Текст книги "Замок и ключ"

Автор книги: Сара Дессен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

– У Харриет? – не поверила я. – Не может быть! Она такая организованная на работе!

– То на работе, – заметил Нейт. – Я хочу сказать…

– Нейт!

Он остановился и посмотрел на красный грузовичок, возле которого стоял парень в кожаной куртке и солнечных очках.

– Робби, что случилось? – спросил Нейт.

– Это ты мне скажи, что случилось, – отозвался парень. – Тренер говорит, что ты ушел из команды. А ведь университетский грант, считай, был у тебя в кармане. В чем дело?

Нейт бросил взгляд в мою сторону, поправил ремень сумки.

– Я сейчас очень занят. Ну, сам понимаешь.

– Да ладно тебе! – ответил Робби. – Ты нам нужен. Где твоя преданность школе?

Нейт что-то сказал, но его слов я не расслышала, так как продолжала идти дальше. Не хотела вмешиваться не в свое дело. Пройдя половину пути до школьного двора, я оглянулась. Нейт уже прощался с парнем в кожаной куртке.

Мне осталось пройти совсем немного. Если бы меня оставили в покое, я бы каждый день преодолевала этот путь в одиночку. Но едва шагнув на кромку тротуара, я вдруг вспомнила Оливию, как неохотно она подошла к моему шкафчику, не желая оставаться в долгу ни передо мной, ни перед кем-либо еще. Странное чувство – осознавать, что ты обязан кому-то или даже связан с этим человеком. Еще страннее понимать, что тебе это не нравится, но погружаться в отношения все глубже и глубже. Будто случайно замедляешь ход, чтобы кто-то, немного задыхаясь, догнал тебя и оставшийся путь вы преодолевали вместе.

На фотографии была изображена группа людей на широком переднем крыльце. Судя по бачкам и ярким рубашкам у мужчин, а также длинным волосам и платьям с цветочным орнаментом у женщин, снимок сделали в семидесятых. Люди на заднем плане стояли неровными рядами, впереди, скрестив ноги, сидели дети. Один мальчик высунул язык, а у двух маленьких девочек в волосах были цветы. Девушка в белом платье сидела на стуле в самом центре, по бокам от нее стояли две пожилые женщины.

Там было человек пятьдесят, на лицах некоторых читалось семейное сходство, другие не походили ни на кого. Кто-то с застывшей улыбкой смотрел прямо в объектив, остальные смеялись, глядя друг на друга, словно не подозревали, что их снимают. Сразу же представлялось, как несчастный фотограф, отчаявшись сделать хороший снимок, просто щелкает затвором.

Я нашла эту фотографию на кухонном «острове», когда спустилась к завтраку. Мне стало любопытно, и я отнесла ее на стол, чтобы хорошенько рассмотреть за едой. По идее, к тому времени, как Джеми пришел на кухню двадцатью минутами позже, я должна была бы уже перейти к газете и своему гороскопу, но я все изучала снимок.

– А, ты нашла рекламу, – заметил Джеми, направляясь к кофеварке. – Ну и как тебе?

– Это реклама? – спросила я. – Чего?

Он подошел к «острову».

– Вообще-то это не совсем реклама, – сказал он, роясь в бумагах. – А вот и она.

Джеми положил передо мной листок бумаги. В верхней части страницы была фотография, которую я рассматривала, с жирной подписью печатным шрифтом: «Что такое семья?» Ниже располагался еще один, судя по всему, сделанный в наши дни снимок: около двадцати человек на краю футбольного поля. Все в джинсах и футболках, кто-то стоит в обнимку, другие машут руками – видимо, отмечают какое-то событие. Подпись под фотографией гласила: «Что такое друзья?» И, наконец, на третьей фотографии был изображен экран компьютера с множеством крошечных снимков улыбающихся лиц. Присмотревшись, я увидела, что это те же самые люди, что на больших фотографиях. Внизу было написано: «Что нас объединяет? – сайт „Ты и я“ на www.Ume.com».

– Основная мысль в том, что современная жизнь делает людей разобщенными, – донесся из-за моего плеча голос Джеми. – У нас все собственное: личные телефоны, личные электронные адреса. И мы их используем, чтобы связаться друг с другом. Семья, друзья – все это часть общества, в которое мы входим и от которого зависим. А сайт «Ты и я» помогает людям объединяться.

– Круто.

– Тысячи долларов, потраченных на рекламное агентство, – сказал Джеми, взяв коробку с хлопьями, которая стояла между нами. – Десятки часов на бесконечных совещаниях, вот-вот выйдет основной тираж, а ты говоришь «круто», и все?

– По крайней мере, это лучше, чем «Отстой!», – заметила Кора, входя на кухню. Роско бежал следом. – Разве нет?

– Твоей сестре не нравится эта реклама, – доверительно сообщил мне Джеми, понизив голос.

– Неправда, – возразила Кора, доставая из холодильника упаковку вафель. Роско направился в мою сторону, обнюхивая пол. – Я просто думаю, что вряд ли твои родственники будут в восторге, когда их фотография, сделанная примерно в тысяча девятьсот семьдесят шестом году, появится в журналах и на автобусных остановках по всей стране.

Я посмотрела на верхний снимок, затем перевела взгляд на Джеми.

– Это твоя семья?

– Ага.

– И там еще не все, – добавила Кора, запихивая пару вафель в тостер-гриль. – Представляешь? У них не семья, а целый клан.

– У моей бабушки было пятеро братьев и сестер, – объяснил Джеми.

– Понятно.

– Ты бы видела нашу свадьбу! – сказала Кора. – Мне казалось, что я пришла незваной на собственное бракосочетание. Я там никого не знала!

На какое-то время воцарилось неловкое молчание, мы все его почувствовали. Джеми взглянул на меня, но я, опустив глаза, старательно жевала хлопья, а Кора покраснела и отвернулась к тостеру. Наверное, проще было бы признать, что отчуждение зашло так далеко, что Кора не только не пригласила нас с мамой на свадьбу, но даже не сообщила о своем замужестве. Но мы просто сидели, пока вдруг резкий звук пожарной сигнализации не разорвал тишину.

– Черт! – воскликнул Джеми, вскакивая на ноги под пронзительный вой. Я сразу же бросила взгляд на пса, который испуганно прижал уши. – Что горит?

– Дурацкий тостер! – ответила Кора, открывая дверцу и размахивая перед ней рукой. – Вечно с ним так! Роско, милый, все хорошо…

Но было уже поздно. Песик со всех ног рванул из кухни, уже в который раз за последнюю неделю. По какой-то причине его боязнь кухонных приборов усилилась, он пугался не только печи, но и всего остального, что могло издавать звуки. Впрочем, больше всего Роско боялся пожарной сигнализации, и это означало, что сейчас он, скорее всего, забился в шкаф у меня в ванной – его излюбленное убежище – и дрожит среди моей обуви, ожидая, пока минует опасность.

Джеми схватил щетку, дотянулся до выключателя на потолке, и сигнализация наконец умолкла. Он снова сел за стол, Кора последовала его примеру и без аппетита откусила кусочек вафли.

– Может, пора обратиться к профессионалу? – спросила сестра через пару секунд.

– Я не буду пичкать собаку антидепрессантами, – категорично заявил Джеми, просматривая первую страницу газеты. – И мне совершенно плевать, какая сейчас спокойная у Денизы такса.

– Лола – мальтийская болонка, – поправила Кора. – И вовсе не обязательно давать Роско лекарства. Наверняка существует специальный курс дрессировки.

– Думаю, нам не нужно с ним нянчиться, – сказал Джеми. – Ты же знаешь, что пишут в книгах. Если всякий раз, когда он пугается, брать его на руки, подобное поведение войдет в привычку.

– Значит, ты предпочитаешь стоять и смотреть, как травмируется нервная система собаки?

– Конечно, нет!

Кора положила надкушенную вафлю и вытерла рот салфеткой.

– Полагаю, есть какой-нибудь способ заставить его признать свой страх и в то же время…

– Кора, это собака, а не ребенок. – Джеми отложил газету. – И дело не в заниженной самооценке. Это условный рефлекс.

Кора смерила его взглядом. Затем отодвинула стул, встала, поджала губы и пошла к «острову», по пути бросив тарелку в раковину.

Джеми вздохнул и провел рукой по лицу, а я взяла семейное фото и вдруг поймала себя на мысли, что снова его изучаю: множество лиц, улыбающихся и серьезных, спокойное достоинство пожилых женщин, глядящих прямо в объектив. Джеми по-прежнему сидел напротив меня и смотрел на пруд.

– Знаешь, мне нравится эта реклама. Правда, классная, – сказала я.

– Спасибо, – рассеянно отозвался Джеми.

– А ты есть на фото?

Он бросил взгляд на снимок и встал, отодвинув стул.

– Нет, меня тогда еще не было. Я родился через несколько лет. Вообще-то девушка в белом платье – моя мама. Это ее свадьба.

Джеми вышел, а я все смотрела на фото, на девушку в центре и думала, какой она выглядит умиротворенной и счастливой среди всех этих людей. Интересно, что значит быть одной из многих, иметь не только родителей, братьев или сестер, но и кузенов, тетушек, дядюшек, в общем, целый клан, который считает тебя своей? Может, будешь чувствовать, что потерялась в толпе? Или, наоборот, защиту и поддержку? Как бы то ни было, ясно одно – нравится тебе или нет, но одну тебя не оставят.

Пятнадцать минут спустя я стояла в теплом холле и ждала, когда машина Нейта притормозит у почтового ящика, как вдруг зазвонил телефон.

– Кора? – спросил голос в трубке не поздоровавшись.

– Нет, это…

– А, Руби, привет! – голос принадлежал женщине и звучал весело и задорно. Это Дениза, Корина подруга. Помнишь, на вечеринке?

– Да, конечно. Здравствуйте, – произнесла я, оглядываясь на Кору, которая с кейсом в руке спускалась по лестнице.

– Ну, как жизнь? – спросила Дениза. – В школе все в порядке? Наверное, нелегко начинать все заново. Хотя Кора говорила, что тебе не впервой менять школу. Честно говоря, я всю жизнь живу в одном месте и не могу сказать, что это намного лучше, так как…

– Сейчас передам трубку Коре, – сказала я, заметив, что сестра уже на нижней ступеньке.

– Алло? А, это ты, привет, – сказала Кора, взяв телефон. – Да. В девять. – Она убрала прядь волос за ухо. – Обязательно.

Я подошла к окну возле двери, чтобы взглянуть, не приехал ли Нейт. Обычно он не опаздывал, а если и задерживался, то только по вине Жервеза – тот тяжело вставал по утрам, и порой его маме приходилось буквально запихивать его в машину.

– Нет, все в порядке, – продолжала Кора. Она отошла от лестницы, но всего лишь на пару шагов. – Просто возникли небольшие сложности. Я тебе перезвоню, ладно? Спасибо, что напомнила. Да. Пока.

Раздался короткий сигнал – Кора вернула телефон на место. Заметив мой взгляд, она сказала:

– Слушай, я о том, что говорила про свадьбу… я не хотела тебя обидеть.

– Ничего страшного, – ответила я.

Вновь зазвонил телефон. Она посмотрела на него, но ответила не сразу.

– Привет, Шарлотта. Давай я перезвоню. Я сейчас немного… Да. В девять утра. Ну, надеюсь. – Она кивнула. – Знаю, позитивное мышление. Обязательно сообщу. Хорошо. Пока.

Закончив разговор, Кора тяжело вздохнула и села на нижнюю ступеньку, положив трубку рядом с собой. Я молча глядела на нее.

– Я сейчас иду к врачу, – пояснила она.

– Э-э-э… у тебя все в порядке? – спросила я.

– Пока не знаю, – ответила она и добавила: – То есть со здоровьем у меня все нормально. Я не больна.

Я кивнула, не зная что сказать.

– Просто… – Она разгладила юбку ладонями. – Мы хотим ребенка, но у меня никак не получается забеременеть. Вот мы и договорились о приеме у специалиста.

Я что-то промямлила.

– Все в порядке, – торопливо произнесла сестра. – Многие сталкиваются с подобной проблемой. Я просто подумала, что ты должна знать – вдруг позвонят из клиники. Я не хочу, чтобы ты волновалась.

Я кивнула и отвернулась к окну. Пора бы Нейту и подъехать, подумала я. Конечно, его и в помине не было. Чертов Жервез! И тут я услышала глубокий вздох.

– В общем, о свадьбе, – начала Кора. – Не хочу, чтобы ты думала, что я…

– Ничего страшного, – повторила я.

– …все еще злюсь на тебя. Уже нет.

Я не сразу поняла, что она говорит. Ее слова словно рассыпались между нами, и мне пришлось их собирать, чтобы составить фразу.

– Злишься? За что? – изумилась я.

– Вы с мамой не приехали на мою свадьбу, – сказала Кора и снова вздохнула. – Послушай, нам не обязательно это обсуждать. Столько времени прошло! Просто утром ты смутилась, и я подумала, что тебе неловко. Может, пора внести ясность? Я больше не сержусь.

– Ты нас не пригласила.

Кажется, Кора удивилась.

– Нет, пригласила, – медленно выговорила она.

– Наверное, приглашения затерялись на почте, потому…

– Руби, я отдала их маме.

– Врешь!.. – выдохнула я. – Ты с ней сто лет не виделась.

– Неправда, – сказала она просто, словно я неправильно назвала время или сообщила что-то такое же малозначимое. – Я принесла их туда, где она тогда работала, и отдала ей лично в руки. Я хотела, чтобы ты приехала.

Машины проезжали мимо почтового ящика, и я знала, что любая из них может оказаться внедорожником Нейта и я должна буду уехать, но не могла пошевелиться. Я вжималась в стену у окна, как будто меня ударили под дых.

– Врешь, – повторила я. – Ты исчезла. Поступила в колледж и уехала. И больше мы о тебе не слышали.

Она опустила взгляд на юбку и прошептала:

– Это неправда.

– Правда. Я помню.

Мои слова прозвучали неубедительно даже для меня самой, и именно тогда, когда мне больше всего на свете хотелось верить в то, что я говорю.

– Если бы ты хотя бы попыталась связаться с нами…

– Кто тебе сказал, что не пыталась? Я потратила уйму времени, разыскивая вас…

Внезапно она замолчала. На половине фразы, даже дышать перестала. В наступившей тишине было слышно, как проезжают мимо машины: красный «БМВ», затем – голубой минивэн. Нормальные люди ехали по своим обычным делам.

– Погоди, – через пару секунд сказала Кора. – Ты ведь сама все знаешь, так? Не может быть, чтобы она…

– Мне нужно идти, – перебила я, но, повернув дверную ручку, услышала сзади шаги.

Сестра подошла ко мне.

– Руби, посмотри на меня, – велела она, но я молча изучала маленькую трещинку в двери, из которой тянуло холодным воздухом.

– Я искала тебя. Все время, пока училась в колледже, и после него… хотела вытащить тебя из того кошмара.

Машина Нейта притормозила у кромки тротуара. Вовремя, ничего не скажешь.

– Ты уехала в колледж и больше не возвращалась, – выпалила я, повернувшись к Коре. – Не звонила, не писала, не приезжала на каникулы…

– Ты и вправду так думаешь? – спросила она.

– Я знаю.

– Ты ошибаешься. Подумай хорошенько: все эти переезды, дома. Всякий раз новая школа. Смена мест работы, и ни на одном она не задерживалась надолго, вечно отключенный телефон, а если он и работал, то только когда ее не было дома. Тебя никогда не интересовало, почему она пишет выдуманные адреса в твоих школьных документах? Ты хотя бы представляешь, как трудно было тебя найти?

– Ты даже не пыталась! – крикнула я.

Мой голос, надтреснутый и дрожащий, поднялся ввысь, в огромное пространство над нами.

– Пыталась, – тихо сказала Кора. С улицы донесся автомобильный сигнал: похоже, Нейт терял терпение. – Много лет подряд. Даже после того, как она сказала, что это бесполезно, потому что ты просто не хочешь меня видеть. Даже когда ты не отвечала на мои письма и звонки…

В горле пересохло, я хотела сглотнуть, но не могла.

– Я приходила почти до самой свадьбы. Она клялась передать приглашение, чтобы ты решила, идти или нет. Я пригрозила, что обращусь в суд, потребую разрешения видеться с тобой, и она испугалась. Она обещала,Руби! Но, видно, так и не смогла – предпочла снова увезти тебя. Она боялась остаться одна, боялась, что ты тоже уедешь, потому и не давала тебе возможности выбирать. Почему до этого года? Да потому что знала: едва тебе исполнится восемнадцать, ты, скорее всего, уйдешь навсегда. И как же она поступила?

– Перестань!

–  Бросила тебя! – закончила Кора. – Оставила одну в омерзительном доме, не дожидаясь, что ты бросишь ее первой!

Я почувствовала, как что-то подкатило к горлу, и с трудом сдержала то ли всхлип, то ли крик, рвущийся наружу. Глаза наполнились слезами, я плакала и ненавидела себя за слабость.

– Ты ничего не знаешь!

– Знаю. – Она говорила тихо и печально, как будто жалея меня, и это было самое унизительное. – В том-то и дело, что знаю.

Нейт просигналил еще раз, громче и настойчивее.

– Мне пора, – сказала я.

– Подожди, – воскликнула Кора. – Не уходи!

Но я уже выбежала на улицу, захлопнув за собой дверь. Мне не хотелось ни с кем разговаривать. Вообще ничего не хотелось. Только немного тишины и покоя, чтобы наедине с собой обдумать происшедшее. За долгие годы я привыкла, что в этом мире почти ничему нельзя верить, но история моей семьи всегда была простой и понятной. Теперь уверенность исчезла. Что делать, когда в твоей жизни есть всего два человека и никому из них ты не доверяешь полностью, но одному должна поверить? Дверь за моей спиной снова открылась.

– Руби! – позвала Кора. – Задержись на минутку! Мы не можем так все оставить!

Неправда. Нет ничего проще, чем оставить кого-то или что-то. Все остальное дается гораздо труднее.

Не успела я сесть в машину и пристегнуть ремень безопасности, как началось.

– Что это с тобой? Ты ужасно выглядишь.

Оставив реплику Жервеза без ответа, я уставилась прямо перед собой. Нейт бросил встревоженный взгляд в мою сторону, и я произнесла:

– Все в порядке, поехали!

Нейт на секунду задумался, затем нажал на газ, и мы тронулись с места.

Первые несколько кварталов я просто пыталась дышать. «Это неправда!» – твердила я себе, но перед мысленным взором вставали картины из прошлого: бесконечные переезды и новые школы, неверные сведения в бумагах – якобы из-за злобных квартирных хозяев или кредиторов. Отключенные телефоны, приглашение на выпускную церемонию Коры, которое, по словам мамы, прислали автоматически.

Мы остались вдвоем, малышка, только ты и я.

Я глотнула, не сводя глаз с автобуса, зад которого украшала реклама: «Все на фестиваль салатов!» Сузила поле зрения до этих четырех слов, видела только их, даже когда сзади послышалось громкое рыгание.

– Жервез!

Нейт нажал на кнопку стеклоподъемника и, когда окно открылось, сказал:

– О чем мы беседовали с твоей мамой целых полчаса?

– Не помню, – хихикая, ответил Жервез.

– Тогда я освежу твою память. Или ты сию же минуту прекращаешь рыгать, пускать газы и грубить, или…

– Или что?

Мы притормозили у светофора, и Нейт посмотрел на Жервеза, затем перегнулся назад между спинками кресел. Он был так близко от меня, что, несмотря на смятение, я почувствовала запах его джемпера с надписью «ПЛЫВИ!» – логотипом университетской сборной по плаванию, уловила аромат чистоты с легкой примесью хлора, так пахнет вода в бассейне.

– Или ты снова будешь ездить с Макклелланами.

Он говорил строго и серьезно, не в обычном своем дружеском тоне.

– Ни за что! – возмутился Жервез. – Макклелланы учатся в первом классе! И мне тогда придется ходить пешком от корпуса начальной школы!

Нейт пожал плечами.

– Значит, будешь раньше вставать.

– Не буду! Я и так встаю слишком рано! – взвизгнул Жервез.

– Тогда перестань всех доставать! – рявкнул Нейт, дождавшись зеленого света и поворачивая к школе.

Почти сразу я почувствовала его взгляд. Наверное, Нейт ждал благодарности: судя по всему, после нашего разговора он специально заехал утром к миссис Миллер и рассказал о Жервезе, надеясь, что тот станет лучше себя вести. Но я промолчала – надоело быть объектом всеобщей благотворительности. Я никого не просила о помощи, и если кто-то решил проявить сочувствие, это его проблема.

Через пять минут мы заехали на парковку, и впервые я вылезла быстрее Жервеза – распахнула дверь на ходу, не дожидаясь полной остановки. Я добежала до другого ряда машин, когда Нейт прокричал мне вслед:

– Руби! Подожди!

Я не остановилась, наоборот, ускорила шаг. К тому времени, как я дошла до школьного двора, первый звонок еще не прозвенел и вокруг было полно народа. Увидев дверь в туалет, я прямиком направилась туда.

Девушки стояли у раковин, поправляли макияж и болтали по телефону, но все кабинки были свободны. Я проскользнула в крайнюю у стены, щелкнула замком, прислонилась к двери и закрыла глаза.

Я давно поставила на сестре крест, ненавидела ее за то, что она меня бросила. А вдруг все эти годы я заблуждалась? Что, если это мама не подпускала Кору, единственного – кроме нее – близкого мне человека? Зачем?

«Она бросила тебя!» – сказала Кора, и эти три слова звучали в моем мозгу сквозь шум и грохот, словно кто-то повторял их над моим ухом. Как же мне не хотелось, чтобы они оказались правдой! Может, она солгала? Увы, в Кориных словах была логика. Сперва маму бросил муж, потом – старшая дочь, и она решила, что с нее хватит. Ушла первой, чтобы ее вновь не оставили. Что ж, я могла ее понять, ведь сама собиралась поступить точно так же.

Прозвенел звонок, и туалет понемногу опустел: хлопая дверью, люди расходились по классам. Наконец коридоры обезлюдели, стало совсем тихо, только через приоткрытые окна доносилось хлопанье флага, развевающегося на школьном плацу.

Убедившись, что в туалете никого нет, я вышла из кабинки, подошла к раковине и, бросив на пол сумку, глянула в зеркало. Жервез был прав: с лицом, покрытым красными пятнами, я выглядела ужасно. Не сводя взгляда со своих пальцев, я коснулась ключа на груди и зажала его в руке.

– Я же сказала, мне нужно было разрешение на уход с уроков, – донесся из коридора девичий голос. – Потому что здесь как в тюрьме. Послушай, продержись еще немного, я скоро буду.

Распахнув дверь, я увидела Оливию – она шла к выходу на парковку, на ходу доставая из рюкзака ключи. Я схватила сумку и рванула за ней.

Я догнала Оливию у ряда шкафчиков, когда она запихивала телефон в задний карман.

– Эй, – позвала я; в пустом коридоре голос отозвался гулким эхом. – Ты куда?

Оливия обернулась и посмотрела на меня странным взглядом. И неудивительно: с покрасневшим лицом, задыхающаяся от быстрой ходьбы, я представляла собой довольно жалкое зрелище.

– Мне нужно заехать за двоюродной сестрой. А что?

Я подошла ближе и глубоко вздохнула.

– Можешь меня подвезти?

– Куда?

– Все равно.

Она подняла брови.

– Я еду к школе Джексона, а потом домой. К третьему уроку должна вернуться.

– Отлично, – сказала я. – То, что мне нужно.

– У тебя есть разрешение?

Я замялась.

– Значит, ты хочешь, чтобы я, рискуя собственной задницей, вывезла тебя с территории школы, хотя это запрещено правилами?

– Да.

Оливия решительно замотала головой.

– Не могу.

– Мы с тобой будем квиты, – добавила я.

– Ну, ты просишь куда больше, чем я тебе должна, – ответила она.

Какое-то время она изучала мое заплаканное лицо, а я молча ждала ее вердикта. Она права, глупо было просить об услуге, но у меня больше не было сил притворяться, что все в порядке. Я устала.

– Ладно, – произнесла наконец Оливия. – Но из школы я тебя не вывезу. Иди к заправке «Квик-Зип», а я там тебя подхвачу.

– Договорились, – кивнула я, закидывая рюкзак на плечо. – Увидимся.