Текст книги "Только герцогу это под силу"
Автор книги: Сабрина Джеффрис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)
Глава 9
Дорогой кузен,
Почему это мисс Норт и герцог не могут оба следовать своим амбициям? По-вашему, женщины, подобные мне, отказываются выходить замуж, потому что, достигнув однажды мечты своей жизни, нам не хочется разменивать её на сомнительные удовольствия брака.
Ваша разгневанная кузина,
Шарлотта
Саймон не удивился, что Луиза так быстро разгадала его уловку – он и не думал, что она позволит так далеко зайти.
Она поспешила обратно к дороге.
– Уже поздно, сэр. Нам следует вернуться в город.
Она думала спастись от него бегством, не так ли? Размечталась.
Сунув руку в карман жилета, он выкрикнул:
– Разве вам не интересно, сколько лорд Трасбат пожертвовал Лондонскому женскому обществу?
Она остановилась в нерешительности, видимо, взвешивая, привлекать ли врага в таком уютном местечке, но реформатор в ней взял верх над осмотрительной старой девой.
Когда она встала перед Саймоном, он, сжимая в пальцах банковский чек, подразнил им.
Луиза помрачнела.
– Это моё, вы же знаете, – она протянула руку. – Сейчас же отдайте, прям тут.
– Отдать, прямо тут? – посмеивался он. – Может, такое и срабатывает у моей сестрёнки с вашим братом-простофилей, но я так легко не сдамся. – Он с ухмылкой затолкал чек в карман. – Если он вам нужен, вы должны прийти и забрать его.
Хотя краска залила её очаровательные щёчки, глаза её сверкали в быстро наступающих сумерках.
– Я не собираюсь играть в ваши игры, – произнесла она с типично женской снисходительностью. – Вручите мне чек, ваша светлость.
Он перестал ухмыляться.
– Назови меня Саймоном, и получишь чек.
– Ваша светлость, ваша светлость, ваша светлость…
– Я заставлю тебя называть меня Саймоном, чего бы это не стоило, – прорычал он и ринулся к ней.
Девушка отпрянула и кинулась прочь от него.
– Теперь я это никогда не произнесу, сэр, – отозвалась она, пробираясь меж берез и вязов, тесёмки её корсажа развивались позади неё, словно хвост кометы.
К счастью, юбки мешали ей быстро бежать, и он в мгновение поймал её. Ухватив за талию, он так резко дернул её к себе, что сбил с Луизы шляпку.
– Скажи «Саймон», – прошептал он ей в ухо, когда её очаровательная попка прильнула к его паху. – Скажи «Саймон» или никогда не увидишь чека.
Она перестала извиваться, и на секунду герцог подумал, что победил. Пока она не ударила его в голень каблуком своих очень крепких полусапожек. Безжалостно.
– Ой! – он тотчас же выпустил её. Чертовка его лягнула!
Она развернулась и запустила руку ему в карман, с победным криком вытаскивая чек. Просмотрев его, она замерла.
– Ну и ну.
Он сердито смотрел на неё, потирая ушибленную голень.
– Надеюсь, это согреет твое корыстное сердечко.
– Двести фунтов! Да знаете ли вы, что мы можем с двумястами фунтами?
– Нанять лошадей? – проворчал он выпрямляясь.
– Хорошенько пополнить наш фонд для кандидата.
Он похолодел. Нет, у него было иное мнение на сей счет.
Луиза взирала на чек и краска вины проступала на её щеках.
– Гм… сколько лорд Трасбат предлагал до того, как вы уговорили его изменить сумму.
– Двадцать.
Когда она изумленно взглянула на него, он добавил:
– Я настоятельно подначивал его добавить нолик.
После того, как лично пообещал мешать их группе следовать политическим порывам. Трасбат должно быть хотел унять недавний интерес своей жены к реформе, впрочем, он, как и другие лорды, опасался, что какая-то благотворительная группа пустит по стране сомнительного кандидата с подстрекательными речами.
– Спасибо. Это очень ценно.
Его мучила совесть, что она, ничего не подозревая, благодарила его, но Саймон успокаивал себя, что он бы загладил вину, будь они женаты.
С сияющими раскаянием глазами, Луиза свернула чек и сунула его в карман своего утреннего платья.
– Сожалею, что лягнула вас. Это так неблагородно с моей стороны. Это гораздо больше, чем я ожидала, ваша светлость.
Назови она его «ваша светлость» ещё разок, он перекинул бы её через колено.
– Уверен, я заслуживаю большего, чем просто благодарность, – резко произнёс герцог.
Она замерла.
– Послушайте-ка, я не из женщин, что предлагают…
– Чёрт, да назови же меня Саймоном.
Глаза девушки расширились.
– О!
Пока краска заливала её щёчки, он перевёл дух.
– Ты думала, я собирался просить о чём-то другом, правда?
Она опустила взгляд.
– Нет, я-я не… я лишь думала…
– Что я попрошу о поцелуе. Или о чём-то таком же возмутительном, – Саймон шагнул ближе. – Наверно, ты даже надеялась на это.
– Конечно, нет! – однако не смогла встретиться с ним взглядом. – Я уже говорила, что мне совершенно не хочется…
Застав Луизу врасплох, он притянул её к себе и поцеловал. Внезапно, решительно… кратко. Когда она подняла на него ошеломлённый взгляд, он сказал:
– Ну, вот твой поцелуй. Теперь скажи Саймон.
Она быстро подавила, рвущийся на волю смех. Её губы вновь чопорно поджались, только предательски подрагивала.
– Говорила же, я не буду так сближаться с вами, – она упёрлась ему в грудь. – И я, конечно, не подразумевала, что вы…
Он снова поцеловал её и отступил назад, пока она его не оттолкнула.
– Я счастлив дарить тебе сколь угодно поцелуев, покуда ты называешь меня Саймоном.
Она разрывалась: то ли злиться, то ли смеяться.
– Вы отлично знаете, я не просила вас…
Он подался вперед, чтобы снова поцеловать её, но она спешно прижала руку к его губам.
– Прекратите, сэр!
– Саймон, – напомнил он ей в упор обтянутых перчаткой пальчиков. – Назови меня Саймоном, и я остановлюсь.
Из неё вырвался очередной смешок.
– Вы глухой, что ли? Повторяю, я не хочу называть вас Саймоном, пока на самом деле хорошенько вас не узнала.
Не отпуская её руку от своих губ, герцог начал один за одним целовать её обтянутые перчаткой пальчики.
– Так ты предпочитаешь, что бы я продолжал целовать тебя…
– Вы знаете: я говорила не об этом, – хрипло прошептала девушка.
Однако она не оттолкнула и не пыталась остановить его, когда он расстёгивал крошечные пуговки её перчатки, открывая её пахнущее сиренью запястье для лёгкого, словно прикосновение пёрышка, поцелуя. Его сердце гулко забилось в ответ на беспорядочный, неистовый ритм её пульса. Слава господу, Луиза не так уж невосприимчива к нему, как делает вид.
– У тебя такие хорошенькие ручки, – он стащил с неё перчатку, целуя каждый дюйм, что он обнажил. – Такие изящные пальчики.
Саймон почувствовал возле своего лба её возбужденное отрывистое дыхание.
– Не будьте посмешищем. У меня короткие, коренастые пальцы. Из-за этого я так плохо играю на арфе. Все так говорят.
– Они ошибаются.
Сунув перчатку в карман брюк, он провёл губами вдоль её указательного пальца, чтобы поцеловать оголённую ладонь. Когда её пальцы прикоснулись к его щеке в трогательной ласке, он возликовал.
– Я помню твою игру на арфе. Это было изумительно.
Девушка сотрясалась от смеха.
– Тогда вы или не в себе, или у вас нет слуха, либо вам припоминается игра на арфе совершенно другой женщины. Возможно, Регины.
– Не о руках моей сестры я грезил в Калькутте. Я мечтал не о её пальцах, ласкающих мне щеку, – он понизил голос. – Так, как ты сейчас.
Напряженно замерев, она попыталась отдёрнуть руку, но он и не думал ей такое позволить, пока не смягчит её, лаская открытым ртом её ладонь.
– Не верю, вы и минуты не думали о моих пальцах, – произнесла Луиза, но в её взгляде читалось, как сильно она хотела от него правды.
Как ни странно, он хотел её поведать.
– Нет?
Он остановился в разгар покусывания её очаровательного мизинца, схватил другую руку и потёр через перчатку её безымянный палец.
– У тебя шрам на втором суставе, вот здесь, от укуса терьера. Ты рассказала о нём на том обеде у Айверсли.
Когда она позволила Саймону немного подержать её руку без перчатки под столом.
– Вы… вы это помните? – глаза её расширились и их волнующая чернота так и манила затеряться в них.
Он стащил с неё другую перчатку и сунул в карман. Положив руки девушки себе на плечи, он притянул её ближе, так что она оказалась прижатой к нему от бедра до груди.
– Я помню всё, – хрипло произнёс он.
Потом завладел её губами, его взыгравшая кровь требовала опустошить медовые уста Луизы. К чёрту это ожидание благоприятного случая, эту осмотрительность и боязнь напугать её излишней стремительностью. Её жаннодарковский щит можно разбить, только напомнив ей, что она желанная женщина и слишком пылкая, чтобы чахнуть, как старая дева.
Слишком неистова и так чертовски соблазнительна, что слов нет. На вкус она – чай с лимонными пирогами – такая до мозга костей английская, что это одурманивало его, но и такая же диковинная для него, как смесь миндального молока и кокоса. И когда она раскрыла эти мягкие как шелк губы, заманивая его внутрь, атаками встречая его язык, он чуть не уложил её вниз под берёзу и вязы и не удовлетворил свою изнывающую потребность.
Для женщины, которая в последнее время, казалось, вела монашескую жизнь, Луиза, несомненно, превосходно целовалась. От одной лишь мысли о мужчинах, которые, вероятно, посмели целовать её, пока он был в Индии, его поцелуй стал более грубый, более собственнический…
Задыхаясь, она оторвалась от его рта, одновременно утопая руками в его волосах.
– Что еще вы… помните о нашем времени вдвоем?
По крайней мере, она не оттолкнула его.
– Заметно больше, чем ты, – прозвучало резче, чем Саймон предполагал, и он уткнулся ей в элегантную лебединую шею. – Я полагаю, ты была слишком занята с теми идиотами при дворе, чтобы думать обо мне.
– Идиотами при дворе? – повторила она.
– Теми, которые учили тебя так хорошо целоваться.
Когда она отступила и уставилась на него с обиженным выражением, герцог пожалел, что не придержал свой проклятый язык.
– Так вы и вправду считаете меня распутницей, такой как моя мать.
Дьявол, он знал, как она ранимо относилась к этому.
– Считай я тебя распутницей, я бы не ухаживал за тобой, – когда она попыталась освободиться из объятий, он и не думал отпускать её. – Но ясно же, что ты от кого-то научилась целоваться.
Девушка впилась в него взглядом.
– И что с того? Как много женщин вы целовали, пока были в отъезде?
– Если б я сказал, ты бы не поверила.
– Уверяю вас, поверила бы, – она вскинула подбородок. – Вы со своей вереницей индийских любовниц, вероятно, посоперничали бы с раджой.
– Нет, – кратко ответил он. – Любовниц не было.
Глаза её заблестели в наступающих сумерках.
– Значит, были «возлюбленные».
– Не было и «возлюбленных». Я семь лет, как монах, соблюдал обет безбрачия.
Она скептически посмотрела.
– Я больше не наивная девчонка, так что не надо щадить мои нежные чувства. Я достаточно увидела и услышала в Ньюгейте и знаю, что мужчины обычно не отказывают себе… в определенных вещах. Вы можете сказать мне правду.
– Зачем бы мне так лгать?
– Чтобы я подумала, что вы берегли себя для меня, или похожий бред.
Саймон грустно улыбнулся ей.
– Я мыслил более практично. Не хотел рисковать заразиться… или испытать предательство. Так случилось – я изрядно насмотрелся, как опасно иметь дело с индийской любовницей, особенно для мужчины моего положения.
Учитывая варианты, самым благоразумным казалось – самоудовлетворение.
Однако, судя по виду Луизы, это её не убедило.
– Значит, вам надо прямиком в публичный дом, сэр.
– Прошу прощения?
Конечно, это не просто намек, что он…
– Я видела, что Маркус становится словно не в себе, когда Регины нет рядом больше, чем несколько дней, поэтому могу представить как мучительно семилетнее воздержание. Вот почему вы и ухаживаете за женщиной, которая не желает выходить за вас замуж. Вам нужно краткосрочное решение, некая «возлюбленная» или любовница…
– Мне не нужна «возлюбленная», – он достаточно повидал их, «воспитываясь» у дедушки, что хватит на всю жизнь. Эта была главная причина его сдержанности в Индии, хотя он едва ли мог поведать ей об этом. – И, конечно, мне не нужна любовница, – знакомства с дедушкиной бессердечной любовницей Бетси было достаточно. Он обхватил руками её щеки. – Я хочу жену. Я хочу тебя.
Её пухленькая нижняя губка дрогнула, когда он провел по ней большим пальцем.
– Но я не хочу вас, – возражала Луиза с некоторым отчаянием в голосе.
– Тогда откуда ревность к моим мнимым индийским спутницам?
Она попалась и знала об этом, так как залилась румянцем от смущения.
– Мы предназначены друг другу, Луиза, – он прислонил её спиной к дереву, устроив западню. – И мы оба это знаем. Поэтому тебе нет смысла бороться с этим.
И исполненный триумфа, он ещё раз накрыл её губы своим ртом.
Глава 10
Дорогая Шарлотта,
Вы знаете, я восхищаюсь вашими успехами. Но, я уверен, вы одиноки. Да, ваш брак был крайне неудачным, но если бы вы заново смогли прожить свою жизнь, разве рядом не было бы такого человека, с которым, возможно, вы были бы счастливее? И отбросили бы свои амбиции ради мужчины?
Тысяча извинений от вашего кузена,
Майкл
Луиза застонала, когда Саймон опять начал целовать её. Это не то, чего она хотела, это сладкое… пьянящее… святые небеса, он снова сводил её с ума, он и его крепкое, разгоряченное тело, придавившее её к вязу. Как у него вышло так легко сломить её сопротивление?
Такого никогда не случалось с другими мужчинами, только с Саймоном. Казалось, только он был способен соблазнять её до беспамятства: она теряла волю, страх…
– Саймон, пожалуйста, – шептала она, когда он осыпал поцелуями её рот. Возможно, если бы он молила…
Ликующий смех сорвался с его губ.
– Я же говорил: я заставлю тебя называть меня Саймоном до того, как закончится день.
Теперь, ей никогда его не убедить, что она не хочет его. И он по полной воспользуется этим знанием… как всегда.
– Ты так хорошо знаешь мою распутную натуру, – горько произнесла она.
– Не распутную – страстную, – выдохнул он. – Ничего в этом плохого нет.
«Только пока она целует его», – язвительно думала Луиза.
– Если бы я считал вас распутной, Луиза, я бы не ухаживал за вами.
Она замерла. Неужели так просто помешать его ухаживанию?
Любой мужчина, соблюдавший семь лет обет безбрачия, чтобы избежать осложнений и болезней не пожелал бы неразборчивой в связях жены. И она должна что-то предпринять до того, как окажется замужем за мужчиной, который, возможно, лишил бы её благого дела, чтобы она могла родить ему детей…
Нет, это не должно случиться.
– Распутная – именно это я имею в виду, – прошептала она ему у жёсткой, с бакенбардами, щеки. – Ты был прав на счет «идиотов при дворе». Они учили меня целоваться. И больше того.
Его губы в нерешительности замерли возле её горла.
– Больше?
С колотящимся сердцем она приукрашивала ложь.
– Да. Я пыталась с этим бороться, пыталась скрыть, но ты разоблачил меня.
Он отпрянул и впился в неё яростным, обжигающим, словно голубое пламя, взглядом.
– О чём это ты?
Луиза медлила. Она многим рисковала, делая такое заявление. После напряженной работы по преодолению семейной репутации, смела ли она разрушить достигнутое?
Или не смела? Хотя он и помог ей с лордом Трасбатом, это еще не значит, что она может ему доверять. Настораживал его упорный интерес к их кандидату. И если бы она поддалась его заигрываниям, а в результате обнаружила бы, что они часть другой интриги…
Нет, она бы этого не перенесла. Вместе с тем, он единственный мужчина, который не мог бы и не стал бы вредить её репутации. Он не рискнул бы обрушить скандал на семью сестры. Попытайся он, она бы просто сказала, что он солгал, вымещая ей за свою высылку в Индию.
Она окинула его бесстыдным взглядом, в духе своей матери, как она полагала.
– Я была очень сердита, после того как вы отправились в Индию, а я ко двору. Поэтому совершила нечто, о чем позже сожалела. Я позволила нескольким мужчинам испытать мои чувства.
Он прищурился.
– Как испытать?
– Известно как – поцеловать меня и интимно прикоснуться, и… ну, то, что не позволительно леди.
– Равно как позволить мужчине заняться с ней любовью? – холодно произнёс герцог.
Она подавила смущение.
– Я-я дочь своей матери, вы знаете.
– Видимо да, – сказал он тоном, который нельзя было разобрать, как и его выражение лица в быстро тускнеющем свете. – Хотя странно, что о тебе в связи с этим не пошла молва. Даже наоборот, говорят, ты была – сама благопристойность.
– Я проявляла внимательность и осторожность.
– Понятно. – Но он её не отпускал, и Луиза не могла сказать, поверил ли он ей.
– Это случилось при дворе, и, видишь ли, король счел своим долгом это скрыть.
Это произвело впечатление.
– Король знал об этих… интрижках?
Ложь застряла в горле, но окажись Регина права, что король с Саймоном не в ладах, значит, Саймон никогда не стал бы проверять истинность её слов.
– Безусловно. Он именно тот, кто скрыл это и заставил джентльменов молчать. – Она выставила подбородок. – Если ты мне не веришь, спроси его об этом.
– Я больше не хотел бы доставлять тебе неприятности, – странным голосом ответил Саймон. – Хотя мне интересно, зачем бы тебе раскрывать мне свой маленький секрет.
Она пожала плечами.
– Ты хочешь ухаживать за мной, и я посчитала справедливым уведомить тебя, что я не девственна.
– О… я понимаю. И мне не надо узнавать о твоем прошлом.
– Тебе… тебе не надо? – девушка совершенно не ожидала такой реакции.
И того, как он удерживал её теперь, навалившись всем телом, развязно поглаживая руками талию, превратив её кровь в стремительный поток. Он легонько коснулся ртом её уха.
– О да, – прошептал он. – Я всегда грезил тобой. Уверен, ты это знаешь.
То, что он смог это сказать, несмотря на её заявление о распутстве, пронзило её волнительной дрожью.
Позже Саймон всё разрушил.
– И теперь, мне незачем жениться, чтобы заполучить тебя. Поэтому ты мне рассказала, да? Чтобы дать мне понять – ты разрешишь мне некоторые вольности?
– Конечно, нет!
Мерзавец, хам…
– Хочешь быть моей любовницей, Луиза? – его горячие уста все еще парили возле её уха, когда он расстегнул ей жакет и, проскользнув рукой внутрь, накрыл сквозь платье её грудь. – Ты ничего не теряешь. И я могу быть так же осторожен, как любой другой твой любовник.
Будь он проклят, это в планы не входило. Она тщетно старалась спихнуть его руку.
– Я не пыталась намекать…
– Ах да, я, верно, ошибся, и ты похоже придумала эту пуританскую сказочку о своем постыдном прошлом, просто чтобы избавиться от меня.
Она застыла, потом отпрянула и увидала его сияющее весельем лицо.
Этот самонадеянный негодяй смеялся над ней! О, ей следовало бы знать, что он не поверит. Он всегда был так до ужаса уверен в себе, всегда так уверен в ней. Она бы напрочь стёрла эту ухмылку с его губ, даже ценой своей жизни.
Девушка заставила себя прижать его руку плотнее к своей груди.
– Лгать об этом? Нет, конечно. Я лишь честно предупредила. – Она обвила руками его шею, и стала возле него волнообразно двигаться, так, как по её наблюдениям, делали некоторые похотливые женщины в Ньюгейте с арестантами.
К её радости улыбка Саймона исчезла. Только тогда она и правда потянулась к нему с поцелуем, вовлекая в это губы и язык и зубы, Луиза поцеловала его так бесстыдно, как могла.
Но торжество её было недолгим. Его рука переместилась к её груди: лаская, сминая, дразня. Она чувствовала это даже через муслиновое платье и льняную сорочку, даже через тонкий хлопок корсета. Зародившаяся от такой решительной ласки волна ощущений пронзила её тело до самых пальчиков ног, соски её затвердели и превратились в ноющие узелки, а из глубины горла вырвался стон.
Затем уже он, перехватив инициативу, целовал её, и она потерялась, утопая в его вкусе и запахе. От совместной атаки его языка и руки девушку бросило в дрожь, в особенности, когда его твёрдое бедро упёрлось в мягкую плоть между её ног, устремляя её боль к чему-то неведомому. Луизу охватило пьянящее блаженство, в котором существовали только они вдвоем.
На половину оцепеневшая, она чувствовала, как он стащил фишю [17]17
Фишю – fishu (фр. – косынка, шейный платок) – кусок выкроенной легкой ткани (муслина, батиста), которой прикрывали глубокое декольте женского плеча в XVIII веке, а также в эпоху романтизма. Как правило, концы фишю не завязывались узлом.
[Закрыть], затем бесстыдно пробрался рукой под платье и сорочку и корсет, чтобы погладить её голую грудь. Как возмутительно!
Как восхитительно. Потрясенная, она оторвалась от его губ, но он даже не приостановил свои ласки. Окутывая Луизу тёплым, как летний дождь взглядом, Саймон теребил пальцем её сосок, срывая судорожный вздох с её губ, еще больше разжигая в ней желание.
– Разве ты ещё не поняла? – неистовое желание на его лице было бурным дополнением тому желанию, которое он пробудил в её груди. – Мне плевать, даже если ты целовалась со всей треклятой армией, даже если в твоей постели был мужчина, или десятеро. Я хочу тебя. Я всегда хотел тебя. Ты годами будоражила мою кровь. Так что, я хочу овладеть тобой. Лги себе или мне, как угодно, но, в конце концов, ты будешь моей.
Её охватила нервная дрожь, сколь мощная, столь и волнительная.
– Имеешь в виду – любовницей? – спросила Луиза, запутавшись руками в его волосах.
– Моей женой, – герцог развязывал тесёмки на её лифе и сорочке. – Хотя, поверь мне, я не прочь провести брачную ночь до свадьбы.
В то время как у неё перехватило дыхание, Саймон прошёлся поцелуями вниз от её рта и горла к обнаженной выпуклости верхней части гуди, потом стянул вниз слои одежды ровно настолько, чтобы показалась одна грудь.
Глаза её округлились.
– Саймон…
– Я только хочу насладиться тобой. Чтобы выдержать, пока мы не разделили постель.
– Мы никогда не собирались…
Он обхватил губами её грудь.
Боже помоги ей. Что это было за безумие? Это было гораздо волнительнее её сокровенных, назойливых ночных фантазий, даже гораздо соблазнительнее её собственных тайных ласк по ночам. Его язык такое вытворял с её соском, что из горла рвался удушающий вопль.
Затем его рука возмутительнейшим образом потёрла её тело в самом низу через прогулочное платье. Иногда девушка прикасалась к себе там тоже, но никогда не ощущала такого… как будто она была трутом [18]18
Трут – высушенный гриб трутник, употребляющийся при высекании огня.
[Закрыть]в его пламени, искрясь и полыхая так неистово…
– На вкус ты как нектар, – выдохнул Саймон возле её груди. – Так дьявольски сладка.
Она склонила голову, чтобы поцелуем зарыться в его золотистых волосах.
– Ты такой… о… небеса…
Теперь его другая рука сквозь прослойки одежды занялась её второй грудью, и пламя внутри неё вспыхнуло ещё ярче, словно пожар, охватывая и поглощая её всю. Не остановись он…
– Саймон… Саймон… не надо…
– Страстно желать тебя? – он осыпал её грубыми поцелуями от груди до горла. – Нуждаться в тебе? Ты хоть представляешь, что ты делаешь со мной?
Он изогнулся бёдрами к тому месту, где только что потирал, и девушка ощутила, как какая-та очень твёрдая выпуклость упёрлась в неё.
– Это, дорогая, то, что ты пробуждаешь во мне каждый раз, когда я тебя вижу, – он коснулся губами её уха. – Я хочу быть внутри тебя. Я хочу доказать, что та страсть между нами никогда не была ошибкой. И я смогу, дай только шанс.
Герцог склонился ртом к другой её груди и так умело ласкал языком, так искусно дразнил её зубами, что она выгнулась к нему, соблазнённая его обещанием войти в неё и утолить её разгорячённые, страстные порывы…
Меховой клубок свалился Саймону на голову, «щебеча» и дёргая его за волосы, и выводя их обоих из чувственного тумана.
Саймон отскочил назад, в глазах его сверкало разочарование, когда он схватился за своего любимца.
– Проклятье, Раджи, ты выбрал самый наихудший момент!
– Или наилучший, как посмотреть, – прошептала Луиза. Она в самом деле рисковала и достаточно приблизилась к аду, чтобы ощутить на себе языки его пламени. Слава Богу, Раджи отдёрнул её.
Пока Саймон боролся со своей рассерженной обезьяной, она лихорадочно пыталась привести в порядок свою одежду. Как она могла позволить Саймону… что она за шлюха, охваченная страстью и огнём и сладким, безрассудным…
Раджи прыгнул ей на плечо и с рычанием обернулся к Саймону. Судя по испуганному виду герцога, его любимец никогда так раньше не поступал.
– Что, чёрт возьми, с тобой… – обезьянка так яростно «затрещала» на Саймона, что он нахмурился. – О, ради Бога, не мог же ты в самом деле подумать, что я обижал её.
Когда Раджи метнулся к Луизе и обвил её шею лапками, она крепко вцепилась в него.
– Я полагаю, что Раджи заявляет на меня свои права, – потрясенно сказала она, опасаясь, что ей никогда не быть снова невозмутимой после этого.
– Вот дьявол, – Саймон потянулся к Раджи, а в ответ получил по рукам от своего питомца. Он сердито взглянул на Раджи. – Вы посмотрите-ка, ты, негодник…
– Не наказывай его! – сказала она, утешая взволнованную обезьянку. – По крайней мере, у него хватает ума понять, что мы не должны заниматься… теми вещами.
Саймон пронзил её взглядом своих голубых глаз, тёмных, как полуночный сумрак.
– Ты, конечно, права, – он судорожно вздохнул. – Прости, меня занесло. Но клянусь, я могу себя контролировать. Ты должна дать мне возможность…
– Соблазнить? Уничтожить меня?
– Нет! – он провёл рукой сквозь свои волосы. – Конечно, нет. Ухаживать за тобой.
– Но я не хочу, что бы ты за мной ухаживал!
Его взгляд завоевателя с жаром опустился на неё.
– Тем не менее, ты таешь в моих руках, когда бы мы ни целовались. И не думай отрицать, что хочешь меня, когда я чувствую…
– Да, хочу, – поспешно ответила она, прежде чем его слова не соблазнили её еще больше. Она ещё не оправилась от его поразительного утверждения: «Ты годами будоражила мою кровь».
Только то, что он хотел её, еще не означало, что она могла ему доверять… свое сердце или свои мечты. Прежде он не был на стороне реформы – могло ли его временное пребывание в Индии и впрямь так сильно изменить его?
Она сомневалась в этом. И не смела рисковать, чтобы увериться в обратном. Прошлый раз он предал её, это едва её не уничтожило.
– Я соглашусь, что ты соблазнил меня. И ты прав – я ещё ощущаю… связь с тобой, – Луиза погладила Раджи по шёрстке, голос её понизился. – Но это ничего не меняет. Я все ещё твёрдо настроена не выходить замуж. Поэтому-то я и… приняла решение.
Он замер.
– Какое?
– Если ты всерьёз намерен помогать нам, тогда можешь понаблюдать за комитетом миссис Харрис. Но это всё. Поскольку нам с тобой никогда не работать вместе.
– Проклятье, Луиза… – начал он и шагнул ближе, но Раджи пронзительно закричал.
Сжав руки, Саймон с негодованием посмотрел на неё.
– Не торопись, подумай об этом. Ты просто встревожена сейчас из-за того, что мы едва не совершили.
– Я не тороплюсь. Я знаю, что мне надо.
Я знаю, что должна делать, чтобы быть в безопасности. Держаться до конца.
Озноб от ярости на его лице пробил её до костей.
– Ради Бога…
– Это моё окончательное решение, Саймон.
Луиза схватила свою шляпу и фишю, и, с уцепившимся за лиф Раджи, пустилась бежать через лес. Ей надо было вернуться к дороге, где был ливрейный грум, где Саймон вынужден был бы вести себя, как джентльмен, и она снова могла найти пристанище и утешение в подобающей леди сдержанности.
Сторонясь любопытных взглядов грума, она усадила Раджи на сиденье, затем укуталась в фишю, застегнула свой шерстяной жакет, и надела шляпку. К тому времени, как она взобралась в экипаж, девуша скрыла признаки своего бесстыдного столкновения с Саймоном. Она могла лишь молиться за тактичность грума.
Она услышала оглушающий стук копыт, идущий в направлении от Лондона и на случай, если это был кто-то знакомый ей, склонила голову, скрывая лицо.
Это оказалось бесполезным, когда карета остановилась в нескольких шагах. Слишком поздно, она узнала греб и серебристые ливреи экипажа своего брата.
Маркус выскочил, за ним по пятам следовала Регина.
– Что ты тут высиживаешь у дороги?
– Прости, Луиза, – сказала Регина на бегу, – ты же знаешь своего брата. Когда он услышал, что я позволила тебе отправиться одной с Саймоном к леди Трасбат, он пришёл в бешенство.
Слава Богу Луиза вернулась в фаэтон до появления Маркуса, иначе бы он тотчас же превратил Саймона в кровавое месиво.
– Чёрт возьми! – раздался возглас Саймона из леса. – Почему ты не…
Луиза напряглась. Надо ж было ему появиться в неподходящий момент. Она с ужасом взглянула на него, и облегчённо выдохнула, обнаружив, что он полностью одет.
Её брат, нахмурившись, зло посмотрел на него.
– Какого чёрта здесь происходит, Фоксмур?
– Любимец его светлости убежал в лес, – произнесла Луиза до того, как Саймон смог ответить, – и герцог отправился его искать.
Это переметнуло ярость брата обратно на неё.
– О? Тогда почему обезьянка у тебя на коленях?
Она выдвинула подбородок, отлично зная как себя вести с братом.
– Потому что он нашёл обратную дорогу, пока герцог его разыскивал, – она пристально взглянула на Саймона, беря в руки Раджи. – Ваша светлость, видите? Раджи вне опасности.
«Пожалуйста, не создавай мне неприятностей», – безмолвно умоляла она.
Саймон втянул воздух, и она испугалась, на мгновение, что он выставит её лгуньей. От него вполне можно было это ожидать – подрыв её репутации, вероятно, показался бы хорошим способом заставить её пойти к алтарю. Но, попытайся он, – был бы неприятно удивлён, так как она никогда бы не позволила Маркусу запугать себя и сочетаться браком с кем бы то ни было.
Саймон вздохнул, затем подошел к ним с таким невозмутимым видом, какой, она надеялась, был и у неё.
– Боюсь, это типично для Раджи. Проказнику взбрело покачаться по деревьям, и я немного испугался, что не смогу его найти, – он равнодушно улыбнулся её брату. – Но он испытывает нежные чувства к вашей сестре. Мне следовало знать, что он сделает круг и вернётся к ней.
– Да, он теперь в порядке, – вставила она.
Хотя её брат смотрел недоверчиво, поза его смягчилась.
– Ладно, никто из вас не должен находиться здесь затемно. Дороги могут быть опасны.
– Да, – Саймон перевёл взгляд на Луизу, море чувств в стальных глубинах его глаз било через край. – Мы ранее уже говорили об опасностях одинокой дороги, не так ли, мисс Норт?
Бесстыдный негодяй – вот он кто со своими «опасностями одинокой дороги». Да что он об этом знал? Он никогда не должен был рожать ребёнка в крови и страхе, никогда не должен был рисковать, доверяя кому-то, кто мог, женившись, запросто превратиться в тирана. Вся власть в Англии принадлежала мужчинам. И, если вы не уверены, что можете доверять мужчине…
Она очаровательно улыбнулась.
– Что до опасных дорог – мне уж лучше остальную часть пути проехать с Маркусом. Вы быстрее окажитесь дома, если не надо будет сопровождать меня до городского особняка, ваша светлость.
– Я не против, – огрызнулся Саймон, его челюсть яростно напряглась.
– Знаю, – она усадила Раджи на сиденье, затем спрыгнула с фаэтона, пока её не остановили. – Но так будет проще.
Действительно, теперь, когда девушка больше не боялась быть пойманной в страстном объятии с Саймоном, ей хотелось поцеловать своего брата – рьяного защитника – за то, что приехал за ней.
Шагая к экипажу Маркуса, она обратилась к Саймону:
– Надеюсь, вы получите удовольствие, наблюдая за комитетом миссис Харрис, сэр. И спасибо за помощь с Трасбатами. Было очень любезно с вашей стороны.
