Текст книги "Наша непостижимая бесконечность (ЛП)"

Автор книги: Саманта Янг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Парни все это время продолжали трепаться о музыке, будучи то ли безразличными, то ли слишком умными, чтобы вмешиваться в женский разговор, когда он становится стервозным.

Что касается меня, то я чувствовала, что многое почерпнула из этой маленькой стычки.

После обеда мы все разделились. И… именно мы с Финном пошли в одном направлении. Несколько секунд мы шли в невыносимо напряженной тишине.

Когда он случайно задел тыльной стороной руки мою руку, мы оба вздрогнули. Я – от мурашек, пробежавших по коже.

– Э… – Я откашлялась, когда мы с подозрением уставились друг на друга. – Я не смогу встретиться с тобой после школы, потому что теперь работаю в «Крониклс». Собрания газеты проходят по понедельникам после занятий.

Он медленно кивнул.

– Хорошо.

Что это было? Он явно не собирался говорить: «Хэй, а я тоже!». Как будто после занятий я не увижу, что мы оба в газете.

– Так что нам нужно договориться о другом времени встречи… – напомнила я.

– Да, конечно. – Он пожал плечами, а затем кивнул на дверь кабинета. – Мне сюда.

И ушел не попрощавшись, а мы так ничего и не запланировали.

– Отлично, – пробормотала я, и когда какой-то незнакомый ученик улыбнулся мне и поздоровался, мое мрачное настроение приподнялось совсем на чуть-чуть.

***

– Индия, ты пришла, – поприветствовал меня Франклин, когда я переступила порог медиацентра.

– Да, – кивнула я и огляделась. В центре стоял большой стол, а вдоль стен – столики с компьютерами, за которыми сидело несколько учеников, полностью погруженных в то, чем они занимались.

Ни один из них не был Финном.

Ха.

Франклин встал рядом со мной и тоже оглядел комнату.

– Ребята, к центральному столу, – позвал он.

Через пару минут все сидели за столом и смотрели на нас.

– Знакомьтесь, это Индия Максвелл, наш новый литературный обозреватель и эксперт по этике. Индия, это бо́льшая часть твоей новой команды в «Крониклс». – Франклин обошел вокруг стола и встал рядом со сверхконсервативной девушкой с кожей насыщенного темного цвета и умными ореховыми глазами. Она была одета в вязаный жилет ромбиками поверх белой блузки с длинными рукавами, ее темные волосы были собраны в тугой конский хвост волосок к волоску, а на шее была нитка жемчуга. – Это твой редактор Алана Олбрайт. Она в выпускном классе.

– Здравствуй. – Она кивнула мне вежливо и коротко, словно жаждала быстрей разделаться со знакомством, чтобы снова засесть за работу.

– А это, – он остановился позади рыжеволосого парня рядом с ней, – Пол Уортингтон. Наш корректор. Он учится с тобой.

Пол посмотрел на меня скучающим взглядом из-за очков без оправы, а Франклин двинулся к девушкам, сидевшим дальше.

– Это Онор Руффало и Катерина Кельтер, обе выпускницы. Они репортеры, отвечающие за новости и развлечения.

Две брюнетки вежливо мне улыбнулись. У одной волосы доходили до подбородка, и она была одета так же консервативно, как Алана. Светло-каштановые волосы другой лежали на плечах идеальными крупными волнами. У нее было настолько красивое лицо, что она была бы заметна, даже если бы не одевалась как супермодель.

Я осознала, что на одну из них и сердилась Брайс за флирт с Финном. То была, скорее всего, мисс Безупречность.

Франклин, вырывая меня из мыслей, подошел к другой стороне стола и встал между двумя парнями. Один был симпатичным шатеном, второй мрачным блондином.

– Джаспер Олифант, – Франклин кивнул на шатена, – выпускник. Наш спортивный обозреватель. – Джаспер нахально улыбнулся мне, и я практически почувствовала, как от него повеяло самоуверенностью. – Лукас Янг, одиннадцатиклассник. – Франклин указал на мрачного парня. – Отвечает за веб-контент.

Я кивнула им всем.

– Приятно познакомиться.

– Сегодня нет Нади Дьюэн, нашего графического дизайнера, которая верстает материалы газеты. Мы встречаемся в четверг после занятий перед тем, как газета уходит в печать. Тогда ты с ней и познакомишься. Медиацентр открыт каждый вечер, так что вы можете работать здесь. В пятницу мы собираемся, чтобы обсудить следующий выпуск. – Он, извиняясь, улыбнулся мне. – Я не пригласил тебя в прошлую пятницу, поскольку должен был объяснить команде, что мы потеряли нашего прежнего эксперта по этике и взяли тебя.

– Без проблем.

– Так, ребята. – Франклин хлопнул в ладоши. – Кто хочет ввести Индию в курс дела по поводу текущего выпуска?

– Онор освещает социальную тему, привлекшую наше внимание в твиттере, – тут же проявила инициативу Алана. – Финансирование общественного центра в Мэттапане затягивается, поскольку некоторые члены комитета финансирующей благотворительной организации считают, что деньги будут потрачены зря. Они полагают, что общественный центр будет неминуемо разрушен и занят сомнительными элементами Мэттапана. Весь смысл создания общественного центра был в том, чтобы увести молодежь с улиц и чем-то занять, как-то увлечь их, чтобы они не ввязывались в неприятности. В своей статье Онор выяснит, не закрепляет ли позиция благотворительной организации социальную проблему.

Я кивнула, впечатленная выбором темы.

– Звучит действительно интересно.

Анна горделиво кивнула.

– Спасибо. Я известна своим чутьем на хорошие истории. Далее. Катерина освещает деятельность танцевального комитета, который занимается осенним маскарадом, нашим ежегодным вечером танцев для выпускников. В декабре проводится зимний бал, но он и для предпоследнего, и для последнего классов.

– Ясно. – Я оглядела Катерину. Она была поистине сногсшибательной. На секунду я задумалась, ответил ли Финн на ее флирт или же он был из верных парней. Я почему-то не могла представить Финна заигрывающим с другой девушкой на глазах у Элоизы. Наверное, он был слишком утонченным для этого. А может, и нет. Я не знала.

Перестань думать о Финне!

– А я, – встрял Джаспер, прежде чем Алана смогла продолжить, – пишу о нашей команде по гребле. Скоро у них будет вторая гонка. В этом году их всего три, последняя будет весной. В этой гонке они соревнуются с командой из Плимута, нашим главным соперником, так что будет круто увидеть, как мы надерем их задницы. – Он подмигнул мне, вызвав у Аланы громкий стон.

Она стрельнула в него сердитым взглядом, а затем повернулась ко мне.

– Индия, ты будешь делать обзор на бестселлер этой недели по версии «Нью-Йорк Таймс». Надеюсь, читаешь ты быстро?

– Ага, – заверила я ее, гадая, о какой книге она говорит. Я никогда не обращала внимание на рейтинги «Нью-Йорк Таймс». И не знала никого, кто обращал. Поправочка: не знала до того, пока не попала в школу Тобиаса Рочестера, – место, где все, казалось, только и говорили о статусах и о рангах. – Значит, я не буду освещать обычную литературу?

– О, нет, – покачала она головой. – Я считаю, что важно рассказывать о популярной литературе, под какой бы личиной она ни скрывалась. Надеюсь, что в течение года раздел с обзорами книг с успехом выявит, убивает ли беллетристика мозги широких слоев населения или дает пищу нашим интеллектуальным душам.

Ух. Какой напыщенный мне достался редактор.

– Что ж, не вопрос.

Я глянула на Франклина. Тот усиленно прятал улыбку, буквально стирая ее рукой, прикрывающей рот.

– Ладно. – Он направился ко мне. – Теперь, когда ты познакомилась со всеми, я хочу представить тебя еще одному члену команды. Ребята, возвращайтесь к работе, а я отведу Индию к нашему талантливому фотографу. – Он жестом позвал меня за собой. – Он работает в фотолаборатории дальше по коридору. Школа требует, чтобы наши фотографы-любители научились проявлять пленку, прежде чем перейти на цифровую съемку. А фотограф «Крониклс», кажется, предпочитает пленку.

Создалось впечатление, что Франклин рассчитывает удивить меня личностью фотографа, поэтому у меня не хватило духу сказать, что я уже знаю, что это Финн.

Как только мы с Франклином отошли достаточно далеко, я широко улыбнулась ему.

– Вы не рассказали мне о редакторе.

Он усмехнулся.

– Если бы рассказал, ты бы отказалась от работы в газете?

– Конечно, нет. Она немного напыщенная, но мне очень нравится, в каком направлении она двигает газету.

– Хорошо. Я рад, что ты смогла заглянуть за ее… как ты выразилась, напыщенность. – Он завел меня в пустой кабинет творчества и остановился у закрытой двери в его глубине.

Он постучал три раза.

– Входите, – откликнулся Финн.

В животе внезапно затрепетало, и я сделала вдох.

Вот черт.

– Думаю, Финна ты уже знаешь, – усмехнулся мне Франклин, увлекая за собой в лабораторию.

Когда мои глаза привыкли к красному освещению комнаты, я увидела Финна. Он стоял у маленькой раковины и смотрел на нас через плечо.

– Финн, Индия наш новый эксперт по этике и литературный обозреватель. Финн наш фотограф.

– Вижу, – пробормотала я и, заставив себя оторвать взгляд от Финна, перевела внимание на фотографии, прикрепленные маленькими прищепками к леске, натянутой вдоль стены.

– Я пойду проверю, как там ребята, – сказал Франклин. – Индия, посмотри фотографии Финна и затем найди нас.

Я открыла рот, чтобы остановить его, но через секунду он уже вышел. В густой тишине комнаты звук захлопнувшейся двери прозвучал словно гром.

Чувствуя на себе жар взгляда Финна, я задумалась, не лучше ли просто уйти. Или стоит попытаться быть взрослой и поговорить с ним? В итоге я решила остаться – в основном из-за того, что мне было страшно любопытно увидеть его фотографии.

Я покосилась на него краешком глаза. Он повернулся и теперь опирался на раковину, стоя со скрещенными лодыжками и руками, сложенными на груди, и смотрел на меня так, словно спрашивал, хватит ли у меня духа остаться.

Этот парень ставил меня в тупик. Он был то высокомерным и устрашающим, то избегал смотреть мне в глаза, то снова превращался в мистера Устрашителя.

Что ж, я была не намерена пасовать перед ним.

Сделав маленький шажок к леске, я начала изучать фотографии. И чем дольше смотрела на них, тем сильнее росло во мне удивление и что-то еще…

Восхищение.

На всех фотографиях были люди, и каждая показывала некую уязвимость объекта съемки. Там был снимок молодой семьи на пляже. Маленький сын казался счастливым и не замечал, что его родители держатся на расстоянии друг от друга. Мать смотрела на своего малыша с нескрываемой тоской на лице, а отец, стоя поодаль, вглядывался в океан.

Почувствовав рядом Финна, я задержала дыхание.

– Часть из них я снял во Флориде. Мои бабушка с дедушкой живут там. Только сейчас дошли руки, чтобы их проявить.

Шокированная тем, что он делится информацией, я смогла лишь кивнуть.

– Я не знаю, кто они. – Он показал на фотографию, которую я изучала.

– У них что-то случилось. Я бы сказала, что они поругались, – тихо произнесла я.

– Угу. Во всяком случае, выглядело именно так.

Осмелев, я посмотрела на него, и, осознав, насколько мы близко, тут же почувствовала, как грудь будто сдавило. От него слегка пахло одеколоном. Это был древесный, чуть пряный аромат. Приятный. И наверняка подаренный Элоизой. Игнорируя свои мысли, я спросила:

– Почему ты сфотографировал их?

Он медленно перевел взгляд с фотографии на меня, и я могла бы поклясться, что он мысленно взвешивает, рассказать мне или нет. В итоге он просто пожал плечами и отступил.

Меня затопило разочарование, и я ощутила легкий укол обиды из-за того, что он не поделился со мной. Шокированная своими чувствами, я быстро двинулась вдоль фотографий и резко остановилась у красивого снимка Элоизы. Она лежала на шезлонге у бассейна в бикини, которое подчеркивало стройность ее изящной фигуры, и улыбалась в объектив. Ее улыбка была невероятно печальной и в то же время интимной. За ней стояло нечто большее, чем их обычная близость.

Она показывала ему что-то личное. Доверяла какое-то знание о себе.

Не понимая, почему этот снимок настолько сильно выбил меня из колеи, я поспешила дальше и остановилась перед фотографией маленькой девочки.

Она сидела на разгромленной детской площадке и копалась в земле чем-то похожим на… Я ахнула.

– Это нож?

– Да, – сжато ответил Финн. – Я ездил в Мэттапан, чтобы сфотографировать здание, которое планировали превратить в общественный центр.

– Для истории Онор?

Он кивнул, и наши глаза снова встретились. Давление в моей груди возросло.

– Франклин не хотел отпускать Онор одну, поэтому я поехал с ней, чтобы сделать несколько снимков. Пока мы там были, Онор решила поспрашивать местных мам о заброшенном проекте. Тогда я и заметил маленькую девочку с ножом. Ее мама увидела ее в то же время. – Он указал на фотографию. – Получилось заснять ее как раз перед тем, как ее мама вмешалась.

– Мощное фото, – произнесла я, будучи под впечатлением.

Он кивнул, но вряд ли то была заносчивость с его стороны.

– Я не ожидал, когда ехал туда, что получится запечатлеть момент, который бы настолько подчеркивал проблему, но так получилось.

– И тем не менее ты заметил девочку. Я бы наверняка не обратила внимание на нее.

– Ну, значит я наблюдательнее тебя. – Он слегка усмехнулся и отвернулся, и я не смогла сдержать ответной улыбки.

– Ты отличный фотограф, Финн.

Он прислонился к столу возле раковины, кажется, удивленный моим комплиментом.

– Спасибо.

– Пожалуйста.

Теперь нам не оставалось ничего другого, кроме как стоять и молча смотреть друг на друга. Тишина между нами растягивалась все больше и больше, и моя кожа начала гореть, словно я была в секунде от взрыва.

– Слушай… – Я отступила назад, внезапно почувствовав, что мы стоим слишком близко. – Нам надо договориться о встрече для работы над презентацией. Если только ты не планируешь кинуть меня.

Он нахмурился.

– Кинуть тебя?

– Ты предложил встретиться сегодня после занятий, хотя работаешь в «Крониклс».

– Я не всегда прихожу на собрания. Сегодня решил поработать здесь лишь потому, что ты отменила встречу, – объяснил он, и, если мне не почудилось, в его словах прозвучало некоторое раздражение.

– О. Понятно. – Я отказывалась чувствовать себя виноватой за то, что подумала о нем плохо. Просто отказывалась, и все. – В общем, в ближайшее время нам нужно встретиться.

– Да, – согласился он, глядя на свои ноги.

– Я бы предложила встретиться у Тео, но тебя, наверно, будет отвлекать присутствие Элоизы.

Он поднял взгляд на меня.

– У Тео?

Вопрос озадачил меня, и я подняла бровь.

– Ты сказала «у Тео». А не «у меня дома».

– Потому что он вовсе не мой. – Теперь уже я скрестила на груди руки.

В конце концов Финн кивнул, уловив, что я не хочу пояснять свои чувства по поводу дома и людей, с которыми там живу.

– Окей. Тогда у меня. Завтра.

Обрадованная тем, что мы наконец-то договорились о встрече – но не особенно обрадованная перспективой оказаться наедине с Финном, – я лишь кивнула и шагнула к двери.

– Ладно, встретимся после занятий у школы.

– Тебя подвезти домой?

Я оглянулась, удивленная его предложением, но не удивленная тем, что он снова смотрел на свои ноги, а не на меня.

– Режиссер Элоизы увеличил время репетиции, так что она тоже еще здесь. Джил заберет нас через час. – Странно. Разве он должен знать расписание Элоизы?

– Точно. – Он выпрямился и повернулся ко мне спиной.

В его позе было что-то уязвимое. В нем самом была какая-то уязвимость. Я, наверное, спятила, раз подумала так об этом богатом, красивом парне, но он начал пробираться мне в душу.

Я никого туда не пускала.

Вот черт.

– Но спасибо за предложение, – неожиданно для себя тихо произнесла я.

Он оглянулся через плечо и так же тихо ответил:

– Пожалуйста.

Черт, черт.

Мои пальцы соскальзывали с дверной ручки, пока я пыталась на суперскорости убраться оттуда.

***

Не в состоянии больше выносить тишину, я собралась было вежливо поинтересоваться у Элоизы, как прошла ее репетиция, но она к моей неожиданности опередила меня.

– Как прошел сегодняшний день? – ровно спросила она.

Джил забрал нас минут десять назад, и мы ехали домой, чтобы поужинать с Хейли, а возможно и с Тео, если он не задерживался в офисе.

– Лучше, спасибо.

– Хорошо. – Элоиза кивнула. Она выглядела так, будто ей действительно стало легче. – Мне тоже показалось, что все идет хорошо.

– Как прошла репетиция?

– Нормально, спасибо. Я нашла для тебя место. Будешь ассистентом по звуку.

– Правда? Спасибо. – Я поверить не могла, что она сделала это ради меня. Теперь у меня было два факультатива. Ура!

– Пожалуйста. Как прошло собрание в «Крониклс»?

– Хорошо. Я в восторге. Мне поручили сделать обзор лучшей книги недели по версии «Нью-Йорк Таймс». Ты, наверное, не знаешь, как она называется?

– Нет. Извини. Уверена, ты сможешь найти это в гугле.

Разговор был натянутым, но вежливым. Это был настоящий диалог. И после дня в ее обществе я обнаружила, что мне интересно узнать о своей соседке побольше.

– Вы с Шарлоттой, похоже, близки.

Элоиза, несколько подозрительно сощурив глаза, повернулась ко мне.

– Да. И что?

– Вы давно знакомы?

– С первого класса. – Она вдруг усмехнулась. – На перемене Брайс толкнула ее в песочницу, а мы с Финном в ответ напихали в ее ланчбокс червяков. Шарлотта по сей день нам благодарна.

Я рассмеялась при мысли об озорничающих Элоизе и Финне.

– Брайс недолюбливает Шарлотту, да?

Элоиза пожала плечами.

– Временами она бывает с ней слишком прямолинейной. Шарлотта очень чувствительная.

Мне хотелось закатить глаза. Почему Элоиза защищает Брайс?

– Брайс кажется вредной, но на самом деле она не такая. Она может быть по-настоящему милой и несмотря на то, что ты сегодня видела, любит Шарлотту. Брайс очень преданная.

Как скажешь. 

Видимо наговорившись, Элоиза все оставшееся время поездки смотрела в окно.

Глава 7 

– Ты садишься или нет?

Моргнув, я вышла из транса и посмотрела на Финна. Он открыл для меня дверцу своей машины с пассажирской стороны. Машина была великолепной. Я не знала, как называлась эта модель, но она буквально кричала о богатстве владельца. Кивнув, я проскользнула мимо него и, пробормотав «спасибо», опустилась на черное кожаное сиденье.

И только тогда осознала, что он открыл для меня дверцу. Я не могла припомнить, чтобы парни когда-либо делали так для меня.

Я снова дернулась от звука захлопнувшейся дверцы, когда Финн сел на свое сиденье.

Ранее мы в неловком молчании дошли до парковки в тридцати секундах ходьбы от школьных ворот, и при виде угольно-черного кабриолета я мгновенно застыла.

– Красивая машина, – пробормотала я, когда мы выехали на дорогу. – Как она называется?

Он быстро взглянул на меня и снова сосредоточился на дороге.

– Aston Martin DB9 Volante.

Ого. Даже я, со своими минимальными знаниями о машинах, знала, что «астон-мартин» стоит бешеных денег.

– Родители купили тебе в качестве первой машины «астон-мартин»? – спросила я недоверчиво. Неужели ему – в его возрасте – доверили такую машину?

Финн вздохнул.

– Ты больше не в Арройо Гранде, Индия.

Я бросила на него острый взгляд. Это был первый раз, когда он назвал меня по имени. Я отмахнулась от чувства сдавленности в груди, которое уж слишком часто испытывала с ним рядом.

– Я знаю.

– Точно? – пробормотал он.

Я не поняла, что он подразумевал своим вопросом и тоном.

– В этой школе детям дарят машины стоимостью в сто тысяч долларов.

Что-то в его усмешке заставило мои глаза недоверчиво округлиться.

– Больше, чем в сто тысяч долларов?

Я коснулась черной панели с тонкими красными полосками, будучи не в силах представить, как можно потратить на машину такую огромную сумму. На кончике языка так и крутился вопрос о том, сколько именно стоит такая машина.

Он стрельнул в меня быстрым взглядом и, видимо, прочитал мои мысли.

– Не спрашивай. Говорить о деньгах считается дурным тоном.

Я откинулась на сиденье с чувством, что меня отчитали, как маленькую. Мои щеки горели, и я смотрела прямо перед собой, надеясь, что Финн не заметит, что обидел меня. Сейчас я недолюбливала его больше, чем когда бы то ни было.

– Я… – Его голос был мягким. – Я не к тому. Просто хотел предупредить на будущее. Ну… на случай, если ты попадешь на какое-нибудь светское мероприятие. Все эти люди… Они считают ниже своего достоинства говорить о деньгах.

– Ясно, – буркнула я.

Атмосфера между нами сменилась на настороженную. Я глянула на него краешком глаза. Он выглядел напряженным.

Я неловко поерзала, ненавидя тот факт, что он так ненавидит находиться в моем присутствии. Я была готова убить Франклина за то, что он поставил нас в такую ситуацию.

Как, наверняка, и Элоиза.

Сегодняшний обед в школе разрушил тот небольшой прогресс, которого я достигла в отношениях с Элоизой. Точнее, его разрушила я сама, когда спросила у вновь-не-разговаривающего-со-мной Финна, в силе ли наша договоренность о встрече после занятий.

Всем тут же захотелось узнать, зачем нам встречаться, и пока я объясняла, что Франклин объединил нас в пару для презентации по истории, Элоиза не сводила с меня хмурого взгляда. Она не сказала ни слова об этом. Более того, потом она вообще не разговаривала со мной, и Брайс обожгла меня предупреждающим взглядом, который заставил меня пожалеть, что я упомянула об этом в присутствии всех.

Эти девушки были такими собственницами! Мне никогда их не понять. Никогда.

Неожиданно я заметила, что мы выезжаем из Бостона не тем путем, каким нас возил Джил. Совсем.

– Куда мы едем?

– Ко мне.

В ответ на его сухой тон я закатила глаза.

– Знаю, но я думала, ты живешь в Вестоне.

– В Дувре.

– Это рядом с Вестоном?

– В получасе езды.

– Элоиза сказала, что вы знаете друг друга с самого детства.

– Да. Когда мы были маленькими, наши семьи жили в Бикон-хилл. Наши родители были хорошими друзьями.

Я подождала продолжения, но он лишь молча смотрел перед собой. Обычно я бы позволила ему молчать, но сейчас мне было слишком любопытно узнать побольше о нем и Элоизе.

– Так почему вы переехали из Бостона?

Он раздраженно взглянул на меня, но потом вздохнул и все же ответил.

– Мама Эль умерла от рака, когда ей было тринадцать. Тео решил начать новую жизнь, поэтому купил дом в Вестоне.

Зная, каково это – скучать по маме и быть вынужденной переехать в незнакомое место, – я невольно посочувствовала Элоизе.

– А ты?

Его руки вновь сжали руль.

– Моя мама умерла от рака, когда я был маленьким. Мы с отцом переехали в Дувр, но я почти не бываю там. До того, как Эль переехала, я большую часть времени проводил у нее, но Джош и Гейб по-прежнему живут в Бикон-хилл, поэтому я и сейчас часто там зависаю.

Услышав эту информацию, я резко вдохнула.

У меня заболело сердце.

За него, за нее. За них обоих.

И в этот момент для меня многое прояснилось. Их – Финна и Элоизу – объединяло то, чего никто другой не мог понять.

– Прости, Финн, я не знала.

– Все нормально, – хрипло проговорил он.

Я выдохнула, стараясь уменьшить тяжесть в груди.

– Надо же, как совпало, – печально прошептала я.

Финн не ответил, и я решила пойти ему навстречу и не приставать больше с вопросами, ответы на которые были не моего ума делом.

Большая часть поездки до его дома прошла для меня как в тумане, но, когда мы миновали знак с надписью «Добро пожаловать в Дувр, Массачусетс», я выпрямилась, поняв, что мы уже близко. Мы поехали по очень маленькому, ухоженному городку.

– Милое место. Тебе нравится здесь?

Финн пожал плечами.

– Как я уже говорил, я не много времени провожу здесь, поэтому не слишком хорошо знаю город. Если я бываю здесь, то нахожусь дома.

Я пришла в замешательство. Как можно не знать город, в котором живешь? Но когда мы выехали из части города, которая, кажется, была его центром, начала понимать.

Финн свернул на обсаженную деревьями дорогу. Мы миновали несколько подъездных дорожек, и я мельком увидела за верхушками крон большие дома. Через минут пять мы сделали еще один поворот, и после знака с надписью «Сноус Хилл Лейн» Финн начал сбрасывать скорость. «Астон-мартин» резко повернул на ведущую в горку дорожку, и я не удивилась виду здания, которое появилось передо мной.

Над нами возвышался гигантский особняк, покрытый бледно-голубой черепицей.

Ни слова не говоря, Финн выбрался из машины и, большими шагами обогнув ее, подошел к моей стороне. Я подняла на него взгляд, когда он открыл для меня дверцу, и вышла из машины, изумляясь трепету внизу живота.

Я нервничала? Ну уж нет. Наотрез оказавшись нервничать, я настроилась не дать дому Финна запугать меня сильней, чем дом Тео.

Сколько уверенности, Индия.

– Готова? – как-то мрачно спросил он.

От его тона я нахмурила брови.

– Планируешь убить меня, когда я зайду внутрь?

Его губы дернулись, но он лишь покачал головой и пошел к белым двойным дверям.

Горничная открыла нам, и, когда я увидела дом изнутри, мне пришлось следить за выражением у себя на лице.

Дом Финна был грандиознее, чем дом Тео. Я уставилась на королевскую лестницу – настоящую королевскую лестницу, – потом, запрокинув голову, обвела взглядом массивный сводчатый потолок, а затем опустила глаза вниз, на мраморный пол под ногами.

– Здравствуй, Ханна, – приветливо сказал горничной Финн.

На ее лице засияла улыбка.

– Добрый вечер, сэр.

Его вежливая улыбка исчезла, когда он тихо спросил:

– Отец дома?

– Нет, сэр. Мы ожидаем его к обычному времени.

– Хорошо, – кивнул Финн, и его напряжение, кажется, спало.

Увидев, каким облегчением для него было узнать, что отца нет дома, я нахмурилась. Что это значит?

Он показал на коридор.

– Нам сюда.

Я последовала за ним, и он повел меня по своему роскошному дому – мимо официальной столовой, мимо комнаты, которая, судя по звукам, доносящимся изнутри, была кухней, мимо нескольких закрытых дверей. Когда мы проходили мимо открытых дверей в библиотеку, я заметила за окном бассейн.

Наконец Финн привел нас в комнату в глубине дома. Это помещение с его огромными комфортабельными диванами и телевизором казалось более расслабляющим, нежели весь остальной дом. Возле дверного проема стоял большой стол и стулья. Однако это был не простой стол. Его можно было преобразовать из обеденного в бильярдный.

Финн выдвинул из-за вышеупомянутого стола стул.

– Пойду возьму свои вещи. Хочешь попить чего-нибудь, перекусить?

Мгновение я изучала его. После того, как выяснилось, что его отца дома нет, он стал намного расслабленнее. В ответ на мой внимательный взгляд он нахмурился.

– Что?

– Ничего. – Я подняла сумку, притворившись, что мне наплевать, разгадаю я или нет этого парня. – Я буду содовую – любую, какая есть.

Когда он вышел, я встала, чтобы посмотреть в прямоугольные окна с узкими белыми рамами. Вода в бассейне на заднем дворе переливалась в солнечном свете. Он был в два раза больше бассейна Тео, как и домик с ним рядом.

Покачав головой, я повернулась, чтобы обследовать комнату, в которой находилась.

Финн был прав. Это было не Арройо Гранде. Я думала, что успела привыкнуть к дому Тео, но, если честно, по утрам я все еще просыпалась с ощущением, будто я гостья… будто все это временно.

Потому что вероятнее всего так и было.

Я отмахнулась от этого ощущения, от беспокойства, от мыслей о том, что будет с Хейли, когда все развалится, и торопливо пошла обратно к столу. Я не хотела, чтобы Финн, вернувшись, увидел все это на моем лице и в глазах. Однако, когда он зашел, неся поднос с содовой и едой, я не смогла сдержать шока. Он поставил поднос на стол передо мной и снял с плеча сумку с ноутбуком.

– Ты ходил на кухню? – раскрыла я в удивлении рот.

– Я знаю, как брать еду, Индия.

От его резкого тона я поморщилась.

– Да я не об этом. Я имела в виду, ваш повар пускает тебя на кухню?

В его глазах вспыхнуло понимание и, если я не ошиблась, веселье.

– Гретхен… – пробормотал он.

– Значит, она ведет себя так не только со мной. Она злобная, да?

Тут Финн даже издал смешок. Смешок!

– Наш повар, Этьен, гораздо спокойнее Гретхен.

– Какое дипломатичное высказывание, – пробормотала я, поворачиваясь к подносу.

Я потянулись за содовой, но моя рука остановилась на полпути, когда я увидела, что именно Финн положил на тарелку.

Штрудель.

Я удивленно подняла взгляд.

С абсолютно каменным выражением на лице Финн произнес:

– Из достоверных источников мне стало известно, что ты неравнодушна к штруделям.

Меня затопило какое-то буйное, головокружительное, теплое чувство, и неожиданно для себя я откинула голову и рассмеялась. Когда мое хихиканье начало замедляться, наши глаза встретились. И я почти перестала дышать, потому что Финн широко улыбался.

Я еще ни разу не видела, чтобы он улыбался. Его улыбка была мальчишеской, слегка кривоватой и невероятно привлекательной. Она полностью меняла его.

Теплое головокружение осело трепетом в животе, и мой смех угас.

За прошедшую минуту я узнала о Финне Рочестере три вещи.

У него определенно имелось чувство юмора.

Он по-настоящему слушал меня, когда я говорила.

Его улыбкой можно было осветить весь мир.

А еще я узнала кое-что новое о себе, но я не хотела даже думать об этом, как и о том, что это значило в смысле моего отношения к Финну.

Финн – уже без улыбки – достал ноутбук, а я тем временем открыла свои записи по истории.

В следующий час произошла страннейшая вещь: мы отлично сработались. Удивительно, но мы с самого начала оказались на одной волне. Финн спросил, не возражаю ли я против музыки, поскольку она помогала ему сосредоточиться. Я не возражала, потому что мне тоже нужно было слушать музыку во время работы, и когда заиграли «Torrents» – группа, которую я любила, – я улыбнулась ему, давая понять, что мне нравится его выбор.

Музыка тихо играла на фоне, пока мы прорабатывали каждую часть нашей будущей презентации.

Запланированная нами работа подходила к концу, и теперь, когда я мельком увидела настоящего Финна, мне стало любопытно узнать о нем больше. Потягивая содовую, я наблюдала за ним, пока он вносил наш конспект в ноутбук.

Наблюдать за ним было не в тягость.

Совсем. Даже наоборот.

Почувствовав на себе мой взгляд, он перестал печатать.

– Что?

– Итак… Фотография, да? Ты хочешь заниматься в жизни именно этим?

В один момент новообретенная легкость между нами исчезла. Его лицо стало непроницаемым.

– Это хобби.

Тот факт, что он закрылся от меня, свидетельствовал об обратном. Не успев остановить себя, я сказала:

– Это определенно больше, чем просто хобби.

– Нет. Я Рочестер. А значит буду работать с отцом.

Не горечь ли я уловила в его тоне? Я наклонилась ближе.

– А чем занимается твой отец?

– Он генеральный директор холдинговой компании.

– Звучит круто. – И почему-то совсем не похоже на то, какой я представляла его дальнейшую жизнь.

Он усмехнулся, немного расслабившись от моего беззаботного тона.

– Так и есть. – Он прищурился. – А кем хочешь стать ты?

Я решила, что будет только справедливо, если и я дам ответ.

– Я хочу быть обвинителем по уголовным делам в окружной прокуратуре.

Брови Финна приподнялись.

– Довольно конкретно.

– Я знаю, чего хочу.

– И вольна в своем выборе.

– Ты говоришь, как будто завидуешь.