Текст книги "Мадонна Фьора, или Медальон кардинала делла Ровере (СИ)"
Автор книги: Салма Кальк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)
* 38 *
Черт, как больно, как больно, как больно! Дышать, не ругаться, ни в коем случае не ругаться, даже про себя! И не реветь! Дышать! Молчать!
Но видимо, какой-то звук все же вырывается из ее нутра наружу.
– Элоиза?
– Донна Эла, вы где?
– Черт, что происходит?!
Три шага к ней, Себастьен берет ее за плечи и пытается поставить на ноги. Бесполезно – у неё не только разбиты обе коленки, но и сломан каблук, она просто сползает по его рукам обратно на дорожку. Сквозь сжатые зубы вырывается шипение. И тут ещё её накрывает откат от концентрации, и она на некоторое время просто перестает осознавать реальность.
В следующий момент он подхватывает ее на руки и быстро идет к калитке.
* 39 *
Элоиза приходит в себя от хлопка двери и яркого света. Затем она слышит, как запирается замок, а потом ее опускают на стул. Открыв глаза, она видит крошечную прихожую, из которой винтовая лестница поднимается наверх. Над ней склоняется Себастьен.
– Монсеньор, я идиотка, – шепчет она.
– Не говорите ничего, Элоиза. Сейчас поднимем вас наверх и посмотрим, что там у вас, хорошо? – поднимает голову и кричит наверх: – Ну что там, приготовили место?
– Да, тащи, – отзывается сверху Карло.
Он снова берет ее на руки и поднимается с ней по лестнице. Смотрит на нее с беспокойством.
Наверху крошечная комната с мониторами и другой техникой, такая же, как прихожая внизу, и открытая дверь. Себастьен заходит в другую комнату и осторожно опускает ее на очень длинный диван. В комнате все остальные участники засады, Карло возится у стола, Франко в углу режет что-то, судя по запаху – съедобное. Лодовико у окна, что-то тихо говорит в телефон, Альберто стоит рядом. Она откидывается на спинку дивана и прикрывает глаза, ибо содранные коленки немилосердно болят, а голова кружится.
– Элоиза, что с вами случилось? – Себастьен садится рядом, обнимает ее за плечи.
– Да говорю же, идиотка. Нечего было ехать с вами, раз не переоделась. Мои офисные туфли не подходят для того, чтобы бегать в них по темным дорожкам, – она садится нормально и осторожно приподнимает юбку.
Ну да, всё так – оба колена в хлам, обрамлены живописными дырами в чулках. Черт, чулки надо бы снять.
Он ругается сквозь зубы, выражение его лица не поддается описанию.
– Простите, Элоиза. Это не про вас, это вообще. Это мы идиоты, что не подумали, – хмурится он. – Но вы так здорово летали над крышами, еще только позавчера… Карло, тащи спирт и бинты, нужно перевязать Элоизу.
– Так это белым днем, – ворчит она. – Раз уж вы здесь, помогайте.
Поднимает юбку по самое не хочу и отклеивает от ноги сначала резинку одного чулка, потом второго. Спускает оба как раз до колен, осторожно отделяет от ободранной кожи.
– А дальше вы. У меня ноги не сгибаются.
– Ещё бы они у вас сейчас сгибались, ага, – он очень бережно стаскивает с нее несчастные чулки и бросает их на пол рядом.
Ну вот, юбку можно снова опустить почти до колен.
– Так себе стриптиз, да? – а ухмылка вышла очень уж кривая.
– Если это был повод показать мне ваши прекрасные ноги, то в неповрежденном состоянии они радуют меня намного больше, поверьте, – отвечает он, садится рядом. И громко командует: – Карло, что ты там возишься? Иди уже сюда.
Карло приближается, у него в руках флакон с явным спиртом, судя по запаху, и бинты.
– Ну ни черта же себе, донна Эла! Вот вам оно надо было? – все нормально, Карло тоже в шоке.
– Господа, если это такое травмирующее зрелище, то идите уже все, посмотрите и выскажитесь, хорошо? А потом будем перевязываться, – она пытается быть отстраненной и равнодушной, но получается плохо.
– Простите, донна Эла. Я постараюсь быстро, – и на самом деле начинает чистить ей правое колено намоченным в спирте тампоном.
Он действует толково и умело, спору нет, но как же это больно! Она сжала зубы и зажмурилась, но глаза все равно мокрые.
– Карло, погоди, – Себастьен вновь обхватывает ее за плечи. – Лодовико, фляжка есть?
– Что за вопрос, – Лодовико передает ему фляжку.
– Пейте, – Себастьен откручивает крышечку и подносит горлышко к ее губам.
Остается только зажмуриться и глотнуть. Впрочем, коньяк у Лодовико хороший. Вдохнуть, выдохнуть, понюхать немного. Запах бодрит, это хорошо. Тем временем Карло заканчивает с одним коленом.
– Донна Эла, вам простой бинт или эластичный?
– Эластичный, если можно, пожалуйста.
– Понял, – он ловко и не слишком туго перебинтовывает первую увечную ногу и берется за вторую.
Себастьен по-прежнему обнимает ее, но он теперь сидит с другой стороны и она практически уткнулась носом ему в плечо. Он гладит ее по голове и шепчет что-то успокаивающее.
– Все, донна Эла. Завтра покажетесь Бруно, и он уже дальше сделает, что надо. А пока не умрете, – Карло подмигивает ей и уходит мыть руки.
Себастьен оставляет ее на диване и отходит к Лодовико, они о чем-то шепчутся у окна, потом выходят к мониторам. Франко и Берто подтаскивают к дивану стол, накрывают на нем немудреный ужин – хлеб, сыр, копчености, несколько помидоров, большая корзинка с апельсинами. Карло возвращается, внимательно на неё смотрит, затем оглядывается и выходит тоже. Дверь открыта, разговор слышен.
Голос Лодовико:
– Видишь – вон, прямо во дворе, под фонарем – чего он тут стоит?
– А ты знаешь его? – голос Карло.
– И ты мог бы знать – он участвовал в нашем с Элоизой похищении, – это Себастьен.
– Наверное, все еще ищут свой хвост, – Элоиза очень хорошо представляет, как Карло пожимает плечами.
– И долго он будет тут торчать? – Лодовико недоволен.
– Да сколько бы ни торчал, – похоже, Себастьен что-то решил. – Берто и Франко ладно, а вот наши рожи светить перед этими людьми не следует – мою, твою, Элоизину, Карло тоже в доле, потому как они нас видели и узнают, если не совсем безголовые.
– Спасибо на добром слове, монсеньор, – Элоизин язык в последнее время как помело, сам болтается и невесть что говорит.
– Прошу прощения, госпожа де Шатийон, – он несколько повышает голос, чтобы его было лучше слышно. – Это я по доброте душевной посчитал вас, как своего офицера. У вас, безусловно, лицо.
– У донны Элы, значит, лицо, а у меня рожа? – вопит Карло.
– Элоиза – прекрасная дама, пострадавшая за правое дело. А ты – нет, – Себастьен говорит, как режет.
Лодовико хохочет.
– Может, ты тоже хочешь быть прекрасной дамой?
Дальше раздается грохот, наверное, кто-то кого-то чем-то стукнул.
– В общем, так: до утра остаемся здесь, – командует Себастьен. – Сейчас ужинать, потом спать.
– Раз никуда не едем, так и пить можно, что ли, – Франко радостно извлекает две бутылки вина и коньяк.
– А тебе только бы пить, – сварливо отвечает Карло.
Элоиза дремлет.
* 40 *
К ужину ее разбудили… а лучше бы вовсе не трогали. Хотя даже короткий сон пошел на пользу – вроде и не так уже болели коленки, захотелось есть – обед-то был ой как давно, так что всё к лучшему.
После ужина она попробовала встать и дойти до ванной. Выбросила многострадальные чулки, позвонила Анне, чтобы приготовила ей одежды и отправила с кем-нибудь к утру, раз уж ночью они тут тихо сидят и не отсвечивают и раз уж так случилось, что она без туфель и чулок, зато с разбитыми коленями. Так, если спать – жакет снять, шарфик снять, юбку по-хорошему тоже бы снять, она, конечно, не пострадала, но это не повод в ней валяться. Ладно, будет видно. Еще она сняла из-под блузки бюстгальтер, разобрала прическу, заплела свободную косу и уложила ее высоко на затылке, чтобы удобнее было спать.
Ещё можно посмотреть, есть ли с собой её вечерние постоянные лекарства. Она заглянула в таблетницу, которая всегда в кармане жакета, но там оказалось далеко не всё необходимое. Что ж, хотя бы обезболивающих-то надо съесть, а там видно будет.
Что, хотела приключений? Вот тогда будь готова падать на гравий в темноте и потом спать, где ночь застала. Или уже иди и работай только аналитиком, сиди в уютном офисе, а ночуй в своей кроватке. Третьего не дано.
Вышла, огляделась. Верхний свет выключили, диван разложили. Он оказался какой-то огромный, и спать на нем предлагалось не вдоль, а поперек. На нём уже спал Берто, тут же ворочался под спальником Франко, и еще две трети оставались свободными.
Элоиза положила жакет и сумку на стул, а потом выглянула в соседнюю комнату. Там Себастьен и Лодовико сидели за двумя компьютерами и убивали каких-то тварей, а Карло давал ценные советы. Минуты через две сражение закончилось, Лодовико плеснул Себастьену из фляжки в стакан, они чокнулись и выпили.
– Элоиза, вы собираетесь спать? – Себастьен поставил стакан на стол и подошел к ней.
– Да, я думаю, это лучшее, что я сейчас могу сделать.
Он прошел мимо неё в комнату, извлек из стенного шкафа несколько подушек и спальник и положил на диван.
– Тогда вейте гнездо, а мы еще посидим.
Вить гнездо оказалось как-то непросто – диван был кожаный, с него все съезжало. Тем более что она мостилась с краю. Но места хватало – между ней и спящими оставалось еще метра два. Она сняла юбку, завернулась в спальник и попробовала уснуть.
* 41 *
Но сон не шел. За дверью негромко смеялись, потом Карло пришел, добыл спальник и улегся прямо на ковре у стены. И вскоре засопел.
Элоиза лежала и думала – а может быть, ей тоже нужно было лечь на ковре у стены? Нет, там жестко, спать на жестком не даст спина. Куда ни кинь – всюду клин, как говорит Линни. Да еще и как-то холодно, ноги холодные, руки холодные, никак не получается согреться.
Потом в какой-то момент ей пришла в голову светлая мысль, она встала, взяла со стула тот самый плед, на котором они сидели в кустах, расстелила его на диване, затолкала края куда смогла, чтоб зафиксировать, и потом уже легла сверху. Уткнулась носом в подушку и укрылась спальником. Это помогло – она начала дремать. Мысли по-прежнему крутились в голове, мутные сны сменяли друг друга, но это было лучше, чем лежать и таращиться в кожаный диванный подлокотник.
Она снова проснулась от того, что на ее плечи бесцеремонно легла рука. Первым побуждением было – развернуться и с размаху да прямо в глаз, но потом мозг проснулся, понял, что нужного сосредоточения не получится, и опознал гостя. Себастьен, ясное дело. Подушку принес еще одну, а под спальник забрался к ней. И на плед. Он что, совсем раздет? Она повернулась и недовольно на него взглянула. Нет, не совсем, в трусах, меланхолично отметило сознание.
– Простите, Элоиза, я вовсе не хотел вас будить, – вид покаянный, и вправду не хотел, хотел пристроиться рядом и спать.
– Значит, не нужно было меня трогать, – отрезала она.
– Извините, – а говорит тихо-тихо, впрочем, в комнате, где еще трое, иначе нельзя.
– Извинения приняты, я сплю дальше, – она повернулась к нему спиной и закрыла глаза.
Но сказать оказалось легче, чем сделать. Сон не шел снова, каждое шевеление ногами тут же напоминало о содранных коленках, и в довершение всего опять стало холодно. Она пыталась то сжаться в комок, то, наоборот, расслабиться, но ничего не помогало, более того, еще и дрожать начала.
– Элоиза, мне кажется, что вы как-то очень не в порядке, – он никуда не делся, и по-прежнему хотел совать нос в ее дела.
– Ну да, и что? – она не хотела грубить, у нее выходило само.
– Двигайтесь, будем греться. Ну хоть просто рядом ложитесь, что ли. Мне-то не холодно, да еще вы с этим пледом хорошо придумали.
– Извините, я… несколько не в себе.
– Я заметил, – улыбнулся он. – Ничего страшного, это нормально. Скажите, а почему вы себе колени не полечите? Вы же как-то прикладываете пальцы, и все становится хорошо?
– Не могу, – скривилась она.
Не объяснять же ему все тонкости и подробности!
– Если бы от меня был толк, я бы попробовал, – он дотянулся и положил ладонь на ближайшее колено, то есть на повязку, подержал с полминуты. – Давайте я вас хотя бы согрею, если разбудил, должен же я помочь моему ценному сотруднику?
Ну и черт с ним, пусть. Она молча пододвинулась к нему, он тут же обнял ее.
– Это у вас проверенный метод работы с ценными сотрудниками? – пробормотала она.
– У меня никогда не было сотрудников, которые носят туфли на шпильках и чулки. Я не подумал, что это необходимо учитывать. Осознаю свое упущение и готов загладить вину каким скажете способом, – интересно, он решил загладить в буквальном смысле слова, и до утра будет гладить её по голове?
А еще водить кончиками пальцев по шее и ушам, ага.
– Я подумаю, – пробормотала она.
Озноб отступал – ещё бы, когда с ним борются такой вот тяжелой артиллерией! Он же не от реального холода был, а скорее – от нервов. А нервы уже трепетали и пели, и кожа даже местами начинала гореть – еще бы, её очень качественно ласкали. Или что, вся эта поездка была ради того, чтобы обнять её ночью? Эта мысль почему-то вызвала на её лице совершенно незапланированную улыбку.
– О, вы улыбаетесь, здорово, – пальцы переместились на ее лоб, висок и щёку. – А мои парни спорят, что вы не умеете, представляете?
– Представляю, – выдохнула она.
Ещё бы, сама думала, что уже не умеет. Или просто повода не было… или человека подходящего. Отчего бы вот прямо сейчас не улыбнуться Себастьену? Никто же не увидит, только он.
Он это истолковал совершенно однозначно. Поцелуй лишил её воли целиком и полностью, и единственное, что она ещё могла – это вот так улыбаться. Нет, она смогла ещё поднять руку и проследить подушечками пальцев контур его лица, потом рука соскользнула к нему на грудь, а глаза не могли оторваться от его глаз.
А потом с другого края дивана кто-то переворачивался с боку на бок, сопел, дышал и фыркал.
– Монсеньор, мы фоним на ваших сотрудников, – рука опустилась как будто сама собой.
Нет, она, конечно, накрыла их немного, чтобы не было слышно, о чем говорят. Так, насколько сил хватило. Но если они пошлют весь мир и займутся друг другом вот прямо здесь и сейчас, любое укрытие рассыплется в мелкую труху сразу же.
– Черт. Вы правы. Слушайте, а пойдемте, прогоним Лодовико спать, и займем маленькую комнату? Там тесно, конечно, но стулья выставим наружу, а на полу есть ковер…
– На жестком полу? Нет, увольте, – она пострадавшая или как? Можно и покапризничать.
Жестко – спать – спать с ним вместе… кажется, есть решение. И незатратное совершенно, как раз ей по силам сейчас. И она достаточно расслабилась и успокоилась, чтобы всё исполнить, как надо.
– Что же делать? – он, кажется, даже растерялся.
– Сейчас я вас поцелую… один раз.
– Отлично, а дальше?
– А дальше спать, – пожала она плечами, как будто это было само собой разумеющимся.
– Как – спать? – удивился он.
– Сладко и без сновидений, – улыбнулась она. Ей больше не холодно, если не шевелиться – колени не болят, так что всё получится.
Собралась, сосредоточилась, поцеловала его и утянула в сон.
* 42 *
Лодовико встал по будильнику. Точнее, будильник разбудил его, он послушно проснулся и обнаружил, что уснул за столом, положив голову на сложенные руки рядом с клавиатурой на посту базы-одиннадцать. Он встал, потянулся и отправился на разведку в соседнюю комнату. Там было сонное царство – Карло спал на полу поперек дороги в ванную, с одного боку дивана лежали рядком Берто и Франко, а с другого под спальником находились, видимо, Себастьяно и Элоиза. Ему стало любопытно, и он подошел и заглянул под спальник, увидел две головы на подушке так, как можно лежать, только если крепко обнявшись. Хмыкнул, пошел дальше в ванную.
Потом постепенно обитатели базы просыпались, выбирались на пост, кормились, пили кофе и Лодовико отправлял их далее по делам. Когда он остался один, не считая все еще спавших Себастьяно и его дамы, то сел за компьютер и стал выяснять, что еще хочет узнать о добытом медальоне господин Моллини.
* 43 *
Элоиза проснулась и попыталась пошевелиться, но было тесно. Мозг не выдавал дополнительной информации, поэтому пришлось открыть глаза. Не то, чтобы сияющий взгляд навстречу стал сюрпризом, нет, просто вспомнились подробности. Вот, значит, как. Ночь с монсеньором Марни.
– Доброе утро, монсеньор, – она хотела быть просто вежливой, но неожиданно для себя улыбнулась.
– Доброе утро, госпожа де Шатийон, – он тоже улыбался. – Надеюсь, вы спали, и спали хорошо.
– Отлично спала, спасибо.
– Я рад. Как ваши колени?
– Пока не шевелюсь, не беспокоят.
– Может быть, не будем шевелиться?
– Мне это представляется затруднительным. Сегодня же не выходной.
– Вы опять удивительно практичны и всегда спускаете меня с небес на землю. Вам больше не холодно?
– Нет, – подтвердила она.
– Очень хорошо, – он отбросил спальник и в ответ на ее вопросительный взгляд добавил: – Хочу подробнее рассмотреть всё то, что обнимал ночью.
– Вы же видели уже, – она пыталась сделать вид, что ничего не происходит, так, ерунда.
– Давно и мельком, – ответил он.
Ну вот, приплыли. Сейчас он еще пару слов скажет, или даже ничего не скажет, а просто пару раз потрогает, ну, или пуговицу на блузке расстегнет, и всё, она уже ничего не сможет сделать. Тело её прилепится к нему, как электромагнитом, черта с два оторвешь. И он ведь это поймёт. И вся её конспирация отправится прямиком понятно куда. Но как же хочется обнять его, и…
Дверь приоткрылась, и раздался голос Лодовико:
– Эй, вы там шевелитесь уже?
– А почему бы нам не пошевелиться? – лениво спросил Себастьен.
– А ты знаешь, сколько времени? Нет? Так я тебе скажу – половина первого. Я тут уже устал ждать, пока вы изволите проснуться!
– Что? – оба подскочили и сели на постели.
– А что слышите, – злорадно сказал Лодовико. – И если про тебя было все понятно, то вот госпожу де Шатийон потеряли. А спросить у Гаэтано или у Анны не догадались!
Гаэтано Манфреди исполнял обязанности начальника в отсутствие Лодовико и Марни.
– И брата Франциска на месте нет, – прошептала Элоиза, она сидела, схватившись руками за голову.
– Зато хорошо поспали, – улыбнулся ей Себастьен. – Эй, выше нос! Я думаю, ваши сотрудники достаточно компетентны, чтобы пережить полдня без руководства.
– И как я поеду в офис? Босиком?
– Не переживайте, донна Элоиза, Анна прислала вам целую сумку, утром привезли. Себастьяно, передай даме сумку.
Себастьен принес ей сумку и скрылся в ванной. Она же посмотрела внутрь – да, Анна собрала ей все, что она просила. Придется на некоторое время отказаться от юбок и высоких каблуков – пока не заживут разбитые ноги.
Тем временем Себастьен уже снова появился в комнате – одет, подтянут, прекрасен. Подошел, молча поднял ее с дивана и поцеловал. До головокружения.
– А теперь пойдем жить обычной жизнью, так?
Глупая улыбка не сходила с её лица все время, пока она умывалась, одевалась и пила кофе. А потом появилась присланная за ними машина, и они вместе с Лодовико отправились в палаццо д’Эпиналь.
3.13 О сотрудниках и о медицине – традиционной и не очень* 44 *
Оказалось, что в аналитическом отделе всё не так уж и плохо, просто Элоизу на самом деле потеряли и забеспокоились. Её появление вызвало всеобщее ликование, ей радостно отчитались о сделанной работе и сказали, что она может съездить еще куда-нибудь со службой безопасности, они справятся. Её хромота вызвала море сочувствия и ей предложили взять больничный и полечиться. Она уже было заподозрила какой-то заговор, но потом уловила обрывок мысли у Хуана Переса – все они искренне надеялись, что она не появится до вечера, и хотели сократить себе рабочий день часа на два, а потом отбыть под предлогом, что якобы собираются искать пропавшую начальницу. Элоиза посмеялась про себя, сказала, что если закончат конкретную текущую задачу раньше шести – могут идти на все четыре стороны, а сама пошла к Бруно – нужно было сделать перевязку. Конечно, можно было не нагружать врача и перевязаться самостоятельно, но не хотелось самой изворачиваться и снимать явно присохшие повязки.
Бруно обрадовался ее появлению.
– Донна Элоиза, наконец-то! Садитесь. Шеф сказал, что вы должны прийти. Я думал – первым делом сюда пойдете, а вы где-то потерялись, – он пододвинул ей стул.
– Я первым делом пошла в свой отдел, – пожала она плечами. – Там меня потеряли и очень беспокоились.
– Они вас утром даже у меня искали, – усмехнулся Бруно.
– А спросить у той же Анны ума не хватило, – хмыкнула она.
– Да ладно, с вами же никогда ничего не случается, вот никто и не привык. Снимайте брюки, посмотрим, что там у вас за фильм ужасов.
Тем временем Бруно попросил подготовить ему раствора и размотал бинты. Конечно, всё присохло. Впрочем, он аккуратно отмочил и снял. С минуту полюбовался.
– Ну да, примерно так мне и рассказывали.
– Сейчас уже не очень страшно, вчера было хуже. Грязь и порванные чулки вместо рамы, – усмехнулась она.
– Сочувствую Карло, он же вас перевязывал?
– Да, а монсеньор держал и поил коньяком, чтобы я не ревела.
– Молодцы какие, ни о чем не забыли… – Бруно обработал раны противовоспалительным, насыпал на повреждённую область какой-то порошок и приложил сверху намазанные чем-то сеточки. – Это чтобы не присохло снова. Вечером придёте или сами будете перевязываться?
– Сама сделаю.
– Хорошо, – он забинтовал колени заново. – И еще, наверное, на тренировку собираетесь?
– Я думаю об этом, – призналась Элоиза.
– Вот и подумайте хорошенько. Сгибать ноги вы толком не сможете, бегать-прыгать тоже. Я бы на вашем месте после работы поспал.
– Спасибо, я подумаю, – сдержанно поблагодарила она.
– А вот теперь скажите мне такую вещь. После того, что было с Лодовико, и зная, чему может научить способного ассистента госпожа Фаэнца, я предполагаю, что зарастить такие вот повреждения – раз плюнуть. Я правильно предполагаю?
Она внимательно посмотрела на него.
– Ну… вообще-то да.
– И тогда, извините, какого черта?
Элоиза тяжело вздохнула.
– Скажите, вы делали себе хирургические операции? Хотя бы мелкие? Например, левой рукой на правой, вы же правша?
– Только до определенного предела, честно говоря. Занозу там вытащить, если неглубоко…
– Вот, а мне, чтобы осуществить воздействие, нужно очень серьезно сосредоточиться. Когда у меня что-то болит, я этого в принципе не могу.
– А госпожа Фаэнца? Она может?
– Она столько всего может, что мне и не снилось, – усмехнулась Элоиза. – Большое спасибо за помощь, я пошла в кабинет, а то меня сотрудники опять потеряют и совсем разбегутся.
* 45 *
Однако сотрудники не разбежались. Более того, они очень серьезно отнеслись к предложению пойти домой пораньше, и не успела Элоиза включить компьютер и сесть, как ей прислали выполненную задачу. Она ее наскоро проверила, осталась довольна и отпустила всех к холере, как говаривала незабвенная матушка Кандида, преподававшая в Санта-Магдалена ведение домашнего хозяйства, то есть один из самых нелюбимых Элоизой предметов. Ага, два часа в день на протяжении всех двенадцати лет обучения заниматься уборкой, стиркой, готовкой, расчетом бюджета семьи. Расчет бюджета производился, исходя из разного количества домочадцев, и это было хотя бы интересно, потому что можно было придумать себе какие-то нетипичные условия задачи и обсчитать их. Элоиза помнила, как поразила матушку Кандиду, когда после каникул принесла полный расчет финансов, необходимых для функционирования замка в Шатийоне в течение месяца. А также на этих уроках занимались закупкой продуктов, планированием праздников, обустройством комнат и проектированием квартир и домов – чем они там только не занимались! Если бы дядюшка не считал, что запирать детей от мира вредно и не настоял на ее параллельном обучении в обычной парижской школе – она бы не выдержала, послала всех, начиная с настоятельницы, очень далеко и сбежала бы лет в двенадцать.
Воспоминания пробудили чувство голода, да и чувство ответственности тоже. Что там на часах? Ах, начало пятого! Работать. Но сначала Элоиза позвонила своему балетному тренеру госпоже Джудитте, и пожаловалась на травму. Посетовала, что в четверг, видимо, еще не вылечится, и таким образом скоро даже плие делать разучится. Об успешных прыжках по крышам рассказывать не стала.
Потом она позвонила на кухню, попросила еды и засела за текущую работу, которая осталась со вчера и, ясное дело, терпеливо дожидалась ее сегодня. Кто же знал, что Лодовико не станет их будить! Интересно, а почему? Думал, что они проболтают до утра? Или не проболтают, а непосредственно займутся друг другом? Да, конечно, и устроят цирк для всех остальных. Элоиза снова осознала, что сидит и глупо улыбается, но тем временем ей принесли обед и она, с вилкой в одной руке и мышкой в другой, взялась за переработку выданной ей любимыми сотрудниками информации.
Когда посреди тишины зазвонил телефон, она даже вздрогнула, но потом сообразила, что все нормально, и ответила. С поста охраны офисной части здания интересовались, намерена ли госпожа де Шатийон сегодня покидать офис, или заночует прямо в нем. Элоиза недоуменно посмотрела на время – ага, опять восьмой час, за окнами темно, люди хотят всё запереть и успокоиться.
– Дон Умберто, вы язва. Но спасибо за то, что напоминаете мне о времени, я и в самом деле несколько заработалась.
– Донна Эла, мы просто за порядок везде и во всем, – хрюкнул в ответ означенный Умберто.
Интересно, а сегодня почему они не отправили в бой тяжелую артиллерию в виде монсеньора Марни? Или монсеньор Марни больше не заинтересован в ней?
Элоиза закрыла все файлы, выключила всю технику и отправилась к себе. Там она переоделась для ужина, а потом на глаза ей попалась та самая монография, которую она уже один раз собиралась читать, а сроки-то уже поджимают! Так что никаких выходов никуда, мало ли, кто там ей еще встретится, ужин в гостиную и читать.
Вот только читать опять не получилось – потому, что вместе с ужином явилась Анна. Она по-деловому указала, что и как расставить по столу, и сама разлила вино.
– Ну, красавица, рассказывай.
– О чем? – Элоиза недоуменно воззрилась на нее, она уже успела вся с головой погрузиться в вопрос сущности человека, как к ней подходили пятьсот лет назад и сейчас.
– О ваших вчерашних приключениях, о чем еще, – проворчала Анна. – Ставишь весь дворец на уши, потом по тихой возвращаешься и никому ни слова!
– Хорошо, – Элоиза отложила книгу, глотнула вина, попробовала мясо и стала рассказывать. – Я не знаю, в курсе ли ты того вопроса, которым сейчас занимается Марни в компании отца Варфоломея…
– Не особенно. Как все. Знаю, что Варфоломей что-то ищет на чердаке, что Марни что-то ищет в городе, и что по этому поводу в Марни стреляли, вас с ним похищали, а Лодовико капитально попортили машину и слегка – голову. А что было вчера? Почему вы не вернулись? И что с тобой случилось?
– Мы наблюдали за одним не слишком приятным человеком, потом нас стали искать, и мы убежали на ближайшую базу службы безопасности. Поскольку искали нас до утра, то мы там и остались, чтобы не светить в том районе наши машины и наши, как изволил выразиться монсеньор Марни, рожи. А убегали в темноте и по парку, а я не успела переодеться после работы, представляешь – в офисной юбке и на шпильках. Результат предсказуем – упала на ровном месте, сломала каблук, оба колена разбила в хлам.
– А где же были доблестные сотрудники службы безопасности? Они вроде у нас не глупые?
– Да все слишком быстро случилось. Меня тут же подобрали с полу, донесли до базы, прочистили-перевязали, накормили ужином и уложили спать.
– Прямо романтика! – Анна допила свой бокал и снова разлила вино.
– Да ладно, какая уж тут романтика, с содранной-то кожей!
– И что, тебя на ночь водворили в спальню, и никто даже и не попробовал составить компанию?
Элоиза рассмеялась.
– А ты там была вообще?
– Знаешь, не удостоилась. Сколько лет тут работаю – а меня ни на одну базу в городе пока не приглашали.
– Ну… я видела целых две. В прошлый раз там было несколько комнат, где были рядовые сотрудники – понятия не имею, монсеньору, как раненому, выделили комнату с кроватью, а я его еще по ночи перевязывала и с ним сидела. Там и спала потом на краешке кровати. А вчера всё было еще интереснее – комната размером вот с эту, плюс крошечный пост с мониторами и такая же крошечная прихожая этажом ниже. Их пятеро и я. А из мебели громадный такой диван, на котором можно вповалку разложить человек десять, и всё.
– Ух ты, забавно. Ну и?
– Ну и с одного краю спал Альберто, дальше Джанфранко, потом был примерно метр свободного пространства. А потом была я и пришедший составить, как ты говоришь, мне компанию наш прекрасный монсеньор Марни. Ах, да, еще Карло спал на всем оставшемся свободным пространстве пола.
– Ну, этот может, да. И как компания? Тебе понравилось?
– Сто лет не спала в обнимку с мужчиной. Разучилась, можно сказать. Нет, у нас с ним ничего не было, если это тебя интересует. Он красив, заботлив, галантен, но у нас ничего не было, и я не уверена, что когда-нибудь будет.
– А чего улыбаешься тогда? Или тебя так радует мысль, что не было и не будет? Да не похоже.
– Я? Улыбаюсь?
– Ну да, не твой же бокал!
– Не знаю. На самом деле не знаю.
– Ладно, сиди и улыбайся дальше, а я пошла, – Анна допила содержимое своего бокала и стала звонить, чтобы забрали посуду.
– Ага, мне еще книгу читать, тут не поулыбаешься особо, – возразила Элоиза.
– Зачем тебе читать эту странную книгу?
– Обещала рецензию.
– Ну ты даешь! Я бы ни за какие коврижки не взялась такое даже просто читать, а ты еще и рецензию. Ладно, я полагаю, ты знаешь, кому позвонить, чтобы он сказал тебе пару душевных слов и поулыбался с тобой за компанию, если что. Кстати, ноги-то как сейчас?
– Да терпимо, меня только раздражает, что перед душем нужно будет это все снять, а потом забинтовать обратно. И на тренировку я сегодня опять не пошла.
– Ну, мать, или приключаться и потом лечиться, или жить как человек и на тренировку, – покачала головой Анна.
– Не поверишь, я сама себе это говорила вчера практически теми же словами…
