Текст книги "Только герцогу это под силу"
Автор книги: Сабрина Джеффрис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)
Глава 3
Дорогой кузен,
Я совершенно точно знаю, что вы не дрогнете ни перед кем. Более того, Фоксмур не выглядел столь устрашающим на празднике у леди Дрейкер; его же собственная обезьяна полностью взяла над ним верх. Однако если вдуматься, обезьяна-то позже исчезала – наверно, последнее слово всё же было за Фоксмуром.
Ваша любительница сплетен,
кузина Шарлотта
Саймон точно знал, когда Луиза снова воздвигла защитный барьер перед ним. Он считал её мягкой, но это было в прошлом, судя по её очевидно фальшивой улыбке, и по тому, как она по-королевски кивала всем, мимо кого они проходили.
Проклятье, она превратилась весьма в колючую женщину. Неужели он тому причина?
Или ее новая деятельность? От него не ускользнуло, что, когда они приблизились к двум видным членам парламента, то мужчины бросали сомнительного толка взгляды в её направлении. Взгляды, которые становились настороженными, попадая на него.
Луиза сказала, что её организация не боялась высказывать свои мнения о тюремной реформе. Только, как сильно они их выражали? Конечно, не слишком настойчиво, чтобы раздражить старую гвардию.
Хотя это могло бы объяснить чрезмерную озабоченность короля её «безопасностью». Здесь была замешана политика. Теперь, все что должен был сделать Саймон, – это понять как.
Герцог улыбнулся Луизе.
– Я всё ещё не поблагодарил вас за то, что помогли мне с Раджи.
– Всё же, с какой стати вы принесли его?
– Дело тут в открытом воздухе, Раджи любит случающиеся время от времени приемы.
– О-о, но вы обычно не любите случающиеся время от времени провалы. Герцог, которого я знавала, никогда бы не рискнул досаждать вероятным сторонникам, чтобы понравиться своему домашнему животному.
– Люди меняются, – отрезал он. Ради всего святого, предполагалось, что это он должен был вести расследование, не она.
– Правда? – Когда он рассердился, она добавила: – Я признаю, что удивлена уже тем, что у вас есть домашнее животное, не считая того, что оно экзотическое.
– Почему?
– Потому что домашним животным нужна забота, а у человека вашего положения на это мало времени.
– К сожалению, – сказал он сухо, – никто не предупредил Раджи о моем плотном графике прежде, чем он решил меня выбрать.
Луиза удивилась:
– Выбрать вас?
– Он принадлежал индийской жене моего адъютанта, которая умерла… трагически. Колин слишком обезумел, чтобы заботиться о нем, потому он принес этого малого на похороны и хотел отдать Раджи её семье. Но как только мошенник меня увидел, то вцепился и не захотел отпускать.
А чувство вины заставило Саймона оставить его. Как это ни странно, хотя Раджи служил болезненным напоминанием Саймону о его ошибочном решении в Индии, животное также было его спасением в то суровое время.
– С тех пор он со мной.
– Это тоже на вас не похоже.
Он грустно улыбнулся ей.
– Верно. Но, вот я тут, и мой подопечный со мной. Что поделать-то?
Её черты смягчились. Затем Луиза резко отвела от него взгляд и прочистила горло.
– Так, какие у вас планы?
Он вряд ли мог рассказать ей, что они зависели от того, что он узнает от неё.
– Я еще не знаю. Я только три дня тому прибыл в Англию. Почему вы спрашиваете?
– Вы уже были в Парламенте?
– Да.
– Вот он и ответ.
Герцог не стал делать вид, что неправильно её понял.
– Я на самом деле происхожу из старинного рода государственных деятелей по линии моей матери.
– И по линии вашего отца, – язвительно заметила она, – целая череда напыщенных, никчёмных герцогов.
Он тихо засмеялся.
– Я вижу, что вы чересчур дружны с моей сестрой.
– О да, хотя она больше говорит о знаменитых отношениях вашей матери, чем вашего отца. Вот досада, что мужчины не могут наследовать титулы по материнской линии, потому что вы были бы прекрасным наследником вашего дедушки Монтита, известного премьер-министра. И очевидно, он тоже так думал. По словам Регины, старый граф очень тщательно подготавливал вас, чтобы вы пошли по его стопам.
Его весёлость исчезла. Знала ли его сестра, что повлекла за собой та «подготовка»? Боже, он надеялся, что нет. Он предпочел бы, чтоб она не знала о том унизительном времени в его жизни. К счастью, она гораздо меньше сталкивалась с их деспотичным дедушкой, чем Саймон.
– Да, я полагаю, что можно и так сказать, – произнёс Саймон. – Когда я не был в Итоне, я проводил большую часть времени с ним, готовясь к политической карьере.
– Именно поэтому все ожидают, что вы будете премьер-министром.
Он внимательно посмотрел на девушку.
– А вы? Что вы ждёте от меня?
Герцог бы вернулся к разговору о ее группе, если бы спина её не напряглась и не стала жесткой как шест паланкина.
– Ничего. За исключением того, что вы и я можем быть вежливы.
– Мы и сейчас вежливы, – он тщательно подбирал слова. – Если вы хотите, я мог бы даже помочь вам с вашей благотворительной группой. Так как она политиканствует…
– Мы не политиканствуем, – сказала она решительно. – У нас серьёзные намерения. Так или иначе, мы хотим убедить Парламент преобразовать тюрьмы.
Так или иначе? Насколько же политической была ее группа?
– Это – правое дело.
– Если бы вы только знали, какие ужасы испытывают те женщины, – пальцы Луизы впились ему в руку и голос звучал обеспокоено. – Пора уже что-то с этим сделать. И мы не прекратим наше благое дело, только потому, что несколько слабоумных членов парламента прибежали к королю с жалобами на то, что я влияю на их жен.
О, так вот что взволновало короля. Однако попытка выдать её замуж – это уже крайность.
– Возможно, джентльмены считают, что молодая, не состоящая в браке женщина не должна связываться с тюремной реформой.
– Только потому, что моё незамужнее положение не позволяет им публично меня очернить.
Саймон с удивлением на неё посмотрел.
– Что вы имеете в виду?
– Они не могут пожаловаться на то, что я пренебрегаю мужем и детьми, как они это сделали с миссис Фрай. Моя независимость, которая позволяет всецело посвятить себя делу, создает им препятствия для осуждения. Тем более, что глубине души они знают: моё дело – праведное.
– Я понимаю.
Итак, король хотел выдать её замуж, чтобы разрушить ее жаннодарковские призывы. Это значит, что любой человек, который согласится на сделку с Его Величеством, вероятно, получит существенное политическое преимущество.
Бог мой, о чём он думал? Он был бы безумцем, обдумывая женитьбу на Луизе. Пускай она своими действиям создаст трудности для короля с Парламентом. Георг заслужил это за все те разрушения, которые он обычно вызывал своими личными грешками и вендеттами. Пока король активно не выступал против его возвращения в политику, Саймон все еще мог достичь своих целей. Потребовалось бы больше времени, но…
Точно. Вероятно намного больше. По прошествии семи лет, одна половина Палаты общин была новой, а другая – помнила Саймона только как человека, который совершил длинную прогулку в Индию по пути наверх. Без поддержки короля, ему бы пришлось изрядно побороться за должность премьер-министра, за проведение каких-либо изменений в политике – и на это понадобилось бы гораздо больше усилий. Значит, он должен был отнестись со всей серьезностью к сделке, предложенной королем.
Разве ему не нужна жена, так или иначе? Он мельком взглянул на Луизу, которая шла подле него с необыкновенным достоинством. Пребывание в качестве фрейлины у покойной принцессы Шарлотты придало ей лоска, научило её быть менее импульсивной. Она мастерски справилась в случае с Раджи. И её интерес к реформе был поразителен, учитывая, как долго она не имела дела с политикой.
Или позволила бы её мужу управлять её деятельностью. Да, если бы Саймон женился на ней, то мог бы направлять её активность на занятия, более подходящие жене премьер-министра. Он мог бы даже обратить неограниченный энтузиазм Луизы в свою пользу.
«Она тебе нужна только в постели». Это был коварный голос его дедушки, злобный и презрительный.
В Саймоне всё напряглось. Хорошо, может быть и так, он действительно хотел Луизу. Сильное желание обладать ею отзывалось у него в паху и пульсировало в венах. Кто же в здравом уме не желал бы обладать этой красотой с миндалевидными глазами, целовать бледную, пахнущую сиренью шею, ощущать биение пульса под своим языком? Ничего не надо менять. Если они поженятся, он сможет лучше управлять своими желаниями. Не позволит им перетекать в политику, как это было в последнее время.
«Ты слишком зависим от своих страстей». Он чуть не выругался. Дедушка ошибался; он докажет это.
Но до того, как он решит снова сблизиться с Луизой, герцогу надо выяснить насколько серьезно её намерение никогда не выходить замуж.
Он повёл девушку к безлюдной тропе, сменив тему разговора, чтобы её отвлечь:
– Я прихожу к выводу, что лорд Трасбат из того рода джентльменов, что чинят препятствия.
– На самом деле, нет. Мы думаем, он мог бы содействовать нашим целям. Если бы мы смогли его убедить, что мы не пытаемся «свергнуть» правительство или совершать другой подобный вздор…
– …тогда он мог бы позволить своей жене присоединиться к вам. И использовать его влияние на благо ваших целей.
– Да, мы на это надеемся.
– Ясно, – сказал Саймон, уводя её подальше от основной компании и молясь о том, чтобы она этого не заметила.
Но Луиза была слишком увлечена, размышляя о поразительном интересе герцога к её группе, чтобы заметить, где они прогуливались. Возможно, люди меняются.
И возможно, она была дурой, что так думала. Саймон никогда ничего не делал просто так; она только не могла пока вычислить его намерения.
– Вы действительно подразумевали то, что сказали о вашем решении взять меня к ней на приём?
– Конечно.
Она внимательно на него посмотрела.
– Но почему? Не надо только нести чепуху о том, что это ваша плата за мою помощь с Раджи.
Он пожал плечами.
– Поддержка лорда Трасбата важна как для моих, так и для ваших целей. Я полагаю, что нет причины, из-за которой мы не можем объединить наши усилия.
– За исключением того, что я вам не доверяю.
В ту минуту, как слова слетели с её губ, девушка прокляла свой резвый язычок. Это не было чем-то беспечным, безразличным, что стоило произносить.
Саймон, должно быть, тоже понял это, поскольку остановился под широко раскинувшимся дубом и заглянул ей в глаза.
– Я думал, что вы оставили прошлое позади, как сказали.
Она пыталась успокоиться.
– Это не значит, что я забыла уроки, которые из него вынесла.
Китайская лампа, свисающая с низкой ветки дуба, источала свет, который играл в его золотистых волосах и сиял в его блестящих глазах. Внезапно она осознала, что, хотя они все еще могли слышать звуки праздника, они были по существу одни, отрезанные от остальных полосой берез.
Герцог подступил ближе.
– Я тоже не забыл прошлое. Но очевидно мои воспоминания существенно отличаются от ваших.
Внезапный дикий голод в его глазах заговорил с темной неистовостью, которую она подавляла в себе все эти долгие годы. У нее перехватило дыхание.
– О чем это вы?
– Я помню долгие вальсы и более долгие беседы. Я помню время, когда вы действительно мне доверяли.
– Прежде, чем я обнаружила, насколько притворными были ваши ухаживания, хотите сказать.
– Они не все были притворны, – сказал он мягко. – И вам это известно.
Саймон схватил её подбородок и крепко сжал.
Когда он наклонил голову, дрожь предвкушения охватила Луизу.
– Что это вы задумали? – спросила она, хотя очень боялась, что знает ответ.
– Выясняю – так ли вы хороши на вкус, как мне помнится.
Затем он накрыл её рот своим.
Помоги ей небеса. Он, безусловно, был столь же хорош на вкус, как она помнила. Память мгновенно отбросила девушку к тому первому разу, когда он поцеловал её; поцеловал с волшебной нежностью, что завладела её сердцем. Но это было не то время и не тот поцелуй.
Решительный, горячий, страстный… это было таким же экзотичным и волнующим как Индия, которой он управлял. Как теперь управлял её ртом, требуя ответа.
И как какая-то глупенькая школьница, Луиза ответила, позволяя той её потаённой, женской части трепетать оттого, что он всё ещё желал её, несмотря на то, что она когда-то с ним сделала.
С ним! А как насчет того, что Саймон сделал с ней? Она высвободила губы.
– Этого достаточно, ваша светлость, – сказала она, изо всех сил пытаясь казаться холодной и невозмутимой.
– Для меня нет, – пробормотал он, когда снова потянулся к её губам.
Девушка отстранилась.
– Мы уже закончили, сэр.
Дрожа, она повернулась, чтобы поспешить по тропинке, страстно желая ускользнуть прежде, чем покажет, насколько Саймон её волновал.
Позади неё из темноты послышался его громкий голос:
– Очень мудро, Луиза. Вам не хотелось бы, чтоб я узнал, что вы всё же не оставили прошлое позади. Я мог бы воспользоваться преимуществом.
Чума на его голову, он читал её мысли! Ей следует игнорировать колкость и уходить, но его высокомерие было настолько раздражающим…
– Вы ошибаетесь, – Луиза обернулась к нему. – Уверяю вас, я совершенно вами переболела.
Он проследовал к ней, раздраженно вскинув бровь.
– Тогда почему вы спешите удрать?
– Я не хочу, чтобы нас видели вместе одних, и чтобы снова пошли слухи.
– Здесь никого нет, и никто не идет, – герцог послал ей насмешливую улыбку. – Признайтесь, вы просто боитесь моих поцелуев.
– Разумеется я не боюсь, я…
– … всего лишь дали мне на миг коснуться ваших губ. Разве это настоящий поцелуй? – он пожал плечами. – Но я понимаю – вы не осмеливаетесь поцеловать меня по-настоящему, поскольку можете обнаружить, что все еще питаете чувства ко мне, – его взгляд переместился на её рот. – Разве что, вы просто не знаете, на что походит настоящий поцелуй, глубокий поцелуй.
Глубокий поцелуй?
Она как-то по глупости позволила «глубокий поцелуй» одному озорнику при дворе. Было противно, и она это возненавидела. Её губы тронула слабая улыбка.
Позволить Саймону один из тех грязных и смущающих «глубоких» поцелуев – это ли не лучший способ излечить себя от давнишнего влечения к нему?
– Что ж, очень хорошо, – она ступила ближе и потянулась к нему лицом. – Я полагаю, вы не успокоитесь, пока не получите свой «глубокий» поцелуй. Ну так, давайте сделаем это, а?
Он секунду изумленно смотрел на девушку, до конца не понимая, что стоит за её неожиданной капитуляцией. Затем герцог прищурил глаза, и снова завладел её ртом, на сей раз тщательно исследуя его своим ловким, пронырливым языком.
О нет, она очень сильно просчиталась. Видимо удовольствие от «глубокого» поцелуя зависело от мастерства целующего. И Саймон явно был опытен. Слишком опытен.
Луиза застонала. Почему никто не предупредил её, что глубокий поцелуй – это серия вкрадчивых, нежных вторжений в ее рот, что заставили учащенно биться её пульс? Кто-то же должен был предостеречь ее, что такой поцелуй мог довести до беды, разве не так?
Саймон проникал глубоко, неистово, его поцелуй – неудержимая прелюдия к соблазнению. Восхитительный. Достойный обморока, даже при том, что она никогда не падала в обморок.
Но видимо, он и правда ожидал её обморока, поскольку его рука вдруг оказалась на её талии, чтобы придержать девушку. Или это только для того, чтобы привлечь её поближе? О, она страстно желала прикосновений его рук, желала ощутить его объятия.
Руки Луизы очутились на его груди, и затем, ободренная диким биением его сердца, она обвила их вокруг шеи Саймона. Сколько ж времени прошло с тех пор, как какой-то мужчина захотел её прикосновений? Страстно возжелал их?
Как же много. Слишком много.
Она-то думала, что мужчины остались для нее в прошлом, но Саймону хватило одного поцелуя, чтобы развеять ее иллюзии. Вот и тогда, много лет назад, он точно так же посмеялся над ее глупыми надеждами.
Потрясенная тем, как быстро она поддалась соблазну, Луиза оторвала свои губы от его.
«Почему вы это делаете?», – прошептала она.
«Почему вы позволяете мне?», – низким голосом спросил он.
Нежные поцелуи, которыми герцог покрывал её щеку, рот и горло, поистине ошеломили девушку.
– Потому что…
Потому что я – дура.
Хотя он и доказал, что она не оставила его в прошлом, она не смела позволить ему знать это.
– Поскольку я полагаю, что нам лучше закончить с этим.
Саймон замер.
– С чем закончить? – выдохнул он ей в шею.
Стараясь изо всех сил подавить безрассудный ропот в груди, Луиза подалась назад.
– С вашей настойчивостью на настоящем поцелуе. Теперь, когда это сделано, мы закончили.
– Черта с два, мы закончили, – дыхание герцога стало частым и тяжелым, когда его глаза обжигали её. – И не пытайтесь утверждать, что вас это не взволновало.
Она притворилась, что размышляет.
– Вы знаете, – сказала она медленно, – меня действительно не взволновало. Это был интересный эксперимент, можете быть уверены…
– Эксперимент!
– …чтобы уяснить для себя, переболела ли я вами. Какое же облегчение узнать, что так и есть, – ободренная тем, как удачно она скрыла свои истинные чувства, Луиза выскользнула из его рук и добавила с улыбкой. – Оказывается, что у вас больше нет никакого влияния на меня, Ваша светлость.
Саймона передернуло от официального обращения, что немного её порадовало. Пока он не бросил взгляд на её пылающие губы.
– Вы чуть было не одурачили меня.
Хотя улыбка Луизы вышла дрожащей, она твёрдо решила оставить последнее слово за собой.
– О, извините, я не имела ввиду то, как это прозвучало. Вы целуетесь почти так же, как любой из моих предыдущих поклонников. Но вы не входите в мои планы, независимо от того, как хорошо вы целуетесь, – она приподняла подбородок. – И я все еще не доверяю вам.
– Вы всегда стремились думать обо мне хуже, – отрезал он.
– Вы злитесь только потому, что потеряли возможность обводить меня вокруг пальца. Это общество может лебезить перед вами, но я, по крайней мере, знаю, кто вы такой.
Он посмотрел ей прямо в глаза.
– Вы ничего обо мне не знаете. Вы никогда не знали.
Что-то в голосе герцога вызвало у девушки желание поверить ему. Но она слишком хорошо выучила, что его красноречивый язык виртуозно лжет.
– Я знаю достаточно.
Луиза повернулась, чтобы удалиться по усыпанной гравием дорожке. С этого момента ей следовало бы быть более осторожной. Никаких уединенных случайных встреч с Саймоном. Никаких длинных прогулок, где он мог спровоцировать её своими насмешками.
И никаких поцелуев. Определенно, никаких глубоких поцелуев! Он, безусловно, был слишком искусен в них для душевного равновесия женщины.
Глава 4
Дорогая Шарлотта,
Если Мисс Норт и Фоксмур настолько не в ладах, как говорит молва, то она, наверно, украла обезьяну герцога, чтобы досадить ему. Хотя мне тяжело представить, что ей от обезьянки понадобилось-то. Обезьяны, как вы знаете, мало сведущи в реформах.
Ваш собрат-сплетник,
Майкл
Разочарование сковало Саймона, когда Луиза бросилась прочь. За время его отсутствия дерзкая девчонка стала более изощрённой во всех отношениях. Кто-то научил её целоваться. Очень хорошо. Слишком хорошо для его рассудка.
И она посмела назвать тот поцелуй «экспериментом»? Чертовка!
Он чуть было не решил последовать за ней и терзать её рот, пока она не признает, что не переболела им. Но у него тоже была гордость. Он не позволит Луизе увидеть, что он-то далеко не переболел ею. Не хотел он, чтобы она знала, как жаждал он ещё раз ощутить её вкус… и ещё, и ещё…
Дьявол её побери! Поцелуи должны были притупить его страстное желание, а не обострить. И почему его должно заботить, оставила ли его Луиза в прошлом или нет? Или провела минувшие годы, изучая обольщающие уловки, предназначенные для разжигания мужского желания? Или позволила какому-то наглому щенку заполучить как трофей эти сочные, податливые уста?
Герцога это не заботило. Не должно было заботить. Во дворце, мужчины иногда крали поцелуи у фрейлин, которые порой позволяли им это. Позволить какой-то глупой ревности снедать его – значит лишь увеличить его страсть к ней, а это было неблагоразумно. Особенно, если он хотел приструнить её. Он не мог иметь жену, которая управляет им, используя его «петушок».
Жена?
Саймон сжал кулаки. Да, жена. Он больше не мог игнорировать преимущества, которые давала сделка с королем. Не считая того, что мог предложить ему король, свою благодарность захотели бы выразить члены парламента, если бы Саймон приручил Жанну д’Арк.
Хотя с уверенностью можно сказать – это нелёгкое дело. Её отец прав – она так же своенравна, как и всегда. Просто она научилась скрывать это за той улыбкой, как у принцессы.
Стон сорвался с его губ. Неужели он действительно обдумывал этот безумный план, учитывая, через что заставила его пройти эта проклятая женщина? Если бы она о нём узнала, то сожгла бы на костре.
Значит, ему просто надо сделать так, чтоб она никогда не узнала. В конце концов, Саймон сделал бы только то, что лучше для неё. По его сведениям, она определенно нарывается на неприятности. Не женись он на ней, король нашел бы другой способ контролировать её, а это было бы неприемлемо.
И неважно, что она там заявляла, Луиза всё ещё желает его. Иначе она не принялась бы целоваться с очаровательным пылом танцовщицы из храма, её тело не выгибалось бы к нему, её полные груди не прижимались бы…
Помоги ему Боже, он хотел её даже больше чем прежде. Он жаждал лишить её отчуждённости, выдернуть булавки из изощренной причёски, и пустить океан блестящих черных волн разливаться вниз по её плечам, и груди, и бедрам. Затем Саймон овладевал бы этим соблазнительным ртом столько, сколько хотел, всякий раз, когда он хотел, везде, где он хотел. Он заставил бы его ласкать его горло, его живот… его ноющий «петушок»…
С губ герцога слетело отвратительное ругательство, когда жаркое пламя распалило его кровь. Черт, после всего, что он вынес из-за его нежелательного к ней влечения, у него было право овладеть ею. Лучшим способом справиться с этой глупой навязчивой идеей, было жениться на девушке и утолить свою жажду. Тогда бы его страстное желание поутихло.
Борьба с ним в течение семи лет не дала результатов, значит, он должен подчинить Луизу, чтоб совладать со своими страстями. А это дало бы ему и всё остальное, чего он хотел.
– Ты прав – моя дочь действительно потеряла интерес к тебе, – сказал голос рядом с ним.
Саймон замер. Как долго король стоял там?
– Я вижу, что вы до сих пор не прочь пошпионить. И она не потеряла ко мне интерес, уверяю вас.
– Определенно создалось впечатление, что наоборот. Даже принимая во внимание, что я услышал только конец вашей дискуссии, она казалась довольно уверенной…
– Вы хотите, чтобы я женился на ней, или нет? – отрывисто сказал он, успокоенный тем, что король не был свидетелем их поцелуя.
Георг втянул воздух.
– Ты сказал, что тебе нужно время на раздумье.
– У меня было достаточно времени.
Король сделал паузу.
– Пожалуй, да, предложение всё ещё в силе.
Саймон посмотрел ему в лицо.
– Тогда мы должны обсудить мои условия.
– Условия? – Георг с негодованием посмотрел на него. – Я уже говорил, что сделаю тебя премьер-министром. Чего ты ещё ждешь?
– Правды. Что ваша дочь – помеха вашей политике, – напустив на себя беспечный вид, Саймон прислонился к дубу. – Что она открыто надоедает. И что политическая карьера любого мужчины, который женится на Луизе, будет подвержена риску.
Кровь отлила от лица Георга.
– Не могу представить, откуда взялась у тебя такая нелепая мысль.
– От вашей дочери. Которая, в отличие от вас, стремиться объяснить свой новый интерес к политической реформе, – Саймон скрестил руки на груди. – Да ладно, Ваше Величество, конечно же вы не думали, что можете скрыть это от меня. Именно я первым узнал, что Кеннинг отказал Ливерпулю, я предсказал задолго до заговора Кейто-Стрит [9]9
Заговор против крайне реакционного кабинета лорда Ливерпула (Lord Liverpool); возглавлялся А.Тислвудом (A.Thistlewood); был раскрыт в 1820 (заговорщики встречались в доме на улице Кейто-Стрит, ныне Хорас-Стрит (Horace Street), в Лондоне).
[Закрыть], что от спенсианцев [10]10
группа последователей Томаса Спенса, социалиста-утописта, защитника национализации земли.
[Закрыть]следует ждать неприятностей. Так что согласитесь, Лондонские женщины – это не просто благотворительная группа, не так ли?
Король колебался, затем вздохнул.
– Да, будь ты проклят, ты прав.
– Они давят на Парламент, чтобы реформировать тюрьмы.
Голос Его Величества понизился настолько, что Саймону пришлось напрячься, чтобы это услышать.
– Сначала эти чертовки начали упрашивать своих мужей поднять проблему реформы на сессиях. И если муж отказывался, они лишали его того, что больше всего нужно мужчине.
– Постели жены?
– Какая бы от того была польза? У половины мужчин любовницы, а остальные слишком стары, чтоб у них стояло. Нет, земных благ. Их жены отказали в тех мелочах, которые делают дом мужчины его замком, таких, как сигары, бренди, и газеты. Некоторые леди даже приказали, чтобы их повара подавали плохую еду, или дали наставления прачкам очень сильно крахмалить рубашки их мужей…
– Должно быть вы шутите. Неужели английских политиков подавляют слишком большим количеством крахмала в рубашках?
– Смейся, но мужчине можно только в своём клубе провести так много времени, – король вонзил свою трость в утрамбованную землю. – Однако мужчины старались не обращать на это внимание, пока Лондонские женщины не стали причиной громкого дела. А теперь у Луизы, по слухам, есть новый подход…
– Луиза поддерживала это… эту тактику «земных благ»?
– Более того, я слышал, что она её и придумала.
Саймон расхохотался.
– Это не смешно, черт бы тебя побрал, – негодовал король.
– Как же, не смешно. Пускай Луиза придумывает «домашний» способ влияния на политиков. Она – умная девочка, я ей это уступлю.
И она, к слову, была бы умной женой. Впрочем, ему надо её переиграть, чтобы добиться этого.
Вызов только ещё больше распалил его желание.
– Эта умная девочка катится вниз, раз собирается доводить свой новый план до конца.
– И что это будет? Подкладывание дамами гороха в подштаники своим мужьям? Задержка с обедом?
– Выдвижение её собственного кандидата на ближайших дополнительных выборах.
Это, несомненно, привлекло его внимание.
– Вы это не серьёзно.
– Мне бы и самому так хотелось. Миссис Фрай уже выдвинула своего зятя в Палату общин в поддержку их общего дела, и значит это осуществимо. Но ходят слухи, что Луиза рассматривает радикального кандидата. И, черт побери, тебе хорошо известно, если она сплотит своих леди за спиной какой-нибудь горячей головы, у нас будут неприятности.
Действительно неприятности. Ни у одной женской ассоциации не было политической сообразительности, чтобы управлять таким кандидатом. Луиза только добилась бы возрождения старой гвардии и создала ему трудности в достижении изменений разумным способом. Особенно сейчас, при столь нестабильном балансе сил в Палате общин.
– Она непредсказуема, – продолжал король. – Но народ любит её. Они видят утонченную фрейлину их любимой покойной принцессы, которая самоотверженно добывает пожертвования для бедных женщин-заключенных. Они не понимают, что пожертвования могут быстренько пойти на что угодно, если, по мнению Луизы, это поддержит её дело.
– И если вы разоблачаете её…
– Ты что, ненормальный? По теперешнему положению вещей, половина простолюдинов может встать за её спиной. В последний раз, когда радикал начал толкать речи и распалять толпу, одиннадцать человек умерли, и более сотни были ранены.
Саймон застыл. Сент-Питерсфилд было такой же ошибкой правительства, как и радикалы, но это едва ли имело значение для Парламента. После того бедствия, члены парламента приняли «Шесть актов» [11]11
т. н. «шесть актов для затыкания рта» – ряд законов против собраний и печати, которые были приняты на чрезвычайной сессии парламента 30 декабря 1819 г.
[Закрыть]и вели себя так, как всегда делала старая гвардия – проявляли упрямство. Англия не была готова к радикалам. Разве Луиза не видела этого?
Конечно, нет. Как и Жанна д`Арк, она видела только свою цель. Тюремная реформа была конечно хороша, но это не оправдывало политического переворота.
Король проворчал:
– Некоторые в кабинете так ополчились против её деятельности, что поговаривают о попытке запятнать её репутацию. Они уверены, что если уничтожат её доброе имя, то этим положат конец безрассудным поступкам.
Но это навсегда погубило бы Луизу.
– Уверен, вы не потворствуете такому идиотизму.
– Нет, но если я в ближайшее время что-то не предприму, то это выйдет из-под контроля, – его голос дрожал. – Если они навредят Луизе, Дрейкер никогда не простит меня.
– Какой там Дрейкер, я никогда не прощу вас, – когда король вопросительно на него посмотрел, он нахмурился. – Эти чёртовы задницы должны реформировать тюрьмы.
– Они много всего должны делать, но не хотят расходовать средства. Кроме того, министр внутренних дел крайне против этого, из принципа, да и в правительстве уже достаточно беспорядка, – Его Величество вздохнул. – Я сказал Сидмуту [12]12
Сидмут – виконт Генри Аддингтон, лорд Sidmouth, (1757–1844) – англ. государственный деятель, в кабинете лорда Ливерпула в 1812 г. принял на себя сначала председательство в тайном совете, затем портфель министра внутренних дел, который он, усердно проводя репрессивные меры тогдашнего правительства, удержал до 1821 г.; затем еще два года оставался министром без портфеля, а в 1824 г. совершенно удалился с политической арены.
[Закрыть]и Каслри [13]13
Каслри (Кестльри) (Castlereagh) Роберт Стюарт – маркиз Лондондерри (Londonderry), виконт (1769–1822), военный министр Великобритании в 1805-06 и 1807-09 гг., министр иностранных дел в 1812-22 гг.; тори.
[Закрыть], что я постараюсь убедить Луизу покинуть её общество, но…
– Она отказалась. И поэтому стала для вас обузой.
– Точно, чёрт побери! Я не могу позволить им думать, что я поддерживаю свою внебрачную дочь, которая выдвигает радикальных кандидатов. У меня уже достаточно неприятностей с Парламентом.
И значит, они были бы у Саймона, продолжай он этим заниматься дальше. Почему он должен брать на себя такую политическую ответственность?
Потому что у него не было выбора. Он не смог бы достичь своих целей, если бы Луиза провоцировала Палату общин. Кто-то должен был за неё взяться.
И герцог мог бы это сделать. Если бы женился на ней. Боже, помоги ему, лишь одна только мысль «взяться» за Луизу возбуждала его.
– Итак, вы отдадите Луизу любому мужчине, который решит ваши проблемы с министрами и с Парламентом.
– Нет, не любому, – Георг нахмурился. – Но ты всегда любил её…
– И вы полагали, что я клюну.
Король покраснел от его сухого тона.
– Послушай, я утаил от тебя правду поначалу только из-за страха, что, узнай ты, насколько плохи дела, не согласился бы на это.
Саймон оттолкнулся от дуба и отряхнул пыль с перчаток.
– Когда же вы поймете, что мне по душе достойный вызов? – особенно, когда он позволял заполучить в постель королевскую дочь-соблазнительницу. Навсегда. – Конечно, теперь, когда я знаю всё, я ожидаю большую награду, чем вы предложили вначале.
Король приблизился, лунный свет заиграл в его посеребренных волосах.
– Если думаешь, что я заплачу тебе, чтоб ты женился на моей дочери, жадный ты дьявол, то ты ошибаешься.
– Денег мне не надо.
Это немного успокоило Георга.
– Тогда, чего ты хочешь?
– Чего-то более определенного, чем ваше расплывчатое обещание поддерживать меня. Вы сделаете меня премьер-министром, но вы сделаете это по моему плану, на моих условиях.
Его Величество настороженно посмотрел.
– Что это значит?
– Я больше не буду ждать вашей милости. К тому времени как я женюсь, надеюсь, вы убедите Ливерпула оставить пост премьер-министра. В день моей свадьбы, полагаю, вы вручите мне его письмо об отставке.
Король побледнел.
– Что, если это скоро случится? Я не знаю, если я…
– Вам лучше постараться, если вы хотите, чтобы я не допустил участия Луизы в дополнительных выборах.
Король все еще выглядел обеспокоено и Саймон добавил:
– Не волнуйтесь – мне понадобится какое-то время, чтобы завоевать её. Луиза не дура; она знает, что встала на опасный путь. Она будет подозревать любого политика, который захочет жениться на ней, особенно меня.
