Текст книги "Только герцогу это под силу"

Автор книги: Сабрина Джеффрис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

– Увидимся во вторник, да, Саймон? – прощебетала Регина позади неё.

Луиза подавила стон. Она и забыла, что просила его присоединиться к ним. Едва ли она могла теперь отвертеться.

Проклятый негодяй знал это, тоже, так как его лицо прорезала внезапная улыбка.

– О, я там буду. Я с нетерпением этого жду.

Оторвав взгляд от его злорадного выражения лица, Луиза поспешила к экипажу брата, но прежде чем Маркус смог помочь забраться внутрь, Саймон добавил:

– А вы не забыли кое-что, мисс Норт?

Она обернулась к нему, у нее чуть сердце не стало, когда она увидала, что он протягивал ей. Её перчатки. Те, что он сунул в свои карманы.

Не придавая значения хмурому виду брата, она прошла, чтобы забрать их у Саймона. Как бы ей хотелось сбить ими эту насмешливую улыбку с его лица.

– Благодарю, – она второпях натянула перчатки на руки. – Я забыла, как сняла их, чтобы покормить Раджи у леди Трасбат. Я так рада, что вы вспомнили, что я отдала их вам.

Это, в лучшем случае, был режущий слух рассказ, потому-то его тихий смешок вызвал в ней желание пнуть его. Но, по крайней мере, он не саботировал её заявление.

– Не стоит благодарности. Я всегда счастлив быть вам полезным.

Глаза герцога переместились вниз к её перекошенному фишю, и она поблагодарила небеса, что за ней Маркусу не видно его многозначительного взгляда.

Голос Саймона был резким рокотом, от которого у неё перехватило дыхание.

– Следующий раз, когда мы будем одни, я удостоверюсь, что оставил свою надоедливую обезьяну дома.

Ошибки быть не могло, она понимала, к чему он клонит, и осознавала твёрдость его намерений, что затуманили его красивое лицо.

– Никакого следующего раза не будет, – прошептала она. – Я тебе обещаю.

Направляясь к экипажу Маркуса, Луиза ощущала, как горячий взгляд Саймона обжигает её. Доведись ему снова оказаться с ней наедине – жар его крови, очень возможно, зажег бы и её кровь – и они бы вместе извергали пламя, сжигая всё перед собой в пепел – всё, что она задумала, всё, ради чего работала.

Когда она, Маркус и Регина отъезжали в экипаже, девушка не выглянула в окно, чтобы узнать, не остался ли Саймон наблюдать за их отъездом. Она не осмелилась, в присутствии Регины и Маркуса.

Уловив хмурый взгляд брата, она спокойно встретилась с ним глазами.

– У тебя есть что сказать, Маркус?

– Берегись, ангел. Фоксмур всё ещё опасен.

– Маркус! – вскрикнула Регина. – Мой брат не так ужасен, как ты его изображаешь.

– Нет? А ты забыла, как он ловко использовал даже тебя…

– Это было несколько лет назад, – сказала Регина. – Он уже не тот, что был тогда.

– Не уверен, – ответил Маркус. – Он всё ещё играет сердцем моей сестры.

– Вздор, – Луиза усилием придала голосу легкомысленный тон. – Моё сердце годами было наглухо закрыто от герцога. Не стоит вам волноваться о нас с ним.

Маркус приподнял бровь.

– Тогда почему у него были твои перчатки? Я не дурак, Луиза. Я знаю, как действуют мужчины, подобные ему.

– Вероятно, вроде того, как ты неоднократно действовал, когда вы с Региной попали в переделку, до женитьбы на ней.

Сдерживаемый Региной смех лишь сильнее рассердил Маркуса.

– Это другое. Мы с Региной были влюблены.

Луиза вздохнула. Она, конечно, не могла сказать такое о себе и Саймоне. Только то, что они не могли оторвать друг от друга рук, еще не означало, что они влюблены. Беспечны, возможно. Безумны, точнее. Но не влюблены.

– Мы не встречаемся снова с Саймоном. Он согласился помогать Лондонскому женскому обществу, и всё. – Она жизнерадостно улыбнулась брату.

Маркус фыркнул.

– Я видел, как он смотрит на тебя, будто ты откормленная куропатка, которую он жаждет ощипать. А тебе на ум ни приходило, что его внезапный интерес, возможно, часть его плана отмщения тебе за то, что ты сделала ему?

Пронзивший её озноб, согнал улыбку с лица. У неё и мысли такой никогда не было, она слишком была занята, выискивая какие-нибудь политические мотивы его поведения. И ни разу не подумала, что причиной просто-напросто могла быть месть.

Поскольку он сказал, что оставил прошлое позади. Поскольку утверждал, что осознает, как был неправ, поступив так с ней.

Поскольку поцеловал её как человек, говорящий всерьез.

Но его поцелуи могли лгать – как и прежде. О, какой она была идиоткой, не учитывая самую очевидную причину не доверять ему.

– Не обращай внимания на Маркуса, – сказала Регина. – Саймон никогда не будет так жесток…

– Также ты говорила семь лет назад, – отрезал Маркус.

– Он тогда был дерзким юным дурачком. С тех пор он много хорошего сделал для страны. Он выучился на своих ошибках. Я уверена, – она впилась взглядом в мужа. – Даже ты однажды признался, что как генерал-губернатор он был безупречен.

У Маркуса на челюсти задергался мускул.

– Это было до того, как он снова стал добиваться моей сестры. И до того, как я прослышал…

Когда он прервался, у Луизы стянуло желудок узлом.

– О чём?

– Это только слухи, и я даже не уверен, что это правда, но… – Маркус вздохнул. – Предположительно Сидмут и его друзья подумывали о том, чтобы непоправимо разрушить твою репутацию – заставив какого-нибудь идиота скомпрометировать тебя.

Ноющая боль в её желудке усилилась.

– И ты думаешь, Саймон…

– Я не знаю, ангел. Я лишь говорю, что это возможно.

– Он никогда бы не поступил так отвратительно! – возразила Регина.

– Мог бы.

Луиза съёжилась, вспоминая его вопрос, хочет ли она быть его любовницей. Не всерьез же он это. Или всерьез?

– Не важно, какие у него мотивы, – сдержанно произнесла она. – Я больше не собираюсь оставаться с ним наедине, так что разрушить мою репутацию ему вряд ли получится.

– Теперь, Луиза… – начала Регина.

– Я серьезно, Регина. Я знаю, ты надеешься, что однажды мы с Саймоном поженимся, но этому никогда не бывать. Так лучше для всех, уверяю тебя.

Вот только бы убедить в этом своё глупое сердечко.

Глава 11

Дорогой кузен,

Не стоит извиняться. Касательно Фоксмура с Луизой, если герцог думает, что, женившись на ней, сможет всецело держать её под своим башмаком, то его ждет сюрприз. Я никогда не встречала женщины столь твёрдо идущей своим путем, как Луиза.

Навеки ваша подруга,

Шарлотта

В понедельник вечером, после того, как Саймон последний раз целовал Луизу, он беспокойно бродил по одной из гостиных «Травеллерза» [19]19
  «Травеллерз» – (полн. Travellers' Club) фешенебельный лондонский клуб, основанный в 1819 г. – место встречи джентльменов, путешествующих за границу, их зарубежных гостей и дипломатов.


[Закрыть]. Из всех его клубов, лишь в «Травеллерз» было такое разнообразие газет, которое вполне соответствовало его намерениям. Но после двух часов детального изучения старых выпусков радикальной прессы, работа вывела его из себя.

Отчасти потому, что прочитанное огорчило его больше, чем он ожидал. Но главным образом потому, что та самая чертовка, мучавшая его ночами, теперь терзала его и днями. Герцог всё ещё чувствовал вкус её пахнущего сиренью тела, слышал восхитительные стоны удовольствия, ощущал её мягкую упругость под своей рукой.

Проклятье! Он расхаживал между рифлёных колонн, благодарный, что обитатели клуба находились в карточном зале, или обедали, оставив гостиную ему. Увидев его таким взволнованным, они бы нещадно извели его вопросами.

Хватит с него мучений. И что, чёрт возьми, делать после того, как он прогнал её?

Такое случатся, когда позволяешь своему «петушку» одержать верх над разумом.

– Заткнись, старик, – проворчал он голосу деда. Воспоминания о циничных замечаниях деда так его не изводили в Индии. Голоса, не считая краткого периода после его ошибочной оценки в Пуне, умерли, как только Саймон, вскоре по приезде в Индию, получил известие о смерти деда.

Но теперь, когда он вернулся, и Луиза вязала его в узлы…

Он застонал. На сей раз, критика деда была заслужена; он все-таки позволил своему «петушку» управлять разумом. Он спугнул её. И он не мог, хоть убей, понять, как восстановить прежнее положение.

После её холодного прощания, Саймон ожидал, что сегодня утром она уклонится от его визита. Вместо этого она приняла его, как обычная светская леди – со строгой учтивостью и непостижимой самоуверенностью. Только присутствие Регины не позволило ему схватить Луизу за её прелестные ручки и поколебать её бесчувственность.

Что могло бы убедить Луизу доверять ему? Поцелуи и ласки не работали, а его предложение о помощи она попросту обернула в предлог избегать его.

Упрямая девица. Чертовка.

– Фоксмур, – произнёс сзади писклявый голос, и Саймон развернулся, готовый снести голову тому, кто посмел его побеспокоить.

Он проглотил слова недовольства, как только увидел, кто это был – министр внутренних дел, собственной персоной. И его, министра, хороший друг, Каслри, министр иностранных дел.

– Сидмут, – кратко произнёс он.

Сидмут подошёл к Саймону с осторожностью гончей, обнюхивающей дикобраза. Как и должен. В данный момент, Саймон с удовольствием пронзил бы тощий нос этого типа несколькими отборными иглами.

Взгляд Сидмута выхватил газету, которую Саймон оставил открытой на столе, что называлась «Лондонский наблюдатель» и издавалась горячей головой по имени Годвин. Министр внутренних дел нахмурился, затем перевел взгляд обратно на Саймона.

– Слышал, ты проводил время со стаей квочек, что порхают вокруг мисс Норт.

– Моя сестра из той стаи, так что полегче со словами.

– Король сказал мне по секрету, что ты хочешь усмирить их деятельность. Вдобавок, я слышал, ты выудил у Трасбата двести фунтов для их дела, – бледные щёки Сидмута порозовели. – Ты знаешь, что они используют деньги, чтобы выдвинуть своего кандидата.

– Если будет возможность, да. Но я им не позволю.

Тонкие губы Сидмута презрительно изогнулись.

– Как думаешь остановить их? Женившись на мисс Норт? Когда она отказывает каждому поклоннику?

– Она мне не откажет, – возразил Саймон. – Со временем…

– Время! У нас нет времени. Каждый день её группа располагает к своему делу всё больше женщин. Не успеешь оглянуться, они будут поддерживать несколько кандидатов на выборах, Палата общин будет наводнена радикалами, и у нас на руках будет ещё одно общество «Манчестерский патриотический союз» [20]20
  Manchester Patriotic Union Society – политическая группа, агитировавшая за отмену «хлебных законов» (общее название законов, регулировавших ввоз и вывоз зерна и сельскохозяйственных продуктов; охраняли интересы землевладельцев) и парламентскую реформу. В августе 1819 г. была организатором митинга на Сент-Питерсфилд в Манчестере.


[Закрыть]…

– А затем ты позаботишься, чтобы их арестовали или убили на Сент-Питерсфилд, как ты поступил с членами Манчестеского общества, – огрызнулся Саймон.

Сидмут побледнел, а у Каслри перехватило дыхание. Но прежде чем кто-то из них заговорил, Саймон добавил:

– Нет, ты не можешь так поступить, правда? Потому что, арестовать фермера, требующего представительство в правительстве, – это одно дело. И совсем другое – арестовать светских дам, пытающихся одеть тюремных детей и уберечь бедных женщин от насилия со стороны их стражи.

Сидмут выпрямился с надменной снисходительностью, которой был известен.

– На чьей ты стороне, Фоксмур?

Только усилием Саймон совладал со своим характером. Что за безумие толкнуло его на такую прямоту? Наверно, все прочтённое им о «бойне при Питерлоо», как прозвали её радикалы. В Индии он лишь читал версию «Таймс», которая, хоть и сочувствовала толпе, но и близко не была такой пугающей, как в радикальной прессе.

Он собрался с силами, чтобы произнести ложь.

– На вашей, конечно.

– Я начинаю сомневаться, – отрезал Сидмут. – Я думал, ты собирался идти по стопам своего деда. Но он похвалил бы мою реакцию на происшествие на Сент-Питерсфилд. Монтит знал, что людям нужна твёрдая рука.

– А я не Монтит, – кратко произнёс он. – Хотя у нас с тобой есть общие заботы. Я согласен, что мисс Норт и её сторонницы – эти прелестные головки – беспомощны. И если мы хотим предотвратить новое Сент-Питерсфилдское «происшествие», лучше бы выудить их из пруда, пока они не утопили нас всех. – Он холодно уставился на Сидмута. – Но ты должен дать мне время на работу.

Чтобы покончив с ней, герцог был уверен – лорды из рода Сидмутов больше не управляют Англией железным кулаком. Саймон, конечно, никогда бы не потерпел этого человека в своём кабинете.

Сидмут сдержанно кивнул ему.

– Очень хорошо. Но только чуть-чуть, или мы возьмём дело в свои руки.

Как же, возьмёте. Он, держа в узде свой норов, кивнул.

– Теперь, если вы простите меня, джентльмены, я опаздываю на встречу.

Останься он в обществе Сидмута ещё хоть на секунду, герцог бы сказал что-то, о чём бы пожалел. Но, чёрт побери, этот человек выводил его из себя. Разве он не видел, что не займись они теми, кто хотел представительства, они продолжали бы попадать во власть разъярённой толпы?

Нет, Сидмут был из другого поколения, всё ещё живущего в страхе перед английской версией «Власти террора» [21]21
  Период якобитского правления во времена французской революции, когда тысячи людей были казнены за измену (окт. 1793 – июль 1794 гг.).


[Закрыть].

Саймон вышел из клуба, остановившись только чтобы забрать шляпу и плащ у швейцара и потребовать, чтобы развернули его фаэтон. Он прочёл всё, что мог переварить этим вечером.

Он обнаружил больше, чем рассчитывал. Он надеялся выяснить, какие из сторонников Лондонского женского общества были вероятными кандидатами в Палату общин. Взамен, он прочёл бесчисленные статьи, восхваляющие их работу, превозносящие добро совершённое ими, вопреки таким болванам, как Сидмут.

Но это были радикальные газеты. Более традиционная пресса выражала недовольство. Всего лишь обычные жалобы на женщин, что те балуются далёкими от их компетенции делами, но, тем не менее, нервирующие. Это встревожило его, и он подумал, как же близко они скатились к краю, особенно теперь, когда собирались идти в политику.

Направляясь домой, Саймон отбросил прочь свои тревоги. Завтра, возможно, он получит ещё один шанс изменить решение Луизы о браке. До тех пор, он ничего не мог поделать.

Кроме того, у него ещё есть над чем поработать. За днями, что он проводил в Парламенте, или добиваясь Луизы, и за вечерами, заполненными общественными делами, которыми он не мог пренебрегать, если хотел снова войти в политику, у него почти не оставалось времени на изучение ситуации Колина. Это было неотложное дело. Он должен был сдержать обещание, в конце концов.

Как только он добрался домой, он позвал в свой кабинет дворецкого.

– Достань мне другую коробку с письмами дедушки Монтита, – Саймон снял плащ. – И пусть лакей принесет мне холодный ужин. Я не ел в клубе.

– Слушаюсь, сэр.

Когда дворецкий удалился, Саймон поискал Раджи и заметил его дремлющего на любимом месте возле огня. Кабинет был временной клеткой Раджи, когда он не скитался повсюду с Саймоном. Прислуга была осторожна и не выпускала обезьянку, если дверь была закрыта.

Саймон зажёг побольше свечей и приготовился к долгому вечеру пыльной работы: перелопачивать письма дедушки Монтита, но у него было мало надежды отыскать что-то. Дед был слишком хитёр, чтобы оставить после себя улики. Он, наверно, сжёг относящиеся к делу письма, как только их получил.

Однако он мог упустить такое письмо. Или другое безобидное письмо, возможно, ссылалось на кого-то, кто мог поддержать претензии Колина. Саймону следует попытаться.

После возвращение дворецкого с коробкой, Саймон устроился с ней за рабочим столом. Но всего лишь через час его глаза посоловели. Черт бы побрал его деда – он хранил каждый клочок переписки от каждого лакея. Хотя Саймон мог некоторые пропустить, обращая внимание только на подпись, он должен был пробраться через массу других. Никогда не знаешь, может, в записке от управляющего был важный намёк.

Саймон только расслабился, чтобы отведать сэндвич, когда дворецкий вошёл в комнату.

– Лорд Дрейкер здесь, чтобы увидеться с вами, сэр. Вы для него дома?

Саймон отчасти ждал его визита с того субботнего вечера, но он был не в настроении выслушивать зятевы нотации.

Однако, враг в лице Дрейкера ему не нужен.

– Да, впустите его. – У него хватило времени лишь отметить, что Раджи всё ещё спит, как вошёл его громила-родственничек.

– Добрый вечер, Фоксмур, – процедил виконт.

– Добрый вечер, Дрейкер.

Саймон мельком взглянул на дворецкого и произнёс:

– Оставь нас, – затем встал и прошёл к приставному столу, чтобы налить себе стакан бренди.

После того, как Дрейкер закрыл дверь за дворецким, Саймон показал ему графин и приподнял бровь.

Когда виконт кивнул, Саймон и ему налил стаканчик, потом подошёл, чтобы вручить его.

– Разве не поздноват вечер для светских визитов?

– Ты отлично знаешь, что это не светский визит.

Если его зятю позволительна прямота, то и ему тоже.

– Ты, верно, не рад был увидеть Луизу со мной в субботу вечером. – Саймон вернулся и сел за рабочий стол.

– Не рад – не то слово, – Дрейкер уселся перед столом. – Но я пообещал Регине, не вмешиваться, – хмурясь, он глотнул бренди. – Конечно, это было до того, как я услышал, что ты навестил мою сестру сегодня. Преподнес ей цветы. После того, как она заверила меня, что у тебя нет к ней романтического интереса.

– Она сказал тебе это? – Саймон с такой силой поставил стакан с бренди, что пролил немного на стол. С сердитым видом он вытер стол салфеткой, что была на подносе от ужина. – Чёртова упрямица…

– Смотри у меня, Фоксмур, ты говоришь о моей сестре.

Саймон спокойно на него взглянул.

– Не говори, что ты никогда не думал так же.

Дрейкер уставился на него, потом едва различимо кивнул.

– Иногда она может быть чуть-чуть капризна.

– Капризна? Так ты это называешь, когда женщина прикидывается, что у неё нет к тебе интереса, а ты прекрасно знаешь… – вспомнив с кем разговаривает, Саймон сменил тон. – Я ухаживаю за твоей сестрой. И сознается она тебе или нет, я весьма ясно ей дал это понять.

Прищурившись, Дрейкер откинулся на спинку стула.

– Возможно, она не очень-то тебе верит.

– Чёрт возьми, сперва я слышу это от неё, а теперь – от тебя, – Саймон взял со стола свой нож и кусок дерева, потом начал со злостью, резкими ударами строгать. – Вы двое – ещё та парочка – подозрительные до чёртиков, неизменно уверенные, что мир настроен вас обмануть.

– Не мир, – сухо произнёс Дрейкер. – Только ты.

Саймон приостановился и мрачно уставился на Дрейкера.

– Я собираюсь жениться на ней, и на сей раз я не нуждаюсь в твоём согласии. Луиза сама прекрасно может принимать решения. Значит, тебе лучше им подчиниться.

– Я ничему не подчинюсь, пока не узнаю твои мотивы.

– Они такие же, как у любого мужчины, который хочет жениться на женщине, – увильнул он от прямого ответа. – Я полагаю, она будет мне хорошей женой, и мне нравится её компания…

– И ты в неё влюблён?

Избегая взгляда Дрейкера, Саймон с удвоенной силой опять принялся строгать. Ему следует солгать, но, обманывая её и её семью, он прошлый раз угодил в беду, и в этот раз он хотел сделать лучше.

– Король однажды заявил, что я не способен на любовь, и, боюсь, вероятно, он прав. Но я действительно чувствую к ней большую привязанность.

– Совсем не убедительно для меня, – прорычал Дрейкер.

– Знаю. Но я пытаюсь быть честным, – герцог перевёл взгляд на Дрейкера. – Думаю, ты этого заслуживаешь.

Дрейкер смутил его спокойным, оценивающим взглядом.

– Может это тебя успокоит, – отложив резьбу по дереву, Саймон вынул что-то из ящика и бросил через стол.

Пока Дрейкер изучал толстую кипу бумаг, на его лице со шрамом проявилось недоверчивое выражение.

– Это брачный контракт.

– Да. Я составил его на прошлой неделе. Как понимаешь, у неё будет щедрое содержание, имущество для наших детей, и…

– Сомневаюсь, что это будет её сильно заботить. Ну, кроме детей, – на удивление Саймону, Дрейкер улыбнулся. – Хотя, наличие брачного контракта, и правда, отправит на покой одно из моих подозрений.

– О?

– Неважно, – он тщательно изучал контракт, потом с самодовольным видом откинулся на спинку. – Ни мало уверен в своих возможностях, а?

– Был до этого утра, – проворчал он, ощущая дружелюбный настрой теперь, когда Дрейкер был во всем сдержан. – Твоя сестра, когда хочет, может быть так холодна, как арктическая зима.

– Это вина Регины. Луиза переняла старую манеру безупречности у твоей сестры, – Дрейкер опустил взгляд на свой бренди. – Должен предупредить тебя, Луиза заявила, что её не привлекает брак, ни с кем.

– Регина так же говорила вплоть до того вечера, когда согласилась выйти за тебя замуж.

– После того, как я её скомпрометировал, – Дрейкер стрельнул в него взглядом. – Надеюсь, ты не планируешь того же.

– Планирую? Нет.

Саймон минуту поразмышлял, прежде чем воодушевлённый честностью добавил:

– Но я не обещаю, что это не случится. Когда дело доходит до Луизы, я, кажется, испытываю затруднения… – Он прервался, когда лицо Дрейкера начало темнеть. – Всё, что могу пообещать – всеми силами этого избежать.

Хотя у Дрейкера всё ещё было мрачное выражение, он ничего не сказал. Он только откинулся на спинку стула и выпил бренди.

Немного погодя, Саймон отважился на замечание.

– Ты не кажешься уж таким расстроенным, как я ожидал, оттого, что я, вероятно, мог бы жениться на Луизе.

Дрейкер повращал бренди в бокале.

– Я не могу расстраиваться из-за того, что, возможно, не произойдет. И, правда… – он вздохнул. – Я обеспокоен её навязчивой идеей с Лондонскими женщинами. Это их благое дело, уверяю тебя. Но, меня не оставляет мысль…

– Что она заслуживает большего.

Дрейкер бросил на него взгляд.

– Точно. Было время, когда я думал, что у меня нет никаких шансов на брак. Это была долгая и одинокая часть моей жизни, которой я бы не пожелал никому, особенно своей сестре.

– Я бы тоже, – Саймон надрезал деревяшку, потом вздохнул. – Послушай, Дрейкер, знаю, у нас были разногласия, и я бы не винил тебя за твое ко мне презрение за то, что я сделал Луизе семь лет назад. Но я уже не тот, что был тогда. – Он встретился взглядом с зятем. – Думаю, я могу быть ей хорошим мужем. И я буду относиться к ней с добротой и уважением, которых она заслуживает.

Встав со стула, Дрейкер опустил пустой стакан.

– Смотри, что делаешь, – он навалился на рабочий стол, его огромные плечи настроились на сражение. – Потому что, если ты обидишь мою сестру, клянусь, я убью тебя, хоть ты и шурин.

Саймон, не дрогнув, встретил его взгляд.

– Я понял.

Он силой обуздал порыв и не отметил, что Дрейкер преуспел бы только, сделай это голыми руками, так как Саймон победил бы его в дуэли на шпагах или пистолетах с одной рукой завязанной за спину.

Дрейкер направился к двери, затем остановился.

– Я хотел спросить тебя о другом деле. С тех пор, как Регина услыхала, что твоего адъютанта зовут Колин Хант, ей стало любопытно: совпадение ли то, что у него такая же фамилия, как у вашего покойного дяди, который служил в Индии. Регина говорила, что даже спрашивала тебя об этом в письме, но ты не ответил.

Пальцы Саймона обвились вокруг деревяшки на столе.

– Это достаточно распространённая фамилия.

– Я спрашивал не об этом, – он выпрямился. – И я считаю, что Регина вправе знать, есть ли у неё где-то кузен, даже незаконнорожденный.

– Согласен, – с губ Саймона сорвался вздох. – Но я не уверен в ответе.

Дрейкер изогнул бровь.

– Не уверен? Или не желаешь говорить?

– Не уверен, – она показал на письма. – Собственно говоря, я этим сейчас занят.

– Он утверждает, что он внебрачный ребёнок вашего дяди? – спросил Дрейкер.

– Нет.

Это было абсолютной правдой, хотя то, что она исключала, потрясало своей невероятностью.

– Однако ты изучаешь этот вопрос.

– Да. Обещаю, что вы с Региной будете первыми, кто узнает, когда я получу ответ.

Он не собирался сваливать им на голову такой сюрприз, не будучи до конца уверенным, что мог доказать свои утверждения.

После ухода Дрейкера, он вернулся к своему рабочему столу и взял ещё одно письмо. Несмотря на усталость и необходимость встать рано утром, чтобы быть в Ньюгейте и помочь Луизе, ему нужно было узнать правду. Только тогда он мог искупить вину за свою ужасную ошибочную оценку в Пуне.