Текст книги "Ганс (ЛП)"

Автор книги: С. Тилли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА 20

Ганс

Мне следовало бы знать, что меня убьёт не враг, а милая маленькая Кассандра, сжигающая мой дом изнутри.

Я подношу ложку к губам, делая вид, что не замечаю Кассандру, стоящую там и пристально смотрящую на меня.

Запах горелого мяса перебивает все остальные приятные ароматы, которые может источать суп, но я сохраняю расслабленное выражение лица, когда первый вкус касается моего языка.

Я откусываю второй раз, потом сжаливаюсь над Кассандрой и смотрю в ее сторону.

«Хорошо?» Выражение ее лица было таким обнадеживающим, что у меня что-то сжалось в груди.

«Да», – киваю я. «Спасибо».

Ее рот растягивается в яркую улыбку, и напряжение спадает с ее плеч. «О, хорошо». Она указывает на мою пустую кружку. «Хочешь еще?»

Я киваю и смотрю на ее задницу в этих чертовых леггинсах, когда она, пошатываясь, возвращается на кухню.

Я солгал ей ранее, когда она спросила, ужинал ли я. Я съел два сэндвича с ветчиной. Я ни капельки не голоден. Но я не могу отказаться от ее еды.

Мои пальцы сжимают ложку, когда я откусываю еще кусочек.

Даже если предположить, что это будет невкусно, я не мог отказаться от возможности попробовать что-то, что она приготовила.

Когда она возвращается в гостиную, неся две кружки, я думаю, есть ли способ попросить ее написать итальянский свадебный суп на стикерах для меня. Мне кажется неправильным не задокументировать эту трапезу, как и остальные.

Но затем Кассандра садится на диван рядом со мной, и я понимаю, что эта еда не похожа на другие. Это не я стою на кухне, давясь тем, что она оставила на моем крыльце. Это я сижу в двух футах от ее восхитительно мягкого тела.

Ничего не изменилось. Я все еще не должен был держать ее здесь со мной. Не должен был подпускать ее к себе. Но я не могу найти в себе силы заставить ее уйти. Потому что в глубине души я хочу, чтобы она осталась.

«Я тоже решила выпить». Она машет мне своей кружкой, ставя мою на журнальный столик. «В конце концов, сейчас выходные». Затем она откидывается на спинку дивана, держа в руке напиток. «Что ты смотришь?» Ее брови хмурятся под кудрявой челкой.

Мне хочется откинуть ее волосы в сторону и провести пальцем по милым морщинкам, которые появляются на ее лбу, когда она делает это выражение лица.

«Какой это язык?»

Что…?

Мой мозг осознает это, и я снова поворачиваюсь к телевизору.

Упс.

Это шведский фильм. На шведском языке.

Я обычно не совершаю таких промахов, случайно показывая кому-то что-то о себе. Мне не нужно, чтобы она знала, что я говорю по-шведски. Или по-итальянски. Или по-испански.

Сделав вид, что я ослышался, я беру пульт, чтобы выйти из фильма, а затем передаю его Кассандре.

«Ой, я не имела в виду…» Она пытается вернуть мне пульт, но я снова поднимаю его и указываю на горло.

Если мне придется притворяться, что мне больно, и есть подгоревший мясной суп вместо того, чтобы наслаждаться ее телом, я воспользуюсь теми немногими преимуществами, которые это мне дает.

Вздохнув, она просматривает доступные названия и останавливается на документальном фильме о тайных обществах.

Я чувствую, что она наблюдает за мной, ожидая знака того, что я чувствую, но когда я ничего не говорю, она выбирает его.

Кассандра кладет пульт на журнальный столик, затем ставит ноги рядом с ним, копируя мою позу. «Я собиралась это посмотреть. И если тебе не нравится…» Она делает глоток своего напитка. «Жаль. У тебя было достаточно возможностей возразить».

Я ухмыляюсь, съедая очередную ложку подгоревшего супа. У бабочки есть хребет.

ГЛАВА 21

Кэсси

Ганс доедает свою тарелку супа. Потом вторую, доедая то, что я принесла. Но когда я начала вставать, чтобы пойти помыть его тарелку, он махнул мне рукой, чтобы я продолжала сидеть.

Я так и сделала.

И, допив второй стакан виски, я позволил себе снова опуститься на его диван.

Мебель не представляет из себя ничего особенного, но она невероятно удобная. Совсем не дешевая подержанная вещь.

Я поворачиваюсь так, чтобы мой бок оказался у спинки дивана, затем поднимаю ноги на сиденье между нами.

Я просто останусь до конца шоу. Потом пойду домой и дам Гансу отдохнуть.

Пока ведущий документального фильма рассказывает о поездке жертвы в Европу, я вспоминаю фильм, который смотрел Ганс, и задаюсь вопросом, на каком языке он был снят.

И тут мои веки начинают опускаться.

ГЛАВА 22

Ганс

Я собираю посуду с журнального столика, десятилетия тренировок позволяют мне двигаться бесшумно.

Я ставлю их в раковину рядом с кастрюлей с супом, затем обхожу дом, проверяя входную дверь и дважды проверяя остальные точки доступа.

Наконец, когда единственным источником света остается лампа возле моей кровати, я возвращаюсь в гостиную и наклоняюсь, чтобы подхватить спящую Кассандру на руки.

ГЛАВА 23

Кэсси

Меня окутывает жар, и голова склоняется набок.

Когда я пытаюсь открыть глаза, они тяжелеют.

«Шшш», – глубокий голос Ганса вибрирует во всем моем теле. «Спи дальше».

ГЛАВА 24

Ганс

Я стою рядом с кроватью, прижимая Кассандру к груди.

Она снова уснула за те двенадцать секунд, что мне потребовались, чтобы добраться с дивана сюда, и я не хочу ее опускать. Я не хочу потерять ее вес в своих руках.

Держа ее так близко…

Тепло разливается по моим венам, и я прижимаю ее к себе крепче.

В ответ Кассандра вздыхает так удовлетворенно, что я чувствую это всем своим существом.

Просто положи ее. Ты можешь забраться в кровать и снова обнять ее в считанные минуты.

Понимая, что мне придется это сделать, я опускаю ее на матрас.

Кассандра издает тихий звук, затем переворачивается на бок.

Ее руки не нащупывают ничего, поэтому я хватаю свое одеяло, которое я откинул, прежде чем поднять ее, и накидываю ей на плечи.

Ее пальцы подтягивают ткань к лицу, прижимая ее ко рту.

Затем она успокаивается.

И она выглядит так естественно, так по-домашнему, свернувшись калачиком в моей постели.

Это идеальная пытка. Потому что теперь я знаю, какой она может быть.

Так же, как знать, какая она на вкус. Или знать, сколько тепла исходит от ее горячей маленькой киски, когда она возбуждена.

Теперь я знаю, как она выглядит под моим одеялом.

Я это знаю и никогда не смогу этого забыть.

Мое сердце сжимается, и я делаю единственно разумное, что могу. Я фотографирую ее на телефон, раздеваюсь до трусов-боксеров, выключаю лампу и забираюсь в кровать позади нее.

Я не беспокоюсь о притворстве, не беспокоюсь о ожидании. Я иду прямо к ней и прижимаюсь своим передом к ее спине, обхватывая ее тело своим.

Кассандра глубоко выдыхает, растворяясь во мне.

Давление в груди усиливается.

Что в ней такого?

Я был с женщинами. Со многими женщинами. Некоторые из них были потрясающими. Некоторые милыми. Некоторые, вероятно, имели потенциал стать отличными партнерами. Но мне это было неинтересно. Мне даже в голову не приходило нарушать свои жесткие границы или думать об уходе на пенсию.

Выход на пенсию.

Я обнимаю Кассандру за талию, кладу предплечье ей на живот, а ладонь просовываю между ее мягким телом и матрасом.

Другую руку я засовываю под подушку.

Это кажется таким правильным.

Я закрыл глаза и снова подумал об этом слове: «Пенсия».

Я не думаю, что я когда-нибудь полностью уйду на пенсию. Ты не уходишь из этой жизни, не с бьющимся сердцем.

И я не буду лгать и притворяться, что ненавижу это. Не буду притворяться, что что-то глубоко внутри меня не любит это. Не наслаждается насилием. Но мне не нужно делать каждый удар, который Кармина посылает мне. У нее полно девушек, которые могли бы делать то, что делаю я. Я делал это так долго – искал справедливости и прощения, так чертовски долго – это просто стало тем, что есть.

Но теперь…

Я вздыхаю.

Сейчас ничего не изменилось. Люди все еще преследуют меня. Они всегда будут преследовать меня. И пока я не смогу гарантировать безопасность окружающих, ничего не изменится.

Я не могу ее оставить.

Она не моя.

Гнев терзает мой череп, желая, чтобы все было по-другому.

Хотел бы я быть другим.

Только сегодня вечером я пытаюсь убедить себя в этом, прижимаясь носом к ее волосам.

Только сегодня вечером.

ГЛАВА 25

Кэсси

Этот пьянящий аромат сосны, который я люблю, наполняет мои чувства и вытаскивает мой разум из сна.

Ганс.

Тяжелая рука на моем боку не моя. Тепло на моей спине, дыхание на моих волосах, твердость на моей заднице… Это все Ганс.

Я делаю медленный вдох и открываю глаза, стараясь сохранить неподвижность тела.

Я в постели с Гансом.

Я в постели с Гансом.

Я делаю еще один медленный вдох.

Слабое воспоминание о его руках, обнимающих меня, мелькает в моем мозгу, и я вынуждена предположить, что он принес меня сюда. Что, во-первых, мне бы хотелось бодрствовать, а во-вторых, должно, вероятно, беспокоить меня не меньше, чем второй меч, который он прикрепил к стене, к которой я сейчас обращена.

Но это не так.

Возможно, Гансу не хватает навыков декорирования, но этот матрас – самое удобное, на чем я когда-либо лежала.

Совершая самые незначительные движения, на которые я способна, я утыкаюсь лицом в подушку.

Эта наволочка изготовлена из мягчайшего хлопка, а толщина подушки обеспечивает идеальную поддержку.

Это как его диван и его ножи. И, теперь, когда я об этом думаю, его грузовик. Все идеально. Все хорошо ухожено.

Я не могу не задаться вопросом, что он подумал, когда был у меня дома на днях. Ему понравились все эти цвета и декор, или он их ненавидит? Предпочитает ли он вести минималистский образ жизни?

Не то чтобы он тратил много времени на осмотр.

Длина, прижатая к моей заднице, дергается.

Я замираю.

Внезапно я чувствую необходимость убраться отсюда, пока человек позади меня не проснулся.

То, что мы делали в моей гостиной, было горячим. Как супергорячим. Но это также было моментом. Но просыпаться с его большим членом, дергающимся у моей задницы… Я не знаю, как быть к этому спокойной.

Не говоря уже о том, что человек болен. Ему нужно спать, чтобы его организм мог восстановиться.

Я начинаю осторожно выскальзывать из его рук.

Я уйду отсюда и избавлю нас обоих от неприятного опыта совместного пробуждения.

ГЛАВА 26

Ганс

Ее дыхание меняется, и я понимаю, что она проснулась.

Я держу свое тело расслабленным напротив ее. Я не хочу, чтобы она чувствовала себя странно, выдавая, что я лежу здесь, наблюдая, как она спит, последние тридцать минут.

Она уткнулась лицом в подушку, и мне стало интересно, сможет ли она снова уснуть.

Но затем все ее тело делает что-то вроде тряски. И ее задница дергается от стояка, который у меня был с тех пор, как я проснулся.

Я смотрю поверх ее головы, сосредоточив внимание на стене и заставляя себя оставаться расслабленным.

Когда она наконец замечает мой член, втиснутый в нее, Кассандра напрягается.

Она медленно начинает вылезать из кровати, словно пытаясь схитрить или не разбудить меня, но случайно стягивает одеяло с моих плеч. Затем она задевает каркас кровати, сотрясая его.

Она сгорбилась и на цыпочках вышла из комнаты.

Мои глаза открыты, голова повернута к ней, но она не оглядывается.

По пути к входной двери ей приходится наступать на каждую скрипучую половицу в доме, а затем производить еще больше шума, собирая свою корзинку для пикника.

Покачав головой, я жду, пока не услышу, как открывается и закрывается входная дверь, прежде чем вылезаю из кровати и иду по ее следам.

Я не знаю, почему она улизнула.

И я не знаю, как она могла подумать, что она тихая. Ее уход мог вывести меня из комы.

Но какими бы ни были ее причины, мне нужно позволить ей уйти.

Это к лучшему.

ГЛАВА 27

Кэсси

Выдохнув, я окидываю взглядом фасад дома Ганса.

Я почти уверена, что он дома, так как я не видела, чтобы он уходил с тех пор, как я выскользнула из его постели этим утром. И я знаю, что не должна его беспокоить. Я уже достаточно натворила. Но…

Я оглядываюсь на свою машину и прикусываю губу.

ГЛАВА 28

Ганс

Мой нож замедляет ход и останавливается у точильного бруска, пока я наблюдаю, как Кассандра выходит из машины, хотя она только что села в нее.

Что случилось, Бабочка?

Она кладет руки на бедра, нерешительность очевидна в ее языке тела. Она смотрит на мой дом, снова на свою машину, затем снова на мой дом.

Ее зубы вдавливаются в эту пухлую нижнюю губу, и я чувствую это своими яйцами.

Сейчас стало еще хуже. Теперь, когда я знаю, каково это – прикасаться к ней. Чувствовать ее рядом со мной. Потому что сейчас, когда я вижу ее на экране вот так, это кажется еще более далеким. Еще более далеким от реальности.

Но затем она делает один шаг по подъездной дорожке. Затем еще один, и еще один, пока не переходит улицу.

Я кладу нож на верстак и встаю.

Я всегда игнорировал ее стук в мою дверь. Всегда.

До вчерашнего вечера.

И поскольку она сегодня не выходила из дома, она, вероятно, знает, что я тоже не выходил.

И поскольку я вчера ночью отнес ее в свою кровать, вместо того чтобы разбудить и отправить домой, я не могу ее игнорировать. Это было бы грубо.

Оправдания.

Широкими шагами я выхожу из своей безопасной комнаты, оставляя позади свое наблюдение и голос разума, пока запираю дверь.

Я прохожу через фальшивую стену и поднимаюсь по лестнице еще до того, как Кассандра постучалась в первый раз.

И я открываю дверь, когда она стучит во второй раз.

В ярко-желтом летнем платье она похожа на летнюю фею. А вживую еще прекраснее.

«Могу ли я одолжить твою машину?» – спрашивает Кассандра, слегка наклоняясь вперед, словно вопрос вырвался у нее неожиданно.

Я моргаю, глядя на нее.

Одолжить мой грузовик?

Я думаю о своем грузовике. Поддельный реестр в бардачке. Потайной отсек под задним сиденьем. Десятки единиц оружия и взрывчатки, спрятанных в кузове.

«Нет», – мой голос звучит сильнее, чем вчера, рана уже заживает.

«Эм», – она моргает в ответ. «Пожалуйста?»

«А что не так с твоей машиной?» – парирую я.

«Не заводится». Она пожимает плечом. «Я пробовала заказать поездку через разные приложения, но там никого нет». Она морщится. «И если я не уеду в ближайшие несколько минут, я опоздаю».

Город, в котором мы живем, не крошечный, но он достаточно мал и достаточно удален от крупных пригородов, поэтому различные службы такси сюда ходят редко, а общественного транспорта нет.

И это хорошо, потому что если бы я увидел, как она садится на заднее сиденье машины незнакомца, я бы выхватил снайперскую винтовку и прицелился в затылок водителя, прежде чем вы успели бы сказать, что я псих.

Она переминается с ноги на ногу в своих маленьких белых теннисных туфлях.

Я снова ее рассматриваю. Повседневные туфли, красивое платье, заканчивающееся на пару дюймов выше колен, большая кожаная сумка через плечо, волосы собраны в кудрявый хвост, блестящие губы…

«Я тебя отвезу».

Ее лицо проясняется. «Ты отвезешь?»

Я киваю. Потому что, видимо, так и будет.

«Спасибо, спасибо, спасибо». Она подпрыгивает дважды, и мне хочется засунуть лицо ей между сисек.

Но я этого не делаю. Я просто киваю в знак принятия ее благодарности, затем жестом приглашаю ее отступить. «Пошли».

«Тебе, я не знаю, нужно что-нибудь купить?» Кассандра опускает взгляд, затем замечает, что я уже надел свои туфли. Или, если быть точнее, тактические ботинки.

Я тоже смотрю на себя.

Мои черные брюки немного топорщатся на голенищах ботинок, и это в сочетании с черным нейлоновым ремнем и черной футболкой делает меня похожим на гребаного наемника.

Практика не дает мне ерзать. А переодевание сейчас только привлечет внимание к тому, что на мне сейчас надето, и вызовет вопросы о том, зачем я это надел, если не хочу выходить из дома в таком виде.

У меня нет миссии сегодня вечером. Нет планов использовать все карманы, спрятанные в моих брюках. Но я люблю быть готовым. И всякий раз, когда я сижу в своей комнате внизу, смотрю на мониторы и точу ножи, я убеждаюсь, что готов уйти, если возникнет такая необходимость.

«Все в порядке», – отвечаю я и достаю ключи из кармана.

Кассандра разворачивается и идет впереди меня к входу в мой гараж.

Я нажимаю кнопку на своем брелоке, чтобы открыть подъемную дверь, и мы ждем, пока она с грохотом откроется, прежде чем направиться к своим дверям.

Только когда мы забрались в мой грузовик, я сообразил спросить: «Куда я тебя везу?»

Кассандра закрывает дверь и отвечает, одновременно доставая ремень безопасности. «Ужин у моих родителей».

ГЛАВА 29

Кэсси

Ганс медленно поворачивает голову ко мне, пока грузовик катится по подъездной дорожке.

Я прикусываю губу, отказываясь смотреть на него, опасаясь, что если я это сделаю, он бросит грузовик на стоянку и потребует, чтобы я вышла.

Не то чтобы ему требовался зрительный контакт, чтобы выгнать меня.

«Твои родители?» Его голос, хотя и намного лучше, чем вчера, все еще немного хриплый, из-за чего он звучит более серьезно, чем его и без того серьезный тон.

«Да», – пропищала я. «Но ты можешь просто высадить меня. Они в Сент-Поле, и я знаю, что это немного далековато, но я заплачу тебе за хлопоты, и я уверена, что смогу найти попутку, которая доставит меня обратно этим путем».

Сейчас воскресный вечер, так что пробок не будет, и мы доберемся туда минут за тридцать, но я не хочу, чтобы он думал, что я не могу заплатить за его время. Я никогда не ожидала, что он предложит меня подвезти.

С другой стороны, теперь, когда я об этом думаю, я не могу себе представить, чтобы он позволил мне одной ехать на его грузовике.

Ганс вздыхает, и я рискую взглянуть на него как раз в тот момент, когда он сворачивает с подъездной дорожки и нажимает на газ. «Ты мне не заплатишь».

Он не выглядит взволнованным, но я все равно расслабляюсь. Если бы он собирался выгнать меня, он бы уже это сделал.

Не то чтобы мои родители были бы в ярости, если бы мне пришлось отменить встречу, но они бы волновались. И это волнение выливалось бы в телефонные звонки, вопросы и предположения, которые мне просто не хочется слушать.

«Я тебе заплачу», – настаиваю я, а затем продолжаю говорить, прежде чем он успеет возразить. «Хочешь, чтобы я подсказывала тебе дорогу по пути или ввела их адрес в твой GPS?»

ГЛАВА 30

Ганс

«Просто скажи мне», – выдавливаю я, прежде чем она успевает дотянуться до экрана на моей приборной панели.

На самом деле мне не нужно, чтобы она говорила мне, куда ехать; я точно знаю, где живут ее родители. Но если она начнет вводить адрес в GPS моего грузовика, она может увидеть это конкретное место, уже обозначенное как РК. И она достаточно умная девочка, чтобы понять, что это означает родителей Кассандры. Я сомневаюсь, что она нормально к этому отнесётся.

Меняя тему с адресов, я добавляю: «Ты можешь позволить мне оставить книгу себе в качестве оплаты».

Краем глаза я вижу, как она скрещивает руки. «Если я скажу нет?»

Я бросаю на нее взгляд. «Я все равно оставлю её себе».

«Ганс».

«Кассандра», – передразниваю я ее строгий тон, словно я в чертовой средней школе.

Я снова смотрю на нее, и она прищуривается. «Почему ты меня так называешь?»

«Это твое имя». Я притворяюсь идиотом.

«Да, но это мое полное имя. Все зовут меня Кэсси».

«Ну, тогда тебе не следовало представляться Кассандрой», – лгу я.

Ее лицо мило морщится, как она делает, когда думает. «Я это сделала?»

Я заставляю себя снова сосредоточиться на дороге.

«Ты это сделала», – снова лгу я.

«Но я никогда…» Она замолкает.

«Может быть, если бы ты вспомнила свое имя, то твоя почта была бы отправлена по правильному адресу, и эта книга о сексе была бы доставлена тебе».

«Секс-книга?» – Кассандра хихикает. «Это со вкусом сделанные будуарные фотографии».

«Они имеют привкус кое чего», – ворчу я.

«Чего именно?» – спрашивает она, поворачиваясь ко мне, отчего юбка ее платья задирается вверх по бедрам.

«В какую часть Сент-Пола мы направляемся?» – пытаюсь я отвлечь нас обоих.

«Это возле музея науки. Ты там когда-нибудь был?»

Я качаю головой, пытаясь представить себе ситуацию, в которой я пойду в музей по… Ну, по любой причине.

И вот так, тихий голос, который я пытался запереть в подвале, напоминает мне, насколько мы разные. Насколько разные наши жизни.

«Тебе определенно стоит его посетить», – начинает она, а затем в течение следующих десяти минут рассказывает мне обо всех экспонатах, представленных там, и о том, как часто родители брали ее туда в детстве.

Ее воспоминания звучат так нежно, и я не могу не вспомнить свое детство. Мои родители водили нас куда-то. Я помню, как мне нравился зоопарк. Но, основываясь на описаниях Кассандры, я могу представить, как бы понравилось моей сестре, если бы она пыталась вызвать у меня отвращение на выставке частей тела.

Моя сестра всегда колебалась между желанием стать врачом или ветеринаром. Она не брезговала порезами и царапинами. Никогда не боялась потенциальной крови. Кровь и кишки были не по мне.

Пока они не стали таковыми.

«Вероятно, именно поэтому мои родители решили переехать туда».

Я пропустил последнюю часть слов Кассандры, но все равно издаю звук согласия.

«Как долго они там живут?» Мой голос звучит хрипло, но я спишу это на свое восстанавливающееся горло, а не на тоскливые воспоминания.

Остальная часть поездки заполнена рассказами Кассандры о том, как ее родители решили переехать в дом престарелых. Как она ездила с ними на экскурсии, о неудачах с переезжающим грузовиком со спущенной шиной и о том, как девяностолетний сосед ее родителей, Гарольд, пристает к ней каждый раз, когда она там.

У нас с Гарольдом будут проблемы.

Руки Кассандры взлетают вверх. «Поверни здесь!»

Паника в ее действиях необоснованна, так как я уже поднял руку, чтобы включить поворотник, но она, конечно же, этого не заметила. Что хорошо.

Я следую ее указаниям через большой комплекс зданий, парковок и ухоженных газонов.

Изучив информацию, я узнал, что в этом месте есть все: от обычных квартир до полного ухода за больными, так что жильцы могут просто переезжать в другое здание по мере старения.

Это мило. Если вам нравятся такие вещи.

Даже с этими новыми разговорами о пенсии, я не вижу себя доживающим до девяноста лет. Черт, если я доживу до пятидесяти, мне чертовски повезет.

Кассандра попросила меня подъехать к месту, обозначенному как «для посетителей», рядом с домом ее родителей.

«Серьёзно, спасибо большое за поездку. Я правда…»

Я выключаю двигатель.

Кассандра останавливается, отстегивая ремень. «Что ты делаешь?»

Она действительно думала, что я просто высажу ее и предоставлю ей самой добираться домой.

Она красивая. Но она дура.

«Я подожду», – говорю я ей.

«Ты… Ты останешься на ужин?» – в ее тоне слышны одновременно шок и надежда.

«Нет, я подожду». Я откидываюсь на спинку сиденья. «Иди поешь со своими родителями, Кассандра».

Мне следовало открыть окно, прежде чем заглушить двигатель, но я сделаю это после того, как она уйдет.

Из ее горла вырывается тихий задыхающийся звук. «Ты не можешь просто сидеть в своей машине».

Выдохнув, я поворачиваюсь к ней лицом. «Тебя не подвезет домой какой-то незнакомец, Бабочка. Это опасно. А теперь вылезай из грузовика и иди внутрь. Я буду здесь».

Она произносит слово «бабочка», а затем качает головой. «Ты пойдешь со мной».

"Нет…"

Она перебивает меня. «Я буквально не могу себе позволить наслаждаться жизнью, пока ты сидишь здесь и жаришься, как картошка в духовке».

«Картошка?» Я смотрю на себя. Я знаю, что мой наряд не по последнему слову моды, и я, возможно, не такой подтянутый, как в двадцать, но картошка?

Она толкает меня в плечо. «Я не имела в виду, что ты похожа на одну из них. Мне просто нравятся аналогии с едой». Она обмахивает лицо. «Серьёзно, я уже тут запекаюсь. Пошли».

С этими словами она отстегивает ремень безопасности, открывает дверь и вылезает из моего грузовика.

Да, конечно, пойдем поужинаем с гребаными родителями моей одержимости.

Если бы Кармина могла меня сейчас видеть.

Мне не следует появляться с Кассандрой на публике.

Я перевожу взгляд в зеркало заднего вида, высматривая кого-нибудь подозрительного.

Но я также не верю, что кто-то преследует меня. Мужчины, которые преследуют меня, не такие. Они не будут следить за мной, чтобы изучить мои привычки. Когда они найдут меня, когда они увидят меня, они придут за мной. Жестко. И тогда будет либо я, либо они. Ничего посередине.

Кассандра стоит на тротуаре и ждет меня.

Тоска борется с разумом, когда я вспоминаю чувство, когда я просыпался с ней в своих объятиях.

Я открываю дверь грузовика.