Текст книги "Только герцогу это под силу"

Автор книги: Сабрина Джеффрис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

Глава 2

Дорогая Шарлотта,

До меня дошли только слухи о том, что произошло между мисс Норт и Фоксмуром. Да и какой джентльмен осмелится расспрашивать герцога об этом, после сражения в Кирки? Мне не хотелось бы попасть в немилость к человеку, чьи слова смогли побудить крошечное войско сипаев [6]6
  наёмный солдат в Индии.


[Закрыть]вступить в бой с многочисленным врагом и одержать победу.

С дрожью в коленках,

Ваш кузен Майкл.

Итак, Его Высокомерие Герцог, по-прежнему является источником неприятностей. Это нисколько не удивляло Луизу.

Обезьяна, однако, была довольно шокирующей. И кому взбрело бы в голову взять обезьяну на общественное мероприятие? Только кому-то высокомерному, уверенному в радушном приёме, кому-то, кто любит отпускать комплименты, которые заставили бы покраснеть любую женщину.

– Насколько плохо? – спросил жалобный голос.

Луиза вздрогнула. Она должна была исследовать голову леди Трасбат, которая лежала теперь на её коленях.

– Я ещё не нашла это.

Она и баронесса сидели в гостиной Каслмейна. К её удивлению, после того как баронесса пришла в себя от обморока, она полностью отдала себя в руки Луизы, даже улеглась на дамасскую софу, когда они сюда вошли, чтобы Луиза могла осмотреть кожу её головы, пока слуга звал Регину. Получив такую неожиданную возможность быть полезной этой женщине, Луизе не следовало предаваться мечтам о Саймоне.

О боже, она не должна также думать о нем, как о Саймоне. Сейчас он был для неё герцог Фоксмур, и никак иначе. Если бы у неё была хоть капля здравого смысла семь лет назад, то она осознала бы это тогда, и неважно какие речи лились из его уст о её глазах и волосах, о том, что он чувствовал…

Чувствовал, ха! У этого мужчины нет чувств. Они были уделом простых смертных, а не великого герцога. Какой же она была дурой, что полагала иначе.

Но она, по правде говоря, должна быть ему благодарна. Из-за него она научилась быть разумнее, имитируя поведение Регины и других леди при дворе. В эти дни герцог не был единственным, кто мог скрывать истинные чувства за непроницаемой улыбкой. Хотя Луизе понадобились годы, чтобы научиться сдерживать свои изменчивые чувства, но она добилась этого, чёрт возьми. И сегодня вечером она одержала победу, обращаясь с могущественным герцогом сдержанно, как подобает леди.

Теперь только прекратили бы трястись её руки, дрожать внутренности и бушевать кровь в её венах. Она нахмурилась. Это несправедливо. Как этот негодяй-манипулятор всё ещё мог возбуждать её только одним волнующим взглядом таких обжигающих синих глаз? Ей этого не надо. Она, наконец, получила шанс с глазу на глаз поговорить с капризной баронессой, и этому лживому дьяволу ей не помешать.

– Я не могу найти рану, – сказала Луиза. – И обезьяна, кажется, оставила какие-то странные частички мякины [7]7
  отход от обмолота и очистки зерна злаковых и бобовых растений: состоит из семенных плёнок, частей колосков, размельчённых листьев, неполновесных зёрен, семян сорных трав.


[Закрыть].

– Это птичий корм, дорогая, – прощебетала баронесса.

– Птичий корм?

У женщины был птичий корм в волосах, силы небесные!

– Мои птицы – безобразные едоки, – сказала Леди Трасбат, как будто бы это всё объясняло. – Но, по крайней мере, они не нападают на людей без причины.

– Да, птицы – прекрасные домашние животные.

Когда они не оставляют свой корм в чьих-то волосах.

– Вы держите птиц? – спросила леди Трасбат, оживившись.

Она держала котов. Они любили есть птиц. Вероятно это не самое лучшее обстоятельство, которое стоит упоминать.

– Мой брат держит лебедей, – подстраховалась она.

– Никто не «держит» лебедей, моя дорогая. – Сказала пренебрежительно леди Трасбат. – Они – украшение, и, кроме того, с плохим характером. Но хорошенькая канарейка будет развлекать вас песней в течение многих часов, ничуть не выказав недовольство. Или зяблик, с его…

В то время как леди Трасбат впала в поэтическое состояние, описывая свою дружелюбную стаю, Луиза пробиралась сквозь семена мякины и размышляла о том, как повернуть беседу назад к Лондонскому женскому обществу. В конечном счете ей не хотелось спугнуть баронессу. Луиза наконец нашла источник крови и промокнула его своим носовым платком.

– Ваша рана не так уж страшна. Только царапина.

– Она чертовски болит, – возразила леди Трасбат.

– Я уверена, что так и есть, – ответила успокаивающе Луиза. – Как только придет Регина, она наложит мазь на рану. Она добровольно помогает в Челси-Хоспитал [8]8
  Челсийский инвалидный дом (для ветеранов войны) в Лондоне, основан в 1682 г.


[Закрыть], вы знаете.

– Я, вероятно, подхвачу какую-нибудь ужасную болезнь от той противной обезьяны.

Луиза сдержала порыв отметить, что леди Трасбат могла так же легко подхватить что-нибудь от своих птиц.

– Вы были очень храбры, моя дорогая. Иначе я бы не выбралась из этой схватки. Как умно было с вашей стороны соблазнить это существо пуншем! Я никогда бы до этого не додумалась. Я не умею быстро соображать. Мои канарейки всегда так говорят.

– Ваши канарейки разговаривают?

– Не глупите – они же канарейки. Но это не значит, что я не могу понять то, о чём они думают. – Луиза все еще пыталась разгадать это, когда леди Трасбат добавила, – я уверена, они согласились бы, что ваша поимка того своенравного животного была великолепна.

Леди Трасбат повернула голову, чтобы посмотреть на Луизу.

– Вы научились так быстро думать в вашей небольшой группе?

Наконец, шанс которого она ждала!

– Я узнала много вещей от прекрасных и преданных женщин из Лондонского женского общества.

– Как долго вы являетесь членом этого общества?

– Три года. Я была одной из основательниц группы.

Леди Трасбат поцокала языком.

– Молодой леди, как вы, следует думать о браке, не о реформах.

Луиза напряглась в ответ на знакомую критику.

– Я думаю о том и о другом. Но так как я могу найти время только для одного дела, моё сознание диктует мне выбирать последнее.

Её сознание… и её мучительный страх. Это, конечно, верно – она могла бы сделать больше хорошего в качестве старой девы-реформатора, чем в качестве жены какого-нибудь властного лорда, но не это удерживало её от брака, а мысль о его последствиях.

Роды. Доктора. Кровь и ужас.

После того, что вынесла её любимая сводная сестра, принцесса Шарлотта… она никогда не смогла бы пройти через это. Независимо от того, как часто она говорила себе, что женщины каждый день благополучно рожают детей, её терзали кровавые роды, тайным свидетелем которых она была. Если даже принцесса могла умереть в такой муке, окруженная лучшими докторами, значит с любым могло произойти тоже самое, включая её.

Девушку мучила дрожь. Ни один мужчина не стоил того, даже…

Луиза нахмурилась. Он, несомненно, не стоил того, коварный негодяй.

Она яростно возобновила свои попытки в отношении леди Трасбат.

– Если вы услышите зов вашей совести, это будет честью для Лондонских женщин принять вас в свои ряды.

– Разве ваша группа не связана с Ассоциацией квакеров, как я слышала?

– Да, с той, которой управляет миссис Элизабет Фрай.

Леди Трасбат покачала головой.

– Я не одобряю квакеров. Эдвард говорит, что они презирают все, что связано с перьями.

«Эдвардом» был лорд Трасбат, который, очевидно, нашел прекрасный способ отговорить от участия свою эксцентричную жену.

– Они просто относятся неодобрительно к экстравагантному платью. В частности, я сомневаюсь, что они не любят перья. И в составе Лондонского женского общества не только квакеры. Его членом является миссис Харрис, так же как и несколько её выпускников и дам из высших слоев общества. – Она полезла в свой ридикюль. – У меня здесь список женщин, которые…

– Миссис Шарлотта Харрис? Директриса Школы наследниц?

Луиза воздержалась от улыбки, услышав популярное прозвище школы, которой она когда-то помогла.

– Да, это, по сути, Школа для молодых леди.

– У миссис Харрис есть птицы, не так ли?

О боже, у женщины только одно на уме.

– Кажется, недавно она приобрела длиннохвостого попугая.

– Длиннохвостые попугаи очаровательны и весьма болтливы. – Леди Трасбат помедлила, как будто размышляя, затем улыбнулась Луизе. – Очень хорошо, я пожертвую средства вашей группе. Это самое меньшее, что я могу сделать после того, как вы спасли меня от того чертёнка из преисподней.

Деньги.

Луиза вздохнула.

– Мы будем очень признательны за пожертвование, мадам, но мы были бы еще счастливее, если б вы присоединились к нам.

– О, я не знаю. Эдвард не одобрил бы.

Прежде, чем она смогла ответить, из дверного проема донесся мужской голос:

– Ерунда. Несомненно, любой джентльмен одобрит благотворительную организацию мисс Норт.

Пораженная, Луиза взглянула и обнаружила, что за ними наблюдает её погибель. О нет, почему герцог был здесь? И как долго он стоял там?

Когда она попыталась спрятать свой список в ридикюль, проклятые руки начали трястись, список выскользнул и плавно опустился на пол.

Саймон нагнулся, чтобы поднять его, затем быстро изучил листок.

– У вас тут внушительный список дам, мисс Норт. Члены вашей группы?

Не ответив, Луиза протянула руку.

– Если вы будете так любезны…

– Конечно.

Улыбка коснулась его губ, когда он вручил ей список.

Он, вероятно, смеялся над ней из-за её неуклюжести. Саймон никогда бы не проявил неуклюжести, о нет. Только не герцог-ловкач.

Когда он уставился на неё как тигр, который с безошибочной интуицией учуял добычу, девушке пришлось приложить усилие, чтобы не покраснеть как девочка, которой она была, когда умеющий производить впечатление негодяй по уши влюбил ее в себя. До тех пор, пока она не обнаружила, что не было ничего «впечатляющего» в умении герцога Фоксмура разбивать о камни чужое сердце.

– Как видите, – сказала Луиза едко, – сейчас с леди Трасбат все в порядке, так что мы не будем отвлекать вас от приема.

– Я не возражаю, – сказал он. – Я пришел извиниться за поведение моего питомца.

Леди Трасбат села и пригладила юбки.

– Очень любезно с вашей стороны подумать обо мне, Ваша Светлость.

– Это – наименьшее, что я мог сделать.

Беря ее руку, он коснулся поцелуем её пальцев.

Этот изысканный жест вызвал на губах женщины трепетную улыбку.

Луиза подавила стон. Очевидно, Саймон производил такой досадный эффект на каждую женщину.

Как же она молилась, чтобы он возвратится в Англию потрёпанный жизнью – с впалыми глазами, костлявый, со смуглой кожей, опалённой резким индийским солнцем. Вместо этого он выглядел настоящим завоевателем, который прибыл домой в широко распростёртые объятия. Его худое и мускулистое тело подчеркивал идеально подогнанный вечерний наряд, проведенное на солнце время окрасило в золотистый цвет его кожу, а превосходным дополнением к этому были белокурые с выжженными прядями волосы.

– Позвольте мне объяснить поведение Раджи, – продолжал Саймон. – Видите ли, он любит игрушечных птиц, поэтому он не смог упустить случай побаловаться вашей.

– П-побаловаться ей? – пропищала леди Трасбат. – О-он не пытался испортить её?

– Абсолютно нет. Он считает птиц, настоящих или игрушечных, своими приятелями по играм, – Саймон изогнул бровь. – Он предпочитает канареек, хотя я в точности не знаю почему.

Хитрый дьявол. Он, должно быть, слышал леди Трасбат, поющую дифирамбы своим птицам.

Леди Трасбат задрала кверху голову, подобно голубю.

– Канарейки очаровательны, очень дружелюбны и общительны. Так случилось, что у меня есть несколько.

– Правда? Раджи, несомненно, получил бы удовольствие, глядя на них.

– Тогда, возможно, вам следует когда-нибудь принести его ко мне. Если вы уверены, что он не травмирует их.

Саймон поклонился.

– Он будет вести себя наилучшим образом, уверяю вас, – он бросил на Луизу заговорщический взгляд. – Но я надеюсь, что вы мне позволите также взять с собой мисс Норт. Раджи, похоже, лучше выполняет ее команды, чем мои.

Луиза прищурилась. Что, черт возьми, он затевает?

Прежде, чем леди Трасбат смогла ответить, герцог добавил:

– Я забыл, это вероятно невозможно, так как ваш муж неодобрительно относится к благотворительным усилиям мисс Норт.

– Я-я такого не говорила, – возразила леди Трасбат со смущенным видом.

– Предполагаю, что, если он неодобрительно отнесся к вашему присоединению к ее группе, значит, он не одобряет их благотворительную работу.

То, как он продолжал обрабатывать слово «благотворительный», предоставило Луизе паузу. И взволновало леди Трасбат.

– Хорошо, но… я имею в виду… мой муж – хороший человек. Эдвард действительно верит в христианское милосердие, но Ассоциация такая очень политическая, понимаете, и он не считает, что политика – это женская сфера.

Луиза взглянула на неё с изумлением, шокированная тем, что она, как ни странно, уже обсуждала группу с мужем. Все это время она думала, что леди Трасбат просто игнорировала ее просьбы о поддержке.

Сузив глаза, Саймон посмотрел на Луизу.

– Что она подразумевает под «политическая»?

Взгляд Луизы смутил его.

– Мы полагаем, что Парламенту следует провести определенные реформы в тюрьмах, сэр. И мы не боимся рассказывать членам парламента о наших взглядах.

Он пристально, испытующе смотрел ей прямо в глаза.

– Понятно.

Девушка заёрзала на софе. Почему у нее было такое чувство, что он «понял» больше, чем она сказала? Знал ли он о других их планах? Нет, как он мог знать?

Саймон улыбался леди Трасбат.

– Тогда я понимаю ваше нежелание, мадам. Некоторые мужчины осведомлены об их политике, так что вам бы не хотелось рисковать гневом своего мужа, присоединяясь к такой группе. Мужчины-деспоты…

– Мой муж – не деспот, – фыркнула леди Трасбат. – Он – добрый, великодушный человек!

– Да, конечно, – он понизил голос. – Не волнуйтесь, мы сохраним ваш секрет. Мы не позволим ему узнать, что вы общаетесь с мисс Норт и ее опасными компаньонками. Мы не хотели бы быть причиной его плохого обращения с вами…

– Я говорю вам, сэр, вы совсем неправильно поняли моего мужа! – настаивала леди Трасбат, защищая честь мужа перед обвинителем. – Вы должны приехать с визитом и взять с собой мисс Норт. Приезжайте в субботу, когда Парламент не на сессии, и тогда вы лично убедитесь, каким любезным может быть мой муж.

Саймон кивнул, его глаза блестели.

– Спасибо, я приеду, – его взгляд резко переключился на Луизу. – При условии, что мисс Норт окажет честь, составив мне компанию.

В полушоковом состоянии Луиза вскочила на ноги. Неужели герцог только что ловко использовал леди Трасбат, чтобы устроить ей, Луизе, аудиенцию с этой женщиной и её мужем? Но почему? Какому же его замыслу это могло послужить?

Прежде, чем Луиза смогла ему ответить, в комнату внеслась Регина.

– О, вот видите, леди Трасбат. Вы, кажется, полностью пришли в чувство.

Внимание сестры герцога, которую все любили, ещё более потешило её самолюбие, и баронесса потрогала рукой свои волосы.

– Мисс Норт в полной мере позаботилась обо мне.

Луиза улыбнулась своей невестке.

– Я рассказала леди Трасбат, что у тебя, вероятно, есть замечательная заживляющая мазь для её раны.

– Да, конечно, – Регина махнула рукой в направлении двери. – Если вы только проследуете за мной к нашей кладовой…

Леди Трасбат поспешила присоединиться к ней, но когда Луиза собралась сопровождать их, Регина закачала головой.

– Тебе не надо оставаться в доме, моя дорогая, – она кивнула брату. – Проводи Луизу назад на вечеринку, хорошо? Раз твой питомец находится под замком, теперь ты тоже можешь быть полезным.

– Это было бы большой честью для меня, – Саймон протянул руку Луизе, глаза его сияли.

Она колебалась, но меньше всего девушка хотела, чтоб он знал, как он волновал ее. Кроме того, она должна была выяснить, чего добивался этот коварный тип. Это была бы превосходная проверка ее самообладания. Если бы она смогла остаться невозмутимой с Саймоном, она, наконец, освободилась бы от него.

Тем не менее, простейшее действие: позволить герцогу сопровождать её из гостиной, вызвало дрожь у неё внутри. Святые небеса, а он был превосходно сложён – она ощущала его мускулы под мериносовым сюртуком. Он всегда был сильным человеком, но теперь…

Конечно, он провел последние несколько лет не за письменным столом. Его плечи стали шире, а телосложение – более развитым. Там, где Саймон когда-то был Адонисом, теперь он стал Зевсом, и является столь же уверенным в своем могуществе, как этот властный бог.

Он стоял в стороне, позволяя Луизе пройти в открытую дверь, что вела к галерее, затем на мгновение положил руку ей на поясницу, когда последовал за ней. Дрожь забытого удовольствия пронеслась по спине Луизы.

О, Боже. Когда же её тело научится тому, что уже известно ее сердцу – что Саймону нельзя доверять? Неужели ей суждено испытывать дрожь до конца своих дней? Так как ее тело, без сомнения, прыгало от радости, когда он был рядом.

Проклятое, глупое тело. Она должна научить его, как правильно себя вести.

Когда он снова предложил девушке руку, она с трудом положила на неё свою. Конечно, она бы справилась со своим колотящимся пульсом, если бы только не прикасалась к Саймону.

К несчастью, он заметил её реакцию. Завладев её рукой, герцог прижал крепче прижал её ладонь к своей руке.

– Уверяю вас, я не подхватил никаких болезней в Индии.

– Я и не думала так, – сказала она, её щеки ярко налились. Пришло время показать ему, что она не наивная девочка, которую он обманул много лет тому назад.

– Но мне любопытно, какой новой интригой вы заняты, Ваша светлость.

– Интригой? – повторил он, когда они достигли ступеней, ведущих в парк.

– Тот вздор с леди Трасбат, когда вы упрашивали её пригласить меня к ней в дом. Что это? Почему вы это делаете? – Она бросила на него вопросительный взгляд, но Саймон по-прежнему смотрел прямо вперед.

– Вы помогли мне с Раджи, так что я решил помочь вам с баронессой.

– Вы даже не знаете, что мне от неё надо, – сказала она.

– Возможно, вам следует просветить меня.

Это тотчас же её насторожило.

– Зачем бы мне это понадобилось?

Он перевел взгляд, чтоб посмотреть Луизе прямо в глаза.

– Однажды мы были друзьями.

– Мы никогда не были друзьями.

Он внимательно всматривался в её глаза, задумчивые, чувственные… дурманящие.

– Нет, думаю, что нет, – остановив свой взгляд на её губах, оСаймонн понизил голос. – Друзья не целуются, не так ли?

Её пульс утвердительно стучал.

– Друзья не лгут и не предают друг друга. Мы были пешками в игре Его Величества. Или я бы сказала, что я была пешкой. Вы были таким же высококлассным шахматистом, как и он.

– И вы справедливо отомстили мне за это, – сдержанно ответил он. – Следовательно, разве мы не можем теперь оставить все это неприятное происшествие позади?

«Как это типично для Саймона – он считает лишь „неприятным происшествием“ событие, которое изменило всю твою жизнь».

– На тот случай, если вы не заметили, я так и сделала, – девушка выпустила его руку, поскольку они подошли к парковым ступеням. – Теперь, прошу прощения…

Но он уже не обращал на неё внимания, его взгляд был занят другим.

– Пойдёмте, – сказал он внезапно, протягивая свою руку снова. – Давайте прогуляемся по парку.

– Я не могу представить, почему я…

– Взгляните туда, вниз, – сказал он со вздохом. – Все гости наблюдают за нами, желая стать свидетелями яркого зрелища, особенно после того, что случилось ранее с Раджи.

Луиза проследила за его взглядом, и ее сердце упало. Саймон был прав. Толпа внизу стала устрашающе тихой, решительно настроившись не пропустить «яркое зрелище», как он выразился.

Пока никто, кроме их семей, конечно, не знал всю степень антипатии между мисс Луизой Норт и герцогом Фоксмуром, было известно только, что прежде чем герцог внезапно и загадочно принял пост генерал-губернатора и поспешил прочь в Индию, он, казалось, был близок к тому, чтобы сделать ей предложение.

Слухи разрослись и распространились тотчас же, их обрывки долетели и до Луизы. Версии безумно отличались друг от друга: она бросила его и разбила ему сердце; он бросил её и разбил ей сердце; Его Высочество, по необъяснимой причине, неодобрительно отнёсся к этому браку и разбил оба их сердца.

– У вас есть два варианта, – произнес Саймон с остротой в голосе. – Вы можете прогуляться со мной по парку, чтобы показать, что мы в хороших отношениях, и что могло бы положить конец предположениям. Или Вы можете сделать вид, что не узнаете меня, гарантируя тем самым, что о нас будут сплетничать, по меньшей мере, в течение следующего года. Так который из них?

Она колебалась, но у неё действительно не было никакого выбора.

– Ну конечно, Ваша светлость, – сказала она слащавым голосом, когда взяла его руку, – это было бы честью для меня, прогуляться с вами.

Слабая улыбка тронула его губы.

– Я бы охотнее думал, что это действительно так.

В то время как они спускались по лестнице, гости пристально глядели и шептались. Чёрт бы побрал их всех! Луиза достигла успеха в продвижении своих реформ, так как у неё была незапятнанная репутация и она избегала скандала. Ей потребовались годы при дворе, чтобы загладить слухи – не только о ней и Саймоне, но и о её вероятной незаконнорожденности, те слухи, которые её мать и брат породили в годы её юности.

Она прожила эти годы с пользой, вела себя совершенно благопристойно и научилась управлять своими худшими порывами, так что никто не мог бы сравнить её с распутной матерью. Но всё это может быть разрушено одним неверным шагом.

Это было бы ужасно, начнись сплетни снова, в то время как Лондонские женщины были близки к тому, чтобы расшевелить этих закостенелых лордов, и их заскорузлые мысли…

– Вы хорошо себя чувствуете? – спросил герцог.

– Прекрасно, – сказала она кратко.

– Вы выглядите, как будто только что проглотили жабу.

Девушка бросила на него взгляд.

– Ж-жабу?

– Видите ли, в Индии едят жаб, – сказал он с совершенно невозмутимым лицом.

– Вы шутите.

Уголки губ Саймона подёргивались.

– Нисколько. Они едят их с горчицей и джемом. И с глотком мадеры, чтобы нейтрализовать яд.

– Яд?

Он вел её вдоль дорожки, окаймлённой бледно-желтыми нарциссами и маргаритками.

– Жабы ядовиты, если вы не добавляете мадеру. Это всем известно.

– Теперь я уверена, вы меня разыгрываете, – ответила она с нервным смешком.

Но его небылица расслабила девушку. Гости, наконец, возвращались к своим беседам, лишенные скандального зрелища, которого они ожидали.

– Так лучше, – сказал Саймон тихим голосом. – Я не могу позволить им думать, что я вас мучаю.

– Нет, это не благоприятствовало бы вашей репутации, не так ли? – пренебрежительно произнесла она.

– Или вашей.

Когда Луиза удивленно на него посмотрела, он добавил:

– Реформатор тоже должен волноваться о своей репутации, как мне представляется.

Она вздохнула. Девушка забыла, что он читает мысли. Он всегда обладал удивительной способностью в точности знать, что она думала.

Нет, это было глупо. Саймон просто производил такое впечатление – это была его сильная сторона. Благодаря этому он так успешно управлял людьми.

И все же… она не могла избавиться от мысли, что они начинают с того места, на котором закончили. Герцог шел рядом с ней, как если бы он вышел прямо из ее воспоминаний и очутился в парке Каслмейна. Даже его аромат был тем же самым, каким был тогда – дурманящая смесь бренди, сандалового дерева, и мыла.

И она уже забыла, каким очаровательным он мог быть. Если бы она закрыла глаза, смогла бы она унестись тотчас назад к тем опьяняющим ночам, во времена её выездов в свет, когда он танцевал с нею чаще, чем позволяли приличия, дразня и соблазняя её?

Конечно, нет. Те ночи были иллюзией. И эта – тоже.

Осторожно, Луиза. Ничего хорошего никогда не выходило из дружелюбных отношений с герцогом Фоксмуром.

Не будь она начеку, то оказалась бы вовлечена в его последнюю интригу. Только на сей раз, она бы потеряла намного больше, чем своё сердце. И она никогда больше не позволит герцогу что-либо отобрать у неё.