Текст книги "Замок и ключ"

Автор книги: Сара Дессен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

Глава 10

– С маслом или без?

– Все равно, – ответила я.

Оливия за прилавком посмотрела на меня, затем подошла к дозатору масла, сунула под него пакет с попкорном и пару раз нажала на рычаг.

– Тогда ты официально относишься к моему любимому типу покупателей, – сказала она, – в отличие от девяноста девяти процентов населения, посещающего кинотеатры.

– Неужели?

– У большинства людей достаточно твердые убеждения насчет масла. Некоторые его терпеть не могут – подавай им сухой попкорн, иначе крику не оберешься. Другие любят, когда попкорн буквально утопает в масле, чтобы через пакет чувствовалось.

Я скорчила гримасу.

– Фу, гадость!

Оливия пожала плечами.

– Не мне судить. Ну, конечно, если ты не из тех законченных придурков, которые требуют прослаивать попкорн маслом в определенном порядке. Тогда бы я тебя ненавидела.

Я улыбнулась, взяла пакет с попкорном, который она пододвинула ко мне, и полезла за кошельком.

– Спасибо. Сколько…

Оливия небрежно махнула рукой.

– Нисколько.

– Уверена?

– Если бы ты попросила прослоить маслом, тогда бы я взяла деньги, а это было просто. Пойдем.

Она вышла из-за прилавка, и я последовала за ней через фойе кинотеатра – почти пустое, только несколько ребятишек играли в видеоигры неподалеку от туалета. Мы подошли к кассе, Оливия распахнула дверь, нырнула внутрь и поставила на окошко табличку с надписью «Открыто», а потом предложила мне сесть, предварительно смахнув с табурета стопку газет.

– Можно? – Я оглянулась. – Твой начальник не будет против?

– Администратор кинотеатра – мой отец, – сказала она. – К тому же я вкалываю субботним утром, в детскую смену и против своего желания – кассирша, которая должна была работать сегодня, не вышла. Могу делать все, что захочу.

– Детская смена? – удивилась было я, но замолчала, увидев женщину с пятью ребятишками младшего школьного возраста.

Кое-кто из детей бежал впереди, другие плелись сзади. Один мальчишка играл на ходу в видеоигру и совсем не смотрел под ноги, каким-то образом умудряясь не споткнуться. Впечатляющее зрелище! Женщина в длинном зеленом свитере и с огромной сумкой в руках выглядела лет на сорок с лишним. Она подошла к окошечку и, прищурившись, стала выбирать фильм.

– Мам! – Девочка с хвостиками потянула ее за рукав. – Я хочу «Смартиз»!

– Никаких конфет, – пробормотала женщина, вглядываясь в программу.

– Ты обещала! – прохныкала девочка.

Мальчик помладше вцепился в мать с другой стороны, обхватив двумя руками ее ногу. Женщина рассеянно погладила его по голове.

– Да! – Парнишка с видеоигрой радостно подпрыгнул. – Я прошел пятый уровень с вишенками!

Оливия бросила выразительный взгляд в мою сторону, затем нажала кнопку микрофона.

– Что-нибудь выбрали?

– Да, – ответила женщина, по-прежнему не отводя глаз от программы. – Мне нужно… пять детских и один взрослый на «Чудо-пес-2».

Оливия пощелкала клавишами кассового аппарата.

– С вас тридцать шесть долларов.

– Тридцать шесть! – возмутилась женщина, посмотрев наконец на нас. Девочка снова дернула ее за руку. – За детские билеты? Вы не ошиблись?

– Нет.

– С ума сойти! Это же всего лишь фильм!

– И не говорите! – подхватила Оливия, нажав на кнопку аппарата для выдачи билетов.

Несколько минут женщина копалась в своей огромной сумке, пока не выудила две двадцатидолларовые банкноты. Оливия протянула ей билеты и сдачу.

– Приятного просмотра!

Женщина что-то буркнула, перекинула сумку через плечо и направилась к кинозалу, детишки побежали за ней следом. Оливия вздохнула, выпрямила спину и потянулась, закинув руки за голову. Два минивэна один за другим припарковались на стоянке перед кинотеатром.

– И не говорите! – повторила я, вспомнив множество дверей и маму с блокнотом. – Моя мама тоже так говорила.

– Сочувствие срабатывает, – заметила Оливия. – Хотя она права, билеты действительно дорогие. Правда, основной доход мы получаем от продажи попкорна и сладостей, а она притащила полную сумку еды для своих спиногрызов. Так что все по-честному.

Я взглянула через плечо на мамашу, которая заводила свой выводок в зал.

– Что, правда?

– Конечно! Ты видела ее сумку? – Оливия вытащила кусочек попкорна из моего пакета и, заметив, что я к нему не прикоснулась, спросила: – Что-то не так? Слишком много масла?

Я покачала головой.

– Нет, все нормально.

– А то я уже хотела возмутиться.

Из минивэнов на парковке выходили люди, освобождали сиденья, хлопали дверьми. Оливия вздохнула и посмотрела на часы.

– Вообще-то я пришла не за попкорном, – призналась я. – Просто… просто хотела поблагодарить.

– Ты уже поблагодарила.

– Нет, – возразила я. – Я пыталась – дважды! – но ты так и не дала мне сказать. Честно говоря, я даже не поняла почему.

Оливия взяла еще горстку попкорна.

– Да ладно тебе, – сказала она, глядя, как к кассе подходит еще одна орава детей и родителей. – Все не так уж и сложно. Ты помогла мне, я помогла тебе. Теперь мы квиты, и хватит об этом.

Легче было сказать, чем сделать. Пока Оливия выдавала стопку билетов, выслушивала возмущенное брюзжание по поводу цен и провожала женщину с раскапризничавшимся малышом в туалет, я обдумывала вчерашнее. Прошло минут пятнадцать, и я успела съесть полпакета попкорна, прежде чем все снова успокоилось.

– Послушай, я… ну, я не из таких.

– Каких? – спросила Оливия, складывая чеки в ящичек кассового аппарата.

– Тех, кто прогуливает школу, чтобы напиться. Просто у меня был очень тяжелый день, и…

– Руби! – Она резко прервала мои излияния. – Тебе не нужно ничего объяснять. Я все понимаю.

– Правда?

– Я сама еле выдержала переход в «Перкинс-Дей», – пояснила она, сев на стул. – Страшно скучала по школе Джексона. До сих пор скучаю – прошел год, а я так и не привыкла к новой школе. У меня здесь даже друзей нет.

– И у меня нет.

– У тебя есть Нейт Кросс.

– Мы вовсе не друзья.

Оливия подняла брови.

– Парень проехал пятнадцать миль, чтобы вытащить тебя из леса.

– Только потому, что ты ему сказала.

– Нет, – решительно произнесла она. – Я только подсказала, где тебя искать.

– Это одно и то же.

– Вовсе нет, – возразила она, взяв еще немного попкорна. – Между информацией и действием огромная разница. Я сообщила Нейту, что оставила тебя с тем придурком, так как чувствовала свою ответственность. Но он сам решил туда поехать. Надеюсь, ты его поблагодарила.

– Нет, – прошептала я.

– Нет? – Похоже, Оливия здорово удивилась. – Ну, не знаю, – протянула она. – Почему?

Я опустила взгляд на пакет с попкорном, чувствуя, что меня уже подташнивает от масляно-соленого вкуса.

– Не умею принимать помощь. Это мое больное место.

– Понимаю, – кивнула Оливия.

– Да?

Она пожала плечами.

– Я тоже не люблю, когда мне помогают, особенно если считаю, что сама справлюсь.

– Вот именно.

– Тем не менее, – продолжила она, не давая мне сменить тему, – ты лежала без сознания в лесу, то есть нуждалась в помощи. К счастью, Нейт, в отличие от тебя, это понял.

К кинотеатру приближалась целая толпа родителей и детей. Они шли по парковке, напоминая большую, очень беспорядочную волну.

– Я хочу загладить свою вину перед ним, – сказала я Оливии. – Все изменить, понимаешь? Но это так сложно!

– Да, – согласилась она и, пока толпа не дошла до кассы, отправила в рот еще пригоршню попкорна. – И не говори.

У каждого человека есть слабое место. Нечто такое, что, как бы ты ни старался, подводит тебя в самый неподходящий момент. Для некоторых это любовь. Для других – деньги или алкоголь. Моим слабым местом был математический анализ.

Я не сомневалась, что не попаду в колледж именно из-за него. Не из-за моего неблагополучного прошлого, не из-за того, что я подала заявление намного позже чем остальные, и даже не из-за того, что до недавнего времени вообще не собиралась никуда поступать. Все трудности заключались в одном-единственном предмете с его правилами и теоремами, который неумолимо тянул вниз мой средний балл и меня вместе с ним.

Каждый раз я садилась заниматься с самыми лучшими намерениями, говоря себе, что сегодня наконец все пойму и моим трудностям придет конец. Увы, как правило, после пары страниц примеров я неизменно впадала в депрессию. В самых трудных случаях роняла голову на учебник и размышляла о том, что буду делать, если не поступлю. Так было и в тот день.

– Ого! – услышала я чей-то голос, несколько приглушенный: я плотно обхватила голову руками, чтобы не дать мозгам вытечь наружу. Мне казалось, что они вот-вот расплавятся. – Тебе плохо?

Я подняла голову, ожидая увидеть Джеми, но это был Нейт. Он стоял в дверях кухни, перекинув через плечо кипу одежды – привез из химчистки. У его ног, возбужденно принюхиваясь, крутился Роско.

– Нет, все в порядке, – ответила я. – Просто размышляю о своем будущем.

Нейт подошел к стенному шкафу, открыл дверь и загремел вешалками. Новая рекламная кампания отнимала у Джеми почти все время, а у Коры накопилось много работы, так что большую часть хозяйственных дел они поручили бюро добрых услуг «Будьте спокойны», хотя тем субботним утром Нейт впервые пришел, когда я была дома.

– Что, все так ужасно? – поинтересовался он, присаживаясь на корточки, чтобы погладить Роско.

Тот подпрыгнул и облизал Нейту лицо.

– Только если провалю математический анализ, – сказала я. – А это, похоже, неизбежно.

– Чепуха. – Нейт выпрямился, вытер руки о джинсы, подошел ко мне и встал рядом, облокотившись на кухонный стол. – Ты ведь знакома с лучшим репетитором во всем городе.

– Правда? Это ты о себе? – удивилась я.

– Конечно, нет! – Его передернуло. – Я во многом разбираюсь, но только не в математике. Сам еле сдал.

– Сдал же.

– Ага. Благодаря Жервезу.

Образ маленького вонючки немедленно всплыл в моей памяти.

– Нет уж, спасибо. Я еще не настолько безнадежна.

– Судя по твоему виду, к тому идет.

Он выдвинул стул и сел напротив. Повернул к себе учебник, перелистнул страницу и скривился.

– Господи, от одного вида этой дребедени мне уже плохо. Казалось бы, что сложного в правилах дифференцирования общих функций? И почему я до сих пор их толком не понимаю?

– В чем-чем?

Нейт бросил на меня многозначительный взгляд.

– Тебе нужен Жервез, – сказал он, пододвигая ко мне книгу. – И как можно скорее.

– Ни в коем случае, – возразила я, откинувшись на спинку стула и подтянув колено к груди. – Ты хоть представляешь, что значит просить Жервеза об одолжении? Тем более оказаться перед ним в долгу? Да моя жизнь станет сущим адом!

– Хорошо-хорошо, я совсем забыл. – Нейт кивнул головой. – У тебя пунктик.

– Какой еще пунктик?

– Насчет того, чтобы быть обязанной кому-то. Ты независимая и ненавидишь, когда тебе помогают. Правильно?

– Положим, – сказала я. Формулировка Нейта не вызывала желания немедленно с ней согласиться. – Если ты имеешь в виду, что мне не нравится зависеть от кого бы то ни было, тогда – да. Ты прав.

– И все-таки ты в долгу передо мной, – заметил он и наклонился, чтобы приласкать пса, устроившегося у его ног.

С этим утверждением мне тоже не хотелось соглашаться сразу.

– И что?

Он пожал плечами.

– Ничего. Просто у меня сегодня много поручений. Куча кексов, которые нужно покрыть глазурью.

– И?..

– Ну я бы не возражал, если бы ты мне помогла. Конечно, если хочешь, чтобы мы были квиты.

– А Жервез будет? – подозрительно спросила я.

– Нет.

Секунду подумав, я захлопнула учебник.

– Ладно, пошли.

– Приготовься, – сказал Нейт, когда я поднялась за ним на крыльцо маленького кирпичного дома, над которым развевался флаг с изображением арбуза. – Внутри сильно пахнет.

– Пахнет? – переспросила было я, но когда он отпер дверь и мы вошли в дом, вопрос стал восклицанием. – О господи!

Жуткий запах был всюду, куда ни ткнись.

– Ничего, через пару минут привыкнешь, – заметил Нейт, проходя через гостиную мимо кушетки, застеленной ярким лоскутным одеялом, в солнечную кухню.

– Что это?

Ответ на вопрос я получила почти сразу, пока стояла у входа и ждала Нейта, который скрылся на кухне. Все началось со странного, немного пугающего ощущения, будто за мной кто-то наблюдает.

Вначале я заметила кошку на лестнице – толстую, полосатую и с зелеными глазами, которая смотрела на меня со скучающим выражением, затем увидела еще одну, серую, под вешалкой справа. Черная кошка свернулась на спинке кушетки, а длинношерстная белая вытянулась на ковре рядом. Кошки были повсюду.

Я нашла Нейта на крытой задней веранде, где на столе стояли пять кошачьих переносок, на каждой – полароидный снимок кошки. Все фотографии были подписаны аккуратными печатными буквами: Раззи, Цезарь, Блю, Марси, Лайл.

– Это приют для животных? – поинтересовалась я.

– Сабрина подбирает бездомных кошек, – ответил Нейт, занося две переноски в гостиную. – Старых, больных или тех, от кого отказались хозяева.

Он взял фотографию с изображением тощего серого кота – Раззи, если верить подписи, – и огляделся.

– Где-нибудь видишь этого парня?

Мы осмотрели комнату, но серого кота нигде не было.

– Пойду взгляну наверху, – сказал Нейт. – А ты пока можешь отыскать остальных, по фотографиям на переносках.

Он вышел из комнаты и побежал вверх по ступенькам. Через секунду я услышала, как он насвистывает; потолок чуть поскрипывал под его шагами. Я посмотрела на переноски со снимками, обвела взглядом комнату и увидела, что один из котов, черный с желтыми глазами, – Лайл – наблюдает за мной с соседнего кресла. Я подняла переноску, и снимок отлепился; на его обороте был стикер с запиской:

«Лайла должны осмотреть и взять кровь, чтобы проверить, как он реагирует на лекарства от рака. Если доктор Лумис решит, что они не помогают, пожалуйста, попроси его позвонить мне на сотовый. Обсудим, стоит ли продолжать лечение или нужно просто позаботиться о том, чтобы кот не испытывал неудобств».

– Бедняжка, – сказала я коту, поднеся к нему переноску. – Полезай внутрь, хорошо?

Ага, так он туда и залез. Более того, когда я легонько его подтолкнула, он извернулся и вцепился когтями мне в руку.

Я уронила переноску – она упала на пол, хлопнув открытой дверцей. На тыльной стороне ладони алели царапины, быстро наливающиеся кровью.

– Ах ты, маленький поганец!

Лайл смерил меня взглядом, как будто бы вообще не трогался с места.

– Ничего себе! – сказал Нейт, выходя из-за угла с двумя котами под мышками. – Ты хотела поймать Лайла?

– Ты сам велел! – возмутилась я.

– Я сказал «отыскать», а не ловить. Особенно вот этого – он крепкий орешек. Ну-ка покажи.

Он взял мою руку и склонился над ней, рассматривая царапины. Я почувствовала на запястье тепло его ладони, а когда он наклонился еще ниже, увидела, что спадающие на лоб волосы у него разного цвета – от совсем светлого до соломенно-желтого и почти каштанового.

– Извини, я должен был тебя предупредить.

– Ничего, пустяковые царапины.

Нейт поднял взгляд, и я вспыхнула, вдруг почувствовав, что мы стоим очень близко друг к другу. Лайл следил за нами, зрачки желтых глаз то сужались, то расширялись.

В результате Нейту понадобилось целых двадцать минут, чтобы запихать Лайла в переноску и отнести в машину, где я ждала с остальными кошками. Нейт уселся за руль, и я увидела, что его руки расцарапаны в кровь.

– Надеюсь, тебе доплачивают за участие в боевых действиях, – заметила я, когда он завел мотор.

– Ничего, заживет, – ответил Нейт. – Вообще-то кот не виноват. За что ему любить ветеринара?

Я смотрела на Нейта, пока мы отъезжали от тротуара. Сзади уже доносились кошачьи вопли.

– Знаешь, я просто не понимаю такого отношения.

Нейт удивленно поднял брови.

– Какого?

– Ты не замечаешь плохого, всегда всех оправдываешь: «Ах, бедный котеночек, не его вина, что он меня изувечил!» Как это у тебя получается?

– А что нужно делать? Всех ненавидеть? – спросил он.

– Нет, – сказала я, бросив на него взгляд. – Но ты вовсе не обязан хорошо относиться ко всем подряд!

– А ты не должна видеть только плохое, – сказал он. – Вряд ли весь мир ополчился против тебя.

– Это ты так думаешь, – буркнула я.

– Послушай, – произнес он, – суть в том, что ни в чем и ни в ком нельзя быть уверенным на сто процентов. Значит, у тебя всегда есть выбор: надеяться на лучшее или ждать худшего.

– Если ты всегда ждешь худшего, тебя трудно разочаровать, – заметила я.

– Да, но кто придерживается этого принципа?

Я пожала плечами.

– Люди, которых не калечат коты-психопаты.

– Ага! Но тебе-то досталось! – воскликнул он. – Значит, ты не из их числа, даже если думаешь по-другому.

После группового приема у ветеринара – за это время Лайл поцарапал ветеринара, его помощника и совершенно постороннюю женщину, которая просто ждала в приемной, – мы вернулись к дому Сабрины и выпустили кошек в их естественную среду обитания. Оттуда мы поехали в химчистку (забрали кучу костюмов и белых рубашек), затем в аптеку (удивительно, как много людей принимают антидепрессанты, хотя не мне судить), а потом направились в «Единый мир» – магазин экологически чистых продуктов – за тортом, выполненным по специальному заказу. В нем не было ни муки, ни яиц, ни глютена, а верхушку украшала надпись: «С сорокалетием, Марла!»

– Сорок лет без муки и яиц? – удивилась я, когда мы поднимались на переднее крыльцо большого дома с колоннами. – Вот тоска-то!

– Еще она не ест мяса, – сказал Нейт, достав связку ключей. Найдя тот, что искал, он воткнул его в замочную скважину и повернул. – Переработанные продукты тоже не жалует. И пользуется только экологически чистым шампунем.

– Вы покупаете ей шампунь?

– Мы все покупаем. Она обычно в разъездах. Кухня вон там.

Я пошла за ним по огромному дому, где царил ужасный беспорядок. Почта кучей громоздилась на кухонном столе, у задней двери лежала груда мусора, предназначенного для утилизации, а автоответчик мигал зеленым огоньком – память была переполнена.

– Знаешь, для человека, столь строго соблюдающего диету, она слишком неряшлива, – заметила я.

– До развода Марла была аккуратисткой, – сообщил Нейт, забрав у меня торт и сунув его в холодильник. – А потом все изменилось.

– Теперь понятно, зачем ей ксанакс, – сказала я, глядя, как Нейт достает из аптечного пакета флакон с лекарством и ставит на стол.

– Думаешь?

Я повернулась к холодильнику, увешанному фотографиями голливудских актрис в бикини. Сверху на листке бумаги было написано черным маркером: «Подумай, прежде чем перекусить!»

– Да, здесь явно тяжелый случай, – ответила я.

– Наверное, я ее никогда не видел.

– Правда?

– Конечно. В этом-то и суть нашей работы – клиентам не обязательно с нами встречаться. Если все идет как надо, они получают только результат.

– Тем не менее ты осведомлен об их личной жизни. Взять хотя бы кухню Марлы – как много мы узнали!

– Возможно. И все же нельзя узнать человека по-настоящему, побывав у него дома или взглянув на его вещи. Это мало говорит о личности. – Нейт взял с кухонного стола свою связку ключей. – Идем, до конца дня нам нужно успеть еще в четыре места.

Должна признать, что, хотя работа Нейта оказалась тяжелее, чем на первый взгляд, мне она понравилась. Напомнила о «Службе курьерской доставки» – как мы с мамой подъезжали к домам (правда, внутрь не заходили), оставляли багаж, а иногда и забирали что-нибудь. Кроме того, было нечто захватывающее в возможности на миг заглянуть в чужую жизнь: в гардеробные и гаражи, посмотреть, что хранится в холодильниках. Удивительно, какими бы разными ни казались люди, у них было много общего.

Напоследок мы подъехали к высокому многоквартирному дому с чистым и элегантным вестибюлем. Я с пакетом из химчистки в руках шла за Нейтом, и шум наших шагов гулко отдавался вокруг.

– А какая история у этого места? – спросила я, когда мы зашли в лифт, и повернула бирку на пакете, чтобы лучше разглядеть. – Кто такой П. Коллинз?

– Это тайна.

– Да? Почему?

– Сейчас увидишь.

На седьмом этаже мы вышли в длинный коридор, вдоль которого располагались совершенно одинаковые двери. Пройдя примерно половину коридора, Нейт остановился у одной и щелкнул замком.

– Заходи.

Я вошла и сразу же заметила, что в квартире на удивление тихо. Как будто бы там нет ни людей, ни мебели, хотя на самом деле комнаты были обставлены современно и не без изящества. Собственно, вся квартира выглядела словно картинка из модного журнала.

– Вот это да! – не сдержала я восхищения.

Нейт забрал у меня пакет и исчез в спальне, располагавшейся чуть дальше по коридору, справа. Я подошла к окнам, из которых открывался вид на весь город и на несколько миль вокруг. Казалось, что я на вершине мира.

– Потрясающе!

– Ага, – кивнул Нейт. – И потому странно, что хозяева здесь никогда не бывают.

– Не может быть! Ты же забрал их вещи из химчистки!

– Вообще-то всего одно пуховое одеяло. Мы сдаем его туда примерно раз в месяц.

Я зашла на кухню, огляделась. В холодильнике ничего не было, шкафчики сияли чистотой, и только на одном я обнаружила перевернутую крышечку от бутылки.

– Ага! Они пьют рутбир! [7]7
  Рутбир ( root beer) – шипучий безалкогольный напиток, напоминающий кока-колу, в состав которого входят экстракты корней и листьев разных растений, а также пряности.


[Закрыть]

– Это моя крышечка, – ответил Нейт. – Оставил в прошлый раз, чтобы проверить, выкинут ее или нет.

– И никто ее не трогал?

– Странно, верно? – Он подошел к балкону и открыл стеклянную дверь. Потянуло свежим воздухом. – Похоже, квартира сдается внаем или, может, принадлежит какой-нибудь крупной компании. Для командированных работников.

Я направилась в гостиную, заметив у дивана невысокий книжный шкаф. Там стояло несколько романов, путеводитель по Мексике и пара книг по архитектурному дизайну.

– Ну не знаю. Мне все-таки кажется, что здесь кто-то живет.

– Если это и так, то я им сочувствую, – сказал Нейт, заглядывая в открытую дверь. – Здесь даже нет фотографий.

– Каких еще фотографий?

– Снимков друзей или родственников, доказывающих, что человек существует, понимаешь?

Я вспомнила свою новую комнату – голые стены, как будто бы я только распаковала вещи, и все. Что бы подумал посторонний, если бы вошел и увидел мои вещи: немного одежды и несколько книг? Не слишком много для каких-либо выводов.

Нейт вышел на балкон и стоял там, вглядываясь вдаль. Я подошла и встала рядом. Он посмотрел на мою исцарапанную руку.

– О, чуть не забыл. Купил кое-что в «Едином мире».

Он вытащил из кармана маленький тюбик с красной надписью «Бальзам Бойда» и открутил колпачок.

– Что это? – поинтересовалась я.

– Почти как неоспорин, только из натуральных компонентов, – пояснил он, а потом, заметив мой подозрительный взгляд, добавил: – Марла рекомендует.

– Ну, если сама Марла…

Нейт жестом велел мне протянуть руку. Взяв мою ладонь, он выдавил на тыльную сторону немного мази и начал осторожно втирать. Вначале ранки словно обожгло, потом я почувствовала успокаивающую прохладу. Мы стояли так близко, что мне захотелось отпрянуть как можно раньше. Я пересилила себя и осталась там, где была – рядом с Нейтом.

– Вот и все, – сказал он, когда бальзам впитался. – К завтрашнему утру все заживет.

– Оптимистичный прогноз.

– Тогда жди, что рука отвалится, если тебе это больше подходит. Лично мне подобный образ мышления не нравится.

Я непроизвольно улыбнулась. И, глядя на освещенное солнцем лицо Нейта, вдруг вспомнила ту ночь, когда он перегнулся через забор. Тогда я не рассмотрела его черты в темноте, но сейчас, под яркими лучами, видела все, до мельчайшей морщинки. Он оказался совсем не таким, как я предполагала вначале, и мне вдруг стало интересно: смогла ли я его удивить?

Чуть позже, когда он отвез меня домой, я зашла на кухню и увидела, что Кора что-то помешивает в большой кастрюле. Роско бросился мне навстречу – поздороваться.

– Привет! Я не знала, что ты сегодня работаешь.

– А я и не работала.

– Где же ты была?

– Везде, – зевнув, ответила я.

Кора бросила на меня вопросительный взгляд. Я могла бы сказать ей правду, но было в сегодняшнем дне нечто особенное, о чем не хотелось ни с кем говорить, по крайней мере, пока.

– Тебе помочь? – предложила я.

– Нет, сама справлюсь. Через полчаса будем ужинать, хорошо?

Я кивнула и поднялась к себе в комнату. Бросив сумку на пол, вышла на балкон и посмотрела на соседский двор. Кто бы сомневался: спустя несколько минут Нейт с охапкой каких-то вещей исчез в домике у бассейна. Для Нейта работа еще не закончилась.

Вернувшись в комнату, я сбросила туфли, легла на кровать, вытянулась и закрыла глаза. Я уже было задремала, как вдруг от двери донеслось слабое позвякивание. Роско! «Должно быть, Кора включила микроволновку», – подумала я, ожидая, что песик, как обычно, спрячется у меня в шкафу и будет сидеть там, пока не минует опасность. Однако он подбежал к кровати и уселся на пол, уставившись на меня печальными глазами.

Я посмотрела на него и вздохнула.

– Ну ладно, залезай! – сказала я, похлопав по кровати.

Роско без промедления вспрыгнул на постель, покрутился и лег рядом, положив голову мне на живот. Я погладила пса, и мой взгляд упал на царапины, оставленные когтями Лайла. Я прикоснулась к слегка припухшим ранкам, вспомнила, как Нейт осторожно втирал в них мазь. Весь вечер – за ужином, перед сном – я то и дело трогала царапины, касалась их, как когда-то ключа на цепочке, словно хотела запомнить. Нейт оказался прав – наутро они исчезли.