Текст книги "Мадонна Фьора, или Медальон кардинала делла Ровере (СИ)"
Автор книги: Салма Кальк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
– Для вас – все, что захотите, донна Элоиза.
Лодовико поставил перед ней два вида шоколадного мусса и большую чашку капуччино, она медленно, с удовольствием ела и думала, что теперь нужно как-то завершать вечер, только пока не могла придумать, как. Нет, двадцать лет назад, когда кровь была в целом горячее, она бы не сомневалась – ребята, вы классные, Лодовико просто супер, но мужчина мечты – это Себастьяно, давайте обсудим, что там еще осталось, и пошли ко мне, я приглашаю, продолжим разговор вдвоем. Десять лет назад тоже было бы просто, и она бы действовала сильнее и грубее. Очаровать обоих разом – не бог весть как сложно, и вряд ли они были бы против, хоть Лодовико ей и не доверяет до конца. Но тут же речь не о доверии, а об удовольствии, и его-то хватило бы на всех троих. Ну а что потом – да пусть сейчас все горит синим пламенем, а потом и разберемся.
Но что делать спокойной, хладнокровной и рассудительной современной Элоизе? Наслаждаться десертом, пить кофе и коньяк, слегка улыбаться и вежливо отклонять разные выходящие за рамки этого образа предложения, какими бы соблазнительными они не казались. Даже если эти предложения и исходят из недр её собственной головы. Пострелять – ладно, попробуем. А вот в гости никого звать не будем.
– Кстати, донна Элоиза, – прищурился Лодовико, – а когда и где вы тренируетесь?
– То есть?
– Где вы стреляете?
– Да давно уже нигде, все мои навыки – это остатки прежней роскоши.
– Раз уж мы договорились, я думаю, вам стоит ходить в наш тир и тренироваться. О времени сможем договориться?
– Наверное. У меня его много. А кто будет мной… руководить?
– Здесь этим занимаюсь я, – Лодовико поклонился, по-прежнему изысканно-вежливо.
– Хорошо, договоримся. А вы, монсеньор, тоже ходите тренироваться к Лодовико?
– Не поверите – да. По субботам, с утра. Не хотите составить мне компанию?
– Извините, нет. Я бы предпочла никому компании не составлять. Это возможно, дон Лодовико?
– Полагаю, возможно.
– А его преосвященство? Что он думает о вашей деятельности?
Мужчины переглянулись, посмеялись. Ответил Марни.
– Он доверяет нам. Считает, что мы профессионалы и сами изберем оптимальный способ решения проблем.
– Хорошо. Значит, и я доверюсь профессионализму. Спасибо большое, господа, за прекрасный ужин и хорошую компанию. Увидимся завтра. Нет, провожать меня не нужно, я не заблужусь, спасибо, – выбралась из-за стола, вежливо наклонила голову, вышла из комнаты.
* 13 *
Когда Элоиза покинула комнату, Лодовико подлил коньяка в бокалы и хмуро поинтересовался:
– Ну что, доволен?
– В смысле? Чем я должен быть доволен? – Себастьяно улыбался.
– Зачем-то зазвал ее с нами работать, и еще меня подбил на уговоры!
– Я считаю, что Элоиза может быть нам полезной.
– Тебе виднее, конечно, ты с ней в подвале сидел, а потом еще и в комнате ночевал, но я пока этого не понял, извини. Мне кажется, что у нас достаточно хороших парней, которые способны и в цель попасть, и еще много что сделать.
– Во-первых – да, сидел. А во-вторых – раз я не могу с ней спать, и она по каким-то причинам совсем не хочет ответить мне взаимностью, то я готов хоть черта лысого на поводке выгуливать, только бы она была рядом! И то, что она может быть нам много чем полезна, это просто так, милый дополнительный плюс. Если хочешь – чтобы тебе спокойнее было. А вопрос о ее участии в наших делах не обсуждается.
– Да куда тут спокойнее – теперь еще и это чудо тут будет болтаться, мало нам своих проблемных!
– Давай договоримся так: если от нее будут проблемы, тогда их и обсудим, – Марни отпил из бокала и помолчал немного. – Знаешь, я же уже успокоился… почти. Практически мог видеть её и не спрашивать себя, что я тогда сделал неправильно. И даже вчера утром, когда мы сели в машину и поехали, я ещё подумал, что смотрю на неё, и уже ничего не болит. Потом она сделала глупость, нас задержали, меня разоружили, и когда мы оказались в подвале, то кроме раздражения, у меня к ней было мало что.
– А что изменилось потом? – хмыкнул Лодовико. – Она-то осталась той же самой.
– А черт его знает. Поговорили, не факт, что по душам, но не без пользы и приятности. Потом она этого урода подстрелила так удачно. А потом еще и в ноге моей копалась. И говорила комплименты.
– Она? Тебе?
– Да. Но это уже к делу не относится. Кстати, а ты видел тот документ, из-за которого все произошло? Который у нас хотели забрать, да еще и не стесняясь в средствах?
– Ну, видел, но ни черта не понял. То есть – копию видел, когда ваши вещи забирали из офиса Моллини. Я не знаю латыни.
– Я тоже не знаю, а она – знает. И Шарль знает. С кого начнем?
– С Шарля. Ему я доверяю, а ей – пока нет.
3.5 Ещё раз о почти забытых умениях* 14 *
На следующий день в девять утра в кабинете кардинала д’Эпиналя собрались на совещание Марни, Элоиза, отец Варфоломей и собственно кардинал. Лодовико куда-то сорвался буквально за пять минут до начала, сказав, что появилась информация, которую нужно проверить, а потом он сразу же придет.
Кардинал пригласил Элоизу и Марни за специальный стол, на нем уже стоял кофейник, чашки и прочие сладкие и несладкие принадлежности для стимуляции мыслительной деятельности. Тут же возник черный змей Чезаре, обнюхал пришедших, потерся мордой о туфли Элоизы, а потом запрыгнул на колени к Марни. Устроился и принялся громко урчать, перебирая когтями.
– Эй, чудовище, не смей в меня когти впускать, – Марни вынул когти из ноги и осторожно положил лапы сверху на ногу.
– Позвольте, я с ним поговорю, – Элоиза пристально посмотрела коту в глаза, почесала его за ушами, и кот почти сразу зажмурился, вытянул лапы, положил на них голову и задремал.
– Вы кошачий язык знаете, не иначе, мои сотрудники не врут, – восхитился Марни. – Кофе?
– Да, пожалуйста.
Марни налил кофе Элоизе, отец Варфоломей – всем остальным участникам совещания, и обсуждение началось.
– Итак, Шарль, расскажите, пожалуйста, что вы знаете о тексте и об истории в целом. Позавчера получилось не слишком приятно, и если бы у меня вовремя были сведения о неизвестно откуда взявшемся документе, я бы сразу инициировал поиск информации, – Марни поставил чашку и внимательно смотрел на кардинала.
– Да, Себастьен, вы абсолютно правы, а я сглупил, – не стал спорить кардинал. – Рассказываю: этот текст – кстати, где он?
– Вот он, – Элоиза положила на стол бумажный конверт с пожелтевшими хрупкими листами.
– Этот текст лежал вместе со счетами, принесенными мне на подпись. Счета самые обычные, о покупке двух витрин и ещё разной мелочи в экспозицию. Моллини как юрист отслеживал процесс со стороны продавца, после его визы должна была быть моя, окончательная. Я прочитал текст, он изрядно меня позабавил, потом попросил Элоизу прочесть его тоже. Мы обменялись впечатлениями, и я попросил ее обменяться впечатлениями с Моллини. Вот и все, что я знаю.
– Варфоломей, ты что скажешь?
– Три дня назад на аукционе «Кристис» был выставлен предмет, подходящий по описанию к нашему медальону, вот, взгляните, – он положил на стол свой планшет, на экране которого была фотография. – До торгов еще есть время, почти два месяца.
Марни взял планшет и стал рассматривать не слишком крупное изображение.
– Описан как медальон кардинала Галеотто делла Ровере.
– Да, был такой. Племянник папы Юлия Второго, умер в 1507 году при невыясненных обстоятельствах. Найден мертвым в собственной постели, – выдал справку отец Варфоломей.
– То есть подходит под нашу историю, – заметила Элоиза.
– Да. Но есть вопросы: где медальон хранился все это время? Я посмотрел поверхностно – за последние сто лет нигде не всплывал, не продавался, никак не обнаруживал себя, – продолжал отец Варфоломей.
– Да где угодно, в любой частной коллекции. Или не в коллекции, а в банке, в хранилище, на чердаке в сундуке… где угодно, – включился в разговор кардинал.
– Легенда гласит, что медальон исчез с концами. А что там у нас на аукционе, есть ли какое-то описание? Варфоломей, не мог бы ты осмыслить всё, что там известно, и поискать для меня какие-нибудь зацепки? – Марни поставил чашку из-под кофе на стол и в очередной раз посмотрел в телефон.
Телефон молчал.
– Вам должны звонить? – тихо спросила Элоиза.
– Мне не нравится, что Лодовико молчит. Он не сообщил, куда отправился, и не выходит на связь уже некоторое ощутимое время.
– Может быть, он знает, что делает?
И тут телефон зазвонил.
– Слушаю… Что?! Вы все рехнулись? Немедленно везите его сюда! – Марни подскочил и был готов куда-то бежать.
– Себастьен? – Шарль решительно взял его за рукав. – Что происходит?
– Машина Лодовико взорвалась при невыясненных обстоятельствах. Он жив, к счастью, поехал не один. Сейчас привезут сюда, – он выдохнул и сел. Потом снова взялся за телефон и позвонил Бруно.
– Себастьяно, Бруно все сделает, как нужно, и даже лучше, – рассудительно сказал отец Варфоломей. – Не паникуй. Кто везет Лодовико?
– Антонио, он и звонил, – что, неужели выдержанный Себастьен Марни и вправду паникует?
– Ты доверяешь ему? – продолжал расспросы отец Варфоломей.
– Вполне, – Марни продолжал хмуриться.
– Вот и не паникуй.
Совещание естественным образом свернулось. Кардинал звонил и просил молиться за Лодовико, отец Варфоломей звонил и наводил справки об аукционе, Марни умчался вниз, Элоиза подумала, предупредила, что она на расстоянии телефонного звонка и отправилась к себе – работать.
* 15 *
Лодовико доставили минут через двадцать. Бруно с помощниками уже ждал в гараже, после поверхностного осмотра он сказал, что кое-что зашить и скорее всего сотрясение, а в остальном – отделался легким испугом. Антонио выглядел испуганным и потрепанным, но, завидев Марни, подтянулся.
– Рассказывай, – бросил тот.
– Поехали, приехали к неизвестному мне зданию. Тоже типа дворца, но поменьше раз в двадцать, чем у нас здесь. Два этажа. Сначала дон Лодовико пошел внутрь один, меня оставил в машине. Потом приказал идти внутрь тоже. Я запер машину и только успел подняться по лестнице и войти внутрь, не понял, там внутри не то ремонт, не то разруха, как он уже бежит мне навстречу и говорит – сматываемся. Мы к машине, и тут у него звонит телефон, да как-то странно, никогда такого звука у телефона не слышал. Он уже почти до машины добежал к тому моменту, только было собрался дверь открыть, но остановился ответить, и тут машину рвануло. Он ближе стоял, его отшвырнуло будь здоров, я дальше, только оглох. Позвонил на ближайшую базу, запросил машину, а потом уже вам, монсеньор. Вот, всё, как оно и было. Остальное уже дон Лодовико сам расскажет, дай-то ему бог поскорее в себя прийти.
– А где его телефон? Он сохранился?
– Да подобрали, он потрескался, но вроде глобально живой. Отослать в техподдержку, чтобы поковырялись?
– Да, отошли. Я буду у врачей, все результаты мне туда.
Марни отправился в медицинский блок и остался там ждать известий об обследовании Лодовико.
* 16 *
Элоиза пришла во владения Бруно после работы. За час до того ей сообщили, что у нее отменилась тренировка и образовался свободный вечер. Воистину, эта неделя неблагоприятна для тренировок, просто бедствие какое-то.
Хотя она и знала, что Лодовико её недолюбливает, но все же решила пойти и узнать – как он там. Вроде они просили её помогать, если что, а вдруг там то самое если что?
Лодовико находился в одной из прекрасно оборудованных палат, а в приёмной перед дверью обнаружились Марни и Анна. Анна вроде бы собралась уходить, но увидев Элоизу, осталась.
– Какие новости? – спросила Элоиза.
– Да непонятно, – ответил Марни. – Вроде бы повреждений немного, всё, что могли – зашили, но он как-то неудачно приложился головой и до сих пор не приходит в себя. Бруно бегает с томограммами, но ничего не говорит.
Элоиза задумалась. Она никогда не была хорошим диагностом, да и вообще давно уже кроме своей головы ничьей другой не интересовалась, но посмотреть-то можно, наверное.
– Вы разрешите на него взглянуть? – спросила она у Марни.
– А тебе зачем? – удивилась Анна.
– Так. Хуже-то в любом случае уже не будет, верно? Или надо у Бруно спросить?
– Да ладно, заходите. Он все равно вас не увидит и ничего вам не скажет, – пожал плечами Марни.
– Я поняла. Если вам так спокойнее – пойдемте вместе.
Марни, не говоря ни слова, открыл дверь в палату и пропустил её. Элоиза вошла и подошла к больному. Сосредоточилась. Закрыла глаза. Ну да, раны зашили, ушибы обработали, переломов нет. Хотя… а это что такое? А, ясное дело, что в комплекте сотрясение, гематома… ладно, попробуем.
– Вы не в курсе, ему правили голову после сотрясения? – спросила она у Марни.
– Бруно таких слов не говорил, если что, – Марни внимательно на нее посмотрел.
Она села на стоящий рядом с кроватью стул, снова сосредоточилась. Положила руку ему на лоб, камень в специально надетом перстне помог сконцентрироваться сильнее. Так, гематому убрать. Вообще, она такое раньше делала. Ну и убрать последствия сотрясения, это в сравнении с остальным сущие пустяки.
За спиной что-то говорила Анна, но Элоиза уже не слушала. Кажется, они вышли вместе с Марни. Ну и хорошо.
Внешний мир на некоторое время перестал существовать.
* 17 *
Элоиза отняла похолодевшие пальцы от головы Лодовико и медленно, глубоко вдохнула. Было душно, хотелось на воздух. Попробовала встать. Не получилось, ноги оказались совсем слабыми и держать не хотели. Непорядок, нужно еще раз сосредоточиться. Еще не хватало – здесь упасть!
Минут через пять она смогла встать и дойти до двери. Открыла, вышла. Увидела три пары любопытных глаз – Марни, Анна, Бруно. Вот, еще только врача-то и не хватало.
– Элоиза, как там поживает наш больной? – спросил Марни.
– Я надеюсь, что хорошо.
– Вы там так сосредоточенно сидели, – Бруно смотрел на нее очень пристально и въедливо.
– Да, монсеньор Марни не возражал, чтобы я там посидела. Думаю, хуже не стало.
Голова резко закружилась, пришлось сесть.
– А с вами что? – Бруно подскочил к ней, стал считать пульс.
– Давление упало, – тихо сказала она.
– Похоже на то, – согласился врач. – Сейчас поправим, – хотел было выйти, но она резко сверкнула на него глазами.
– Нет, не нужно никаких лекарств. На самом деле не нужно, я знаю, о чем говорю.
– Предположим. Но давление-то измерить можно?
– Можно. Только без толку.
– А почему у вас пальцы такие холодные?
– Кровоток слабый, – она закрыла глаза и прислонилась к стене.
– Может быть, кофе?
– Да, крепкий и сладкий, – разрешила она.
Из кофемашины добыли кофе, Анна положила туда сахар и размешала. Элоиза взяла чашку, сначала вдыхала запах, а потом медленно, маленькими глотками выпила.
– Ну как? Лучше? – спросил Марни.
– Да. С вашего позволения, я пойду.
– Идёмте, я вас провожу, – сказал он.
Взял за руку, помог подняться. Обхватил за плечи и повёл наружу.
Анна и Бруно переглянулись.
– Что это было? – спросил он.
– Не знаю. Ты же в курсе, у нее время от времени болит голова. Может быть, и здесь внезапно настиг приступ?
– На самом деле, у меня есть одно подозрение. Через некоторое время схожу к донне Элоизе и проверю, – хмыкнул Бруно.
– Ну а я сейчас пойду, посмотрю, как они там, – Анна улыбнулась и вышла.
* 18 *
Элоиза чувствовала себя настолько слабой, что совершенно не протестовала против того, чтобы Себастьен отвёл ее домой. Он и отвёл, отпер дверь её ключами, усадил на диван в гостиной, сел рядом, держал за руку.
Через несколько минут пришла Анна.
– Давайте-ка уложим ее нормально в постель, – распорядилась она.
– Анна, можно тебя попросить? – прошелестела Элоиза.
– Конечно, что сделать?
– В верхнем ящике комода хрустальный флакон, в нем красная жидкость. Налей мне, пожалуйста, десять капель. Это не отрава и не наркотик, это укрепляющее.
– Сейчас… – Анна взяла на столике стакан, нашла в комоде флакон и сделала, что просили.
Элоиза выпила, поморщилась. На её лицо начали возвращаться краски.
– О, кажется, это помогло лучше, чем кофе, – заметил Марни.
Через четверть часа Элоиза лежала в постели, Анна сидела рядом на стуле, а Марни тоже сидел рядом и держал ее за руку. Так их и обнаружил появившийся еще через некоторое время Бруно.
– Что ж, господа, у меня радостное известие – Лодовико пришел в себя. Потери памяти нет, все обошлось.
– Тогда я пойду, посмотрю на него, – Марни поднялся. – Элоиза, выздоравливайте.
– Анна, а ты не хочешь тоже пойти на кого-нибудь посмотреть? – спросил Бруно.
– С чего это? Не хочу.
– Ну тогда я скажу открытым текстом. Мне нужно поговорить с госпожой де Шатийон. Наедине.
Анна скорчила рожицу, подмигнула Элоизе и вышла.
Бруно смотрел на Элоизу и молчал. Некоторое время. Потом спросил:
– И как, госпожа де Шатийон, вам лучше?
– Спасибо, уже да.
– Не расскажете, что это было?
– Да вы сами всё видели – давление упало. У меня так бывает.
– Госпожа де Шатийон, вы, скорее всего, не знаете, но мне в свое время довелось поработать ординатором у врача по имени Доменика Фаэнца.
Элоиза посмотрела на него, как будто впервые увидела.
– Вам? У нашей Доменики? – рассмеялась она.
– О, вы, оказывается, тоже ее знаете. Да, именно у неё.
– И вы хотите сказать, что видели, как она работает?
– Доводилось. Операции без наркоза и всё такое. Она гениальный хирург.
– Вроде того. Но как вы оказались здесь?
– Кардинал искал себе в штат очень хорошего специалиста. Очень хорошего, – подчеркнул он.
– И почему вы рассказываете мне об этом сейчас?
– Лодовико пришел в себя через четверть часа после того, как вы вышли от него. Я сделал ему повторную томограмму и не увидел ни гематомы, ни последствий сотрясения. Он все помнит и разве что ощущает слабость, но в остальном в порядке. Его не тошнит, голова не кружится. Вы пробыли с ним наедине полчаса. Что вы с ним сделали?
– Строго говоря, я просто попыталась ничего не ухудшить. У меня много лет не было практики.
– Госпожа Фаэнца тоже была вашим руководителем?
– Да, еще в школе. Она, гм, возлагала на меня определенные надежды, думала, что я стану врачом. А я не стала.
– Вы с ней даже внешне чем-то похожи.
– Это естественно, мы родственницы, хоть и дальние.
– Кстати, а почему вы не стали врачом?
– Не захотела, да и все. И если я до сих что-то помню, то это как раз заслуга Доменики, которая вбивала мне в голову и анатомию, и физиологию, и кое-что еще.
– Вы хотите сказать, что после школы не практиковали?
– Именно. Только по мелочи – снять боль, заживить царапину, рассосать синяк.
– Но почему?
– Знаете, я работала в очень тихих и стабильных системах. И когда я писала диссертацию, и когда потом в комфортабельных кабинетах считала циферки и готовила обзоры – вокруг меня не стреляли, машин не взрывали и ничего другого в этом духе тоже не делали. Почему-то я не могу просто смотреть, если знаю, что мне удастся помочь.
– Скажите, а кардинал знает, какое сокровище сидит у него в аналитической службе?
– Если вы имеете в виду мои остатки медицинских умений – нет, не знает. И я заинтересована в том, чтобы не узнал как можно дольше. Я допускаю, что кузина Доменика несколько расширила ваш кругозор, но я не уверена в остальных обитателях дворца. Поэтому я предлагаю вам молчать.
– А если я не соглашусь?
– Вы хотите предстать сумасшедшим, гоняющимся за призраками? Все то, о чем вы будете рассказывать, невозможно доказать.
– Пожалуй, вы правы. Договорились – я молчу. Но у вас было еще два свидетеля, и сейчас они общаются с вашим пациентом.
– Я думаю, что мне удастся договориться и с ними тоже.
– Хорошо… А скажите еще вот что – насколько я помню, доктор Фаэнца после своих операций сознания не теряла, что с вами?
– Так у нее много практики. А у меня – только способности, знания и остатки навыков. Что-что вы хотите мне сказать? Что такими способностями нельзя разбрасываться? Жизнь – шутка сложная, бывает по-всякому…
* 19 *
Тем временем очнувшийся Лодовико шевелил глазами, вертелся в постели и ругался шепотом, потому что на громко не хватало сил. Марни и Анна, обрадованные позитивными изменениями, только что не прыгали вокруг.
– Молчи, не болтай, завтра расскажешь, что там у тебя произошло. Ты жив и отлично! – радовался Себастьяно.
– Я помню взрыв и кое-что непосредственно перед ним, но что было потом? Кто притащил меня домой? Антонио?
– Именно он. Бруно сказал, что тебе нужен полный покой, поэтому не вертись и лежи смирно, ясно? Все равно сейчас мы уже никуда не побежим.
– Монсеньор, я могу остаться и присмотреть, чтобы лежал смирно, – сказала Анна из-за спины Марни.
– У тебя же вроде еще одна подопечная? – удивился он.
– А за ней можете присмотреть вы, если она вообще не спит. Кстати, если не спит – рекомендую покормить ее ужином.
– Анна, ты серьёзно? – он смотрел на нее удивленно и недоверчиво.
– Абсолютно. Идите. Мы с Бруно здесь справимся.
А Лодовико силился понять, что же происходит.
– Анна, хоть ты скажи – что со мной?
– Бруно сказал – уже ничего серьезного. Лежи и не подскакивай, а завтра посмотрим, что с тобой дальше делать!
И тут вернулся Бруно.
– Поговорили? Все, отправляйтесь.
– Бруно, я могу с ним посидеть, – заявила Анна.
Он устало посмотрел на нее и махнул рукой.
– Хочешь – сиди. Монсеньор, а вы отправляйтесь. Нечего тут всем толкаться.
– Вы поняли, куда вам теперь? – сверкнула глазами Анна.
– Понял, – улыбнулся он в ответ. – Я попробую.
