Текст книги "Тайны Инков"

Автор книги: Салливан Уильям

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 32 страниц)

В процессе подготовки я повторил расчеты как Авени, так и Гартнера, касающиеся способов определения гелиакического восхода звезды. Эти числа были очень важны, потому что они диктуют расстояние в градусах между Плеядами и солнцем и тем самым определяют год, в который произошло данное событие. Хотя математически можно предсказать положение звезды по отношению к определенному горизонту в любое данное время, другой вопрос состоит в определении того, что может видеть человеческий глаз в надвигающемся рассвете. Атмосферные искажения, высота, величина наблюдаемой звезды и расстояние солнца за горизонтом – все это играет роль в определении даты ее гелиакического восхода.

Правило большого пальца гласит: чем более яркая звезда, тем ближе к рассвету она останется видимой. Очень яркие объекты, такие как планеты ярче первой величины, могут быть видимы с солнцем, опущенным всего на девять градусов за горизонтом, то есть за тридцать шесть минут до рассвета [16]16
  Потому что по мере вращения земли солнце смещается на пятнадцать градусов в час, или на 360 градусов за двадцать четыре часа, при том что один градус расстояния равен по времени четырем минутам.


[Закрыть]. Более тусклые звезды при гелиакическом восходе не видны, если солнце не опущено дальше.

Когда солнце опущено на двадцать градусов, за час и двадцать минут до рассвета, астрономы обычно называют это «абсолютной темнотой». В этой отметке в гелиакическом восходе могут наблюдаться и тусклые звезды. Каждая отдельная звезда в Плеядах относительно тускла – третьей величины. Но поскольку они тесно сконцентрированы, их легче различать, чем одинокую звезду третьей величины. Авени говорит, что в отсутствие тумана Плеяды можно видеть в гелиакическом восходе при опущении солнца на семнадцать градусов. Гартнер предпочитает говорить о двадцати градусах, утверждая, что атмосферный туман присутствует всегда.

Основываясь на моем собственном опыте в Андах и обсудив эти соображения с профессором Джинджеричем, мы решили расчленить различие. Было согласовано, что в условиях андского засушливого сезона и при допущении двух градусов скидки на сочетание тумана и волнообразного колебания топографии на горизонте Плеяды, это плотное скопление звезд третьей величины, должны быть видимы на два градуса выше идеального нулевого по градусам) горизонта при «опущенности» солнца на восемнадцать градусов.

Определив базисное отношение между солнцем и звездой, необходимое для наблюдения гелиакического восхода Плеяд в любой период, мы теперь занялись поисками года, указанного мифом. Планетарный прибор был установлен на широту Куско и «прецессирован» назад во времени, до того как происходил гелиакический восход Плеяд ровно за тридцать дней перед июньским солнцестоянием,как указывалось в мифе. Планетарий остановил прецессирование на 650 году н. э. Рисунок 2.6а показывает гелиакический восход Плеяд на 20 мая 650 года по юлианскому календарю, за тридцать дней до июньского солнцестояния, которое в тот период происходило 19 июня по юлианскому календарю [17]17
  В этом пункте читатель, возможно, пожелает разобраться в некоторых из таинств, содержащихся в датировании астрономических явлений. Календарь, который мы используем сегодня, называется григорианским календарем со времени реформ, установленных Римским папой Григорием XIII и осуществленных в Европе в 1580-х годах. Эти реформы восполнили недостатки в юлианском календаре (действовавшем со времени Юлия Цезаря), в котором календарные и солнечные даты отмечались раздельно. Например, когда григорианский календарь вступал в силу, июньское солнцестояние по юлианской дате происходило 11 июня, а по григорианской дате – 22 июня. Большинство астрономических – таблиц – включая планетарные таблицы, используемые в данной книге а также программа «Скайглоб» – следуют договоренное использовать более старые, юлианские даты для астрономических событий до 1580-х годов. Идея состояла в том, чтобы помочь историкам (Запада) выверять описанные в литературе астрономические явления по тому календарю, который находился в употреблении в то время. Совершенно очевидно, что эта договоренность не имеет особого значения для Анд, но при чтении таблиц нужно вносить корректировки. Таким образом, в 650 году н. э. июньское солнцестояние по юлианскому календарю происходило 19 июня. Гелиакический восход Плеяд по юлианской дате произошел 20 мая, за тридцать дней до солнцестояния. Диаграммы определенных астрономических событий, описываемых в данной книге, приводятся, в соответствии с договоренностью, в юлианских датах. Солнечное значение даты, например, солнцестояний, устанавливается в тексте.


[Закрыть]. Тот год был хорош не только во временных рамках андской земледельческой истории – когда можно было ожидать, что такое наблюдение будет сделано, – но также отмечает важный исторический момент, когда, согласно археологическим данным, организованная война впервые вторглась в Анды с возникновением военного государства Уари. Это было хорошее начало.

Следующим шагом было посмотреть на запад для наблюдения за закатом небесной Ламы. Точно как и указывал миф, Лама пребывала в процессе заката (рисунок 2.6Ь). Это опять же был хороший результат. Если миф предназначался не для передачи астрономической информации, тогда не было никакого смысла в том, что «ламы», наблюдавшие восход звезд над горой «Солнечных Плеяд», имели какое-либо отношение к небесам.

Основной причиной для исследования западного неба было, однако, не сомнение в данных доклада Эрлза о современном наблюдении этого явления, а другое соображение. Каким образом могли андские астрономы наблюдать закат Ламы, если она была объектом «темного облака», заходившим в наступающем рассвете? Иными словами, при опущенности солнца на восемнадцать градусов на востоке, было маловероятно, чтобы Лама, выглядевшая лишь как темная «дыра» на фоне свечения Млечного Пути, вообще была видима как вблизи горизонта, так и с приближением рассвета. Если астрономы не могли этого видеть, то как могли они знать, где она находилась?

Еще до посещения планетария я предвидел эту проблему. Первоначально я предположил, что астрономы должны были «опознать» Ламу посредством какой-то звезды. Сначала наиболее логичной кандидаткой была, казалось, ипсилон Скорпион, самая яркая звезда (третьей величины) вблизи и задней части Ламы, и эклиптики (рисунки 2.3 и 2.6Ь). При дальнейшем исследовании, однако, оказывалось непонятным, мог ли невооруженный глаз поймать звезду третьей величины так близко к западному горизонту с приближением рассвета. Профессор Джинджерич также выражал сомнение относительно ее видимости при таких условиях, даже в Андах.

Я долго размышлял над этой проблемой. Можно было, конечно, согласиться с допущением Лоуренса об Аравии – «у них зрение было лучше нашего», но уж слишком много имелось в этих историях пока еще не объясненных аномалий. Одну из таких аномалий читатель уже может отметить: по версии Авилы, говорящая лама определяется как самец, в то время как в центре астрономического подхода оказывается самка, или небесная Лама, со своим сосущим вымя детенышем.

Это расхождение заинтересовало также и меня. При дальнейшем рассмотрении, однако, мне стало ясно, что расхождение могло дать решение другой моей проблеме: как андские астрономы следили за траекторией заходящей (самки) Ламы. Как отмечали многие из испанских хронистов, среди них Кобо и Поло де Ондегардо, аборигены Анд идентифицировали созвездие, известное в западной астрономии под названием Лира – глубоко в северном небе и вдалеке от темного облака небесной Ламы (самки) – как «ламу-самца»., уркучильяй.В этом андском созвездии имеется звезда первой величины Вега.

На первых порах присутствие ламы-самца казалось ненужным осложнением или, что еще хуже, признаком того, что животные задумывались вовсе не для обращения к своим астрономическим двойникам. Казалось бесполезным пытаться «придать пикантность» этим историям, какую можно было найти в астрономии, оставляя в стороне явно непонятные элементы из-за того, что они не «пригодны». Эти истории либо предназначались для понимания на астрономическом уровне, либо нет. Но какое отношение имела Вега к астрономической ситуации, описанной в мифе?

В поисках решения я перечитал описание Гари Уртона небесной Ламы и ее связи с другим созвездием темного облака, небесной Лисой. Лиса простирается в восточном направлении к Стрельцу из-за задней части Ламы (рисунок 2.7). Как сказал современный индеец-аймара из Боливии в комментарии по поводу народного сказания о Лисе, «лиса находится в небе, на реке, она всегда следует за ламой». Уртон, чьи исследования андской этноастрономии дают последовательное понимание связи между земными реалиями и их культурной проекцией в небеса, отметил, что позиционное отношение между небесной Ламой и Лисой отражает поведение этих животных в жизни. Лиса нападет на молодняк лам, а взрослые животные дадут отпор. Голова небесной Лисы близка к детенышу небесной

Ламы, подходящему со стороны. Уртон цитирует хрониста Кобо, описывающего викунью, дикий подвид ламы:

«Там, где живут викуньи, водится обычно большое число лис; и лисы охотятся и поедают молодняк викуний. Викуньи защищают свой молодняк следующим образом. Множество викуний мчится вместе, атакуя лису, нанося ей удары, пока она не свалится на землю. Тогда они пробегают по ней множество раз, не давая ей возможности подняться, до тех пор пока не забивают ее до смерти».

Это описание вызвала в моей памяти фотография, которую я видел в «Нэйшнл джиографик», изображавшая одинокого самца викуньи на пригорке. Сопроводительная надпись описывала поведение самца, а именно что он стоит один, отдельно от самки и детеныша, неся охрану, и присоединяется к группе только для спаривания или защиты. Больной вопрос о неразличимости ипсилон Скорпион, замечание Уртона и воспоминание об этой фотографии побудили меня откопать в своем сознании слово паранателлон.

Это слово относится к методике, по крайней мере такой же древней, как и вавилонская астрономия, использования восхода или заката очень яркой звезды для наблюдения одновременного восхода или заката другой, более тусклой звезды, которая представляет интерес, но различается с трудом. Возможно ли, чтобы поведение самца ламы по отношению к самкам – в стороне, но в единении – было спроецировано в андские небеса каким-то древним астрономом-жрецом, самим пако!

Так стоял теперь вопрос при обсуждении в планетарии. Я вкратце объяснил профессору Джинджеричу, что некоторые знания предполагали возможность использовать Вегу в качестве паранателлона для заходящей (самки) Ламы. Поскольку ночное небо 650 года н. э. поворачивалось в направлении заходящей небесной Ламы, Вега, намного севернее по горизонту, также пребывала в закате. Он кивал, по-видимому, впервые заинтересовавшись. Конечно, невозможно с научной точки зрения утверждать, что это совпадение было отмечено андскими астрономами, но эта мысль в то время и не приходила мне в голову. При наблюдении Веги – альфы уркучильяй,андского небесного аналога самца альпа– ки/пако/шаманая стремился понять суть всего, занимая такую же разумную позицию в планетарии, какую она, как казалось, занимала в мифе. Я испытывал благоговейный трепет.

Передо мной были воссозданные в планетарии наблюдения – одновременный гелиакический восход Плеяд и гелиакический закат небесной Ламы при дополнительном обращении к его паранателлону Веге, или уркучильяи, – которые были, как это казалось, сделаны и записаны без помощи письменного языка якобы «примитивными» людьми в исторический период где-то между смертью Мохаммеда и первым мавританским вторжением в Испанию. Поскольку Вега начинала заходить, один из коллег профессора Джинджерича достаточно громко сказал своему коллеге: «Она, кажется, выполнила свое домашнее задание». Когда сеанс окончился и я из любопытства спросил профессора Джинджерича кто этот человек, он ответил: «Астроном из Ватикана».

VI

Оставалось еще несколько сюрпризов. Надо было выяснить, что же произошло при гелиакическом восходе в июньское солнцестояние 650 года н. э., то есть во время «потопа», как указывается в мифе? Но прежде, чем обратиться к этому самому важному наблюдению, я хотел увидеть, какой восход солнца в декабрьское солнцестояние выглядел так, как в том году. Я не знал, где и можно ли вообще найти такую информацию, но именно этот вопрос явно требовал задать миф, поскольку небесные Лама, Лиса и Пума [18]18
  В отношении Лисы смотри рисунок 2.7. Смотри также главу 6, раздел I, в отношении выявления кошачьих тождеств в хвосте Скорпиона.


[Закрыть], – все они размещались в одной области неба, восходя гелиакически в декабрьское солнцестояние.

Поначалу этот факт и смущал, и интересовал меня. Если, как подсказывало преобладание андского и месоамериканского ритуала, самая высокая гора имела космологическую связь с июньским солнцестоянием, что же тогда делали эти «животные декабрьского солнцестояния» «на вершине горы», карабкаясь, чтобы спастись от «потопа»? Или же мое желание найти солнечный исходный пункт в мифах вело к искажению смысла этих историй?

Поскольку я начал обдумывать эту проблему, я вспомнил, что Сантильяна и Дехенд привлекали внимание к традиции мифологии Старого Света, по которой звезды, восходящие гелиакически либо в оба равноденствия, либо в оба солнцестояния, часто фигурировали в мифе одновременно.Цель этой традиции состояла в том, чтобы лучше установить эпоху или век, рассматриваемые в данном мифе, обращением не к одному, а к двум событиям гелиакического восхода.

Это достигалось обращением к оттенкам, связанным с равноденствием или с солнцестоянием, то есть к какому-либо из двух воображаемых больших кругов, соединяющих либо звезды, отмечающие равноденствия или же солнцестояния через полюсы. Тогда-то я и вспомнил это обращение к традиции мифов одновременной регистрации двух событий, отделяемых полугодием, и, как я понял, имелось вполне достаточно доказательств существования сходного образа мышления и в Андах. И именно здесь астрономическое поле исследования Уртона, связанное с ситуациями «на земле», еще раз доказало свое неоценимое значение.

Между 1976 и 1980 годом Уртон провел этноастрономическое полевое исследование в общине Мисминай в департаменте Куско. Одним из результатов был тот факт, что само селение делилось на четыре четверти двумя пересекающимися пешеходными дорожками. Пешеходные дорожки тянулись взаимно кардинально, то есть одна шла с северо-востока на юго-запад, а другая с юго-востока на северо-запад. Эти дорожки пересекались в центре селения. Отметив в отчетах подобные квадратные деления селений в современном Эквадоре и области Аякучо в Перу, а также данные о таком же расположении у инков, Уртон заключил, что в идеале пешеходные дорожки задумывались протянутыми к четырем токам на горизонте восхода и заката солнца в солнцестоянии, (рисунок 2.8) [19]19
  Здесь употреблено слово «идеально», потому что деревни упоминаются из иных соображений, нежели астрономическое наблюдение, которое проводится выше в горах. Смотри также доказательства Жирара в отношении существования такой же схемы у киче-майя.


[Закрыть].

Уртоновское объяснение значения взаимнокардинально-го, связанного с солнцестояниями пересечения в соединении земного и небесного пространства на горизонте подчеркивает андскую особенность мышления – понятие пача,которое пытается объединить пространство и время в единое концептуальное целое. Каждая взаимно кардинальная ось выполняет такую функцию, одна – соединяя точку восхода солнца на горизонте в июньское солнцестояние (северо-восток) с закатом в декабрьское солнцестояние (юго-запад), другая – объединяя восход солнца в декабрьское солнцестояние (юго-восток) с закатом в июньское солнцестояние (северо-запад). Эта традиция обеспечивает практические средства слежения за звездами, включаемыми одновременно в оба солнцестояния. Она отражена в диаграмме Пачакути Ямки (рисунок 2.4), соединяющей оба полугодия, засушливый сезон и сезон дождей, во взаимно дополняющее друг друга воображаемое объединение полов. Уртон показывает, как это концептуальное соединение поддерживается в Мисминае различными видами знаний.

Так, например, когда солнце декабрьского солнцестояния восходит в небесном темном облаке Лисы (юго-восток), говорят, что земные лисы рождаются у подножия горы, отмечающей на горизонте точку соединения с закатом июньского солнцестояния (северо-запад). Наоборот, по другой оси – в варианте связи, выраженной в наблюдениях Эрл-за, и в мифах о ламе и потопе – Плеядам и хвостовой части Западного Скорпиона (известным также как cruz calvarioи задняя часть Ламы) дается то же самое название, коллька,означающее «зернохранилище». Наконец, как будет показано в главе 5, андские мифы («траектория» бога Виракочи) также подчеркивают одну из этих взаимно кардинальных осей. Виракоча сначала появляется у Титикаки (юго-восток), отсюда идет по Андам в северозападном направлении, покидая в конце этот мир у Манты в Эквадоре.

По этим причинам мое первоначальное страстное желание отыскать «животных декабрьского солнцестояния» на «горе июньского солнцестояния» значительно остыло. Если андские жрецы-астрономы имели представление о явлении прецессионного движения, они могли также знать, что изменение в дате гелиакического восхода определенной звезды или объекта – как, например, Плеяд – означало изменение в такой дате любой другой звезды или объекта. Кроме того, у них под рукой имелись концептуальные средства – пересечение солнцестояний, чтобы осуществлять такие одновременные наблюдения. Это была вполне приличная рабочая гипотеза. Тем не менее я не имел понятия, чего следует ожидать, когда мы направили планетарий на время гелиакического восхода в декабрьское солнцестояние.

На что же тогда указывал планетарий? Планетарий, конечно, не был нацелен на отображение кечуанских объектов из «темного облака». Но я знал, как среди звезд расположена Лиса. То, что мы получили, внеся необходимые корректировки для обеспечения видимости темного облака на фоне отблеска Млечного Пути в гелиакическом восходе [20]20
  Наиболее тусклые из видимых звезд можно наблюдать во время гелиакического восхода при снижении солнца на двадцать градусов. В то же время, чем более тусклая звезда, тем более затеняющий эффект оказывает туман на горизонте. Я объяснил профессору Джинджеричу, что мифы, как мне казалось, выражали заинтересованность в наблюдении объектов «черного облака» на фоне отблеска Млечного Пути и отношения таких объектов к горизонту. Он чувствовал, что по причине особой прозрачности андского воздуха и снижении солнца еще на четыре градуса такие наблюдения действительно могли проводиться. Иными словами, для того, чтобы наблюдатель оказался в состоянии обнаружить Лису на фоне свечения Млечного Пути, минимальное расстояние между солнцем и Млечным Путем должно было бы составить двадцать четыре градуса.
  В ходе данного исследования все рисунки, показывавшие гелиакический восход Млечного Пути в различные эпохи, приводили к тому же выводу, то есть к тому, что солнце снижалось на двадцать четыре градуса.


[Закрыть], иллюстрируется на рисунке 2.9а. Наблюдавший объекты темного облака, восходящие на Млечном Пути в декабрьское солнцестояние в 650 году н. э., видел бы почти полностью взошедшую над горизонтом Лису, за исключением ее хвоста, погруженного теперь – вследствие прецессионного движения – за горизонтом, вымоченного, запачканного и замаранного в восходящих водах небесного моря. Неожиданно я обнаружил, почему хвост у Лисы черный: только это потребовало время.

VII

Почти два года я оставался с глазу на глаз с этими мифами. Теперь Лиса подмигнула. Возможно, до некоторой степени маргинальным был интерес к тому, что в андской мифологии могло описываться астрономическое наблюдение, продолжаемое современными андскими аборигенами (ось Лама/Плеяды). Таких примеров культурной преемственности тьма. Совсем другое дело – обнаружить, что миф был сотворен для описания небес определенной эпохи.Связь восходящих Плеяд с закатом Ламы есть данность, нечто, что происходит в определенный час большинства ночей в году. Понимание того, что миф был сотворен для описания особого события гелиакического восхода (Плеяд) по отношению к прецессионному изменению в июньское солнцестояние, не было известно в андских исследованиях, и я ничего не мог возразить тем, кто утверждал, что такая интерпретация страдала преувеличением. Я и сам сомневался. Но теперь, благодаря Лисе, положение дел изменилось. Мифы порождали дату примерно около 650 года н. э. не один раз (посредством Плеяд, восходящих за «месяц до июньского солнцестояния), а дважды.

Кроме того, мифы не только проявляли внутреннюю непротиворечивость, но также функционировали в контексте туземных понятий пространственной организации, показанной независимо от меня в других исследованиях. Гелиакический восход Лисы в декабрьское солнцестояние, упомянутый по отношению к событиям в июньское солнцестояние, и ось, выраженная наблюдением Плеяд/Ламы, казалось, не только подтверждали важность взаимно кардинального пересечения у аборигенов Анд периода конкисты, но предполагали также целую новую величину его полезности.

Тем не менее еще предстояло самое важное наблюдение, момент самого «потопа», июньское солнцестояние 650 года н. э. Я еще не знал, почему или должен вообще этот момент во времени рассматриваться с астрономической и космологической точки зрения и увековечен в столь же тонко сочиненных рассказах. В самом деле, если никакого объяснения не предстояло, то саму идею о том, что рассказы имелисвоей задачей зафиксировать момент в прецессионном времени, следовало снова поставить под вопрос. Следовательно, это заключительное наблюдение было во многих отношениях самым решающим. Либо я должен был обнаружить, что какое-то значительноепрецессионное событие, некий «потоп», произошло в июньское солнцестояние, либо еще-целый виток исследования оказывался полностью бессмысленным.

Соответствующим образом аппарат был обращен на предутренние моменты июньского солнцестояния 650 года н. э., чтобы выяснить то, что было видно. Результат, этого эксперимента должен был показать, что пачакути– «опрокидывание пространства-времени» – фактически произошло не потому, что было видимым, а потому, что находилось теперь не там. Эксперимент показал, что в южных Андах примерно в 650 году н. э. Млечный Путь прекратил восходить гелиакически в июньское солнцестояние(по юлианскому календарю 19 июня), впервые за более чем восемьсот лет(рисунок 2.10а). Иными словами, наблюдатель, ожидавший увидеть восход Млечного Пути в июньское солнцестояние в той точке на горизонте, где восходит солнце июньского солнцестояния… ничего не увидел бы. Теперь мифы давали третьесредство для установления их даты, потому что они показали, что небесное положение большого космологического значения – слияние солнца в момент солнцестояния с Млечным Путем – было «разрушено» течением времени.

В следующей главе рассматривается высшее значение Млечного Пути в доколумбовой андской мысли и почему прекращение его восхода в июньское солнцестояние означало конец эры. Сейчас же, возможно, самый лучший и самый быстрый способ выразить космологическое значение этого события для андских астрономов состоит в том, чтобы рассказать о последнем сюрпризе, который припасли эти мифы.

В уарочирийской версии мифа сам жрец-астроном, пако,в – мифическом облике самца ламы поднял свои глаза к небесам и с тревогой объявил во всеуслышание о признаках надвигающегося потопа. Именно с его «точки зрения» был предсказан потоп. Рисунок 2.10Ь [21]21
  Рисунок 2.10Ь также изображает юго-западную конечную точку на горизонте северо-восточной/юго-западной оси пересечения солнцестояний, где достигается отчетливое представление о том, насколько полезным было пересечение солнцестояний для определения обозначенных в звездах «параметров» мира-века: несчастный лисий хвост развевается, подобно вымпелу, в приближающемся рассвете. Иными словами, на рассвете в июньское солнцестояние наблюдение за юго-западом показывает то, что должно произойти с Лисой в декабрьское солнцестояние в ту же самую эпоху. (Сравните с рисунком 2.9а.) Аналогичным образом, взглянув на рисунки 2.9а и 2.9Ь, легко увидеть, как во время гелиакического восхода Лисы в декабрьское солнцестояние взгляд со стороны северо-восточной на другую (юго-восточно/северо-западную) ось пересечения стран света показывает роковое отношение Млечного Пути к горизонту в области июньского солнцестояния. (Сравните рисунок 2.9Ь с рисунком 2.10а.) Эти «просмотры» выявляют способность пересечения направлений стран света создавать одновременные наблюдения в реальном масштабе времени, относящиеся к гелиакическому восходу объектов в обоих солнцестояниях.


[Закрыть]показывает положение небесного пако, то есть звезды первой величины Беги, на момент «потопа», то есть во время предутренних моментов июньского солнцестояния в 650 году н. э., когда всякому наблюдателю, глядевшему на восток (рисунок 2.10а) стало ясно, что солнце солнцестояния и Млечный Путь разошлись навсегда. Как мы увидим в следующей главе, пакоследил за не менее важным событием, чем разрушение входа на землю богов. Что другой небесный объект в кечуанских небесах был в лучшей позиции, чтобы «наблюдать» это событие, чем пако,альфа уркучильяй/Вега.И что сельский житель древних Анд был более квалифицирован для ведения наблюдения, чем жрец-астроном, известный как пако.

В небесном отношении обезумевшего пакок событиям, развертывавшимся на востоке, я обнаружил еще и четвертое средство, которым мифы проясняли время своего сотворения. При столь внутренне непротиворечивом доказательстве я был, по моему собственному разумению, поначалу свободным в принятии того, что астрономия мифологии была среди наиболее мощных интеллектуальных занятий в доколумбовых Андах. Существование такого образа мышления стало для меня реальностью, и независимо от того, как давно я перестал учиться, я никогда не рассматривал бы андский материал снова таким же образом.

Прекращение гелиакического восхода Млечного Пути в солнцестояние представляло собой «бедствие». Открытие этого события и его последствия открывали мне дверь в мир непредвиденного, в начало развертывания саги о выигрыше и потерях, истории возникновения, разрушения и преобразования священных влияний в андской истории. Поскольку андский пакопребывал в тревоге, вглядываясь в горизонт сквозь холод, разреженный воздух высокогорной пуны,раздавалось тревожное завывание, возвещавшее конец мира как одновременные события и в небесной, и в земной сферах, неподвластных управлению человеческой воли.