Текст книги "Мадонна Фьора, или Медальон кардинала делла Ровере (СИ)"
Автор книги: Салма Кальк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)
* 23 *
На следующее утро Марни первым делом зашел к Лодовико. Тот выглядел еще не слишком здоровым, но в целом, как отметил Себастьяно, бывало и хуже. В палате был Бруно, он заканчивал осмотр.
– Ну, что скажешь? – спросил его Марни.
– Да всё нормально, – пожал плечами Бруно. – Пару-тройку дней полного покоя, то есть никакой работы, никаких хождений по дому и ни в коем случае никаких активных действий. Можно сидеть, немного ходить, осторожно есть-пить и положительных эмоций побольше. Можно попробовать занять ему мозги, иначе он сам изведётся и всех изведёт.
– Обеспечим, – пожал плечами Марни. – Ну как, не удалось вчера потерять голову, как ни старался? – хмыкнул он, садясь на стул возле кровати.
– Не удалось, – ответил Лодовико. – Но я не помню, что было после взрыва. Помню Терезу за секунду до, а потом взрыв. И потом я очнулся уже здесь, и здесь был сначала Бруно, а потом вы с Анной.
– Так и было, Антонио привез тебя еще до обеда, а очнулся ты уже вечером.
– А чего Бруно как-то хитро улыбается, когда я его спрашиваю про вчера и про то, насколько все было плохо и чем меня лечили?
– Ты, что ли, его прямо не спросил? – Марни тоже невольно улыбнулся.
Бруно, ясное дело, был наслышан о том, как разные сотрудники службы безопасности осаждали Элоизу де Шатийон, и о том, что Лодовико думал по этому поводу вообще и по поводу этой дамы конкретно.
– Спросил, но он хмыкнул и сказал, что мне должно быть без разницы, кто мою черепушку на место поставил. Мне и правда без разницы, но если это кто-то, кого я знаю, так я ему хоть спасибо скажу. У Бруно, что ли, какие-то новые сотрудники? Или он приглашал кого-то извне?
– Да никого он не приглашал, это Элоиза.
Лодовико замолчал, и некоторое время просто смотрел, не мигая, на Марни.
– Какая Элоиза? – вымолвил он в конце концов.
– Да у нас вроде здесь одна, – пожал плечами Марни.
– Принцесса что ли? А чего это она вдруг взялась? И она что, врач? Она вроде у нас циферки считает и выводы из них делает, ну и еще философ, а чего она вообще?
– Чего она вообще – это отличный вопрос, сам у нее спроси, – посмеялся Марни. – Она что-то знает и умеет, причем это как-то нелинейно стыкуется с нормальной медициной и Бруно об этом в курсе, если что. Я где-то слышал, что после сотрясения необходимо «править голову», иначе потом будут преследовать разные спецэффекты, и что-то такое она как раз и сделала. А после того, как она здесь у тебя посидела, ты пришел в себя.
– И… что она со мной тут делала? – Лодовико все еще никак не мог успокоиться.
– Да просто сидела и держала руку у тебя на лбу. И только.
– Ты, что ли, её попросил? Она же вроде с тобой два дня назад тоже что-то делала?
– Нет, я не просил, я и не подозревал, что её можно о чем-то таком попросить. Она сама. Пришла, попросила разрешения посмотреть, и потом сидела с тобой с полчаса. Потом ей как-то резко стало плохо и мы с Анной увели её к ней в комнаты, а ты пришел в себя. Вот и вся история.
– Черт.
– Что такое?
– Не могу уложить в голове.
– Да укладывай уже и будем жить дальше. Давай-ка так: я сейчас позвоню, попрошу, чтоб нам принесли поесть, и расскажу, что было вчера.
* 24 *
Элоиза проснулась по будильнику, проверила наличие и работоспособность всех частей организма – вроде жить можно. Значит, идём на завтрак и в офис.
За завтраком она не увидела Марни, зато к ней сразу же подсела Анна.
– Ну и как вчера? – спросила она с ходу.
– Что – как? – Элоиза позволила себе проявить недоумение.
– Да ужин же с Марни!
– Нормально, – пожать плечами, как будто это дело житейское.
– О чем хоть говорили-то?
– Да о разном – о юности, о моем дядюшке-генерале, о кардинале.
– Согласись, с ним можно общаться?
– А я разве говорила, что нельзя? Он, безусловно, отличный собеседник и просто воспитанный человек, он многое повидал, с ним интересно разговаривать.
– Ух ты, какая развернутая характеристика!
– Не слишком развернутая, на самом деле. Но если нам еще доведется что-то делать вместе, то я получу возможность её развернуть.
– Ладно, расскажешь потом, – Анна подмигнула Элоизе и отправилась по своим делам.
Элоиза же закончила завтрак, попросила прислать ей в кабинет пару крошечных пирожных с клубникой, и отправилась работать.
Собственно, она успела только выпить чашку кофе, съесть эти самые пирожные и в процессе просмотреть рабочую почту и отреагировать на неё. Потом позвонил отец Варфоломей и затребовал её на совещание, которое должно было происходить – где бы вы думали? – в палате у Лодовико.
Она закрыла рабочие файлы и отправилась в медицинское крыло.
* 25 *
В палате у Лодовико был установлен стол, накрытый для кофепития. Стол придвинули к его кровати, а вокруг поставили стулья. Когда Элоиза вошла, то кроме собственно больного, там был только отец Варфоломей.
– Доброго вам утра, госпожа де Шатийон, – приветствовал ее высокий и объемистый монах.
– Доброе утро, – она кивнула обоим и собралась было сесть, причем подальше от кровати, но ее остановил Лодовико.
– Донна Элоиза, не могли бы вы подойти?
– Да, дон Лодовико, я вас слушаю, – она подошла и постаралась изобразить на лице вежливый интерес, хотя глаза-то хотели прямо рассмотреть со всех сторон героя услышанной вчера истории.
– Садитесь, чего стоять-то? Извините, я не встаю, но, – тут он жалобно вздохнул, – мне запретили. Бруно сказал, что во время совещания он дозволяет мне только лежать.
– Понимаю, мне случалось находиться в полной зависимости от врачей, – сочувственно кивнула она. – Но, полагаю, их лучше слушаться. Особенно господина Бруно, он лишнего, на мой взгляд, не посоветует.
– Донна Элоиза, мне сказали, что вы вчера лечили мою голову? – спросил Лодовико, пристально глядя на нее.
– Уверяю вас, ничего особенного. Я надеюсь, что ваша голова в порядке, на месте и более не доставит вам никакого беспокойства.
– Не надейтесь, госпожа де Шатийон. Как там говорят – дурная голова ногам покоя не дает? Так вот у него, – отец Варфоломей кивнул на лежащего, – именно такая. И ладно бы только своим ногам, а то еще и всяким прочим!
– Это правда, дон Лодовико? – строго спросила Элоиза, впрочем, едва сдерживая смех.
– Абсолютная правда, – раздался от дверей голос Себастьена Марни. – Доброе утро, Элоиза. Как вы?
– Спасибо, все хорошо, – она слегка наклонила голову в знак приветствия.
– И отлично, – он опустился на стул возле нее. – Кофе?
– Да, пожалуйста.
– Прошу, – он поставил перед ней чашку. – Какое пирожное вам передать?
– Пока никакое, спасибо, – сколько же можно есть сладкого, хватит уже, никогда столько не ела, думала она.
Впрочем, нигде так вкусно и не кормили. Разве что в доме дядюшки, или ещё любимый повар Полины как-то так может.
А потом пришел кардинал, спросил о самочувствии пострадавшего, выслушал отчет, и все занялись делом.
* 26 *
– Лодовико, начинаем с тебя. Рассказывай, куда ты вчера влез и зачем ты это сделал, – начал отец Варфоломей.
– Да все просто – искали же этого типа, Моллини, а его нигде не было. Ни дома, ни в офисе, ни у родственников, нигде. И ночевать не явился. Тогда я добыл список принадлежащей ему недвижимости, где и обнаружил тот особнячок, в который наведались мы с Антонио. Только был глуп, во-первых, ничего не сказал, когда поехал, думал, пустяковое дело, а во-вторых, не следовало оставлять машину без присмотра.
Я сначала пошел сам, захожу, вижу, что в особняке ремонт, да нехилый такой, скажу я вам, деньги у хозяина явно водятся. И – никого. Охраны тоже не видно. Поднялся по лестнице наверх – там ремонт уже закончен и как раз возле лестницы кабинет, откуда я голос нашего голубка и услышал. Ну, думаю, сейчас я тут оставлю человека, а сам поеду обратно и еще нескольких пришлю, пусть его пасут. Позвонил Антонио, велел ему идти внутрь. И тут меня засекли, слышу – орут, кто, мол, у вас по зданию шляется, и дальше много слов в адрес охраны, то есть она все-таки была. Я быстро наружу, Антонио за мной, и тут почти у самой машины мой телефон издает престранный звук, я не мог просто не обратить внимание. И номер высветился тоже очень странный, прямо скажем. Ну, я не мог не ответить. И пока я дивился и отвечал, машину рвануло. Если бы не телефон, я бы по-любому сесть успел, и тогда мы бы сейчас с вами не разговаривали.
– И кто же вам звонил? Вы узнали номер? – спросил кардинал.
– Да, я узнал номер. Только, знаете ли, этого номера сейчас не существует. Он двадцать с лишком лет назад был в одном доме, который потом снесли, у людей, которые сейчас уехали далеко. И никак не могли мне с этого номера позвонить.
– Ты веришь в мистику? – хмыкнул отец Варфоломей.
– Я верю в, скажем так, ангела-хранителя, – серьезно ответил ему Лодовико. – И как только мне разрешат, пойду в церковь и помолюсь, кому следует в таких случаях.
– Такое намерение следует только одобрить, сын мой, – отец Варфоломей подмигнул ему и погладил объемное пузо.
– Это вы потом обсудите, – прервал их Марни. – А теперь скажи, что дальше?
– Ищем. В полном соответствии со списком недвижимости и известными связями. Где-нибудь же он должен появиться! Оба Пронтио, кстати, молчат, то есть рассказали, что в офисе должны были задержать того, кто приедет и изъять у него некую старинную рукопись. Ну а ввиду того, что рукопись добыть не удалось, захватили людей. И больше, по их словам, они ничего не знают.
– Ну тут у меня есть одно соображение, я его потом озвучу, – улыбнулся всем Марни.
– Уже давай сразу, – покачал головой Лодовико.
– Откуда взялась рукопись? Она же где-то была, прежде чем попала к Моллини и он захотел что-то о ней узнать. Нужно поспрашивать у обоих Пронтио, и, Варфоломей, ты вот что знаешь о рукописях и вообще?
– Я, конечно, об этом подумаю, но сейчас я хочу сказать о другом. Если о слежках, погонях и допросах всё, то я, пожалуй, тоже кое-что расскажу, – отец Варфоломей вынул откуда-то, Элоиза не поняла, откуда именно объемистый, очень растрепанный том, весь заполненный рукописными строками.
– Что это ты вытащил? – воззрился на него Лодовико.
– Вчера мне тут поставили задачу поискать зацепки, так вот я сел и думал, и надумал следующее. А что, если все проще и далеко ходить не нужно? У нас с вами под, простите, боком склад предметов, которые или никогда не были никем учтены, или учтены очень слабо и следов почти не осталось. А вдруг Моллини откопал искомый медальон у нас на чердаке?
Заявление это было встречено гробовым молчанием, а потом мужчины заговорили хором.
– А ведь возможно… – кардинал глубоко задумался.
– Черт побери, ты хочешь сказать, что у нас по чердаку кто хочет, тот и шляется?! – возопил Лодовико.
– Да там черт ногу сломит, там нереально что-то найти в принципе, а ты говоришь – медальон, – усомнился Марни.
– Господа, я утратила нить разговора, – Элоиза поняла, что ничего не понимает. – Причем тут чердак и наш медальон?
– Элоиза, при том, что он может оказаться на самом деле наш, – улыбнулся Марни. – Только подтвердить это будет ой как непросто.
– Просто у нас на чердаке вселенский хламовник, – пробурчал Лодовико. – И в нем нереально что-то найти.
– Ты преувеличиваешь, сын мой, – ухмыльнулся отец Варфоломей. – Не слушайте его, госпожа де Шатийон. На самом деле, на чердаке хранилище разных предметов, которые никогда не были никем описаны и поэтому не включены в собрание музеев. Это подарки, находки, предметы, оставшиеся без хозяина, предметы сомнительной ценности или сомнительной собственности, в общем, самые разные вещи, которые по каким-то причинам не попали в основные коллекции. Лет восемь назад к нам обратились с просьбой забрать их сюда, потому что у нас якобы много места. Вы сами знаете, как у нас с местом – много, конечно, никто не спорит, но у нас и сотрудников тоже хватает и дел для них в избытке. Поэтому взять согласились, но только на чердак. И наши искусствоведы по мере возможности с этим всем работают, но очень медленно. Возможностей у них немного, а предметов там – тысячи.
– И все сплошь ювелирные изделия?
– Не все, но хватает, – пожал плечами отец Варфоломей. – И вот что я предлагаю по этому поводу: у нас теоретически есть списки всего, что там хранится, – он открыл свою книжищу на первой попавшейся странице, там оказались строки на латыни разной степени кривизны. – Давайте их проверим на предмет подходящих по описанию медальонов, а потом еще и сверим наличие. Чтобы не привлекать чрезмерного внимания, предлагаю тем, кто будет непосредственно с этим работать, сказать, что у нас заказ сверху на ювелирку пятнадцатого-шестнадцатого веков, например, мы отлавливаем все подходящие предметы и делаем, скажем, фотокаталог, с которым уже кто-то там будет работать дальше. Заодно, глядишь, и сами узнаем, что у нас там есть на эту тему.
– Вы предполагаете, что упоминавшаяся в легенде статуя вместе с медальоном чудесным образом перенеслась в папское хранилище? – кардинал недоверчиво смотрел на своего секретаря.
– Всякое может быть, – пожал плечами монах. – Но почему бы не проверить? Кстати, что у нас там со статуями? Они крупные, в щель не завалятся, посчитать будет легко.
– Хорошо, пока не появилось никаких новых версий – проверяйте эту, – согласился кардинал. – И если получится без лишнего шума, так еще лучше.
– Постараемся… Госпожа де Шатийон, у меня к вам будет огромная просьба в связи с этим делом.
– Вы хотите, чтобы я разбирала эти кривые строчки? – Элоиза недоверчиво покосилась на лежащую книгу. – Я могу, теоретически, но я не в теме и у меня это займет много времени.
– Нет, я вовсе не об этом. Я хочу попросить у вас на неделю брата Франциска. Он как раз всё разберет, он в теме и сможет очень аккуратно и быстро вести учет всему, что будет найдено. Вы переживете?
– Мне будет очень сложно, но я переживу, – серьезно сказала Элоиза.
– Что в итоге? – спросил кардинал у присутствующих.
– Продолжаем искать Моллини, а Варфоломей быстро производит сверку предметов на чердаке, – отозвался Марни.
– А я? – Лодовико попытался оторвать голову от подушки.
– А ты уже вчера отвоевался, теперь лежи, – хмыкнул Марни.
Тем временем кардинал и отец Варфоломей благословили больного и отправились к себе
– Нет, погоди, у меня осталось еще одно дело, – Лодовико оперся рукой на постель и сел.
– Эй, тебе не разрешали вставать слишком часто, – забеспокоился Марни.
– Себастьяно, отстань, я знаю, что делаю. Донна Элоиза, вы не могли бы задержаться на минуту?
– Да, дон Лодовико? Я могу что-то сделать для вас? – Элоиза обернулась уже практически от дверей.
– Можете. Выслушать буквально пару слов. Я понимаю, что надо бы встать, но этому препятствует некий неловкий момент, поэтому попрошу вас подойти и сесть рядом. Пожалуйста.
– Что это ты затеял? – насторожился Марни.
– А ты иди отсюда и не подслушивай, – любезно ответил ему Лодовико. – Потом объясню.
Тем временем Элоиза вернулась на тот стул, с которого перед этим поднялась.
– Я слушаю вас, дон Лодовико, – она внимательно на него смотрела.
Он дождался, пока за Марни закроется дверь, а потом сказал:
– Я был несправедлив к вам, госпожа де Шатийон. Я к вам предвзято относился, плохо про вас говорил, и думал про вас тоже плохо. Сдается мне, что вы об этом знали, однако же, как мне рассказали, пришли и поставили на место мою голову. И я хочу поблагодарить вас и попросить у вас прощения за недоверие и за безосновательно плохое к вам отношение, которое не имело под собой ничего реального, – сказал он, глядя ей в глаза, а потом наклонил голову.
Вот как оно, оказывается. И думал, и говорил. Интересно, что именно? Впрочем, не имеет значения, что бы ни говорил.
– Господин Сан-Пьетро, всё в порядке. Я не держу на вас зла, ваши извинения приняты. Я думаю, вам стоит лечь и сегодня не вставать лишний раз, ваши коллеги справятся.
– Благодарю вас, донна Элоиза. Вы столь же великодушны, как умны и красивы. Вы сняли тяжкий груз с моей души. Я начинаю понимать, почему Себастьяно вас так ценит. Честное слово, я очень сожалею, что не вполне на ногах, – он удивил ее совсем, когда вежливым и аккуратным жестом взял её руку и поцеловал.
– Ничего страшного, это ненадолго, – пробормотала она.
Дверь отворилась.
– Ну как, мне уже можно войти? – заглянул внутрь улыбающийся Марни.
– Да, ты можешь проводить даму, я сказал ей всё, что собирался.
– Ты уже не хочешь сделать это сам?
– Я бы с удовольствием, но я, увы, без штанов. Это может несколько подпортить торжественность момента, – хмыкнул выздоравливающий.
После чего уже оставалось только откланяться и пойти работать.
* 27 *
Брат Франциск заверил Элоизу, что вернется на свое место сразу же, как только это окажется возможным, и отбыл на чердак. Она обещала навещать его время от времени. Однако работать без брата Франциска оказалось ой как непросто.
Сначала Элоиза отворила все двери настежь и сама пыталась разом и работу работать, и беседовать с посетителями, которых оказалось на удивление много. Шли и по делу, и без дела, и перекинуться парой-тройкой слов с братом Франциском, и просто узнать новости. Она и не подозревала, что её тишайший и строжайший секретарь был такой популярной на этом этаже персоной.
Через пару часов после обеда Элоиза абсолютно измучилась и страшно разозлилась на весь мир, повесила снаружи на дверь в кабинет лист бумаги с надписью «Приема нет, и не будет никогда», после чего заперлась изнутри и наконец-то смогла взяться за работу.
В целом, было тихо, пару раз кто-то назойливый стучался, но она упорно не подходила к двери и не открывала, и стук прекращался. Но, в конце концов, нашелся кто-то слишком настойчивый, стучал и стучал, она уже была готова подойти к двери, распахнуть ее и выругаться, но стук стих. Зато зазвонил телефон. Она, не глядя, взяла и хотела уже сбросить вызов – ну чего еще, работать не дают – но увидела, что звонит Марни.
– Слушаю вас, монсеньор.
– Элоиза, вы не могли бы открыть дверь и пустить меня внутрь?
– Так это вы? – растерянно спросила она, выбралась из-за компьютера и отворила дверь.
В приемной на самом деле стоял Марни, он смеялся, а в руках держал ее объявление.
– Вы неплохо забаррикадировались, Элоиза.
– Приходится. Потому что иначе работать просто невозможно. Я не понимаю, как брат Франциск с ними всеми справляется!
– Полагаю, легко. Скажите, вы здесь ночевать собрались?
– Нет, а откуда взялся вопрос?
– Вы знаете, сколько сейчас времени?
– Часов пять, я думаю, – она посмотрела, обнаружила, что уже восьмой час и подняла на него удивленный взгляд.
– Вот-вот. Мне сообщили, что во всем офисе не сдан под охрану только аналитический отдел и в нем находится один-единственный человек, который, по слухам, крепко заперся и никого к себе не пускает. Никто, кроме меня, не решился идти на разведку и смотреть, что здесь у вас происходит.
– Да ничего не происходит, просто я работаю и на часы не смотрю, – пробурчала Элоиза. – Сейчас, как говорится, до точки, и могу прерываться. До понедельника. – Вернулась за компьютер, на самом деле добавила в документ несколько слов, сохранила всё и закрыла. – Вот, теперь я вас слушаю.
– Может быть, пойдем уже отсюда?
– Ну да, нужно уходить и не создавать проблем охране, – согласилась она.
Сложила в сумку мелочи, выключила всю технику, подняла на него глаза.
– Вы хотите мне что-то сказать? – удивился он.
– Мне показалось, это вы хотели…
– Я хотел изъять вас отсюда и попробовать накормить ужином. И предложить вам затею на завтра. Как вы на это смотрите?
– Нормально смотрю, – пожала она плечами, и только потом сообразила, что легко согласилась сделать то, что делать запретила себе раз и навсегда.
Вчера ужин, сегодня ужин… а дальше что будет? Надо было придумать себе на вечер какое-нибудь дело. Быстро придумать! Заранее придумать, в конце концов. Хотя… такие разговоры, как вчера, дорогого стоят, такие вещи просто так не рассказывают. Может быть, не страшно? Может быть, они просто поужинают, поговорят, и все, как вчера?
Оказалось даже проще, чем вчера. Они сидели в обеденной зале, ели, немного пили, Марни рассказывал, как начали копаться на чердаке, он-то туда пошел из чистого любопытства, и о том, как его сотрудники искали Моллини. Искали уже через его клиентов и, говорят, что-то накопали, будут проверять завтра.
– Так вот, про завтра. Хотите приключение?
Элоиза удивилась.
– Приключение?
– Да, приключение. Посидеть в засаде, последить за нужным человеком, может быть побегать и пострелять, но не обязательно, – и при этом он смотрел на нее так, будто звал ее погулять под луной в романтическом месте.
Элоиза вспомнила присловье, которое Линни притащила из своей компании и иногда повторяла. «Теплый спирт? В тамбуре? С тамплиерами? Буду!» Ладно тамплиеры, но посидеть в засаде вместе с Марни должно быть интересно.
– Да, я хочу приключение, – сказала она.
– Вот и отлично. Будьте готовы к полудню, хорошо? Я за вами зайду, – он кивнул ей, встал из-за стола и стремительно вышел.
