Текст книги "Замок и ключ"

Автор книги: Сара Дессен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

– А все остальное уже вошло в историю, – сказала я.

– Нет. – Он покачал головой. – Остальное – сейчас.

Я поставила сумку между ног на пол. Джеми мне нравился. Как бы мне хотелось честно признаться ему, что меня пугает даже сама мысль о подаче заявления: я буду привязана к новому дому и родственникам еще больше, в то время как я всеми силами стараюсь этого избежать. Да, я решила остаться здесь, пока не стану совершеннолетней, но только потому, что у меня не было выбора. А если я поступлю в колледж при поддержке Коры и Джеми, то окажусь перед ними в долгу, причем именно тогда, когда мечтаю о свободе и независимости.

Тем не менее я знала, что не скажу Джеми правду, и потому спросила:

– Значит, ты не жалеешь о том, что не поехал в Нью-Йорк, как хотел?

Джеми выпрямился, откинув голову на спинку сиденья.

– Иногда жалею. Особенно в такие дни, как сегодня, – нужно заниматься новой рекламной кампанией, совершенно идиотской. Или когда все в офисе ноют и я чувствую, что у меня вот-вот закипят мозги. Но только временами. И еще: если бы я не поступил в университет, то не встретил бы твою сестру. И все бы было по-другому.

– Да уж, – согласилась я. – Кстати, как вы познакомились?

– К слову, о плохих парнях. – Джеми опустил взгляд на руль и сдавленно фыркнул, сдерживая смех, а потом объяснил: – Кора показала себя не с лучшей стороны во время нашей первой встречи.

Меня разобрало любопытство.

– Как это?

– Она на меня наорала, – скучным голосом сказал Джеми. Я удивленно подняла брови. – Ну, она-то утверждает, что не кричала, просто вела себя уверенно. Меж тем она говорила на повышенных тонах. Тут даже спорить не о чем.

– А почему она на тебя накричала?

– Однажды ночью я играл на гитаре у общежития, прямо на ступеньках. Ты же знаешь, Кора терпеть не может, когда ей мешают спать.

Вообще-то я не знала, но кивнула, а Джеми продолжил:

– Представь себе: я, студент-первокурсник, отучившийся лишь пару недель, сижу поздним осенним вечером, бренчу на гитаре, как вдруг твоя сестра открывает окно и ругает меня на чем свет стоит!

– Правда?

– Еще бы! Она была вне себя от злости. Все повторяла, как бесцеремонно с моей стороны не давать людям спать своим шумом. Именно так и сказала – шумом. А я-то воображал себя артистом!

Он снова рассмеялся, качая головой.

– Ты так спокойно об этом рассказываешь, – заметила я.

– Ну, это было только в первый вечер. Я тогда ее не знал.

Я промолчала, просто сидела, опустив взгляд, и теребила лямку рюкзака.

– Я вот что хочу сказать, – продолжил Джеми, – не все, бывает, идет гладко, особенно в самом начале. И нет ничего страшного в том, чтобы иногда пожалеть о чем-то. Вот если ты постоянно испытываешь это чувство и ничего не можешь сделать… Тут уже начинаются проблемы.

Девчонки с хоккейными клюшками по-прежнему сидели на бордюре и весело смеялись. Окно с моей стороны было закрыто, и их голоса звучали приглушенно.

– Вроде как не подать заявление в колледж, а потом об этом пожалеть? – спросила я.

Он улыбнулся.

– Ладно, согласен, деликатность – не самое сильное мое место. Ну так что, договорились?

– Какой же это договор? – хмыкнула я. – Я просто соглашаюсь сделать то, что ты хочешь.

– Неправда, – ответил Джеми. – Ты тоже кое-что получаешь.

– Ага. Шанс. Возможность, которой иначе не будет.

– Не только.

– И что именно?

– Подожди немного, скоро узнаешь, – сказал он и завел мотор.

– Рыбка? Ты серьезно? – удивилась я.

– Конечно! – улыбнулся Джеми. – Что может быть лучше?

Решив промолчать, я перевела взгляд на круглый сосуд между нами, в котором сновали белые карпы-кои. Вокруг нас стояли ряды аквариумов, в них тоже плавали рыбки; названия некоторых я никогда раньше не слышала – кометы, шубункины, гамбузии, а еще другие кои, самых разных цветов – однотонные и с красными или черными крапинами.

– Мне нужно проверить качество воды в пруду. Пойду отыщу кого-нибудь, – сообщил Джеми, вытаскивая небольшой пластиковый контейнер с водой из кармана куртки. – Не торопись, ладно? Выбери самую красивую.

«Самую красивую», – мысленно повторила я, вглядываясь в рыбок. Как будто бы по их виду можно судить о характере или выносливости. У меня никогда не было рыбок – как, впрочем, и других питомцев, – но я слышала, что они мрут как мухи, даже если содержать их в просторном чистом аквариуме. А что тогда говорить о пруде под открытым небом?

– Вам помочь?

Я обернулась, чтобы сказать «нет», и ошеломленно замерла – сзади стояла Хизер Уэйнрайт. На ней были джинсы, форменная футболка компании «Ландшафтный дизайн Донована» и завязанный вокруг талии свитер. Похоже, она удивилась не меньше моего.

– Привет, – сказала она. – Тебя ведь зовут Руби?

– Угу. Я… м-м-м… пока только смотрю.

– Отлично!

Хизер шагнула к аквариуму и сунула в него руку – рыбки тотчас подплыли к ее ладони, засуетились вокруг пальцев.

– Они словно с ума сходят, когда думают, что их будут кормить. Прямо как собаки!

– Неужели?

– Ага.

Хизер вытащила руку из воды и вытерла о джинсы. Честно говоря, я бы в жизни не подумала, что она работает в таком месте. Почему-то мне казалось, что ей больше подходит какой-нибудь магазинчик в торговом центре. Чуть позже до меня дошло – а ведь там работаю я. Вот странно!

– Золотые рыбки более активные, зато кои – симпатичнее. В общем, дело вкуса.

– Мой зять просто помешан на пруде, который устроил во дворе, – сказала я, глядя, как Хизер наклоняется, чтобы поправить аэратор на стенке аквариума.

– Да, пруд – это классно! У вас он большой?

– Огромный. – Я бросила взгляд на теплицы, куда пару минут назад ушел Джеми. – Мне нужно выбрать рыбку.

– Всего одну?

– Это будет только моя рыбка, – сообщила я, и Хизер рассмеялась.

Если бы мне кто-нибудь сказал, что я буду стоять здесь возле аквариума с рыбками и болтать с Хизер Уэйнрайт, никогда бы не поверила. Ну, по идее, меня здесь вообще не должно было быть. Что интересно – в последнее время, пытаясь понять, где мое настоящее место, я никак не могла определиться. Поначалу было легко представить себя в прошлой жизни: за партой в школе Джексона или в желтом доме. Но теперь я чувствовала, что уже оторвалась от прежнего существования, но до сих пор не нашла себя в нынешнем. Словно застряла посредине, где все так зыбко и неопределенно.

– Значит, вы с Нейтом друзья? – спросила Хизер, еще раз поправив аэратор.

Я посмотрела на нее. Похоже, вся школа только об этом и говорила. Немудрено, что и Хизер наконец заметила.

– Мы просто соседи, – ответила я. – Моя сестра живет рядом с ним.

Она убрала за ухо выбившуюся прядь волос.

– Думаю, ты уже слышала, что мы с Нейтом встречались.

– Да?

Хизер кивнула.

– Мы расстались осенью, и какое-то время это было событием сезона. – Она вздохнула и потрогала воду в аквариуме. – Пока не забеременела Рейчел Вебстер. Конечно, я ей сочувствовала, но нас с Нейтом хоть ненадолго оставили в покое.

– «Перкинс-Дей» – маленькая школа, все друг друга знают.

– И не говори! – Она выпрямилась, вытерла руку о джинсы и взглянула на меня. – Ну и… как у него дела?

– У Нейта?

Она кивнула.

– Не знаю. Наверное, хорошо. Я же говорила, мы не слишком близки.

Хизер на мгновение задумалась; мы обе молчали и смотрели на снующих туда-сюда рыбок.

– Да, Нейта трудно понять, – проговорила наконец Хизер.

Честно сказать, такого признания я не ожидала. Кого-кого, а Нейта я всегда считала чересчур открытым, просто воплощением дружелюбия. Однако мне не хотелось обсуждать его с Хизер, и потому я промолчала.

– Как бы то ни было, – продолжила она чуть позже, – я… я рада, что вы подружились. Нейт – отличный парень!

Признаюсь, я ожидала совсем другого – бывшие подружки так себя не ведут. Но, с другой стороны, если судить по времени, проведенному у столика с табличкой «Помогите!», Хизер была королевой сопереживания. И уж, конечно, Нейт мог влюбиться только в исключительно положительную девушку, кто бы сомневался.

– У Нейта полно друзей, – заметила я. – Подумаешь, одним больше, одним меньше.

Какое-то мгновение Хизер изучала меня.

– Может, ты и права, – сказала она. – Но чем черт не шутит, верно?

«Что?» – мысленно возмутилась я и вдруг почувствовала на плече чью-то руку. Джеми!

– Вода хорошая, – сообщил он. – Так ты выбрала самую лучшую рыбку?

– А как их выбирают? – спросила я Хизер.

– По наитию, – ответила она. – Ту, что с тобой заговорит.

Джеми с мудрым видом кивнул.

– Давай, прислушайся к рыбьим разговорам.

– Ну еще обычно смотрят, кто уплывает от сачка, – добавила Хизер.

В конце концов оба совета пошли в дело – я показала на одну из рыбок, а Хизер долго вылавливала ее сачком. Мне понравился маленький белый кои, который испуганно метался в пластиковом пакете с водой, пока Джеми выбирал остальных рыбок – двадцать шубункинов и комет. Он купил еще несколько карпов-кои, но другого цвета, чтобы я всегда могла найти своего.

– Как ты его назовешь? – спросил он, когда Хизер добавляла в пакеты кислород из баллона – чтобы по дороге домой рыбки не задохнулись.

– Пусть вначале выживет, – ответила я.

– Конечно, выживет, – заверил меня Джеми, словно нисколько в этом не сомневался.

Хизер выбила чек, затем отнесла наши покупки к машине и осторожно уложила в специальные картонные коробки на заднем сиденье.

– Выпускать в пруд их нужно медленно, – объяснила она, показывая на рыбок, которые кружили в воде, то подплывая к пластиковым стенкам пакетов, то вновь скрываясь из вида. – Положите закрытые пакеты в пруд минут на пятнадцать, дайте рыбкам привыкнуть к температуре. Затем чуть приоткройте пакеты, чтобы внутрь попала прудовая вода. Еще четверть часа – и их можно выпускать.

– Значит, главное – правильно запустить их в пруд? – спросил Джеми.

– Организм рыбок испытывает тяжелое потрясение, когда их перемещают из аквариума в водоем, – ответила Хизер, захлопнув заднюю дверь. – Но обычно они хорошо приживаются. Чего надо опасаться, так это цапель и прочих водяных птиц. Вот они могут нанести серьезный ущерб.

– Спасибо за помощь, – поблагодарил Джеми и сел за руль.

– Пожалуйста, – отозвалась Хизер. – Руби, увидимся в школе.

– Угу. Ну пока.

Джеми дал задний ход и искоса посмотрел на меня.

– Твоя подруга?

– Нет, просто учимся вместе.

Он молча кивнул и выехал на дорогу. Был час пик, и по дороге домой нам пришлось стоять почти у всех светофоров. Я держала маленький пакет со своей рыбкой на коленях и чувствовала, как она мечется из стороны в сторону. «Организм рыбок испытывает серьезное потрясение», – вспомнила я слова Хизер. Я подняла пакет и еще раз взглянула на белого кои. Кто знает, протянет ли он неделю или хотя бы одну ночь?

Мы приехали домой, и я вместе с Джеми вышла на задний двор и присела у пруда, опустив пакет в воду. Следуя совету Хизер, через пятнадцать минут приоткрыла горловину. Уже почти стемнело, когда пришло время выпускать рыбку, но я разглядела, как белый кои вырвался из пакета на волю. Я думала, что он испугается, может, повернет назад, но он мелькнул в толще воды, потом ушел вглубь и скрылся из виду.

Услышав, как Джеми зовет меня из кухни, я поначалу решила, что ослышалась.

– Руби, к тебе пришли!

Я машинально бросила взгляд на часы – без четверти шесть обычного вторника, – затем посмотрела в окно на дом Нейта. В бассейне горела подсветка. «Интересно, что ему понадобилось?» – подумала я. Но если бы это был Нейт, Джеми назвал бы его по имени.

– Иду! – крикнула я и, отодвинув стул, вышла на лестничную площадку. – А кто это?

Не договорив, я взглянула вниз и сразу же получила ответ: рядом с Джеми в холле стояла Пейтон и гладила Роско. Заметив меня, она широко улыбнулась и воскликнула со своим обычным воодушевлением:

– Эй! Наконец-то я тебя нашла!

Я кивнула. Предполагалось, что я должна была обрадоваться Пейтон – ведь, в отличие от Нейта или Хизер, она считалась моим другом, – но мне вдруг стало неловко. В конце концов, я никогда не приглашала Пейтон в желтый коттедж, отговариваясь тем, что мама спит или время неподходящее, в общем, не посвящала ее в свою личную жизнь. А теперь никуда не денешься, она уже в доме.

– Привет, – поздоровалась я, спустившись вниз. – Что случилось?

– Что, удивлена? – спросила Пейтон хихикая. – Даже не представляешь, чего мне стоило тебя найти! Я просто Нэнси Дрю [5]5
  Нэнси Дрю (Nancy Drew) – девушка-детектив, известная во многих странах. Хотя ей всего 18 лет, она раскрыла больше дел, чем Шерлок Холмс, Эркюль Пуаро и мисс Марпл, вместе взятые. Книги о Нэнси Дрю стали выпускаться в США в 1930-х годах, и очень скоро она стала известной далеко за пределами своей родины. С тех пор вышло более 350 книг о ее приключениях.


[Закрыть]какая-то!

Джеми улыбнулся, и мне пришлось сделать то же самое, хотя я сразу обратила внимание, что Пейтон навеселе, а глаза у подруги красные-красные, с потекшей тушью. Она, как обычно, выглядела неплохо – волосы завязаны в два хвостика, джинсы, красная рубашка с изображением яблока и свитер вокруг талии, но я-то видела состояние Пейтон. Поведение всегда ее выдавало, как бы она ни старалась.

– Как ты меня нашла? – спросила я.

– Ну, дело было так, – начала она, театрально разведя руками. – Ты сказала мне, что живешь в Уайлдфлауэр-Ридж, вот я и…

– Я тебе сказала? – перебила я Пейтон, вспоминая наш последний разговор.

– Конечно. Я решила, что район, наверное, не очень большой, и отправилась на поиски. А он просто огромный!

Джеми с улыбкой слушал Пейтон. Похоже, он ничего не заметил, во всяком случае, я искренне на это надеялась.

– В общем, кружила я, кружила, пока совсем не потерялась, – продолжала Пейтон. – Тогда я притормозила у обочины и уже решила повернуть назад, как вдруг увидела совершенно потрясного парня, который выгуливал собаку. Ну я и спросила, знает ли он тебя…

Она еще не закончила рассказ, а я уже почувствовала, что будет дальше.

– Оказалось, что знает! – воскликнула Пейтон, хлопнув в ладоши. – Он и показал мне дорогу. Очень симпатичный молодой человек. Его зовут…

– Нейт, – закончила я за нее.

– Точно! – Она снова рассмеялась. Пахло от нее ужасно. А я ведь сто раз ей повторяла, что мятные пастилки отбивают запах. – Вот я и на месте! Все получилось!

– Понятно, – сказала я и услышала, как дверь, ведущая из гаража в кухню, открылась, а потом снова захлопнулась.

– Эй! Вы где? – позвала Кора.

Роско, навострив уши, потрусил на звук ее голоса.

– Мы здесь, – отозвался Джеми. Спустя мгновение сестра в деловом костюме и с почтой в руках вошла в холл. – Познакомься с подругой Руби, Пейтон. А это – Кора.

– Так вы сестра Руби? – воскликнула Пейтон. – Вот классно!

Незаметно окинув Пейтон взглядом, Кора протянула руку.

– Приятно познакомиться.

– Мне тоже! – ответила Пейтон, энергично пожимая ладонь Коры. – Очень, очень приятно!

Сестра вежливо улыбнулась. Выражение лица Коры почти не изменилось, но я поняла, что она увидела – а может, и унюхала – то, чего не заметил Джеми. Она многое замечала, совсем как мать Пейтон.

– Полагаю, пора заняться ужином, – сказала Кора.

– Правильно, – согласился Джеми. – Пейтон, поужинаешь с нами?

– О, вообще-то…

– Она не может, – закончила я. – Собственно, я хотела провести ее по дому, если разрешите.

– Конечно, – кивнул Джеми. Стоя за его спиной, Кора проводила Пейтон прищуренным взглядом, когда та пошла за мной на кухню. – Не забудь показать пруд!

– Пруд? – переспросила Пейтон.

Я вытащила ее на террасу и захлопнула дверь. Отведя Пейтон на безопасное расстояние от дома, я остановилась и повернулась к ней.

– Ты чего творишь? – прошипела я.

Она подняла брови.

– А что такого?

– Пейтон, сестра догадалась о твоем состоянии.

– Ничего она не догадалась! – возразила Пейтон, пренебрежительно махнув рукой.

Я лишь выразительно подняла глаза к небу. Какой смысл что-то ей объяснять?

– Не надо было тебе здесь появляться.

Пейтон обиженно надула губы.

– А ты должна была позвонить. Ты мне обещала. Помнишь?

Кора с Джеми стояли у кухонного стола и смотрели на нас в окно.

– Я еще привыкаю, – сказала я, но Пейтон отвернулась, не слушая меня, и зашагала к пруду. Со своими хвостиками в профиль она казалась маленькой девочкой. – Послушай, мне так сложно…

– Мне тоже, – ответила она, заглядывая в воду.

Я подошла и встала рядом. Уже стемнело, почти ничего не было видно. С другого берега доносился шум насоса, перекачивающего воду искусственного водопада.

– Знаешь, столько всего произошло с того времени, как ты уехала, Руби.

Я оглянулась на окно кухни. Джеми ушел, но Кора по-прежнему смотрела на меня.

– Например?

Пейтон подняла на меня глаза и пожала плечами.

– Вообще-то я хотела с тобой поговорить, – прошептала она. – Только и всего.

– О чем?

Пейтон набрала в легкие воздуха, помолчала, глядя, как Роско пролез сквозь собачью дверцу и бежит к нам, и шумно выдохнула.

– Ни о чем, – сказала она, отворачиваясь к воде. – То есть я по тебе скучаю. Мы виделись каждый день, а ты вдруг исчезла. Непривычно.

– Знаю, – кивнула я. – Честное слово, я бы ни минуты не сомневалась, если бы могла вернуться к прошлому. Но это невозможно. Теперь моя жизнь здесь, по крайней мере на какое-то время.

Она немного подумала, вглядываясь в водную гладь, затем медленно перевела взгляд на возвышающийся за нами дом.

– Теперь у тебя все по-другому, – сказала она.

– Да, – согласилась я.

Пейтон пробыла у нас меньше часа – вполне достаточно, чтобы обойти со мной дом и двор, пересказать мне все последние школьные сплетни и отклонить еще два приглашения Джеми остаться на ужин. Джеми, похоже, страшно обрадовал тот факт, что у меня есть подруга. В отличие от Коры, которая придерживалась совершенно другого мнения, о чем я узнала чуть позже, когда разбирала одежду у себя в комнате и вдруг увидела в дверях сестру.

– Расскажи мне о Пейтон, – велела она.

– Да особенно-то и нечего рассказывать, – ответила я, сосредоточенно раскладывая носки по парам.

– Вы давно дружите?

Я пожала плечами.

– Около года. А что?

– Нет, ничего. – Она прислонилась к косяку двери, глядя, как я перешла к джинсам. – Какая-то она… я бы сказала, навеселе. Неподходящая для тебя компания.

Так и подмывало возразить, что Кора сама не слишком хорошо меня знает, чтобы судить, с кем я могу дружить, а с кем – нет. Но я придержала язык, просто стояла и складывала джинсы.

– В любом случае запомни, – продолжила сестра. – Я буду очень признательна, если ты сочтешь нужным предупреждать о своих гостях заранее.

«Можно подумать, что в доме не протолкнуться от моих друзей!» – подумала я.

– Откуда я знала, что она приедет? По-моему, я даже не говорила, где сейчас живу.

Кора кивнула.

– Хорошо. Просто в следующий раз предупреди заранее.

– Обязательно, – произнесла я, подумав про себя, что никакого следующего раза не будет.

Я молча складывала вещи, ожидая, что Кора продолжит. Начнет упрекать меня, втягивая в скандал, которого я не хотела, да, в общем-то, и не заслужила. Однако сестра повернулась и пошла в свою спальню, пожелав мне напоследок спокойной ночи уже другим, более ласковым тоном. Я ответила ей, и наши запоздалые добрые слова развеяли неприятный осадок от ссоры.

Глава 7

Обычно я работала у Харриет с трех до семи, и предполагалось, что за это время она должна пообедать и съездить по делам. На самом деле все заканчивалось тем, что она с сумкой в руках бродила возле магазина, волновалась и никак не могла отойти.

– Извини, – говорила она, поправляя ожерелья в витрине, которую я уже дважды приводила в порядок. – Просто… мне нравится, когда все идет по заведенному порядку, понимаешь?

Я понимала. Харриет начала свой бизнес с нуля, сразу после художественной школы, и процесс становления был нелегким. Ей довелось преодолеть немало трудностей, пойти на сделку с собственным талантом и едва избежать банкротства. Но Харриет все выдержала, одна против всего мира. И именно поэтому ей было трудно признать, что теперь нас двое.

Как бы то ни было, иногда ее нервозность меня безумно злила. Харриет ходила за мной по пятам, перепроверяла и переделывала на свой лад каждую мелочь, хваталась за любую работу – так, что порой я всю смену сидела сложа руки и недоумевала, зачем она меня вообще наняла? Однажды, после того как несколько часов мне не доверяли ничего, кроме смахивания пыли, я не выдержала и спросила.

– Честно? – переспросила она. Я кивнула. – У меня куча работы. Я не успеваю с заказами, вечно путаюсь в счетах и совершенно измотана. Давно бы свалилась, если бы не кофеин.

– Тогда позволь мне помочь.

– Я и пытаюсь. – Она отхлебнула от очередного стаканчика с кофе. – Только это очень трудно. Я ведь уже говорила, что всегда была одиночкой? Сама за все отвечаю, будь то хорошее или плохое. Мне все время кажется, что если я ослаблю контроль…

Я ждала, что она продолжит, но Харриет молчала.

– То все потеряешь, – закончила я.

Она удивленно округлила глаза.

– Откуда ты знаешь?

Вот сейчас возьму и все выложу.

– Догадалась, – сказала я.

– Кроме этого бизнеса, у меня нет ничего, что бы принадлежало только мне. Я страшно боюсь его потерять.

– Понимаю, – кивнула я, глядя, как она делает еще один глоток кофе. – Но принять помощь вовсе не означает утратить контроль.

Меня вдруг осенило, что я должна последовать собственному совету. Впрочем, если оглянуться на прошедшие несколько недель – жизнь у Коры, договор с Джеми насчет колледжа, – похоже, я так и сделала.

Харриет была одержима работой до такой степени, что у нее не было никакой личной жизни. Днем она трудилась в магазинчике, вечером шла домой и почти всю ночь мастерила новые украшения. Может, ее это вполне устраивало, но оказалось, что кое-кого перемены только бы обрадовали.

Например, Реджи, продавца витаминов. По дороге на обед он всегда останавливался посмотреть, не нужно ли ей чего-нибудь. Если покупателей было мало, он выходил в проход между нашими киосками, чтобы поболтать. Если Харриет жаловалась на усталость, он тотчас предлагал ей витаминные комплексы; стоило ей чихнуть, как Реджи спешил с эхинацеей. Однажды, когда он принес травяной чай и гинкго билоба – Харриет посетовала, что ничего не помнит, – она сказала:

– Он такой добрый! Не могу понять, зачем ему все эти хлопоты?

– Ты ему нравишься, – сказала я.

Харриет удивленно качнула головой.

– Что?!

– Ты ему нравишься, – повторила я. По-моему, это было ясно как белый день. – Сама разве не видишь?

– Реджи? – Судя по удивленному голосу, она ни о чем не догадывалась. – Нет, нет! Мы всего лишь друзья!

– Парень принес тебе гинкго, – заметила я. – Друзья так не поступают.

– Почему бы и нет?

– Да ладно, Харриет.

– Не понимаю, о чем ты. Мы с ним просто друзья, и даже мысль о том, что… – сказала она, перебирая чеки, затем вдруг посмотрела на меня и перевела взгляд на Реджи, который рассказывал какой-то женщине о протеиновых порошках. – О господи! Ты и вправду так думаешь?

– Конечно, – заверила я, понизив голос и показывая глазами на коробочки с биодобавкой, которые Реджи аккуратно сложил на прилавке, сопроводив запиской со смайликом.

– Нет, ну это просто смешно! – воскликнула она покраснев.

– Почему? Реджи – отличный парень.

– У меня нет времени на отношения! – выпалила Харриет, схватив стаканчик и хлебнув кофе. На гинкго она теперь смотрела с подозрением, словно на прилавке лежала бомба замедленного действия, а не пищевая добавка. – Близится Рождество, самое горячее для меня время…

– Можно совмещать работу и личную жизнь.

– Не получится, – тихо сказала она и покачала головой.

– Почему?

– Ничего не выйдет. – Харриет выдвинула из-под прилавка ящик и смахнула туда чеки. – Сейчас я могу сосредоточиться только на себе и работе. Все остальное – пустая трата времени.

Я чуть было не возразила, что она ошибается – в конце концов, они с Реджи уже стали друзьями; нужно просто подождать, как все сложится дальше, – но передумала. Хочешь не хочешь, но придется уважать ее мнение, даже если оно не совпадает с моим. Я ведь тоже собиралась быть одиночкой, хотя в последнее время с одиночеством возникли проблемы. Это обнаружилось несколькими днями раньше, когда я спокойно сидела с Корой на кухне, никого не трогала, как вдруг угодила в праздничный план Джеми.

– Погоди-ка, – сказала Кора, глядя на лежавшую перед ней рубашку. – Что это такое?

– Для нашей рождественской открытки! – весело сообщил Джеми, извлекая из сумки и вручая мне точно такую же рубашку – джинсовую, с пуговицами до самого верха. – Помнишь, я говорил, что в этом году хочу сделать ее из фотографии?

– Ты что, собираешься вырядить нас в одинаковые рубашки?! – осведомилась Кора, видя, как он достает третью рубашку и прикладывает к собственной груди.

– Ага! Вот будет здорово! – ответил Джеми. – Да, чуть не забыл самое главное!

Он повернулся и выбежал в холл. Мы с Корой переглянулись.

– Одинаковые рубашки? – спросила я.

– Не паникуй, – посоветовала сестра, хотя выражение ее лица трудно было назвать спокойным. – Еще рано.

– Смотрите! – объявил Джеми, входя на кухню, и торжественно вытащил из-за спины какой-то сверток. – Для Роско! Ну как?

Там была – кто бы сомневался? – джинсовая рубашка. Собачьего размера. С пришитым красным бантиком. Наверное, мне следовало бы порадоваться, что подобное украшение отсутствует на моем одеянии, но, честно говоря, в ту минуту я была в ужасе.

– Джеми, – обратилась Кора к мужу, который нырнул под стол. Оттуда донесся шум и громкое пыхтение, из чего я сделала вывод, что Джеми пытается натянуть обновку на Роско, доселе мирно спящего. – Я не против рождественской открытки. Но неужели ты и вправду считаешь, что мы должны быть в одинаковых рубашках?

– В моей семье все носили одинаковую одежду, – сдавленно ответил Джеми из-под стола. – Мама вязала нам свитера одинакового цвета, а потом мы позировали на крыльце или у камина – для семейной открытки. Так что мы продолжаем традицию.

Я испуганно взглянула на Кору и прошептала:

– Сделай что-нибудь!

Она кивнула.

– Знаешь, может, обойдемся обычным снимком? – сказала она Джеми, когда тот с Роско в руках наконец вылез из-под стола. Пес выглядел весьма недовольным и ожесточенно грыз галстук-бабочку. – Или фотографией Роско?

Лицо Джеми разочарованно вытянулось.

– Ты не хочешь открытку со всеми нами?

– Ну, – замялась Кора, взглянув на меня. – В общем… для нас с Руби это несколько непривычно. Понимаешь, в нашей семье все было по-другому.

«Мягко сказано!» – подумала я. Конечно, у меня сохранились смутные воспоминания о семейных праздниках в ту пору, когда мои родители еще были вместе, но с тех пор как отец уехал, казалось, что он забрал мамино рождественское настроение с собой. После этого я стала бояться праздников – много выпивки, мало денег, а из-за школьных каникул мне приходилось все дни напролет проводить с мамой. По-моему, никто не радовался приходу Нового года больше меня!

– Но ведь я затеял это не просто так, – сказал Джеми, посмотрев на Роско, который уже обслюнявил весь галстук-бабочку и начал жевать рукав.

– И в чем же дело?

– В вас с Руби, – ответил он. – То есть я хочу сказать, вы же пропустили все эти годы!

Я повернулась к Коре, надеясь, что она вновь вступится за нас обеих. Увы, она молча смотрела на мужа, и, похоже, в ее глазах стояли слезы. Вот черт!

– Знаешь, а ты ведь прав! – сказала она, пока Роско выкашливал обрывок галстука.

– Что?! – возмутилась я.

– Будет забавно. К тому же тебе идет голубой цвет, – заметила сестра.

Ее слова были слабым утешением, особенно через неделю, когда я с Роско на коленях сидела у пруда, Кора в джинсовой рубашке стояла рядом и бросала на меня извиняющиеся взгляды, которые я старательно не замечала, а Джеми возился с треногой и автоспуском фотоаппарата.

– Ты должна понять, – шепнула сестра, глядя, как я отбиваюсь от пса, пытающегося облизать мне лицо. – Просто Джеми такой милый! Дом, чувство защищенности, вся наша жизнь… Он старается дать мне то, чего у меня никогда не было.

– Ну, поехали! – воскликнул Джеми, подбегая к Коре и становясь рядом. – Приготовьтесь! Один, два…

На счет «три» камера щелкнула, затем щелкнула еще раз. «Ни за что больше не соглашусь!» – подумала я чуть позже, когда увидела на кухонном столе стопку фотографий, а рядом – пачку конвертов. «С наилучшими пожеланиями от Хантеров!» – гласила надпись на снимке, при взгляде на который казалось, что я одна из этих самых Хантеров. Джинсовая рубашка и все такое.

Как выяснилось, я была не единственным существом, вытащенным из зоны комфорта. Примерно через неделю в школе я стояла у своего шкафчика за несколько минут до звонка, как вдруг услышала сзади чьи-то шаги. Я обернулась, решив, что это Нейт – единственный в школе человек, с которым я регулярно общалась, – но, к своему удивлению, увидела Оливию Дэвис.

– Ты оказалась права, – сказала она.

Ни тебе «Здравствуй», ни тебе «Как дела?». С другой стороны, она хотя бы не прижимала к уху телефон, что, наверное, уже можно было считать прогрессом.

– Насчет чего? – поинтересовалась я.

Оливия прикусила губу и на мгновение отвела взгляд в сторону – ждала, пока двое футболистов, громко болтая, не пройдут мимо.

– Ее зовут Мелисса. Девушку, с которой изменял мой парень.

– Понятно, – сказала я, закрывая дверцу шкафчика.

– Они гуляли несколько недель, а мне никто не сказал, – продолжила Оливия с отвращением в голосе. – Мои приятели из той школы, люди, с которыми я общаюсь… все молчали, представляешь?

Я не знала, что сказать в ответ.

– Мне жаль. Это, наверное, ужасно.

Оливия пожала плечами и снова уставилась в глубь коридора.

– Нет, все в порядке. Лучше знать наверняка, правильно?

– Да уж.

– Короче, – продолжила она неожиданно деловым тоном, – я хочу тебя поблагодарить.

– Не за что.

У Оливии зазвонил мобильник, уже знакомый мне звук раздался из ее кармана. Она вытащила телефон, посмотрела, кто звонит, но не стала отвечать.

– Я не люблю оставаться в долгу, – сообщила она. – В общем, скажи, что нужно сделать, чтобы мы были квиты, ладно?

– Ты ничего не должна, – возразила я. Телефон Оливии снова затрещал. – Я просто сказала, как ее зовут.

– Это считается.

После очередного звонка она раскрыла телефон и приложила к уху.

– Секундочку! – бросила она и вновь обратилась ко мне, зажав трубку ладонью: – Не забудь, хорошо?

Я кивнула, глядя, как Оливия поворачивается и уходит, что-то щебеча в телефон. Значит, ей не нравится быть в долгу. Мне тоже. Честно говоря, я не любила людей в принципе, если только они не давали повода относиться к ним по-другому. Ну, по крайней мере, так было до недавнего времени. Впрочем, я начала замечать, что мои установки понемногу меняются, и не только они.

Чуть позже на той же неделе мы, как обычно, приехали в школу. Жервез уже вылез из машины и привычно поспешил к школе. Мы с Нейтом уже не привлекали всеобщего внимания – видимо, очередная Рэйчел Вебстер предоставила материал для сплетен, – но кое-кто еще бросал взгляды в нашу сторону.

– И тогда я сказал, что, может, ей стоит решиться и нанять нас с отцом, чтобы привести дом в порядок, – рассказывал Нейт. – Ты бы его видела! Жуткий беспорядок – почта и газеты лежат повсюду. И горы выстиранного белья.