Текст книги "Пленники судьбы"
Автор книги: Санта Монтефиоре
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)
Глава 21
Клер обычно звонила девочкам каждый вечер перед тем, как те ложились спать. Люк на это время исчезал, желая избавить себя от необходимости разговаривать с ней. Однако сегодня утром, когда он, пересекая холл, уже собирался выйти, Вентура неожиданно вручила ему телефон. Он никак не ожидал, что с ним хочет говорить его бывшая супруга.
– Привет, Клер.
– Привет, Люк, – ответила она, удивленная не меньше его. – Как у вас дела?
– У нас все замечательно.
– А девочки довольны?
При других обстоятельствах Люк, вероятнее всего, опять обиделся бы на ее тон, ведь она хотела дать ему понять, что, находясь с ним, они не могут быть по-настоящему счастливы. Но состояние полного удовлетворения, в котором он сейчас пребывал, сделало его практически невосприимчивым к каким-либо шпилькам.
– Они просто блаженствуют, проводя большую часть времени в бассейне. Даже Коко и та перестала себя сдерживать.
– Что значит, перестала себя сдерживать?
– Просто стала обычным ребенком, делающим то, что присуще любой другой девочке ее возраста.
– А что, раньше она была какой-то необыкновенной?
Люк засмеялся над тем, как Клер приготовилась к обороне.
– А ты хорошо проводишь время?
– Да. – Ее голос дрогнул. – Было как в сказке. Джон лично знаком с очень многими людьми, хотя было достаточно утомительно. К тому же в этой компании я чувствовала себя не в своей тарелке, поскольку персоны были очень уж важными.
– Тебе не стоит комплексовать, Клер. Ты наверняка привлекательнее, чем все они, вместе взятые.
Его неожиданный комплимент застал ее врасплох.
– Я так не думаю, – пробормотала она, не понимая, почему он столь любезен и как к этому относиться.
– Поверь мне, так оно и есть. Я обращаю внимание на каждую женщину, которая проходит мимо по улице. Так вот, ты в триста раз привлекательнее, чем большинство из них. Я бы не женился на женщине, которая не была бы настоящей красавицей.
Последовала пауза. Этот новый добродушно-веселый Люк вызывал у Клер недоумение. Даже его голос звучал по-другому.
– Неужели ни одна итальянка с большой аппетитной задницей до сих пор не сразила тебя наповал?
– С меня вполне достаточно двух итальяночек, вертящих своими маленькими попками, которые помогают мне твердо держаться на ногах большую часть времени!
Клер засмеялась, и Люк почувствовал, что она успокаивается.
– Мы рано уехали с Барбадоса. А вернулись сегодня утром. Мне просто не терпится снова увидеть девочек. Я так по ним соскучилась!
– Они тоже по тебе скучают. Но за них не волнуйся. Главное, что вы с Джоном проводите время вместе. Они ведь не его дети, и я уверен, он хочет побольше быть с тобой наедине.
– Неправда! Он обожает их! – резко воскликнула Клер, внезапно сделавшись подозрительной.
– Я и не сомневаюсь в этом. Просто хочу сказать, что вы должны уделять больше внимания друг другу. Я с радостью отправлю их обратно, как только они вдоволь повеселятся здесь. Я получаю массу удовольствия, находясь рядом с ними. И когда они уедут, я буду скучать. – Он вдруг представил, как прощается с девочками в аэропорту, и понял, что говорил это совершенно искренне. – Я, кажется, слышу их голоса. Не клади, пожалуйста, трубку. – Это действительно были девочки. Они возвращались вместе с Сэмми, уже наплававшись в бассейне в столь ранний час. Их мокрые волосы ниспадали на спину длинными кудряшками.
– Привет, милые. А ну, догадайтесь-ка, кто вам звонит?
– Мамочка! – закричала Джуно, бросившись к телефону.
– Я передаю им трубку, Клер.
Направляясь к старинной каменной крепости, Козима окинула взглядом столь знакомую ей широко раскинувшуюся морскую гладь, которая всегда выглядела по-разному. Цвет воды постоянно менялся, красиво переливаясь всевозможными оттенками. Сегодня утром небо было лазурным, а солнце напоминало золотой диск. Яркие лучи играли в легких волнах, покрытых рябью, осыпая гребни великолепными бриллиантами. Наконец-то она могла смотреть на море, не ощущая при этом, как сердце сжимается от нестерпимой тоски. Козима знала, что, потеряв Франческо, никогда больше не сможет избавиться от этой тупой боли, ведь подобная утрата оставляет на сердце глубокий, незаживающий шрам, но теперь женщина была уверена, что обязательно найдет способ жить дальше с этой болью…
Она думала о ночи любви, проведенной с Люком. Одной ночи им было мало. Они наслаждались друг другом, пока тела не стали болеть от изнеможения, а потом лежали, словно два насытившихся льва, купаясь в трепетной истоме. Единственное, что мешало ее полному счастью, было ощущение вины перед Франческо, перед Розой, которая в последнее время все подозрительнее посматривала на нее так, словно красивые платья Козимы и ее улыбка уже сами по себе были оскорблением. Козима стыдилась того, что, пережив такую трагедию, она, оказывается, снова могла испытывать блаженство. Обычно, когда ночь окутывала землю, она начинала думать, что не заслуживает любви, но стоило первым лучам солнца озарить новое утро, как у нее снова появлялось желание жить полноценной жизнью. Жизнью, в которой было огромное море любви. И теперь Козима знала, что Франческо хотел бы, чтобы она была счастлива. Ей вспомнились слова Альбы о том, что для того, чтобы продолжать жить, иногда требуется огромное мужество.
А в это время в замке Ромина пребывала в возбужденном состоянии, ожидая приезда лондонской журналистки из издания «Санди таймз». После получасового обдумывания, в каком образе ей хотелось бы предстать перед гостьей, Ромина появилась на террасе в длинном зелено-пурпурном восточном одеянии от Пуччи поверх белых брюк и в золотистых сандалиях. Она зачесала волосы назад и крепко завязала их белым шарфом, подчеркивающим ее яркие глаза в обрамлении задорных морщинок. Распахнув стеклянные двери, Ромина вышла на террасу, благоухая дорогими духами с запахом туберозы.
Ма, Карадок и Нэнни наслаждались поздним завтраком на террасе. Джуно и Коко, вооружившись бумагой и цветными карандашами, которые им купила бабушка, были заняты рисованием, а маленький Порчи, похрюкивая от удовольствия, лежал возле них. Сэмми облачилась в белую футболку и розовые шорты, и вида ее молодых смуглых бедер было вполне достаточно, чтобы заставить Нэнни вновь испытать возбуждение.
– Всем доброе утро. – Ромина подошла к столу. Она напоминала гигантскую бабочку. – А где мой сын?
– Уехал завтракать в город, – сказала Ма. – В последнее время его очень трудно застать дома. Наверняка познакомился с какой-нибудь местной красоткой.
– Только не будем обсуждать это в присутствии детей, – по-французски сказала Ромина, взглянув на своих внучек. – Надеюсь, он не забыл о флигеле. Денис, будь другом, сходи и проверь, что там и как, хорошо? Сегодня приезжает журналистка из «Санди таймз», и я не хочу никаких неприятных сюрпризов. Надеюсь, Люк оставил ключ Вентуре, как я просила. На самом деле, с тех пор как он приехал сюда, он очень рассеян.
– Он еще молод, Ромина, – сказал Карадок, защищая Люка. – Пусть сорвет с дерева сочный плод. Твой сын заслуживает того, чтобы немного повеселиться.
– Конечно же, заслуживает. Но он пообещал найти нашего незваного гостя.
– Чтобы мы связали негодника и поджарили на вертеле, – прибавила Ма.
– А вдруг это симпатичная девушка… – вставил слово профессор.
– Ну, тогда мы принесем ее в жертву Люку, – усмехнувшись, сказал Нэнни.
– А не слишком ли это для нее? – парировала Ма. – Мы ведь не собираемся удостаивать ее награды за незаконное вторжение.
– И за стресс, который я испытала по ее вине, – добавила Ромина.
– Разве полиция оказалась бессильной что-либо сделать? – спросил Карадок.
– Ну конечно. Эти карабинеры только и знают, что ходят с важным видом, облачившись в летнюю униформу с позолоченными эполетами на плечах. Безусловно, они выглядят очень стильно, но, к сожалению, столь же бесполезны, как манекены, выставленные в витринах магазинов.
Закончив пить кофе, Нэнни откинулся на спинку стула. Его живот заметно округлился, став похожим на бурдюк.
– Думаю, наш незваный гость поселился здесь надолго, возможно, даже на все лето, – вяло произнес он. – А я пока собираюсь забраться в шезлонг, закрыть глаза и поразмыслить о великих философах античности.
– Смотрите не перетрудитесь! – предупредила Ма. – Так можно и извилину потянуть.
– Белла донна! – вздохнул Нэнни. – Я был бы рад согласиться с вами, если бы не столь очевидный факт: в моей бедной голове совершенно нечего тянуть.
– О, я уверена, что в этом черепке все же найдется одна или две маленькие извилины!
– Ну что ж, если вы отыщете их, обязательно скажите мне. Вы меня просто осчастливите.
Ромина покачала головой. На ее лице появилось выражение ласкового порицания.
– Если бы ты меньше пил и курил, занимался спортом и потреблял вдвое меньше пищи, то наверняка отыскал бы у себя в черепной коробке гораздо больше извилин, чем две!
Нэнни быстро побрел прочь, пересекая террасу.
– А люди еще удивляются, почему я никогда не был женат!
В это время Люк завтракал в траттории. Розы пока здесь не было: она должна была прийти позже. Козимы же, похоже, сегодня вообще не будет. Он хотел позвонить ей, но осторожничал, опасаясь, что трубку возьмет ее кузина. Люк решил купить своей возлюбленной мобильный телефон, когда отправится с дочурками в аэропорт. Ему хотелось иметь возможность связаться с ней в любой момент. Он вдруг подумал, что какой бы чарующей ни казалась Инкантелария, она словно навеки застряла в прошлом, несмотря на спутниковые тарелки и Интернет.
Откинувшись на спинку стула и наслаждаясь возможностью в одиночестве отведать круассаны и кофе, Люк вновь и вновь прокручивал в памяти минувшую ночь, вспоминая аромат женского тела, его вкус, то, каким оно было на ощупь, страстные стоны возлюбленной и возбужденно-хриплый смех. Поначалу ему почему-то показалось, что в постели Козима будет вести себя как скромная девственница. Она ведь выглядела как монашка в своем траурном одеянии. Однако ее любовь оказалась неистовой. Это была страсть женщины, которая знала толк в чувственных наслаждениях, и ее страстность покорила Люка. Он даже не мог припомнить, чтобы когда-нибудь прежде так наслаждался женщиной. Козима словно состояла из многочисленных пластов, и он, едва сдерживая нетерпение, переходил от одного к другому. Его эротические мысли были прерваны внезапным появлением Стефании, которая приехала в город, чтобы сделать покупки.
– Не возражаете, если я присоединюсь к вам? – спросила она, снимая солнцезащитные очки.
– Пожалуйста. Что тебе заказать?
– Я бы не отказалась от чашечки эспрессо. Скажите, ну разве не прекрасное утро?
– Просто великолепное, – согласился Люк, подняв руку, чтобы привлечь внимание Фиеро. – А куда ты подевала своего отца?
– Он остался там, в замке.
– Ага, кот из дома…
– Да-да, а тем временем мышка идет за покупками. – Она засмеялась, встряхнув волосами. – И заодно осматривает местные достопримечательности. Церковь тут просто восхитительная. Хотя трудно представить, чтобы находящаяся в ней статуя могла когда-либо мироточить кровавыми слезами. Она выглядит столь же прочной, как и любое другое изваяние, которое мне приходилось видеть.
– Чудеса не поддаются объяснению.
– Так же, как и волшебство.
Люк отрицательно покачал головой.
– Существует огромнейшая разница между чудесами и волшебством. Ну да ладно. Лучше скажи мне, Стефания Кейт, сколько рассчитывающих на твою симпатию молодых парней ты оставила в Йоркшире?
Роза спускалась по склону холма, направляясь в город. Последнее время она чувствовала постоянное раздражение. Чем больше Козима смеялась, тем сердитее становилась Роза. Как вообще можно было так внезапно измениться? Такую метаморфозу можно объяснить только тем, что все ее предыдущие страдания были лишь блефом, этаким пассивно-агрессивным способом привлечь к себе внимание. Альба не соглашалась и бранила свою родную дочь за то, что та смела говорить о сестре подобные вещи. Она защищала свою племянницу со свирепостью тигрицы. По ее мнению, Козима нуждалась в катализаторе, который ускорил бы ее выход из затянувшейся депрессии. Ее неудавшаяся попытка самоубийства лишь показала, насколько сильно она хочет жить. А Люку удалось убедить ее, что для нее еще не все потеряно и что она может снова чувствовать себя привлекательной и способной на любовь к мужчине. Не оставалось ни капли сомнения, что он очень сильно волновал Козиму, однако Роза не могла и не хотела верить в то, что Люк мог ответить на ее чувства.
Подойдя к траттории, она увидела, что он сидит там в своих темных очках, небесно-голубой рубашке, и его обаяние опять ударило ей в голову, словно вино. Он смеялся, болтая с какой-то очень юной особой, которую ей никогда не приходилось здесь видеть раньше. Ярость Розы немного утихла. Если бы он был влюблен в Козиму, то не заигрывал бы вот так, в открытую, с другой женщиной.
Когда Роза вошла на террасу, Люк помахал ей рукой, отчего сердце девушки бешено забилось, готовое выскочить из груди. Она заметила, как он с выражением явного одобрения пробежал глазами по красному топу, обтягивающему ее грудь, и облегающим голубым джинсам, задержав взгляд на ее красивых ярко-красных ноготках, выглядывающих из сандалий на высоких каблуках.
– Как ты умудряешься ходить на таких каблучищах? – спросил он.
– Долгие годы тренировок, – ответила Роза, с кокетливым видом принимая соблазнительную позу. – Мои ноги не созданы для туфель на плоской подошве. – Она повернулась к его спутнице, явно ожидая, что он их представит.
– Познакомься с моей старой знакомой Стефанией. Она приехала из Англии.
Роза тепло заулыбалась, пожимая ей руку.
– Приятно познакомиться с подругой Люка. Сейчас Люк и мой хороший друг! – Она присела, не дожидаясь приглашения. – Ну и как ваши дела?
– Хорошо, – сказал Люк. – Мама хлопочет, ожидая приезд журналистки из «Санди таймз».
– Скажи ей, что она всегда может обратиться ко мне. Если ей любопытно узнать правду об Инкантеларии и всех убийствах и скандалах, которые здесь произошли, я в полном объеме располагаю интересующей ее информацией. Я до сих пор храню все газетные вырезки, которые имеют какое-либо отношение к убийству моей бабушки.
– Не боишься, что мать поколотит тебя за то, что ты сплетничаешь?
– Не сплетничаю, Люк, а излагаю факты. И они больше ни для кого не секрет. Каждый, кто жил здесь в то далекое время, знает, что тогда случилось. Моя семья пробовала сохранить все в тайне, но разве это было возможно? Люди трепали языками, а журналисты все подробно записывали. К тому же Валентина моя бабушка и я имею полное право делать все, что захочу, с той информацией, которая мне известна. Кроме того, вся эта история – дела давно минувших дней, и она поистине стала легендой. Так что моей маме пора бы уже успокоиться, как это сделал мой отец, и позволить каждому насладиться чтением отличного повествования!
– Ваш отец знаменитый Панфило, – произнесла Стефания. – Надеюсь, мне выпадет случай познакомиться с ним.
– А вы здесь ненадолго? – спросила Роза, делая вид, что очень огорчена. – Какая жалость! Мой отец – удивительнейший человек. Он способен нравиться каждому. Я собираюсь прийти с ним на фотосессию, – сказала она, обращаясь к Люку. – Я бы очень хотела увидеть замок. С тех пор как я была там в последний раз, прошло довольно много времени.
– Флигель – единственное строение, которое ты узнаешь.
– Флигель. – Глаза Розы загорелись. – Это тайное любовное гнездышко маркиза. От этого места веет волшебством.
Люк вдруг подумал о Козиме.
– С этим утверждением, Роза, я вынужден полностью согласиться.
Он очень расстроился, что Козима не появилась в траттории, хотя не очень удивился ее отсутствию. Он ведь пообещал ей пощадить чувства Розы, поэтому встречаться в ресторане их семьи было крайне неловко. Но они все же договорились вновь поужинать вместе сегодня вечером. После чего Люк рассчитывал отвезти Козиму в домик маркиза. Дни проходили за днями, но никто не находил новых улик, указывающих на проникновение загадочной незнакомки во флигель. Поэтому Люк был почти уверен, что их таинственная девочка из сказки о медведях исчезла навсегда, наверняка решив спать в каком-нибудь другом месте или же не на шутку испугавшись столь неожиданной решимости хозяев поймать ее.
После ленча в замке Коко и Джуно сказали «до свидания» своим дедушке и бабушке, которые нежно обняли их на прощанье.
– Вы же приедете к нам снова, мои милые внученьки? – приговаривала Ромина, не в силах сдержать слез. – Я уже так привыкла к вашим звенящим голосам, доносящимся из бассейна. Я буду ужасно скучать по вас.
Билл легонько похлопал по их маленьким головкам, словно они были собачками, но его взгляд был полон безграничной нежности и любви.
– К тому времени как вы вернетесь, я уже закончу грот, – с гордостью сказал он.
Коко старалась выглядеть заинтересованной, хотя она вряд ли догадывалась, что этот грот из себя представлял.
– Я буду скучать по Гриди, – сказал Карадок, поглаживая гусеницу.
– Его нельзя трогать! – закричала Джуно, убирая игрушку и прижимая ее к себе.
– Развод ужасная вещь, – сказал Ромина, наблюдая, как девочки уходят.
– Все же это лучше, чем прогнивший брак, – произнес Карадок. – Наполненный ненастьем, бесконечными ссорами, неопределенностью… Несмотря ни на что, дети обласканы обоими родителями и им не нужно с ужасом наблюдать, как два человека, которых они любят больше всего на свете, без конца ссорятся друг с другом.
– Но теперь я вряд ли когда-нибудь увижу их.
– Ты теперь еще чаще сможешь видеться с ними, помяни мое слово. Посмотри на своего сына. Когда они приехали сюда, он не знал, с какой стороны к ним подойти, а сейчас полюбуйся, какой он заботливый папаша. Девочки обязательно вернутся.
Люк сел в машину и помахал всем рукой, отъезжая от замка по подъездной дороге. Немного поболтав, они вскоре замолчали. Наблюдая за грустными лицами своих пассажирок, он прекрасно видел, что всем троим очень не хотелось уезжать. Он попытался было их подбодрить, но вскоре вернулся к своим мыслям, удивляясь тому, как они сблизились друг с другом всего за неделю. Сэмми, включив радио, слушала итальянскую поп-музыку. Взглянув на девочек в зеркало заднего вида, Люк решил, что Италия явно пошла им на пользу. Обе выглядели счастливыми и имели здоровый цвет лица, глазенки светились, а щечки заметно порозовели. Коко перехватила его взгляд.
– Не забывай звонить мне каждый вечер перед сном, хорошо, Коко? – Она кивнула, и взгляд ее наивных глаз заверил его в том, что так оно и будет.
Люк снова сосредоточился на дороге, чувствуя, как сердце переполняет несказанная радость. Благодаря их укрепившимся отношениям его старшая дочурка распустилась, словно бутон. Хотя глаза девочки по-прежнему были не по-детски умны и проницательны, она улыбалась с невинностью ребенка.
В аэропорту обе девочки с большой неохотой вылезли из машины. Джуно взяла отца за руку, крепко прижимая Гриди к груди. Коко шла рядом с Люком, с важным видом неся свою розовую сумочку.
– Что ты там хранишь, милая?
– Да много чего.
– Ну например?
– Например, сэндвичи, которые приготовила Вентура, печенье, карандаши и бумагу. Я собираюсь нарисовать для тебя картину в самолете.
– Мне бы очень этого хотелось, – сказал Люк.
– И я тоже собираюсь нарисовать тебя! – поспешила сказать Джуно, чтобы не отстать от сестры.
– Я нарисую замок, а еще бабулю и дедулю, которые машут нам на прощанье рукой.
– А я собираюсь нарисовать тебя в виде непослушного крокодила! – воскликнула Джуно, весело захихикав. – С большущими белыми зубами и длинным чешуйчатым хвостом.
– Попросите маму, чтобы она выслала мне ваши рисунки. Я повешу их в своей спальне.
– А мы скоро сможем вернуться сюда? – спросила Коко.
– Как только у вас начнутся каникулы.
– Обещаешь?
– Обещаю, – сказал Люк, прижав дочь к груди. – Я буду вас очень ждать.
Глава 22
Люк махал рукой до тех пор, пока дети не скрылись из вида, после чего неторопливо пошел обратно к машине с ощущением какой-то невероятной тяжести в груди. Он привык к звуку их голосов, привык ощущать их маленькие ручонки, которые обвивали его шею, к их восхищенным доверчивым глазам, глядящим на него снизу вверх. Он отогнал нахлынувшую на него ностальгию мыслями о Козиме.
Припарковавшись в городе, Люк отправился покупать ей мобильный телефон. Это как нельзя кстати способствовало тому, чтобы отвлечься, и вскоре он пришел в хорошее расположение духа, представляя себе выражение ее нежного лица, которое напоминало ему солнце, выглянувшее из-за тучи.
Возвращаясь обратно к машине, он по пути увидел ювелирный магазин и заглянул туда.
Услышав донесшийся снаружи скрипучий звук такси, остановившегося на покрытой гравием дорожке, Ромина помчалась через парадный вход замка встречать журналистку. Порчи, не подозревающий о значимости этого события, побежал, обгоняя хозяйку, обнюхать колеса машины. Будь он собакой, он наверняка задрал бы лапу, желая показать, кто в доме хозяин, но поскольку это был всего лишь маленький поросенок, он просто радостно похрюкал, а потом посеменил дальше, – поваляться на ближайшем склоне, покрытом травой.
При виде поросенка, облаченного в белый подгузник, журналистка замерла от удивления и прислонилась к окну, чтобы лучше рассмотреть его. Ромина едва сдерживала нетерпение.
– Не беспокойтесь насчет Порчи. Он не кусается, – сказала она, улыбаясь сидящей в машине женщине.
– Очень оригинально, – произнесла та, поднимая внушительного размера черную кожаную сумку и заерзав на сиденье. У нее было точеное бледное лицо, обрамленное коротко стриженными темно-каштановыми волосами. Форма прически напоминала лопату. – Ух ты, вот так замок!
Когда женщина вылезла из машины, взгляд Ромины упал на обтягивающие ее ноги красные ажурные колготки, короткую джинсовую юбку и черные кожаные ботинки. Это привело ее в ужас.
– Боже мой, да вы изжаритесь в этом одеянии!
– В Лондоне было холодно. А у меня в сумке лежит более легкий вариант одежды.
– Это замечательно. Меня зовут Ромина, я хозяйка этого замка, – сказала она, с официальным видом протягивая ей руку.
– Фийона Притчетт, – представилась гостья, улыбаясь в ответ накрашенными ярко-красной помадой губами. – Фийона пишется через «о».
– Здравствуйте, Фийона через «о». Ну наконец-то! Что ж, не будем и дальше стоять здесь, умирая от жажды. – Фийона подняла с земли свою сумку. – Нет, нет! Пусть этим займутся мужчины. Я попрошу Вентуру прислать одного из парней, чтобы он отнес это в вашу комнату.
– А с ней ничего не случится, если она постоит снаружи?
– Ну, не думаю, что Порчи придет в голову мысль куда-нибудь с ней скрыться!
Фийона шла за Роминой по замку к террасе, оглядываясь вокруг с нескрываемым восхищением.
– Это действительно ошеломляющее место, – сказала женщина.
– Я знаю. Ну разве мы не счастливейшие люди на всем белом свете? Когда мы обнаружили замок, от него остались одни руины. В комнатах росла трава, стены были оплетены плющом, а в мебели, оставшейся после прежних хозяев, жили маленькие грызуны. Все было в ужасном беспорядке.
– Замок еще не фотографировали?
– Нет. Фотосессия назначена на понедельник.
– Хорошо. Насколько я понимаю, история замка замешана на кровавых событиях.
– Да, у него очень мрачное прошлое.
– Я бы хотела побеседовать с кем-нибудь из местных жителей.
– А вы говорите по-итальянски?
– Да, поэтому-то они меня и прислали. Когда-то я преподавала в университете французский и итальянский. С тех пор прошло уже много лет, но при первом удобном случае я стараюсь попрактиковаться.
– Мой сын отвезет вас в город. Он единственный из нас, кто тесно общается с местными жителями. – Затем, приподняв бровь, Ромина проговорила: – Понимаете, он недавно развелся, так что, думаю, в данный момент наверстывает упущенное время.
– Он совсем недавно покинул деловые крути Лондона, ведь так?
Ромина, казалось, была удивлена.
– Так вы знаете о Люке?
– Я навела кое-какие справки.
Карадок, Нэнни, Денис и Ма были поглощены игрой в бридж на свежем воздухе. Ромина представила их друг другу перед тем, как отвести Фийону к столу и предложить ей что-нибудь освежающее.
– Что вы предпочитаете? – спросила она. – У меня есть чай «Эрл грей» и кофе.
– Крепкий кофе, пожалуйста.
Ромина наблюдала за журналисткой и все больше разочаровывалась в ней. Она была грубоватой, вышла явно из низших слоев общества и вовсе не была симпатичной, хотя, без сомнения, умела производить впечатление. Ее кожа казалась почти прозрачной, а глаза были неправдоподобно зеленого цвета. Ромина предположила, что Фийона носит цветные контактные линзы.
– Вы, наверное, быстро обгораете на солнце?
– Да. Не могу находиться под прямыми солнечными лучами. Вечно прячусь в тени, словно дикая орхидея.
– У вас очень бледная кожа.
– Ну, по крайней мере, мне не нужно беспокоиться о загаре. Это просто не имеет смысла. Утешает лишь то, что такие красавицы, как Николь Кидман и Мадонна, тоже бледны.
– Наверняка вы еще долгое время будете выглядеть моложе своих лет, – сказала Ромина, решившая быть любезной.
– Но не с моим образом жизни. Это настоящая битва, требующая от меня огромного напряжения. Я пью, курю, и мне нравится засиживаться допоздна. Я всегда буду казаться старше, чем есть на самом деле.
– Ну а как долго вы пишете для «Санди таймз»?
– Я работаю журналисткой вот уже двадцать лет.
– Боже милостивый, должно быть, вы начали совсем молодой!
– Да, вы совершенно правы. Меня ужасно интересуют всякие скандальные вещи. – Фийона сощурилась. – И я обожаю тайны.
– Вы найдете здесь много интересного.
– О, мне уже известно о маркизе, о Валентине – девушке, которую он убил, и ее многострадальном женихе Томасе Арбакле. Печально, что он молчит как рыба. Подумать только, ему уже восемьдесят лет! Но вы не беспокойтесь, я никогда не перегибаю палку, знаю, когда следует остановиться, чтобы не докучать людям своими вопросами.
– А вам известно, что брат Валентины убил маркиза?
– Нет, этого я не знала. Вероятно, он сделал это из мести. Что ж, вполне логично.
– Здешние люди не любят говорить о прошлом. Моему сыну и профессору удалось раздобыть эту информацию, поговорив со старожилами.
– И об этом никогда ничего не было написано?
– Нет, это преподносится как красивая легенда.
– А люди, которые действительно что-то знают, молчат будто воды в рот набрали?
– Просто они не хотят ворошить прошлое.
– А вот я хочу. И лучше всего у меня получается раскапывать события давно минувших дней!
Ромина почувствовала, как ее разочарование улетучилось. В конце концов, ей совсем не обязательно испытывать симпатию к этой женщине. Ведь цель ее визита состояла в том, чтобы написать статью о великолепии замка и его невероятном преображении в руках двух необыкновенно талантливых людей. К тому же шансы на то, что после ее отъезда их пути когда-нибудь вновь пересекутся, были ничтожно малы.
– Хотя, по правде говоря, я бы предпочла сосредоточиться на настоящем. А именно: уделить внимание тому, кто проживает здесь в данный момент, что случилось с предыдущими хозяевами, как, невзирая на столь мрачное прошлое, можно было все-таки решиться на покупку и реставрацию этого замка и возможно ли, живя в нем, забыть о событиях прошлого.
– Только, пожалуйста, не говорите мне, что верите в привидений.
Фийона оскалилась и стала похожа на волка.
– Нет, но если я вдруг узнаю, что кто-то шатается здесь по ночам, буду счастлива с ним познакомиться!
Люк вернулся к тому времени, когда игра в бридж уже подходила к концу и четверо игроков горячо обсуждали ее. Он подошел к журналистке, чтобы представиться.
– Так вы и есть знаменитый Люк Чанселлор? Вы совсем не такой, каким я вас себе представляла.
– Да и вы тоже!
– Вы выглядите скорее как человек, который уже много месяцев отдыхает, нежась в лучах итальянского солнышка.
– Я полагаю, это совсем не плохо?
– Для того, кто не намерен в скором времени возвращаться в офис, – да.
– У меня нет ни малейшего желания что-либо делать в настоящий момент.
– Везет же вам!
Присев, он легонько постучал пальцами по пачке и вынул сигарету.
– Ты уже показала Фийоне замок? – спросил он мать.
– Она только недавно приехала. Ну как дети?
– Думаю, им было грустно уезжать. Девочкам здесь очень-очень понравилось.
Ромина просияла.
– Мне так приятно это слышать. Надеюсь, скоро они снова к нам приедут. – Она обратилась к Фийоне: – Это мои внучки. Прелестные маленькие девчушки. Они такие же красивые, как и мой сын.
Фийона посмотрела, как Люк закурил сигарету.
– Рада, что я здесь не единственный курящий человек.
– В Европе дымят все как один. И только Англия и Америка, где люди словно помешались на политкорректности, выделяются на общем фоне, – сказала Ромина. – Давайте остановимся на едином для всех политическом формате, тогда мы все вместе будем политически некорректными.
Стоило Вентуре появиться с подносом пирожных и со свежезаваренным чаем, как игроки в бридж тотчас потянулись к столу, словно изголодавшиеся дворняги. Нэнни отодвинул стул, собираясь сесть рядом с Фийоной, и мельком взглянул на ее бедра, обтянутые ажурными колготками. Посмотрев исподлобья на его залившееся краской лицо, она улыбнулась.
– Смешно, правда? Они не очень-то подходят к итальянской местности, но я ведь только сегодня утром приехала в Инкантеларию.
– Они очень яркие, – сказал он, вдруг представив себе пикантные полотна Тулуз-Лотрека и чувствуя, как на лбу выступают капельки пота. – Сегодня очень жарко, вы так не думаете?
– Я люблю жару, но только тогда, когда нахожусь не под прямыми лучами солнца.
Он внимательно посмотрел на ее бледное лицо с яркими губами.
– Вы явно родились не в том столетии. В наше время красивой считается смуглая кожа.
Не сводя с него взгляда своих изумрудных глаз, журналистка выпустила кольцо сигаретного дыма.
– Это всего лишь дань моде.
– Браво! Вы совершенно правы.
После чаепития Ромина стала водить Фийону по замку, показывая все комнаты и то, что им с Биллом удалось сделать. Фийона, как и следовало ожидать, была под впечатлением, однако ее, похоже, больше интересовало, что случилось с прежним хозяином замка.
– А вы знаете, в какой комнате произошло убийство?
– Нет, но надеюсь, что вы выясните это и расскажете мне!
– Я сделаю все от меня зависящее. Кому-то наверняка что-то известно, и я обязательно найду этого человека. У меня это отлично получается. Вот совсем недавно мне удалось раздобыть кое-какую информацию относительно Эвы Перон. Вы бы не поверили, узнав, какие факты обнаружились в связи с этим материалом. Это стало настоящей сенсацией.
– А как вы получаете информацию?
– Есть много разных способов. Некоторые сами охотно рассказывают о том, что знают, другие польщены тем, что я интересуюсь. Есть такие, кому необходимо разгрузить от лишней информации, и те, которым просто никогда не задавали вопросов. Залог успеха состоит в том, чтобы найти нужных людей, тех, которых история бесследно поглотила, тех, которые были в самой гуще мировых исторических событий, но о которых не осталось никаких записей. Бесследно пропавшие люди. Именно они и привлекают мое внимание.
