Текст книги "Опаленные крылья любви"

Автор книги: Самсон Агаджанян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)

– Нет, я этого не хочу.

– Тогда я не могу отступиться от своих принципов.

– Вот-вот… Володя тоже жил со своими сумасбродными принципами. Для него честь во имя воинского долга была выше собственной жизни. Его нет и нет той Родины, которой он служил и за которую отдал жизнь. Ответь мне, во имя чего и ради чего нужна такая честь? Может, она кому-то и нужна, но только не мне. Поэтому пиши рапорт на увольнение и поедем ко мне в Москву. Здесь ты чужой.

– Можно подумать, что в Москве я свой, – хмуро отозвался он. – У меня нет желания превратиться в домашнего пенсионера.

– А тебе не обязательно дома сидеть. Если хочешь, можешь идти работать.

– Дворником?

– Грубо сказано. В Москве у меня есть связи. Я помогу тебе найти приличную работу.

– А может, мне пойти в ресторан швейцаром? Надену форму и Звезду Героя. Вот хохма будет! Народ со всей Москвы прибежит поглазеть на такого швейцара!

– Ты, дорогой мой, отстал от жизни. Москвичей этим уже не удивишь. Москва это тебе не Ташкент. Она и не такое видела.

– Вот поэтому и не хочу в Москву.

– Тогда поедем в Волгоград. Будем ходить на Волгу. Ты любишь рыбачить?

– Не очень.

– Ничего, научишься. У нас сосед, дядя Миша, заядлый рыбак. Он тебя быстро втянет в это дело,

– Наташа, ты что, всерьез?

– А разве ты в моем голосе уловил юмор? Если завтра ты не подчинишься министру, тебе служить не дадут. Просто выживут. У тебя два выхода: или закрыть глаза на все и подписать, или рапорт на увольнение.

– Скорее будет второе, чем первое, – произнес он и одним залпом выпил водку.

На следующее утро Умар не успел войти в кабинет, как раздался телефонный звонок. Он поднял трубку.

– Доброе утро, Умар Анварович!

Он поздоровался и попытался разобраться, кто звонит. Голос был незнакомый.

– Умар Анварович, с вами разговаривает Ибадов.

Умар усмехнулся. Он молча слушал пространную речь заместителя генерального прокурора республики. Говорил тот долго, под конец разговора пригласил его поехать за город отдохнуть. Кархмазов поблагодарил за приглашение, вежливо отказался. К удивлению Умара, Ибадов ни одним словом не упомянул про своего зятя Юсупова, и это его насторожило. Готовился какой-то подвох.

Умар не ошибся. Через полчаса к нему вошел его заместитель, полковник Максимов, и молча положил перед ним папку с Заключением инспекционной комиссии. Кархмазов недовольно посмотрел на Максимова.

– Я министру достаточно твердо сказал, что подписывать не буду.

– Но это ваше Заключение, здесь ничего не изменено!

Умар недоверчиво взглянул на полковника, открыл папку и увидел свое заключение с резолюцией министра «Утверждаю». Он быстро пробежал глазами заключение. Формулировка оставалась прежняя – освободить от занимаемой должности командира дивизии генерала Саидова и командира полка полковника Юсупова. Приподняв голову, он испытующе посмотрел на своего заместителя.

– Нутром чувствую, что за этим что-то скрывается!

Полковник усмехнулся.

– Вы не ошиблись. Министр подписал встречный приказ: генерал Саидов назначен заместителем командующего Самаркандского военного округа, а полковник Юсупов – начальником штаба бригады.

– Ты шутишь?

– Восток, Умар Анварович, дело тонкое. Здесь все делается для родственных душ и в этом для них ничего зазорного нет. Они, в отличие от нас, русских, умеют друг друга поддерживать. На днях я звонил в Москву, в министерство обороны, там мой однокашник работает, просил его походатайствовать перед Грачевым, чтобы перевели меня служить в Россию. Ничего не вышло. Они мне ответили, что в армии идет большое сокращение и некуда девать своих российских офицеров. Я никогда не думал, что останусь на чужбине.

– Ну, допустим, мы не на чужбине, – вяло отреагировал Кархмазов. – Нам никто не говорит, что мы здесь чужие. Отношение к нам прекрасное.

– Внешне – да, а на самом деле по их глазам вижу, что мы здесь чужие. Пока мы им нужны, они еще нас терпят, но как только встанут на ноги, они «культурно» укажут нам на дверь. Мол, послужили вы нам, ребятушки, а теперь до свидания!

Умар отпустил полковника. Поднял трубку, хотел позвонить министру по поводу приказа, но передумал. Он понял, что уже бессилен что-нибудь изменить. Возникло желание тут же написать рапорт на увольнение. Но тут же возник и вопрос; «Уволишься, а что дальше?». Настроение было скверное. Работать не хотелось. Раздался телефонный звонок. Звонил министр обороны.

– Ты чем занят?

– Размышляю над вашим приказом по поводу назначений генерала Саидова и полковника Юсупова.

– Это хорошо, что размышляешь, – посмеиваясь, произнес министр. – Значит, еще мозги работают. Минут через пять я жду тебя у выхода.

Раздались короткие гудки. Ровно через пять минут Умар вышел из здания министерства обороны. Байбагулов стоял возле своей машины, Умар подошел к нему.

– Садись в машину, – пригласил министр.

Машина тронулась, Умар стал ждать, когда заговорит министр, но тот молчал. Машина, проехав через весь город, вырвалась на широкую трассу и понеслась по ней на большой скорости. Через час показалось Чардарьинское водохранилище. Проехав вдоль него, они проскочили поселок Чардара и выехали к реке Сырдарья. Всю дорогу Умар ломал голову, куда и зачем везет его министр, но тот упорно молчал. Вдали показались роскошные дачи…

Министр попросил водителя остановить машину, вышел из нее, вслед за ним вышел и Умар. Но и сейчас Байбагулов не торопился начинать разговор. Он окинул взглядом окрестности. Хлопковые поля тянулись до самой синей полоски, где, казалось, усталое небо припадало к земле. Арыки с медленно переливающейся мутной водой перерезали поля на ровные четырехугольники. И на всем пространстве, куда доставал глаз, маячили в солнечных лучах серые силуэты крестьян. Здесь шла вечная борьба с солнцем и землею за кусок лепешки и глоток прохладной воды.

– Какая богатая и прекрасная наша земля! – задумчиво произнес министр. – Не оружие нам с тобой в руках держать, а обыкновенный кетмень.

Он повернулся к Умару.

– Пошли, немного пройдемся. Я хочу с тобой поговорить.

Они прошли несколько десятков шагов. Министр остановился, повернулся к Умару.

– Нас пригласил на шашлык замгенпрокурора республики. Думаю, ты уже понял подлинную причину приглашения… Вижу, что это тебе не по душе. Но тебе пора понять, что ты уже не рядовой служака. Было время, когда ты водил солдат в атаку, ел с ними кашу из одного котелка, но сейчас у тебя другая должность, где этого уже не требуется. В отдельных вопросах ты должен быть дипломатом, уметь понять происходящее и порою принимать решения, которые тебе не по душе. Посмотри со стороны на себя не как на рядового генерала с лампасами, а как на государственного чиновника – дипломата. Ты должен принимать разумное решение, если даже оно будет идти вразрез с твоими собственными взглядами. Вот, возьмем, к примеру, полковника Юсупова. Я знаю, что ты осуждаешь мое решение, и ты, как генерал, отвечающий и болеющий за боеготовность войск, прав, и я это высоко ценю. Но ты близорук. Да, я не оговорился. Ты упорно не хочешь видеть последствия снятия с должности Юсупова. Он, как военный человек, особой ценности собой не представляет, но за его спиной стоит сила, с которой нам с тобой не под силу бороться. Даже Гдлян и Иванов в горбачевские времена бессильны были что-либо сделать с кланом Юсуповых. А ты одним махом хотел снять его с должности. Да они нас с гобой быстрее снимут, чем мы его! Понял?

– Я вас, товарищ генерал-полковник, понял. Но поймет ли меня моя совесть?

– А ты не обращай на нее внимания. Порою для пользы дела тебе придется отступиться от нее и идти ей наперекор. По-другому нельзя. Я уже тебе говорил: должность у тебя такая.

– Я бы не хотел играть в темную игру со своей совестью.

Байбагулов усмехнулся.

– Если со своею совестью будешь идти напрямую, быстро шею свернешь. Кому от этого польза? Наша армия по-существу только рождается. Чтобы сделать ее боеспособной, нужно время. Мудрость людская подсказывает: «Выжидающего да постигнет осуществление надежд, а тому, кто торопится, достается лишь раскаяние», Я хочу, чтобы ты не торопился. Ты научился воевать крепко, доказательство этому твоя Золотая Звезда Героя. Теперь учись отличать ворона от орла. А что касается боеготовности нашей армии, нам с тобой грех жаловаться. Смотри, что творится в российской армии. Она буквально разваливается на глазах. Офицеры не получают жалования, солдаты на голодном пайке. По крайней мере этого у нас нет. Есть проблемы, но не такого масштаба, как у них.

Байбагулов замолчал, к ним приближалась правительственная машина. Когда она остановилась, из нее, радушно улыбаясь, вышел тучный замгенпрокурора республики Ибадов.

Наташа, лежа на диване, читала книгу. Неожиданно она почувствовала какую-то неясную тревогу. Отложив книгу, попыталась разобраться, что это значит. Прежде всего подумала об Умаре: «Может, с ним что-то случилось!» – и тут же позвонила ему на работу.

– Слушаю, – раздался его голос.

– Это я.

– Что случилось? – обеспокоенно спросил он.

– Все нормально. Соскучилась, вот и позвонила.

– У меня совещание.

– Я поняла. Ты на обед приедешь?

– Да.

– Тогда буду ждать.

Она взяла книгу, попыталась снова читать, но ничего не вышло. Читала, а сама думала о другом, а о чем, сама не могла понять. «Может, с мамой что?» – подумала она и ей стало не по себе. В последнее время она очень тревожилась за мать, которая все чаще жаловалась на сердце. Она схватила трубку, набрала код Волгограда, позвонила матери. К телефону долго никто не подходил. Это ее встревожило, но тут раздался голос матери.

– Алло…

– Мама, это я. Здравствуй!

– Ты откуда звонишь?

– Из Ташкента.

– А что ты там делаешь?

– К Умару приехала.

– Кто он?

– Мама, я тебе про него рассказывала, он друг Володи.

– И давно ты у него?

– Больше полугода.

В трубке стало тихо, Наташа поняла, что мать обдумывает, почему она так долго задерживается здесь, и не ошиблась.

– И что это значит? – спросила мать.

– Я хочу за него замуж выйти, – честно призналась Наташа.

– Ты в своем уме? Он же чеченец! Ты телевизор смотришь?

– Мама, ради Бога, успокойся. Ты лучше скажи, как у тебя со здоровьем?

– То, что я от тебя услышала, думаю, мне его не прибавит.

– Мамочка, ну зачем ты так? Умар – это второй Володя. Даже порой мне кажется, что это Володя. Мама, я тебе хочу одну новость сообщить, ты только не ругай меня. Я жду ребенка.

Эта новость окончательно ошеломила мать. Она долго молчала, а потом спросила.

– Ты считать умеешь? Тебе сколько лет?

– Чуть больше восемнадцати, мамочка!

– Наташа, одумайся. Это плохо кончится.

– Не переживай, мама. Хуже не будет.

– О Господи! Я вижу, ты не в своем уме.

– В своем, мама, в своем, – смеясь, ответила Наташа. – Просто я очень хочу ребенка.

После разговора с матерью настроение поднялось: с Умаром и мамой было все нормально. И Наташа, улыбаясь, снова взялась за книгу, но внезапная резкая боль в животе подбросила ее вверх. Она поняла, что это значит, и со страхом прошептала: «Нет! Только не это!» С трудом поднялась с дивана и тут же обессиленно опустилась. Перед глазами плавно закружились предметы, находящиеся в зале. Боль в животе усиливалась. Пот градом лил с лица. С трудом поднявшись с дивана, руками придерживаясь стены, она побрела в ванную. Ее тошнило. Руками опираясь о ванну, она посмотрела на себя в зеркало и не узнала. Перед собой она увидела незнакомую женщину. Опустив голову, она уставилась на струю воды, вытекающую из крана.

В дверь ванной постучали.

– Наташа, ты там? – Это вернулся с работы Умар.

Увидев ее, он вздрогнул. Не успел он спросить, что с ней, как Наташа медленно стала оседать на пол. Он подхватил ее на руки, понес в зал, положил на диван.

– Милая, что с тобой?

Она слабо улыбнулась ему, хотела что-то сказать, но лишь пошевелила губами. Умар понял, что она теряет сознание. Он подбежал к телефону. Минут через десять приехала «скорая помощь». Врач бегло осмотрел больную, которая была без сознания, сделал укол, повернулся к Умару, стоявшему рядом.

– Мы ее повезем в больницу.

– Что с ней?

– Пока ничего не могу ответить. Она в обморочном состоянии. Если вам не трудно, на улице в машине носилки. Попросите водителя, пусть принесет.

– Не надо, я сам донесу ее до машины.

Он осторожно поднял Наташу на руки. Спускаясь по лестнице, Умар увидел, как открылись у нее глаза. Наташа, приходя в себя, слабо улыбнулась, посмотрела на Умара и неожиданно для него тихо заплакала.

– Любимая моя, успокойся, все будет хорошо. Сейчас мы тебя повезем в больницу.

Сидя напротив палаты, куда положили на осмотр Наташу, Умар с напряжением поглядывал на дверь в надежде увидеть врача, чтобы узнать, что с ней. Минут через двадцать дверь открылась, показался врач. Умар подошел к нему.

– Что с ней?

– Пока ничего определенного не могу сказать. Жалуется на боли в животе. Возможно отравление. Подождем результатов анализа.

– А когда будут результаты?

– Завтра.

– К ней сейчас можно зайти?

– Можно, но только ненадолго. Ей нужен покой.

Умар осторожно приоткрыл дверь, заглянул в палату.

Под белой простыней лежала Наташа. Он подошел к ней, сел рядом. Наташа, жалобно всхлипывая, пыталась ему что-то сказать. Он взял ее руку, прижал к губам.

– Все будет хорошо. Врач сказал, что, возможно, ты отравилась. Наверно, это от дыни. Я сегодня сам неважно себя чувствовал.

– Нет, это не отравление, я боюсь что… – но не договорив, замолчала.

Умар, не придав значения ее словам, наклонился к ней и, глядя в ее глаза, произнес:

– Я люблю тебя! Пусть моя любовь вылечит тебя от всех недугов.

– Спасибо, милый.

В палату вошла медсестра.

– Вам пора уходить. Ей нужен покой.

– Наташа, я приду вечером.

Она кивнула ему. Медсестра сделала ей укол, вышла. Некоторое время Наташа неподвижно смотрела на потолок и незаметно для себя впала в дремоту. Проснувшись, она увидела Умара. Тот, улыбаясь, смотрел на нее.

– Ты давно здесь?

– С вечера.

– А который час?

– Семь утра.

– И все это время я спала?

– Да, – смеясь, ответил он.

– И все это время ты был со мной?

– Да.

– Я… домой хочу.

– Вначале надо узнать результаты анализов, а потом думать о доме. Я тебе покушать принес. Вчера сварил куриный бульон, думаю, ты оценишь мои кулинарные способности.

К его удивлению, Наташа с большим аппетитом съела все, что он принес. В разговоре Умар несколько раз посмотрел на часы. Наташа это заметила.

– Ты спешишь?

– Да. В девять у министра совещание.

– Тогда иди, а то опоздаешь.

– Я приду после обеда. Не скучай.

Он наклонился к ней, нежно прикоснулся к ее губам, вышел. Наташа грустно посмотрела ему вслед. Боли в животе больше не беспокоили, но тревожные мысли не покидали ее. Спустя несколько минут в палату вошла медсестра.

– Доброе утро! Сейчас мы с вами пойдем к гинекологу. Надо, чтобы он вас осмотрел.

Наташа накинула на себя халат и пошла за медсестрой. Увидев молодого врача-гинеколога, она смутилась. Тот бегло окинул взглядом красивую женщину.

– Раздевайтесь!

Наташа медлила. Тот понял все без слов и улыбнулся.

– Не смущайтесь, буду проверять современным методом. Снимите только халат.

Наташа сбросила с себя халат, легла на кушетку. Современная японская технология ультразвукового исследования уже не требовала вторжения в интимные полости женского тела. Медсестра оголила живот пациентки, смазала гелем и стала растирать его, потом раструбом приемника-излучателя сигналов стала водить по животу. Пока медсестра растирала на ее животе гель, врач подвинул стул и сел на него так, чтобы видеть экран компьютера. На экране возникла сонограмма внутренних органов, позволяющая определить наличие кист, уплотнений, перетяжек и прочих образований.

Медсестра привычными, уверенными движениями водила по животу Наташи датчиком аппарата. Датчик был холодным, но никаких неприятных ощущений Наташа не испытывала. Она молила Бога, чтобы с ее ребенком все было нормально.

Наташа заметила, как врач неожиданно нахмурился. Взгляд его стал внимательным и одновременно удивленным. Он повернулся к медсестре.

– Проведите еще раз по нижней части живота.

Датчик скользнул в низ живота. Врач неотрывно смотрел на экран. Недоуменный вопрос уже готов был сорваться с его губ, но, взглянув на пациентку, промолчал и вновь сосредоточил свой взгляд на экране, Наташа с тревогой смотрела на врача и, не выдержав, обеспокоенно спросила:

– Что-нибудь не так?

– Да нет, ничего страшного, – спокойно ответил врач. – Если не секрет, сколько вам лет?

Наташа некоторое время молча смотрела на него. Тот ждал.

– Скоро пятьдесят.

– На вид вы выглядите намного моложе.

– Спасибо за комплимент.

– Комплимент тут не при чем, я говорю то, что вижу. У меня к вам вопрос: когда у вас в последний раз были месячные?

– Не помню. Наверно три-четыре месяца назад, – неуверенно ответила она.

– Что ж, похоже на правду, – задумчиво произнес врач и, увеличив масштаб изображения, щелкнул клавишей. На экране – там, где пульсировало расплывчато-серое вещество, – сразу появилась мигающая белая звездочка.

– Да, ошибки нет. – Врач повернулся к пациентке и, пальцем показывая на экран, спросил: – Знаете, что это такое?

– Да, знаю. Это мой ребенок.

– Вы на третьем месяце беременности. Если можете немного подождать, я рассчитаю вам точную дату родов.

В знак согласия Наташа молча кивнула. Врач повернулся к экрану. Наташа терпеливо ждала. На экране появилась дата предполагаемых родов. Врач увидел, как засияли глаза пациентки.

– Вы что, действительно хотите рожать?

– Да.

– А вы не боитесь последствий?

– Нет.

Некоторое время врач молча смотрел на нее. Наташа по его глазам видела, что он хочет о чем-то предупредить и, опережая его, произнесла:

– Я знаю, что вы хотите сказать. Я этого не боюсь. Я хочу ребенка!

– Может, вы и родите, но… – он, недоговорив, замолчал.

– Я вас поняла. Для меня главное, чтобы ребенок был жив!

– Тогда желаю удачи.

– Спасибо.

Наташа шла по коридору, и душа ее пела. Ей не терпелось скорее увидеть Умара и сказать, что у них будет ребенок. Она пыталась представить лицо Умара, когда он узнает, что она беременна, и не смогла. Она не знала, как он отнесется к этому.

* * *

Умар несколько раз звонил в отделение, где лежала Наташа, и интересовался ее здоровьем. Медсестра постоянно отвечала ему, что состояние у больной нормальное. Прежние боли в животе прекратились. Перед уходом с работы он еще раз позвонил в больницу. Трубку поднял лечащий врач. Когда Умар представился ему и поинтересовался здоровьем Наташи, врач ответил, что с ней все нормально, но что ему надо поговорить с Умаром. Это встревожило Умара, он обеспокоенно спросил:

– Что-нибудь серьезное?

– Это не телефонный разговор.

– Хорошо, я сейчас подъеду.

В ординаторской врач молча пригласил его сесть и, пристально глядя на него, спросил:

– Вы в курсе, что ваша жена беременна?

На какое-то время Умар потерял дар речи. Потом ответил:

– Нет.

– Как врач, я обязан предупредить, что ваша жена не может родить ребенка. Женщины в таком возрасте не выдерживают роды. Приходится выбирать между двумя жизнями – матери или ребенка. Пока не поздно, надо прервать беременность. По этому поводу я уже разговаривал с вашей женой, но она категорически против аборта.

– А может, все закончится благополучно?

– Риск – благородное дело и вы, как военный человек, привыкли к нему, но в данном случае я бы вам не советовал рисковать. Вам надо убедить ее отказаться от ребенка.

– Хорошо. Я поговорю с ней.

Наташа, увидев Умара, засияла. Он сел рядом. По хмурому его лицу она поняла, что он уже в курсе событий.

– Ты разговаривал с врачом.

– Да.

– И что ты думаешь об этом?

– Я не хочу, чтобы твоя жизнь подвергалась опасности.

– Спасибо за заботу. Но сейчас в моем теле живет мой сын и его жизнь дороже, чем моя. Ты это должен понять.

– Наташа…

Она прикрыла ему рот и, прижав его руку к груди, тихо сказала:

– Это мой последний шанс вернуться к той счастливой жизни, которой я жила и которую потеряла. Я хочу ребенка. Слышишь? Ребенка хочу!

– Я боюсь за тебя.

– Не надо бояться. Все будет хорошо. У нас будет сын!

Она, стараясь успокоить его, с упоением говорила о будущем сыне. Он рассеянно слушал ее. Взглянув ему в глаза, Наташа поняла, что в мыслях он далеко.

– Ты меня не слушаешь?

– Наташа, я не хочу подвергать твою жизнь опасности. Вопрос стоит так: ты или он.

– А кого бы выбрал ты?

– Как ты думаешь, могу я ответить на твой вопрос?

– Тогда тебе придется смириться с моим решением. Я буду рожать и, пожалуйста, без всяких «но». Ты лучше женись на мне. Я не хочу, чтобы наш ребенок родился незаконнорожденным.

– Мне надо развестись с Любой, но я боюсь, что она развода не даст.

– А мы и без развода распишемся.

– Ты думаешь, это так просто?

– Ничего сложного здесь не вижу. Деньги делают все. Выйду из больницы и быстро это проверну.

– Нет, так не пойдет. Выходит, я официально буду иметь двух жен?

Некоторое время она пыталась осмыслить его слова и, когда поняла их, улыбнулась.

– У вас, у мусульман, разрешается иметь не только двух жен. Тебе гордиться надо, Я у тебя буду самой любимой женой.

– А без шуток можно?

– Можно и без шуток, но что от этого изменится? По бумаге ты женатый человек, а на самом деле нет. Так стоит ли на эти никому не нужные бумажки обращать внимание?

– Я с тобой не согласен. Я так не могу. Под Новый год у меня очередной отпуск и я поеду к ней. Я заставлю ее подать на развод.

– Ничего из этого не выйдет. Если Люба узнает, ч то ты собираешься на мне жениться, она тем более на даст развода. Лучше делай то, что я сказала. Так будет спокойнее.

– Нет, я так не могу.

– Ты опять за свое? Лучше скажи, кого мне родить, дочь или сына?

– Дочь.

– Почему?

– Хочу, чтобы она была такая же красивая, как ты.

– А я сына хочу. Знаешь, как я его назову?

– Догадываюсь.

– Нет, не так, как ты подумал. Когда рожу, тогда узнаешь! Умарчик, поговори с врачом, пусть он меня выпишет домой.

– Хорошо, я поговорю с ним.

– Ты сейчас же сходи к нему!

Врач, узнав от Умара о решении Наташи рожать ребенка, отнесся к этому крайне неодобрительно.

– Я бы не советовал вам играть с огнем. Надо было убедить ее прервать беременность.

– Если бы вы знали ее судьбу, тогда вы поняли бы ее, доктор. Решение свое ни при каких обстоятельствах она не изменит и скорее лишится своей жизни, чем согласится лишить жизни ребенка.

– Хорошо. Но если она хочет сохранить ребенка, она периодически должна находиться под нашим наблюдением. – Пусть не спешит. Через пару недель я ее выпишу.

Умар вернулся к Наташе и передал разговор с врачом.

– Нет! Я здесь не останусь ни одного дня! Я совершенно здорова!

– Наташа, успокойся. Это надо для будущего ребенка.

Умар знал, что только это могло повлиять на ее решение.

– Хорошо, – сказала Наташа. – Я останусь, но только на неделю и ни дня больше.

Через неделю ее выписали из больницы. Наташа не откладывала в долгий ящик свое решение выйти замуж. Деньги делали свое дело и свободно обходили все законы, которые стояли на ее пути. Благо, денег было достаточно.

Когда она сказала Умару, что бракосочетание состоится во вторник, тот, пораженный услышанным, молча смотрел на нее. Наташа, не дождавшись его реакции, будничным голосом, словно вопрос уже был решен, сказала:

– Умарчик, надо подумать, кого приглашать на наше бракосочетание и где отмечать.

– Я никого не хочу. Будем только вдвоем.

– Я об этом тоже подумала. Проведем все тихо, скромно. Только ты и я. Но дай мне слово: когда придет время женить нашего сына, ты устроишь ему настоящую свадьбу, как у вас на Кавказе, а мы с тобой потанцуем лезгинку.

В ответ он притянул ее к себе.

– Пусть будет так, как ты сказала… А сейчас у меня к тебе просьба. До намеченного бракосочетания еще целых четыре дня. Сегодня я попрошу у министра отпуск на эти дни. Думаю, он мне не откажет. И сегодня же вечером я полечу домой. Попробую уговорить Любу, чтобы согласилась на развод.

– Нет, ты никуда не поедешь! Не надо мне ее согласия. Я же сказала, что обойдемся без ее согласия!

– Наташа, я так не могу. Меня мучает совесть, что у меня есть жена и…

– Пусть совесть мучает ее, а не тебя! Ты не преступление совершаешь.

– Наташа, я должен лететь домой.

– Умар, тебе туда нельзя. Ты же знаешь, что творится в Чечне. Я боюсь за тебя.

– Ничего со мной не случится. Ко дню бракосочетания я буду дома.

Она долго пыталась его отговорить, но тот был непреклонен в своем решении.

Вечерним рейсом Умар вылетел в Минеральные Воды, а оттуда на такси – домой. Несколько раз машину останавливали то русские, то чеченские милиционеры, но каждый раз, при виде генерала со Звездой Героя, молча пропускали. Под утро он постучал в родительский дом. Радости родителей не было границ. Когда мать накрыла стол, Умар набрался храбрости и рассказал отцу, что побудило его приехать домой. Анвар покачал головой.

– Люба тебе развода не даст. На днях она была у нас и вроде с Асланом собиралась поехать к тебе.

– Зачем?

– Как зачем? Ты же ее муж.

– Был когда-то мужем, а сейчас я ей никто.

– Она так не думает.

– Это ее проблемы и меня не волнует, что она думает. Мы уже двадцать лет вместе не живем. На что она рассчитывает?

– Она ждет, когда ты вернешься к ней.

– Этого не будет.

– Аслан хочет.

– Об этом ему надо было раньше думать, а не держаться за подол матери. Ни при каких обстоятельствах возврата к ней не будет.

– Если женишься, Аслан тебе не простит, и ты окончательно можешь его потерять.

– Я его давно потерял… Отец, разреши мне жениться на Наташе.

– Сынок, она же русская, – подала голос мать.

Анвар строго посмотрел на жену. Та покорно опустила голову. Он повернулся к сыну.

– А если я не дам своего согласия?

– Твое слово, отец, для меня закон.

– Тогда поступай, как велит твоя совесть.

Умар с благодарностью посмотрел на отца, Его слова означали, что он не против брака с Наташей.

Утром Умар пошел к Любе. Та, увидев его, опешила, но придя в себя, кинулась к нему. Он придержал ее порыв.

– Погоди, Люба. Нам надо поговорить. Я пришел в твой дом не с миром, а просить развода.

У нее сразу потускнели глаза и, вместо прежней радости, в них вспыхнули искорки необузданного гнева. Она зло бросила:

– Скорее на луне вырастет трава, чем я соглашусь на развод!

– Люба, имей совесть. Мы уже давно не муж и жена. Неужели ты не можешь понять, что между нами давно все кончено?

– А сын?

– А при чем здесь сын? Он уже взрослый и должен понять меня. Кроме того, как отец я ему не нужен. Вместо меня он выбрал Дудаева.

– И правильно сделал, что выбрал Дудаева! Он родине своей служит, а кому служишь ты?

– Такая родина, которой он служит, мне не нужна.

Люба злорадно усмехнулась.

– Не нужна, потому что ничего человеческого в тебе не осталось. Ты обрусел. Наверно, и та, на которой собираешься жениться, русская! – Она замолчала и, в упор глядя на него, неожиданно спросила: – Кто она? Наташа?

– Нет, – боясь провокации с ее стороны, соврал он.

– А мне кажется, что это она… Надо же, неразведенного мужа из-под носа увела!

– Я тебе не муж и у тебя нет права меня им называть.

У Любы брови взметнулись вверх.

– Ты так думаешь?

– Да, именно так и думаю.

– Тогда, мой миленький муженек, ты глубоко заблуждаешься. Может, тебе свидетельство о браке показать?

– Оставь себе на память.

– Почему на память? Это вполне официальный документ и по закону ни один загс вас не распишет.

– Я не для этого приехал, чтобы дискутировать с тобой. Как человека прошу: дай согласие на развод.

– Я уже сказала: нет!

– Люба, у меня есть жена. Я жду от нее ребенка. Ты должна понять меня.

Лицо Любы покрылось бугристыми пятнами. Задыхаясь от ярости, она с ненавистью смотрела на Умара. Он увидел, как ее глаза налились кровью. Перед ним стояла раненая волчица, готовая к прыжку.

– Я ненавижу тебя! – прорычала она. – Никогда ты от меня не дождешься развода! Никогда! Я скорее вырежу свою грудь, чем на это пойду!

– Жаль, я думал, ты поймешь. меня. Прощай.

– Если ты женишься, я приеду и выцарапаю глаза твоей жене!

Сжав кулаки, с трудом сдерживая себя, чтобы не разорвать ее на части, он вплотную придвинулся к Любе.

– Попробуй приехать. Живу на девятом этаже. Ты у меня без парашюта полетишь вниз головой. Это я сделаю за то, что ты мою жизнь исковеркала.

Люба впервые видела Умара в такой ярости и, инстинктивно чувствуя опасность, попятилась от него. Зло, словно шипя змеиным языком, она сказала:

– Ты будешь проклят! Аллах тебе этого не простит и покарает тебя!

– Перед Аллахом у меня совесть чиста.

Уходя, он услышал позади себя волчье завывание. Люба в ярости рвала на себе волосы.

Дома отец, увидев хмурое лицо сына, произнес:

– Когда волчица голодна, с ней бесполезно разговаривать. Садись, обедать будем.

За столом они ели молча. Мать, поглядывая на сына, горестно вздыхала. Умар, отложив ложку в сторону, посмотрел на отца. Тот без слов понял значение его взгляда, тихо произнес:

– Если любишь ее, женись. Я не буду возражать. Наташа славная женщина.

– Она же русская! – вновь напомнила мать.

– А что толку от нашей чеченки? – хмуро поглядев на жену, сказал Анвар. – Ты лучше принеси нам вина.

Когда она ушла, Анвар спросил сына:

– Ты когда собираешься уезжать?

– Вечером.

– Аслана не хочешь повидать?

– А что толку? Для него Дудаев больше значит, чем я.

– В этом не его вини, а себя. Ты думал о службе, а не о семье.

– Отец…

– Молчи, я тебе слова не давал. Настоящий мужчина, где бы он ни был, кем бы ни был, не должен забывать свою семью. А ты ее забыл. Ты гнался за славой. Она к тебе пришла, а где семья? Хорошо, если Наташа родит тебе сына, а если нет? Мы уже в годах и путь наш недолог. Если женишься, Люба тебе этого не простит и чтобы отомстить, изменит фамилию сына, а он единственный мужчина в нашем роду. Кто продолжит наш род? Ты об этом подумал?

Умар, опустив голову, молча слушал отца.

На другой день он первым рейсом в Ташкент. Глядя в иллюминатор на белые причудливые облака, пытался отогнать мысли, которые не давали ему покоя. Одна из них – что ему придется жениться на Наташе, будучи женатым. «За такое при коммунистах партбилет бы отняли», – усмехнулся он. Неожиданно пришла спасительная мысль. «А почему я должен страдать от того, что Люба не дала развода? Почему? В офицерском удостоверении не написано, что я женат. На лбу тоже. Генерал, в чем дело? Совесть мучает? В таких случаях совесть твоя чиста! Вопросы есть? Никак нет, товарищ генерал! Тогда вперед и ни шагу назад!»

Он откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза и перед ним, как наяву, появилась Наташа.

* * *

После отъезда Умара Наташе все казалось, что там, в Чечне, с ним что-то должно случиться. А если не случится, то… Она знала, что Умар во всем строго подчиняется отцу и любое слово отца для него закон. «А вдруг отец прикажет ему помириться с Любой?». От этой мысли ей стало нехорошо. Она подошла к зеркалу, посмотрела на себя. Грустная улыбка пробежала по лицу. «Не родись красивой, а родись счастливой», – вслух произнесла она и увидела, как по лицу потекла крупная слезинка.