Текст книги "Только герцогу это под силу"
Автор книги: Сабрина Джеффрис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)
Глава 6
Дорогая Шарлотта,
Это конечно бы помогло мисс Норт, помирись она с Фоксмуром. Все уверены, что он сменит Ливерпула на посту премьер-министра. Но я не представляю мисс Норт в качестве герцогини, его жены. Она бы заставила его хорошенько поплясать, а я слышал, что Фоксмур совсем не увлекается танцами.
Ваш самоуверенный кузен,
Майкл
Сердце Луизы упало. Он не должен был знать об их политических стремлениях. Никто в Парламенте не должен был знать, пока Лондонские женщины не располагали поддержкой. Она могла представить только один способ, как он выяснил это.
Но когда она сердито посмотрела на его сестру, Регина чопорно выпрямилась.
– Не смотри на меня – я ему не говорила.
– Да, она не говорила мне, – улыбнулся Саймон. – Не зря же я был однажды советником короля. Я знаю, как выудить информацию, в особенности, если речь идет о политике.
В то время как он вручал свой цилиндр из бобрового меха дворецкому, миссис Харрис сказала:
– Тогда вы, конечно, понимаете, как будут огорчены некоторые ваши друзья в Парламенте, услышав, что вы помогаете нам.
– Помогаю вам?
– Да, взяв Луизу на встречу с лордом Трасбатом.
– А-а. Я вряд ли бы называл договоренность о встречи с Трасбатами «помощью». Но, если вы ищете настоящей помощи, я могу её вам оказать. После того как убедите меня, я помогу.
Убедим его? Ну и наглец!
– Нас не интересует ваша помощь, – сказала резко Луиза.
– Нас интересует любая помощь, – вставила миссис Харрис. – Особенно исходящая от человека такого ранга. – Она оценивающе посмотрела на Саймона. – Вопрос, ваша светлость, не в том, хотим ли мы вашей помощи, а почему вы её предлагаете.
– Я не предлагаю. Пока что. Сначала мне хотелось бы узнать побольше о вашем деле – ваши намерения, ваши методы…
– Вам желаете пошпионить за нами, – сказала Луиза.
Он холодно улыбнулся ей.
– Я с лёгкостью получил другие нужные мне сведения о вашей группе. И, если бы я хотел за вами пошпионить, мисс Норт, я бы не стал тратить время на разговоры с вами, недоверчивыми особами. Я бы лучше отправился помогать менее настороженному представителю, – он кивнул на Регину. – Или мучить вопросами свою сестру.
– Чего, справедливости ради, – вставила Регина, – он не сделал.
– Я пришёл сюда исполнить данное вам обещание, – продолжал Саймон. – Вы обсуждали политику, поэтому я отметил, что мог бы помочь. – Он натянуто улыбнулся. – Но прежде чем поддерживать какую ни было организацию, я рассчитываю узнать её намерения и методы. Уверен, вы это понимаете. – Когда они все ещё подозрительно молчали, он добавил, пожав плечами: – Конечно, если вы не хотите моей помощи…
– Что вы конкретно хотели бы знать? – спросила миссис Харрис.
– Послушайте, – добавила Луиза, – я не собираюсь ничего ему рассказывать, пока не пойму, что мы можем ему доверять.
– Конечно, нет, – удивив её, сказал Саймон. – Но почему бы не позволить мне несколько дней понаблюдать за работой вашей группы? В чём загвоздка-то? – Он выгнул одну бровь. – Разве что, услышанное мной – неправда, и Лондонское женское общество действительно планирует безумную революцию.
Присутствующие слегка сотрясались от смеха, но у Луизы всё сжалось внутри. Он определенно узнал очень много спустя всего лишь неделю. И, если другие политики знали то, что и он, то это не хорошо. Если не позволить ему вести наблюдение, то это в дальнейшем вызовет подозрения касательно политических амбиций её группы. И это тоже плохо.
Но позволь она ему и вправду «понаблюдать», ей пришлось бы терпеть его присутствие.
Разве пришлось бы? Внезапно её посетила одна мысль.
– Как думаете, миссис Харрис? Можно ли герцогу понаблюдать ваш новый комитет?
– Это будет честью для меня, – улыбнулась миссис Харрис. – Если он не возражает приезжать сюда дважды в неделю для встреч.
– Конечно нет, – сказал Саймон. – Я мог бы сопровождать мою сестру и мисс Норт.
– О, но я не член её комитета, – Луиза самодовольно улыбнулась.
Лицо его помрачнело.
– Тогда позвольте понаблюдать за вашим комитетом.
Она снисходительно улыбнулась.
– Комитет миссис Харрис даст вам лучшее представление о нашей организации.
Как приятно перехитрить Саймона, для разнообразия. Вознамерься он оценивать их политические замыслы, то это расстроило бы его планы. А будь он искренне заинтересован её группой, то текущая работа миссис Харрис дала бы ему отличное представление об их деятельности.
Он с подозрением взирал на неё.
– И чем конкретно занимается этот комитет?
Луиза вернулась к столу.
– Если у вас есть в запасе ещё несколько минут, ваша светлость, мы объясним.
– Несомненно, – сказал он, следуя за ней.
Он придержал её стул, демонстрируя одну из своих тигриных улыбок, и она в точности поняла, как должна себя чувствовать газель, загнанная в угол. Девушка отмахнулась от этого чувства. Она не загнана в угол. Она же нашла способ держать его в отдалении хоть какое-то время, разве нет?
Хвала небесам и за это. Взгляните-ка на этого красавца-негодяя – он уже заставил девочек краснеть и заикаться, когда миссис Харрис представила его. Даже Венеция слегка залилась краской, ни один мужчина ещё не действовал так на неё.
Что такого в этом Саймоне, что заставляет совершенно благоразумных женщин превращаться в круглых дурочек? Может дело в его умении вызывать у женщины такое чувство, будто он слушает только её, обращает внимание только на неё?
Или просто виной всему его властный вид? Он отодвинул стул для миссис Харрис с мужской грацией, которую было приятно созерцать, каждое движение выверено, ничего лишнего. И как только все разместились, и он занял место напротив Луизы, она не могла не заметить, как ловко он управляется с Раджи. Он постучал по столу, и обезьянка прыгнула прямо на это место, прижимая к белой пушистой грудке игрушечную канарейку.
Элиза, которая ухитрилась занять место рядом с Саймоном, по-девичьи вздохнула.
– Ваша обезьянка – просто прелесть, ваша светлость.
– Вы даже не представляете – это существо уничтожает женские причёски, – язвительно заметила Луиза. – Эта прелесть «устроит кровопускание», если не будете осторожны.
– Только когда они являют собой определённое искушение, – сказал Саймон. – Он думал, что павлин леди Трасбат – это игрушка.
– Как эта маленькая вырезанная фигурка, – сказала Элиза. – Откуда она?
– Саймон обычно сам их вырезает, – заметила Регина. – Он это любит.
– Правда? – миссис Харрис взглянула на Саймона другими глазами. – Это очень хорошо.
– Резьба занимает мои руки, пока мой мозг трудится над задачей, – сказал он.
Луиза уже и забыла об этой его странной привычке. Однажды он выточил для неё совершенно очаровательную лилию только потому, что она сказала, что любит их. Это единственное напоминание о нём, которое она сохранила.
– Вы выучились резьбе в Индии? – спросила Элиза.
– Нет, – ответил Саймон с усмешкой. – Меня научил мой отец.
Луиза моргнула. Она редко слышала, чтобы он говорил о родителях. Она больше узнала о них от Регины, чем когда-либо от него самого.
– Правда, что вы были первым герцогом, который стал генерал-губернатором Индии? – спросила Элиза с сияющим взглядом.
– Мисс Креншоу, прекратите докучать герцогу, – вмешалась миссис Харрис.
– Все в порядке, – Саймон бросил на Элизу дружелюбный взгляд. – Нет, вовсе нет. Задолго до меня эту обязанность исполнял Веллингтон, хотя в то время он не был герцогом.
– К тому же, Саймон не первый из нашей семьи, кто отправился в Индию, – вставила Регина. – Младший брат моей матери тоже там служил. Дядя Тобиас был там лейтенантом в течении… что там было, Саймон? Два года? До того, как он умер от малярии?
Выражение лица Саймона стало непроницаемым.
– Три года, – Саймон откинулся на спинку стула. – Ну, хватит говорить об Индии. Я хочу знать, что представляет собой комитет миссис Харрис.
Его натянутая улыбка позволила Луизе немного поразмыслить. Все, что она слышала от Регины об их дяде, было то, что бедняга погнался за удачей, а вместо этого умер в одиночестве. Очень грустная история. Эти ли воспоминания обеспокоили Саймона?
Впрочем, какая ей разница? Она заставила себя обратить внимание на то, что говорила миссис Харрис.
– В настоящее время мы оцениваем перечень работ, который бы обеспечил устойчивый доход для наших женщин, отбывающих наказание, в то время как обучаем их полезным навыкам, – объяснила миссис Харрис. – Нам нужно что-то такое, не требующее длительного обучения, так как у нас недостаток в добровольцах для этого. Тем не менее, хорошо оплачиваемое.
– Насколько хорошо? – спросил Саймон.
– Достаточно, чтобы поддержать наши программы – тюремную школу, дополнительную одежду и постельное, и надзирательниц, вместо мужчин-охранников.
– Почему вам пришлось бы платить за надзирательниц – разве это не обязанность тюремной системы? – почесав спинку Раджи, поинтересовался Саймон.
– Должна быть, – гнев от такой несправедливости бушевал в груди Луизы. – Вместо этого, охранникам выплачивают из взносов, взятых у бедствующих заключённых. Так что, нет сомнений, они – скоты, которые пользуются своим положением, чтобы издеваться над женщинами, склоняя их к… – Она прервалась, вспомнив о молодых леди. – К… э… своим заигрываниям.
– И Парламент не считает это проблемой, – сказала Регина. – Несмотря на отчеты комитета, они отказываются провести надлежащие реформы.
– Министр внутренних дел заявляет, что мы бы «уничтожили страх перед наказанием в криминальных группах». – Одно лишь воспоминание об этой речи заставило кровь Луизы вскипеть.
– Это, конечно, похоже на Сидмута, – сказал Саймон срывающимся голосом. – Он приравнивает реформы к революции и радикалам.
– А вы нет? – уколола миссис Харрис.
Скрытное выражение появилось на его лице.
– Это зависит от реформы. Но я понимаю, почему вы хотите выдвинуть кандидата. Да простите меня за эти слова, я мог бы быть вам очень полезен, консультируя вас…
– О да, – вмешалась Луиза, – я уверена ваши коллеги-политики поведали вам как именно консультировать нас.
Он пронзил её своим взглядом.
– Вы подозреваете во мне провокатора?
– Не представляю, зачем мне это, – голос её сочился сарказмом. – Что может быть подозрительного в желании политически амбициозного герцога проводить время с реформаторшами, а не с приятелями в клубе?
С ленивой улыбкой он проследовал своим взглядом вниз к её губам.
– Даже герцог с политическими амбициями может иметь личные мотивы, желая быть советчиком… для друга.
В то время как это вызвало хихиканье у школьниц, девушка вскинула голову.
– Прекрасно. Я рада вашим советам, до тех пор, пока вы ограничиваетесь только помощью нам с работой, приносящей доход для женщин-заключённых.
Элиза с обожанием посмотрела на него.
– Возможно, герцог мог бы рассказать нам, как научить отбывающих наказание женщин резьбе по дереву. Это же не назовешь недоходной работой?
– Вручить ножи заключённым – это плохая мысль, Элиза, – резко сказала Луиза, раздосадованная девичьей восторженностью и обожанием.
Саймон отклонился на спинку стула.
– Резьба может быть и не подходящее занятие, но ваши женщины могли бы раскрашивать чьи-либо резные изделия.
– И кто же будет нас ими обеспечивать? Вы? – съязвила Луиза.
Он приподнял одну бровь.
– Конечно же нет. Но я мог бы поставлять краску.
Регина всплеснула руками.
– Я совсем забыла. Одним из вложений дедушки Монтита была фабрика красок в Лидсе. Он оставил её Саймону.
– Ежегодно лондонские производители игрушек вырезают тысячи тележек, солдат, даже ноевых ковчегов с животными. – Саймон подался вперед, воодушевление придало его загорелым щекам румяный оттенок. – До Рождества ещё осталось несколько месяцев. Если вам приходилось сотрудничать с резчиками белой древесины…
– Белой древесины? – прощебетала Элиза.
– Сосны, – объяснила Луиза, удивляясь, что Саймон даже знает такой термин.
– Вы могли бы сделать так, чтобы дамы раскрашивали игрушки, – продолжал Саймон. – И если распродадите их на Рождество, получите хорошие деньги.
Луиза с неохотой признала, что это было хорошей мыслью. Она начала перечислять все, что надо для этого сделать:
– Мы должны будем найти резчиков и кого-то для доставки краски и обучения женщин…
Что-то издало глухой звук перед ней на столе. Вздрогнув, она посмотрела и увидала Раджи, который пересек стол и поставил перед ней канарейку.
– Мне жаль, Раджи, – сказала она, – но, если мы беремся за это дело, нам нужны новые резные изделия для раскраски.
Когда он задрал кверху голову, как будто слушая её, все за столом засмеялись. Затем он прыгнул ей на колени.
– О, – воскликнула она, поскольку он схватился за лиф её платья. Когда она обняла милое создание, Раджи с довольным вздохом свернулся в клубок. – Святые небеса, что это значит?
– Очевидно, вы ему нравитесь, – сказал Саймон низким голосом. – Раджи очень особенный. С тех пор, как его предыдущая владелица умерла, он сторонился женщин.
– Не восхитительно ли это? – выдохнула Элиза. – Он думает, что вы – это она, или что-то в этом роде.
Ком застрял в горле Луизы, когда она погладила шёрстку обезьянки.
– Не глупите. Он всего лишь надеется выпросить у меня чашечку пунша. – Но в тайне она была тронута. Она не потрудилась хорошенько разобраться почему. Как и не встречалась с Саймоном взглядом, опасаясь того, что могла бы там увидеть. – Итак, на чём мы остановились?
– Комитет миссис Харрис возглавит программу по раскраске дамами игрушек, – Регина постукивала карандашом по столу. – Но нам нужно будет позаботиться о детях, чтобы они не ели краску.
– В Ньюгейте дети? – хмурый взгляд испортил прекрасный высокий лоб Саймона.
– К несчастью, да, – сказала миссис Харрис, с суровым выражением. – Система такова, что самых маленьких заключают в тюрьму вместе с матерями. Только в Ньюгейте содержится 286 женщин и 113 детей младше шести лет, запертых вместе с убийцами и разбойниками.
Луиза хорошо помнила своё негодование, когда она впервые увидела до жалости недокормленных, голых пострелят, вынужденных быть свидетелями того, как их матери продают себя за еду и одежду для своих крошек.
Слава Богу, Ассоциация и Лондонские женщины улучшили положение. Но недостаточно; пока что недостаточно. Она сильнее прижала Раджи к груди.
– Они даже рожают там малышей. Можете себе представить? С одним-единственным доктором мы должны защитить женщин и не дать им умереть от родильной горячки или потери жизненно необходимой крови…
– Луиза, дорогая, ты уже выразила свою мысль, – прервала миссис Харрис, обведя взглядом своих воспитанниц.
Разумеется, никогда не представлявшие себе опасностей деторождения, они с широко раскрытыми глазами уставились на Луизу. Саймон тоже внимательно смотрел на неё с немым вопросом в глазах. Он был последним человеком, которому она бы хотела показать свой тайный страх.
– Именно поэтому нам требуются средства, – сказала она быстро. – Если не для женщин, то для наших детей. – Улыбка тронула её губы. – Они тоже достойны игрушек, – она посмотрела на миссис Харрис. – Удостоверьтесь, что вы включили это в программу.
– Мне неудобно прерывать, мисс Норт, но мы с вами еще должны нанести визит Трасбатам, – Саймон взглянул на свои часы. – А уже – три тридцать.
Миссис Харрис жестом показала Луизе, чтобы та уходила.
– Иди, иди. Леди Трасбат слишком важна, чтобы пренебрегать ею. Мы сможем далее обсудить кандидатов во вторник.
Саймон уже поднялся, чтобы обогнуть стол.
– А что во вторник?
Луиза тоже поднялась.
– День, когда мы… – она запнулась, когда её поразила шальная мысль. – Именно тот день, когда вы должны приезжать наблюдать за нами. И если вы хотите помочь, можете захватить свою карету или какой-то другой экипаж, который найдете.
– Теперь, Луиза, – предостерегла Регина, – я сомневаюсь, что мой брат захотел бы…
– Она сказал, что хочет понаблюдать, разве нет? И откуда же лучше всего наблюдать, как не из собственного экипажа? Кроме того, мы могли бы пользоваться дополнительным конным экипажем.
– И правда, могли бы, – озорно произнесла миссис Харрис.
– Для чего? – Саймон выглядел явно настороженным.
Луиза улыбнулась.
– Пора уходить, вы так не думаете? Хотя особняк Трасбатов недалеко, время позднее. Если мы должны возвратиться дотемна…
– Прекрасно, – Саймон подобрал игрушечную канарейку Раджи со стола. – Но я жду, что вы по пути объясните, зачем вам мой экипаж.
Он жестом указал на дверь, и девушка поспешила туда, с каждым шагом всё шире улыбаясь. Если уж это не отобьет у него охоту плести вокруг них всякие коварные интриги, то ничего уже не поможет.
Глава 7
Дорогой кузен,
Любовь Фоксмура к танцам должно быть улучшилась, поскольку он бесстыдно преследует Луизу. Он даже согласился помогать Лондонским женщинам, что беспокоит меня. Уж кто и мог бы быть опасен для наших политических намерений, так это герцог.
Ваша встревоженная подруга,
Шарлотта
Саймон весь кипел, вместе с Раджи ожидая Луизу возле кабинета миссис Харрис. Проклятая девчонка не желала видеться с ним всю неделю, лишь только для того, чтоб обманом добиться его согласия понаблюдать за неподходящим комитетом, когда он совсем загнал её в угол.
Она думала заставить его прекратить преследование, да? Отлично, он бы позволил ей поломать над этим голову, но только какое-то время. Ведь имея дело с её политическим дилетантством, ему следует знать, как далеко это зашло, а значит, надо держаться к ней поближе. Да и чертовски трудно ухаживать за женщиной, ведущей себя неприступно.
По крайней мере, на эту поездку она в его распоряжении, и по вторникам, тоже. Он нахмурился. Несомненно, она придумала какое-то новое испытание, которое крутилось вокруг возникшей надобности в его экипажах.
– Готовы? – спросила Луиза, выплывая из кабинета миссис Харрис в своеобразной шляпе из котикового меха и аккуратном маленьком белом жакете.
Он глубоко вдохнул. Как этой чертовке удавалось так притягательно выглядеть в таком чопорном одеянии? Пребывая в Индии, ему довелось увидеть сотни дэвадаси [14]14
Дэвадаси («рабыня бога» с санскрита) – изначально храмовые танцовщицы, служительницы божества; со временем их роль претерпела изменения, развлекая брахманов, махарадж и богатых паломников, дэвадаси превратились в итоге в храмовых проституток.
[Закрыть]в соблазнительных сари, однако ни одна из них не выглядела так же обаятельно, как Луиза в наглухо застёгнутом жакете. Ни одна из них не разгорячила его своими изумительными, нежными изгибами, покрытыми атласом…
– Саймон? – окликнула его Луиза с очаровательно порозовевшими под его сладострастным взглядом щеками.
– Да. Готов. Точно. – Чёрт бы побрал его живое воображение. Дай Бог, чтобы она поскорее прекратила сопротивление, иначе она вынудит его просить милостыню.
Они добрались до ожидающего его фаэтона. Так как герцог предпочитал править лошадьми, а Раджи полюбил ездить на высоте, то он передавал своего питомца ливрейному груму. Минутой позже, его подобранные гнедые уже спокойно шли рысью по дороге назад к Лондону.
Взглянув, он заметил, что Луиза сидела чопорно выпрямившись – истинное воплощение его сестры в своей величественности. За исключением улыбки, играющей на прелестных губках Луизы: та была слишком озорной для Регины. И, безусловно, чертовски соблазнительной.
Саймон резко перевел взгляд обратно на дорогу, чтобы не поддаться порыву и не завладеть этим великолепным ротиком прямо тут, у всех на глазах.
– Зачем вам нужны во вторник экипажи? – внезапно спросил он, отвлекая свое внимание от её губ.
– Нам надо перевезти несколько женщин-заключённых на небольшое расстояние, вот и все.
Чего же тогда она так самодовольно улыбается?
– А разве это не входит в обязанности тюрьмы?
– Входит, но заключённых обычно садят в открытую телегу, а мы не хотим этого, потому… – Её улыбка исчезла. – Ладно, это право не разумно.
– Позвольте предположить – скованные в открытых телегах заключённые привлекают всеобщее внимание. А значит, женщины подвергаются насмешкам и оскорблениям.
– И избиениям бесчувственными людьми, – в её голосе нарастало возбуждение. – И забрасываются гнилыми помидорами и яйцами… – Она внезапно остановилась, осознав как сильно она открылась. – Мы посчитали, что частные экипажи, как-никак, лучше, чем телеги.
– Не сомневаюсь, – сказал он раздражённо. – Особенно мои личные экипажи. Зачем подвергать прихоти буйной толпы ваши собственные экипажи, куда забавнее подвергнуть этому мои?
– Мы не просим вас делать того, чего сами не делаем, – Луиза окинула его испытывающим проницательным взглядом. – Вы же говорили, что хотите понаблюдать.
– Да, говорил. – И дерзкая девчонка ухватилась за случай помучить его за это. – Но как не радуйся я выпавшему случаю поскакать под градом гнилых овощей, я вам для этого дела охотнее достал бы более подходящие кареты.
Она фыркнула.
– Если вы про наёмные экипажи, то мы пробовали. Они не хотят сдавать их нам, ни за какие деньги. Только не для этого.
Этой девице-бедокуру всё же не терпится, так и вынуждает подставить его личные роскошные экипажи.
– Владельцы наёмных экипажей рискнут, если получат должное побуждение. Например, гарантии герцога, что их потери возместят.
Это хорошо, что его состояния более чем достаточно. Иначе, уверяя свою будущую жену-скептика довериться ему, он, в итоге, довел бы себя до нищеты.
Не услышав от неё ни слова, он добавил:
– Разве это не то, что нужно? Или вы непреклонны и хотите видеть, как толпа уничтожает мои экипажи?
– Это не смешно, – сказала она. – Наша группа серьёзно настроена добиться человечного обращения для тех женщин.
– Не так уж серьёзно, – герцог ещё сердился на то, как она ранее ловко крутила им. – Иначе не отказались бы и воспользовались моими значительными талантами для своей наибольшей выгоды.
– Прекратите, не побуждайте меня втягивать вас в наши политические дела, – она сложила руки на коленях. – Я знаю, что наблюдение за нами – это не подлинная ваша цель.
– Это, безусловно, не единственная моя цель, – проговорил он тихо.
– Как это понимать?
Он медлил, тем не менее, уж лучше быть честным там, где это возможно. Честность всегда продвигала его дальше в отношениях с ней, чем обман.
Всё это ухаживание – обман, насмехался дедушкин голос. И ты называешь меня лицемером?
Саймон сжал зубы. Это не обман – он полон решимости жениться на ней. Он просто скрывал свои мотивы ради этого: только так можно было добиться наилучшего для всех исхода – включая её.
– Наверняка, мое желание очевидно. Я хочу быть с вами, Луиза.
Она недоверчиво посмотрела на него.
– Почему? Король вам что-то рассказал? Он всё никак не уймется, заладил о моей деятельности…
– Это никак не связано с королём, – отрезал он, позже пожалев о вопиющей лжи. Но Господи, Луиза иногда вынуждала его. – Ты самая недоверчивая особа, которую мне доводилось встречать. Упаси боже мужчину взяться ухаживать за тобой…
– Ухаживать за мной! – её мелодичный смех раздражающе подействовал на него. – Ухаживать за мной? Ну и дела.
– Не самый лестный отклик, – проворчал он.
– Нет, нет, простите меня, я польщена, правда, польщена. – Её плечи сотрясались от смеха, и она крепко сцепила одетые в перчатки руки.
– Могу видеть, как вы польщены. Вы на грани обморока.
Девушка озорно взглянула на него.
– Вы предпочли бы видеть меня в обмороке?
– Я предпочел бы видеть, что вы воспринимаете меня всерьез. Так как на этот раз я твёрдо решил завоевать вас.
Её глаза потемнели.
– Вы это серьезно, не так ли?
– Я бы не произносил это, если бы… – Он спохватился слишком поздно.
– Так не думали? – закончила она, с игривой улыбкой на устах. – Мне кажется, достаточно легко вспомнить, как вы тогда впервые произнесли это, имея в виду совсем иное.
Герцог разозлился.
– С того времени всё изменилось. И я изменился. – Сильнее, чем она себе представляла, даже если у него до сих пор были скрытые мотивы ухаживать за ней.
– Не вы один, – прозвучало так, будто она пыталась убедить в этом не только его, но и себя. – Вот почему нет смысла вам за мной ухаживать. Я больше не наивная глупышка, ловящая каждое ваше слово.
– Вы никогда не были глупышкой. – Он нервничал, хотя осознавал, что этот разговор ни к чему не приведет. Понятно, они не могли двигаться дальше, минуя его.
Грум Саймона, может, и не слышал их за возбужденным «щебетанием» Раджи и поднятым верхом фаэтона. Но на всякий случай, Саймон понизил голос.
– Это я был дураком, Луиза. Я полагал, что могу делать всё, что король ни попросит, ни ранив никого. – Тон его становился язвительным. – К несчастью, у меня досадная склонность заходить в деле слишком далеко, когда любой другой бы уже протрубил отступление.
– Правда? – проговорила она холодно. – Продолжайте.
– Я не думал так, как сказал, клянусь. – Сжимая поводья, он внимательно смотрел на усыпанную гравием дорогу. – Тем вечером, когда вы сказали мне, что я не должен видеть вас, пока вы не достигли совершеннолетия, я понял, что мои планы рушатся. Слова сорвались…
Она запнулся, осознав, как ничтожно это прозвучало. Тем не менее, это правда. Отчаянно пытаясь сохранить королевское влияние, он произнёс те роковые слова, навсегда изменившие его жизнь: «Бежим со мной. Я люблю тебя. Выходи за меня».
Секундой позже, он пожалел о них. Даже в пылу юношеских амбиций, он понял, что зашел слишком далеко. Но, всё же, не взял слов обратно.
И когда её личико засияло, и она сказала «да», совершенно нормальным показалось поцеловать её. Особенно, когда он неделями мечтал об этом, думал об этом по ночам, сгорал от желания прикоснуться к ней…
– Дело в том, сэр, – сказала Луиза, – меня больше не волнует, что вы изменились. Я не собираюсь больше выходить замуж ни за кого. Ни за вас, ни за другого мужчину.
Он не хотел верить ей. Его сестра заявляла о том же, пока не уступила ухаживаниям Дрейкера. И, если Луизе вздумалось отвадить его, ей придется постараться.
– Скажите, чего вы желаете, вы не из тех женщин, что…
– Посвящают свою жизнь какому-то делу?
– Отказываются от мужчин. Вы слишком страстная, вам не вынести жизни старой девы.
– Только потому, что я вконец растаяла от вашего поцелуя семь лет назад…
– И четыре вечера тому назад, – проворчал он.
– Я же говорила, это был эксперимент. Он ничего не значит.
Он искоса посмотрел на неё.
– И поэтому вы меня избегаете. – Его сарказм нарастал. – Поэтому сегодня вам помешали скрыться…
– Этого не было! – быстро взглянув назад, она понизила голос. – Просто моё дело намного важнее нас с вами или того, что между нами произошло.
Но руки у Луизы дрожали, а щёки заливал прелестный румянец, и это вызвало в нём волну ликования.
– Докажите.
– Простите?
– Докажите, что ваше дело в край важнее всего остального. Позвольте консультировать ваш комитет. Вам хорошо известно, я могу быть бесценным для вас. И не несите чепухи о том, что не доверяете мне. Если бы я хотел выведать ваши секреты, я бы это сделал. Но дайте шанс, и я смогу быть вам очень полезен, помогая лавировать в политических водах.
Во всяком случае, пока он не женился на ней. Он ничего не имел против её замечательной группы, но они нарывались на неприятности, раз продолжали её слушать. Реформаторские группы, что впадали в немилость общественного мнения, преуспевали только в том, что тормозили своё дело.
Поскольку она – их движущая сила в политике, им было бы лучше без неё. Тогда они могли бы снова помогать женщинам-заключённым, пока их реформы законодательно не воплотятся, здравым ходом, здравыми людьми, такими как он.
Но, если убрать Луизу из группы, это также нанесло бы вред их благотворительности?
Только в одном Ньюгейте находятся 287 женщин и 113 детей, запертых с убийцами и разбойниками. Дети, о Господи, в возрасте до шести лет.
Это не имело значения, говорил он себе, игнорируя муки своей совести. Иногда даже замечательные благие дела могут быть принесены в жертву для достижения всеобщего блага. Он намеревался оставить в силе сделку с королём, что бы она ни повлекла за собой. Чем скорее он прекратит вмешательство Луизы в политику, тем лучше для всех.
Он щелкнул поводьями.
– Если ваше дело и правда важнее «нас», почему бы не позволить мне быть вашим советчиком? – Посмотрев на неё украдкой, он добавил: – Конечно, если вам в тягость моё присутствие из-за излишней болезненности нашего прошлого, или потому, что я искушаю вас отказаться от возвышенных мыслей о браке…
– Не льстите себе, – огрызнулась она.
– Тогда используйте меня. Семь лет назад, я воспользовался вами в личных целях. Теперь ваша очередь воспользоваться моим безрассудным влечением к вам в угоду ваших политических намерений.
Герцог чувствовал её оценивающий взгляд.
– Как я могу быть уверена, что это не очередные ваши козни?
– Вы можете позволить мне доказать мою искренность. Если вы верите, что всякий может исправиться, разве нельзя проявить ко мне такое же уважение, как к вашим женщинам-заключённым? Что вам стоит воспользоваться моими связями и знаниями в политике?
– Это может стоить нам всего, если вы обратите против нас то, что узнаете.
– Во всяком случае, осведомлённость в ваших делах, не может стоить вам всего. – По этой причине он и хотел жениться на ней и уговорить её оставить политику. – Кроме того, я рискну своей собственной политической карьерой, открыто поддерживая группу, что вызвала недовольство членов парламента.
– Тогда зачем это? – спросила она резко.
– Потому что я вас хочу, – сказал он низким голосом. – В качестве моей жены. И если единственный путь, каким я могу вас завоевать, – это консультация вашей группы, то это то, что я буду делать.
Эти слова резко остановили её. Она выглядела так, будто собиралась ответить, затем моргнула и уставилась прямо вперед на широкую вязовую аллею, ответвляющуюся от главной дороги.
– Это поворот к дому леди Трасбат.
Чёрт, он самый. Он вошёл в поворот так быстро, что Луизу отбросило на него. Когда она схватилась за его ногу чтобы сохранить равновесие, его мышцы невольно дёрнулись от прикосновения. Девуша собралась отнять руку, но он перехватил её и прижал к своему бедру. Их взгляды встретились, и на какую-то долю секунды он увидел свое собственное возбуждение, отразившееся в её глазах.
Это промелькнувшее видение взбодрило его. Они приближались к дому, когда он переплёл свои пальцы с её.
– Так вы позволите консультировать вас? Или обречёте вздыхать по вам издалека, одиноко томиться в постели, обезумев от любви и …
– Сколько вздора. – Однако губы её тронула неохотная улыбка, и она не пыталась высвободить руки. – Даю вам неделю от силы, прежде чем устанете ухаживать за мной и обратите внимание на более подходящую особу.
– В прошлый раз я не устал ухаживать за вами, так ведь? – Он озорно взглянул на неё. – Я прекратил только потому, что вы потребовали моей отправки в Индию.
– Вам не обязательно было уезжать. – В ней появилось напряжение, и она высвободила руку. – Вы могли бы бросить вызов королю, отказавшись от шанса стать премьер-министром, и женится на мне. Но не сделали этого.
