Текст книги "Опаленные крылья любви"

Автор книги: Самсон Агаджанян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 28 страниц)

…В очередной раз пытаясь поймать противника на прием, Русин поскользнулся и сам попался. Готадзе бросил его на ковер и, захватив руку, применил болевой прием. Русин почувствовал в предплечье страшную боль. Ему показалось, что еще немного – и рука сломается. В знак поражения он поднял руку, чтобы хлопнуть по ковру, но увидев злорадную, победную улыбку противника, замер. Боль становилась невыносимой. Владимир закрыл глаза и неожиданно, как наяву, увидел лицо своего учителя Ли. Старик спокойно смотрел на него. «Ван, – тихо произнес Ли, – физическая боль – это не самая страшная боль. Сильнее ее другая боль».

Он открыл глаза. Старик исчез. Он посмотрел на противника и вновь в глазах Готадзе увидел ту же злорадную улыбку. На какую-то долю секунды Русин потерял контроль над собой, и его рука, сделав молниеносное движение, коснулась тела противника. Русин увидел, как у Готадзе расширились зрачки глаз. Словно рыба, он глотал воздух. Воспользовавшись его шоковым состоянием, Русин освободился от его захвата, вскочил на ноги. Зал, не понимая, что произошло, замер. Судья опустился на колено и посмотрел в глаза Готадзе. Потом он повернулся и рукой подозвал медработника. Врач подбежал к Готадзе, осмотрел его и сунул под нос вату с нашатырным спиртом. Готадзе несколько раз мотнул головой. Потом приподнявшись с ковра, неуклюже встал, словно не соображая, что с ним произошло, и, медленно пошатываясь, сошел с ковра.

– Вы будете бороться? – спросил судья у Готадзе.

В ответ Готадзе отрицательно покачал головой. Судья подозвал к себе своих помощников и стал с ними совещаться. Ни судьи, ни тысячи болельщиков не могли понять, почему Готадзе прекратил борьбу. И лишь один человек, тренер Русина, заметил молниеносный, никому не понятный болевой прием, который применил его подопечный. Русин посмотрел в сторону понуро сидевшего Готадзе и направился к судьям. Тренер, наблюдавший за ним, понял его намерения, быстро подбежал к нему и преградил дорогу.

– Не надо, – хватая его за локоть, зло зашипел он, – ты чемпион!

Русин молча отстранил его руку, подошел к главному судье и сказал, что он применил недозволенный прием. Судья недоверчиво посмотрел на него. Владимир, чтобы убедить судью в достоверности своих слов, слегка коснулся пальцем его тела, и не оглядываясь, направился в раздевалку. Он не видел, что судья, как и Готадзе, глотая воздух, расширенными глазами смотрел ему вслед. Владимиру Русину зачли поражение.

В раздевалке к нему подошел его тренер,

– Слушай, парень, я много на свете видел дураков, но среди них ты чемпион! Надо быть идиотом, чтобы своими собственными руками золото отдать!

– Василий Арнольдович, он честно победил, – спокойно отозвался Русин, – Вы же видели, что я применил запрещенный прием.

– А мне наплевать на твою честность! – взревел тренер.

– А мне нет. Поэтому нам с вами не по пути. Прощайте, Я ухожу.

– Ну и катись! – вне себя от ярости закричал тренер.

Сдав все экзамены и зачеты за первый курс, Володя забрал документы из института. Он твердо решил поступать в военное училище. По дороге домой решил заглянуть к дяде на работу. В Министерстве обороны он сказал дежурному подполковнику, к кому он пришел, и через минуту в сопровождении посыльного поднялся на третий этаж. В обширном кабинете за длинным полированным столом сидел дядя. Константин Викторович, увидев племянника, широко улыбнулся и пошел к нему навстречу.

– Рад тебя видеть, – крепко обнимая за плечи племянника, прогудел генерал. – Садись, рассказывай, какими судьбами ко мне?

– Проходил мимо, думаю, дай зайду, а то я ни разу не был у вас.

– Как у тебя дела?

– Нормально, – ответил Володя.

– Вот и прекрасно!

Володя неожиданно засмеялся.

– Что случилось? – спросил генерал.

– Нет, ничего. Просто вспомнил, как в прошлом году после выпускного вечера отец тоже спросил, как дела, а я ответил «нормально». Так он мне за такой ответ целую лекцию прочитал.

– Ты, Володя, на отца не обижайся. Мужик он неплохой. Работа у него такая. Как у тебя с учебой?

– Дядя Костя, я сейчас из института документы забрал. Решил в военное поступать.

– А родители знают?

– Нет, когда поступлю, тогда напишу.

– Не завидую им, когда они такое письмо получат. От Оли и мне влетит. А ты хорошо подумал?

– Если бы не подумал, то документы не забрал бы. Кстати, чтобы вы не сомневались в моих словах, прошу посмотреть, как я закончил первый курс.

Он протянул зачетную книжку. Константин Викторович, перелистывая ее, несколько раз покачал головой.

– Ну что ж, Володя, – возвращая книжку, произнес он, – я рад, что ты твердо стоишь на своем. Но хочу тебе еще один добрый совет дать. Прежде чем поступать в военное училище, послужи рядовым солдатом. Похлебай солдатскую кашу.

– Нет, дядя Костя, я и так год потерял, а солдатскую кашу поем без солдатской робы.

Генерал некоторое время молча смотрел на племянника. Потом надавил на клавишу селектора.

– Слушаю вас, Константин Викторович.

– Аркадий Семенович, захватите за прошедшие сутки сводку чрезвычайных происшествий по войскам и зайдите ко мне.

Через минуту в кабинет вошел полковник. Мельком взглянув на парня, он вытянулся перед генералом.

– Познакомьтесь, это мой племянник. Собрался в военное училище поступать, а я ему советую прежде чем офицером стать, послужить солдатом, а он говорит «не хочу зря год терять», Аркадий Семенович, я попрошу вас, прочтите нам сводку о чрезвычайных происшествиях в Вооруженных Силах.

Полковник открыл папку.

– За прошедшие сутки в войсках допущено 210 чрезвычайных происшествий. Из них: погибло 79 военнослужащих… Возбуждены уголовные дела…

– Достаточно, Аркадий Семенович. Спасибо.

Когда полковник вышел, Константин Викторович посмотрел на племянника.

– Володя, я не собираюсь комментировать эти цифры. Ты парень неглупый и уже кое-то понял. Но ты за этими сухими цифрами должен на минуту представить лицо матери того погибшего солдата, которой почтальон принесет телеграмму. Лично я и врагу этого не пожелаю. И это в мирное время! Если бы была война, то в войне есть оправдание. Но в мирное время оправданий не может быть.

– Дядя Костя, а от чего солдаты гибнут?

– Это долгий разговор, Володя. Много есть причин, но самая главная причина – это отношение офицеров к своим обязанностям. От них полностью зависит порядок и дисциплина в армии. На их совести, в большинстве случаев, гибель и увечье солдат. Есть ряд дивизий, где в течение многих лет нет ни одного ЧП. Там работают настоящие офицеры. Я верю в тебя. Со временем ты станешь крупным военачальником. И очень хотел бы, чтобы ты свою карьеру начал с должности рядового. Со временем ты поймешь меня…

Спустя месяц Володя в чем мать родила стоял перед членами призывной комиссии. В кабинете их было человек восемь. Женщина-врач, любуясь богатырским телосложением призывника, задала вопрос:

– В детстве болели?

– Нет, – коротко ответил Володя.

– Русин, куда бы хотел пойти служить? – спросил военком.

– Я буду поступать в военное училище. Хочу стать десантником. Если можно, то прошу в десантные войска.

– А зачем тогда в армию? – удивленно спросил полковник. – Зачем зря год терять? Обратитесь в четвертый отдел, и вас оформят для поступления в училище.

– Товарищ полковник, прежде чем стать офицером, хочу солдатом послужить.

– Ну и зря… Может, передумаешь?

Русин отрицательно покачал головой. Спустя несколько дней ему вручили повестку. Его призывали в Советскую Армию.

Прослужив год, познав все «прелести» солдатской жизни, похлебав солдатскую кашу, к которой после изысканных домашних блюд долго не мог привыкнуть, он поступил в Рязанское высшее военное училище.

Глава вторая. ВСТРЕЧА

На перроне железнодорожного вокзала в ожидании пассажирского поезда стояла белокурая девушка и ела мороженое. Проходившие мимо четверо молодых парней, увидев ее, остановились. По их глазам можно было понять, что они изрядно навеселе. Ребята, ухмыляясь, смотрели на девушку. Девушка не выдержала и тоже недовольно посмотрела на них.

– Саша, а чувиха классная, – чмокнув губами, обратился белобрысый парень к своему долговязому дружку.

– Может, поделишься? – подошел к девушке долговязый.

– Всю жизнь мечтала, – съязвила девушка и хотела уйти, но они преградили ей дорогу.

Тогда она повернулась к ним спиной.

– И попка ничего, – раздался сзади голос.

– Нет, спереди лучше. Грудь у нее полтыщи стоит.

– Ты чего отвернулась? Брезгуешь?

Один из парней, обхватив руками ее плечи, попытался повернуть девушку,

– Убери грязные лапы! – поворачиваясь, отбросив его руку, крикнула она.

– Саша, а она брыкается, – хмыкнул белобрысый парень и потянулся рукой к ее груди.

Девушка, недолго думая, влепила ему оплеуху. Они, не понимая, что произошло, опешили. Первым пришел в себя белобрысый.

– Ты, сука, на кого руку подняла? – надвигаясь вплотную к ней, зашипел он.

– Попробуй только притронуться, – спокойно сказала она. – Вон муж идет. Я посмотрю, какой ты сейчас храбрый будешь.

К ним широкими шагами приближался курсант. Он подошел и брезгливо окинул взглядом выпивших парней. Те опасливо посмотрели на гренадерского роста курсанта. На широкой его груди поблескивал значок мастера спорта.

– Ребята, вы что притихли? – съязвила девушка. – Вам плохо? Туалет рядом.

Парни молча отошли от них. Когда они затерялись в толпе пассажиров, девушка, смеясь, обратилась к курсанту:

– Ты знаешь, что я им сказала? Я сказала, что ты мой муж. Спасибо за помощь, а то пришлось бы мне с ними драться.

Курсант, потеряв дар речи, молча, смотрел на девушку. Он впервые в жизни видел такую красавицу. Ее большие зеленые глаза словно загипнотизировали его… Девушка усмехнулась, взяла свой чемоданчик и пошла. Пройдя несколько шагов, она, чувствуя на себе взгляд курсанта, не останавливаясь, на ходу чуть повернула голову. Он по-прежнему стоял и смотрел на нее. Мимо проходила продавщица с мороженым. Она купила два стаканчика и вернулась к курсанту.

– Угощайтесь, – Она протянула ему мороженое.

– Спасибо, – тихо произнес он и нерешительно взял стаканчик.

Девушка пристально посмотрела на него. Он, не выдержав ее взгляда, покраснел и опустил глаза. Она лукаво улыбнулась, Курсант был хорош собой. «Ну и великан!» – подумала она. Он быстро съел мороженое и уставился на девушку, Она что-то спросила, а он, не слыша ее, продолжал неотрывно молча смотреть в ее глаза.

– Да очнитесь же вы! – услышал он наконец. – Как вас зовут?

– Володя.

– А меня Наташа.

Она замолчала. Юноша продолжал смотреть на нее. Это ее забавляло.

– Наташа, выходи за меня замуж, – неожиданно услышала она.

Девушка залилась смехом. Смеялась она так заразительно, что прохожие, глядя на нее, тоже улыбались,

– Наташа, я серьезно. Давай поженимся.

– Прямо сейчас? – подавляя смех, спросила она,

– Да, – ответил он и вытер вспотевшее лицо.

Наташа о чем-то подумала, озорно улыбнулась и неожиданно произнесла:

– Я согласна. Пошли.

– Куда? – не веря своим ушам, спросил он.

– В загс, куда же еще! – засмеялась девушка и, взяв его под руку, повела к выходу в город. Он шел и думал, что она подшучивает над ним. На автобусной остановке Наташа спросила, как доехать до загса. Ей объяснили. Наташа посмотрела на Володю. Тот пожирал ее глазами. «Вот дурачок! Неужели и вправду влюбился?»

– Как ты думаешь, прилично будет такую молодую красивую невесту в загс в автобусе везти? – спросила она его.

– Понял, – по-военному ответил он, вышел на середину дороги и поднял руку.

На такси они доехали до административного здания, где находился загс. Возле дверей Наташа остановилась и повернулась к нему.

– Может, уже передумал?

– Нет, – вновь коротко, по-военному, ответил он и открыл дверь.

– У меня строптивый характер. Подумай, чтобы потом не пришлось проклинать этот день.,

– Это будет самый счастливый день в моей жизни, – очень серьезно сказал он,

В кабинете заведующая загсом, пожилая женщина, молча выслушала девушку и вежливо пояснила:

– Молодые люди, вам надо написать заявление, а потом через месяц…

– Простите, пожалуйста, – оборвала Наташа, – у нас времени нет, чтобы месяц ждать! Нам сейчас надо!

– Я не могу, – строго произнесла заведующая. – Такое серьезное дело на скорую руку не делается, да и прав у меня таких нет. Это самый ответственный шаг в вашей жизни, а вы…

– Можете не продолжать, – резко оборвала ее Наташа. – Володя, выйди на минуту.

Когда он вышел, она сурово посмотрела на женщину, открыла свою сумочку, достала таблетку и зажала ее в ладошке.

– Я беременна. Жду от него ребенка. И если вы сейчас нас не распишете, прямо у вас в кабинете приму яд.

– Сейчас я в милицию позвоню, – побледнев, пригрозила заведующая.

– Не забудьте и скорую вызвать, – съязвила Наташа. – Неужели ваши бумажки важнее нашего счастья?

По глазам заведующей было видно, что она заколебалась. Недолго думая, Наташа вскочила, открыла дверь и позвала Володю. Заведующая молча посмотрела на них, потом недовольно покачала головой, села и стала оформлять документы. Заполнив свидетельство о браке, встала.

– Именем Российской Советской Федеративной Социалистической Республики объявляю вас мужем и женой.

Она протянула Володе свидетельство о браке.

– Кольца-то есть?

Володя, растерянно глядя на нее, отрицательно покачал головой.

– Ну, тогда поцелуй свою молодую жену.

Володя, покраснев, чуть коснулся губ Наташи. Та, заметив иронию в глазах заведующей, приподнялась на носки и, обхватив руками голову Володи, впилась в его губы. Словно дразня заведующую, целовала она долго. Потом отпустила его и победоносно посмотрела на заведующую.

Когда молодожены вышли, заведующая глубоко вздохнула и опустилась на стул. За десять лет работы в этой должности она впервые столкнулась с такой наглой невестой. Ей вдруг стало жалко жениха…

Они вышли из загса и, не разговаривая друг с другом, пошли, через парк. Возле скамейки Наташа остановилась и села.

– Боже мой! – с ужасом прошептала она. – Что я наделала?

Он понял, что еще немного – и она заплачет. Он опустился рядом и взял ее руку,

– Наташа, я люблю тебя. Ты ни о чем не думай. У нас все будет хорошо. Я люблю тебя!

– Да о какой любви ты говоришь? Я же хотела пошутить. Думала, дойдем до загса и все. Как же я могла?

– Наташа, я счастлив. Мне кажется, что я тебя всю жизнь знал, Только долго не мог тебя найти. Я...

– Прекрати ты ради Бога! – оборвала она. – Это какой-то кошмарный сон.

Некоторое время она тупо смотрела перед собой. Потом перевела взгляд на него.

– Ты что, серьезно влюбился в меня?

В ответ он улыбнулся, наклонился к ней, хотел поцеловать, но она отвернулась. Они долго молчали, потом он попросил:

– Наташа, расскажи о себе. Кто ты?

– Кто я? – повернулась она к нему. – Дура я! Вот кто я. Боже мой, что я наделала! Мать узнает, помрет… Ну ладно! – она решительно встала. – Пошутили и хватит. Разорви эту бумажку.

– Нет, – не поднимая головы, произнес он. – Может, ты и пошутила, а я нет. Я люблю тебя.

– Послушай, Володя, – снова присаживаясь к нему, стараясь как можно убедительнее говорить, начала она. – Мы же совершенно не знаем друг друга. Ну пойми, это шутка была с моей стороны.

– Я люблю тебя, – снова тихо сказал он.

– Ты кого-нибудь до меня любил?

– Нет, ты первая.

– И даже ни с кем не целовался?

– Кого бы я целовал, если ни с кем не дружил? – простодушно признался он.

– А я целовалась, – зло произнесла она.

– Наташа, расскажи про себя, – не придав значения ее словам, попросил он.

Она посмотрела на его наивное лицо, усмехнулась.

– В этом году закончила Харьковский мединститут. Ездила к отцу. Он с нами не живет. Соскучилась по нему, решила его проведать. Вот и проведала на свою голову. Мать была против моей поездки. Зря не послушалась. А тебе сколько лет?

– В ноябре будет двадцать три.

– Слава Богу! Я думала, что старше тебя.

– А я, как видишь, курсант. На четвертом курсе. Живу в Москве. Родители в Америке.

– В какой Америке?

– В обыкновенной. В Соединенных Штатах.

– Ты что, американец?

На ее наивный вопрос он засмеялся таким могучим смехом, что прохожий остановился и удивленно посмотрел на него.

– Да какой я американец! Они просто там работают.

– А кто они такие?

Володя прекратил смеяться, посмотрел на нее. Некоторое-время обдумывал, что сказать про родителей, потом ответил:

– При нашем посольстве простыми рабочими работают.

– А-а-а-а… – разочарованно протянула она. – Ну и как твои родители на это посмотрят, что ты так женился?

– Конечно, это будет подарок для них, особенно для отца. Но они у меня замечательные. А мама просто прелесть. Когда ты ее увидишь, она тебе понравится.

– Ты уверен, что я ее увижу?

– Безусловно. Ведь ты моя жена. Я же должен свою молодую жену показать родителям. Пошли, – вставая, произнес он.

– Куда?

Он, молча подняв свой и ее чемоданы, повел ее через парк. На углу подошел к женщине, которая продавала цветы. Купил огромный букет роз, галантно опустился на одно колено перед Наташей и протянул ей букет,

– Прошу вас, моя королева, – целуя ее руку, изысканно вежливо произнес он,

Наташа взяла цветы и, покраснев, оглянулась по сторонам. В нескольких шагах стояли две пожилые женщины и, улыбаясь, смотрели на них.

– Вставай, неудобно. На нас люди смотрят.

Он встал и, неожиданно подняв ее на руки, закружился в вальсе.

– Отпусти! – испугалась Наташа. – Ты что, с ума сошел? Люди смотрят!

Он осторожно опустил ее на землю. Довольно долго они шли молча. Наташа несколько раз украдкой посматривала на него. По его лицу было видно, что он до безумия рад. Они пришли на вокзал.

– Через два часа мой поезд, – объявила Наташа.

– Билет у тебя есть?

– Да. – Она достала из сумочки билет.

Он забрал билет и… разорвал его на мелкие кусочки. Наташа была в ужасе.

– Ты что наделал?!

– То, что и обязан был сделать, – спокойно ответил Володя. – Сейчас я тебе куплю другой билет, и мы поедем в Рязань. У меня послезавтра отпуск кончается.

– И что я там буду делать?

– Первым делом поищем комнату, потом найдем тебе подходящую работу.

– Ты в своем уме? У меня даже нательного белья нет. Я же домой должна ехать. Мать с ума сойдет!

– Я не позволю, чтобы она сошла с ума, – утешил ее Володя. – Мы ей пошлем телеграмму,

Она какое-то время молча смотрела на него. «До чего у него все просто», – подумала она.

Спустя два часа молодые уже ехали в поезде. В вагоне было много народу. Они, вплотную сидя друг к другу, молча смотрели в окно.

– Я есть хочу, – прошептала она ему на ухо.

– Я тоже, – ответил он. – Пошли в вагон-ресторан?

– Если мы уйдем, то наши места займут, и нам придется стоять. Сходи лучше один и принеси что-нибудь.

Минут через двадцать он вернулся со свертками, В Рязань они приехали к обеду и сразу стали искать комнату. Долго не могли найти, и лишь к вечеру одна старушка пустила их. Жила старушка в двухкомнатной квартире. Она их провела в комнату, дала постельное белье и попросила, чтобы они заплатили вперед за месяц. Когда старушка ушла, Наташа села на кровать и неожиданно громко засмеялась. Володя сел рядом, взял ее руку и нежно коснулся губами.

– Ну что, мой дорогой муж, спать будем?

Он, влюбленно заглядывая ей в глаза, неопределенно пожал плечами. Она постелила постель, выключила свет, разделась и быстро юркнула под одеяло. А он притих и молча смотрел на нее. Она поняла, что он в растерянности.

– Раздевайся и ложись, – сказала она.

Он стал раздеваться. При тусклом свете, проникавшем с улицы, она увидела его мускулистое тело. «Красивый», – подумала она и отвернулась, чтобы не смущать его. Он, откинув одеяло, лег. Наташа почувствовала прикосновение его горячего тела и от страха замерла.

Проходили минуты, а он лежал без движения. Она, повернув голову, посмотрела на него. Лицо у него было бледное. Она повернулась к нему вся. Он прижал ее к груди, нежно прикоснулся губами к лицу. Наташа почувствовала, как бешено заколотилось ее сердце. Она с испугом и трепетом ждала, но он по-прежнему лежал без движения. Тогда она осторожно провела рукой по его груди. Пальцы ощутили упругие, словно железом налитые, мышцы.

– Ты спортом занимался?

– Да, – коротко ответил он.

«Интересно – подумала она, – долго он будет так лежать?» Она ждала, а он, держа ее в объятиях, лежал с улыбкой на лице.

– Прижми сильнее, – съязвила она, – а то улечу.

Он не понял смысла этих слов и еще сильнее прижал ее к себе.

– Тебе хорошо? – спросила она.

– Да, – вновь по-военному коротко ответил он.

– Зато мне плохо, – капризно сказала она. – Еще немного – и тело мое омертвеет. Расслабь немного руки.

Он приподнялся, посмотрел на нее и стал целовать ее лицо. Она затрепетала в его объятиях, ожидая рокового момента. Но он, не предпринимая ничего другого, продолжал целовать ее. Потом, откинув голову на подушку блаженно улыбнулся.

«Господи, как дитя», – подумала она. Ей стало смешно, и она приготовилась терпеливо ждать, что же он будет делать дальше. Время шло, а он, изредка приподнимаясь, лишь нежно целовал ее лицо.

– Я твоя жена? – не выдержала она наконец,

– Да, – счастливо улыбаясь, ответил он.

– Но по тебе что-то не видно, что я твоя жена, – почти сердито произнесла она и попыталась освободиться из его объятий.

Но он еще сильнее прижал ее к себе и тихо над ухом прошептал:

– Наташа, милая, любимая! Если бы ты знала, какой я счастливый!

– Володя, а ты и вправду ни с кем не целовался?

– А зачем мне было с кем-то целоваться? – с удивлением спросил он. – Я знал, что рано или поздно встречу тебя.

– Сумасшедший, – усмехнулась она и поняла, что он так и будет лежать всю ночь.

Возникло желание самой возбудить его, но тайна близости ее пугала. Незаметно она заснула. Утром, просыпаясь, открыв глаза, она прислушалась. Четко были слышны равномерные удары. Сначала она не могла понять, что это за удары. Потом до нее дошло, что она слышит биение его сердца. Ее голова лежала на его груди. Искоса взглянув на него, она увидела, что лежит он с открытыми глазами и мечтательно улыбается.

– Ты что, не спал?

– Я твой покой охранял, – ответил он.

– Охраняй, охраняй, – вставая, под нос себе буркнула она и стала одеваться.

Натягивая на себя платье, она заметила, как при виде ее полуобнаженной груди у него заблестели глаза.

– Наташа, – тихо позвал он, – иди ко мне.

– Поезд ушел… Тебе когда в училище?

– К десяти, – отозвался он.

– Тогда вставай, а то опоздаешь и получишь наряд вне очереди.

Она увидела, как потускнели его глаза, и ей захотелось снова зажечь их блеском. Она подошла к нему, присела рядом, рукой провела по его лицу и потянулась к его губам, но неожиданно раздался стук. Она замерла.

– Вставайте! – раздался голос старушки. – Завтрак стынет.

Наташа вздохнула, посмотрела на бледное лицо Володи, засмеялась, потом наклонилась к нему и на ухо прошептала:

– Ничего. Все еще впереди.

Они вместе пошли в училище. Еще издали Наташа увидела толпу курсантов, Она впервые в жизни видела столько военных. Многие из них подходили к ним и радостно приветствовали Володю.

– Наташа, – жди меня здесь. Я пойду отмечусь и заодно у курсового попрошу, чтобы он меня до утра отпустил.

Он поцеловал ее в щеку и быстрыми шагами прошел через проходную КПП.

Наташа с интересом смотрела на курсантов. Парни все, как на подбор, были рослые. Ее смешило, что эти детины при виде проходившего мимо офицера прекращали разговаривать и вытягивались в струнку.

Минут через двадцать она увидела Володю. Рядом с ним шел курсант такого же роста, только немного худощавее. Володя подошел к ней, притянул к себе.

– Наташа, знакомься, мой самый лучший друг.

Курсант браво щелкнул каблуками хромовых сапог, взял ее руку, поцеловал.

– Умар, – глядя на нее сверху вниз, представился он. – Когда я у него спросил, красивая ли твоя жена, он мне ответил «да». Запомни, Володя, она не просто красивая, а божественно красивая. И ее надо постоянно охранять. Первым телохранителем, если мне доверишь, буду я.

При этом он выпятил грудь и, улыбаясь, в ожидании ответа посмотрел на друга,

– Доверю, – смеясь, отозвался Володя.

– Володя, – а тебя отпустили? – спросила Наташа.

– Нет. Наш курсовой на совещании у начальника училища. Через час будет общая поверка, и я подойду к нему.

Спустя немного времени с КПП раздалась команда:

– Всем на построение!

Площадь перед училищем опустела. Кое-где в ожидании курсантов стояли одиноко девушки и родители, Наташа терпеливо ждала, когда появится Володя. Но проходили часы, а его не было. Это начинало раздражать. «Хоть бы выглянул», – недовольно подумала она. Где-то в училище заиграл горн. А спустя час ворота открылись, и она увидела колонны курсантов. Впереди шел офицер. Мимо нее с песнями непрерывно шли колонны курсантов. Они были в касках, с автоматами и вещмешками за плечами. Она поняла, что они куда-то уходят и что среди них должен быть и Володя. Сквозь мощный хор курсантской песни до нее смутно донеслось ее имя. Наташа увидела, как из строя выскочил курсант. Она даже не узнала его сначала.

– Наташа, – подбегая к ней, скороговоркой произнес Володя, – мы уходим в летние лагеря. Ты жди меня. Я постараюсь отпроситься в увольнение.

Он чмокнул ее в щеку и побежал догонять своих. Мимо нее чеканным шагом шли курсантские колонны. Многие курсанты, глядя на нее, улыбались, приветливо поднимали руки.

– …Прощай, не горюй… – мощным хором пели они.

Когда за поворотом улицы скрылась последняя колонна, она медленно пошла по тротуару. Ей ни о чем не хотелось думать, но постепенно накатывала тоска. Она вернулась в их комнату. Старушка накормила ее обедом. Поговорив немного с ней, Наташа пошла к себе и легла на кровать. Лежа, она пыталась осмыслить, что же с ней произошло, но перед глазами проходили курсантские колонны и совсем незнакомый курсант, который назвался ее мужем… Она почувствовала свое одиночество. Ей стало жалко себя и, уткнувшись в подушку, сквозь слезы она повторяла: «Дура я, дура…»

На следующий день после прибытия в летние лагеря Володя пошел к курсовому офицеру капитану Ременяку и попросил увольнение. Капитан недоуменно посмотрел на него.

– Товарищ старший сержант, вы же знаете, что до конца лагеря увольнение в город запрещено.

– Товарищ капитан, мне в город обязательно надо. Там жена. Ей надо помочь найти работу. Я…

– Вы что, не поняли? – строго глядя на него, недовольно спросил капитан. – Во-первых, вы, товарищ старший сержант, женились без разрешения начальника училища, а во-вторых, какая была необходимость жениться на четвертом курсе? Вот теперь и будете страдать. Идите и лучше проследите, чтобы взвод оружие почистил, как надо.

Зная жесткий характер капитана, Володя не стал больше просить его. Спустя несколько дней в столовой после ужина Володя сказал Умару:

– Выйдем, мне надо с тобой поговорить.

Они вышли. Размышляя, стоит начинать разговор или нет, Володя молча смотрел на Умара. Тот не выдержал:

– Ладно, не тяни резину. Выкладывай, что случилось.

– Умар, я сегодня должен увидеть ее.

– Тебя отпустил курсовой?

Он отрицательно покачал головой.

– Ты что, в самоволку собрался?

– Я должен видеть ее. Понимаешь, Умар, должен! У меня к тебе просьба. На вечерней поверке скажешь, что у меня расстройство желудка и я в туалете. А утром на подъеме я буду.

– Ты в своем уме? До города сорок километров и оттуда столько же. Ты выдохнешься. А если, узнают? Позора не оберешься. Сам замкомвзвода – и в самоволку бегает! Вот будет хохма так хохма. Партбилет отнимут и из училища вытурят. Ты об этом подумал?

– Я думал, ты меня поймешь, – хмуро отозвался Володя, – а ты… – он, не договорив, замолчал.

– Мой дружеский тебе совет: не делай этого. Через месяц вернемся в город. За это время с ней ничего не случится.

– Умар, не уговаривай меня, я должен ее увидеть.

– Тогда и я с тобой пойду.

– Нет! Сразу догадаются, что мы в самоволке.

– Не волнуйся. Во-первых, никому и в голову не придет, что два отличника, два лучших спортсмена, два коммуниста на это способны. А во-вторых, сейчас я пойду к ответственному по батальону и скажу, что мы с тобой поспорили, кто быстрее пробежит пятьдесят километров.

– А если майор не разрешит?

– За это не переживай, он меня уважает, да и земляки мы с ним.

Преодолевая километр за километром, они при лунном свете бежали плечом к плечу. Через полтора часа бега Умар начал отставать.

– Володя, давай немного передохнем.

Они остановились. Умар опустился на землю. Дышал он часто и тяжело. Володя нетерпеливо посматривал на него.

– Умар, пора. Вставай, иначе не успеем.

Умар тяжело поднялся и, покачиваясь, побежал за другом, но через несколько километров хрипло произнес:

– Володя, я больше не могу.

Тот остановился и посмотрел на Умара. Пот градом катился с его лица.

– Хорошо, ты оставайся здесь и жди меня.

Километр за километром, не ощущая усталости, думая о ней, он бежал. Впереди замаячили огни жилых кварталов. В городе ему повезло, его подвез частник. Не помня себя, одним махом он преодолел все этажи. Немного отдышавшись, постучал в дверь. Долго никто не подходил. Он прислушался. Было тихо. Он вновь постучал и услышал голос старушки:

– Кто?

– Это я, муж Наташи.

Она открыла дверь. Он вошел и стал снимать сапоги.

– Наташа спит? – тихо спросил он.

– Она уехала.

– Как уехала? – не понял он.

Старушка увидела боль в глазах юноши.

– Вчера уехала, а куда – не знаю. Письмо просила передать.

Она принесла ему лист бумаги.

«Володя! Ради Бога, прости! Произошла ужасная ошибка. Ты очень славный, хороший, но без моей любви у нас жизнь не получится. Прощай! Не расстраивайся, ты найдешь жену лучше меня. Свидетельство о браке порви и забудь, что произошло.

Наташа».

Он, как сквозь туман, посмотрел на старушку и, не проронив ни слова, вышел. На улице глубоко втянул в себя воздух, застонал. Он шел посреди улицы и очнулся только тогда, когда рядом остановилось такси.

– Что, сержант, жизнь надоела? – высунув голову из машины, закричал таксист.

Володя наклонился к водителю.

– Подвези, пожалуйста.

В машине таксист несколько раз косо посмотрел на мокрое лицо сержанта и не мог понять, то ли он пьяный, то ли плачет.

– Вы не можете меня подбросить до села Борщева?

– Нет, я за город не выезжаю.

Когда машина развернулась и отъехала, Володя опустился на землю и зарыдал. Потом встал и медленно побежал. Он бежал, а в голове был один и тот же вопрос: «Куда она уехала?» Он с ужасом вспомнил, что даже не знает ее домашнего адреса.

Когда Володя скрылся в темноте, Умар опустился на землю и, свернувшись калачиком, задремал. Но постоянно вздрагивая, при лунном свете поглядывал на часы. По его подсчетам, Володя должен был уже возвращаться. И когда он услышал далекий топот, то облегченно вздохнул. Но был ошарашен, когда Володя, тяжело дыша, пробежал мимо него.