Текст книги "Мадонна Фьора, или Медальон кардинала делла Ровере (СИ)"
Автор книги: Салма Кальк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
* 28 *
Утром в субботу пришлось встать по будильнику. Чтобы быть готовой к полудню – это же нужно проснуться, собраться и позавтракать! Чтобы не попадать в странные ситуации, Элоиза надела тонкую водолазку, джинсы и мягкие туфли на шнурках и без каблуков. Что там говорили? Побегать и может быть, пострелять? Спустилась вниз, чашка кофе со сладостями, потом вторая… Сегодня не работать, поэтому еду можно пока не есть. В засаде, наверное, не кормят, но… И вообще можно не торопиться.
– Добрый день, Элоиза. Или утро? – Марни материализовался возле стола совершенно неслышно.
– Конечно, утро, но у всех людей уже, наверное, день, – пожала плечами она. – Я уже собралась, если что, вот сейчас попрошу ещё одну чашку кофе, а потом могу отправляться, куда нужно.
– Я предлагаю вам пойти ещё за одной чашкой кофе наружу, – улыбнулся он.
– Наружу?
– Ну да, в город. Будем сидеть в хорошем месте, пить кофе и ждать информации.
– Ладно, вы меня уговорили. С вашего позволения, я поднимусь за сумкой.
– Жду вас в гараже.
В гараже он вежливо открыл ей дверь машины и пригласил сесть.
– Вас никто не везет? – удивилась она.
– Бывает и такое, – усмехнулся он. – Лодовико не имеет возможности проконтролировать процесс и выдать мне водителя. Поэтому мы попробуем сами.
Он привез ее в совершенно неизвестную ей забегаловку, где его, похоже, знали, и спросили только о том, какой кофе подать даме. Тут же перед ней материализовалась большая чашка капуччино, а ему принесли крошечную чашечку, судя по всему – немыслимой крепости. Капуччино оказался самым тем, какой был нужен.
– И что теперь? – спросила она.
– Пьем кофе, радуемся жизни, ждем информации. Мы же хотим не просто изловить господина Моллини и заставить его отвечать на наши вопросы, мы хотим понять, что вообще происходит. По крайней мере, я этого хочу.
– Кстати, а что с чердаком? Там пока еще ничего не нашли?
– А вы там не были? Нет, еще не нашли, если не слишком поздно вернемся – зайдите, там любопытно.
– Хорошо, зайду непременно, – она осторожно глянула на него, и тут у него зазвонил телефон.
Себастьен ответил, и что-то долго слушал, а она тем временем украдкой, из-за пустой уже чашки, рассматривала его. И ей почему-то нравилось все – и глаза, и ресницы, и нос, и губы… черт, нельзя же так.
– Хорошо, мы сейчас будем, – ответил он, отключился и встретился с ней взглядом. Улыбнулся. – Итак, нас ждут неподалеку отсюда. Идем?
– Да, конечно, – улыбнулась она.
Он на ходу попрощался с хозяином и положил ему что-то там прямо в ладонь, она не стала напрягаться и смотреть. Потом взял ее за руку, и они вышли на улицу.
– Налево и за угол. Сейчас мы поднимемся в офис некоего человека, где недавно побывал наш господин Моллини. И посмотрим, что там, и связано ли это как-то с тем, что мы ищем.
– А как же хозяин офиса? – удивилась Элоиза.
– Вы думаете, чего мы так долго ждали? Именно того, чтобы он запер всё и уехал, – рассмеялся он. – Или вы принципиально против взлома?
– Не знаю, – растерялась она. – Никогда раньше не участвовала. А это… необходимо?
– Мы не собираемся никому вредить. Более того, пока вредят нам. И вообще непонятно, что происходит, а я этого не люблю.
– Ладно, идемте уже.
Они подошли к обычному дому, у двери стояли Лука с Ланцо, а еще пара сотрудников Марни возились с замком.
– Шеф, вы не передумали? – спросил Лука.
– Нет, я очень зол на этого гада, – ответил Марни, по-прежнему держа её за руку. – А госпожа Элоиза посмотрит свежим взглядом и может быть, увидит что-то, чего не увидим мы. Ну и если вдруг нам встретятся какие-то латинские тексты, их тоже показывайте ей.
Тем временем Антонио (а это оказался он) открыл замок и пригласил всех заходить. За дверью оказалась лестница, наверх стали подниматься они, Лука, Антонио и Ланцо, а Гвидо остался внизу.
– Здесь расположен офис некоего ювелира, оценщика и специалиста по древностям, именно его сегодня утром посетил Моллини, – рассказывал Лука. – Оставался внутри около часа, затем уехал, через полчаса уехал и хозяин. Охраны нет, только замки, мы их сейчас откроем.
Они поднялись на второй этаж, остановились перед дверью с табличкой «Джеронимо Агостини. Ювелирные работы. Оценка», и Антонио стал осматривать замок.
– Ланцо, иди сюда, здесь какая-то электронная хрень!
– Ясное дело, не на палочку закрыто, а ты как думал! – ворчливо отозвался Ланцо, но подошел и они стали смотреть вместе.
– И что теперь? – тихо спросила Элоиза.
– Сейчас откроют, – улыбнулся Себастьен.
– А если вдруг придет хозяин?
– Убежим, – он продолжал улыбаться. – Вы умеете быстро бегать?
– Не знаю, наверное, умею, – растерялась она.
– Не переживайте заранее, все нормально, – он ободряюще сжал ее пальцы.
И тут Лука позвал их заходить.
За дверью находилась небольшая приемная, а уже за ней – собственно офис. Они бесцеремонно вошли и осмотрелись. Элоиза прикрыла глаза и попыталась просканировать помещение. Она много лет этого не делала, сразу правильно сосредоточиться не удалось, но всё же она себя собрала и настроила. Так, да, сегодня, два человека, один из них смутно знаком – видимо, Моллини. И техника. Она открыла глаза, сначала не смогла понять, почему темно, потом еще раз зажмурилась, подышала глубоко, сосчитала до десяти, снова открыла глаза. Ага, нормально, живем дальше.
Тем временем Ланцо уже включил компьютер, а Лука проверял ящики стола. Она заметила, что оба они в тонких перчатках.
– Загляните в сканер, – сказала она.
– А ведь и правда, – Лука поднял крышку сканера и вытащил оттуда два листа рукописи. – Опять латынь! Донна Эла, вам прямо сейчас давать?
– Сфотографируй с хорошим качеством и положи на место, – скомандовал Марни.
– И еще вон тот ящик, нижний, в тумбочке под столом, – добавила Элоиза.
Лука переснял все страницы документа в телефон, положил листы обратно в сканер и заглянул в указанный ящик. Там прямо сверху лежали фотографии, пять штук. На них в разных ракурсах был изображен как раз некий медальон.
– Сфотографировать?
– Конечно. Ланцо, у тебя что-нибудь есть?
– Переписка. Скачиваю. Ну и еще кое-какой поиск производился. Да ладно, если что еще будет нужно – по сети залезем, взломаем и посмотрим.
Лука как раз убирал фотографии на место, когда у Марни зазвонил телефон.
– Что? Понял, мы уходим. Всем внимание – приехал хозяин, его на пару минут задержат у дверей, но не больше, уходим на верхний этаж. Ланцо?
– Я закончил, выключаю, – и вправду экран монитора послушно погас.
Марни снова взял Элоизу за руку и потащил наружу. Они выскочили на лестничную площадку и помчались наверх, за ними Лука и Ланцо, а сзади Антонио. Поднялись и затаились.
– Монсеньор, их тут зашло человек пять, похожи на тех, которые наехали на вас во вторник! – вдруг голосом Гвидо завопил телефон у Марни во второй руке. – Уходите на крышу! Там есть лестница!
Там на самом деле была лестница на крышу – с виду ветхая и ржавая, но кто бы стал на это смотреть! Антонио вылез первым, за ним Лука, потом Элоиза не поняла, как, но в мгновение ока оказалась наверху, Лука помог ей выбраться, а Себастьен выбрался следом. Ланцо тоже выбрался и закрыл за собой дверь. Крыша была плоской, по ней повсюду были расставлены кадки с цветами, кресла и столики.
– Пойдемте-ка от греха подальше, – пробурчал Антонио и побежал к дальнему краю. Остальные рванули за ним, Элоизу снова крепко держали за руку.
Подбежали к краю, перелезли через бортик… а потом Антонио птицей перепрыгнул на соседнюю крышу.
– Прыгать умеете? – спросил на бегу Марни. – Ничего, мы вас переправим, не бойтесь.
Подбежали к краю. На самом деле, не так уж и широко, метр с чем-то. На тренировках ей случалось прыгать и поболее. Но то на тренировках, а тут? Ага, на высоте четвертого этажа. Ладно, много думать вредно. Она собралась, сосредоточилась, увидела то место, куда нужно приземлиться, и точным балетным прыжком перелетела через пропасть.
Стояла, дышала, приходила в себя.
– Аплодисменты потом, сейчас уходим дальше, – Себастьен уже стоял рядом с ней. – Черт, они тоже вылезли. Лука, Антонио, снимите обоих, а мы убираемся, – взял ее за руку и потащил к противоположному краю крыши.
За спиной раздались выстрелы.
На четвертой крыше остановились перевести дух. Присели. Элоиза обнаружила, что и Антонио, и Лука в полном порядке и уже их догнали.
– Ну как? – спросил Себастьен.
– Оба ранены, за нами не пошли, никто больше не пошел тоже. Монсеньор, за вашей спиной вроде дверь на лестницу, давайте попробуем спуститься вниз, – Антонио толкнул дверь, она открылась.
Спустились, дверь на улицу легко открылась изнутри. На улице Себастьен позвонил Гвидо.
– Где ты? На месте? Молодец, сменим тебя через пару часов.
– Монсеньор, машина, – Лука, очевидно, тоже позвонил, и означенная машина возникла как из воздуха, за рулем оказался Карло.
Антонио остался караулить и тут же спрятался за деревом, Элоиза не успела даже рассмотреть, куда именно он делся, как ее уже посадили, рядом оказался Марни, Лука сидел впереди, а Ланцо с другой стороны. Машина покружила по улицам, а потом прибыла в палаццо д‘Эпиналь. Когда ворота гаража автоматически закрылись сзади, Ланцо шумно выдохнул.
– Да ладно, все нормально, мы в вас верили, – Карло вышел сам, потом обошел машину и подал руку Элоизе. – Донна Эла, вы в порядке? Кто помогал вам в путешествии по крышам?
– Ага, поможешь такой, она сама как кошка, неподвластна законам гравитации, – тихо проговорил Лука.
– Было бы лучше, если бы я испугалась и завизжала? – подняла бровь Элоиза.
– Ага, лучше. Кому-нибудь пришлось бы вас перетаскивать, уж не знаю, как. Монсеньор, а вы знали, что донна Эла умеет летать?
– Нет, – выбравшийся из машины Себастьен смотрел на нее, как будто в первый раз увидел. – Элоиза, это было прекрасно. Скажите, где вы этому научились?
– В балетном классе, – пробурчала она.
* 29 *
Через четверть часа все участники налета на офис Агостини, плюс Лодовико и отец Варфоломей, собрались в «сигме». Кардинал отсутствовал, поэтому ему просто позвонили и сообщили, что к вечеру определенно будет новая информация.
– Вот, смотрите, – Ланцо передал Марни распечатанные фотографии медальона и текста, который лежал в сканере.
Отец Варфоломей сначала внимательно рассмотрел изображения, передал их дальше, а потом вцепился в текст.
– Ага, снова латынь! Госпожа де Шатийон, садитесь-ка поближе и давайте почитаем, что здесь написано, – он подобрался, рядом с ним на диване образовалось место, куда и приземлилась стоявшая до того у окна Элоиза.
– Ага, а нам рассказать? – возмутился Карло.
Марни попросту присел на подлокотник дивана рядом с Элоизой и заглянул через плечо.
Элоиза вчиталась в текст.
«Ваше высокопреосвященство!
По вашей просьбе я изучил интересующий вас медальон. Я не нашел в нем ничего такого, что бы могло послужить причиной столь неподобающих для служителя церкви поступков. Медальон сделан из золота высокой пробы, на крышке имеется рубин размером с ноготь мужского большого пальца, вокруг рубина – кольцо из мелких жемчужин, поразительно ровных и с золотистым отливом. Внутри на эмалевой пластине образ Пречистой Девы, на самом деле несравненной красоты, но – ничего особенного. Однако же уже второй человек, владеющий этим предметом, на моих глазах начинает совершать поступки странные и ничем не объяснимые. И монсеньор Франческо Донни, безупречный в словах и делах, и Просперо Колонна никогда не были замечены ни в чем неподобающем, однако же…»
– Элоиза, вернитесь к нам, пожалуйста, – вдруг услышала она.
Она подняла голову и встретилась взглядом с улыбающимся Марни.
– Я еще не дочитала, извините.
– Элоиза, тут отец Варфоломей выдвигает гипотезы…
– Пусть выдвигает, я, может быть, тоже выдвину, только потом, – она снова углубилась в текст.
«…однако же вдруг обнаружили алчность и склонность к разного рода низким развлечениям. Я предполагаю, что эти пороки спали в их душах, но потом что-то случилось, что-то такое, что уже не позволяло им держать это в себе, и они пустились во все тяжкие, не заботясь о том, как это скажется на их репутации и на репутации клира в целом. Я не склонен винить во всем золотую безделушку, однако, факты против дьявольского предмета. Все те события, о которых я уже рассказывал вам в прошлом письме, продолжались ровно до того момента, пока владелец медальона не покидал наш бренный мир. Алчные страдали от неизлечимых телесных болезней, сладострастные теряли разум от женщин, чревоугодники и пьяницы принимали яд. Поэтому я изо всех моих слабых сил заклинаю вас – расстаньтесь с этим предметом. Это орудие дьявола, оно не приносило ни одному из своих владельцев ни счастья, ни благодати, а только лишь грех, позор и смерть. Я сам смогу прибыть к вам лишь послезавтра, надеюсь застать вас в добром здравии и ясном рассудке.
Искренне Ваш, Паскуале д’Арагона. 20 марта 1756 года»
Элоиза подняла голову от текста и увидела, что все смотрят на нее и молчат.
– Вы готовы рассказать нам эту, несомненно, занимательную историю? – спросил Марни. – А то читаете и молчите. Отец Варфоломей – и тот замолчал, глядя на вас. Вы подаете дурной пример!
– Я просто хотела представить, о чем речь. Документ явно копировали, то есть принимали во внимание.
– Кстати, донна Эла, – вдруг спросил Лука, – а откуда вы узнали про сканер и ящик стола?
– Сама не знаю, – отмахнулась Элоиза. – Случайно получилось.
– Круто у вас случайно получается!
Далее Элоиза на пару с отцом Варфоломеем пересказали обществу содержание прочитанного письма.
– Так наш медальон еще и с ума сводит? Может, мы тогда просто дождемся, пока у Моллини совсем крыша уедет, и он будет наш? – хмыкнул Карло.
– А если он и вправду рехнется, и начнет голым бегать по улицам? Его запрут в психушку, и никакого нам медальона, – возразил Лука.
– А может, он по бабам бегать начнет? Он, говорят, одинокий, стеснительный и никому не нужный, прям жалость берет! – загоготал Антонио.
– Да пусть ходит, только бы не по мужикам! – ржал в ответ Карло.
– Ага, представь – начнет по мужикам ударять, придет к нам, а нас тут до фигища, – Лука только по креслу не катался.
– А вдруг у него не так будет проявляться? Может, он повадится ходить к нам на чердак и тырить оттуда драгоценности! – не уступал Карло.
– Ага, пущу я его, можно подумать, – пробурчал под нос Лодовико. – Он у меня в этом здании шагу без охраны не сделает, пусть только явится!
– Погодите, мне кажется, здесь все не так просто, – вмешалась Элоиза. – Я не могу пока это сформулировать, я еще подумаю. Отец Варфоломей, вы, все-таки, поближе нас ко всяким тонким материям, скажите – может такое быть?
– Может-то может, только не торопимся ли мы приписать сверхъестественные причины обычным человеческим слабостям?
– И так может быть, – не стала спорить Элоиза.
Эх, ей бы подержать в руках этот медальон! Хотя бы несколько минут! Возможно, она бы что-нибудь поняла. Или если бы не поняла, то есть, у кого спросить.
Тем временем отец Варфоломей собирал в пластиковую папку фотографии.
– Завтра посажу пару человек, пусть ищут похожее описание. А вдруг?
– И на всякий случай, если вдруг кто-то эту побрякушку клятую найдет, – тихо и внятно сказал Марни. – Сию же минуту сообщать мне! Голыми руками не хватать, сразу же нести отцу Варфоломею… или вот Элоизе. Понятно?
– Понятно, командир, – сказал за всех Карло, а остальные согласно закивали.
3.9 То, что не поддаётся анализу* 30 *
Элоиза попросила сделать ей копию текста – мало ли, вдруг еще раз прочитает и что-то новое в голову придет. Но отец Варфоломей покачал головой и сказал, что нет нужды – пусть забирает ту, что уже есть. А ему хватит, чем заниматься, на чердаке еще море работы. Она сложила листы в папку, немного посидела, послушала откровенный трёп, а когда начали обсуждать какие-то перемещения по городу и дежурства в неизвестных ей местах, то дождалась, пока Марни отойдет показать что-то на мониторе, и тихо выскользнула в коридор, после чего без приключений добралась к себе.
Уже наступил вечер, сгущались сумерки, в общем, можно было вспомнить о своей высокой должности и попросить ужин в комнату. Она так и сделала, и еще попросила вина. Надо было посидеть и подумать. Элоиза села в гостиной и принялась за ужин и раздумья.
Видимо, Марни и его сотрудники действуют по правилу – все, что прямым текстом не запрещено – разрешено. Уж наверное у них у всех есть разрешение на ношение оружия, уж наверное они применяют его в условиях города не впервые и для них это нормально. Если даже у нее есть такое разрешение, и если даже ей в кои веки раз пришлось воспользоваться своим пистолетом! Впрочем, если вспомнить события вторника, то первой начала угрожать оружием, а потом и стрелять сторона противника. А потом еще и машины взрывать! Вот, она уже тоже поделила мир на две стороны и причислила себя к одной из них. А правильно ли это?
А правильно! Если бы все не случилось так, как случилось, кто знает, что бы ее ждало во вторник в офисе Моллини и позже? Пролитого не поднимешь, жизнь заново не проживешь. И вовсе дело не в том, что ей безумно нравится смотреть на Себастьена за работой, и не в том, что благодаря ему и той самой работе она вспомнила о таких своих умениях, о которых благополучно не вспоминала почти что со школы.
О волке речь – а тут и он навстречь. Стоило только подумать о Себастьене, как в дверь постучали, а затем и зашли. Она даже не сразу встала, а только подумав, что не настолько близкие у них отношения, чтобы кричать ему в прихожую – заходите, монсеньор, я здесь.
Это на самом деле был он – кто бы еще стал ломиться к ней вечером? Он улыбался, видимо, был доволен, и держал руку за пазухой.
– Элоиза, простите меня за вторжение, но есть два момента. Во-первых – вот, вы забыли это в «сигме», – и он протянул ей шарф.
Ее шарф, темно-зеленый, с бабочками. Только… она подняла глаза и внимательно на него посмотрела. Шарф утром был на ней, да, но во время поспешного бегства из офиса Агостино она его совершенно точно сняла и положила в сумку. И сумка всю дорогу болталась через плечо, ровно до того момента, когда пришли в «сигму» и расселись, кто где успел. То есть, пока она не села рядом с отцом Варфоломеем и не бросила сумку на пол. Что, монсеньор, вы ничего не оставляете на волю случая и вам был нужен железный повод зайти ко мне?
Видимо, она молчала долго, и у нее на лице было написано вот это самое, то, что она думала. На его лице начало появляться удивление и непонимание.
– Благодарю вас, монсеньор, – в конце концов произнесла она, потом еще немного подумала и все же спросила: – А просто зайти было нельзя?
– Да, я забыл, никаких иллюзий, – вздохнул он и сказал, на этот раз абсолютно честно: – Я не был уверен в вашем желании общаться со мной еще и вечером. Поэтому не стал предупреждать и договариваться, а просто стащил ваш шарфик из сумки, как вы совершенно правильно поняли. Прошу прощения и обещаю больше так не делать.
– Хорошо, ваши объяснения принимаются, – сухо ответила она. – Но вам придется рассказать, что за повод вас ко мне привел. Проходите, нечего стоять в прихожей. Я тут, извините, ужинаю. Если вы еще этого не сделали, то могу попросить ужин и для вас.
– Буду очень рад, – улыбнулся он. – Я ушел из «сигмы», когда там начали пить, но про ужин ни одна собака даже и не вспомнила.
Элоиза позвонила на кухню и попросила еще еды и вина, и когда всё принесли, она села сама и пригласила сесть Себастьена.
– Я слушаю вас, монсеньор.
* 31 *
Он начал с того, что разлил вино.
– За нашу успешную вылазку? – и смотрит на нее, как будто она сейчас ему скажет что-то такое… или очень важное, или очень хорошее.
– За нее, – она решила не поддаваться на провокации и не терять серьезности.
– Вот и отлично. А теперь расскажите, что вы думаете о событиях сегодняшнего дня.
– Это было… познавательно.
– Да? Тогда я слушаю вас – что же вы узнали? Поделитесь.
– Мне показалось, что всем возможным уже поделились, пока сидели в «сигме».
– Вам неправильно показалось. Вы сами говорили, что у вас нет опыта участия в подобных операциях. Следовательно, у вас есть какие-то впечатления и мысли. Вот их я от вас услышать сейчас и хочу.
– А если я пока не готова ими с вами делиться?
– А с кем готовы? – он прямо впился в нее глазами.
– Ни с кем, – легко ответила она, сопровождая слова взглядом суровым и не располагающим к продолжению разговора.
– Понял, бывает. Но в таком случае больше я вас на такие мероприятия не зову, извините.
– Почему?
– Потому, что я должен знать, насколько я могу вам доверять. И если вы не готовы доверять мне, то мы в таких ответственных делах не сработаемся. Сами видели – бывает всякое, и я не готов иметь за спиной неизвестную величину.
– А про своих сотрудников вы все знаете?
– Вам честно ответить?
– Конечно.
– Я и про вас знаю, просто хочу, чтобы вы сами это сказали. Я, конечно, на слух ложь от правды не отличу и фотографии в запертом ящике не разгляжу, но людьми командую не первый год, – и занялся содержимым своей тарелки.
Ну вот, приехали. И что такого он про нее знает? Нет, был способ узнать это, он бы даже не почувствовал… но, во-первых, это неправильно, а во-вторых, если малейшее сосредоточение в офисе Агостино чуть её с ног не свалило, то более серьезное усилие тоже подкосит так, что мало не покажется. Поэтому не сметь и думать!
Она развязала шнурки на туфлях, сбросила их на ковер и забралась с ногами в кресло.
– На самом деле, я тут как раз обо всем этом и думала.
– Я предполагал, – коротко ответил он.
– Скажите, вам часто приходится… гоняться за фантомами?
– Что вы считаете фантомом в данной истории?
– Мы даже не знаем, существует ли этот предмет, который все ищут. А вдруг это мистификация? И вы со своими поисками, и я, и отец Варфоломей, и кардинал – все мы окажемся в дураках?
– Но стреляли-то в меня по-настоящему, – покачал он головой. – И если бы не ваши редкостно умелые и нежные пальчики, я бы до сих пор хромал. И в том подвале мы сидели тоже по-настоящему. И Лодовико взрывали тоже – реальней не придумаешь. Вы думаете, я могу бросить все силы куда-нибудь по первому импульсу, не думая? Нет, могу, конечно, – усмехнулся он, – но это не тот случай. Да, меня обидели, но если бы дело было только в этом, я бы уже давно ответно обидел господина Моллини, и все бы успокоились. Но что-то происходит, и я все еще не понимаю, что именно.
– А почему вы его не поймаете и не приведете под светлые очи его высокопреосвященства?
– А почему вы думаете, что он вот просто так возьмет и всё расскажет? Если я хотя бы буду уверен, что медальон наш, тогда будет повод. Но это сейчас зависит от скорости поисков отца Варфоломея.
– Не верю, что вы не могли бы просто поймать его и силой заставить говорить.
– Правильно не верите, но меня начал беспокоить еще один момент – а сам-то он всё знает?
– То есть? Если он, как изволит выражаться господин Каэтани, стырил с нашего чердака ювелирное изделие какого-то-там-древнего-века, он этого не знает? – подняла бровь Элоиза.
– Если я правильно понимаю происходящее, то это ювелирное изделие подкидывает ему загадки, – хмыкнул Себастьен и снова принялся разливать вино. – И он хочет эти загадки разгадать, но для чего? Чтобы самому понять и воспользоваться какими-то неизвестными пока нам возможностями или чтобы тупо заработать больше денег на продаже?
– Я не настолько знаю господина Моллини, чтобы уверенно об этом говорить. А все предположения вы озвучили.
– Вот скажите, вы-то на самом деле верите, что рукотворный предмет может обладать какими-то свойствами, недоступными человеческому глазу и неподвластными логическому анализу?
– А вы верите? – быстро переспросила она.
– Я знаю, что существует много всякого, что неподвластно логике, одна известная вам Тереза чего стоит, но я не встречался с предметами, которые были бы определенно наделены сверхъестественными свойствами и как-то бы эти свойства проявляли. Ну, кроме компьютерных игр, а ещё – кино и художественной литературы в стиле фэнтэзи. И чуть не забыл про жития святых. Поэтому я и спрашиваю вас, верите ли вы в то, в чем нас пытаются убедить.
– А чего тут спрашивать, – она криво усмехнулась и допила вино из бокала. – И «верю» тут не причем. Я совершенно точно знаю, что такие предметы существуют, в моей… школе были преподаватели, которые убедили меня в этом полностью.
Она чуть было не сказала «в моей семье были специалисты», но вовремя вспомнила, что для него ее семья – это, в первую очередь, Шатийоны, а любые другие предположения сразу же вызовут град ненужных сейчас расспросов.
– Ничего себе, – он так и впился в нее глазами, но она спокойно выдержала его взгляд. – И что это за предметы?
– Они не имеют никакого отношения к нашей сегодняшней истории, – твердо сказала она.
– А пример привести сможете?
– Нет, – Элоиза покачала головой. – И не потому, что вредная или капризничаю, а просто этого не следует делать. Если вас жизнь сведет – вот как с Терезой вашей – то и увидите. Ну и если наш медальон именно таков, то увидите скоро.
– То есть вас все эти старые истории, которые вы переводите с латыни, нисколько не удивляют?
– Сами по себе – нет. Мне не раз доводилось слышать о разных странных предметах и окружающих их историях.
– А что же вас удивляет?
– То, что я, как и вы, не понимаю, что происходит. Это для меня, как и для вас, несколько странно. Ну, украл медальон, ну, набрался наглости продать, а почему на всемирно известном аукционе? Ведь хозяева медальона увидят и зададут вполне понятные вопросы? Кроме того, он юрист, он понимает, что такое закон и что такое репутация, тогда к чему это все? И вот появляются какие-то тексты, которые, возможно, подлинные, а не подделка, которые добавляют раздумий – ему так же, как и нам, будьте уверены. Он не знает, как ему относиться к этой информации – он ведь тоже логик и прагматик, он в Санта-Магдалена у матушки Доменики не учился. И поэтому он бегает по городу и консультируется. Где может – явно, где не может – как-нибудь. Поэтому он и подсунул нам текст легенды, поэтому он и ходил еще с одним текстом к специалисту по старинным драгоценностям. Это мне сейчас понятно, спасибо вам за то, что берете меня с собой в офисы к оценщикам и в «сигму» послушать. Но рассчитать вероятности развития событий я не могу, – тихо добавила она и подняла на него взгляд. – А это как раз говорит о том, что не все в нашем деле поддается логике.
Себастьен смотрел на нее с удивленно-радостным выражением лица.
– Спасибо, Элоиза.
– За что?
– Я услышал именно то, что хотел. Вы очень убедительно разобрали ситуацию еще с одной стороны, о которой не просто никто не задумывался, а у меня на самом деле нет в команде специалиста, обладающего подобной квалификацией. То есть не было. Могу я считать, что теперь есть?
– Мы же вроде договорились? – пожала она плечами. – Но бегать по крышам подобно уличной кошке мне раньше не доводилось.
Он рассмеялся.
– Про вас ребята уже легенды рассказывают. Что вы неподвластны законам земного притяжения.
– Они тоже многое умеют в физическом плане, даже, думаю, побольше, чем я, – она уставилась в пустой бокал. – Вариантов-то не было. Прыгай, или падай, или попадай в крайне неприятную ситуацию.
– А мне тоже понравилось, – он просиял улыбкой и налил ей вина. – За вас? Вам понравилось приключение?
– Понравилось, – ответил язык быстрее, чем его затормозил мозг.
– Вот и отлично. Расскажите, а как назывался тот предмет в школе, на котором вам рассказывали о таких вот странностях, как наш медальон?
– Это были индивидуальные занятия. Скажите, Себастьен, а вы всегда такой?
– Какой? – удивился он.
– Ну… неразрешимых проблем для вас как будто не существует.
– А их на самом деле не существует. Просто решения не всегда нам нравятся, удобны для нас или принимают в расчет наши интересы.
– Мне казалось, что вы как раз решаете любую проблему так, как это нужно вам, – удивилась она.
– Я стараюсь, но вы же понимаете, что это не всегда реально, – пожал он плечами. – Но мне нравится, что вы так думаете.
– Любите быть победителем?
– Элоиза, а кто же, скажите, этого не любит?
– Не все готовы стрелять во врага, чтобы победить.
– Вы-то готовы, как мы знаем, – подмигнул он.
– Вы уверены? – рассмеялась она.
– Я уверен в том, что мне удалось вас развеселить. А сейчас я, с вашего позволения, пойду спать, хорошо?
– Доброй ночи, – кивнула она, улыбаясь. – А про странности еще подумаем.
– Непременно подумаем, – улыбнулся он в ответ.
