Текст книги "Мадонна Фьора, или Медальон кардинала делла Ровере (СИ)"
Автор книги: Салма Кальк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)
* 75 *
Вечером Элоиза приехала к Полине и застала там семейное сборище. Там уже была Лианна, незадолго до Элоизы приехала Доменика, а в гостиной всех встречал муж Полины Валентин, приехавший накануне вечером с целью изъять Полину и отправиться с ней на некий островной курорт в далёком тёплом море. Он, как всегда, привез нигде в нормальных местах не растущие грибы, ягоды и травки в чай, хитрым образом приготовленные огурцы, а также необыкновенно вкусную рыбу. И водки.
Водку с ним стала пить только Доменика. Элоиза подумала – может быть, не будет слишком большой наглостью, если она потом позвонит в службу безопасности и попросит прислать за ней машину? Раз уж не додумалась приехать на такси. У них ведь целая куча и машин, и водителей. Да в конце-то концов, а если откажутся – вызову такси.
После чего они с Линни стали пить мартини, а Полина ограничилась вином.
– Рассказывай, – значительно кивнула хозяйка, когда все расположились за столом и стали пробовать закуски, как привезенные, так и приготовленные поваром Полины.
– На самом деле ты знаешь ощутимую часть истории, – пожала плечами Элоиза.
– А остальные ни сном, ни духом, – возмутилась Линни. – Я желаю знать, как был посрамлен Барберини.
– Да-да, ты не сказала, что у вас с ним сегодня получилось, – Доменика попробовала огурец и пришла в восторг. – Валентин, неужели твоя сестра на самом деле готовит это все своими руками? Сколько её знаю – столько не устаю изумляться.
– Кроме рыбы, – подтвердил Валентин.
Он был почти полностью лыс, и обладал изрядным брюшком, но при этом был удивительно харизматичен. С ним не хотелось спорить, ему не хотелось дать в глаз, ему хотелось улыбаться. Это была сила и мощь в чистом виде. Элоиза понимала Полину – на её взгляд, в сравнении с ним Корнелио без вопросов проигрывал, несмотря на весь шарм окружавших его тайн.
– Он пытался доказать, что был прав. А в итоге извинился передо мной. И попросил передать извинения Себастьену. Монсеньору Марни. То есть герцогу Савелли.
– Что-то новенькое, совсем не из его репертуара, – покачала головой Доменика.
– Почему это, – возразила Полина. – Если ему подпалили хвост, он изо всех сил будет изворачиваться и спасаться. Эла, так всё же, что произошло?
– Один юрист, с которым мы изредка работали, стащил из кардинальской сокровищницы медальон, – Моллини вместе с признанием передали в руки полиции, поэтому официальная часть истории уже не была глубокой тайной. – В процессе поисков одному хорошему человеку прострелили ногу, второго чуть не взорвали вместе с машиной, потом еще я разбила колени, Доменика видела.
– Ничего себе! – ахнула Полина. – И ты молчала?
– Всё ведь кончилось хорошо, – пожала плечами Элоиза. И рассказала о приёме у Монтоне и обо всём, что там произошло.
– Ну он и урод, – Линни не видела причин сдерживаться в оценках.
– Корнелио верен себе, – заявила Полина. – Ладно, ладно, Валентино, не смотри на меня так, пока ты здесь – я не стану больше ходить к нему в больницу. Он просил меня помочь с неприятным происшествием у него дома, пока кто-нибудь из его родни не вернется в город. Завтра отправлю туда парочку его племянников, – улыбнулась она мужу.
– А что случилось у него дома? – спросила Доменика. – Я так и не поняла, что ему помогло за несколько часов там чуть не помереть снова!
– Представляешь, кто-то ему напакостил. Изгадили краской паркет на полу в нескольких комнатах и мрамор в атриуме. И ещё потолки. Вроде бы коллекция не пострадала, а всё остальное – вопрос хорошего ремонта и реставрации, но неприятно. Сигнализация не сработала, прислуга спала, охрана у ворот ничего не слышала. Варварство какое-то, – сообщила Полина. – Да, он попросил меня съездить к нему и всё осмотреть, и дать ему контакты той службы, которая ремонтировала наш верхний этаж в прошлом году.
– Наверное, он ещё кому-то перешёл дорогу, – предположила Элоиза. – При его образе жизни и взглядах это неудивительно.
Ей снова захотелось помыть руки.
– Теперь ты понимаешь, что я думала, когда Эла позвонила мне вечером и предложила поехать в клинику и спасать этого вот? – воздела руки к потолку Доменика.
– Скажи-ка, Полина, а тебе этот достойный кавалер что рассказал о вечере пятницы? – поинтересовалась Элоиза.
– Он долго мялся и морщился, а потом признал, что ты его обошла, – рассмеялась Полина. – Он вообще считает, что это нормально – создавать людям разные неприятные ситуации и смотреть, как они из них выпутаются.
– И этот человек еще удивляется, что с ним не хотят иметь дело, – хмыкнула Элоиза. – Ладно, выжил – и хорошо.
А Валентин внимательно посмотрел на Элоизу и спросил:
– Парень-то хоть стоящий?
– Кто? – опешила она.
– Тот, которого ты спасала от отравы, ясное дело!
Элоиза не находила слов.
– Стоящий, стоящий, – подтвердила мужу Полина. – Тебе бы понравился.
– А ты что, с ним знакома? – недоверчиво спросила Элоиза.
– Лично нет, но могу же я составить мнение по разным рассказам! Конечно, на лицо он копия отца, но, простите меня все, мозгов у него поболее, чем у покойного Сильвестро и его также покойного наследника Сальваторе, вместе взятых. Он скорее в Массиму Леонеллу, бабку по отцовской линии, супругу старого герцога Северино, мать Сильвестро. Она была дамой суровой, хитрой, жесткой, вопросы решала быстро и без излишних рассуждений, загадки разгадывала на раз. Я слышала, Себастьяно такой же, – она взяла свой планшет, покопалась в нем и протянула мужу. – Вот, смотри, мне прислали несколько кадров с того приёма. Хороши, правда?
– А мне показать? – возмутилась Элоиза.
– А ты неужели не видела? – удивилась Полина.
– Наш фотохудожник-любитель был в тот вечер при исполнении и ничего не снимал, – пожала плечами Элоиза.
– Тогда смотри, – планшет перешел в руки Элоизы, тут же у неё за плечом материализованась Лианна.
Элоиза глянула – да, кадры неплохие, и они оба там тоже очень даже. Интересно, что именно навело Барберини на мысль, что они жить не могут друг без друга?
– Хочу эти фотки, – сказала Элоиза, передавая планшет Доменике.
– Сейчас отправлю, – сказала Полина.
– И чего тогда ты без него пришла, я не понял? – воззрился на Элоизу Валентин. – Хоть бы показала, что ли.
– Как же, покажет она, – фыркнула Линни. – Она от себя-то по углам скрывается, а ты говоришь – нам показать! – а потом подошла к ней и на ухо сказала: – Это же тот самый, с которым ты была тогда в Милане, правда? Похоже, он на самом деле стоящий, а ты – дурища, каких поискать!
– Но я на самом деле дурища, каких поискать, – согласилась Элоиза. – На мой взгляд, это совершенно не новость.
Вскоре Полина и Валентин ушли спать, а мартини подошел к концу.
– А вот скажи-ка, дорогая Эла, как так получилось, что ты ищешь какие-то древности для службы безопасности или еще там не знаю для кого? – поинтересовалась Доменика. – Ты ведь всегда сидела за компьютером и занималась анализом данных?
– Вот как-то получилось, – Элоиза пожала плечами. – Само собой.
– То есть? – воззрилась на нее Линни. – Черт, мы всё выпили.
– У твоей матушки больше нет мартини? – удивилась Доменика.
– Нет, это я притащила, но почему-то только одну маленькую бутылку. Я не думала, что так хорошо пойдет.
– Иди за коньяком в подвал или пей водку, твой папа оказался предусмотрительнее тебя и водки много, – хмыкнула Доменика.
– Не хочу никуда идти. Эла, мы пьем водку?
– Пьем, черт побери, – мрачно сказала Элоиза, разливая.
– О, ты ещё помнишь, как ругаться, – поддела Линни.
– Да ладно, это не забывается. Я просто стараюсь быть воспитанным человеком в любой ситуации, – Элоиза скорчила рожицу.
– Не смеши. А что там за история о разбитых коленях? Доменика, ты в курсе?
– Относительно, поскольку именно я приводила эти колени в первозданный вид. Она только сказала, что бегала на шпильках по темным дорожкам.
– Да, так и было, – с готовностью подтвердила Элоиза. – Вылезли из кустов и побежали. Но они-то все были в нормальной обуви, а я в офисных туфлях, исход известен.
– Они! Кто такие они? – спросила Линни.
– Господа из службы безопасности кардинала, – как будто еще могут быть варианты, ага.
– И что было потом?
– Ничего. Перевязали, напоили, накормили.
– А спать не уложили? – хмыкнула Линни.
– Конечно, уложили. И даже утром не будили, дали поспать.
– То есть? – в голос спросили обе.
– Вы, что ли, не во дворце ночевали? – взялась уточнять Линни.
В общем, слово за слово, из неё вытянули всю историю. По крайней мере, про разбитые колени. Про ночь с прошлых пятницы на субботу спросить не догадались, и только поэтому она ничего им и не рассказала.
– Эла, у тебя какие-то очень вывернутые мозги. Может быть, ты их уже отключишь? – Доменика смотрела на нее сквозь рюмку.
– А чего вам? Мы очень славно работаем вместе.
– Может лучше, если бы вы вместе не работали, а спали? – хмыкнула Линни.
– Одно другому не мешает, – веско заметила Доменика. – Но как получилось, что вы работаете вместе?
– Они позвали, я не отказалась.
– Авантюристка начинающая, – выдохнула Линни.
– Да ладно, кто бы говорил! – юность Линни прошла в очень разных и зачастую необыкновенных приключениях, и ей почти никогда не удавалось зазвать Элоизу в них участвовать.
– Я-то без стрельбы и взрывов, если что, – хмыкнула Линни. – А у тебя всё по-настоящему!
– Эла, а не взялась ли ты их консультировать с точки зрения наших семейных способностей? – вдруг прищурилась Доменика.
– Ну да, – ответила Элоиза быстрее, чем сообразила, что, возможно, этого делать не следовало бы.
– Ты сошла с ума? – вытаращилась на нее Линни.
– Чего это я сошла с ума? Одна, значит, поёт и не стесняется, вторая делает операции без наркоза и тоже не стесняется, а когда я решила, так сказать, самовыразиться семейным способом в рамках своих скудных способностей – я, значит, сошла с ума!
– Просто ты держалась дольше других, – ответила Доменика. – Я, значит, буду жить, как обычный человек, и отстаньте от меня, ага.
– Ну да, дольше. Джина вообще ничем не пользуется, и это нормально!
– Ты сравнила, конечно. Джину, которая полный ноль, и себя, у которой со способностями всё в порядке! И не возражай, я, если помнишь, учила вас обеих, – фыркнула Доменика.
– Не фыркай, лучше скажи, что нужно сделать, чтобы просканировать большое помещение и не завалиться в обморок? Например, вот как этот дом. Или что сделать, чтобы предвидеть развитие ситуации всегда, а не через два раза на третий!
– А я что, знаю? Никогда этого не делала. И поиском практически не занималась, ни людей не искала, ни предметы. И предсказания – это не моё. Это, вообще-то, твоя бабушка Илария была великой предсказательницей, а вовсе не моя. Все мои возможности концентрируются в пределах функционирования человеческого организма. Обычного, без учёта способностей. Того, который был создан по образу и подобию, и всё такое. Про него спрашивай, я что хочешь расскажу. А про то, куда ты замахнулась – нет.
– А под контроль людей брала? – быстро спросила Элоиза.
– Ну что значит – под контроль? Только погрузить в сон, чтобы можно было работать, – пожала Доменика плечами. – И ты это должна уметь, раньше делала.
– Нет, мне бы не только так, – Элоиза задумалась и плеснула себе ещё водки.
– Эй, ты уже совсем, да? Ещё и пьешь одна? – Линни скорчила обиженную гримаску.
Элоиза молча налила Линни и Доменике.
– Вот, так лучше. Эла, я думаю, ты знаешь, к кому тебе прямая дорога. Вариантов-то нет, – Линни выпила, поморщилась, запила водой.
– Точно, – подтвердила кивком Доменика. – К моей прекрасной матушке, Доменике Приме, святейшей настоятельнице, непотопляемой директрисе и прочая. Из ныне живущих тебе никто больше ничего толкового не скажет.
Элоиза скривилась. Доменика Прима была, безусловно, гранд-мастером в семейных искусствах и способностях. Но её вредный характер и манера бесцеремонно лезть во все аспекты личной и прочей жизни всех окружающих заставляли задуматься, прежде чем обратиться к ней ну хоть с каким вопросом. Кроме того, время от времени Прима начинала мыслить о том, кто сменит ее на должности настоятельницы монастыря и директрисы школы, но пока никого не находилось, а традиция гласила, что это место могла занять только представительница семейства. Однако никто не желал погружаться ни в управление монастырем и школой, ни в исследования семейных способностей. Прима грустила и с достойным восхищения упорством убеждала всех родственниц по очереди бросить ту ерунду, которой они занимаются, и посвятить уже себя настоящему делу. Но пока её старания были безуспешны.
– Нет, я пока не готова, – замотала головой Элоиза. – В конце концов, если долго мучиться – что-нибудь получится. А вдруг я сама что-то пойму?
– Теоретически возможно, но практически затратно и медленно, – отрезала Доменика. – Я бы поконсультировалась.
– Ну или хотя бы просто попросись в Санта-Магдалена посидеть в соответствующем разделе библиотеки. Почитай, что писали наши великие предки, – сверкнула глазами Линни. – Я в свое время читала. Про разные аспекты использования певческого голоса.
– Я подумаю, – сдержанно ответила Элоиза. – Про почитать – это хорошо. Это мне нравится больше дополнительных занятий с Примой.
– Вот-вот, подумай. Линни, ты уже достаточно пьяна, чтобы взять гитару и петь нам какую-нибудь веселую ерунду? Сто лет тебя не слышала, – Доменика потянулась.
В итоге этим и закончилось. Когда пару часов спустя за Доменикой приехал муж, Лианна пела смешные и местами неприличные песни, остальные подпевали, и Фальконе Фаэнца сразу же с порога получил предложение присоединиться. Однако он сказал, что желает уже поспать, причем дома, и чтобы о супруге тоже не беспокоиться. Пришлось расходиться.
И вопрос о возвращении во дворец кардинала Элоиза решила просто – осталась ночевать в доме Полины.
3.27 О том, что лучше всего умеешь делать* 76 *
Более того, она в итоге вернулась домой только под вечер воскресенья. В субботу проводили в аэропорт Полину и Валентина, потом съездили в помянутую ночью обитель Санта-Магдалена пообщаться с юной Анной, вечер провели в болтовне о каких-то повседневных мелочах и общих знакомых, потом нужно было выспаться, а прямо оттуда Элоиза отправилась в свой косметический салон. Нет, ей хотелось расспросить сестру и узнать подробности о том, как Линни общалась с графом Барберини, но это было непросто сделать, не говоря о своей истории и о Себастьене, а говорить о нем она не хотела совершенно. То есть нет, на самом деле она, конечно же, хотела. Но голова Лианны соображала ничуть не хуже её собственной, и вытащить из Элоизы всю историю ей было бы легко. И глядишь, ещё убедила бы её в чем-нибудь! Поэтому не срослось.
Когда же она оказалась в своих комнатах дворца, то там тоже нашлись дела – помыть голову и поухаживать за волосами, высушить их – а это занимало очень много времени! Ещё просмотреть, что писали и выкладывали «под крылом» за двое суток – то ещё занятие, но затягивает.
А когда уже стало поздно, и можно было двигаться в сторону спальни, Элоиза вспомнила про рыбу.
Рыбу привез Валентин, и её нужно было есть быстро, она плохо хранилась. Привез вечером в четверг, они почти всю съели в пятницу. Четыре последних хвоста поделили по-родственному – два остались Лианне, а два Элоиза забрала с собой. По запаху они были еще ничего себе, но нужно было съедать сегодня. Или уже не есть вовсе. Когда Элоиза приехала во дворец, то по дороге к себе заскочила в заветную комнату возле кухни и забросила пакет в холодильник. Она понадеялась, что никого там не застанет, и отправилась за сокровищем.
Ей повезло – в целом во дворце было тихо и пустынно, то есть как обычно в выходные вечером. Все те, кто разъезжался в пятницу, обычно возвращались утром в понедельник. Элоиза заварила себе чаю с горными травками от того же Валентина и достала рыбу. Рыба была вкусна необыкновенно, но непроста в использовании – её разве что почистили от внутренностей, а голова, хвост и множественные мелкие кости все ещё оставались на местах. Надо ли говорить, что такая операция, как чистка рыбы, никаких добрых чувств у Элоизы не вызывала? Но очень уж хотелось деликатеса, поэтому пришлось сделать глубокий вдох и взяться за дело, не думая о свежем маникюре. В конце концов, её же никто не увидит с этой рыбой!
Она почти успела. Дверь отворилась, когда она выбирала кости из последнего кусочка и облизывала пальцы. И конечно же, в комнату зашел именно Себастьен Марни, как бы его там на самом деле не называли.
– Добрый вечер, Элоиза. Наконец-то мы встретились, ура, – он был очень рад и не скрывал этого, подошел, взял ее руку и хотел поцеловать…
– Монсеньор… – она сдавленно пискнула. – Добрый вечер, но…
Он, однако, поднес ее пальцы к губам.
– Что это вы делаете? Какой чудный запах, право, – смеялся он. – За чем это я вас поймал? Вы, подобно Барберини, хотите приготовить какое-то адское зелье?
– Нет, – почти простонала она, – я чищу рыбу.
– Что? – он не поверил. – Вы же, как говорят, не знаете, с какой стороны у рыбы хвост, а с какой голова?
– Почему же, знаю. У меня недостаток практики, а не образования, – возразила она.
– Что же это за рыба, которую не могут почистить на нашей кухне?
– Родственник привёз, – пробурчала она, – если хотите – попробуйте, – кивнула на тарелку, где уже лежали почищенные кусочки.
Он попробовал, ему понравилось. Тем временем она выбрала последние кости, выбросила мусор и стала тщательно мыть руки. Бесполезно – руки не отмывались.
– Да бросьте уже, – он подошел и с улыбкой смотрел на ее старания.
– Как же, а запах? – возразила она.
– Вы же можете есть эту рыбу? Значит, и запах переживёте, да и нет его уже, – он взял ее ладони в свои и тщательно обнюхал. – Мой вердикт – всё в порядке. Рассказывайте, откуда рыба.
– Говорю же – родственник привез.
– А что за родственник?
– Вы его не знаете.
– А вы расскажите?
Она задумалась. У неё не было никакого желания рассказывать семейную историю Лианны. И без того вокруг неё хватает всякого ненормального.
– О, я придумала значимую характеристику. Это человек, который в свое время отбил девушку у известного вам графа Барберини. Женился на ней и… в общем, их браку уже почти сорок лет.
– Молодец родственник, – одобрил Марни. – И господин граф не пытался ничем его напоить?
– Валентин пьет преимущественно водку, – хмыкнула Элоиза. – Сами понимаете, граф таким не питается. И, как я представляю, он один раз поговорил с господином графом, и с тех пор господин граф старается с ним не встречаться, и в доме моей тетки бывает только тогда, когда её муж не здесь.
– Но бывает? – поднял бровь Марни.
– Да, – пожала плечами Элоиза. – Как говорит Полина – когда граф не пристает, он прекрасный друг и интересный собеседник. А вопрос с приставаниями был закрыт давным-давно. Кстати, я встречалась с господином графом, и он попросил передать вам его извинения.
– Конечно, спасибо на добром слове, но – почему вдруг? Он опасается, что я тоже с ним поговорю? Подобно тому вашему родственнику?
– Да, я думаю, что если вы станете говорить с графом, то это будет разговор как раз в стиле Валентина. Тот тоже предпочитает действовать, а не строить теории. Я сказала Барберини, что если он ещё станет вам пакостить, то вы его убьёте, и я вас держать за руки не буду.
– Правильно сказали, – он улыбнулся.
– И знаете, Полина рассказала, что ему какой-то добрый человек изгадил весь дом вонючей краской.
– Граф – личность яркая, он, полагаю, привлекает к себе много досужего внимания, – пожал плечами Марни, но в глазах его стояла какая-то усмешка, которую Элоиза не сразу разгадала.
– Постойте… вы знаете, да?
– Кое-что знаю, – кивнул он. – Охрана у него ленивая, сигнализация дрянная, а камер внутри вовсе нет. Как только не боится за свои сокровища, – снова усмехнулся Марни.
– Вы… отомстили ему?
– Что вы, разве это месть? Это просто пакость за пакость. Я остался жив, его дом остался цел и коллекция не пострадала. Он меня несколько расстроил, ну и я его – тоже. Да и всё.
– Доменика сказала, он съездил домой, увидел всё это и снова чуть не помер.
– Чуть не считается, – подмигнул он.
– Вы залезли к нему в дом?
– Да, это несложно, если не ломиться в парадную дверь. Слуги ночью спят, охрана тоже. Весь вопрос был в четверти часа времени и баллончике краски. Пусть задумается о мерах безопасности, а то считает, что никому он не по зубам, и нарвётся уже серьёзнее, – улыбнулся Марни с удивительно мальчишеским видом. – Мы ведь так, пошутили. Могли вообще взорвать всё к чертям.
– Мы? И кто вас… сопровождал?
– Лодовико караулил снаружи и был на связи, а мы с Карло залезли внутрь через окно чердака. Ну и предварительно я навёл кое-какие справки и выяснил про его систему охраны. Мне это несложно, поверьте.
– Верю, – она тоже рассмеялась. – Знаете, на мой взгляд, вы в своём праве. В итоге действительно все живы и почти здоровы, а ремонт – вопрос решаемый.
Но всё равно она удивилась.
– Вы… не оставили там никакого знака, надеюсь? Что-нибудь из серии «я тут был»?
– А зачем ему знать, что это был я? Думаю, по городу ходит немало людей, которые поняли бы меня и присоединились бы к нашему ночному развлечению. А сейчас ну его, я хочу напроситься – давайте съедим вашу рыбу вместе, возьмём к ней что-нибудь ещё, а граф пусть остаётся там, где он есть, хорошо?
В итоге они взяли корзинку, сложили в нее еду, чайник с Элоизиными травками, посуду и вино, и отправились в Элоизину же гостиную. Там Элоиза расставила тарелки и бокалы, предложила Марни сесть в кресло и села сама с другой стороны столика.
– Скажите, Элоиза, зачем вы встречались с Барберини?
– Я хотела понять, что произошло на том приёме у Монтоне.
– А разве там остались какие-то невыясненные моменты?
– Конечно, – она подняла на него глаза, чего до того старалась не делать. – Мне не было до конца понятно, почему он вообще взялся кого-то травить. Ну не хочешь делиться информацией – не делись, но травить-то зачем? Кстати, я обсудила с Бруно содержимое бокала, доставшегося графу. Бруно подтвердил то, что сказала Доменика – компоненты не были предназначены для прекращения жизнедеятельности организма, а только лишь для возникновения сильного болевого синдрома. Кроме того, Бруно еще восхитился талантом составителя – это же надо было, сказал он, додуматься смешать исходные компоненты таким образом, чтобы получить такую гадость!
– Я думаю, дело во мне, – Себастьен криво усмехнулся.
– На самом деле, граф примерно так и сказал, что дело в вас. Он, оказывается, строил на этот вечер какие-то планы с учетом меня. Хотел ни много ни мало душевной близости и откровенности. Думал, вы будете тихо страдать, а я поеду с ним. Вероятно, откровенничать, – она тоже усмехнулась и тоже как-то криво.
– Но получилось-то неплохо, – его улыбка выправилась и потеплела. – Скажите, как вы поняли, который бокал отравлен?
– Почувствовала. Но это была только догадка, не более. Я, конечно, порадовалась, что она оказалась верной, но могла ведь и ошибиться, так? А получилось, что ему достался бокал, который он предназначил вам, вы выпили то, что он приготовил мне, а я то, что он планировал себе. Мы думали, что в наших бокалах было просто вино, но ничего подобного, он ведь знал, что я так просто его слушать не стану, поэтому, видимо, мне и удалось удержать вас от… не знаю, от чего, но вид у вас был страшноватый. А я, в свою очередь, не боялась держать и звать вас… ну, как могла.
– Уф, – он помотал головой. – Честно, слишком много непонятного. Вы думаете, если бы не то вино, нам было бы нечего сказать друг другу?
– Наверное, уж нашли бы что-нибудь, – улыбнулась она.
– Вот и я так думаю, – он поднялся с кресла, взял Элоизу за руку, сел на диван и посадил её рядом. – Скажите, вам понравилось работать с нами? Вы согласны продолжать?
– Да, – она снова подняла на него глаза, как ни в чем не бывало. – Было интересно. Никогда в моей жизни не было столько приключений. И поскольку мы в итоге победили – то всё отлично, и я готова продолжать. Но кстати, мы ведь могли и не победить?
– Ерунда, – ответил он. – Такой командой мы просто не могли не победить. Всё же нашлось, сложилось, получилось! Знаете, я впервые взял в команду девушку, мне раньше такая мысль вообще никак в голову не приходила. Лодовико мне удивлялся, я сам себе удивлялся. А оказалось – всё правильно. Честно, я сначала просто думал, что нашел беспроигрышный предлог общаться с вами в любой момент, когда захочется.
– А потом оказалось, что от меня есть реальная польза? – подняла бровь она.
– Ну да, – откровенно согласился он. – Оказывается, вы столько всего умеете!
– Если честно, я сама об этом мало что знала. Правда, раньше я никогда не попадала ни в какие авантюры… почти, моя жизнь была размеренной и спокойной. А сейчас мне кажется, как будто я и не жила вовсе. Я спала, а теперь проснулась. Поэтому да, я готова продолжать что-нибудь делать для вас. Зовите, – она улыбнулась, сначала несмело, а потом открыто.
– Обязательно.
– Буду заниматься тем, что лучше всего умею делать с мужчинами, – хмыкнула она.
– Это, простите, что делать? – рассмеялся он.
– Работать, – пожала она плечами.
– Да ладно! – возмутился он. – Вы зачем-то на себя наговариваете. Я, например, помню один вечер в миланской опере, это было, конечно, как будто в прошлой жизни и вообще уже непонятно, было ли, но уверяю вас, вы с мужчинами умеете не только работать!
Она пожала плечами и не смотрела на него. Помолчала, потом решилась.
– Знаете, у меня нет опыта долгих близких отношений с мужчинами. Положительного опыта, – хмыкнула она. – По разным причинам. И замуж я тоже ни разу не ходила. Даже ненадолго, подобно сестрице Марго. Поэтому – работать.
Он снова рассмеялся, обнял её за плечи и притянул к себе.
– Элоиза, милая, так и что, не жить теперь, что ли? Если я вам скажу, что знал в жизни не так много личного счастья, вы поверите? А у меня ведь и жена была, между прочим, и дети есть.
– Была? А что с ней стало? – нет, Элоиза отлично помнила рассказ Полины, но хотела знать, что он сам об этом скажет.
– Умерла, – он остался спокоен, но чувствовалось, что эта тема ему неприятна.
– Простите меня, пожалуйста, я сожалею, что заговорила об этом.
– Ничего страшного, это не тайна и не запретная тема. Не болит.
– А что с ней случилось? Болезнь?
– Если так можно назвать передозировку наркотиков, – хмыкнул он. – Вы удивлены? Увы, в моей семье много такого, от чего хочется держаться подальше.
– И… ваши дети вас совсем не радуют?
– Это грустная тема, Элоиза. Вы в самом деле хотите об этом говорить?
– Эй, вас снова нужно хватать и держать? – она услышала в его голосе какие-то нотки, заставившие её поднять голову.
– Нет, – грустно улыбнулся он, – не нужно.
– Но Себастьен, в любой жизни, конечно, достаточно печали, и это вовсе не повод проводить в ней всё время!
– Отличные слова, я их запомню.
– А работа приносит намного меньше печалей, уверяю вас. Особенно та работа, которая нравится, и которую делаешь хорошо.
– А у вас на всё есть ответ.
– Конечно, – улыбнулась она.
– И всё-таки, та ночь в «сигме» была немного волшебная. Лучше я буду вспоминать её, и ещё кое-что, а вовсе не печали прошлого, – улыбнулся он в ответ.
– Никакого волшебства, просто химия организма, – пожала она плечами.
– Да, я всё понимаю про химию, но её недостаточно для такого ошеломительного эффекта, – он, кажется, опять почувствовал почву под ногами и принялся осторожно гладить ее по голове.
Подушечки пальцев доходили до узла волос, начинали снова… кажется, сейчас кто-то вытащит шпильку… Она уже собралась было сказать какую-нибудь колкость, но у него зазвонил телефон.
– Чего тебе? – недружелюбно спросил Себастьен. – Кто? Сейчас? А сколько времени? И что, никто не может с ним поговорить? Ладно, ладно, приду. Да вот сейчас прямо и приду, так и скажи!
Он опустил руку с телефоном и посмотрел на нее с какой-то грустной улыбкой.
– Неужели дела? – она удивилась, времени-то уже…
– Именно, – усмехнулся он. – Некий важный человек, который имел дело только со мной, и больше ни с кем говорить не станет.
– Тогда придется идти и говорить. Как ни крути, а всё равно изо всех щелей вылезает работа.
– Да, но мы не закончили разговор, ясно вам? Доброй ночи, ложитесь спать и ни о чем плохом не думайте. И не беспокойтесь про грязную посуду, мы её принесли сюда вместе, и сейчас я вызвоню кого-нибудь, чтобы забрали.
Себастьен тут же позвонил и скомандовал кому-то «быстро в гостиную госпожи де Шатийон и уберите тут всё», потом поцеловал её на прощание и скрылся.
Через пару минут появились двое дежурных сотрудников службы безопасности, вежливо поздоровались, забрали всё, что осталось от ужина, и исчезли.
Оставалось только и вправду ложиться спать и думать о хорошем.
