Текст книги "Тайны Инков"

Автор книги: Салливан Уильям

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 32 страниц)

Осознание места родословной уакив более широких рамках технического языка андской мифологии открыло для меня полностью новую и драматическую перспективу на все учение о сотворении уаки пакаринВиракочей. Теперь я увидел, как те идеи закрепились глубоко внутри космологии, которая освещала небеса над Титикакой в период утренней зари земледельческой эры. Здесь мы узнаем, что создание звезд (календаря или порядка времени) и сотворение родословных уак(социального порядка) являлись двумя аспектами одного и того же процесса. Связывая родословные уакис различными светилами и скоплениями темных облаков неподвижной сферы звезд, творцы андской мифологии блестяще преуспели в воплощении этого нового социального порядка, основанного на единстве – выкованном из целой галактики языков, одежд, обычаев и так далее – различных этнических групп вверх и вниз по Андам.

Именно потому, что каждая айльюпроисходила от своей звезды, люди каждой айльюбудут жить в гармонии со всеми другими, таким же образом, как каждая звезда или созвездие жила в нерушимой гармонии со всеми другими звездами. И именно потому, что каждая звезда или созвездие обладает собственной уникальной идентичностью среди прочих уникальных идентичноетей, различные этнические единицы, происходившие от уникальных уак,поддерживали свои этнические идентичности, участвуя в более широком единстве.

Кроме того, именно потому, что каждая звезда имела уникальное небесное положение,каждая айльюбудет иметь уникальное земное местоположение,определенное пакариной,мифологическим местом появления родословных уакв начале земледельческой эпохи. Что задумывалась именно такая аналогия, показывает тот факт, что пакаринаозначает буквально «место зачатия», предполагающее, что возникновение родословных уакотразило гелиакический восход звезд на утренней заре Века Виракочи.

В учении о пакаринахя обнаружил полное выражение захватывающей дух области космологических понятий, которые преобразовали андскую цивилизацию, когда оба потока Млечного Пути «пришли на землю» около 200 года до н. э. Виракоча сотворил родословные уаки.Он повелел им уйти под «землю». Тогда в определенных местах вверх и вниз по Андам этим уакам, представляющим звезды и созвездия, было велено взойти в местоположениях, названных «местами зачатия».

Все это происходило в то время, когда Млечный Путь впервые начал всходить вместе с солнцем солнцестояния. Как мы уже видели в главе 3, положением различных родословных уаксчиталось их расположение по «берегам» Млечного Пути. Поэтому в названии земных «сестер-деревень» небесной родины различных родословных уак пакариныкоренных народов, по аналогии, моделировали из всего хребта Анд земной дубликат Млечного Пути. Каждая пакаринабыла, в весьма реальном смысле, своими собственными «звездными воротами». Эти факты, кроме того, выражены в мифе «траекторией» путешествия Виракочи по земному аналогу Млечного Пути – от Титикаки до Манты в Эквадоре – и позже будут копироваться инкскими жрецами в их паломничестве к и от Вильканоты.

Таким образом, составители андской мифологии, в силу чисто творческого гения, выстроили из рисунка небесных связей руководящие принципы всей цивилизации. Социо-религиозные узы покорности, гостеприимства по отношению к странникам и гордости каждого за общину в Век Виракочи, – все это были священные узы, живое воплощение космического порядка. Не имеющий себе равных свет этих идей – предложивший беспрецедентный уровень процветания, социальной гармонии и духовной пищи – объясняет их долговечность в течение последующих столетий. Это действительно религиозное мировоззрение сеяло благоговение, гармонию и мир.

По моему мнению, эти идеи представляют то, что Исбелл упомянул как «неизвестный механизм» мирной андской экономической интеграции, – механизм, удивлявший многих из тех археологов, которые по теоретическим соображениям ожидали найти в археологических данных Уари большое количество доказательств «формирования государства» в годы, предшествующие возникновению войны. Учение о родословных уакахи пакаринахобъясняет, почему государства не были ни желательны, ни необходимы до тех пор пока критическое воздействие перенаселенности на землю не поставило эти вопросы. До тех пор, пока это не разразилось, не было никакой надобности в его учреждении. Возможно, в свое время радикальное светское вмешательство Уари было неизбежно. А быть может, и нет. В любом случае мы никогда не узнаем, что могли бы и могли ли вообще предпринять капакасТиауанако в ответ на экологический и демографический кризис, в который погрузились Анды в конце VI столетия. Такие действия, очевидно, исходили не от звезд. То, что создал Виракоча – плодотворное соединение небес и земли, – воины поместят раздельно.

VII

Именно в русле этой традиции – по которой вся земля принадлежала детям звезд – воины волей-неволей находили средства легитимации своих собственных притязаний на землю. В мире, где не столько писаные законы, сколько мифы, составляли фундамент социального, экономического и религиозного порядка, воины могли мало что предпринять, кроме как выдвинуть свой собственный проект на основе уже существующей космологии. Уари явно не обременяло себя внимательным отношением к чувствам крестьян в процессе утверждения своего светского господства. Воины – пастухи, которые теперь ощущали себя вправе на общее пользование земледельческими богатствами, которое они защищали от Уари, – не могли себе позволить совершить ту же ошибку. Начиная с прав на пахотную землю, принадлежавшую тамошним уроженцам, захват части этих земель пришельцами означал явное нарушение богом установленного распределения. Таким образом, чтобы предъявить претензии на землю, воины должны были найти способ оправдать свои притязания ссылкой на те же самые принципы небесного порядка, выраженные техническим языком мифологии.

По этой причине воины, как и крестьяне, взывали к происхождению от небесного божества. В случае с областью Уарочири этим божеством был Париакака/Марс, обладающий посохом «сын» Виракочи. В случае с инками, согласно мифу Пачакути Ямки (в котором отец Манко Капака назывался властителем войны), Пируа Манко Капак, регент Юпитера на Земле, был тем, кому предназначалось наследовать посох Виракочи. Кроме того, инки не только признают космологические идеи крестьянства в отношении происхождения от небесного тела; они также заимствовали представление о конце пути мертвых на родине родословной уаки:«Когда он [Манко Капак] умер, он был принят на небо, в дом и местопребывание этого бога по имени Пируа [Юпитер]…»

Так что первый шаг в утверждении легитимности воинов состоял в том, чтобы из ничего создать себе систему происхождения, которая бы, как и у крестьянства, соединила их с богом созданными прототипами на небе. Следующая проблема, которую им предстояло преодолеть, заключалась в том, чтобы создать космологическое оправданиедля ломки исключительного владения землей айльюс,чье право владения основывалось на небесной аналогии, а именно на том, что ан-дское нагорье являлось земным аналогом Млечного. Пути. Просто захватить землю означало бы угрозу реставрации времен Уари, отрицание самых глубинных религиозных чувств, имевшихся у всего крестьянства. Нет. Крестьянство должно было согласиться – возможно, неохотно, но согласиться они были должны – на новый порядок, если желало восстановить когда-либо стабильность.

Вероятно, ни для крестьян, ни для пастухов было невозможно бесконечно оставаться благородными на пустой желудок. Но и тогда, когда наконец мне стало ясно, каким образом был осуществлен этот фокус, я находил это решение разрушительным. Я рассматривал это обесценение – возможно, неизбежное, но тем не менее обесценение – древней системы мировоззрения, которая в течение столетий основывала свою эффективность на свойственной ей красоте идей. Теперь же я осознал, как, объявив себя потомками планет, воины сумели ворваться в эту систему.

Планеты отличаются от звезд своей способностью к движению. «Объективно» от планет, а следовательно, и от их земных потомков, нельзя было ожидать такой же привязанности к «позиционному императиву», как от потомков звезд. Просто в «естественном» порядке вещей было то, что воины имели право «перемещаться на» любые территории, которые выбирали, точно так же, как планеты вольны блуждать среди звезд. Планеты, в конце концов, являлись «пастушескими кочевниками» неба, пастухами звезд.

Реальность этой концепции отражена в этнографической записи. В отличие от крестьянства, которое обладало очень большим числом родословных уак,по одной на каждую айлью,у касты воинов имелось сравнительно мало родословных уак.Воины Париакаки, например, занимали земли в целых двух провинциях – Уарочири и Чаклья Мама, хотя претендовали на происхождение от одного божественного прародителя. Арриага обнаружил распространение такой же модели во всех Центральных Андах: «…Лькуасес [ «убийцы лам»], являясь пришлыми, обладают меньшим числом Уак…» В процессе завоевания обширных областей и внедрения нескольких своих семейств в каждую общину воины поддерживали связи родства на больших территориях, основанные на происхождении от единого планетарного божества. Потомки планетарных божеств требовали прав на землю, обращаясь за помощью к небесной аналогии. Они «перемещались на» земли коренных народов точно таким же образом, каким планета «перемещается в» какое-то созвездие.

Вследствие этой стратегии воины были обязаны вести себя так, будто они являлись иной «разновидностью» самого крестьянства. Иными словами, истоки происхождения от планет сформировали основу для образования в Андах отдельных классов людей. Так, этноисторические данные показывают, что крестьянину-мужчине было запрещено жениться на дочери из касты воинов. Эта стратегия позволяла продолжать вести происхождение только по мужской линии, сохраняя тем самым земли и власть, захваченные воинами в ходе завоевания. Взаимные браки с крестьянством могли привести в конечном счете лишь к растворению касты воинов. Хотя Уари и кануло в Лету, классы остались.

Такое манипулирование андской космологией в приспособлении к наступлению войны содержало в себе еще один пока не затрагивавшийся элемент, который был совершенно беспрецедентным и которому было суждено навсегда изменить характер жизни в Андах. Внедрение военной силы в обычную жизнь сопровождалось аналогичным и одинаково сильным внедрением силы в традиционные направления космологических представлений.

Характер территории, по которой шагало это насилие, столь сложен, что даже в наш век, когда повсеместно происходит обесценение языка, трудно воспроизвести размеры причиненного ущерба. До пришествия войны космологическое знание в Андах было формой духовной пищи. С начала Века Виракочи около 200 года до н. э. в жизнь Анд вошел не только беспрецедентный уровень астрономического знания, но и систематическое культивирование Великой Идеи: что в макрокосмической модели небес человечество может посредством терпеливого наблюдения и почтительного созерцания осмысливать характер тех законов, утверждение которых на земле могло бы привести человеческое общество в гармонию с господней волей.

Столь глубоко представление человечества о материальном мире как о танце, исполняющем Божью Волю, что оно сообщает форму всем великим религиозным традициям нашей планеты. Обращаешься ли ты к буддистам и пытаешься «вырваться из великого колеса смерти и возрождения (эклиптической плоскости), или к Ноевому ковчегу на горе Арарат, или Христосу, опрокидывающему столы ростовщиков, или к исламскому поклонению Творцу/Сатурну в Каабе, корни всех этих наших традиций покоятся, вместе с корнями Великого Древа Жизни, в звездных небесах. Перед этим неисчерпаемым источником изумления многие из величайших умов человечества открыли душу и разум в глубоком мысленном почтении.

В этот внутренний дворец человеческой души воины занесли семена Разрушения. Это произошло не просто от применения силы. Случаются времена, когда сила становится неизбежной. И это произошло не просто потому, что воины провели небесную аналогию для установления уз родства. Все это можно было принять как неизбежный результат давления избыточного населения на землю и как разумные средства перераспределения в пользу безземельных. Однако воины вышли за рамки необходимости выразить прагматическую действительность подручными средствами, техническим языком мифологии. Они осуществили насилие над самим языком и сделали это следующим образом.

Андские мифотворцы установили ряд устных понятий, которые позволили им передать результаты астрономического наблюдения будущим поколениям. Один из этих мнемонических приемов состоял в обозначении планет как «измерительных приборов». Как рассматривалось в главе 5, регулярность сближений Сатурна и Юпитера осознавалась, например, как полезное средство для слежения за отрезком времени по шкале прецессионного движения. Таким образом, как Сатурну, «Тикси Капаку», так и регенту Юпитера, Манко Капаку, был дан титул «измеритель», буквальное значение слова капак.Это слово использовалось во времена инков для обозначения «царя», то есть оно стало термином политического господства. Кроме того, как отмечалось в главе 5, из словаря Бертонио мы знаем, что первоначальный титул в аймара, капака,обозначал не политический контроль, а давался тем, кто, следуя божественному примеру Виракочи, стремился «измерять» полет звезд ладонью руки. Иными словами, капакав древние времена обозначал астронома-шамана, чей авторитет определялся его содействием общему благу.

Это изменение значения сообщает нам, что в некий период времени индивидуум или группа индивидуумов выдвинули идеи о полном отделении технического языка мифологии от своего естественного контекста и, искажая его буквальное значение, заложили основу для политического правления. Слово капак,первоначально предназначавшееся для планеты Сатурн как для высшего измерителя отрезков времени, было совершенно внезапно вырвано из контекста и применено в совершенно искаженном значении. Основа этого подлога лежит в насилии над самим языком. Слову «измерять» было придано значение «управлять» точно таким же образом, каким английский глагол «управлять» – первоначально означавший «измерять» – стал обозначать право королей на управление простым народом.

С тех пор воины в Андах стали заявлять как о божественном праве о своем полномочии на «управление» крестьянством, основываясь на следующем суждении: поскольку родословные уакивоинов, а именно планеты, «управляли» звездами – то есть родословными уакамикрестьян, то сам космический закон постановил, чтобы сами воины «управляли» крестьянами. Ущерб, нанесенный андской цивилизации внедрением этого Великого Подлога, не поддается исчислению. Обработав технический язык мифологии так, как будто это была истинная правда, воины навели порчу на плодотворные идеи андской цивилизации. Впредь скорее сам язык, чем небесные реалии, для описания которых он был выработан, станет служить шаблоном для интерпретации всего священного.

По правде говоря, этот процесс мог бы начаться уже со времен Уари. Устрашающая и надменная роспись на керамике Уари (рисунок 8.1) и упоминания в мифологии о претензиях правителей Уари на то, чтобы быть «богом» [109]109
  К сожалению, слово, обозначающее «бога», в оригинальном тексте является испанским – «dios», что, следовательно, затрудняет дальнейшее исследование точного значения данной претензии.


[Закрыть], вероятно, показывают, что властители Уари были намерены отыскать ад за пределами местных поселений посредством своих притязаний на божественное происхождение, возможно, от самого Виракочи. Называя свою столицу Уари, они действительно могли этим утверждать, что были прямыми потомками Уари, белых, бородатых гигантов (не сыновей ли Виракочи?), которые происходили из бассейна Титикаки и удаленной от цивилизованного мира древности. В любом случае, из уарочирийских мифов нам известно, что двуличность в вопросах космологического видения была той деятельностью, которая висела «в воздухе» как часть наследства Уари.

С искажением мифологического языка, кроме того, пришла отмена всех традиционных форм связи с названиями. Там, где небесные движения некогда изучались как ключ для разгадки соответствующего порядка жизни человечества на земле, искажение в мире людей теперь проецировалось на небеса. «Звездам» понадобился «правитель». В результате такой «семантики» упростился диалог между микро– и макрокосмосом и открылись двери к закрытым прежде проклятиям черной магии.

Это нарушение гармоничного наследия, созданного за тысячелетие до этого жрецами-астрономами Тиауанако, проявилось в виде распада андской жизни на целую мозаику непримиримых форм государственного правления. В одной долине за другой как реакция на возвышение Уари возникала новая военная знать. Древнее и прежде мирное утверждение гордости за этническое многообразие и не подлежавшее сомнению право на местную автономию теперь стало источником ожесточенной и постоянной вражды между племенами. Бесценное интеллектуальное чистое золото Века Виракочи было обесценено внедрением медной фальшивки, поддерживавшейся с помощью силы. Великая космологическая схема, которая впервые вдохнула жизнь в андские айльюси которая была воткана в каждый аспект их жизни, от языка до обрядов, и названа по замыслу самого ткача, поплыла по течению от причалов своей души. И именно здесь, в самой душе андского опыта – в котором небесная аналогия служила пищей и питьем тем, кто был голоден и жаждал справедливости, – откроется отныне величайшая рана.

Нельзя сказать, что события, начавшиеся с пачакути650 года н. э., разрушили андскую религию. Скорее она наряду с человечеством разделилась на два потока. Религия крестьянства продолжала струиться, но струилась как бы подпольно. Поскольку система каждой долины вооружила себя против всяких пришельцев, каждая коренная этническая форма правления будет демонстрировать свое военное лицо всем другим, лицо сословия воинов своей области. Окруженные географией и стремлением местной военной знати выглядеть местными героями, андские айльюспревратились в замкнутые вселенные. Великие города погибли – сначала Уари, а потом, к 1000 году н. э., Тиауанако. Мосты были перерезаны. Долгая мрачная эпоха опустилась на высокогорья Анд.

На протяжении этих мрачных столетий воины хранили секрет изготовления бронзы. Поскольку война продолжалась и это техническое преимущество оставалось за ними, воины сохраняли свое «правление». Они правили не посредством осуществления господства над низшими сословиями, с которыми теперь совместно использовали землю. Скорее они управляли Духом своего времени, составляя планы внешних походов и предоставляя защиту своей локальной территории. Эта действительность отразилась и в языках, где кечуанский глагол, означающий «находить бронзу», льяк-сай,происходил от глагола «запугивать», а аймарское слово пачакутисвелось к единственному определению – «времени войны».

В меру своих возможностей андское крестьянство поддерживало старые пути, но народы Анд больше не обращались к своему богу единым голосом. В этом смысле мифы о ламе и потопе представляют последнюю прямую передачу из предвоенной эпохи. Гибель эпохи невинности передает всю атмосферу фабулы современному уху. Однако уже тысячелетия тому назад Лао-Цзы, наблюдая подобное зрелище, произнес словно эпитафию по Веку Виракочи:

«Теряется Разум, а затем появляется достоинство.

Теряется достоинство, а затем появляется благосклонность. Теряется благосклонность, а затем появляется справедливость. Теряется справедливость, а затем появляется благопристойность. Правила благопристойности – это видимость лояльности и веры и начало хаоса. Традиционализм – это цветок разума) но и невежества начало».

Таким же образом андская мифологическая традиция, некогда являвшаяся языком священного откровения, основанного на эмпирическом наблюдении, превратилась в руках воинов в орудие политики. Утверждая, что технический язык андской мифологии был истиной по букве, воины предпринимали первый шаг в мистификации древней традиции и изменении навсегда культурного наследия Анд. Теперь лишенный своей изначальной функции как генератора мысленных образов, технический язык мифологии будет служить воинам средством устрашения, и ни рай, ни земля никогда уже не будут теми же самыми. Исконный принцип «как наверху, так и внизу» перестал служить приглашением к участию в более широкой гармонии. Теперь он возвещал о внезапной гибели, на небесах обнаружились принципы войны и господства.