Текст книги "Только герцогу это под силу"

Автор книги: Сабрина Джеффрис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Глава 12

Дорогая Шарлотта,

Я узнал на днях, что Фоксмур в понедельник лично беседовал с лордом Сидмутом. Это может ничего не значить, но, принимая во внимание язвительность министра внутренних дел в отношении Лондонских женщин, я бы предостерёг вас и ваших друзей быть осторожнее.

Ваш встревоженный кузен,

Майкл

Во вторник утром, едва краешек солнца показался на горизонте, как Луиза осаждала Задиру Брута в воротах Ньюгейтской тюрьмы.

Так Луиза про себя окрестила мистера Трикла [22]22
  Treacle (с англ.) – лесть.


[Закрыть], поскольку со стражником была одна беда, с тех пор как Лондонские женщины взамен ему наняли надзирательницу, а его в результате перераспределили в мужские камеры тюрьмы. Бруту это не понравилось, о нет. Мужчины-арестанты далеко не так подходили его похотливым склонностям.

Была б её воля, его бы давным-давно уволили, но его кузеном был мистер Браун, начальник тюрьмы, и с этим ничего нельзя было поделать.

Сегодня он в край испытывал её терпение.

– Ты сказал мне на прошлой неделе, что восемь наемных повозок будет достаточно, – произнесла она.

– Что бы перевезти женщин, мисс Норт. – Брут сунул большие пальцы в карманы своего грязного жилета. – Но и охранникам надо где-то ехать.

– Стражники всегда едут рядом верхом.

– Ага. Когда женщины – в телегах. Но они-то сегодня не в телегах, да? И мы не можем рисковать их побегом.

– Они в кандалах! Как далеко они смогут уйти, прежде чем стражники их догонят?

Брут скрестил на груди свои толстые руки.

– Экипаж может вырваться на свободу и уйти до того, как охрана его нагонит.

О, ради Бога… Она была не прочь поколотить этого мерзавца; трудно сдержаться, когда натыкаешься на его льстивую ухмылку.

Спокойно, Луиза, спокойно. Выходя из себя, никогда ничего не достигнешь. Вместо этого она смерила его ледяным взглядом.

– Так сколько же нам нужно экипажей?

– Почём знать. Я лишь говорю, что с двумя стражниками на экипаж – один на запятках и один внутри – вы никогда не вместите их и шестьдесят женщин в восемь наёмных повозок.

– Я сказала Саймону нанять дополнительные, – вставила Регина, – но их всё ещё не достаточно.

– Полагаю, остальных заключённых придётся-таки поместить в телеги, – Брут даже не удосужился скрыть своего ликования.

– Нам не нужны телеги, – отрезала Луиза.

– Что случилось? – спросила миссис Фрай, привлечённая суетой у ворот.

Она с другими квакерами раздавала пакеты игл, ниток, и обрезки ткани, чтобы арестантки могли шить стёганые лоскутные одеяла на продажу в Австралию, и Луизе не хотелось отвлекать её от работы. Однако эта опрятно одетая дочь банкира, женщина сорока лет, за приятными манерами которой скрывалась железная воля, часто с успехом пристыжала Брута и заставляла хорошо себя вести.

После объяснений Луизы, миссис Фрай впилась в него своим строжайшим взглядом.

– Я переговорю об этом с начальником тюрьмы, сэр.

Брут пожал плечами.

– А плевать я на это хотел. И ничего это не изменит – повозок всё ещё слишком мало.

– Мы можем использовать и мой экипаж, – вставила миссис Харрис. – Так как сегодня приехали только мы с Венецией, мы можем разместить ещё трёх женщин.

Разговор о том, кто ещё мог добровольно привлечь свои экипажи, всё ещё продолжался, когда подъехал Саймон.

– Почему впереди выстроились телеги? – спросил он, присоединившись к ним.

Луиза окинула Брута взглядом чистейшего презрения.

– Поскольку тут мистеру Триклу приспичило устроить из этих женщин публичный спектакль.

– Не я ж облажался, и не взял в расчёт охранников, – рявкнул он.

– Вы не сказали, что я должна была, – Луиза так далеко вперед выгнула подбородок, что высоко завязанный воротник её длинной мантильи [23]23
  В 19 в. мантилья уже не является только украшением, но и принадлежностью туалета для прогулок, это вид накидки, которая носится поверх платья и часто имеет длину до колен.


[Закрыть]поцарапал ей горло. – Поэтому помогите мне, если вы…

Саймон встал между ней и стражником.

– Кажется, какое-то затруднение?

В сюртуке и панталонах из серовато-коричневой нанки [24]24
  Нанка – грубая плотная хлопчатобумажная ткань. Название ее связано с местом первоначального производства – г. Нанкин в Китае. Название предполагало и цвет ткани – какой-либо оттенок желтого. Вместе с тем в середине XIX века нанкой называли плотные хлопчатобумажные ткани других цветов. Нанка была одной из самых дешевых тканей.


[Закрыть], Саймон точно не походил на лорда, и Брут едва удостоил его взгляда.

– Слишком много женщин для наёмных экипажей.

– Тогда мы наймём больше, – сказал Саймон. – Или сделаем два рейса.

– Не-а. Времени нет. «Баклан» отправляется с приливом через два часа. Значит, вы должны взять телеги, папаша. Выбора у вас нету.

Говорить Саймону такие слова было ошибкой. Выпрямившись, он произнёс холодным, внушающим страх голосом:

– Я бы хотел поговорить с начальником тюрьмы.

– У коменданта нет времени на никудышных квакеров, – пренебрежительно сказал Брут.

– Я не квакер. Я Фоксмур. И я хочу поговорить с комендантом. Сейчас же, – сказал он, высокомерный аристократ до мозга костей.

Какой-то миг понадобился, чтобы имя произвело впечатление, но когда это произошло, ухмылка была напрочь стёрта с лица Брута.

– Ф-Фоксмур? Герцог?

– Он самый, – не теряя зрительного контакта, Саймон указал на Регину. – Та женщина – моя сестра. Мисс Норт – её золовка и мой очень хороший друг. Может, понадобится упомянуть это, когда будешь звать коменданта.

– Да, ваша светлость, – пробормотал тот, и поспешно удалился.

Как только он ушёл, Саймон обратился к дамам.

– Расскажите, как это случилось.

К тому времени, как вернулся Брут, Луиза в деталях ознакомила Саймона с общей тактикой стражника и его неприязнью к реформаторам.

Мистер Браун бежал рядом с запыхавшимся Брутом, подобно спаниелю, страстно желающему ублажить хозяина.

– Ваша светлость, кажется, вышло недоразумение…

– Да, кажется так, – произнёс Саймон в той властной манере, которой ей никогда не достичь. Он стегнул Брута взглядом, словно какого-то мизерного таракана. – Тут ваш человек сказал нам доставить восемь повозок. Теперь он говорит, что их недостаточно.

Брут смерил Саймона убийственным взглядом, но мистер Браун яростно закачал головой.

– Чистейшее недоразумение. Я тотчас же всё выясню.

– Прекрасная идея, поскольку мы с дамами должны будем теперь воспользоваться своими экипажами. Если у вас нет иного предложения?

Когда мистер Браун открыл рот, Саймон добавил:

– Такого, что не предполагает использование открытых телег.

Мистер Браун закрыл рот.

– Понятно. А у вас есть собственный экипаж, сэр? – спросил Саймон.

– Есть, – отозвался один из стражников, опередив с ответом коменданта. Луиза узнала в нём человека с хорошей репутацией, который всегда был добр к женщинам. – Держит свое ландо [25]25
  четырехместный экипаж.


[Закрыть]снаружи сзади, вот так.

– Хорошо, – Саймон слегка улыбнулся коменданту. – Уверен, вы с радостью добавите к группе свой ландо, не так ли, сэр?

Только с большим усилием Луиза подавила улыбку.

Мистер Браун побледнел.

– Д… да … ваша светлость, конечно.

– Ведь иначе, возможно, мне придется упомянуть о вашем «чистейшем недоразумении» моему хорошему другу, лорд-мэру [26]26
  титул главы муниципалитета некоторых крупных городов Англии, Уэльса и Северной Ирландии.


[Закрыть], и он вряд ли будет доволен.

– Я… я буду счастлив предложить свой ландо, ваша светлость.

Кивнув, Саймон повернулся к женщинам, которые спешно подбивали итог.

– Тогда сколько же ещё нам надо экипажей, дамы?

– Два, – сказал миссис Харрис, – если возьмём детей на колени.

– На следующей улице стоит несколько наёмных экипажей, – сказал услужливый стражник. – Если вы ручаетесь оплатить их, ваша светлость, я погляжу, сколько могу достать.

Саймон сунул ему несколько крон.

– Заплати этим, а остаток забери себе.

Луиза знала, что это было больше, чем зарабатывал стражник за месяц. Он, с просиявшим лицом, рассыпался в благодарностях Саймону, прежде чем унестись прочь.

С презрительным взглядом Саймон обернулся к Бруту.

– Кажется, сэр, наша проблема решена, – голос его источал сарказм. – Потому, наверно, нам следует приступить к отправке – корабль с таким нетерпением ждут нашего прибытия.

Луиза успела лишь благодарно улыбнуться Саймону, прежде чем охранники начали утомительный процесс погрузки закованных женщин и их детей в повозки.

О, как же ей сопротивляться ему, когда он делал такие чудесные вещи, например, осадил Брута из-за её арестанток? Или сообщил Маркусу, что он, в самом деле, думает жениться на ней? Она всё еще с трудом верила тому, что прошлым вечером рассказал ей брат – что Саймон даже показал ему бумаги брачного контракта.

Девушка должна была прийти в ярость от самомнения этого мужчины. Вместо этого, её сердце воспарило, и всё потому, что его ухаживания, как оказалось, не были интригой.

Она, должно быть, сошла с ума. Луиза огляделась, в тот момент, как Саймон закончил говорить с кучером наемного экипажа. Он встретился с ней глазами, и от его мимолётного взгляда по её спине ударом молнии пронеслось предвкушение, особенно, когда вдобавок герцог так ослепительно улыбнулся, что она почти лишилась зрения.

Когда вздох её застрял в горле, она резко отвела взгляд. Беда с этим Саймоном – он всех ослеплял, наверное, как Люцифер, когда ангелом света спустился с небес.

Даже Маркус обернулся изменником под воздействием блеска Саймона. После беседы с Саймоном, Маркус не пытался дальше предостерегать её. Он даже заметил, что, наверно, ошибался и Саймон не притворялся, ухаживая за ней, и не думал ей вредить.

К несчастью, миссис Харрис поведала сегодня утром тревожную весть: Саймона видели беседующим наедине с лордом Сидмутом прямо перед тем, как Маркус наведался к нему.

Всякий раз, когда девушка об этом думала, её желудок скручивало узлом. Но это могло означать всё что угодно. Как бы это её не сердило, Саймон был членом партии Сидмута. Из этого не обязательно следовало, что он был согласен с идеями министра; такое замечалось за многими членами партии Сидмута.

Но был ли Саймон одним из них? Или это, даже брачный контракт, – лишь искусная ложь, которую он состряпал, чтобы уничтожить её доброе имя?

Конечно, нет. Конечно, он знал, что Маркус никогда не допустил бы этого. Что и говорить, неодобрение Маркуса не остановило его семь лет назад…

Черт бы тебя побрал, Саймон! После всех этих лет, он по-прежнему привносил хаос в её жизнь. И очевидно, Луиза не лучше прежнего вооружена, чтобы вычислить его мотивы. Ради всего святого, к некоторым людям должны прилагаться инструкции.

Тем не менее, ради неё он противостоял Бруту.

– Мисс Норт? – произнес стражник, отвлекая её от навязчивых мыслей. – Если сойдет, мы поместили вас в экипаж вместе с женщинами, которых вы обучали.

– Замечательно, спасибо.

Луиза пошла за охранником к наёмной повозке. Она бегло взглянула на тюремный двор. Все экипажи, кроме фаэтона Саймона, были заполнены. К счастью, осталась одна женщина, которая тащила ребёнка не старше трёх лет.

Когда Луиза обдумывала, освободить ли ей свое место в экипаже для неё, Саймон с любезной улыбкой подошёл к арестантке.

– Кажется, мадам, вы поедете со мной.

Луиза, раскрыв рот, уставилась на Саймона. Он бы взял заключённую в свой любимый экипаж? Верно?

Глаза женщины округлились, когда она очутилась в фаэтоне, с его позолоченными панелями, розовой обивкой, и резвой парой подогнанных гнедых. Личность Саймона ещё не проявилась женщинам, но она не могла не осознавать, что конный экипаж – и его владелец – были высшего сорта.

Она замотала головой.

– Нет, сэр, это приятное зрелище слишком изыскано для таких, как я.

Саймон склонился к ней.

– Правда в том, что это и для меня слишком изыскано, но я мирюсь с этим, так как это больше всего по нраву лошадям. Заставляет их чувствовать себя важными, понимаете. И я должен заботится, чтобы лошади были счастливы, иначе они лодырничают.

Вмешался Брут.

– Вы не можете её там разместить, ваша светлость. С ней должна быть охрана.

Презрительно-яростный взгляд Саймона внушал по-настоящему благоговейный трепет. Но он лишь решительно, сухим тоном произнёс:

– Охранник может втиснуться на запятки к моему ливрейному груму. Сделай это сам, не стесняйся, если ты действительно обеспокоен, что женщина в кандалах, с ребёнком, попытается бежать.

Брут пошёл красными пятнами, когда до него дошло, что герцог назвал его лгуном.

Но прежде, чем он нашёлся с ответом, арестантка произнесла:

– Пожалуйста, сэр, всё хорошо. Мой мальчик сейчас болен, и его, вероятно… стошнит завтраком на ваш прекрасный экипаж. Мы поедем в телеге. Это не так уж плохо, – сглотнув, она положила руку на голову мальчика. – Их толпы не будут ничего бросать в мать с сыном, надеюсь.

– Конечно, не будут, – голубые глаза Саймона сверкали сталью. – Поскольку сначала им придётся попасть в меня.

И он поднял её, кандалы и всё остальное, в фаэтон. Потом Саймон стал на колени возле мальчика.

– Если твой живот начнёт болеть, сообщи мне, и мы остановимся, чтобы ты мог облегчиться, хорошо?

Мальчик уставился на него с широко раскрытыми глазами, засунув большой палец в рот, затем кивнул.

Саймон поднял ребенка с такой заботой, что от этого у Луизы в горле застрял мучительный ком. И почему мальчик должен был быть восхитительным херувимом, чьи белокурые кудряшки плавно покачивались, когда он заползал к маме на колени? Из-за чего так легко представить его сыном Саймона, готовым к прогулке с папой. Представить себя матерью ребенка, прячущую его голову у себя на груди, поправляющую его кепку, и шепчущую успокаивающую чепуху в его крошечные ушки.

Она не могла оторвать взгляда от Саймона, когда тот садился в фаэтон; охранник взбирался на запятки позади него. Она никогда не думала о нём с точки зрения отцовства. Ведомым своими амбициями, да. Искусным в обольщении, вернее всего. Но способным воспитывать сына или дочь? Никогда.

До сих пор.

О, о чём она думала? Она не желала ни боли, ни мучительных родовых криков, ни безжалостных докторов с их пиявками и скальпелями.

Она тверда в своем решении. Никакого брака, независимо от того, как Саймон её искушал.

Вздохнув с облегчением, Луиза устроилась на своем месте. Вот с кем она могла иметь дело – со своими арестантками. Она учила эту группу читать, пока те ждали своего суда. Несмотря на пропасть в их общественном положении, она чувствовала себя с ними уютно, так как им не важно было, как она одевалась или, если высказывала свое мнение. Более того, они вовлекли её в свой разговор, как только тронулся экипаж.

Эми, помощница торговца тканями, осужденная за кражу, подалась вперед.

– Тот человек, что взял в свой модный экипаж Лизбет с сыном действительно герцог, мисс Норт?

Марта, женщина рядом с ней, фыркнула.

– Ты – глупая гусыня, зачем это герцогу быть здесь?

Когда остальные поддразнивали Эми, Луиза быстро сказала:

– Да, он – герцог.

– Я ж тебе говорила! – Эми торжествующе взглянула на Марту. – Разве не чудно? Держу пари, Лизбет и не думала никогда, что будет сидеть рядом с герцогом.

– Почему это нет, – произнесла Марта. – Она, возможно, частенько сидела у герцога не коленях в таверне. – Она подтолкнула локтём Эми. – Надеюсь, она сидела у него не только на коленях.

Остальные захихикали, а Луиза нахмурилась.

– Леди, что мы говорили об уходе от неприятной беседы?

Они сразу же успокоились.

– Да, мисс, – ответили они в унисон.

Но она не могла упрекать их, что они опускались до старых привычек; они нервничали из-за своего будущего. А с затянутыми шторами, зловеще приглушающими свет восходящего солнца, наемный экипаж стал мрачным предвестником их грядущего плавания, где их втиснут в крошечные отсеки под палубой.

Эми задумчиво посмотрела на неё.

– Мы хотим быть хорошими, правда. Но мы слышали, что происходит с женщинами на кораблях…

– Знаю, – Луиза тоже знала о рассказах. Три года назад, корабль с осуждёнными даже был похищен пиратами. – Но, если вы гордитесь собой, то порядочный мужчина будет обходиться с вами уважительно.

– А другие? – отрезала Марта. – Те, о которых мы волнуемся.

– Вы, по крайней мере, должны попытаться строго придерживаться ваших принципов. Поскольку это ваш шанс на новую жизнь, если только у вас есть сила уцепиться за неё.

– Всё равно, – произнесла Марта, – я рада, что заставила моего друга купить мне несколько тампонов.

Луиза вопросительно уставилась на неё.

– Тампонов?

– Не болтай об этом при мисс Норт, дурёха, – проворчала Эми.

– Чего это? – спросила Марта. – Может, ей пригодилось бы. И Бог знает, расскажут ли ей те утончённые джентльмены и дамы.

Марта спокойно посмотрела на Луизу.

– Тампоны – это то, что используют, чтобы не забеременеть. Смачиваете их в уксусе и засовываете их внутрь вашего…

– Марта! – выкрикнула Эми. – Не будь такой вульгарной.

– Всё хорошо, – выдохнула Луиза, голова её шла кругом. Почему она не узнала об этом раньше? Она, конечно, достаточно услышала о самом акте от заключённых. Она даже узнала о презервативах для мужчин, но какой толк был в этом, если женщина хотела сохранить свое намерение в секрете? Она вряд ли могла незаметно подобраться с таким хитроумным изобретением к… штуковине мужа. – Эти тампоны. Они правда работают?

– По большей части, – ответила Эми. – Предохранение от беременности никогда не бывает наверняка. Не используйте их, как попало, мисс – не с привлекательным богатеем, за которого обязаны выйти замуж. У него будет куча денег – хватит на всё.

– Может, мисс Норт не думает ни о каком муже, – озорно произнесла Марта. – Может, она настроена завести любовника…

– Конечно, нет, – на щеках Луизы запылал румянец. – Мне лишь любопытно: юные девушки спрашивают меня о таких вещах.

Другие дамы, казалось, приняли наглую ложь, но Марта вскинула бровь, откинувшись на спинку и скрестив руки на груди.

Луиза вздохнула для успокоения.

– Может ли мужчина… ну… почувствовать тампон?

Эми усмехнулась её смущению.

– О, мисс, оставьте замужним дамам право инструктировать юных девушек в таких вещах.

– Я не против объяснить это, – Марта сверлила Луизу взглядом. – Мужчина почти ничего не замечает, когда делает своё дело. Пока женщина лежит и позволяет ему делать, что он хочет, он никогда не поймёт разницы.

– К тому же, так быстрее, – произнесла другая, и все засмеялись.

Луиза удивлённо заморгала. Звучало ужасно… прозаично, похоже на половую охоту, нечаянной свидетельницей которой она была в тюрьмах, до того как она и её друзья реформаторы навели порядок. Безусловно, это казалось не похожим на дикую бурю чувств, которую пробуждали в ней поцелуи Саймона.

Она посмотрела Марте в глаза, как она надеялась, совершенно наивным взглядом.

– И где бы… юной девушке приобрести эти тампоны?

Марта пожала плечами.

– Они есть у миссис Бейкер на Петтикоут-Лейн [27]27
  (букв. «улочка юбок») улица в лондонском Ист-Энде, известная своими воскресными утренними базарами; официальное название улицы – Мидлсекс-Стрит (Middlesex Street).


[Закрыть].

– Она даже продает особенный препарат для их смачивания, правда, Эми? – вставила другая женщина.

Но Эми, очевидно, потеряла интерес, так как отодвинула штору и уставилась на улицу.

– Посмотрите на них, стервятников, так и хотят наброситься.

Луиза тоже отодвинула штору и нахмурилась, увидев, что вдоль улиц выстроились зеваки, некоторые из которых захватили корзины с гнилыми отходами.

– Почему они ничего не бросают? – спросила Эми. – Они знают, кто мы. В газетах всегда печатают, когда отплывают корабли, и по охранникам они могут догадаться, что происходит.

– То, что вы в экипажах, лишает их забавы, – размышляла Луиза. Хотя, от вида ропщущей толпы, мрачно взирающей на процессию, по её спине поползли мурашки.

– Впереди герцог – вот, что их ещё удерживает, – произнесла Марта. – Люди не знают, что означают модные экипажи.

Луиза кивнула. Однако, она не могла стряхнуть накатившее на неё дурное предчувствие, особенно, когда поняла сколько миль осталось позади. Она могла лишь молиться, что мужественное присутствие Саймона будет достаточно долго сдерживать толпу, чтобы экипажи добрались до доков.

Глава 13

Дорогой кузен,

Спасибо за совет, но я всегда начеку вблизи холостяков. У них есть прискорбная склонность к сюрпризам, а они – так утомительны для стареющей женщины, как я.

Ваша подруга и кузина,

Шарлотта.

Саймон сурово уставился вперед, ведя фаэтон через улицы, забитые мусорщиками с отбросами в руках, лоточниками, помощниками пекаря… всякими, у кого было время и склонность срывать на заключенных своё недовольство правительством. У него было знобящее чувство, что посмотри он прямо на них, то странные чары, которые держали их в спокойствии, разрушились бы, и начался бы погром.

Ропот голосов и так нарастал. Как долго разгневанная толпа могла оставаться под контролем? Он не хотел этого знать.

Саймон стиснул зубы. Это не место для Луизы или Регины, или для остальных леди. Пусть квакеры занимаются тюремной реформой – они знали, как управлять простым людом. Но от одной только мысли о Луизе, столкнувшейся ранее с охранником, его сердце пронзал ужас.

Она, чёрт возьми, никогда так больше не сделает. Не позволь она Саймону руководить ею, тогда он принял бы меры, чтобы Дрейкер получил полный отчёт сегодняшних событий и смог ей управлять. Так или иначе, Саймон хотел остановить её деятельность.

– Это корабль? – пролепетал рядом с ним малыш, указывая вперед, где высоко над рекой маячило несколько мачт.

– Да, один из них, – ответил Саймон.

– Я там увижу папу? – спросил он с присущей его нежному возрасту надеждой.

– Тише, Джимми, – прошептала его мама, прежде чем ответил Саймон. Поймав взгляд Саймона, она произнесла: – Я говорила ему, что его отец – моряк.

Так это было или нет – лишь догадки – но судя по её обеспокоенному выражению, отец, вероятно, покинул их задолго до рождения Джимми.

Такое было частым явлением, но Саймона охватила печаль. Ладно, возможно он и правда понимал, почему Луиза чувствовала, что не могла оставаться в стороне и позволять запросто происходить таким маленьким трагедиям.

Но должна ли она заходить так далеко? Проводить занятия в тюрьме – это одно, отдавать себя на милость этой массы – совсем другое. Или на милость этого гнусного стражника, что ехал впереди фаэтона. Трикл мучительно напомнил ему задир-маратхи [28]28
  Маратхи – народ в Западной Индии.


[Закрыть], которые разграбили и подожгли Пуну до того, как прибыли англичане, чтобы их остановить. Или собрать осколки, как на это посмотреть.

Едкий запах дыма и крови всё ещё преследовал его по ночам.

Сейчас унылая процессия подъехала к оживлённому перекрестку возле доков, и Трикл подал знак остановиться, пока они не смогут проехать. Пока они ждали, беспокойство Саймона возросло, особенно когда он увидел, что Трикл беседует с зевакой.

Ублюдок оглянулся на Саймона, а парень, с которым он говорил, убежал стремглав, чтобы разнести кое-какие новости среди толпы. В считанные секунды, сборище прорезали грубые выкрики, как вспышки зарницы – пустыню Тар [29]29
  Великая индийская пустыня – пустыня на северо-западе Индии и юго-востоке Пакистана. Большая часть территории пустыни приходится на индийский штат Раджастан, пустыня захватывает также южную часть штатов Харьяна и Пенджаб и север Гуджарата.


[Закрыть].

Саймон застонал, когда он уловил обрывки: «герцог со своей любовницей» и «бастард Фоксмура» и «привилегии знатности». Много времени не требовалось, чтобы разгадать остальную часть сплетни, распространяющейся по толпе. Что он лично перевозит свою любовницу – по-видимому, женщину рядом с ним – в доки. Что ему позволили обойти обычный порядок, в силу того, что он герцог. Что он собирался увезти с собой своего бастарда, после того, как будет отослана его любовница.

Это показывало, как возбуждены были люди – готовы принять ложь Трикла, вместо того, чтобы обратить внимание на её нелепость. Пожелай какой-нибудь герцог уберечь свою преступную любовницу от страдания за содеянное, он бы использовал свое влияние прежде, чем та попала бы в суд.

Но чернь редко была логична. Да этому и не способствовало то, что у сына его пассажирки был схожий цвет волос.

Перекресток очистился, и Саймон начал приводить в движение лошадей до того, как Трикл отдал приказ, но вред уже был нанесён. Ропот толпы перерос в гул, затем в полнейший гам. Через мгновение полетели «снаряды».

Он слышал, как отбросы попали в экипаж позади них, шлёпнув по панелям и испугав лошадей. В то время как конные охранники пытались восстановить порядок, Саймон для ускорения подстегнул лошадей и наёмные экипажи последовали его примеру. Они мчали последнюю милю к докам меж гнилых овощей и других помоев.

В то время как некоторые из толпы осмеливались бросать что-то в Саймона, его пассажирка с сыном были главным образом от этого избавлены, однако он накинул на них своё пальто. К счастью, как только они добрались к докам, там ожидали дополнительные стражи. Им с конными охранниками удалось задержать толпу, чтобы пассажиры могли высадиться и не угодить под удары.

Но женщины не смогли избежать насмешек, и как только первый из экипажей опустел, заключённая из группы Луизы дала отпор, прорычав проклятия в толпу.

Саймон только закончил спускать вниз свою пассажирку с сыном, когда бегло взглянул и увидел, как Луиза делает замечание разгневанной женщине. Он заметил в толпе мужчину, который проталкивался сквозь охрану с поднятой рукой, и прежде чем, кто-то смог отреагировать, тот кинул свой «снаряд».

Но это был не гнилой помидор; это был большой камень.

Саймон рванулся к Луизе, но это случилось слишком быстро – всё, что он смог, это в ужасе наблюдать за ударом. Луиза пошатнулась, затем рухнула на землю.

– Луиза! – Саймон в панике прыжком преодолел оставшееся расстояние.

Когда мужчина, запустивший камень, понял, что попал не в ту женщину, то стал убегать, но Саймон чересчур обезумел, чтобы обращать внимание.

Как только Саймон добрался до Луизы, женщину, что дразнила мужчину, охватила истерика.

– Тихо! – приказал он, страх поразил его сердце. Он опустился на колени рядом с Луизой, чтобы нащупать её пульс. Во всяком случае, пульс её бился ровно и чётко, хотя глаза оставались закрытыми, и её рука, которую он сжимал, была безвольна.

– О Боже, она умерла, да? – арестантка заламывала руки, отказываясь покинуть Луизу. – Они убили её, и это всё моя вина! Она говорила мне не обращать внимания, но я всего лишь должна была сказать им, что я думаю…

– Она не умерла, – прорычал он. – Теперь убирайтесь, и позвольте нам позаботиться о ней.

Стражник оттащил арестантку, когда протиснулась Регина.

– Как она?

– Не знаю, – Саймон едва дышал из-за тяжести в груди. – Она или в обмороке, или в бессознательном состоянии. У тебя есть нюхательные соли?

– Мы не носим свои ридикюли в тюрьму.

Он хорошо представлял себе почему.

– Тогда я должен вытащить её из этого безумства.

– Возьми наёмный экипаж, – Регина махнула на всё еще открытую дверцу ближайшего экипажа. – Я позабочусь, чтобы фаэтон вернулся к тебе в сохранности.

– Вы должны отправиться со мной, ты и твои подруги. Это не безопасно.

– Ерунда, – ответила Регина, – стражники уже контролируют чернь. И нам надо раздать пакеты женщинам, которые прибыли из других тюрем. Поспеши. Я буду дома вскоре, как смогу.

В данный момент бледное лицо Луизы опять встревожило его. Перенеся безвольное тело в наёмный экипаж, Саймон устроил её голову у себя на коленях. Толпа, отрезвлённая недавним зрелищем того, как атаковали реформатора, к счастью разделилась, позволяя экипажу проехать, и они помчались к городскому дому Дрейкера на Мейфэр. Охваченный ужасом, Саймон отодвинул её шляпку. Как можно осторожнее он проник пальцами сквозь её волосы, чтобы оценить ушибы. Шишка, выступающая на коже головы, усилила его панику. Она была слишком большой.

Дыхание девушки было ровным и спокойным, но это его не успокоило. Да и как, раз глаза её оставались закрытыми, и голова болталась при каждом толчке экипажа? Чертыхаясь, герцог вытянул шпильки из туго скрученных волос Луизы и расстегнул верхние пуговицы мантильи. Когда она всё ещё не очнулась, он стянул с неё перчатки и начал растирать вялые руки, не зная, что сделать ещё.

Если б она хоть вышла из этого, он бы позаботился, чтобы она никогда больше так не рисковала. Он бы женился на ней и запер бы в одном из своих поместий. Он бы подкупил её Лондонских женщин, чтобы держать её подальше от этого. Он бы прибег к любым методам, обеспечивая её безопасность.

Эта поездка оказалась самой долгой в жизни Саймона.

У городского дома Дрейкера, Саймон вылез с Луизой из экипажа и поднялся по ступенькам.

Когда он вошёл внутрь, подошёл дворецкий Дрейкера.

– Ваша светлость! Что случилось?

– С мисс Норт несчастный случай, – отрезал Саймон. – Немедленно позовите её брата.

– Е-его нет здесь, сэр, – ответил дворецкий. – Он целый день в «Таттерсоллз» [30]30
  лондонский аукцион чистокровных лошадей.


[Закрыть].

– Ради бога, значит, пошлите за ним. И за доктором, – он направился к широкой центральной лестнице. – Какая спальня мисс Норт?

– Та, что в конце холла, справа.

– Пошлите лакея наверх с нюхательными солями.

Саймон с драгоценной ношей поднимался по ступенькам.

Её спальня оказалась без излишеств, аскетичной, с простым брюссельским ковром [31]31
  шерстяной ковёр с густым ворсом в форме неразрезанных петель на льняной основе.


[Закрыть]и со скромной меблировкой. В самый раз для Жанны д’Арк. Он мог лишь молиться, чтобы она не окончила, как эта известная блаженная – умерла в руках своих преследователей.

Она даже не пошевелилась, когда он положил её на кровать, усиливая тиски ужаса вокруг его груди. Его адъютант, должно быть, чувствовал то же самое, когда они торопились в Пуну и нашли жену Колина, умирающую от сабельного ранения в живот.

Знакомое старое чувство вины клубком свернулось во внутренностях Саймона, но он отбросил его. Луиза не собиралась умирать – нет! Он бы не позволил.

Поспешив к письменному столу, чтобы достать стул, он замер, когда увидел, что лежало рядом с чернильницей: лилия, которую он вырезал много лет назад. Она сохранила её, несмотря на его ложь и обман.

Схватив стул, он потащил его обратно к постели, затем сел и стащил с Луизы сапожки. Её ступни выглядели такими маленькими и хрупкими в этих белых хлопковых чулках. Он скользнул взглядом обратно к её бескровному лицу. Ей надо жить. Она должна. Жизнь без неё…

Нет, он не хотел бы думать так. Схватив её холодные руки в свои, он взмолился. Саймон никогда не был набожным, но молился что есть силы.

Он всё ещё молился, когда Луиза застонала, и её веки, дрогнув, открылись.

Она осмотрелась, озадаченная.

– Почему я дома? И почему ты здесь, Саймон?

Тиски вокруг его груди ослабли. Она знала, где находится! Значит, она ранена не слишком сильно, слава богу. Сглатывая комок, перекрывший горло, он сжал её руки.

– Тс-с, дорогая. Не пытайся сейчас говорить.

– Почему? – нахмурилась она. – Последнее, что я помню, я вышла из экипажа…

– Кто-то бросил камень, который попал в тебя, и ты отключилась.

От замешательства её красивый лоб нахмурился.

– Что объясняет эту пульсацию, – она потёрла кожу головы и поморщилась. – Но зачем кому-то понадобилось бросать в меня камень?

– Он предназначался одной из арестанток.

– Арестанток… о нет, мне надо вернуться в доки! – она резко выпрямилась, затем издала проникновенный стон.

С проклятьем, он прижал её спину обратно к кровати.

– Ты должна отдохнуть. По крайней мере, пока я не удостоверюсь, что с тобой всё в порядке.

– Но я должна помочь раздавать пакеты, – жалобно произнесла она, даже закрыла глаза.

– Ты никуда не пойдешь сейчас. У Регины с дамами всё под контролем. К тому же, ты не в состоянии помогать им. У тебя отвратительная шишка, и мы не знаем насколько это плохо, пока доктор не взглянет.

– Доктор! – её глаза неожиданно открылись, и ужасная паника в них испугала его. – Совершенно не нужно. Мне хорошо, правда. – Она села, и прежде чем он смог её остановить, свесила с кровати ноги и встала.