Текст книги "Ябеда"

Автор книги: Саманта Хайес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

Глава 11

И дождь не помешал Мику обнаружить вмятину. Он вышел на улицу выбросить мусор в уже переполненный бак. Нина видела в окно, как он присел возле заднего крыла машины, как, не веря собственным глазам, провел пальцами по мокрому металлу. Хмуро сощурившись под струйками моросящего дождика, с разных сторон оглядел нанесенный ущерб, чтоб уж никаких сомнений не осталось.

– Черт! – тихонько ругнулась Нина, ее дыхание затуманило окно подсобки.

Услышав, что Мик уже топает ногами по коврику у входной двери, Нина схватила в охапку белье, еще теплое после сушки.

– Нам надо больше сдавать на утилизацию, – сказал Мик, сунув руки под кран.

Нина свалила белье на кухонный стол и разложила гладильную доску.

– Да?

Если повезет, он не станет говорить о машине. Нина и сама не знала, почему промолчала. Мик понял бы. В конце концов, с кем не бывает? Включив утюг, Нина расправляла одежду, аккуратно складывала, прихлопывала стопку.

– Бак битком набит. Есть же вещи, которые можно сдавать…

– А я что делаю! – вспылила Нина. – Каждую неделю сдаю: стеклотару, макулатуру, консервные банки, тряпки, пластик. Все подряд!

Мик расхаживал по кухне, гадая, что сегодня нашло на его жену. Вон как шлепает утюгом – больше мнет, чем гладит.

– Да я так только… – примирительно обронил он. Нина подняла голову, утюг застыл в воздухе. – Машина, – то ли спросил, то ли констатировал Мик, вздернув брови.

– Ах, машина, – убитым голосом выдавила Нина. – Я… я…

– Не знала, как сказать?

Нина неуверенно кивнула и зажмурилась, но тут, по счастью, несколько прядей волос свесились ей на лицо и прикрыли ее вранье. Она решила не рассказывать Мику ни про случай с машиной, ни про погром в театре.

– Я сам заеду в мастерскую, когда буду в городе. Нужно взять кое-какие справки для страховой компании. – Мик налил кипяток в заварочный чайник.

– Для страховой компании? – Нина прижала горячий утюг к ткани. – А разве им не понадобится номер нарушителя? Они могут попросить справку из полиции или еще что.

Мик обернулся:

– Полиция? Господи помилуй, Нина, что ты натворила? Переехала кого-то?

Нина так энергично замотала головой, что перед глазами поплыло.

– Нет, нет! Что ты! Стукнулась о фонарный столб, когда… когда парковалась. Всего-навсего. – Потянув носом, Нина рывком подняла утюг – на новой футболке Джози красовалась треугольная подпалина, буквы расплавились, спеклись в липкую кляксу. И футболка, и утюг были безнадежно испорчены. – Боже! – Нина зажмурилась. – Джози меня убьет.

Мик со смехом отобрал у нее утюг, вскинул его вверх на вытянутой руке, как флаг. Хмыкнул:

– И что теперь здесь говорится?

Нина уставилась на футболку. Дня два назад Джози и Нат обе купили себе по одинаковой, прежде на груди можно было прочесть: «Я – твое чрезвычайное событие».

– «Чайное бытие»! – Нина тоже рассмеялась. – Джози ее обожает. Никогда мне не простит. – И она запихала злополучную футболку в мусорное ведро. – Куплю новую, надеюсь, не заметит разницы.

– И не вздумай переживать из-за машины, – бросил Мик, отправляясь к себе в мастерскую. – Я все улажу. – Он подмигнул, и дверь за ним со щелчком закрылась.

Нина облегченно вздохнула: словно камень с души. Она сняла с полки справочник, нашла телефон магазинчика, где Джози купила футболку.

– Здравствуйте. Я хотела бы узнать, есть ли у вас в продаже определенный товар. – Она ждала, постукивая пальцами по столу и кусая кончик ручки. Дочка даже не заметит.

– Я подумала, ты должна это знать, – сказала в трубку Лора. Телефон затрезвонил, как только Нина закончила разговор с магазином.

– Что знать?

– Не то чтобы я следила за ними, нет…

– Лора, говори прямо.

– И я не любительница распускать сплетни. Но они наши дочери, и я знаю, как ты – особенно ты – относишься к таким вещам…

– Лора, выкладывай, что стряслось!

– Понимаешь, они сидели в комнате у Нат. С этим чертовым ноутбуком, который Том притащил ей с работы. Обе взбудораженные донельзя. Я просто шла мимо – вещи убирала, – ну и остановилась, прислушалась. Я и в щелку заглянула, да мало что увидела, только как Нат на кровати качается в обнимку с подушкой. А Джози притулилась рядышком, и компьютер между ними.

– Продолжай.

– И тут Нат говорит Джози: «Он хотел, чтоб ты разделась?!» Похоже, с Джози недавно что-то произошло и они это обсуждали.

– Да, – тусклым голосом отозвалась Нина.

– Ржали и визжали как ненормальные. Я им говорила, что собираюсь уходить, так они решили, что одни в доме. Короче, Джози велела Нат «не очень-то радоваться, потому как она не исполнила его желание». Очевидно, «он разобиделся и отключился». Так Нат сказала, хоть я понятия не имею, что это значит. – Лора умолкла, и Нина услышала, как та шумно отпила чаю. – А потом они решили зайти на свой дурацкий сайт. Должна признать, Нат предложила, маленькая шкода. Кстати, Джози обзавидовалась ее ноутбуку. Нат хвасталась, как его легко прятать ночью под одеялом.

Нина покачала головой. Интересно знать, сколько раз ее собственный ноутбук ночевал в дочкиной постели?

– Оказывается, Нат торчит в Интернете гораздо чаще, чем я думала. Она сама призналась Джози. По-моему, они считают нас простофилями.

У обеих женщин возникло схожее ощущение: именно что простофили.

– В общем, – вздохнула Лора, – они засели за свою игру, «Afterlife», и Нат затеяла принарядить персонаж Джози, чтоб та не выглядела «лохушкой». Это моя так выразилась. – Лора никогда не пыталась выгородить дочь, которая частенько вела себя довольно нахально, за что Нина всегда была благодарна подруге. – Нат, похоже, в этой игре у них за главного – нацепила на Джози вызывающие шмотки и выставила напоказ перед всем тамошним молодняком. Да еще наделила бедняжку парой грандиозных сисек. Вот подожди, я до нее доберусь!

Неужели Джози спокойно позволила Нат измываться над собой? Нина не могла в это поверить. А впрочем, как же тот «разговор», что она подсмотрела в ноутбуке?

– Знаешь, Лора, они просто еще совсем дети.

Это она сейчас произнесла? Да, берет пример с Мика – он именно так и сказал бы.

– Потом в сети объявился какой-то мальчишка. Явно тот, в кого Джози влюблена, потому что она покраснела как рак. По-моему, ей ужасно понравилось, что ее новый прикид сработал и заманил парнишку к ней «в гости».

– А его часом не Коготь звали?

– Точно. – Лора помолчала, силясь угадать, откуда Нина знает. – Но вообще-то Джози не очень уютно себя чувствовала. Даже как-то застыла.

– Правда?

Интересно, почему? Все девчонки не прочь похихикать с мальчишками. В конце концов, ей пятнадцать.

– Я знаю, что они там печатали, потому как они все читали вслух. Этот Коготь определенно ухлестывает за Джози. Даже пригласил к себе домой.

– Что?!

– Спокойно! Он имел в виду свой дом в игре.

Тоже не сахар, подумала Нина.

– Когда она туда попала… понятия не имею, как они это делают, но ты как будто оказываешься в чьей-то комнате, со всем ее содержимым. Словом, когда она пришла, девчонки так и зашлись от хохота, но я-то заметила – они ошарашены.

Нина сцепила зубы.

– Нат сказала, что похоже на камеру пыток, этакая красно-черная готика. А Джози здорово струхнула, но главное – и ты можешь ею гордиться, – она не поверила, что это кто-то из своих!

– У меня слов нет, Лора! Для любого извращенца пара пустяков – завязать болтовню с двумя девочками!

Нина села – колени дрожали.

– Они говорили, что он и выглядит совсем по-другому. Тогда Джози устроила ему проверку – стала расспрашивать о том, что ему должно быть известно, если он в самом деле Коготь. Уж не знаю, что ты ей говорила, но она к тебе прислушалась.

– Тогда я не понимаю, зачем ты мне все это рассказываешь. Я не очень одобряю, что Джози вечно торчит в Интернете, но, похоже, ведет она себя вполне благоразумно.

– А я не за этим и звоню, – отозвалась Лора.

– Вот как?

– Нат надоело уламывать Джози пококетничать с парнем, она в сердцах выскочила из комнаты, помчалась за кока-колой. Я едва успела нырнуть в соседнюю дверь, а когда Нат убежала, снова заглянула в щелку: что там Джози делает? А она плачет! Навзрыд. И бормочет себе под нос, давится словами. Я, говорит, неудачница. Теперь никто никогда не захочет со мной дружить. И еще – что ненавидит себя.

– Спасибо, подруга.

Нина повесила трубку. Она сама была на грани слез. Вцепившись в край стола так, что косточки пальцев побелели, она пыталась понять, что творится в душе у дочери.

Глава 12

В Джеффри Палмере нет ничего необычного. Ничего необычного нет и в маленькой квартирке, которую он занимает в западном крыле Роклифф-Холла: темно-бордовый ковер с узором, фарфоровые безделушки на каминной полке, бамбуковая газетница со старыми номерами «Сельской жизни».

Джеффри Палмер – идеальный руководитель для женской школы. Изучал историю в Оксфорде, заведует еще одним пансионом, председательствует в нескольких благотворительных комитетах, истинный христианин, каждый год ездит в Африку на сафари. На родителей производит великолепное впечатление, сотрудниками управляет твердой, но заботливой рукой. И пользуется популярностью у девочек – не в последнюю очередь благодаря тому, что ведет пятничный Клуб любителей кино и раз в месяц устраивает в собственной квартире сеанс киноужасов для шестиклассниц.

– Очень интересно, – говорю я, принимая у него чашку чая, снова бросаю взгляд на стену и уточняю: – Фотографии.

Он важно, с гордостью кивает:

– Гамбия, 2004-й. А это – Кения. Зимбабве и Танзания. Национальный парк Крюгер.

– Поразительно! – Я думаю про его благотворительные деяния. На одном снимке он запечатлен в окружении африканских ребятишек, тонких, как карандаши. Палмер улыбается из-под фуражки цвета хаки, у ребятишек глазищи круглые, как у филинов.

Мистер Палмер переходит к иной теме:

– Я пригласил вас, мисс Джерард, чтобы обсудить круг ваших обязанностей.

Сердце замирает, отказываясь биться, пока не выяснится, что имеет в виду директор.

– Надеюсь, я не совершила чего-то дурного?

– Отнюдь, мисс Джерард. Сильвия вами очень довольна, говорит, вы прекрасно заботитесь о девочках. И, принимая это во внимание, мы намерены расширить нашу программу ЛОСП.

Я недоуменно таращусь.

Мистер Палмер расшифровывает:

– Личное, общественное и санитарное просвещение. Все, что может тревожить, волновать наших девочек. В этом роде. – И отводит глаза, явно смущенный тем, что подразумевает под личными проблемами девочек-подростков. – Короче говоря, мы подумали, что вы как нельзя лучше подходите для этой работы. Конечно, у нас есть преподавательница для этих занятий, но она очень загружена – на ней спортивные секции. Ну, что скажете?

– Я не уверена, что… – Я отхлебываю чай и вместе с ним проглатываю то, что мне на самом деле следовало бы сказать. – Не уверена, что я именно тот, кто вам нужен для этой работы, хотя и польщена вашим предложением.

Что, по его мнению, мне известно о девочках-подростках? Какая им от меня польза?

– Вы не совсем поняли, мисс Джерард. – Директор улыбается, но не надо большого ума, чтобы понять: он недоволен. – Я не спрашиваю, согласны ли вы. – Ледышки голубых глазок буравят меня, выжидают, приказывают согласиться. – Нам очень нужна ваша помощь.

Резким вдохом я перебиваю подступившую икоту.

– Понятно. – Я смотрю на мистера Палмера. Эта комната, его ответный взгляд будят что-то в душе. Тугой страх стягивает ребра, стесняет дыхание. Слова застревают в горле, но я все же выталкиваю их, сухие, как наждак, немыслимые. – Мы… мы знакомы?

Все дело в его коже, в пергаментных складках на острых скулах. В сутулой спине. Во взгляде, лучом прожектора блуждающем по моему лицу.

Я поспешно меняю тему. Не желаю слышать ответ, потому что, если мы знакомы, я не смогу здесь остаться. А больше мне деваться некуда.

– Так что насчет занятий? Вы думаете, я справлюсь?

У него непроницаемый взгляд, так трудно понять, что скрывается за ним.

Наконец он говорит:

– Вы именно тот человек, который нужен девочкам, мисс Джерард. Вы достаточно молоды, чтобы понимать их, и в то же время в таком возрасте, чтобы они могли вас уважать. – Палмер улыбается, довольный, что все уладилось. – Вы прекрасно замените им мать, – добавляет он, вставая, и потирает руки. Определенно выпроваживает меня, хотя я не допила свой чай.

Я не двигаюсь с места.

– Превосходно, – говорит он.

– Хорошо. – Я поднимаюсь, очень медленно, потому что кровь отхлынула от головы. – Я согласна.

– Не бойтесь их, мисс Джерард. Они всего лишь девочки.

– Да, – киваю я, оставляя чай, оставляя комнату. Совсем нечего бояться.

Сначала я замечаю ноутбук и только потом – его самого. На крышке ноутбука наклейка, какой-то флажок, и, проходя мимо, я вижу, что это австралийский флаг. Компьютер примостился на столе у секретарши, на самом краешке, в полутора метрах от того места, где спиной к холлу стоит Эдам. И опять с пятиклассницей. Внезапно он всплескивает руками, словно дирижер на финальных аккордах симфонии.

– Бога ради, Кэти, ты опять за свое! Не умеешь вовремя остановиться.

Я замедляю шаг, прислушиваюсь, делая вид, что рассматриваю пришпиленные к доске объявлений работы учениц. Слышу звонкий и ехидный ответ девицы: «Это еще не все, мистер Кингсли!» Я оборачиваюсь, но их уже нет, только эхо удаляющихся шагов. Эдам забыл свой ноутбук.

Голову даю на отсечение – маршрут стал другим. Ей-богу, это место непрестанно меняется, здание поворачивается на своем фундаменте, со скрипом приноравливается к переделкам. Словно строители-невидимки еженощно перекладывают стены, пробивают новые дверные проемы, добавляют проходы в запутанную сеть коридоров. Комнату Эдама я обнаруживаю с третьей или четвертой попытки. Стучу и тотчас, словно он поджидал за дверью, оказываюсь носом к носу с Эдамом. Бледный, с красными пятнами на щеках и воспаленными глазами, он стоит, вцепившись в дверь обеими руками.

– Ну как, вам лучше? – Последний раз мы с ним общались, когда я провожала его, больного, до комнаты. С тех пор почти все девочки уже выздоровели.

– Да, спасибо, – отвечает он, и нижняя челюсть у него дрожит.

Повисает молчание.

– Вот, посмотрите, – говорю я, – это ваш? – Я протягиваю ноутбук, и глаза у Эдама становятся размером с блюдце. Он быстро оглядывается на свой письменный стол у окна.

– Да, да, мой! Где вы его нашли? – Он выхватывает компьютер у меня из рук.

– Минут десять назад вы оставили его в холле.

Мысли роем проносятся у него в голове, я читаю их по лицу: он гадает, было ли у меня время залезть в компьютер и похитить его данные.

– Спасибо, – наконец выдавливает Эдам. – Я вам очень признателен. – Он приподнимает и снова захлопывает крышку.

– Я внутрь не заглядывала, если вас это беспокоит. Думала, вы обрадуетесь, что я вам его принесла… Вы тогда были заняты по горло с одной из девочек.

Эдам нетерпеливо тянет дверь на себя, оставляя лишь узкую щель.

– Все под контролем, – резко бросает он. – Еще раз спасибо.

Я придерживаю тяжелую дверь из старых толстых досок.

– Теперь я буду вести занятия по личному – и так далее – просвещению. Если ей нужно с кем-то поговорить, если у нее какие-то проблемы, скажите, что она может обратиться ко мне.

Эдам кивает и закрывает дверь.

Глава 13

Какие были страшилки? Если будешь плохо себя вести, ночью из леса притопают страшные гномы и заберут тебя. Без всякого предупреждения. И от них не убежишь, не вырвешься. Надо поддаться – и пусть тащат. Один мальчик сказал, что видел, как гном три ночи подряд приходил за девочкой, которая не хотела ни есть, ни разговаривать. А после третьей ночи она так и не вернулась. А другой видел, как гном в зеленой маске и капюшоне шипел, плевался и шаркал по половицам в спальнях, выбирая самых непослушных.

Еще кто-то рассказал о злом духе, который усаживается на подоконник и стучит длинными когтями по стеклу. Первого, кто откроет глаза и всего-навсего посмотрит на корявое тело демона, заберут и будут мучить, а утром притащат назад, но с тех пор он будет мечтать о смерти.

Кто-то пустил сказку про вампира, а одна девочка с плачем рассказывала, как брат умолял спасти его от бесов, которые приходят за ним. Шепотом передавались истории о ведьмах, об убийцах и чудищах, о грабителях и о призраке Роклифф-Холла.

Я первая и единственная сказала, чтоб они перестали валять дурака, а если они не заткнутся, я расскажу мисс Мэддокс или Патрисии про их дурацкие истории. Неужели не понятно, что эти страшилки придумали сами воспитатели, чтоб все хорошо себя вели?

Я была сыта по горло. Вскочила на кровать и заорала что есть мочи. Дети (человек десять, и всем давно полагалось быть в ванной) перестали копошиться и в первый раз заметили мое существование; они умолкли и прислушались. До этого я прикидывалась дурочкой, тихоней, а когда мое появление в детском доме перестало быть новостью, меня и замечать перестали, будто я пустое место.

– Так не бывает! – крикнула я. Они вытаращились на меня, а у меня от конфуза перехватило горло. – Ни чудищ, ни гномов нет на свете!

Щеки у меня пылали. Хотелось провалиться сквозь матрас, проскользнуть меж половиц в фундамент дома, рухнуть в глубину земли.

– Кто тебе сказал? – Ответа потребовал мальчик постарше меня, тот самый, который поделился со мной джемом.

Я подбоченилась и вздернула подбородок:

– Папа сказал. Он говорит, чудищ не бывает. – Я презрительно фыркнула. Меня вроде слушали, один или двое даже сели. – Когда мама умерла, мне ночью было страшно. Я все думала: вот придут чудища и заберут меня.

– А что потом? – спросила Салли, девочка с косичками.

Я пожала плечами:

– Не пришли никакие чудища, хотя я даже видела на лестнице их тень.

– А сюда приходят, – сказала другая девочка. Она была младше меня, но платье ее пришлось бы впору девочке раза в два старше. – Только дожидаются, когда мы уснем.

Вдруг почувствовав себя совсем взрослой, я присела возле нее на корточки.

– Если в них не верить, то они и не оживут. Им, чтоб жить, нужны наши мысли. Они кормятся нашим страхом.

– Правда? – Девочка подняла на меня глаза. Очень красивые глаза – карие и кроткие. А кожа у нее была золотистая.

Я взяла ее за руку.

– Правда. Чудищ выдумывают взрослые. – Я обвела взглядом всех детей. – Не верьте – и они не придут.

Было тихо. Только кто-то кашлянул, кто-то шаркнул башмаком по полу.

– Поди расскажи про это Киту Бэгвуду! – раздался чей-то возглас. – На прошлой неделе гномы забрали его, и больше он не вернулся.

– А если кто возвращается, то молчит и совсем ничего не рассказывает. От страха! – зашумели вокруг несогласные голоса. – Пусть бы они пришли за тобой, мисс Всезнайка!

Поднялся общий ропот, дети поддакивали друг другу, а меня стали обзывать дурой, дергать за волосы и щипать.

– Все про вас расскажу! – вопила я, но они и внимания не обращали. Самые противные окружили меня, плясали и распевали мерзкий стишок, от которого у меня мурашки забегали по спине.

– Ябеда-корябеда, ждет тебя беда! Вот собаки придут, твой язык отгрызут!

Слезы так и брызнули у меня из глаз, а они только гоготали. Потом вошла Патрисия, пару раз хлопнула в ладоши, и моих мучителей как ветром сдуло в ванную.

Неужели они правы? Неужели папа меня обманул про чудищ, которых не будет, если я в них не буду верить? Может быть. Он ведь обманул меня про то, что будет приезжать ко мне каждую неделю. Я сложилась пополам и упала на кровать. Зарылась лицом в тощую подушку, за долгие годы пропитавшуюся запахом детских слез, и тихо заплакала.

– Эва… – Патрисия теплой рукой погладила меня по спине. – Почему ты плачешь?

Я нехотя отлепила лоб от влажной подушки.

– Они все говорят, что чудища бывают. И приходят ночью.

– Вы только послушайте, что за глупости! Думаешь, я позволю каким-то чудищам обидеть кого-нибудь из вас?

Патрисия была хорошей, от нее пахло абрикосами. Я тихонько просунула пальцы в ее ладонь. Руки у нее были мягкими.

Я покачала головой:

– Нет, я так не думаю…

Она не моя мама, но, может, я смогу притвориться?

– Мы на ночь закрываем все двери и окна. Никому не пробраться. В Роклиффе ты в полной безопасности, Эва. Поэтому твой папа и попросил нас присмотреть за тобой.

– Папа сказал, что если в них не верить, то никаких чудищ и не будет. Вот я и старалась объяснить остальным…

– Твой папа совершенно прав, – улыбнулась Патрисия, нагнулась и поцеловала меня в макушку. – Ты такая милая девочка, Эва. Верь тому, что сказал папа, и все будет хорошо. А если что случится, приди и скажи мне.

Я насупилась.

– Ябедничать плохо. Ребята говорят, что собаки отгрызут мне язык.

Патрисия с улыбкой покачала головой, прогоняя мои глупые страхи.

– Иди-ка чистить зубы. Пора спать.

Она за руки стянула меня с матраса, и я послушно поплелась за ней в холодную, выложенную плитками ванную, где другие девочки уже вытирали лица. Когда мы с Патрисией вошли, девочки уставились на меня сердитыми глазами.

– Марш отсюда! – скомандовала Патрисия, и все мигом исчезли, как стайка босоногих привидений в нейлоновых рубашках. – Только не долго, Эва. – Она вышла из ванной.

Я с такой силой замотала головой, что дрожь отдалась во всем теле, пробежала по заледеневшим ногам. Не верю… не верю… не верю… – мысленно повторяла я, возя щеткой по стучащим зубам.

Когда я прижала полотенце к губам, когда в дверях промелькнула тень, когда непонятный ветерок занес странный запах, меня осенило: чтобы не верить во что-то, для начала это «что-то» должно существовать.