Текст книги "Ганс (ЛП)"

Автор книги: С. Тилли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА 114

Кэсси

Менее чем через минуту после того, как я заняла позицию, главная дверь распахивается.

Я не вижу его; я только слышу, как дверь стучит о стену. Чего я не слышу, так это звука закрытия.

В кабинете раздаются тяжелые шаги, и я задерживаю дыхание.

Пожалуйста, не допусти, чтобы это стало ошибкой.

Мужчина топает к двери ванной.

В раме что-то дребезжит.

«Ты думаешь, маленькая дверь меня остановит?» Он усмехается. «Это всего лишь прелюдия».

Раздается громкий стук, когда он врезается в дверь.

Мне приходится зажать рот пустой рукой, чтобы не закричать.

Страх течет по моим венам.

Я никогда в жизни не была так напугана.

Я не хочу оставаться наедине с этим мужчиной.

Раздается второй удар, и мужчина хрюкает.

Я опускаю руку и делаю глубокий вдох.

Третий удар сопровождается звуком трескающегося дерева.

«Выходи, выходи, где бы ты ни была», – насмехается он, проходя мимо обломков двери ванной.

И вот тогда я вылезаю из-под стола и бегу со всех ног к открытой двери.

Мои босые ноги шлепают по полу, а адреналин выплескивается в моем теле.

Мужчина что-то кричит, увидев меня, но я не оборачиваюсь.

Я хочу закрыть за собой дверь кабинета. Я хочу запереть его внутри. Но я не могу рисковать и замедлиться.

Кусочек зеркала блестит в моей руке, я работаю руками и выбегаю через дверной проем в зал.

И вот тут-то начинается настоящий ад.

Где-то внизу раздаются выстрелы.

Раздается много выстрелов.

Это так много. Так громко.

Я также слышу звон разбитого стекла и крики людей, и это лучший звук, который я когда-либо слышала в своей жизни.

Потому что это значит, что Ганс здесь.

ГЛАВА 115

Ганс

Когда мы приходим домой, мы начинаем шуметь.

Мы входим через каждую дверь и окно первого этажа.

Мы не проявляем милосердия.

У нас его нет.

Нам ничего не нужно.

У каждого мужчины и женщины, сражающихся со мной, руки залиты кровью.

И это нормально.

Потому что месть редко бывает чистой.

ГЛАВА 116

Кэсси

Радость от осознания того, что Ганс близко, омрачается ужасом от осознания того, что мужчина позади меня еще ближе.

Мои легкие горят, когда я бегу по коридору так быстро, как только могу.

О лифте речи быть не может, времени нет, но где-то должна быть лестница.

«Беги, сука!» – кричит мужчина не слишком далеко позади меня. «Это моя любимая часть!»

Стон застревает у меня в горле.

Я даже не видела лица этого человека, но его голос навсегда останется в моей памяти.

Комнаты проносятся мимо.

Мне просто нужно добраться до Ганса.

Мне просто нужно найти Ганса.

Он уничтожит этого человека ради меня. Я знаю, что он это сделает.

Мужчина позади меня смеется.

У меня такое чувство, будто он играет со мной. Будто он уже смог меня поймать.

Я быстрее толкаю ноги.

Прямо впереди стена слева от меня обрывается.

Лестница.

Я протягиваю левую руку и, проходя мимо, хватаюсь за перила, поднимающиеся по стене.

По инерции я разворачиваюсь, и вот я смотрю вниз по лестнице прямо на женщину с ярко-рыжими волосами, держащую пистолет, направленный прямо на меня.

«Ложись!» – кричит она, и я позволяю своим ногам подогнуться подо мной.

Мой зад ударяется о верхнюю ступеньку, и тут она стреляет.

Пули пролетают над моей головой, когда я спускаюсь еще на несколько ступенек, и я слышу булькающий крик человека, который преследовал меня.

Я пригибаю голову, съезжая еще на пару ступенек вниз, когда женщина стреляет еще раз.

У меня звенит в ушах, но я все еще слышу глухой удар тела об пол позади меня.

Я останавливаюсь и открываю глаза.

Женщина все еще стоит на площадке, где пролет поворачивает, чтобы спуститься на второй этаж, и с моего места на ступеньках наши глаза почти на одном уровне.

Она опускает пистолет и ухмыляется мне. «Кассандра, я полагаю?»

Из меня вырывается звук, средний между смехом и рыданием, я спускаюсь по последним ступенькам и обнимаю женщину.

Ее тело напрягается напротив моего, и я быстро отпускаю ее и отступаю. «Извини. Извини». Я смахиваю с лица слезы, забывая и морщась от ушибленной щеки. «Ты, должно быть, Кармина. Очень приятно познакомиться». Я шмыгаю носом.

Напряженная женщина смотрит на меня так, словно не знает, что со мной делать, а затем подносит ко рту радиоприёмник.

Шум выстрелов внизу усилился, но я все еще слышу ее слова.

«У меня Бабочка».

ГЛАВА 117

Ганс

В моем наушнике звучит голос Кармины, и мир вокруг меня затихает.

Кассандра в безопасности.

Я наполняю легкие воздухом.

Я не буду в порядке, пока она не окажется в моих объятиях. Но этого достаточно. Потому что мне еще есть кого убить.

Из-за двери впереди меня выглядывает крупный мужчина.

Например этот парень.

Здоровяк, который втащил мою Кассандру, брыкающуюся и кричащую, на этот чертов самолет, ныряет обратно в комнату, в которой он прячется.

Он начинает закрывать дверь, как последний трус.

Я делаю два быстрых шага, а затем падаю в бейсбольном скольжении.

Мои ботинки ударяют по двери как раз в тот момент, когда она собирается закрыться, заставляя ее распахнуться, и я проскальзываю в комнату.

Эти дурацкие мраморные полы для чего-то годятся.

Моя цель отшатнулась назад от удара двери о его плечо.

Он держит пистолет, но не держит его наготове.

У меня однако…

Мой первый выстрел попадает в его правое плечо. Там, где шар встречается с гнездом.

Он роняет пистолет.

Мой второй выстрел проходит через его правое бедро. Опять же, точно там, где сходятся суставы.

Это большая боль для тела, которой приходится противостоять. Особенно такому большому телу, как у него.

Он падает на колени.

Гнев и недоверие искажают его черты.

Я перекладываю пистолет в левую руку.

«Ты коснулся того, что принадлежит мне». Я тянусь правой рукой за спину.

«А теперь ты заплатишь». Мои пальцы сжимают рукоять катаны, закрепленную на моей спине.

Он выскакивает из ножен с приятным свистом.

Глаза мужчины расширяются. И рот открывается. А затем он услужливо поднимает руки для меня.

Мой клинок опускается между нами, и я отсекаю его руки от тела.

Никто не трогает мою Бабочку.

Мужчина кричит.

И мне стало немного легче дышать.

Повернувшись к нему спиной, я выхожу из комнаты и закрываю за собой дверь, но перед этим запираю ручку.

Скоро он истечет кровью.

ГЛАВА 118

Кэсси

Кармина достает второй пистолет из кобуры на бедре. «Вот».

Я смотрю на него, а потом на нее. «Эм, я не знаю…»

Она торопливо трясет рукояткой в мою сторону. «Просто наведи и стреляй. Что бы ни случилось, это сработает лучше, чем кусок гребаного зеркала».

О, точно.

Я бросаю завернутый в полотенце осколок зеркала на ступеньки и беру пистолет.

Кармина переворачивает маленькую штуку на боку пистолета, обнажая маленькую красную точку. «Он боевой и заряжен. Не направляй его мне в спину и следуй за мной».

Я киваю и крепко сжимаю пистолет.

Кармина двигается, и я любуюсь тем, как идеально уложена ее коса, спускаясь за ней по ступенькам.

У меня болят ноги от бега по этим дурацким твердым полам, задница болит от дурацких ступенек, лицо болит, а кожа головы все еще болит, но, находясь здесь, в присутствии этой крутой женщины, я и сама чувствую себя немного крутой.

Кармина останавливается у открытого входа на второй уровень, стоит на страже и машет мне рукой, чтобы я прошла мимо нее вниз по лестнице.

Я спешу вниз по ступенькам босиком и мысленно хвалю себя за то, что сняла носки. Ботинки, конечно, были бы лучше, но я бы никогда не добралась до лестницы, до Кармины, если бы я скользила по всему помещению.

Я жду на средней площадке, пока Кармина пройдет мимо меня, затем снова следую за ней.

Здесь внизу шум громче. Настолько громкий, что я чувствую вибрации.

Такое ощущение, будто меня забросили в центр боевика.

Лестница, на которой мы находимся, не парадная и не заканчивается в фойе, а скорее ведёт нас в центр дома, посреди бесконечного коридора.

Мы почти на главном этаже, и все, что я вижу отсюда, – это опрокинутый декоративный столик рядом с закрытой дверью, а затем коридор, исчезающий по обе стороны.

Я иду прямо за Карминой и делаю последний шаг, не замечая осколки фарфора, разбросанные по всему полу.

Маленькие осколки впиваются в подошвы моих ног, но прежде чем я успеваю отпрянуть или заплакать, дверь напротив распахивается.

Кармина отталкивает меня в сторону как раз в тот момент, когда пули врезаются в лестницу, по которой мы только что спустились.

«Вниз!» – кричит мне Кармина, прижимаясь к стене и открывая ответный огонь.

Вниз?

Я оглядываюсь и вижу, что лестница продолжается вниз, в подвал.

О, черт, нет.

Я колеблюсь всего секунду, но затем град пуль обрушивается на ступеньки наверху, и я решаю, что подвал – идеальное место, чтобы спуститься.

Первый шаг вызывает острую боль в ногах.

Мне так хочется нагнуться и смахнуть осколки, впивающиеся мне в ноги, но когда Кармина кричит что-то о подкреплении, я решаю смириться с этим и продолжить идти.

Ганс бежал за мной с пулевым отверстием в ноге. Я могу ходить с битой керамикой в ногах.

Я поскальзываюсь на последней ступеньке, мои подошвы теперь скользкие от крови, но я сохраняю равновесие и выглядываю из-за края стены.

Мое тело охватывает неприятное, покалывающее чувство.

Этот уровень не похож на другие. Вместо мрамора и люстр полы и стены из гладкого цемента, а потолок имеет встроенное освещение, дающее тусклый свет. И вместо одного длинного коридора, этот разветвляется в трех направлениях. Влево, вправо или прямо. И через несколько ярдов коридоры поворачивают. Как будто они были спроектированы как зубчатый лабиринт.

Из боевика фильм превратился в фильм ужасов.

Мне приходится бороться с желанием свернуться калачиком в углу и ждать Ганса.

Он знает, что я здесь. Кармина знает, куда я пошла. Мне снова нужно просто сохранить себя в целости и сохранности, пока Ганс не найдет меня.

«Иди на хуй!» – крик Кармины эхом разносится по лестнице, и я мысленно качу ножницами-бумагой и ухожу налево.

Я пытаюсь перенести вес с подушечек стоп, но у меня болит практически все тело, поэтому я в итоге хромаю.

Опираясь левой рукой о стену, я держу пистолет перед собой, пока иду.

Мои ноги оставляют кровавые следы, так что не то чтобы кому-то было трудно за мной последовать, но я хочу продолжать двигаться. Так кажется безопаснее.

Я пытаюсь прислушаться, не приближается ли кто-нибудь, но ничего не слышу.

Я дохожу до поворота в коридоре и медленно крадусь по нему.

Все еще пусто.

Но я замечаю дверь.

Дверь с гигантским засовом снаружи.

Желчь подступает к горлу, но я преодолеваю дрожь.

Ничего хорошего из замков снаружи нет.

Меня охватывают скорбь и ярость.

Я знаю, что делают эти люди. Я знаю, кем является Габриэль Марку для Ганса.

Он – человек, ответственный за исчезновение Фрейи.

Он – человек, ответственный за ее пытки и смерть.

Это человек, который разрушил душу подростка Ганса.

Он из тех людей, которые держат людей запертыми в подвале.

Я ускоряю шаги, пока не останавливаюсь перед дверью.

Мое тело начинает дрожать, поэтому я прижимаю левую руку к груди.

Просто дыши.

Мне хочется крикнуть через дверь. Пусть тот, кто внутри, знает, что я не причиню им вреда. Но я не могу быть уверена, что по ту сторону нет плохого парня.

Признавшись себе, что я понятия не имею, что, черт возьми, делаю, но что я все равно это сделаю, я решаю повторить каждую полицейскую реконструкцию, которую я когда-либо видела в документальных фильмах о реальных преступлениях.

Быстро и низко.

Удерживая пистолет, я левой рукой откидываю засов и толкаю дверь. Затем я врываюсь в комнату, пригибаясь и отступая в сторону, чтобы прижаться спиной к стене.

Когда я не наполняюсь пулями сразу, я говорю себе сделать вдох.

В комнате такое же тусклое освещение, как и в зале, но этого достаточно.

Достаточно, чтобы увидеть небольшой стол и стулья, пару двухъярусных кроватей, кухоньку в углу.

Но я не могу смотреть ни на что из этого. Потому что на меня смотрят с другой стороны комнаты три женщины.

ГЛАВА 119

Ганс

Крик Кармины о подмоге отвлекает мое внимание от человека, которого Неро только что застрелил в сердце.

Она должна доставить Кассандру в безопасное место.

Со стороны ее крика раздается еще одна очередь выстрелов, затем все стихает.

Мужчина, распростертый на полу, вытягивает руку в сторону, доставая пистолет, который лежит прямо у него под рукой.

Проходя мимо, я вращаю меч в руке и рассекаю его плечо, перерезая сухожилия и плечевую артерию.

Я еще не видел Габриэля. Но я знаю, что он близко. Я могу, черт возьми, почувствовать это.

Когда я поворачиваю за угол в главный зал, я вижу Кармину и трех ее бойцов – необходимую ей поддержку.

«Где она?» – рявкаю я, убирая катану обратно в ножны.

Кармина указывает на лестницу, ведущую в подвал.

ГЛАВА 120

Кэсси

Мое сердце подбирается к горлу.

Я знала – я знала, что я могу здесь найти. Но опустошение от того, что я их вижу, от того, что они настолько реальны…

Мои глаза наполняются слезами, и я опускаю пистолет.

Фрейя, должно быть, находилась в такой комнате.

«Мы…» Мне приходится сглотнуть. «Мы здесь, чтобы помочь».

Женщины – ближе по возрасту к Фрейе, чем ко мне – все смотрят на меня, а затем переводят взгляд мимо меня в пустой коридор.

«Нас больше», – обещаю я. «Я не… извини».

Я подавляю рыдания. Им не нужно мое сочувствие.

Им нужно, чтобы я держалась молодцом.

«Пойдем с…»

Прежде чем я успеваю закончить, в дальнем конце комнаты открывается дверь, которую я не заметила, и входит Габриэль Марку.

Я вскидываю пистолет, неуверенно целясь в него, и придерживаю его левой рукой.

«Разве это не мило?» Он делает угрожающий шаг вперед.

«Стой!» Мой голос хриплый, но я кричу его так громко, как только могу, и продвигаюсь дальше в комнату, вставая между Габриэлем и женщинами.

Я не могу сделать многого. Но я могу сделать это.

«Что?» – смеется он. «Ты собираешься хладнокровно убить меня, безоружного человека?» Он качает головой. «Ты не такая, как женщины наверху. Перестань притворяться». Он делает еще один шаг вперед и указывает на женщин позади меня. «Это не про тебя».

Я думаю о том, как Ганс держит меня, словно боится потерять.

Я думаю о трех одиноких могилах где-то в этой пустыне.

Я думаю обо всех женщинах, чьи голоса никогда не услышат.

И я думаю о том, насколько лучше станет мир без этого куска дерьма.

«Нет, это не обо мне, – я вздыхаю. – Но эта борьба принадлежит всем нам».

Я нажимаю на курок.

ГЛАВА 121

Ганс

В подвале раздается выстрел, и я бросаюсь вслед за кровью, размазанной по полу.

Кассандра.

Я хочу выкрикнуть ее имя. Я хочу кричать.

Но моя грудь так сдавлена, что я не могу издать ни звука.

Она уже истекает кровью.

Она уже ранена.

Когда я поворачиваю за угол, мои ноги летят подо мной.

Прямо передо мной открытая дверь, и я клянусь, что отдам за нее жизнь, лишь бы с ней все было в порядке.

Пистолет в моей руке дрожит. Впервые за двадцать лет я дрожу.

С ней все должно быть в порядке.

Я готовлюсь к этому, подходя к двери.

Но я не готов.

В центре ужасной комнаты, между человеком, за которым я гоняюсь уже два десятилетия, и еще тремя его жертвами, стоит Кассандра.

Ее руки вытянуты вперед. И она сжимает пистолет, направленный на Габриэля.

И на его груди распускается кровь.

Кассандра прицеливается, совсем чуть-чуть. «Это за Фрею».

Она стреляет.

За Фрею.

Когда я наблюдаю, как пуля пронзает лоб Габриэля Марку и выбивает затылок, из моей души вырывается целая жизнь вины и мучений.

Кровь и серое вещество вылетают через открытую дверь позади него.

Готово.

Мир вокруг меня меняется.

Это действительно сделано.

Моя прекрасная Бабочка положила этому конец.

Она взяла мое бремя и сделала его своим.

Перед моими глазами вспыхивает лучезарная улыбка моей сестры.

Образы моей семьи, моих родителей и Фрейи, сидящих за завтраком, мелькают в моем сознании.

Воспоминания о времени, когда мы все были счастливы, возвращаются.

Напоминания о том, кем они были раньше…

Видение того, как я веду своих детей на могилы их бабушек и дедушек, прижимает меня к дверному косяку.

Я их не посещал.

Я не мог вынести встречи с ними, пока не положу этому конец.

Мертвое тело Габриэля Марку падает на пол.

Все кончено.

Моя семья наконец-то может отдохнуть.

И я тоже могу.

Из-за нее.

ГЛАВА 122

Кэсси

«Бабочка».

Услышав шепот Ганса, я бросаю пистолет и оборачиваюсь.

Я не успеваю сделать и шага, как он уже тут как тут. Его сильные руки обхватывают меня, и он прижимает меня к своему телу.

Я обнимаю его за шею и обхватываю ногами его бедра.

Мой Ганс.

Он здесь. Прямо здесь.

За Гансом в комнату входят Кармина и несколько ее солдат. Двое из них переступают через труп Габриэля, чтобы проверить комнату, из которой он пришел, в то время как Кармина и остальные идут к трем женщинам, которые все еще стоят вдоль стены.

«Спасибо», – шепчет Ганс мне в шею, крепко прижимая меня к себе. «Спасибо, Кассандра. Моя девочка. Моя бабочка».

Он снова и снова благодарит меня, а мне остается только прижиматься к нему и плакать, уткнувшись ему в плечо.

Слезы облегчения.

Слезы от страха, который я чувствовала.

Слезы всех женщин, которым пришлось пережить слишком многое.

Я крепче обнимаю Ганса.

Я не знаю, как он справлялся со всем этим в одиночку. Но больше никогда. Больше никогда.

«Я люблю тебя», – выдавливаю я слова.

Он прижимает меня к себе так, что становится трудно дышать. «Я так чертовски сильно тебя люблю».

В ответ на его ругательства, когда он говорит, что любит меня, я слышу легкий смех.

Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на него.

Кровь забрызгала его лицо и волосы. Глаза покраснели. И я клянусь, что чувствую, как колотится его сердце сквозь толстый жилет, который он носит.

«Больше никогда, черт возьми, не пугай меня так», – рычит Ганс, затем прижимается своими губами к моим. «Спасибо». Он прижимается к моему рту более нежным поцелуем. «Я ненавижу, что тебе пришлось это сделать». Его глаза такие яркие, такие живые. «Но…» Он слегка качает головой. «Спасибо, Кассандра. То, что ты мне дала…»

Я отцепляю одну руку от его шеи и прижимаю ее к его щеке. «Я сделаю для тебя все, что угодно».

Он утыкается своей щетиной в мою ладонь и выдыхает. «Раньше ты думала, что я одержим».

Я хихикаю, представляя себе Ганса, еще более одержимого.

Он наклоняется, словно собирается поцеловать меня снова, затем останавливается, хмуря брови. «Я видел кровь. Где ты ранена?» Он начинает опускать меня, спрашивая об этом.

«Мои ноги!» Я обхватываю его бедра ногами, чтобы он не мог меня опустить.

Ганс тут же выпрямляется и подтягивает меня выше. «Твои ноги?»

Он вытягивает шею, пытаясь разглядеть мои ноги за своей спиной.

«Когда я отрубилась в самолете, этот большой придурок снял с меня ботинки», – объясняю я. «А дурацкие мраморные полы были слишком скользкими, когда я была в носках, так что я их сняла. Но потом я наступила – неважно. Это просто мои ноги».

Он перемещается так, что одна его рука оказывается под моим задом, а затем другой рукой нежно проводит тыльной стороной пальцев по моей щеке. «Дело не только в твоих ногах».

Мой подбородок трясется, когда я думаю обо всех частях моего тела, которые болят, включая мою попу, но сейчас меня это не волнует.

Ганс снова обнимает меня. «Ты расскажешь мне о каждом синяке. Хорошо, Бабочка?»

Я киваю. «Хорошо».

«Если это поможет», – он мягко улыбается мне, – «я отрубил этому большому засранцу руки после того, как выстрелил в него. Дважды».

Я шмыгаю носом и киваю головой. «Это помогает».

Ганс поворачивает голову туда, где Кармина разговаривает с женщинами. «Ты в порядке?»

Кармина говорит женщинам последние слова, затем поворачивается к Гансу. «Нам нужно проверить гаражи на предмет наличия транспортного средства. Я хочу, чтобы у нас», – она кивает головой в сторону трех новых людей, которые присоединятся к нашему отступлению, – «была своя собственная машина».

«Возьмиттот, на котором мы ехали, и я узнаю, умеет ли Неро управлять вертолетом».

Мои глаза расширились от удивления.

«Звучит хорошо». Кармина кивает, хотя это звучит не очень хорошо. «Мы трижды проверим каждую комнату, но это не займет у нас много времени».

«Понял». Ганс начал поворачиваться, но остановился. «Я слышал по радио, что кто-то нашел в гараже запас бензина, что очень удобно. Учитывая все обстоятельства, на то, чтобы оборудовать это место, уйдет, вероятно, минут десять».

Ответ Ганса такой будничный. И это напоминание о том, что, хотя это был абсолютно худший день в моей жизни, они к этому привыкли. Это то, что они делают.

Он кивает Кармине, затем поворачивается и направляется к двери, все еще держа меня в своих объятиях.

Я поднимаю взгляд через его плечо и встречаюсь взглядом с одной из женщин.

Я ненавижу причины, по которым Ганс и Кармина так привыкли к этому насилию. Но я рада, что они так хороши в этом.

Женщина дарит мне едва заметную улыбку. И я отвечаю ей тем же, прежде чем Ганс уносит меня из виду.