Текст книги "Наша непостижимая бесконечность (ЛП)"

Автор книги: Саманта Янг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Я вытащила из конверта один из буклетов мисс Льюэлин.

– Здесь говорится, что вы курируете школьную газету.

– Да. Обычно этим занимаются преподаватели английского, но у меня степень по журналистике, так что… – Он скромно пожал плечами, как бы говоря «вот он я».

– Здорово. Я была соредактором нашей газеты в Арройо Гранде. Я надеялась, что, может, для меня и у вас будет место.

– О. Что ж, по большей части команда уже укомплектована, ведь учебный год начался две недели назад… Однако мы еще не нашли литературного обозревателя. Знаю, критик – не журналист, но, может, тебе будет интересно попробовать?

– Да. – Я с энтузиазмом кивнула. – Я люблю книги. И, если честно, мне просто хочется стать частью команды. Это начало, верно?

– Несомненно. У нас есть еще пара учеников-кандидатов, но я всегда выбираю тех, кто обладает наибольшим потенциалом. Может, пришлешь мне работы, выполненные тобой в прежней газете?

– Конечно!

В ответ на мое рвение он усмехнулся.

– Отлично. Мой емейл есть в локальной сети. Пришли как можно скорее.

– Обязательно. Спасибо, мистер Франклин.

– Не за что, Индия.

Мой шаг пружинил, когда я, окрыленная надеждой на то, что все наладится, выходила из кабинета.

***

В столовой, куда я пришла пообедать, эта надежда быстро развеялась.

Школа Тобиаса Рочестера была намного меньше моей старой школы, поэтому драмы, разворачивающиеся в столовой, были гораздо заметней, чем там. Кто стал причиной сегодняшней драмы? Новенькая. То есть, я.

Со мной еще никто не захотел подружиться, и на меня по-прежнему бросали странные взгляды. Одни таращились с отвращением, другие с любопытством.

Отвращение напрягало меня.

Стоя в очереди за обедом, я поискала взглядом Элоизу. В итоге я нашла ее за столом в самом центре столовой. Конечно, она хотела бы быть в центре всего.

С двух сторон от нее сидели Брайс и Шарлотта, а напротив них – Финн, Гейб и Джошуа. Увидев меня, девочки сразу же отвели глаза. Брайс что-то проговорила, и парни оглянулись на меня. Финн с Джошуа быстро отвернулись, а Гейб улыбнулся и начал вставать.

Брайс что-то резко сказала ему. Он со смешком бросил в нее кусочек картошки-фри, и ее мрачное лицо стало настолько красным, что я испугалась, как бы из-за притока крови у нее не взорвалась голова.

Пока Гейб шел ко мне, я, не зная, какого приветствия ожидать, готовилась к худшему.

– Вот ты и в школе, – весело сказал он.

Подвоха в его словах вроде бы не было.

– Ага.

– Отлично выглядишь.

– Разве тебе можно делать мне комплименты?

– Намекаешь на Брайс? – Он усмехнулся. – Ей пора бы понять, что я не один из ее подпевал. Я разговариваю, с кем хочу. К тому же, Эль не говорила, что ты под запретом, а все мы знаем, что по-настоящему главная здесь именно Эль.

Ха. Интересно. Я была уверена, что Элоиза приказала своей компании не замечать меня.

Гейб, будто прочитав мои мысли, покачал головой.

– Эль хорошая.

Хм-м, я сомневалась, что этому можно верить.

– То есть, ты относишься ко мне нормально?

Подозрительность в моем тоне рассмешила его.

– Хочешь верь, хочешь нет, но да.

– Ладно. – Еще сомневаясь в его мотивах, я пожала плечом. Хотя, справедливости ради надо было отметить, что при первой встрече он тоже отнесся ко мне хорошо.

– Что ж… тогда, может, скажешь, почему все так странно пялятся на меня?

– А. – Вид у него стал смущенным. И даже пристыженным. – В общем… – Он шагнул ко мне и понизил голос. – Когда твоя мама и Тео стали встречаться, Хейли не особенно понравилась Элоизе. Ей показалось странным, что Хейли за все время ни разу не привезла тебя и не разрешила ее отцу приехать к тебе. Она сказала, что боится, как бы ты не оказалась наркоманкой на реабилитации или типа того. – Он с неловкостью на лице потер шею. – Возможно, я сболтнул кому-то из ребят, что ты на реабилитации, и в мгновение ока об этом узнала вся школа. Но это было несколько недель назад, – оправдываясь, заявил он. – Я думал, все уже забыли.

Я, мгновенно вскипев, вытаращила глаза.

– Все думают, будто я была на реабилитации?

– Да. Извини. Мне правда ужасно жаль.

Я недоверчиво фыркнула, стараясь оценить степень его искренности. Похоже, ему действительно было неловко из-за слухов, которые он распустил.

– Ты расскажешь всем, что это вранье?

– Утром Элоиза услышала, как об этом болтают, и сказала, что это неправда.

Хм-м, наверно не хотела, чтобы слухи навредили ее репутации.

– Тогда почему на меня по-прежнему так смотрят?

– Понадобится время, чтобы все утихло. Если ты сядешь с нами, это случится быстрей.

Он что, псих? Я с сомнением посмотрела на него, и он рассмеялся.

– Я тебя приглашаю.

– Мне там не рады.

– Ладно, как хочешь. Ты знаешь, где меня найти, если передумаешь. – Он подмигнул мне и отошел.

В ответ на его флирт я лишь покачала головой. Мое настроение чуть-чуть поднялось благодаря тому, что в этой школе был ученик, который не ненавидел меня – хоть он и случайно пустил обо мне глупый слух. Потянувшись за подносом с едой, я услышала, как Гейб громко произнес мое имя.

Я развернулась и увидела его на полпути между мной и столом Элоизы. Все смотрели на нас.

– Для наркоманки на реабилитации ты выглядишь на удивление хорошо.

Вместо того, чтобы привести меня в ужас, это лишь укрепило мою решимость не позволять им думать, что меня можно смутить или вынудить поджать хвост и начать прятаться от их любопытства и осуждения. В ответ на насмешку Гейба над теми, кто поверил в его дурацкую ложь, я усмехнулась и крикнула:

– Спасибо, говнюк.

По столовой прокатился его смех, и я обнаружила, что хихикаю. Взглянув на Элоизу, я увидела, что она встревоженно наблюдает за мной, пока Гейб, не обращая ни на кого внимания, возвращался к столу. Я нашла пустой столик, и мое настроение резко упало, когда я осознала, что буду сидеть одна.

Я не обедала в одиночестве со времен жизни с отцом.

И тогда я сделала то, чему научилась, как только приехала в Массачусетс, – притворилась, что мой одинокий статус не волнует меня. Я вытащила книгу, которую читала в настоящий момент, и, погрузившись в чтение, принялась за салат с макаронами.

Всего через несколько минут к моим щекам прилил жар, а волоски на шее встали дыбом. Не двигая книгу, которая прикрывала мое лицо, я украдкой посмотрела поверх нее в поисках причины своих загадочных ощущений.

На меня смотрел Финн Рочестер.

В животе вновь возник трепет, и я покраснела.

Финн отвел взгляд и, нахмурившись, уткнулся в тарелку. За его столом, кажется, никто не заметил, что он смотрел на меня.

Я уставилась в книгу, но слова сливались перед глазами.

Правда заключалась в том, что Финн выбивал меня из колеи. Почему – я честно не представляла. Но точно знала, что мне это не нравится.

Заставив себя сосредоточиться на книге, я в итоге погрузилась в нее и на время забыла о том, что нахожусь на вражеской территории.

***

Мне бы и хотелось сказать, что с того момента день пошел на лад, но все осталось так же, как в начале. Предметы были интересными, хоть и более сложными, чем в старой школе, учителя были благожелательными, и никто из учеников так и не удосужился представиться мне.

В конце дня я выходила из школы так же, как утром зашла в нее.

То есть, одна.

Джил ждал в машине и, увидев меня, вышел, чтобы открыть дверцу.

– Добрый день, мисс. Надеюсь, ваш первый учебный день прошел хорошо.

Я поблагодарила его и скользнула в машину.

Как только я устроилась, Джил сел за руль и начал отъезжать.

– А Элоиза?

– Мисс Элоиза проинформировала меня, что позже ее привезут домой от Финна.

Я кивнула и отвернулась к окну. Внезапно я поняла, что за день забыла, что они были парой. Они не вели себя, как Джошуа с Брайс, которые практически не могли оторваться друг от друга. Конечно, не все любили публичные проявления чувств, но обычно по паре можно было заметить, что они влюблены. Эти же, несомненно, вели себя как друзья, но я не видела, чтобы они целовались, держались за руки или ходили в обнимку.

Но одного дня, наверное, было недостаточно, чтобы составить мнение о них как о паре.

Пока за окном мелькали улицы Бостона, я позволила мыслям уплыть от Элоизы и Финна и начала думать о домашнем задании, которое должна была сделать, о том, сколько работы мне предстояло выполнить, чтобы влиться в жизнь новой школы, и о том прискорбном обстоятельстве, что я не завела ни одного друга. Гейб был не в счет. Я умела определять, когда парень думал о сексе, и Гейб определенно флиртовал со мной.

– Завтра будет новый день. – Голос Джила выдернул меня из унылых мыслей. Он с сочувствием улыбался мне в зеркало заднего вида. – Первый день всегда самый плохой.

Я улыбнулась ему, благодарная за чуткость и доброту.

– То есть, отныне все станет налаживаться?

– Совершенно верно.

Я надеялась, что его обещание сбудется. Потому что я приложила слишком много усилий, чтобы выбраться из своего убогого существования, чтобы новый роман моей матери отнял все у меня.

Когда мы подъехали к дому, мне пришлось напомнить себе, что дверцу откроет Джил. Выйдя, я поблагодарила его, надеясь при этом, что он понимает, что я говорю искренне. На данный момент он был единственным человеком в доме – кроме Тео, – кто тепло отнесся ко мне. А доброе отношение я ценила.

Несмотря на утреннее брюзжание Гретхен, я все-таки решила прорваться на кухню, потому что очень хотела пить. Когда я зашла, там стояли шум и суета, – Гретхен и одна из горничных готовили ужин.

Я неуверенно улыбнулась им и направилась к огромному холодильнику.

– Вам помочь? – окликнула меня Гретхен.

– Я просто возьму газировку.

– Мисс, я вам подам, – неприветливо сказала она, оставив овощи, которые резала.

– Все нормально. Я могу взять сама, – весело заверила ее я.

Гретхен нахмурилась, однако кивнула.

– Не знаете, Хейли дома?

Мне ответила горничная:

– Мисс Максвелл ушла. Свадебные приготовления. Сказала, что будет к ужину.

Подготовка к свадьбе. Ну конечно.

– Спасибо, – пробормотала я и, выйдя из кухни с банкой газировки, направилась в свою комнату.

Вчера вечером Хейли огорошила меня новостью о том, что уволилась с работы. Я очень старалась не злиться на нее за то, что она отказалась от независимости, потому что знала, что решение она не изменит.

Пока я взрослела и все чаще задавалась вопросом, почему Хейли делает тот или иной выбор, у меня сформировалась теория, что моя мать-растяпа всегда хотела быть принцессой. Действительность не устраивала ее. Она хотела жить в сказке.

Теодор Фейвезер наконец дал ей такую возможность.

Теперь она могла вести полную развлечений жизнь супруги богатого, влиятельного аристократа.

Никогда, решила я, никогда я не передам свое финансовое и эмоциональное благополучие в чьи-то чужие руки. Никогда!

Нет. Я, образно говоря, надеру всем задницы в новой школе и проложу новый путь к полной независимости. С этой мыслью я взяла ноутбук, нашла выпуски своей прежней газеты и переслала их Франклину. Потом, чтобы убить время, немного позанималась. Анна обещала позвонить мне по скайпу, но из-за трехчасовой разницы во времени мне пришлось подождать, когда она вернется из школы. И когда ноутбук начал звонить как телефон, я подумала, что уже давно не слышала звука прекрасней.

– О боже, возвращайся домой! – завопила Анна.

– Поверь, я бы с удовольствием. Как прошел первый учебный день без меня?

Анна закатила глаза.

– А сама-то как думаешь? Шивон ведет себя так, словно уже победила на зимнем балу.

– Кто бы сомневался. Она сильно стервозничает?

– Пока нет. В основном в стиле «падайте ниц и целуйте мне ноги».

– В буквальном смысле?

– К счастью, нет. Пусть делает педикюр хоть каждый день, я к ее ногам и близко не подойду.

Я рассмеялась, но тут же вернулась в реальность.

– Я скучаю по вам.

– Мы тоже. А знаешь, кто еще скучает по тебе?

– Кто?

– Джей.

– Джей? Он прямо так и сказал? – Было сложно представить, как весь из себя крутой Джей говорит Анне такие слова. По ее тону я поняла, что должна быть в восторге. Но… я не была.

– Нет, но он спросил, есть ли новости от тебя. Шивон, конечно, попыталась использовать его внимание, чтобы позаигрывать с ним, но на самом деле он интересовался только тобой. – Она тяжело вздохнула. – Классно быть Индией Максвелл и повсюду разбивать сердца плохишей.

Я фыркнула.

– О да, ведь сейчас у меня просто бесподобная жизнь.

Она хлопнула в ладоши и приблизила лицо к экрану.

– Теперь расскажи, как прошел твой день.

И я посвятила свою лучшую подругу во все мрачные подробности своей новой жизни в Бостоне.

– Индия Максвелл не сидит за ланчем одна! – возмутилась Анна. – Жаль, что у тебя был такой паршивый день. Но поверь, скоро они поймут, какая ты потрясающая.

Ее сочувствие и уверенность успокоили меня, и когда мы отключились, мне стало немного легче.

Я прогулялась по комнате, проводя пальцами по своим новым вещам и гадая, могут ли материальные блага принести человеку настоящее счастье. Остановившись возле французских дверей, я увидела, что около дома притормозил голубой кабриолет.

За рулем кабриолета сидела Шарлотта, а выпорхнула из него не кто иная, как Элоиза. Послав подруге воздушный поцелуй, Элоиза грациозно зашла внутрь и скрылась из вида.

Улыбающаяся Шарлотта отъехала от дома.

Хм. А Джил сказал, что Элоиза у Финна.

– Вот ты где.

Я развернулась и увидела, что в дверях стоит Хейли.

– Когда ты вернулась?

– Полчаса назад. – Улыбаясь как дурочка, она опустилась ко мне на кровать. – Как дела в школе?

– Нормально, наверное.

– Наверное? Все правда так плохо?

– Я не хочу говорить об этом.

Ее явно обидела моя резкость, поэтому я сменила тему.

– Как продвигается подготовка к свадьбе?

И она, опять засияв, принялась рассказывать о встрече с организатором свадеб, о помещении, которое им каким-то чудом удалось забронировать, о цветах, о расцветках…

К несчастью, за ужином мне пришлось выслушать все это по новой.

Когда она наконец выдохлась, Тео снисходительно улыбнулся ей, а затем повернулся ко мне.

– Итак, Индия, теперь, когда мы узнали, что у твоей мамы выдался замечательный день, может, расскажешь, как прошел твой?

Как и в предыдущие вечера, мы сидели вчетвером за огромным столом и притворялись, будто нам комфортно друг с другом.

– Хорошо, – солгала я.

– Элоиза, ты показала Индии школу? Представила ее всем?

Настала Элоизина очередь лгать.

– Конечно, папочка, – сказала она.

Ее пальцы так сжали вилку, что побелели костяшки, и я втайне порадовалась ее страху, что я выдам ее.

Я промолчала, и ее рука расслабилась.

– Тебе нравится в школе? – спросил Тео.

– Пока да. – Я посмотрела на Элоизу, желая дать ей понять, что ее помощь, возможно, мне не понадобится. – Мистер Франклин, учитель по современной европейской истории, курирует газету. Он попросил меня прислать мои старые статьи. Что-то вроде собеседования на место в газете.

Хейли с Тео, похоже, были довольны. Хейли даже светилась гордостью, когда сказала:

– Это же замечательно!

– Сначала газета, а потом и театр, – сказал Тео и переключил внимание на дочь. – Элоиза, ты спросила о работе за сценой для Индии?

– Еще нет, папочка.

Он нахмурился.

– Индия уже пропустила первые недели учебы. Время не ждет. Я бы хотел, чтобы завтра ты приложила побольше усилий.

Она покраснела.

– Да, папочка.

Дальше разговор поддерживали только Хейли и Тео, и говорили они по большей части о свадьбе. Хейли спрашивала мнение моего в-скором-будущем-отчима о цветах, тематике и другой чуши, которая наверняка была ему не интересна.

Доев десерт, я была счастлива наконец-то выбраться из-за стола, однако полностью отказаться от прежних привычек я не смогла и потому схватила свою тарелку, пока ее не забрали слуги Тео.

– Оставь, Джанелл все уберет! – попытался остановить меня он.

Но я все-таки понесла грязную тарелку и чашку на кухню. Войдя туда, я застыла, увидев, что Гретхен вываливает в мусорное ведро большой кусок мясного рулета, оставшегося после ужина. Половина противня картофельной запеканки тоже была приготовлена на выброс.

Мою кожу неприятно закололо, все тело – лицо, ладони, подмышки – покрылось холодным потом, а сердце часто заколотилось в груди.

– Что вы делаете? – дрожащим голосом спросила я, шагнув к ней.

Гретхен с удивлением оглянулась.

– Убираю.

– Прекратите. – Я бросилась к мусорному ведру, и при виде еды в нем мое сердце сжалось. – Вы выбросили половину мясного рулета!

– Мисс, оставьте посуду. Я ее вымою, – раздраженно ответила Гретхен, потянувшись за картофельной запеканкой.

– Нет! – Я ухватилась за другой конец противня, и глаза поварихи шокированно округлились. – Нельзя выкидывать совершенно нормальную еду!

– Мисс, пожалуйста, отпустите.

– Нет!

– Мисс, пожалуйста. – Она начала бледнеть.

– Что здесь происходит? – раздался позади нас властный голос Тео.

Я вцепилась в противень еще крепче.

– Сэр, я просто выбрасываю отходы, а мисс Максвелл почему-то очень расстроилась.

– Индия. – Кто-то взял меня за запястье, и, подняв взгляд, я увидела обеспокоенное лицо Хейли.

– Это не отходы, – прошептала я. – Это совершенно нормальная еда.

В глазах Хейли вспыхнула боль, и она кончиками пальцев погладила мою щеку.

– Солнышко, – прошептала она.

– Нельзя выбрасывать столько еды.

– Я знаю, – кивнула она и посмотрела через мое плечо. – Дорогой, Индия права. Остатки нужно оставлять на потом или отдавать в местный приют. Мы не можем выбрасывать такое количество еды.

Я почувствовала, как Тео приблизился и заглянул в мусорное ведро.

– Вы каждый день выбрасываете столько еды?

Гретхен с трудом сглотнула.

– Не каждый, сэр. Иногда.

– Что ж, ее действительно много. Индия и Хейли правы. С этого дня вы с остальным персоналом будете делить оставшуюся еду между собой, это понятно?

– Да, сэр. – Гретхен с облегчением выдохнула – видимо, потому что Тео не стал затягивать головомойку.

Что до меня, то мое сердцебиение начало замедляться, но я еще не успокоилась до конца.

– Вы ведь будете использовать остатки, верно?

Хотя было видно, что Гретхен считает меня ненормальной, она тем не менее успокаивающе ответила мне:

– Конечно, мисс. У меня сын-подросток, который ест как не в себя. Еда будет кстати.

– Хорошо. – Напряжение вытекло из меня, и я глубоко вздохнула. – Спасибо.

Она осторожно потянула противень на себя, и я, отпустив его, отступила назад.

– Должен сказать, Индия, я нахожу твою жизненную позицию довольно-таки освежающей, – доброжелательно улыбнулся мне Тео.

Я робко улыбнулась в ответ.

Он подумал, что я социально и экономически сознательная. Он понятия не имел о моих проблемах с едой.

А вот Хейли знала о них.

Она погладила меня по руке и развернула от Гретхен.

– Солнышко, у тебя был долгий день. Давай-ка ты ляжешь пораньше?

Я кивнула и, повернувшись, обнаружила, что рядом с кухонной дверью стоит и смотрит на меня Элоиза.

Вот дерьмо.

Меньше всего я хотела, чтобы свидетелем моих странностей становилась она.

Глава 4 

Он ел пончики. Они были свежими, и я ощущала их запах. Их принесла Карла.

Мой желудок болезненно сжался.

– Я не могу есть, пока она смотрит на меня как дикая кошка, – пожаловалась Карла. – Просто, б**ть, дай ей еды, Эд.

– Маленькая сучка без моего разрешения не получит и крошки. Она знает, что сделала. – Он злобно уставился на меня.

Я не знала, что такого я сделала.

Я лишь знала, что разозлить его могла малейшая вещь.

– Она пугает меня. – Карла оттолкнула коробку с пончиками.

– Прекрасно. – Он резко встал и схватил коробку с выпечкой. Потом, не сводя с меня глаз, прошел по трейлеру к мусорному ведру, нажал на педаль, открывавшую крышку, и один за одним выбросил пончики.

Я ненавидела его.

Чтобы закрыться от него, я покрепче обхватила руками колени и прижалась к ним лицом.

– Мне пора на работу.

– Она не пойдет в школу?

– Не. Ее там накормят.

– Она может поесть, когда тебя не будет дома.

– Здесь нет ни грамма еды, – рассмеялся он. Его сиплый смех я ненавидела так же сильно, как его самого. 

– Ты больной, – сказала она.

Если она так считала, то почему бездействовала?

Я ощутила жгучую боль в голове, в ушах зазвенело от его затрещины. Сморщившись от боли, я подняла глаза.

– Только попробуй сдвинуться с места, – сказал он с издевкой. – Я все равно узнаю.

Я кивнула и испытала неимоверное облегчение, когда они оба ушли.

Выждав какое-то время, я подтащила свое изможденное тело к мусорному ведру и, плача, достала пончики, стерла с них сигаретный пепел и острый соус и засунула в рот.

***

К концу второй перемены следующего дня выяснилось, что к списку моих вымышленных проблем добавилась булимия. Я доедала энергетический батончик перед математикой, когда девушка, которую я не знала, перегнулась через свою парту ко мне:

– Брайс Джефферсон рассказала мне все о тебе, поэтому если соберешься блевануть, скажи мне заранее, потому что я не очень хорошо переношу рвоту. – Она сморщила нос.

Несколько секунд я недоуменно моргала, а потом до меня дошло, что Элоиза рассказала Брайс о моем вчерашнем срыве на кухне, а Брайс, очевидно, разболтала всем остальным.

У меня и так уже начались ночные кошмары, – я не нуждалась в подобном дерьме.

– У меня нет булимии, но приятно знать, что ты беспокоишься, нет ли у твоей одноклассницы опасного для жизни расстройства. Тебя следует наградить как самую сердобольную ученицу. Нет, погоди. Я хотела сказать, как самую эгоцентричную засранку.

Ее рот раскрылся от возмущения, и она со скрежетом отодвинула от меня свою парту.

Наверное, то был не лучший способ заводить новых друзей.

Как оказалось позже, можно было не особенно переживать о том, что я оттолкнула одну из своих одноклассниц.

К четвертому дню в школе Тобиаса Рочестера друзья Элоизы сделали это за меня. У меня не появилось друзей, а из всего класса со мной разговаривал только Гейб. Да и тот лишь немного флиртовал со мной в столовой. При этом, однако, я не чувствовала себя какой-то особенной, потому что по его общению с другими девчонками было понятно, что он флиртует со многими.

Также я исчерпала все возможности, касающиеся внеклассной деятельности. Оказалось, что все места уже заняты: в дискуссионном клубе, в группе по выпуску школьного ежегодника, в комитете по мероприятиям… Я даже попробовала сунуться в научную группу и математическую команду, но, судя по всему, туда принимали одних только гениев, и поскольку мой интеллект был всего лишь чуть выше среднего, мне отказали. Что касается спорта, то у них не было футбольной команды, так что я заранее была в невыгодном положении. Я не умела играть в баскетбол и лакросс, не умела фехтовать и танцевать (во всяком случае на уровне танцевальной команды школы Тобиаса Рочестера), не умела плавать, грести, играть в регби и сквош. Я была сильна только в беге, но команда по кроссу тоже оказалась укомплектована, так что на мою долю остался лишь старый добрый бег. Не совсем командный вид спорта, но я все равно записалась.

Школа Тобиаса Рочестера была маленькой школой с высокой конкуренцией. Если в первые дни учебного года ты прозевал шанс попасть в какую-либо команду, то вряд ли вообще попадешь туда.

Из внеклассных занятий мне светила только работа в «Тобиас Рочестер Крониклс» и что-нибудь в театре по протекции Элоизы. Франклин все еще не связался со мной, и перед каждым уроком современной европейской истории я готовила себя к разочарованию.

Именно это я и делала в пятницу, направляясь к нему на урок.

– Индия, – сказал Франклин, как только я переступила порог его кабинета, – останься после урока, пожалуйста.

Я сделала вдох и кивнула, не желая тешить себя ложной надеждой. Отчасти мне хотелось, чтобы он поговорил со мной до урока, чтобы я сразу узнала, вылетит моя школьная карьера в трубу или нет.

Сев на свое место, я опустила лицо и не подняла его, даже когда стул рядом подвинулся. Мое дыхание слегка участилось, и меня снова взбесило, что рядом с Финном я ощущаю тревогу. В последние четыре дня я отказывалась признавать его присутствие – в точности, как он не замечал меня. Мы проходили друг мимо друга в коридоре, и он – так же, как Элоиза – смотрел куда угодно, только не на меня. Он ни разу не заговорил со мной на трех совместных уроках и игнорировал вчера вечером, когда Элоиза и ее компания зависали возле бассейна и ели пиццу. К счастью, Хейли и Тео не было дома, так что мне не пришлось выходить и сидеть с ними.

Мне показалось странным, что вчера вечером Финн впервые появился в доме с тех пор, как я приехала. Плюс он опять не был с Элоизой один. Меня напрягал свой интерес к их отношениям. Мне-то какое дело?

Я краешком глаза взглянула на Финна. Он был одет в темно-синюю футболку-хенли и черные джинсы. Всю неделю я видела его в рубашках с закатанными рукавами и в брюках. Сегодняшняя одежда лучше подчеркивала его широкие плечи и тонкую талию. Я узнала, что Финн состоит в титулованной школьной команде по гребле, причем является не только единственным одиннадцатиклассником там, но впридачу и рулевым – самым главным членом команды, обязанностью которого было задавать частоту и ритм гребков всем остальным. В каком-то смысле он был их лидером, их капитаном.

Я снова сосредоточилась на Франклине. Он кратко пересказывал материал, который мы прошли за неделю. Ближе к концу урока он сел за свой стол и улыбнулся нам с таким видом, что я сразу насторожилась. Такая улыбка означала, что он чего-то хочет от нас.

– Итак, – сказал он, – сейчас я разделю вас по парам, и через две недели каждая команда должна будет представить устную и визуальную презентацию.

От его заявления мои уши вспыхнули. Задание могло сослужить для меня как хорошую, так и плохую службу. Если Франклин поставит меня в пару с кем-то, кого я не знаю, то у меня появится шанс развеять слухи и завести настоящего друга. Но если я окажусь в паре с…

– Финн и Индия, вы будете партнерами. Ваша тема – землетрясение в Лиссабоне 1755 года и его социальные и политические последствия для всего остального мира.

Я попала.

Франклин, который пребывал в полном неведении относительно созданной им катастрофы, улыбнулся нам, и после этого я не слышала ни единого его слова.

Собравшись с духом, я покосилась на Финна.

На его щеке дергался мускул.

Значит, он злится.

Это еще сильнее разозлило меня.

– Видимо, тебе все же придется встретиться со мной взглядом.

Он слегка повернул ко мне голову.

– Похоже на то.

– Ты ведь знаешь, что на самом деле я никакая не наркоманка? Эту чушь сочинил твой дружок Гейб.

Уголок его губ слегка дернулся.

Боже мой… это что, действительно была полуулыбка?

– Я знаю, – произнес он.

– Это должно сделать работу со мной менее страшной.

Он ничего не ответил.

– А ты знаешь, что устная презентация подразумевает под собой разговор?

– Догадалась по слову «устная», да?

Я усмехнулась.

– Я лишь намекаю на то, что тебе придется как-то поработать над своей задумчивой немногословностью, если мы хотим получить хорошую оценку.

– Приму к сведению.

– Тогда с завтрашнего дня и начни работать над ней.

Он вздохнул и откинулся на стуле, чтобы прямо посмотреть на меня.

– У тебя на все готов умный ответ?

– Только если я не ем штрудель. От него у меня выключается мозг.

Легкая усмешка на его губах, если мне не показалось, вернулась.

Неужели у Финна действительно есть чувство юмора?

Сказать что-то еще я не успела – прозвенел звонок. Урок кончился, и Финн тут же собрал свои вещи.

– Прежде чем ты уйдешь, нам нужно договориться о времени встречи, чтобы обсудить презентацию.

– В понедельник после уроков? У меня не будет тренировки по гребле.

– Давай. Где?

– У главных ворот. – И с этим коротким ответом он ушел.

Когда кабинет опустел, я пошла к Франклину. Мое сердце забилось чаще.

«Не возлагай слишком больших надежд. Не возлагай слишком больших надежд», – снова и снова повторяла я у себя в голове.

– Индия, спасибо, что задержалась, – сказал Франклин, когда я подошла. – Прошу прощения, что затянул решение на неделю. Я надеялся быстрее дать тебе знать о текущей ситуации, но один из учеников удивил нас, уйдя из «Крониклс». Вероятно, из-за слишком большой внеучебной нагрузки.

Это означало, что мои шансы увеличились вдвое, ведь в газете теперь было два места.

Не возлагай слишком больших надежд.

Франклин широко улыбнулся мне.

– Индия, должен признаться, твои работы в прежней газете по-настоящему впечатлили меня. Темы, которые ты освещала, были актуальными, важными и четко изложенными. Особенно мне понравилось твое интервью с мэром. Ты задавала серьезные вопросы о сокращении муниципалитетом бюджетных расходов. Существенные вопросы.

Его комплимент заставил меня зардеться от гордости.

– Спасибо.

– Другие кандидаты были хороши, но недостаточно. Сомневаюсь, что кто-то из них заинтересован в «Крониклс» так же сильно, как в том, чтобы впечатлить Лигу плюща количеством внеучебной активности в своем расписании.

В ответ я приподняла бровь, и он рассмеялся.

– Я ничего не говорил.

– Я ничего не слышала.

– Как бы там ни было, правда заключается в том, что ты лучший кандидат. Именно поэтому я хочу предложить тебе место в газете.

Наконец-то я чего-то добилась.

– Спасибо.

– Пожалуйста. Я считаю, что в «Крониклс» тебя ждет успех. Думаю, если в этом году ты будешь усердно трудиться, то должность редактора в выпускном классе не станет чем-то недостижимым.

В точности, как я и задумала. Я широко улыбнулась.

– Это было бы здорово. Я стану лучшим литературным обозревателем за всю историю «Крониклс».

Франклин усмехнулся.

– Нисколько не сомневаюсь. А еще я надеюсь, что ты станешь тем человеком, который занимается финальной вычиткой… нашим экспертом по этике. Если ты, конечно, не против.

Предложение ошеломило меня. Может, эксперт по этике и не был журналистом, но именно он решал, отправится статья в печать или нет, устраивал репортерам и редакторам допросы с пристрастием насчет их статей и следил за тем, чтобы исследования были проведены должным образом, источники были надежными, а тема раскрыта. Эта должность была намного лучше той, на которую я надеялась, потому что вовлекала меня практически во все процессы газеты.

– Да, – радостно выдохнула я. – Да, я согласна.

– Справишься с двумя должностями? Конечно, чтобы все было по-честному, финальную вычитку твоих обзоров буду делать я.

– Да, разумеется.

Франклин кивнул и проводил меня до двери.

– Великолепно. Тогда добро пожаловать в «Тобиас Рочестер Крониклс». Увидимся в понедельник после занятий в медиацентре.

– Непременно, – согласилась я и вышла оттуда, чувствуя себя окрыленной как никогда.

Мое счастье длилось ровно до тех пор, пока я не зашла в столовую и, наткнувшись взглядом на стол Элоизы, не вспомнила, что в понедельник после занятий должна встретиться с Финном.

Вот черт.

***

Я не смогла найти Финна, чтобы перенести время встречи, но предположила, что наверняка увижу его дома на выходных или на занятиях в понедельник.