Текст книги "Ганс (ЛП)"

Автор книги: С. Тилли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА 87

Ганс

Когда я вхожу в спальню, мои ботинки бесшумно ступают по ковру.

«Это мои».

Услышав мой голос, Первый Мужчина оборачивается.

И тут я вижу их. Мои девственные квадратики бумаги разорваны, скомканы в две неровные стопки. И… Этот порван?

Красный цвет, который обычно виден краем глаза, ярко вспыхивает перед моими глазами.

Он замирает всего на секунду, но я использую эту секунду, чтобы выхватить заметки из его рук.

Первый Мужчина быстро приходит в себя и тянется за пистолетом, который он держал в кобуре.

Признавая, что они уже повреждены и что мне нужно держать их под рукой, я засовываю стикеры в рот и прикусываю их, удерживая их там, пока они не выпирают изо рта, словно пучок сена.

Пистолет мужчины обтянут чистой кожей.

Он большой. Мы почти друг перед другом.

У меня нет с собой оружия. Но это неважно.

Я – оружие.

И я злюсь.

Прежде чем он успевает поднять пистолет, я прыгаю вперед, переношу вес на кулак и бью в грудину мужчины.

Его диафрагма сокращается, лишая его возможности дышать и звать на помощь.

Моя левая рука уже в движении, и я бью в идеальное место на внутренней стороне его правой руки, в нескольких дюймах от локтя. Ту, что держит пистолет.

Мой удар попадает в триггерную точку его двуглавой мышцы плеча, и он отпускает пистолет.

Он пытается уйти от меня, спотыкаясь, отходит в сторону. Но я шагаю вместе с ним.

Спина Первого Мужчины ударяется о стену, параллельную моей кровати, и я прижимаю его к ней левой рукой.

Я чувствую момент, когда мышцы под его легкими начинают расслабляться, и он пытается сделать вдох.

Прежде чем его дыхательные пути успевают открыться, я поворачиваю свое тело и бью локтем по передней части его горла, чувствуя, как его трахея не выдерживает удара.

Его глаза выпучиваются, но зажатые в зубах стикеры напоминают мне о том, что он сделал. Что он отнял у меня.

Я снова бью локтем в горло.

Этот ублюдок испортил первую вещь, которую я получил от Кассандры.

Он уничтожил одну из немногих вещей, которые мне дороги.

Все еще пытаясь уйти от меня, он бьется головой о мою стену. О плоскую сторону катаны, закрепленной там.

Я вытягиваю правую руку в сторону его головы и хватаюсь за рукоять меча.

Мои мечи – не украшения.

Они были созданы для того, чтобы их использовали.

Я убираю левую руку с его груди и хватаю прядь его волос.

Я оттягиваю его от стены всего на несколько дюймов, пока моя правая рука крутит рукоять катаны. Останавливаюсь только тогда, когда острая сторона оказывается обращенной наружу.

Затем, схватив его за волосы, я откидываю его голову назад, удерживая его неподвижно, и тяну меч к себе.

Лезвие бритвы разрезает плоть, проскальзывает между позвонками.

Он прикоснулся к чему-то, к чему прикоснулась Кассандра.

Жизнь угасает в его глазах.

Я удерживаю его на месте, продолжая движение, разрезая мышцы, сухожилия и артерии.

Он коснулся того, что принадлежит мне.

Последним рывком правой руки я сбрасываю груз с шеи мужчины, и в одной руке у меня остается голова, а в другой – меч.

ГЛАВА 88

Кэсси

Я стою, наклонившись над стойкой, лицом практически к экрану, наблюдаю за каждым движением Ганса. И я задыхаюсь.

Тяжело дыша.

Я прижимаюсь ближе.

Ганс только что обезглавил человека.

Он роняет голову на ковер, и через динамики слышен глухой стук.

Мне должно быть противно.

Ганс оборачивается, держа меч в руке, и я наконец могу увидеть его целиком.

В его глазах светится дикость.

Его плечи напряглись от напряжения.

И он весь в крови. Красные капли стекают с краев записок, зажатых в зубах.

«Боже мой», – шепчу я в комнату, обмахивая лицо веером.

Ганс как будто слышит меня, потому что его взгляд устремляется на скрытую камеру, когда он тянется, чтобы вытащить изо рта свои заветные стикеры.

Экран запотевает от моего дыхания, и я всерьез подумываю о том, чтобы облизать его, когда где-то в доме раздается треск динамиков от хлопнувшей двери.

Я заставляю себя отвести взгляд от Ганса и вижу, как Второй Мужчина идет через кухню, дверь в гараж за ним закрыта.

Он хмурится, приближаясь к открытой двери подвала.

В руке у него все еще есть другой меч Ганса, но острие опущено, и он использует его как трость.

Второй мужчина останавливается наверху лестницы и кричит вниз: «Я же говорил тебе, там внизу ничего нет».

«Неверно», – раздается голос Ганса за секунду до того, как он входит в гостиную.

Второй мужчина поворачивается к нему лицом.

Ганс не замедляет шага, пересекая комнату.

Левой рукой он засовывает пачку стикеров в карман, а в правой руке держит окровавленный меч, острие которого направлено вверх и наружу.

Он поворачивает запястье, и лезвие вращается в жутком танце.

На его лице все еще видна кровь, а несколько прядей волос выбились из-под остальных, связанных сзади.

Он выглядит чертовски устрашающе.

Глаза Второго мужчины расширяются, и это правильная реакция.

Но затем он поднимает перед собой украденный меч, хотя очевидно, что он не знает, как пользоваться этим оружием.

У этого парня нет шансов.

Извините, сэр, правильной реакцией было бы бежать. Прочь. Так быстро, как только можно.

Мои пальцы касаются экрана, когда Ганс снова вращает лезвие. Но на этот раз, когда оно вращается вверх, он тянется через свое тело, чтобы схватить рукоятку обеими руками.

Одним плавным движением Ганс делает последний шаг и ударяет своим мечом по мечу в руках Второго Человека.

Меч Второго Человека резко поднимается вверх, удар Ганса оказывается слишком сильным, чтобы выдержать его.

Когда руки Второго Человека поднимаются в соответствии с новой траекторией движения его оружия, Ганс поднимает свои собственные руки в качестве завершения атаки.

Второй Человек делает шаг назад, чтобы удержаться на ногах, а Ганс сохраняет инерцию, взмахивая мечом до упора вверх, а затем снова опуская его вдоль тела.

Это так быстро. Так красиво.

А затем Ганс снова поворачивает запястья, меняя хват так, чтобы лезвие было направлено прямо на Второго Человека.

Не колеблясь, Ганс наносит удар мечом вперед, пронзая грудь Второго Человека.

Я уже практически на верстаке. Тяжело дышу.

Я только что смотрела бой на мечах!

Ганс использует свой меч как зубочистку в винограде и маневрирует Второго Человека так, чтобы он стоял спиной к лестнице. Но судя по тому, как человек сгорбился, я думаю, Ганс поддерживает его вес.

Ганс толчком сбивает мужчину с лестницы, но не выпускает меч, и тот выскальзывает из тела мужчины, когда тот падает.

В динамиках громко слышен стук тела, падающего с лестницы.

Ганс пинком захлопывает дверь подвала, оставаясь по ту сторону.

Я нахожу экран, показывающий улицу, но все то же самое. Водитель все еще сидит там, слегка покачивая головой, как будто слушает музыку. И я не вижу никаких знаков, указывающих на то, где находятся те двое парней в моем доме.

Я надеюсь, что Ганс их тоже убьет. И не только потому, что они работают на этого мудака-торговца людьми, а потому, что они роются в моих вещах. Я больше не смогу носить свою одежду, не зная, к чему они прикасались. Или пользоваться своей посудой. Мне придется все это сжечь, черт возьми. И это меня бесит.

В гостиной Ганс опускается на колени рядом с журнальным столиком.

Он просовывает руку под него, что-то делает, и тут в центре стола откидывается кусок дерева.

Ганс достает из тайника только что обнаруженную винтовку.

«Что ж, это умно».

Ганс перекатывается с колен через плечо, делая движение, которое я видел только в кино, и снова оказывается на коленях рядом с большим окном на фасаде дома.

Одной рукой он отпирает окно и поднимает стекло, оставляя себе достаточно места, чтобы поставить ствол на подоконник.

Я не могу сдержать улыбку.

Он собирается выбить все дерьмо из этих ребят.

Ганс подносит ко рту что-то маленькое и черное.

Когда он говорит, его голос тихий и звучит немного странно. «Вы, ребята, захотите это увидеть».

Он роняет черную штуковину, что-то вроде рации, которую он, должно быть, отобрал у первого убитого парня, и опускает глаз на прицел.

Это действительно было самым умным, что можно было сказать. Вызывает любопытство у других ребят, не пугая их.

Моя входная дверь сломана и открыта, и я смотрю на нее, когда в поле зрения появляются оба мужчины, готовясь одновременно выйти из дома.

Главный герой находится в одном шаге от порога, когда его голова резко запрокидывается назад, и красный туман заполняет дверной проем.

Мужчина позади него замирает на секунду, затем разворачивается и ныряет обратно в дом.

Но Ганс быстрее.

В динамиках раздается второй звук выстрелов, а последний человек бездыханно падает на пол.

"Проклятие."

Услышав выстрелы, водитель резко нажимает на газ, но машина поехала не в ту сторону на полной скорости, и он приближается к концу улицы.

Он, должно быть, худший водитель, скрывшийся с места преступления, в истории.

Фургон едва не переворачивается, когда водитель на большой скорости объезжает заброшенный дом, и нет другого выхода, кроме как проехать между домами.

Я снова смотрю на экран с Гансом.

Угол камеры не позволяет мне видеть лицо Ганса, но я вижу, как он качает головой, когда фургон едет в нашу сторону. Я уверена, что он закатывает глаза.

Я снова смотрю на улицу как раз вовремя, чтобы увидеть, как лобовое стекло фургона треснуло, и изнутри на него брызнула кровь.

ГЛАВА 89

Ганс

Вода капает с моего подбородка и впитывается в футболку.

На моей рубашке тоже много брызг, но на черной ткани их трудно увидеть. В отличие от крови, которая была по всему моему лицу.

Мне потребовалась минута, чтобы отмыть лицо и руки, прежде чем спуститься вниз. После того, что я собираюсь сделать, будет достаточно сложно вернуться к нашей машине незамеченными, а мое лицо, покрытое кровью, сделает меня слишком запоминающимся.

Носком ботинка я сталкиваю мертвеца с последних ступенек на пол подвала.

Нет смысла проверять тела на предмет опознания. Я знаю, кто их послал. А теперь нам действительно нужно добраться до Неро.

Я не уверен на сто процентов, что они не окажутся кучкой придурков, но не так много мест безопаснее, чем его крепость.

Пока я открываю внешнюю дверь в безопасную комнату, внутренняя дверь распахивается.

Кассандра стоит передо мной, ее глаза горят, а щеки пылают.

Мой взгляд устремляется к мониторам.

Она смотрела.

Я поднимаю руку и провожу большим пальцем по передней части ее горла, ощущая ее бешеный пульс.

Мне не нравится, когда она так близка к насилию, но мне нравится, когда она так близка ко мне.

«Ты все еще мне доверяешь?» Я не имею права спрашивать ее об этом после того, что она только что посмотрела, но я все равно спрашиваю.

Она кивает, ее голова лишь слегка двигается. «Я согласна».

Ее образ в белом наполняет мой разум.

Скоро она скажет мне то же самое, но по-другому.

Я провожу большим пальцем по ее шее, затем захожу в комнату и поднимаю сумки, которые я ранее вытащил из шкафа.

Сначала рюкзак с тактической одеждой для Кассандры, затем дорожная сумка с документами, еще одеждой и несколькими вещами, которые я не хочу оставлять.

Двигаясь к стене, я беру свой любимый набор метательных ножей и пристегиваю держатель к ремню. Затем Glock и четыре полных обоймы отправляются в вещмешок.

Наконец, я подхожу к столу, открываю шкаф, запертый на сканер отпечатков ладоней, и достаю маленькую черную книгу с будуарными фотографиями Кассандры. Я кладу его в потайной карман внутри рюкзака.

Собрав все необходимое, я просовываю руки в лямки рюкзака, затем надеваю сумку на голову, чтобы она висела через плечо. Это выглядит более заметно, чем когда мы пришли, но оно того стоит.

«Я могу что-нибудь понести», – предлагает Кассандра.

Я показываю на фонарик, стоящий на краю скамейки. «Ты отвечаешь за свет».

Нежные пальцы берут армейский фонарик, пока я тянусь к клавиатуре.

Чтобы открыть нужную мне программу, требуется всего несколько щелчков мыши.

Я смотрю на свою девочку, восхищаясь ее красотой и вспоминая, как она говорила, что доверяет мне, затем нажимаю три клавиши одновременно.

Проходит секунда, и раздается предупреждающий звуковой сигнал.

Еще секунда, еще один звуковой сигнал.

Третья секунда – и земля под нашими ногами вибрирует.

На экране, показывающем дом Кассандры, теперь изображен огненный шар.

Кассандра ахнула. «Ты только что взорвал мой дом?»

ГЛАВА 90

Кэсси

Ганс прижимает свою большую руку к моей спине. «Да».

Да. Он просто говорит «да».

Его рука оказывает давление. «И у нас осталось около пятнадцати секунд, прежде чем взорвется мой».

Вот вам и вечное прощание с моим домом.

Затем я вспоминаю все, что он сказал, и спешу к выходу.

Мои руки все еще дрожат от наблюдения за Гансом наверху, и мне требуется две попытки, чтобы включить фонарик. Когда он освещает туннель, я бегу.

Потолок низкий, стены узкие, и я ненавижу бегать, но я почувствовала этот толчок из моего дома через дорогу. Я не хочу оказаться под домом Ганса, когда он взорвется следующим.

Мое тяжелое дыхание эхом отдается в ушах, но я слышу, как Ганс позади меня говорит: «Два… Один…» Затем он обнимает меня своей большой рукой за талию.

Как только он меня схватил, мир вокруг нас начинает сотрясаться. Наши ноги остановились, и Ганс притянул меня к себе, наклонившись надо мной. Защищая меня.

Но когда не слышно громких тресков и туннель остается целым, Ганс подгоняет меня вперед.

ГЛАВА 91

Ганс

Кассандра держит меня за руку всю пробежку по лесу. И к тому времени, как мы забираемся обратно в Prius, мы слышим сирены.

Мы молчим, и я еду с соблюдением скоростного режима в течение нескольких минут, необходимых для того, чтобы добраться до многоквартирного дома, где мы обменялись машинами.

Я паркуюсь в противоположном углу парковки от своего грузовика, и мы идем по длинному пути. Несколько человек снаружи смотрят на густой дым, поднимающийся в нескольких милях отсюда. Никто из них не поворачивается в нашу сторону, но так, если кто-то нас заметит, они просто увидят двух людей, идущих по парковке, а не подозрительно выпрыгивающих из одной машины в другую через несколько минут после того, как взорвались два дома в нескольких кварталах отсюда.

Я бросаю сумки на заднее сиденье и открываю пассажирскую дверь для Кассандры.

Ее щеки все еще розовые, и мне интересно, будет ли она злиться на меня за то, что я сжег ее дом.

Мне ненавистна сама мысль о том, что она может на меня злиться.

Поддерживая ее за бедра, я помогаю ей сесть в грузовик, затем закрываю дверь и обхожу его, подходя к своей.

Когда я открываю дверь, Кассандра уже устроилась на центральном сиденье.

Я воспринимаю это как хороший знак, потому что если бы она злилась, она бы не захотела сидеть рядом со мной. Верно?

Желая прикоснуться к ней, я кладу руку на бедро Кассандры, когда выезжаю с парковки.

Она напрягается от моего прикосновения.

Вместо того, чтобы отдернуть руку, я сжимаю ее сильнее. «Бабочка, я никогда не причиню тебе вреда».

«Я знаю», – отвечает она с придыханием.

Я смотрю вниз и вижу, что ее руки сцеплены на коленях.

«Мне жаль, что тебе пришлось стать свидетелем этого», – говорю я ей.

Она извивается.

«И мне жаль, что я взорвал твой дом».

«Ганс…» Она кладет руку мне на бедро.

«Только не бойся меня». Паника заползает в мою грудь, и мои легкие начинают гореть. «Я не выдержу этого. Пожалуйста, не надо…»

«О, боже, заткнись». Кассандра сбрасывает мою руку со своей ноги, и прежде чем я успеваю ее остановить, она расстегивает ремень безопасности.

«Кассандра!» – рявкаю я. «Пристегнись немедленно».

Она поворачивается ко мне. «Нет».

«Ты…» – начинаю я. Но останавливаюсь, потому что она тянется к моему ремню.

Нежные пальцы дергают за пряжку, освобождая ее.

«Что… Что ты делаешь?»

Она расстегивает пуговицу и дергает молнию вниз. «Смотрю на тебя…» Она пытается вытащить мой твердеющий член из штанов. «Боже, Ганс, я так чертовски возбуждена. Я не могу этого вынести».

Обеими руками она освобождает мой член.

Я издаю неразборчивый звук, не веря в происходящее.

«Просто позволь мне сделать это», – умоляет она.

Затем она обхватывает рукой мое основание и опускает голову мне на колени.

Когда ее губы охватывают кончик моего члена, я не могу удержаться от того, чтобы не поднять бедра.

«Блядь», – стону я и чуть не сбрасываю нас в кювет.

Я заставляю себя смотреть на дорогу. Но все мое внимание приковано к девушке, которая внезапно начинает сосать мой член, словно это единственное, чего она хочет в жизни.

«Черт возьми», – я снова двигаю бедрами, и Кассандра принимает меня немного глубже.

Я едва ли у нее во рту. Не вошёл даже наполовину. И я борюсь, чтобы не кончить.

Ее язык скользит по головке, скользит по кончику, слизывая смазку, сочащуюся из моего члена.

«Блядь. Кассандра. Блядь», – я крепче сжимаю руль.

Я поворачиваю туда, куда мне не нужно, просто чтобы мы могли остаться на боковой дороге. Если она сделает это на шоссе, и кто-то увидит… Мне придется их убить.

Она стонет, и я чувствую, как ее щеки впадают, когда она буквально сосет мой член.

Мои глаза начинают закатываться.

Я снова их открываю.

Мне нужно помнить, что я, блядь, веду машину.

Кассандра двигает бедрами, поворачивается на сиденье скамейки и поднимает ногу так, чтобы она была на сиденье, а колено было поднято. Раздвигает ноги для меня.

Держа руль левой рукой, я протягиваю правую руку и хватаю ее прикрытую шортами киску.

Все ее тело извивается от моего прикосновения, а ее губы скользят дальше по моему члену.

Мне с трудом удается сосредоточиться, но я расстегиваю ее шорты одной рукой, и она шире раздвигает бедра.

Я на секунду опускаю взгляд.

"Иисус."

Ее трусики обнажены, ее тело изогнуто так, чтобы она могла сосать мой член, в то время как ее киска буквально умоляет меня о внимании.

Я просовываю пальцы под резинку ее трусиков и спускаю их ниже.

И я стону, глубоко и долго, потому что она вся мокрая.

Ее киска такая мокрая, что мои пальцы скользят прямо в ее жар.

Когда мои пальцы проникают глубже, Кассандра выгибает шею и принимает меня еще глубже.

«Это от того, что ты за мной наблюдала?» – рычу я, трахая ее пальцами, заталкивая их внутрь и вытаскивая наружу. «Эта киска промокла, наблюдая, как я убивал тех мужиков?»

Она кивает. На моем члене.

Если бы у меня была свободная рука, я бы надавил ей на затылок.

Ее язык скользит по всей длине моего члена, и я снова стону.

«Блядь». Я не могу молчать. «Ты чувствуешься так чертовски хорошо».

Ее киска сжимает мои пальцы. Ее слюна капает на мой член.

Я сгибаю бедра и бью ее по задней стенке горла.

Она давится, и ее мышцы напрягаются вокруг кончика моего члена. Но вместо того, чтобы отстраниться, она толкает глубже.

«Боже, Бабочка, ты гребаный сучка».

Ее бедра двигаются от моего прикосновения, пока она скользит ртом по всей моей длине. «Извини», – задыхается она. Но ее губы не покидают мой член. Они все еще касаются кончика, покрываясь преякулятом с каждым словом. «Мне жаль. Я ничего не могу с собой поделать». Ее спина выгибается, и она снова смыкает губы вокруг моей длины.

«Ты не сможешь извиниться, если у тебя во рту мой член». Я передвигаюсь так, чтобы мое колено оказалось напротив нижней части рулевого колеса, удерживая его неподвижно, затем прижимаю левую руку к ее затылку. «Но ты можешь извиниться, проглотив».

Кассандра стонет и позволяет мне наклонить ее голову ниже.

Я вставляю указательный и средний пальцы в ее пизду, как можно глубже. Она снова стонет, и я хватаю ее за хвостик, насаживая ее рот обратно на свой член.

Я держу ее там. На кончике своего пальца.

«Да», – хрюкаю я. «Отсоси папочке. Заставь его кончить».

Ее тело содрогается, и я прижимаю большой палец к ее клитору.

С таким расположением руки я практически захватываю ее киску изнутри. Я тру пальцами по этому чувствительному месту внутри нее и грубыми движениями обвожу ее клитор.

Кассандра извивается и стонет, а я готов взорваться.

«Ты готова, Малышка?» Я едва могу выговорить слова. «Ты готова, блядь, взять меня?»

Она издает звук, похожий на «да», или на то, как звучало бы «да», если бы ваш рот был наполнен членом, и вы стонали от удовольствия.

Я сильнее прижимаю руку к ее киске, мой мизинец касается ее милого маленького ануса, и она сжимает меня.

Кассандра кончает мне на руку, и ее оргазм зажигает мой.

Мои яйца сжимаются, и первый выстрел оседает на ее языке. Затем я надавливаю на ее затылок, и она принимает его.

Она сглатывает, задыхается и вырывается из моей хватки, чтобы взять еще глубже.

На пару секунд мое зрение становится размытым, и я забываю, что мы в движущемся автомобиле, поскольку кончаю так сильно, что это почти причиняет боль.

Мое тело словно вибрирует, и мне приходится приказать своим пальцам отпустить ее волосы, чтобы я мог схватиться за руль.

Без моей руки, удерживающей ее на месте, Кассандра берет меня глубоко, в последний раз, затем облизывает мою длину, пока она тянет свой рот вверх по моему члену. Она сосет по мере продвижения, издавая мокрый хлопающий звук, когда она освобождает его.

Мне хочется оставить свои пальцы погруженными в ее киску на всю оставшуюся поездку, но я вытаскиваю их из ее жара и засовываю в рот, когда она начинает садиться.

Ее вкус достигает меня, и это, в сочетании с сильным запахом секса в грузовике, заставляет мой член дернуться в последний раз.

Кассандра хихикает, затем наклоняется, чтобы слизнуть каплю, только что вытекшую из моего члена, и все мое тело вздрагивает от этого прикосновения.

«Боже мой, женщина», – бормочу я сквозь зубы.

На этот раз она сидит прямо, и когда я смотрю на нее, любовь наполняет каждый дюйм моего существа.

На ее ресницах слезы. Губы опухшие и розовые. Ее вечно непослушные волосы еще больше растрепались, выбившиеся из хвоста локоны, а волнистая челка зачесана на одну сторону. И она улыбается. Улыбается во весь рот. Зубы видны. Кончик языка виден в открытом рту.

Все, чего я когда-либо хотел, – это чтобы она была рядом.

Никогда не мечтал…

Я погружаюсь в ощущение этого счастья.

Я собираюсь жениться на этой девушке.