Текст книги "Мадонна Фьора, или Медальон кардинала делла Ровере (СИ)"
Автор книги: Салма Кальк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)
* 55 *
Утром будильник поднял Элоизу на ноги в препротивнейшем расположении духа. Ей очень хотелось спать, не хотелось в кабинет, не хотелось ничего и никуда. Душ не помог. Кофе в обеденной зале не помог тоже. Единственным приятным сюрпризом оказалось возвращение с чердака брата Франциска – когда она пришла в офисное крыло, он уже сидел на своем месте в приемной.
– Я вам передать не могу, как я рада вашему возвращению! – искренне сказала она.
– В чем же были сложности во время моего отсутствия?
– Я так и не научилась одновременно управляться с посетителями и работать, – пожала она плечами. – Но скажите, отец Варфоломей отпустил вас – это значит, нашли что-то нужное?
– Нашли документы к нашей мраморной даме. Да, она была привезена к нам вместе с медальоном, а до того хранилась в папской сокровищнице. Её определил туда кардинал Эрколе Гонзага где-то в середине шестнадцатого века, определил со словами – никогда нигде не выставлять, никому не дарить и по возможности – вообще не показывать. Непонятно, честно говоря.
Тут уже ничего не оставалось, кроме как пригласить брата Франциска в кабинет, попросить кофе и рассказать историю мадонны Фьоры.
– Вот поэтому и не показывать, – завершила Элоиза свою историю.
– Чудны дела твои, Господи… Всё в одном – и возвышенная любовь, и порочная страсть, и прекраснейшие произведения искусства, и человеческие слабости…
– Скажите, а медальон хранился на шее у статуи?
– Да, в записке, которую составил для хранителей сокровищ кардинал Гонзага, было особо сказано – ни в коем случае не снимать медальон с шеи статуи.
– То есть, господин Моллини шел себе по чердаку, присматривал подходящее сокровище, увидел нашу мадонну Фьору и решил, что она не обидится, если он лишит её драгоценного украшения?
– Вообще-то, статуя была накрыта тканевым чехлом, то есть он, как минимум, заглянул под него.
– А далеко ли она стояла от входа?
– От того, что с восточной стороны – не очень далеко. Да, можно было из любопытства заглянуть под чехол, увидеть медальон и снять его.
– Но он же еще где-то нашел тексты об этом медальоне!
– Мы коллегиально пришли к выводу, что уже не у нас. Впрочем, мы – не единственный в городе источник ренессансных редкостей.
Это точно, не единственный. И к еще одному такому собирателю редкостей ей придется вечером ехать…
Элоиза поговорила с сотрудниками, убедилась, что всё в порядке, и отправилась поговорить с Бруно. Тот встретил ее с непередаваемой улыбкой.
– Госпожа де Шатийон, вокруг вас снова происходят логически необъяснимые вещи, – вкрадчиво сказал он. – Я не верю, что вы вчера потерялись просто так.
– А я верю, – кивнула она. – Это про необъяснимые вещи. А в остальном – я никуда не терялась. Кстати, у меня для вас есть добрый привет.
– От кого, позвольте спросить?
– От Доменики Фаэнцы, – с готовностью ответила она. – Оказывается, кузина о вас очень высокого мнения.
– Это, безусловно, приятно, спасибо ей на добром слове и передайте ответный привет по возможности. Вам надоело ждать, пока ваши ноги восстановятся сами, и вы отправились к ней?
– И это тоже, но не только. У меня вчера была запланирована непростая встреча, и мне хотелось приехать на неё в нормальном состоянии.
– Ладно, предположим. Но покажите же ваши ноги, я страстно желаю их посмотреть.
Элоиза сняла туфли и брюки и показала ноги. Кожа на месте содранной еще не приобрела абсолютно обычного цвета и, честно сказать, изрядно чесалась. Впрочем, это было нормально.
– Вот так это сейчас выглядит, – улыбнулась она.
– Отлично, это же просто отлично! – Бруно сначала аккуратно осмотрел оба колена глазами и руками, потом извлек из ящика стола большую лупу и рассмотрел через нее. – Доменика просто кудесница. Очень жаль, что она не может этому научить.
– Так вы об этом знаете?
– Да, она говорила, Это было первое, о чем я ее попросил, когда увидел вот такое диво. Я единственный раз в жизни пожалел, что родился у своих родителей.
– И даже рождение в нашей семье не всегда дает стопроцентный результат, – пожала плечами Элоиза. – Способности к тому или иному наследуются очень вариативно. Кто-то лечит, кто-то поет, кто-то загадки разгадывает, кто-то всего понемногу, а кто-то только улыбается.
– А вы? – Бруно пристально на нее взглянул.
– А я до самого последнего времени жила, как обычный человек. Ну, почти, – поправилась она.
Элоиза уже откланялась и ушла, а Бруно еще ворчал себе под нос разное о людях, которые сами не ведают своего счастья, зарывают таланты в землю и вообще.
* 56 *
В половине седьмого Элоиза спустилась в гараж. Правду говоря, серебряную завитушку на багажнике маленькой машины нарисовали уже некоторое время назад, и она была в полном порядке, но раз вчера Барберини так скривило от джипа, то ехать надо именно на нем. И в остальном она была подобна себе-вчерашней – платье другое, но тоже длинное и черное, открытые руки и закрытый лиф, украшения золотые, но с сапфирами, и в целом их несколько меньше. Туфли другие, но каблук той же высоты. Разве что духов побольше – он же курит, у него в доме вообще, наверное, дышать нечем.
На улице было дождливо и промозгло, поэтому – длинное черное пальто, шарф и тонкие кожаные перчатки. Сообщила Марни, что отправляется, и поехала.
У Барберини не было подземного гаража. Пришлось выходить из машины на улицу и идти под дождём до дверей, правда, гостеприимно распахнутых.
– Добрый вечер, Элоиза, вы удивительно точны, – хозяин встретил ее на пороге, помог снять пальто и пригласил внутрь.
– Добрый вечер, граф, – Элоиза проследовала туда, куда приглашали, а по дороге вертела головой.
Особняк был меньше, чем у Полины, и уж точно меньше кардинальского. Но Элоизе понравилась и внутренняя отделка, и мебель, и светильники – все говорило об удачном сочетании большого достатка с хорошим вкусом.
– Скажите, как вы относитесь к ужину?
– Благодарю вас, но – скорее отрицательно.
– Тогда кофе?
– Да, спасибо, вот от кофе не откажусь.
– И еще скажите, вы, в самом деле, не выносите табачного дыма?
– А вы думали, притворяюсь? В самом деле, не выношу. Я сразу же начну очень неэстетично кашлять. Вам не понравится.
– Хорошо, тогда не пойдем в кабинет, будем беседовать в библиотеке.
Библиотека располагалась не очень далеко от входа, на первом этаже. Стены были обшиты дубовыми панелями, в центре помещения стоял большой прочный дубовый же стол, на котором лежали книги. К этому столу, как к центру Вселенной, собирались ряды шкафов со всех сторон. Высота явно превышала один этаж, верхи шкафов терялись где-то под высоченным потолком. Рядом стоял столик меньших размеров и кресла по обе стороны от него. Появились слуги, расставили на столике чашки и прочее.
– Скажите, Элоиза, чего бы вам хотелось к кофе – закусок или сладкого?
– Сладкого, – попробуем, что готовят на десерт в его кухне.
Те же слуги принесли кофе и поднос с выпечкой. Судя по запаху, готовили на этой кухне неплохо.
– Располагайтесь, – он пододвинул кресло ближе к столику. – Выпьем кофе, а потом посмотрите рукопись.
– Благодарю вас, – Элоиза благовоспитанно села в кресло и позволила наполнить свою чашку.
Просканировала кофейник – ничего не увидела. Пробовала осторожно, прежде чем глотнуть – подержала во рту, но – ничего особенного. Ладно, предположим, что это просто кофе и ничего более. Кстати, неплохой кофе.
– Скажите, Элоиза, а у вас лично какой интерес в этом деле? Что вы будете делать с полученной информацией? – Барберини внимательно смотрел на нее.
Осторожно. Он, конечно, мыслей не читает, но чертовски проницателен.
– Да, именно интерес. Очень такой, знаете, неотвязный интерес. Любопытство, оно у меня бывает иногда чрезмерным. Но это не мое дело, если что, – она отщипнула десертной вилкой кусочек пирожного.
– И что удовлетворит ваш интерес?
– Я прочитаю вашу историю, и мне станет хорошо, – она улыбнулась одними глазами, как бы нехотя.
– Вы интересуетесь такими историями просто так, чтобы вам стало хорошо? – он не поверил.
– Нет, конечно, не только, но я порекомендую вас людям, которые уже станут интересоваться профессионально, и с ними вы обсудите все тонкости.
– Вы выступаете в качестве эксперта?
– Не совсем. Скорее, консультанта по решению некоторого рода вопросов.
– Хорошо, будь по-вашему. Рукопись ждет вас, взгляните.
Он встал, подошел к столу, открыл лежащий там толстый том ин-фолио по закладке и жестом пригласил ее.
Возле стола стоял стул, на столе были укреплены разные лампы, три штуки, и лупа на подставке. Элоиза села и начала с рассматривания текста – красивые буквы, яркие краски, иллюстрации… сидеть бы и сидеть вот так, с книгами, в этом зале… Так, это уже что-то совершенно излишнее, это не её мысли. Она отрешилась от мира извне и стала читать.
Да, аккуратно выписанными буквами в книге была изложена та самая история о двух друзьях и мадонне Фьоре. На полях позже было подписано, что продолжение истории можно смотреть на страницах там, там и там. Она открыла те самые страницы, убедилась, что все, написанное там, совпадает с рассказом Барберини, по крайней мере, факты изложены те же самые. В хронике не говорилось ничего о нечистых духах и предметах с удивительными свойствами, и это невольно располагало к тексту.
– Граф, а вы не проводили экспертизу текста?
– Обычным образом. Внимательно изучил сам, обсудил с парой коллег. Мне этого оказалось достаточно. И уж конечно, я никогда не изучал пристально саму эту историю. Не было нужды, пока вдруг не появились вы и стали всей этой древностью интересоваться.
– Скажите, вы разрешите сфотографировать страницы? – спросила Элоиза.
– Да, – улыбнулся он. – Если вы не будете спешить и проведете этот вечер со мной.
– Хорошо, – кивнула она без всякого намека на улыбку. – Я не буду спешить сегодня… еще некоторое время.
После чего достала из сумки телефон и сфотографировала нужные страницы.
3.19 Волшебная флейта* 57 *
Они продолжали пить кофе и разговаривали. Не о них самих, нет, скорее эта беседа напоминала диалог двух ученых, встретившихся в кулуарах конференции. Граф расспрашивал Элоизу о ее философских изысканиях, Элоиза расспрашивала графа о его коллекции. Время от времени слуги приносили новый кофейник и новую порцию пирожных.
– Скажите, граф, эту коллекцию собрали лично вы или какая-то ее часть досталась вам по наследству?
– Конечно, изрядная ее часть перешла ко мне от предыдущих поколений, – подтвердил граф. – Жаль только, что у меня самого нет ни одного приличного наследника.
– У вас нет детей?
– Есть дочь. Впрочем, она не знает, что является моей дочерью, и она совершенно не подходит для роли хозяйки всего этого богатства. Я был бы рад, если бы моя дочь была похожа на вас. Вы-то как раз, как мне кажется, отлично бы справились и с ролью хозяйки дома, и с ролью хранительницы сокровищ. Так и представляю вас, встречающую гостей в столовой…
– Увольте, – Элоиза покачала головой. – Я абсолютно не приспособлена к тому, чтобы быть хозяйкой дома. Я не способна позаботиться даже о своих мелких бытовых нуждах, а вы говорите – гости, приёмы! Нет, это не для меня. Вот книги ваши я бы читала с большим удовольствием.
Это вызвало новую тираду на тему «о времена, о нравы» применительно к девочкам из хороших семей, которых учат не тому, чему бы надо.
– В мое время девушка из такой семьи, как ваша, просто не могла не получить всех этих совершенно необходимых знаний!
– Вы удивитесь, но меня учили как раз самым традиционным образом, и в школе много часов было посвящено домашнему хозяйству. Терпеть не могла этот предмет, кстати.
– Хорошо, – вздохнул граф, – пусть так. Элоиза, а вы когда-нибудь занимались музыкой? – вдруг спросил он.
– Конечно, меня учили играть, петь, а также слушать, – пожала плечами она.
– Тогда вы должны быть хорошим ценителем, – улыбнулся он. – А я вот любитель, и любитель странной музыки. Вы любите слушать флейту?
– Вы заклинаете змей? – рассмеялась она. – Или воображаете себя крысоловом из Гаммельна?
– Нет, я просто хочу немного поиграть для красивой женщины, – он внимательно взглянул ей прямо в глаза.
Граф достал с полки деревянную флейту, прикрыл глаза и заиграл. Он на самом деле мог заклинать змей, крыс, юных дурочек… да кого угодно. Мелодия обволакивала, с ней хотелось сродниться, это было что-то сродни магии голоса Лианны. В ней слышались и простые народные песни, и гармония Баха, и отзвук ветра, воющего под крышей маленького домика… Хотелось танцевать. Хотелось встать и сделать странное – сбросить туфли, поставить корпус, собраться, а дальше – па-де-бурре, па-де-бурре, жете, па грав, пируэт, пируэт, купе назад и реверанс…
Музыка кончилась, Элоиза открыла глаза. К счастью, она по-прежнему сидела в кресле, туфли были на ногах, а пальцы одной руки как будто только что отбивали ритм по ладони другой.
– Вам понравилось? – спросил граф.
– Вы мастер, – усмехнулась она. – Наверное, под эти волшебные звуки не одна женщина убежала за вами, не глядя по сторонам.
– А вам случалось убегать за кем-нибудь без оглядки?
– Нет, – пожала она плечами. – Я слишком рациональна и скучна. Ни за что не догадаетесь, что мне хотелось сделать, пока звучала музыка.
– Я не азартен уже давно, и не отгадываю загадок. Но вы определенно считали такты, и говорят – вы танцуете? Вероятно, вы прикидывали, что бы станцевать под эту незатейливую мелодию? А вам бы подошло, если, конечно, одеть вас в платье с фижмами, чтобы побольше цветов и кружев, и еще правильную прическу ко всему этому, и узорные чулки, и выпустить танцевать… Да, это было бы красиво, у вас бы получилось именно так, как надо.
– Я уже очень много лет не танцевала барокко, – пожала плечами она.
– Но в принципе же умеете, так? И нотацию ещё, чего доброго, читаете?
– Читала когда-то, – кивнула она.
– Вот, а говорите! Выпейте еще кофе, съешьте вот это пирожное, – и он положил ей на тарелку что-то белое и воздушное.
Она подчинилась – глотнула кофе, проглотила кусочек взбитых сливок… а он снова заиграл. Её глаза сначала смотрели куда-то в глубину кофейной чашки, а потом стали закрываться, и в конце концов закрылись совсем. А он всё играл…
И вдруг нежная мелодия была грубейшим образом прервана телефонным звонком. На этого человека у Элоизы стояла, гм, специфическая мелодия, совершенно не согласующаяся с ее обычным строгим и упорядоченным обликом, и ещё менее – с моментом. И фото человека тоже было добыто не слишком праведным путем. Тут же всякое наваждение исчезло.
– Да ответьте же, – почти что простонал граф, глядя на лежащий на столике телефон, как на ту самую змею, которую заклинали, но недозакляли.
– Слушаю вас, монсеньор, – ответила она с улыбкой, которой сама даже и не заметила.
– Элоиза, у вас все в порядке? – спросил он.
– А как же иначе? Конечно.
– Тогда для вас небольшая новость. Нашли еще несколько документов, на этот раз в архиве Ватикана, туда Варфоломей делал какие-то запросы по своим каналам.
– Отлично. И как, не противоречит?
– Нет, как раз все отлично складывается, правда, я все равно до конца не верю. Но это не важно. Скажите, вы скоро возвращаетесь?
– Я позвоню, когда поеду домой.
– Отлично, ждем вас.
Элоиза положила телефон на стол и прямо физически натолкнулась на взгляд Барберини.
– Скажите, кто он вам? – медленно спросил граф, и взгляд этот не сулил никому ничего хорошего.
– Кто – он? – Элоиза сделала вид, что не поняла.
– Нынешний герцог Савелли, – сказал как выплюнул.
Спокойно, не выдать себя ни взглядом, ни жестом. Себастьен тоже не знает, на какие имена она имеет право по рождению.
– Коллега, – ответила она, как ни в чем не бывало. – Он шеф службы безопасности кардинала д'Эпиналя.
– Дошел! Аристократ называется, – буркнул граф. – Тьфу!
И посмотрел на нее, пристально и как будто пытался проникнуть в ее мысли.
Она спряталась за щитом безмятежности и спокойствия.
– Знаете, он неплохо справляется со своими обязанностями, – пожала в ответ плечами.
– Да уж наверное, с такой-то жизнью! Вот что я вам скажу, Элоиза. Я могу отдать вам эту хронику, она у меня не единственная, от меня не убудет. Но – только если вы согласитесь на одно мое условие.
– На какое именно? – подняла бровь она.
– Завтра будет большой прием у Монтоне, я планирую там быть. Приезжайте туда, и пригласите с собой… господина герцога. Там и договоримся окончательно. Полагаю, его там должны знать и будут рады увидеть.
– Хорошо, – она встала и бросила телефон в сумку. – А сейчас я, с вашего позволения, отправляюсь домой.
* 58 *
В машине она крепко задумалась. Что-то здесь явно не так. Себастьен искал, кто бы его графу Барберини представил. А графа тряхануло от фото в телефоне, причем там написано вовсе не то имя, которое он употребил. При этом он ни секунды не сомневался, что речь идет именно об этом человеке.
Элоиза понимала, когда кто-то, имея по рождению право на имя в три строки, пользуется в жизни чем-нибудь попроще. Откровенно говоря, она сама была именно из таких, но…
Ощущение было препротивное – как будто она тронула что-то такое, чего нельзя было трогать ни в коем случае. И гадкое предчувствие, да. Которое никак нельзя игнорировать.
О семействе Савелли она, конечно же, слышала, но не столько, чтобы разобраться в происходящем. Однако ей было, у кого спросить.
Она остановила машину на обочине и набрала номер Полины.
– Рада слышать, – сообщила тетка. – Ну как, вы с Корнелио еще не съели друг друга?
– Нет, – рассмеялась Элоиза. – Скажи мне, пожалуйста, если знаешь, такую вещь: а что у твоего Корнелио с семейством Савелли?
Полина издала такой звук, какого от нее в публичном разговоре услышать было невозможно ни при каких обстоятельствах.
– Ну у тебя и вопросы, дорогая моя!
– Я просто, кажется, во что-то вляпалась. Или еще не вляпалась, но могу. Поэтому говори всё, что знаешь.
– Ты не торопишься? – ехидно спросила Полина.
– Не особенно. Более того, я даже остановила машину.
– Разумно, – хмыкнула тетка, всегда водившая машину очень аккуратно. – Анна-Лючия Савелли – это его еще одна очень большая любовь.
– Я не знакома с этой дамой.
– Вот еще, конечно же, знакома! Просто двадцать с лишним лет не встречалась. Ты же у нас не интересуешься светскими мероприятиями. А она вроде Корнелио – мы аристократы, и заниматься можем только политикой и благотворительностью. Так вот, о них ходило множество разных слухов, но все сходились в одном – Анна-Лючия изменяла своему мужу с Корнелио много и с удовольствием, но старалась, чтобы до герцога Савелли это не дошло, потому что очень дорожила своей семьей и своим статусом. А Корнелио у нее был в качестве такой, знаешь, конфетки, десерта после кофе. Ходили слухи в том числе и о таком варианте, что кто-то из четверых детей Анны-Лючии не от герцога, а от Корнелио, но он сам в этом до конца как будто не уверен, поэтому и я утверждать не буду. Они несколько раз сходились и расходились, в последний раз разошлись после того, как при странных обстоятельствах у Анны-Лючии погибли муж и старший сын. Герцог Сильвестро переизбирался в парламент, и что-то там было не то нечисто, не то как-то нехорошо, но политические противники у него были. И когда он внезапно умер от остановки сердца, и в тот же день разбился на машине его старший сын и наследник Сальваторе – их очень тщательно потрясли, но концов не нашли. После этого Анна-Лючия разогнала любовников, стала образцом добродетели, выдернула из заграничной армии следующего по счету сына и быстро женила.
– А ты не знаешь, из какой именно армии?
– Нет, не знаю. Впрочем, могу полюбопытствовать у Анны-Лючии, когда встречу ее в следующий раз. Кстати, сын оказался орешком той еще твердости, и как бы она ни настаивала, по стопам отца не пошел. Вернулся в армию, и долгое время там и оставался. Года четыре, как вернулся в Рим, но с матерью не живет, а чем-то занимается в городе.
– А как зовут этого сына? – осторожно спросила Элоиза.
– Себастьяно, – охотно пояснила Полина. – Он обычно называется Себастьяно Марни, это какие-то их ну очень мелкие владения, почти ничего.
– И… он женат? – Элоиза затаила дыхание.
– Вдовец.
Элоиза понадеялась, что Полина не услышала, как она облегчённо выдохнула.
– А что случилось с его женой?
– Не знаю, что там у них в семейке было, но невестку Анна-Лючия подобрала сама, по себе, и была ею полностью довольна. Я никогда не спрашивала, от чего умерла Челия-Джустина, сказали – от болезни. Осталось двое детей, Анна-Лючия с удовольствием о них заботится. Проживает либо в палаццо Савелли, либо в фамильном замке, недалеко от города, вместе с незамужней дочерью Анджелиной, она у них младшая, ей сейчас что-то около тридцати. Еще есть сын, был третий по счету ребенок, сейчас второй из оставшихся, Стефано, уехал куда-то из страны лет уже двадцать назад, с матерью связывается раз в год по обещанию, но, как я понимаю, общается с братом и сестрой.
– Чем это она ему так не угодила?
– А вот в том и загадка, я не знаю, что у них случилось, и никто не знает, иначе бы каким-нибудь боком вскрылось, и разболтали бы обязательно, ты же понимаешь. А теперь рассказывай уже, зачем тебе это нужно!
– Я этого не знала вообще, – ответила Элоиза.
– А зачем тебе это знать?
– Это же знают все, так?
– В основном. Про связь Корнелио с, так сказать, герцогиней-матерью – не все, уверяю тебя. Ну а ты-то с чего стала копать эту их семейную историю? Ты же вроде какими-то статуями интересовалась еще вчера, как я помню.
– Да понимаешь ли, эту историю про статую мы копаем как раз совместно с означенным Себастьяно Марни, – сообщила Элоиза.
– О как, – удивилась Полина. – А где ты его взяла?
– Он – начальник службы безопасности кардинала. Мы вроде как коллеги. И он незнаком с Барберини, а Баберини с ним как будто знаком…
– Ещё бы, конечно, он наслышан от Анны-Лючии обо всех детях, а Себастьяно внешне очень похож на своего отца, – хмыкнула Полина. – Ты смотри, голову свою куда не следует не суй, хорошо? Ты закончила дела с Корнелио?
– Надеюсь закончить завтра, – Элоиза потихоньку тронулась с места. – Спасибо за информацию, ты у меня просто кладезь!
– И не забывай – я жду историю!
– Помню, – улыбнулась Элоиза и отключилась.
* 59 *
В гараже ее встретил встревоженный объект разговора.
– Элоиза, куда вы подевались? Вы уже давно сообщили, что отправляетесь, но приехали только сейчас, и дозвониться до вас было невозможно!
– Прошу прощения, что не предупредила. Я на самом деле довольно долго стояла и разговаривала по телефону.
– Хорошо, пойдемте в «сигму», ужин просить?
– Да, пожалуйста, – и с этими словами она поняла, что на нее опять навалилась вся усталость этого мира.
В «сигме» она уже сразу сбросила туфли и расположилась на диване с ногами. Ей тут же дали бокал с коньяком, она взяла, и потом уже огляделась. Те же там же – отец Варфоломей, Лодовико, Карло. Карло отскочил к дверям, принял тележку с едой, начал перегружать на стол. Себастьен сел рядом. Уф, можно выдохнуть.
Себастьен уже традиционным образом взял ее за руку.
– Вы в порядке?
– Да, в полном, просто устала. Господин Барберини очень выматывающая персона. Ой, уже забыла. Дон Лодовико, дайте мне, пожалуйста, сумку, – она достала из сумки телефон, нашла в нем изображения страниц хроники и передала его отцу Варфоломею. – Посмотрите, вот та книга, которую я читала. Она существует, и хозяин уверен в подлинности этой хроники. Я спросила его, готов ли он делиться информацией официально, чтобы ее потом можно было использовать, и он ответил, что готов обсудить это завтра со мной и почему-то с вами, монсеньор, на приеме в доме Монтоне. Вы готовы туда со мной пойти?
– С вами – хоть дракону в пасть, – улыбнулся Себастьен.
И плохие предчувствия мгновенно растаяли без следа, как будто их и не было.
