускных в фастфуде Бишопа? – прокомментировала я.

Тиган рассмеялась.

– Бедный мальчик. Никаких девчонок! Должно быть, это хорошая смена скорости для тебя.

Джим усмехнулся.

– Ты даже не представляешь.

Джиллиан поставила свой поднос и улыбнулась через плечо Леви, который смеялся вместе с Йеном над чем-то, пока они нагружали свои подносы с хлебом и макаронами.

– О! Это что, новый плакат? Я удивлена, что всё так быстро.

Тиган подняла глянцевую бумагу, чтобы она могла посмотреть.

– Да, они были очень любезны, позволив нам сменить тему так поздно в этом году. Они хотят ускорить заказ, как только мы одобрим этот образец.

Йен опустился на соседнее рядом со мной сиденье и взглянул на плакат, которым Тиган теперь махала в его сторону.

– Блестяще.

Тиган нахмурилась.

– Ты совершенно не ценишь искусство, Йен Мосли.

Малачи и Лейни подошли, когда Леви втиснулся на место рядом с Джиллиан и поцеловал её в щёку.

– Выглядит великолепно, – сказал он, но смотрел он не на плакат, а на неё. – Вчера Грег заказал большой внедорожник. Он знает одного парня, который сделал нам огромную скидку. Как бы то ни было, всё готово.

Лейни улыбнулась Малачи и придвинулась ближе, когда он сел.

– А ты знаешь, что такое выпускной бал? – спросила она его.

– Нет, – ответил он, глядя на плакат.

Я повернулась к Йену, отчаянно нуждаясь в отвлечении.

– У тебя ведь сегодня вечером игра, верно?

Он поставил молоко и апельсиновый сок, как обычно разместив по стрелкам циферблата – на десять и два.

– Да. Первая игра без Адена, – его голос был грустным. – Мы не тренировались всю неделю, учитывая поминки и похороны.

– Переживаешь.

Он кивнул.

– Грег хорош в круге питчера[9]9
  Питчер «падающий» – в бейсболе это игрок, который бросает мяч с питчерской горки к дому, где его ловит кетчер и пытается отбить бьющий


[Закрыть], но у команды «Ветеранов» в этом году много хороших нападающих, – он откинул с глаз растрёпанные волосы. – На самом деле я даже не хочу играть, – тихо сказал он. – Без Адена на скамейке запасных всё будет по-другому. Но я хочу победить. В его честь, – Он нервно завертел в руках пакет с молоком. – Эй, а ты можешь прийти?

Я открыла было рот, решив отказаться, но потом вспомнила, что Малачи настоял, чтобы я взяла выходной. Может быть, я возьму отгул ещё и на вторую половину дня.

– Да. Я постараюсь.

Его ямочки прямо-таки ошеломляли.

– Потрясающе. Может быть, мы встретимся после игры?

Я повернула голову и увидела, что Малачи пристально смотрит на меня, а Лейни болтает о смокингах и вечеринках. Она положила руку ему на плечо, и это подтолкнуло меня принять решение.

– Я свободна, – сказала я Йену, отчаянно надеясь, что мои следующие слова ударят моего лейтенанта, как локоть в живот. – С удовольствием составлю компанию.

* * * 

После уроков у меня состоялась короткая встреча с Малачи и Генри на парковке, на которой мы обсудили новые маршруты патрулирования, а потом я направилась на бейсбольное поле. Если бы Малачи не настоял на том, чтобы я взяла выходной, я бы сегодня вечером была на улице, охотясь на Мазикина. Именно там я и должна была находиться. Но потом я напомнила себе, что Мазикин точно знает, где найти меня, и где найти моих одноклассников, и что быть здесь может быть столь же важно.

Я сидела на трибуне вместе с Тиган, Джиллиан и Лейни, высматривая угрозы или подозрительных персонажей, следуя их указаниям, когда нужно подбадривать и молчать. В прошлом году мы с Надей посетили множество игр, потому что в то время она встречалась с Грегом. Сидя на жёстких металлических скамьях, и пока холодный ветер связывал мои волосы в узлы, я скучала по ней так сильно, что это причиняло мне боль.

Тиган обхватила своими тонкими пальцами стакан с горячим шоколадом. Она купила и для меня шоколад и с расчётливым видом протянула мне стаканчик. Она наклонилась.

– Привет, Лейни. Ну что, он сказал, да?

Лейни бросила на меня кислый взгляд, а потом ответила:

– Он сказал, что подумает об этом, хотя это не твоё дело. Думаю, он должен спросить у своего отца.

О, Боже. Лейни пригласила Малачи на выпускной бал. Я быстро глотнула горячего шоколада и поморщилась, когда он обжёг мне язык и проник в горло.

Тиган хихикнула, глядя на свой пластиковый стаканчик.

– Ты уговорила его пойти с тобой сегодня вечером?

Лейни фыркнула.

– Он очень много учится. И думаю, у него есть какая-то работа после школы.

Тиган искоса взглянула на меня.

– В пятницу вечером?

Я не была счастлива, что Малачи будет патрулировать сегодня вечером; у него не было ни одной свободной ночи со вторника, и я подозревала, что он не спал и этой ночью. Он был невероятно силён, но в то же время он был человеком. Я всегда волновалась за него, когда он отправлялся на поиски Мазикинов. Но внезапно я обрадовалась, потому что это означало, что он не будет с ней. Все следующие пять подач я провела, представляя, как он берёт Лейни на руки. Целуя её так же, как он целовал меня. Я не могла избавиться от желания сломать тощие как ветки руки Лейни.

"Квахоги" старшей школы Варвика – бывшие всего неделю назад фаворитами для выхода на уровень Штата, – проиграли игру с впечатляющим счетом "1-9". Что было особенно отвратительно, так как они посвятили остаток своего сезона Адену. Йен выбил хоум-ран[10]10
  Хоум-ран– удар в бейсболе, после которого мячик улетает за пределы поля


[Закрыть] во второй подачи и повторил в четвёртой, но остался на мели. Его лицо было мрачным, когда он и остальные члены команды трусцой возвращались к раздевалке.

Тиган плотнее закуталась в своё пальто.

– Бедный Йен, – пробормотала она. – Как он?

Я подняла глаза и поняла, что она обращается ко мне.

– Хм. Хорошо, полагаю. Я скоро встречаюсь с ним.

Она бросила на меня очень странный взгляд.

– Будь помягче, Лила.

Я нахмурилась.

– Помягче?

– Не разбей ему сердце! Ты ведь знаешь, что ты уже давно нравишься Йену?

Я изучила её лицо, пытаясь понять, не шутка ли это. С Тиган трудно было сказать наверняка.

Она подтолкнула меня сзади, и мы медленно двинулись вдоль трибун к бетонным ступеням.

– Ты никогда не смотрела ни на кого из них, но это не значит, что они не смотрели на тебя, – тихо сказала она.

Она оставила меня с этими словами, которые рождались в моей голове и множились, расстилая толстый слой ужаса по внутренней части моего черепа. Я не хотела причинять боль Йену. Я просто хотела... отвлечься. Не иметь дела со своей жизнью в течение нескольких часов. Что было совершенно эгоистично, потому что где-то в городе бродили Мазикины, охотясь на людей. К тому времени, как я добралась до входа в раздевалку, чтобы дождаться Йена, я уже убедила себя, что мне там не место. Я позвонила Джиму.

– Привет, Лила, – сказал он, отвечая на звонок. – Генри и Малачи только что уехали патрулировать на всю ночь. Они хотят попасть в те места, которые ты перечисляла.

– Вообще-то, я думала, чтобы тоже поехать, и ...

Он усмехнулся.

– И я должен сказать тебе, чтобы ты шла домой и отдыхала.

– Что?

– В этом деле лейтенант опережает тебя примерно на шесть шагов, капитан. Возьми выходной, Лила. Всё тихо.

Я крепко сжала телефонную трубку.

– Хорошо. Что ты задумал?

– Тиган звонила мне. Сегодня вечером у неё дома что-то намечается. Люди собираются вместе, чтобы поделиться своими воспоминаниями об Адене и другой девушке, которая покончила с собой.

Работа Джима сегодня заключалась в том, чтобы следить за нашими друзьями и охранять их. Что подразумевало две вещи: телефон и "Фейсбук", но сегодня была пятница.

– Её звали Надя, – сказала я. – Возможно, увидимся там. Я жду Йена.

Джим хмыкнул.

– Всё в порядке. Малачи вряд ли будет счастлив. Он хотел, чтобы ты немного поспала.

– Это не его забота, – сказала я, подражая холодным словам Малачи, произнесенным им ранее. – Он должен сосредоточиться на патрулировании восточной стороны и убедиться, что никого не утащат отсюда. Давай оставим его в покое, ладно?

– Я далёк от того, чтобы вмешиваться.

– Спасибо. И Джим? Не пей. Не... и не делай других вещей. Помни, о чём мы с тобой говорили.

– Конечно, капитан.

Йен вышел из раздевалки, неся длинную спортивную сумку. Его волосы были мокрыми после душа, и он переоделся в джинсы и свитер с длинными рукавами, который плотно облегал его грудь и плечи.

– Привет, – поздоровался он, и его лицо осветилось улыбкой с ямочками на щеках.

Я выключила телефон, не попрощавшись с Джимом, и во рту у меня внезапно пересохло. Я обдумывала слова Тиган о Йене.

– Привет. Я полагаю, мы идём к Тиган?

Он потупил взор.

– А ты не возражаешь?

Если мы пойдём к Тиган, я смогу помочь Джиму охранять остальных. Если бы мы пошли куда-нибудь ещё, всё, что мне нужно было бы сделать, это охранять Йена, хотя, глядя на его метр девяносто пять, не было похоже, что он очень нуждался в моей охране. Если бы мы были одни, мне пришлось бы больше беспокоиться о собственной безопасности.

– Хм, – я прочистила горло. – А чем ещё мы бы могли заняться?

Не поднимая головы, он сказал:

– Можем посмотреть фильм? Я просто... не хочу ни о чём думать. Я хочу заняться чем-нибудь веселым.

Он в точности повторил мои желания. Я не хотела быть другом по трауру. Я не хотела быть Стражем. Я хотела быть девушкой. Нормальной девушкой. Той, которая ходила в кино, ела попкорн и не убивала людей. Всего на одну ночь.