Текст книги "Опаленные крылья любви"

Автор книги: Самсон Агаджанян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 28 страниц)

18-го августа ночью раздался телефонный звонок. Умар, не вставая, взял трубку.

– Товарищ полковник, вас срочно вызывает командующий округом.

– Что случилось?

– Не знаю, товарищ полковник. Шифрограмма из Москвы.

Через десять минут он был в приемной командующего. Там стояли генералы и полковники. Многих из них Кархмазов знал. Все говорили о Горбачеве. Через минуту адъютант командующего пригласил их в кабинет. Командующий Среднеазиатским военным округом, генерал армии, выглядел хмурым. Когда все сели, в кабинете установилась гробовая тишина. Все смотрели на генерала армии.

– Товарищи генералы и офицеры, – хрипловатым голосом произнес командующий, – получена шифрограмма из министерства обороны. Войска переводятся на усиленный вариант службы. Всех генералов, офицеров и прапорщиков отозвать из отпусков. Приказ мною уже подписан. Всем находиться на казарменном положении.

Командующий окинул взглядом озабоченные лица подчиненных.

– Вопросы есть?

– Разрешите, товарищ генерал армии.

Все повернули голову к полковнику.

– Слушаю.

– Товарищ генерал армии, хотелось бы знать причину.

Командующий хмуро посмотрел на него.

– Полковник, я знаю столько же, сколько вы. Есть еще вопросы?

Все молчали.

– Тогда все свободны.

Умар, не задерживаясь, поехал в бригаду. Вечером по телевизору показывали ГКЧП. Шли упорные слухи, что бригаду будут перебрасывать в Москву. Два раза объявили тревогу. Десантная бригада в полной боевой готовности стояла на плацу в ожидании команды выехать в аэропорт, но в последний момент оперативный дежурный округа давал отбой. Из Крыма в Москву прилетел Горбачев. Началась будничная жизнь десантной бригады. К концу декабря 1991 года уволились последние солдаты, отслужившие свой срок. В учебных пунктах шли занятия с новобранцами, призванными со всех республик Советского Союза.

Никто еще не догадывался, что наступает час распада СССР, и они очутятся в чужих государствах.

Умар сидел в кабинете и смотрел телевизор. В 18 часов 45 минут по московскому времени диктор объявил, что через 15 минут Президент СССР Михаил Сергеевич Горбачев сделает важное заявление. В 19.00 25 декабря на экране появился Горбачев. Умар неожиданно почувствовал тревогу. Он весь напряг ся. По лицу было видно, что Горбачев волнуется. Президент поправил очки, поднял глаза.

– Дорогие соотечественники, сограждане. В силу создания СНГ…

Умар с такой силой стукнул кулаком по столу, что графин, подпрыгнув, свалился на бок. Из горлышка медленно потекла вода. К нему в кабинет вошел начальник штаба бригады подполковник Цакулов. Он молча положил перед комбригом лист бумаги – рапорт о переводе в Северо-Кавказский военный округ.

– Не переведут, – высказал свое мнение Умар.

– Если не переведут, напишу рапорт на увольнение. Пока не поздно, надо перебраться в Россию. Единой армии уже не будет, а служить в узбекской армии я не намерен.

Кархмазов подписал рапорт и молча протянул ему.

26 декабря с Кремлевского дома правительства опустили красный флаг, а вместо него подняли трехцветный флаг России. Повсюду армии стали принимать присягу на верность той республики, где они были расположены. Постепенно из бригады стали уходить офицеры. Умар все чаще и чаще задумывался над своей судьбой. Давно шли разговоры, что его хотят повысить в должности, Умар ждал этого, как любому военному ему не чуждо было честолюбие и стать генералом было его мечтой.

Однажды его вызвали к новому министру обороны Узбекистана, генерал-лейтенанту Байбагулову. Новый министр был по национальности узбек и до своего назначения командовал дивизией. Кархмазов знал его, не раз встречался с ним в Афгане.

Радушно улыбаясь, министр подошел к полковнику и, обняв его, произнес:

– Рад снова видеть вас, Умар Анварович. Садитесь.

Кархмазов сел и, улыбаясь, посмотрел на министра.

– По глазам вижу: осуждаете, что я так пополнел. Служба кабинетная делает свое дело. Правда, по утрам иногда бегаю, но все меньше и меньше. Не успеваю… Как служба, как семья?

– Все нормально, товарищ генерал-лейтенант.

– Ну и отлично. Я вызвал вас вот по какому поводу. Завтра состоится военный совет, и я хочу предложить вашу кандидатуру на своего зама по боевой подготовке. Должность генеральская.

– Товарищ генерал-лейтенант, если не секрет, почему бы вам на эту должность не выдвинуть свои национальные кадры?

Министр с сожалением покачал головой.

– Мы их и так достаточно выдвинули, но на эту должность у меня нет подходящей кандидатуры. Желающих много. Но мне нужен боевой офицер и таким офицером являетесь вы.

– Товарищ генерал-лейтенант, прежде чем дать ответ, позвольте мне напомнить слова Петра Первого: «Кто знамени присягал единожды, тот у оного до смерти стоять должен».

По лицу министра пробежала улыбка.

– Знаю, я это тоже в стенах академии проходил. Но времена, к сожалению, меняются. Как военный человек, я вас понимаю. В развале Советского Союза мы не виноваты, все это исходило не от нас. Перед нами стоит сложная задача – создать свою армию, способную противостоять врагу, но только не в лице России, она никогда для нас врагом не будет. Лучшие офицеры из нашей армии покидают Узбекистан, их можно понять. Они едут на свою родину. Мы вынуждены вновь призывать тех, кого раньше за проступки уволили из армии. Другого выхода нет. Да вы сами в своей бригаде уже наверняка испытываете нехватку офицерских кадров. Нам нужна боеспособная армия. Больше призыва из бывших республик не будет. Укомплектовать армию придется за счет притока нашей молодежи. Я не хочу кривить душой, наша молодежь к военной службе не подготовлена. В основном узбеков призывали во внутренние войска, а укомплектовать десантные и технические войска – это проблема номер один.

– Проблема, товарищ генерал-лейтенант, и в другом. Русское население покидает Узбекистан.

– Да, это тоже проблема. Правительство делает все, чтобы удержать русскоязычное население, но насильно мил не будешь. Многие в панике. Их можно понять. Я надеюсь, что вы к этому числу не относитесь. Наша земля – ваша земля. Вы нам нужны. Подумайте над моим предложением, Завтра в десять у меня заседание военного совета, в девять утра жду ответа.

Кархмазов вышел от министра в раздумье. Он не стал говорить ему, что давно уже написал рапорт на имя министра обороны России Грачева о переводе его в Россию. Ждал ответа. Несколько раз звонил в министерство обороны России, но ему отвечали, что его рапорт лежит на столе у Грачева. Тяжелые думы не давали ему покоя. Он искал ответа, но его не было. С одной стороны было заманчиво надеть генеральские погоны, а с другой стороны, как кадровый офицер, он до мозга костей был предан той армии, которой верой и правдой служил. Остаться в узбекской армии для него означало нарушить присягу, которую когда-то юношей с волнением и гордостью произнес: «Я гражданин Союза Советских Социалистических Республик…» Не было уже больше этого Союза и не было когда-то могущественной Советской армии. Были объединенные вооруженные силы СНГ, непонятного даже тем, кто его создал. Бывшие союзные республики все дальше и дальше отдалялись друг от друга. Он видел, как республики Средней Азии ринулись к своим соседям-мусульманам. Нахлынули турки, иранцы. Русские, бросая нажитое, по дешевке продавая имущество и квартиры, устремились домой.

На следующий день, в девять часов он позвонил министру обороны и сказал, что отказывается от предложенной должности.

– Умар Анварович, я вас понял. Я знал, что такой будет ответ. Но у меня к вам просьба. На эту должность я временно назначу другого офицера. У вас будет время подумать. А пока командуйте бригадой. И еще: вчера звонили из секретариата нашего президента, Каримов хочет посмотреть некоторые воинские части. В первую очередь мы обязательно покажем президенту вашу бригаду. Хорошенько подготовьтесь,

– Понял, товарищ генерал-лейтенант.

– Тогда, полковник, желаю удачи.

Умар, облегченно вздохнув, положил трубку. Он позвонил дежурному по бригаде и дал команду, чтобы к нему на совещание вызвали командиров подразделений. Поздно вечером он приехал домой. По привычке заглянул в почтовый ящик, вытащил газеты и письмо. Увидев обратный московский адрес, улыбнулся. Письмо было от Наташи. Как только вошел в квартиру, не раздеваясь, вскрыл конверт. Читая, он улыбался. Наташа рассказывала о своих похождениях на его родине. В конце написала, что соскучилась и ждет, когда он приедет.

Умар сел в кресло. Прикрыв глаза, задумался. Наташа все чаще и чаще заставляла о себе думать. При мысли о ней его охватывало какое-то волнующее чувство, но он старался отогнать его. Ему казалось, что он совершает кощунство по отношению к другу.

Он включил телевизор. На экране выступал Хасбулатов. Умар тут же выключил. Он буквально не переваривал его.

К середине лета из Москвы прилетел полковник Лукин. Умар поехал в аэропорт встречать его. Каково же было его удивление, когда он узнал в нем своего однокашника по военной академии. Они крепко обнялись.

В кабинете Умара Лукин достал из нагрудного кармана пакет, опечатанный со всех сторон сургучной печатью, с грифом «Совершенно секретно» и протянул Умару. Тот повертел его в руках и вопросительно посмотрел на Лукина.

– Женя, что там?

– Понятия не имею. Вскрыть только с получением сигнала из Москвы. Вот код, запомни. О пакете никто не должен знать, даже твои заместители. Это совершенно секретный документ. Как видишь, и доставлен он нарочным. Вот здесь распишись, что ты его получил.

Умар расписался и вновь посмотрел на пакет.

– Что-нибудь серьезное?

– Понятия не имею… Инструктаж проводил сам Грачев, и он просил тебе передать, что твой рапорт лежит у него на столе, и он тебя держит на контроле.

– И долго он будет держать меня на контроле?

Лукин неопределенно пожал плечами. В это время позвонил телефон. Умар поднял трубку.

– Слушаю.

– Товарищ полковник. Ужин готов, – раздался голос его заместителя.

– Сергей Борисович, мы поужинаем у меня дома. Ты все это заверни и положи мне в машину, а то у меня в холодильнике пусто.

– Будет сделано, товарищ полковник.

– Ну что, поехали ко мне? – предложил Умар гостю.

Лукин в знак согласия кивнул головой. Умар встал, открыл сейф и прежде чем положить пакет, еще раз повертел его в руках.

– Говоришь, не знаешь его содержимого?

– Честно не знаю. Но думаю, что это серьезно. Грачев пригрозил, если конверт не будет доставлен по назначению, трибуналом.

Умар бросил конверт в сейф, закрыл его.

По дороге домой Умар забежал в магазин, купил водки. За столом после второй рюмки завязалась оживленная беседа.

– Женя, вот ты поближе к Кремлю, скажи, что творится? Как это могло случиться, что такая держава без единого выстрела развалилась?

– Что там держава? Лучше скажи: ты мог бы в мыслях допустить, что всемогущественная КПСС разлетится в пух и в прах? Еще долгие годы аналитики и ученые будут ломать над этим головы. Когда американскому президенту Бушу ЦРУ предложило, что больше нет Советского Союза, говорят, он сказал, что это русский анекдот. Понимаешь, он не поверил и позвонил английскому премьер-министру. Тот засмеялся, он тоже подумал, что это шутка. Буш позвонил Колю, мол, ты поближе к русским, что там слышно про развал Советского Союза. Тот ответил, что вчера у него был командующий группой советской армии, и он ничего об этом не говорил. Они не поверили. А трое наших добрых молодцов – Ельцин, Кравченко и Шушкевич – в бане сделали то, что не мог сделать Гитлер в сорок первом.

– Понимаешь, Женя, все, что произошло, это закономерно. Такое случайно не бывает. К этому все шло. Вспомни, какие драконовские законы были в стране установлены. Даже радио «Голос Америки» запрещалось слушать. На партсобраниях, на съездах с трибуны говорили одно, а делали другое. Мы обманывали свой народ. Вот и финал. Партия свое отработала, она должна была сойти со сцены, а вот развал Советского Союза – это катастрофа для миллионов людей. Вот, к примеру, возьми меня. Несколько месяцев тому назад министр обороны Узбекистана мне предложил генеральскую должность, я отказался. Нутром уже чувствую, что здесь я чужой. Тебе этого не понять, ты в Москве. Ты посмотри, как народ драпает. В метро уже на русском не объявляют. А что происходит в Прибалтийских республиках? Десятки миллионов остались вдали от родины. В чем они виноваты? Большинство из них ехали по комсомольским путевкам, по зову партии. Я ничего не имею против Ельцина. Но я бы хотел, чтобы он на себе испытал участь беженцев. Вот скажи, если Грачев не подпишет мой рапорт, куда мне в свои 45 деться? На пенсию – и все. Куда же еще? На днях один умник из здешнего министерства обороны был и говорит, мол, полковник, пора узбекский язык изучать. Я на него не обиделся. Он прав. Армия узбекская, и она должна разговаривать на своем языке. Понял ты, юлдуз?

Лукин обиделся.

– Умар, по-моему, я повода не давал для оскорбления.

Тот громко засмеялся и хлопнул его по плечу.

– Вот что значит не знать узбекский язык! Я тебя не оскорбил. «Юлдуз» по-узбекски «звезда». Понял? Ладно, хватит про политику. Давай выпьем.

Они молча чокнулись, выпили. На следующий день полковник Лукин улетел.

Приближалась осень. Все сильнее нарастала борьба между Верховным Советом и Ельциным. Умар чувствовал: что-то должно произойти. Каждый раз, входя в свой кабинет, он непроизвольно смотрел на сейф. Пакет не давал ему покоя. Он понимал, что неспроста приезжал полковник Лукин.

10 сентября глубокой ночью раздался телефонный звонок. Звонил дежурный по бригаде.

– Товарищ полковник, тревога!

– Что случилось?

– Не знаю, товарищ полковник. Шифрограмма из Москвы.

– Машину выслали?

– Так точно, товарищ полковник.

В считанные секунды он уже был одет, и через несколько минут его машина въехала на территорию бригады. Из КПП выскочил дежурный. Умар, не слушая его, быстрыми шагами направился к себе. В приемной стоял прапорщик. В руках он держал папку. Кархмазов взял у него папку, открыл и пробежал глазами шифрограмму. Там был код, согласно которому он обязан был вскрыть пакет. Он вызвал к себе начальника штаба подполковника Рустамова, который был назначен вместо Цакулова, убывшего в Россию. Минут через десять в кабинет вошел Рустамов. На его тучном животе с трудом застегивалась портупея.

– Товарищ подполковник, – официальным тоном произнес Кархмазов, – согласно шифрограмме из Москвы мы с вами обязаны вскрыть совершенно секретный пакет и действовать по его указанию.

Он открыл сейф, достал пакет и прежде чем вскрыть, некоторое время молча смотрел на него. Как военный человек, он понимал, что в пакете был приказ действовать. Он вскрыл его и, пробежав глазами, протянул Рустамову. Тог, прочитав, с волнением посмотрел на комбрига.

– Товарищ полковник, надо доложить министру обороны Узбекистана. Без его разрешения бригада не имеет права покидать свое место расположения.

– Товарищ подполковник, десантная бригада находится в прямом подчинении маршала Шапошникова, и я обязан выполнить его приказ.

– Выполняйте, но мой долг доложить министру.

Когда он вышел, Кархмазов нажал на кнопку селекторной связи.

– Слушаю, товарищ полковник, – раздался голос дежурного офицера,

– Тревога номер один.

– Товарищ полковник, прошу еще раз подтвердить.

– Тревога номер один. Действуйте.

Эта тревога означала, что десантная бригада в полной боевой готовности выдвигается в район аэропорта. Пронзительно завыла сирена. Десантная бригада пришла в движение. Из ангаров, рыча моторами, выползала боевая техника. Полковник Кархмазов стоял на плацу, когда к нему подбежал дежурный офицер.

– Товарищ полковник, министр обороны генерал-лейтенант Байбагулов просит вас связаться с ним.

Кархмазов быстро побежал к себе. Он позвонил в приемную министра, дежурный офицер сообщил, что министр дома и дал ему номер телефона.

– Слушаю, – раздался голос министра.

– Товарищ генерал-лейтенант, полковник Кархмазов.

– Умар Анварович, объясните, что это означает?

– Тревога номер один, товарищ генерал-лейтенант. Бригада в полном составе перебрасывается в Россию.

Министр молчал. В трубке было слышно его дыхание.

– Вы можете с часик задержаться, пока я переговорю с Москвой?

– Бригада, товарищ генерал-лейтенант, уже выдвигается. В аэропорту ждут военно-транспортные самолеты.

– Я уже в курсе, что они ждут. Знаете, что это означает, полковник?

– Частично догадываюсь, товарищ генерал-лейтенант.

– В Москве начинается заваруха, вот для чего вас перебрасывают туда. Остановите свою бригаду. Она нужна нашей республике.

– Не могу, товарищ генерал-лейтенант, я выполняю приказ вышестоящего начальства.

– Жаль, – произнес министр и положил трубку.

В аэропорту уже ждали самолеты с заведенными двигателями. Спустя час они вместе с десантниками взлетели в небо. Куда летели, они не знали. Но знали твердо, что впереди Россия. Они прилетели на военный аэродром под Тулой. Их там уже ждали представители министерства обороны. Дивизии поставили задачу, и она своим ходом двинулась в указанный район. Место, куда прибыла дивизия, оказалось заброшенной фермой. Было приказано обустроиться и ждать команды. За считанные часы выросли палатки. Часть личного состава разместили в коровниках. Вечером к бригаде подъехали грузовики с продуктами.

Из разговора с представителями министерства обороны Умар понял, что в Москве творится неладное. 21 сентября Ельцин издал Указ о роспуске Верховного Совета. Часть депутатов во главе с Хасбулатовым и примкнувшим к нему Руцким захватили Белый дом. События развивались с непомерной быстротой. Кархмазов давно понял, что его бригаду держат для штурма Белого дома. Вооруженные до зубов его защитники готовились к бою. Полковник вновь почувствовал запах крови. Он мучительно думал, что делать. Среди защитников он видел на телеэкране старых солдат, когда-то защищавших Москву от немцев, и ему предстояло идти против них.

Ночью его разбудили. В комнату, где он спал, вошли два генерала и вместе с ними штатский.

– Одевайся, полковник, – в приказном тоне произнес худощавый генерал. – Надо бригаду в Москву к Белому дому выдвинуть.

– Это приказ? – одеваясь, спросил Кархмазов.

– Да, – коротко отозвался генерал.

– Какая задача?

– Вы что, не понимаете? – с возмущением произнес штатский, – Сейчас решается судьба нашей демократии.

– Товарищ генерал, какая задача поставлена перед бригадой? – не слушая штатского, вновь задал он вопрос.

– Задача одна – выбить бывших депутатов из Белого дома, – ответил другой генерал.

– Я, товарищ генерал, выдвину свою бригаду к Белому дому при условии, что вы мне покажете письменное распоряжение министра обороны.

– Полковник, вы в своем уме? – угрожающе произнес штатский.

– Я с вами не разговариваю, – дико сверкнув глазами, взревел Кархмазов. – Я жду ответа, товарищ генерал.

– Письменного распоряжения нет, есть устный приказ, – ответил генерал.

– В таких делах, товарищ генерал-майор, я устному приказу не подчиняюсь.

– Сергей Геннадьевич, что вы слушаете его? – вновь подал голос штатский, – отстраните его и возьмите командование на себя.

Кархмазов, криво улыбаясь, посмотрел на него. Молчаливо стоящий возле двери генерал подошел к штатскому и, наклонившись к нему, что-то стал говорить. Тот одобрительно закивал головой. Генерал вышел.

– Товарищ полковник, если вы не выполните приказ, пойдете под суд.

– Прошу не угрожать. Этим меня не запугаете. Вы мне покажите приказ. Я вас не знаю.

– Приказ получите в Москве, а сейчас выдвигайте бригаду.

– Без приказа – нет.

За дверью послышались голоса. В комнату вошли генерал и подполковник Рустамов. Последний был явно взволнован.

– Товарищ полковник, мне приказывают поднять по тревоге бригаду. Я генералу сказал, что без вас не имею права. Генерал меня отстранил от должности.

– Генерал правильно сделал, – произнес Кархмазов. – Теперь, товарищ генерал-майор, – он повернулся к нему, – очередь за мной. Отстраняйте и меня.

– Полковник, что вы из себя героя строите? – угрожающе произнес генерал.

– Товарищ генерал, подбирайте поаккуратнее выражения, я из себя героя не строю, я давно Герой Советского Союза и если вы без очков не видите, то смотрите, вот она Звезда.

– Полковник, я отстраняю вас от должности!

– Какой дурак вам присвоил генерала? Даже Устав не знаете. Меня, комбрига, в мирное время от должности может отстранить только командующий ВДВ. Вопросы есть?

– Считай, что ты отстранен от должности, – подал голос штатский.

Кархмазов повернулся к нему, Огромные его кулаки так сжались, что послышался хруст костей. Рустамов встал между ними.

Генералы вышли. Они попытались поднять но тревоге бригаду, но офицеры не подчинились им. Генералы сели в машины, уехали. К вечеру к бригаде подъехали две иномарки. Из них вышел генерал и несколько штатских. Умар, стоя возле сарая, смотрел на них. Они подошли к нему. Генерал молча протянул ему лист бумаги. Это был приказ за подписью министра Грачева, предписывающий выдвинуть бригаду в Москву, к Белому дому. Кархмазов молча вытащил из планшета чистый лист бумаги, написал рапорт об увольнении из армии и подал генералу. Тот, прочитав, показал штатскому. На лице штатского появилась ехидная улыбка. Покачивая головой, он произнес:

– Ловко же ты, полковник, выкрутился. Ну что ж, обойдемся без вас. Игорь Кондратьевич, – он обратился к генералу, – берите командование на себя.

Кархмазов повернулся и направился к себе. Личный состав был построен на поле. Перед строем стояли генерал и штатские. Генерал зачитал приказ Грачева о выдвижении бригады в Москву, сообщил, что командование берет на себя. Десантники молча смотрели на генерала. Он попытался дать команду, но бригада не шелохнулась. Они ждали своего комбрига. Только он мог привести их в движение. Генерал понял, что бригада ему не подчиняется. Он вновь направился к комбригу. За ним последовали штатские, но он попросил, чтобы они подождали его на улице. Когда он вошел в комнату, полковник Кархмазов, сложив руки под голову, лежал на койке. При виде генерала он приподнялся и, улыбаясь, посмотрел на него.

– Что, бригада вам не подчиняется?

– Умар Анварович, если вы выполните приказ, вас ждет блестящая карьера.

– За карьерой я не гонюсь. Если бы гнался, давно бы ходил в генералах. А стрелять в свой народ на глазах всего мира не буду. Я уже достаточно настрелялся. С меня хватит. Пусть политики разбираются между собой без автоматов. Бригада моя предназначена не для подавления своего народа, у нее другая задача.

– Умар Анварович, я слышал о вас много хорошего. По-человечески хочу вам дать добрый совет. Судьба Белого дома предрешена, Ельцин победит. Вы подумайте о дальнейшей своей судьбе.

– Насчет моей судьбы не беспокойтесь. Я найду себе работу. Но я не хочу быть проклятым теми матерями, чьи сыновья погибнут. Без крови там не обойтись.

– На то мы и военные, чтобы нести потери.

– Я согласен с вами, товарищ генерал, но солдат может умереть во время боя с врагом, а здесь я врага не вижу.

– Это ваш окончательный ответ?

– Да.

– Тогда выйдите, прикажите своим офицерам, чтобы бригада перешла в мое подчинение.

– Я не могу этого сделать. С этими офицерами я был в Афгане, и они сочтут это предательством с моей стороны.

– Мне вас, полковник, жаль.

– Вы лучше себя пожалейте. Идите, а то вас штатские заждались, – переворачиваясь на бок, спокойно произнес Кархмазов.

Генерал так и не сумел подчинить себе бригаду и вынужден был уехать ни с чем. В комнату, где лежал комбриг, вошли командиры подразделений. По их глазам Умар видел, что они поддерживают его.

А в Москве начались бои. Сторонники Хасбулатова и Руцкого попытались захватить правительственный дом Москвы, штурмовали Останкино. Белый дом отстреливался, и когда генерал Руцкой увидел, как к Белому дому стала подходить Тульская десантная бригада, он заматерился и крикнул Хасбулатову: «Все, нам хана!» Десантники сделали свое дело. Хасбулатова, Руцкого и других под конвоем повезли в следственный изолятор. 6 октября был снят пост № 1 у мавзолея Ленина. Этим самым была поставлена последняя точка в истории советской власти.

Десантная бригада полковника Кархмазова ждала своей участи. Но проходили дни, а про нее словно забыли.

Продукты, которые им подвозили, давно были съедены, бригада перешла на сухой паек. Вечером к Умару зашел подполковник Рустамов.

– Умар Анварович, я сегодня проходил мимо нашего жилья и увидел лейтенанта, он со своим взводом женщинам помогал картошку собирать. За это ему картошку дают, и он кормит своих подчиненных. Может, завтра сходите к председателю колхоза и поговорите? Кругом неубранные картофельные поля, а мы от безделья маемся…

Кархмазов с одобрением посмотрел на него.

– Идея хорошая. Завтра поеду.

На следующее утро Кархмазов поехал в село, которое находилось в нескольких километрах. Войдя в правление колхоза, за пишущей машинкой увидел красивую девушку и засмотрелся на нее. Та, заметив на себе взгляд военного, смущенно опустила голову. Он подошел к ней.

– Такая принцесса и в этом захолустье живет? Я не могу этого позволить. Выходите за меня замуж и я вас повезу на Кавказ. Там вы будете первая красавица.

Она удивленно посмотрела на него. Решила, что он шутит, но его взгляд был настолько серьезным, что девушка поверила его словам и испуганно произнесла:

– Вы что, я замужем!

– Вы любите его?

– Да.

– А он вас любит?

– А как же.

Он развел руками и, делая скорбные глаза, вздохнул.

– Замужних женщин я не трогаю.

Он наклонился к ней и поцеловал ее руку.

– А вы действительно очаровательны.

– Спасибо, – улыбаясь, произнесла она.

– Председатель колхоза у себя?

– У нас не колхоз, а акционерное общество. Он у себя.

– А как его величать?

– Юрий Евгеньевич Родин.

Прежде чем открыть дверь, он еще раз посмотрел на девушку. Та улыбнулась. В кабинете, кроме председателя, сидели еще двое мужчин. Они о чем-то оживленно беседовали между собой. Увидев вошедшего, замолчали и уставились на него – гренадерского роста, стройного полковника со Звездой Героя.

– По-моему, к нам в гости пожаловал мятежный полковник, – вставая, сказал председатель, подошел к нему и протянул руку. – Рад, полковник, видеть тебя в моем кабинете. Садись, пожалуйста. Это мои замы.

Когда полковник сел, Родин, не скрывая любопытства, посмотрел на Золотую Звезду.

– Что вас привело к нам?

– Хочу со своей гвардией поработать у вас.

– А мы только что на эту тему разговаривали. Было бы здорово, если бы вы нам помогли убрать картошку. Холода приближаются. Техника стоит, нет горючего, а своими силами мы не управимся. Если поможешь, тебе цены не будет. Но с деньгами у нас трудновато. За ваш труд не могу…

– Деньги мне абсолютно не нужны, вы мне продукты дайте. Мы уже перешли на сухой паек.

– Согласен. Дам мясо, хлеб, лук, а картошки возьмете сами, сколько угодно. Сейчас я вызову бригадиров и мы обсудим, на каких полях вы будете убирать картошку. Вы еще долго будете у нас?

– Не знаю. У меня такое впечатление, что про нас вообще забыли.

– А им сейчас не до вас. В Москве идет чистка.

Через час в кабинет вошли бригадиры. Обсудив с ними план работы, Умар собрался уходить, но его остановил Родин.

– Умар Анварович, задержитесь на минутку.

Когда бригадиры ушли, Родин с улыбкой посмотрел на полковника.

– Давно в бане не парился?

Умар сказал, что и не помнит когда.

– Если не возражаешь, у нас сегодня намечено маленькое мероприятие, у моего зама внук родился. По русским обычаям, это событие надо отметить. Как вы на это смотрите?

– Я не возражаю, только разрешите моего начальника штаба с собой прихватить. Мужик хороший.

– Договорились. В шесть часов вечера я вас жду.

Умар, выходя из кабинета, молча подошел к секретарше, взял ее руку и, тяжело вздыхая, прикоснулся губами.

Десантники с энтузиазмом взялись за работу. Меньше чем за десять дней на всех нолях картошка была убрана. Родин каждый день приезжал к десантникам. Он сдержал свое слово, в еде солдатам ни в чем не отказывал. Кархмазов ждал, когда Москва о нем вспомнит. Но наступили ноябрьские дни, никто не приезжал. Он вызвал к себе начальника штаба и начальника строевой части. Когда они пришли, он спросил у начальника строевой части майора Василькова:

– Виктор Романович, сколько солдат мы должны уволить?

– Триста восемьдесят девять, товарищ полковник.

– А сколько вам надо времени, чтобы вы на них подготовили документы?

– Они, товарищ полковник, уже готовы.

– Спасибо, майор, ты меня обрадовал. Увольнение личною состава начнем с завтрашнего дня. Пусть солдаты едут домой.

– Товарищ полковник, команды сверху не было, – подал голос Васильков.

– Бригадой командую я, – резко ответил Кархмазов. – Приказ министра обороны об увольнении давно вышел. Какой еще команды надо ждать? Скоро кто-то нагрянет, надо до этого как можно быстрее солдат отпустить по домам. Через час ко мне вызвать всех командиров подразделений.

На следующий день первая партия увольняемых стояла перед выстроившейся в поле десантной бригадой. Они прощались с Боевым Знаменем части. В молчаливом строю десантники смотрели на своего комбрига.

А тот вдруг почувствовал, понял всем своим существом, что вместе с этими дембелями уходит из бригады и он…

– Товарищи гвардейцы, десантники! Вот и наступил торжественный час, которого вы с нетерпением ждали. Вы выполнили свой долг перед Родиной и с чистой совестью едете домой. Вас ждут мамы. Низкий поклон им за воспитание таких сыновей. Никогда не забывайте, что вы служили в гвардейской десантной бригаде, у которой славный путь…

Он говорил, а у самого в горле стоял предательский комок. Подполковник Рустамов посмотрел на комбрига и увидел в его глазах слезы.

За несколько дней все старослужащие были уволены. После этого не прошло и двух дней, как из Москвы приехала комиссия. Когда Кархмазов подошел к генерал-полковнику, не поверил своим глазам. Перед ним стоял его первый командир батальона по военному училищу Евтушенко. Тот, улыбаясь, крепко пожал Кархмазову руку. Они сидели в комнате вдвоем. Умар, склонив голову, молча слушал своего бывшего комбата.

– Мы пытались тебя сохранить, даже Грачев был склонен к этому, но из администрации президента поступило жесткое указание. Всех офицеров и генералов, которые отказались выступать за Ельцина, уволить. Приказ подписан. Вместо тебя комбригом назначен полковник Беляев.

– А с бригадой что будет? Обратно в Ташкент?

– Нет, в Ташкент бригада не пойдет. Мы ее перебрасываем в Северо-Кавказский военный округ, в Ростов.

– Товарищ генерал-полковник, у меня много офицеров из Узбекистана, как с ними быть?

– Этот вопрос тоже решен. Они могут написать рапорт и уехать к себе домой. Мне очень жаль, что так вышло. Надо было выполнить приказ и выдвинуть бригаду к Белому дому. Сохранил бы себя.