Текст книги "Мадонна Фьора, или Медальон кардинала делла Ровере (СИ)"
Автор книги: Салма Кальк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
* 7 *
Они вернулись в город, покружили по улочкам на окраине и остановились возле небольшого особнячка, стоящего посреди ухоженных газонов. Территория была окружена внушительным забором, по верху которого тянулись какие-то провода. Ворота автоматически распахнулись, машина заехала внутрь. Карло выскочил с места водителя и распахнул дверь перед Элоизой.
– Выходите, донна Эла. Прошу в дом, там ждут. Эй, Себастьяно, а ты чего копаешься?
– У него пуля в левом бедре, если что, – сказала Элоиза и пошла в дом.
– Это правда? – спросил Карло, глядя на чертыхающегося Марни, который к тому моменту тоже выбрался из машины.
– Увы, да, сейчас будешь вытаскивать, – Марни утвердился на обеих ногах и побрел к дому. – Лодовико приедет?
– Да, уже в пути.
– Тогда вместе и отчитаетесь.
Элоизу встретил Марко, еще один неудавшийся кавалер, и провел в большую комнату, занимавшую практически весь второй этаж домика. Большая кровать у стены, пара кресел, стулья, стол в углу.
– Донна Эла, располагайтесь. Сейчас дон Лодовико привезет вам какие-то вещи от Анны, а ванная вот здесь, – Марко кивнул на дверь, – и скоро будем ужинать. Вы голодны?
– Честно признаться, очень. Уже вечер, а сегодня был только завтрак, – она сбросила туфли, благо, весь пол был застелен пушистым ковром, поставила на стул сумку, сняла жакет. Нда, блузка мятая и местами грязная, брюки тоже грязные, впрочем, что еще ждать от старого подвала. Хорошо еще, что утром хватило ума юбку не надевать, а то сейчас, чего доброго, пришлось бы красоваться в каких-нибудь драных чулках.
Марни поднялся в комнату и сел на стул. Шумно выдохнул. Вдруг сделался зеленовато-бледным и откинулся на спинку.
– Монсеньор, что с вами? – всполошился Марко.
– Полагаю, пуля, которую следует вытащить, – сообщила Элоиза.
– Ну давайте, займемся, – снизу появился Карло, он тащил бинты, спирт и что-то там еще. – Донна Эла, там идет Лодовико с вашей сумкой. Пока мы тут будем возиться с ногой, вы тем временем сможете умыться и переодеться.
На самом деле тотчас появился Лодовико, передал ей сумку.
– Благодарю, – она кивнула обоим и удалилась в ванную.
Помылась, переоделась. Разобрала прическу, расчесала волосы, заново стянула в узел. Можно сказать, почувствовала себя человеком. Позвонила госпоже Джудитте, своему преподавателю классики, извинилась, что не приехала на тренировку. Вышла наружу.
Там подтащили стол к кровати и накрывали на нем ужин. Марни сидел полуодетый, прикрытый простыней, и уже не такой бледный.
– Как вы? – спросила, усаживаясь рядом в кресло.
– Да уже все нормально, – слабо улыбнулся он. – Все лишнее вытащили. А вы?
– Тем более в порядке.
– Вот и хорошо. Правда, есть небольшое неудобство – в доме всего одна пригодная для ночевки комната и в ней всего одна кровать, все это перед вами. Соберётесь спать – скажите, переберусь на пол, не проблема.
– А что внизу?
– Склады, компьютеры, пульты, экраны и другие полезные вещи. Это не жилой дом, это база для разных надобностей типа сегодняшней.
– Понятно. Нет проблем, вы меня не стесните никак. Да и спать пока не хочется.
– А ужинать?
– Это другое дело. Я уже пару раз успела пожалеть, что отказалась от того кофе в офисе Моллини.
– Я тоже, – усмехнулся он. – Но сейчас, полагаю, нас накормят.
На самом деле Карло, Лодовико, Марко и Лука натаскали откуда-то снизу еды, принесли горячий чайник, коньяк и бокалы. Видимо, там были не только компьютеры и пульты. Карло разлил коньяк.
– Все живы, и ура, – сказал и выпил свой залпом.
– А теперь рассказывайте, – сказал Марни, берясь за хлеб и мясо.
– Мы слушали, что у вас там происходило, а когда поняли, что горячо, хотели лететь к вам на помощь, но тут увидели нескольких типов, бегущих к нашей машине, и почли за лучшее отъехать. Позвонили Лодовико, сами остались караулить. Когда вас повезли, поехали за вами. За твоей машиной, Себастьяно. Решили, что если найдем тебя, то потом проще будет найти донну Элу, если вас повезут в разные места. Но они оторвались и мы не узнали, куда вас повезли. Вернулись в офис Моллини, там уже был Лодовико с ребятами. Прошерстили офис, побили кое-кого, но постарались не увлекаться, поймали Пронтио, увезли на базу. Он твердил, что ничего не знает, и только выполняет приказ Моллини. Не сразу, но рассказал, куда вас увезли, и что там вас караулит какой-то его родственник. Видимо, тот, которому донна Эла потом руку прострелила, – он сделал полупоклон в сторону Элоизы.
– А дальше мы поехали и забрали вас оттуда, – закончил Лодовико. – Пронтио на пятой базе, его родственник там же, Моллини в офисе не показывался и мы его пока не нашли, на звонки он не отвечает. Дальше уже будем работать завтра. А теперь расскажите – что это было?
– Все знает только госпожа де Шатийон, – кивнул на нее Марни.
– Расскажите, сударыня, – Лодовико пристально на нее смотрел.
– На самом деле я знаю не намного больше вашего, – возразила она. – На стол к его высокопреосвященству среди бумаг на подпись о покупке оборудования в картинную галерею попала папка с рукописью. Рукопись старая, простая нравоучительная история. Его высокопреосвященство попросил меня её прочитать, а потом – поговорить с Моллини, который принес бумаги, и может быть узнать, что это и откуда, и зачем было отправлено к нам. Я на всякий случай сделала копию, а оригинал у меня в кабинете в сейфе. Но вместо Моллини нас ждал Пронтио, а дальше вы знаете.
– Черт, Шарль с ума сошел. Что за самодеятельность в чисто наших вопросах? – ругнулся Лодовико.
– Ладно тебе, он полагал, что все на самом деле безобидно и просто, – отмахнулся Марни. – Завтра с ним поговорим. Ты сообщил ему, что нашел нас?
– Да, я кратко отчитался сейчас, когда уезжал сюда. Завтра его утром могут сдернуть на какое-то совещание, если не сдернут – так прямо с утра и обсудим это всё. Я сейчас поеду обратно домой, затаимся и будем до утра сидеть тихо. А утром будет видно, что дальше. И если за дворцом следят, то они увидят, что вы с госпожой де Шатийон туда не возвращались.
– Ну и хорошо, – согласился Марни. – Скажите, Элоиза, а вы всегда носите с собой оружие?
Элоиза опустила глаза. Не рассказывать же о причинах – о кошмарных снах, о том, как она долгое время вздрагивала от каждого непонятного шороха, от каждого прикосновения! А ощущение оружия во внутреннем кармане давало ну хоть какую-то уверенность в себе.
– Почти всегда, – ответила она.
– Странная привычка для такой дамы, – заметил Лодовико.
– «Такой» – это «какой», господин Сан-Пьетро? Какая информация обо мне подтолкнула вас к подобному выводу? – холодно спросила она.
– Возможно, я как-то не так выразился. Все имеют право на любые привычки. Извините.
Элоиза вместе с креслом отодвинулась к стене, достала телефон и попробовала читать книгу. То есть сделала вид, что читает. Еще не хватало с ними тут обсуждать свои привычки и вообще! Марни, кажется, вскоре уснул. Остальные посидели еще немного, потом отодвинули стол к стене, убирать с него ничего не стали, чтобы не тревожить Марни, и исчезли. Карло предупредил, что если вдруг что понадобится – он дежурит внизу.
* 8 *
Себастьяно проснулся от дергающей боли в ноге. Видимо, все же рану обработали плохо. Да что там – сначала он сам просто перетянул, как попало, а потом Карло вытащил пулю, слегка продезинфицировал, и все. Ну, теперь все одно терпеть до нормального врача, то есть до Бруно утром во дворце. И спать, похоже, не получится. Он открыл глаза и с удивлением обнаружил горящую в углу лампу. Рядом в кресле сидела Элоиза и меланхолично водила пальцем по экрану телефона.
– Элоиза? Вы здесь? А вы почему не спите?
Она отложила телефон, переплела пальцы.
– Почему-то не спится. Верну вопрос – а вы? Нога беспокоит?
– Не особенно на самом деле, – еще не хватало ей рассказывать подробности про ноги! – На мой взгляд, душновато. А вам?
– А я даже не заметила. Но могу открыть окно, – она встала, подошла к окну и приоткрыла его. – Спите, до утра еще далеко.
– А вы?
– Со мной все в порядке. Посижу еще немного, а там видно будет.
Он прикрыл глаза, но спать не удавалось – от приступа до приступа. Когда боль отступала, организм моментально проваливался в сон, но вскоре его опять насильственно выдергивали обратно.
В какой-то момент он почувствовал, что с больной ноги снимают простыню. Кому еще не спится? Разлепил глаза, увидел черную тень. Проморгался.
– Элоиза, что вы делаете?
– Мне думается, что ваше состояние хуже, чем вы хотите показать.
– И что?
– Я взгляну, с вашего позволения. Я умею обрабатывать раны. Извините, пальцы могут быть холодными.
Она подышала немного на ладони, потерла их одну о другую, а потом резко сняла повязку. Зашипела. Да-да, еще вчера он бы сказал – шумно выдохнула, а сегодня был уверен – зашипела.
– Что там, Элоиза?
– Ничего хорошего, – ответила она. – Лежите и не мешайте мне, договорились? Я попробую что-нибудь для вас сделать, вдруг получится?
* 9 *
Она на самом деле умела. Более того, ее учили не только и не столько обрабатывать раны, сколько зашивать, заживлять, заращивать, и приводить в изначальный вид самые разные части человеческого тела. С детства она слышала, что большие способности обязывают к большим делам, и поэтому безропотно училась. Она могла снять спазм и воспаление, почистить рану, восстановить сломанную кость и еще кое-что. Ее учили требовательно и тщательно, и преподаватели не были виноваты в том, что после окончания школы в женском монастыре Санта-Магдалена она не занималась медициной, разве что иногда по мелочи помогала кому-нибудь из близких людей. Сейчас она сначала увидела, что Марни не спал, а потом прислушалась и поняла, что он не спит потому, что его беспокоит рана. И решила посмотреть – может быть, там нужно что-то сделать? Может быть, она сможет? Все лучше, чем сидеть, таращиться в темноту и снова переживать тот выстрел.
Марни все пытался извернуться и посмотреть, что происходит, но она вспомнила, чему ее учила кузина Доменика, и аккуратно, но настойчиво вернула его голову на подушку. Теоретически можно было погрузить больного в сон, но практически она о такой возможности просто не вспомнила.
Под повязкой Элоиза увидела ту самую плохо обработанную рану. Края намокли, покраснели, скорее всего боль была не фоновая ноющая, а дергающая, как же с ней спать-то! Взяла на столике вату и спирт.
Марни сощурился.
– Я постараюсь аккуратно, – она бросила на него взгляд стремительный и серьезный.
Придержала кожу вокруг раны пальцами левой руки, посылая обезболивающий импульс, а второй рукой взялась обрабатывать края. Оказалось, что левая рука плохо помнит, что и как нужно делать. Так ведь и было, пальцы правой всегда были гибче и восприимчивее, а без практики все стало совсем плохо. То есть простейшая операция блокировки боли требовала слишком большого сосредоточения. Элоиза на мгновение прервала процесс, взяла ватный тампон в левую руку, а при помощи правой блокировала чувствительность. Как только кузина Доменика ухитряется серьезные операции без наркоза делать, это сколько же сил нужно!
После уменьшения боли стало проще – она обработала рану до конца, уже нормально двумя руками, сделала новую свежую повязку.
– Ну как? – посмотрела внимательно на него.
Он выглядел так, как будто принес на высокую гору большой и тяжелый мешок. Вероятно, мешок был с сокровищами, потому что Марни улыбался.
– У вас необыкновенные руки, Элоиза, – проговорил тихо, взял ее ладонь и поднес к губам пальцы. – Карло никогда не мог сделать так легко. И болеть совсем перестало.
– Значит, я еще помню, как это делается, – она пожала плечами, встала, вернула на место простыню. – Спите, – и вернулась обратно в кресло.
Он на самом деле уснул. Мгновенно провалился в сон. А она посидела, погоняла шарики в телефоне, постояла у окна, посмотрела в темноту. Потом пошла к столу, налила коньяка, выпила. Процесс лечения отвлек ее от раздумий, но с ног не свалил, поэтому она бродила по комнате и думала – может быть, она могла не ранить, а сделать что-то еще? Подчинить? Парализовать? Заставить смотреть в другую сторону? Просто выстрелить в воздух? Так он бы не отреагировал, он так визжал, как будто был не в себе.
– Элоиза, – вдруг услышала она и вздрогнула от неожиданности.
Оглянулась. Марни проснулся и шевелился.
– Снова болит? – она поставила бокал на стол.
– Подойдите-ка сюда, – сказал он таким тоном, что она сама не поняла, как послушалась. – Сядьте. И смотрите на меня, а не на мою ногу, – он приподнялся, оперся на локоть и внимательно смотрел на нее. – Я правильно понимаю, что вам не дает покоя ваш меткий выстрел? – и так вцепился в нее взглядом, что она не смогла уйти от ответа.
– Да, вы правильно понимаете.
– Тогда и вы должны понимать, что в таких случаях или – вы, или – вас. Я лично очень рад вашей меткости, потому что иначе могло сложиться так, что мы бы сейчас с вами не разговаривали. Псих с оружием – это ещё хуже хладнокровного меткого стрелка. Не знаю, в кого бы он стрелял, в вас или в меня, это было бы равно неприятно. Вы очень облегчили Лодовико спасательную операцию, вы это понимаете? У нас благодаря вам было ощутимое преимущество, это позволило нам выйти из ситуации без потерь. Ясно?
– Ясно.
– А теперь принесите коньяка. И себе тоже. Пожалуйста, – добавил он секунду спустя.
Она повиновалась – встала, налила еще в один бокал, принесла свой и вернулась. Он взял у нее бокал и широко улыбнулся.
– Вы… довольны? – удивилась она.
– Конечно. Операция прошла с минимальными потерями, несмотря на то, что сначала все пошло не так, как надо. Вы оказались необыкновенно ценным участником, правда. Я восхищен. Вы не потеряли самообладания, пока мы с вами сидели в подвале, вы сохранили оружие при обыске, вы сумели им воспользоваться, чем спасли жизнь себе и мне. И потом еще и дыру в моей ноге почистили. Думаю, Шарль и не догадывается, насколько удачно он подобрал себе сотрудника.
– Да уж, обычно, сидя в кабинете, мне не приходится ни стрелять, ни раны перевязывать.
– И я надеюсь, не придется. Вы пейте, пейте. До конца пейте. Там на столе лимона не сохранилось?
– Я посмотрю, – она поднялась, дошла до стола, побросала в тарелку ломтиков и вернулась. – Возьмите.
– Спасибо, – он взял дольку, улыбнулся ей. – Знаете, я сейчас убедился, что всё в конце концов оборачивается к лучшему. Если бы вы тогда, давно, от меня не убежали, и мы были бы вместе эти полгода, то я ни за что не допустил бы вашего участия в операции, даже как статиста. Я бы нашел способ отправить вас из офиса Моллини обратно во дворец. И никогда бы не узнал о вас и ваших способностях так много. Вы, оказывается, совсем не такая, какой мне представлялись раньше. И я пока еще не знаю, что мне с этим делать.
– Оставить все, как есть? – она подняла бровь и тоже взяла с тарелки лимон.
Протянула тарелку ему, он потянулся, видимо, неудачно шевельнулся, поморщился.
– Как есть не хочу, хочу здоровую ногу.
– Это вопрос времени. Давайте сюда бокал, я уберу, – забрала, унесла на стол.
– Скажите, Элоиза…
– Да? – она задержалась у стола.
– Подойдите, подойдите, – он дождался, пока она подойдет, потом спросил: – Скажите честно, вам было страшно?
Она чуть улыбнулась.
– Сделать вам комплимент?
– А попробуйте.
– Вы были настолько спокойны, что я рядом с вами абсолютно ничего не боялась. Вроде как вы рядом, вы контролируете происходящее в любом случае, и поэтому все будет хорошо.
Даже в полутьме она увидела, как сверкнули в ответ его глаза.
– Не могу сказать, что на самом деле всё время контролировал происходящее, но мне всё равно приятно. Спасибо, Элоиза.
– Да не за что. Отчего бы не сказать правду?
Помедлила, думала – сесть рядом с ним или вернуться в кресло.
– Элоиза, вы не могли бы еще раз взглянуть на мою ногу?
– Конечно, – она села на край кровати и положила правую ладонь на повязку.
Видимо, она не совсем правильно сделала обезболивание, раз эффект оказался таким недолгим.
– Не знаю, что вы там делаете, но так ощутимо лучше.
– Я рада.
– Медицинского колледжа в вашем резюме не значится, кстати.
– Это была школа. Обычная католическая школа.
* 10 *
Утром Карло и Марко сначала просто ждали. Потом нетерпеливо ждали, пока Себастьяно уже проснется и позовет их помогать ему вставать и одеваться. А потом им надоело ждать, и Карло осторожно поскребся в дверь. Потом постучал. Потом заглянул. И лицо его изумленно вытянулось.
Себастьяно спал сном младенца. У него под боком клубком свернулась донна Эла – полностью одетая, но при этом не отпускающая руки от повязки на ране. Спящая так же крепко.
Марко заглянул через плечо, и глаза у него стали как плошки.
– Пусть спят, что ли? Или наоборот, будить монсеньора и тащить домой, пусть там Бруно его скорее лечит? – озадачился Карло.
– Ага, разбудишь, а потом по голове получишь, разве нет? – Марко не из тех, кто рискует понапрасну.
– Да мы же как лучше, разве нет?
– А может монсеньор хочет и дальше лежать и чтобы донна Эла его так дивно обнимала?
– Да она его разве обнимает? По-моему, просто случайно прислонилась, нет?
– А я уже было понадеялся, что воскрес для лучшей жизни, – пробормотал просыпающийся Себастьяно. – Но жизнь не изменилась ни на волос, меня окружают все такие же феерические придурки.
– Вы необыкновенно любезны, монсеньор, особенно к людям, которые вас окружают, – пробормотала донна Эла, поднимаясь и садясь на кровати.
– Да я про этих вот, поспать не дадут лишний раз. Вы – вне конкуренции всегда. Тем более что спать я смог только с вашей помощью. Поедем домой?
– Да, я буду рада передать вас доктору Бернардини.
Карло и Марко молча таращились на эту сцену.
– Чего уставились? – глянул на них Себастьяно. – Раз уж разбудили – завтрак, кофе, и поехали!
3.4 О гостеприимстве, о приключениях и о доверии* 11 *
Они приехали в палаццо д’Эпиналь, и Марни прямо в гараже затребовал информацию о происходящем. Лодовико рассказал, что кардинал уехал на то самое совещание, о котором упоминалось вчера, так что обсуждение происшедшего с ним откладывалось как минимум до вечера, а то и до следующего утра. Моллини пока не нашли, поиски продолжаются.
Элоиза попросила держать её в курсе происходящего, попрощалась и пошла к себе. Тут же прибежала донельзя взволнованная Анна.
– Эла, что случилось? Лодовико ничего мне не рассказал, но в дежурке болтали, что вас взяли в заложники вместе с Марни и чуть не убили и вообще.
– Значит, надо сказать Марни, чтобы укоротил длинные языки, – ответила Элоиза. – Да, вчерашняя встреча произошла не так, как должна была бы, но Лодовико и прочие нас спасли, и все закончилось хорошо.
– Но вы правда попали в какую-то историю вместе с Марни?
– Мы с ним полдня в подвале просидели.
– И как? В смысле, сидеть с ним в подвале?
– Забавно. Нет, оказывается, он прекрасный собеседник… а как он разоружил того идиота в кабинете Моллини… я даже не заметила, как оружие перешло из рук в руки, раз, и Марни уже стреляет!
– Вот, я не зря тебе говорю – присмотрись к нему, он очень даже ничего! – подмигнула Анна.
– Анна!
– Что, Эла? – она смотрела на нее так, будто ничего особенного не произошло.
– Перестань сватать мне Марни. Я сама разберусь со своей жизнью, хорошо?
– Как скажешь, – буркнула Анна. – Обедать придешь?
– Приду, – коротко ответила Элоиза и пошла переодеваться на работу.
Дальше был просто рабочий день, обед… а после обеда в ее кабинет явился Лодовико. Явился церемонно донельзя – зашел в приёмную, через брата Франциска спросил, принимает ли госпожа де Шатийон.
– Здравствуйте, донна Элоиза.
– Здравствуйте, дон Лодовико.
– Как поживаете?
– Отлично.
– Не утомила ли вас наша совместная экспедиция?
– Ни в коей мере. Она, не поверите, развлекла меня. В моей жизни нечасто случаются подобные приключения.
– В таком случае, мы приглашаем вас сегодня на ужин.
– Кто такие «мы»?
– Себастьяно и я. Ужин абсолютно неформальный, но очень серьезный.
– А так бывает?
– Конечно. Мы любим обсуждать серьезные вопросы в располагающей к тому обстановке. И решили пригласить вас на такого рода обсуждение, – он был необыкновенно серьезен, но вдруг улыбнулся: – Придете?
Ее взгляд немного смягчился.
– Хорошо, я приду. Мне любопытно. Куда?
– Вы знаете, где в нашем крыле конференц-зал «сигма»?
– Признаться, нет.
– Тогда, с вашего позволения, я зайду за вами в ваши апартаменты. В семь. Это нормально?
– Полагаю, да.
– Тогда до встречи, – он слегка наклонил голову в знак прощания и вышел.
Элоиза же осталась в недоумении – что это было? Но, впрочем, работы было много, и она отложила недоумение до вечера.
* 12 *
Без пяти семь Элоиза вышла в свою гостиную в ожидании Лодовико. Она впечатлилась словами «неформально, но очень серьезно», и одета была в джинсы и строгую светлую блузку навыпуск, сверху тонкий металлический пояс, все пуговицы застегнуты. Идеальная прическа идеально держалась с самого утра, переделывать – только портить. Небольшие серьги. Пара тонких ажурных колец. И достаточно.
Лодовико был точен и постучался ровно в семь. Видимо, неформальность выражалась в отсутствии костюма, его сменили джинсы и водолазка. Снова раскланялся.
– Прошу вас, донна Элоиза, следуйте за мной.
Они отправились в крыло службы безопасности, поднялись в лифте на самый верх здания и вышли в элегантной приёмной. Там не было даже стола с компьютером, только несколько мягких кресел. И двери.
Помещение за дверью было полукруглой формы и небольшого размера. Окно от потолка до пола, прекрасный вид на вечерний город. В центре комнаты накрытый стол. Слева от дверей еще один стол, на котором столовые приборы, тарелки, блюда под крышками, корзина, прикрытая салфеткой, судя по запаху – с выпечкой, в общем – разные разности, которыми могла похвастаться кухня палаццо д’Эпиналь. С другой стороны стоял стол с техникой – пара компьютеров, принтер, сканер, провода. И рядом с ним обитый кожей диван.
Навстречу Элоизе из кресла поднялся Марни. Он, как и Лодовико, был одет в джинсы и водолазку, глаза его сияли. Он уже не хромал, если бы она не знала о ране, то не догадалась бы, двигался он с прежней уверенной грацией хищного зверя.
– Дорогая госпожа де Шатийон! Приветствую вас в нашем логове! Я очень рад, что вы приняли наше с Лодовико предложение и пришли, – он взял ее руку, поцеловал и проводил к столу. – Устраивайтесь.
– Лодовико сумел пробудить во мне любопытство, – сказала она, усаживаясь
– Мы очень на это надеялись.
– Как поживает ваша нога?
– Вы не поверите, отлично. Я думаю, это благодаря вашим умелым рукам.
– Что сказал господин Бернардини? – ей было приятно, но про себя-то она знала, что на самом деле руки не такие уж умелые, да и давно не практиковались.
– Бруно сказал, что не представляет, откуда взялась боль ночью – ведь никакого воспаления он не обнаружил.
– Хорошо обработали, – пробормотала Элоиза.
– Донна Элоиза, что вы обычно пьете за дружеским и серьезным разговором? – Лодовико отошел к сервировочному столу, где стояли разные бутылки.
– За серьезным разговором я пью разве что кофе, – усмехнулась она.
– Кофе – это обязательно, а что вы будете пить? – Лодовико был настойчив.
– Ладно, уговорили, я буду пить красное вино, – сдалась Элоиза.
– У нас неплохой выбор. Насколько сладкое?
– Несладкое. Сладкое тоже люблю, но это уже почти десерт, так?
– Отлично, начинаем с несладкого. Мясо?
– Да, пожалуй. А вы расскажете, что происходит, и что я здесь делаю.
Мужчины переглянулись с улыбками. Марни даже плечами пожал.
– А что происходит? – преувеличенно удивленно переспросил он. – Мы с вами ужинаем, так?
– Ну, если это был всего лишь предлог, чтобы поужинать в моей компании…
– Нет, Элоиза, – Марни стал серьезным. – Мы на самом деле хотели поговорить. И сделать вам некое предложение.
– Свататься мы пришли, – ухмыльнулся Лодовико, подцепляя вилкой из салатницы маринованный шампиньон.
– Что? – Элоиза нахмурилась.
– Не в том смысле, на который вы уже обиделись, – он очаровательно улыбнулся и подлил ей вина в бокал.
– Вы согласитесь говорить с нами откровенно? – спросил Марни. – Хотя бы в тех же пределах, как со мной в том подвале.
– А это имеет значение?
– Да, конечно, – Лодовико стал серьезным. – Скажите, донна Элоиза, вам раньше не приходилось участвовать в такого рода операциях?
– Честно говоря, нет. Я один раз в жизни, гм, попала в историю, если это можно так назвать. Как бы сказал монсеньор Марни – в качестве статиста. От меня ничего не зависело. И рассказать вам подробности я не смогу, увы.
– Понимаю. Но мы, знаете ли, не попадаем в истории, мы создаем их сами. И хотим позвать вас поучаствовать.
– То есть? – Элоиза переводила внимательный взгляд с одного на другого.
– Лодовико сказал именно то, что собирался, госпожа де Шатийон. Мы проанализировали нашу последнюю операцию и поняли, что нам очень нужен человек, который метко стреляет, способен скрыть оружие от обыска и пробраться куда-нибудь незамеченным, на слух отличает правду от лжи и умеет дезинфицировать раны.
– И, кроме того, является феерически красивой женщиной, которая одним своим видом может заставить есть у нее с руки, – очаровательно улыбнулся Лодовико.
– Я правильно понимаю, что все перечисленное является комплиментами? – Элоиза прищурилась.
– Абсолютно правильно, донна Элоиза. Сдается мне, Себастьяно может сказать вам еще пару десятков, но все они будут уже совершенно другого толка, к делу сейчас не относящегося.
– В принципе, ты это всё сказал словами «феерически красивая женщина», – пробормотал Марни. – Дорогая госпожа де Шатийон, если вы хотите подробностей – я с удовольствием вам их расскажу, но только с глазу на глаз.
– Хорошо, я запомню ваше предложение, – сверкнула глазами Элоиза.
– И мне будет очень приятно, если мы еще вернемся к этой теме. Ну а я тем временем изложу вам те соображения, ради которых мы вас сегодня позвали. Безопасность такого лица, как наш монсеньор Шарль, его штата сотрудников и их всяческой деятельности – весьма хлопотное предприятие. Приходится заниматься очень разными вещами. Не всегда дела решаются обычными путями, иногда приходится планировать силовые операции. Конечно, силовые – это громко сказано, чаще всего бывает достаточно поговорить и убедить человека, например, отдать то, что ему не принадлежит. А иногда приходится кого-нибудь найти, или получить от кого-нибудь информацию, или еще что… Почему-то мне кажется, что вы очень хорошо умеете убеждать.
– Правильно кажется. Умею, – кивнула Элоиза.
– Вот и мы об этом! Более того, мы всегда стараемся работать в рамках закона. Но поскольку приходится взаимодействовать с разными людьми, то и нам нужно быть готовым к очень, очень разной работе. Поэтому нам так понравилось то, что вы умеете и снимать боль, и метко стрелять. В общем, мы бы хотели иметь возможность время от времени просить вас о помощи. В каждом конкретном случае за вами остается право соглашаться или не соглашаться на участие в операции. Что скажете?
Элоиза молчала.
– Себастьяно не сказал, что участие в такого рода операциях оплачивается отдельно, и его высокопреосвященство не скупится, – заметил Лодовико. – Вот скажите, донна Элоиза, вам нужны деньги?
– Право, не знаю. Я по рождению принадлежу к числу богатых бездельников, определенная часть моих родственников ни дня в жизни не работала по найму, и они до сих пор в недоумении, что заставляет работать меня. Поэтому деньги не являются для меня мотивацией абсолютной и безусловной.
– Тогда я предложу вам другую, – улыбнулся Марни. – Хотите приключений? Можем обеспечить. И при этом будем беречь вас как зеницу ока, так что о безопасности не думайте, это наша забота. Ваша жизнь будет похожа на авантюрный роман – всё время что-то случается, и практически всё зависит от вас. Нередко наши истории связаны с путешествиями и нам случается оказываться в таких местах, куда просто так ни за что не попадешь, потому, что нормальные люди о таких местах и знать не знают. Присоединяйтесь, не пожалеете!
Элоиза молчала и смотрела ему в глаза.
– Присоединяйтесь, донна Элоиза, с нами не соскучитесь, – подхватил Лодовико.
– Можно мне не давать вам ответа прямо сейчас?
– В теории можно, конечно, а на практике что вас смущает? – Марни подлил вина ей в бокал, передал сыр и кусочки рыбы.
– Вот-вот, не замуж же зовем! – хмыкнул Лодовико.
– Я несколько ошарашена. Мне нужно некоторое время побыть наедине с этой мыслью.
– Нам выйти? – поднял бровь Лодовико.
– Не поможет, – сверкнула на него глазами Элоиза.
– Тогда соглашайтесь, Элоиза, зачем тянуть время?
– А вы рассчитываете на меня уже завтра?
– Нет. Но нам будет спокойнее, если мы будем знать, что вы с нами, – улыбнулся Марни.
Она помолчала пару минут, потом улыбнулась и протянула им обе руки.
– Хорошо, убедили. Я с вами.
Лодовико церемонно пожал протянутую ему руку. Марни издал торжествующий вопль и коснулся губами ее пальцев.
– Тогда пьем за сотрудничество! – он моргнул Лодовико, тот принес другие бокалы и налил коньяк.
Элоиза впала в странное, близкое к эйфории состояние. Ей было весело и легко, но она совершенно не представляла, что ей дальше делать с этой легкостью и весельем. Да, в их компании необыкновенно радостно и удивительно беззаботно, но она же решила в кои веки раз быть серьезной? Правда, они способны преподносить ой какие сюрпризы, кто вот ожидал, что сидение в подвале, прицельная стрельба и минимальные врачебные навыки дадут такой удивительный эффект? Тем более что раньше значимые мужчины не одобряли её склонности к оружию, особенно тот, кто по работе не расставался с оружием никогда. Его прямо наизнанку вывернуло, когда он увидел, что у неё есть пистолет, а ещё что это подарок дяди, генерала де Шатийона. Уверял, что ей стрелять ни к чему, потому что есть он, который защитит её от любой опасности. Правда, жизнь показала, что он и себя защитить не смог, не только её, но это, как говорится, дела давно минувших дней.
Видимо, она просто давно не бывала в хорошей дружеской компании. После истории в Женеве она слишком долго печалилась и окукливалась. Привыкла, и думала, что это нормально и навсегда. А жизнь-то сложная! Как она, оказывается, была права, когда заинтересовалась предложением Симона Эмильена поработать на Ватикан! Вот тебе и тихое кресло аналитика, хи-хи.
Последняя мысль вызвала у нее вполне видимую снаружи улыбку.
– Элоиза, вы довольны? А теперь признавайтесь, чего вам еще не хватает на столе? Может быть, нужно что-нибудь достать? – Марни сиял.
– Из-под земли? – хмыкнула Элоиза.
– Не важно, – он тоже улыбался.
– Тогда – какой-нибудь мусс или десерт. Я очень предсказуема и люблю капуччино со сладостями
