Текст книги "Мёртвые девочки никогда не проболтаются (ЛП)"

Автор книги: С. Дж. Сильвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)

Глава 39

Джорни

Моё выражение лица сразу изменилось, и я мгновенно протрезвела, когда Бэйн вошёл в гостиную дома директора. Я напряглась на коленях у Кейда, и он, должно быть, почувствовал это, потому что обнял меня крепче. Я не позволила себе поддаться страху и желанию убежать, скрыться, и понимала, что объятия Кейда помогают мне держаться стойко перед моим… сводным братом?

Мне нужны ответы. Много ответов.

В голове прокручивались разговоры, а руки дрожали, будто до сих пор сжимали металл. Я стреляла в человека. Дрожь пробежала от макушки до кончиков пальцев ног, но ладони Кейда скользнули по моим рукам, согревая. А сестра Мария? Где она?

– Я бы очень, блять, хотел объяснений, – прорычал директор, скрестив руки на груди и сверля взглядом Бэйна через всю комнату. Пламя в камине за его спиной взметнулось выше, когда он отошёл подальше, но Бэйн, похоже, ни капли не смутился от его гнева.

– Я тоже, – поддержал Кейд сзади.

Так и вышло: Бэйн – у одной стены, мы с Бунтарями и Джеммой – на диване, а директор – на безопасном расстоянии ото всех.

– Это ты, блять, запер меня в комнате? – Шайнер наклонился вперёд, диван прогнулся под его локтями, будто он вот–вот кинется переламывать Бэйну шею. Я всегда знала его как самого заводного и смешного среди Бунтарей, того, кто заставлял всех смеяться, когда мы должны были быть серьёзными, но сейчас он был зол.

– Ты, кажется, не возражал, когда твоё лицо было уткнуто в киску. Заметил только после.

Я почувствовала, как Шайнер закипает, и дрожащей рукой дотронулась до его колена. Он тут же откинулся на спинку дивана. Сегодня и так было слишком много насилия. Слишком много всего.

– Это был ты? – спросила я тихим, почти мышиным голосом. Мой взгляд, затуманенный, опустился на пол, пока я переваривала всё, что узнала за последние часы. Руки всё ещё дрожали, а в ушах, казалось, звенело от выстрела.

– В смысле был я? – переспросил Бэйн, и его выражение смягчилось, когда он уставился на меня через всю комнату.

Я наклонилась вперёд, высвободилась из объятий Кейда и закатала рукава до локтей, обнажив длинные шрамы. – Это ты сделал со мной?

Его глаза мгновенно потемнели, мышцы плеч напряглись, будто под футболкой скрывалась броня.

– Да.

Не успела я осознать его реакцию, как меня уже поставили на ноги, а Кейд ринулся к Бэйну. Исайя и Брентли были рядом с ним, пока Бэйн стоял неподвижно, абсолютно безучастный.

– Я оторву тебе, ублюдок, руки, а потом прикончу. – Угроза прозвучала чётко, будто раздалась из динамиков Святой Марии.

Директор вскинул руки в неверии, но Бэйн уставился прямо на Кейда и произнёс:

– Руки оторвёшь, но не убьёшь.

– Если ты так думаешь, значит, плохо меня знаешь.

– Я её единственная семья. Ты не посмеешь меня убить, Кейд.

Скулы Кейда резко выделились, он отвел взгляд. От него исходило раздражение, тяжёлое, как громовые волны.

– Кейд… – прошептала я так тихо, что вряд ли кто–то услышал.

Взгляд Бэйна тут же переключился на меня, а Кейд обернулся.

– Вернёшься ко мне?

Он был мне нужен. Без него я не справлюсь.

Прядь светлых волос упала на его напряжённое лицо. Карие глаза, подсвеченные пламенем камина, горели чем–то диким. Когда он подошёл ближе, я снова смогла дышать.

Он сел, усадил меня к себе на колени и уткнулся лицом в мои спутанные волосы. Мы вдохнули одновременно.

– Прости.

Бэйн хмыкнул, скрестил руки на груди и откинулся на стену, закинув ногу на ногу. Он поймал мой взгляд – и я не отвела глаз.

– Да, это я порезал твои запястья.

Паника обожгла меня.

– Зачем? – вырвалось в неверии.

Сердце колотилось всё сильнее, пока я ждала ответа. Стук заглушал всё, комната медленно сжималась. Он порезал меня. Это он напал.

Тёмный смешок Бэйна прокатился по гостиной, прежде чем он сказал:

– Потому что мёртвые девочки никогда не проболтаются. А если бы тебя сочли погибшей – как в младенчестве – никто так и не узнал бы, кто ты.

Это была особая пытка – смотреть на человека, который нанёс тебе вред, понимать, что должна ненавидеть его, но вместо этого… принимать причинённую боль.

Что со мной не так?

Слишком много всего за один день? Или я уже просто оцепенела от того, что произошло?

Я молча сидела на коленях у Кейда, лишь изредка моргая.

– Значит, ты не пытался её убить? – Исайя первым отреагировал на его признание. – А просто хотел показать кому–то, что она мертва?

Бэйн кивнул.

– В тот вечер в городе был мой отец. Он обсуждал дела с Ричардом в Ковене.

Джемма вздрогнула, услышав имя Ричарда, но Бэйн продолжил:

– Он понял, что я отвлёкся, и приехал в школу. Там он застал меня, когда я наблюдал за ней. Я ждал, появится ли Кейд. Отец тогда ещё не знал, кто она, но, решив, что она меня отвлекает, хотел причинить ей боль – для «наглядности».

Его голос стал жёстче. – Вместо этого я сделал вид, что отчаянно жажду его одобрения. Сказал, что убью её сам, чтобы доказать: он для меня важнее, а я не так слаб, как он думает. Разрезал ей запястья, намеренно избежав артерии. Но он был слишком опьянён видом крови, чтобы заметить.

Горло сжалось, дыхание участилось. Я представила, как вскакиваю и бью Бэйна кулаком в лицо – или хотя бы кричу на него, обвиняя в том, через что он меня заставил пройти. Но вместо этого осталась сидеть на коленях у Кейда, смущённая тем, что понимание перевешивает ярость.

Кейд коснулся губами моей шеи и спросил:

– Значит, угрозы мне тоже отправлял ты?

– Мне нужно было держать её подальше от отца. А учитывая, что вы все вляпались в торговлю оружием, я знал: рано или поздно он наткнётся на неё. Рисковать я не мог.

Бэйн взглянул на меня. – Ты вылитая мама.

Мир сжался до размеров петли на горле. С каждым его словом дышать становилось труднее. Чем больше он объяснял, тем сильнее я жалела, что вообще узнала своё прошлое. Я всё ещё была сиротой – только теперь знала историю, которая оказалась хуже любых моих предположений.

В голове всплыло лицо сестры Марии. Страх сковал язык – я боялась спросить, знает ли Бэйн, где она. Сердце могло не выдержать ещё одного удара.

– Так… – Джемма встала и начала метаться между нами и Бэйном, точь–в–точь как её отец минуту назад. – Давай разберёмся. Ты и Джорни… – она ткнула пальцем то в него, то в меня, – …сводные брат и сестра. У вас одна мать, но разные отцы. Судя по тому, что Кейд нам рассказал, твоя мать изменила отцу, и в ярости он продал Джорни Слэйву ещё в младенчестве, чтобы отомстить.

Бэйн кивнул.

– Но мать сказала ему, что Джорни умерла при родах. Это, конечно, была ложь, и отца это взбесило ещё сильнее. – Он замолчал, отвернувшись. – Вскоре после твоего рождения он изнасиловал её – она же после всего отказалась к нему прикасаться. Так появился я.

Наконец он посмотрел на меня.

– У нас с тобой разница всего в десять месяцев. Она инсценировала твою смерть и подбросила тебя на крыльцо к сестре Марии на следующий день после родов.

Я выпрямилась, понимая: лучше сразу узнать самое страшное. Голос дрожал, в животе скрутило от боли.

– Сестра Мария… – Я сглотнула, уже зная ответ. – Она… Чёрт. – Она мертва?

Его затянувшаяся пауза сказала мне всё, что нужно было знать. Сердце рухнуло куда–то вниз, вырвав из груди короткий, обрывистый вздох.

– Да.

Тишина заполнила комнату – она была такой оглушительной, что мне захотелось заткнуть уши. Слёзы накатили волной, и я начала тонуть. Губы сжались, грудь сдавило, будто я отказалась дышать.

– Я понял, что она мертва, как только полиция сообщила о найденной крови. – Голос Бэйна прозвучал ровно, но в нём что–то дрогнуло. – Тогда я и узнал, что отец раскрыл правду о тебе.

Я сцепила пальцы, прижала ладони ко лбу и наконец впустила в лёгкие воздух, позволив себе закричать внутри.

Она умерла из–за меня.

– Нет.

Резкий тон заставил волосы на руках встать дыбом. Бэйн подошёл ближе, но я не поднимала глаз. Кейд крепче обнял меня, чувствуя, как я дрожу.

– Сестра Мария знала, на что идёт. Она понимала последствия, Джорни.

– Но это всё равно моя вина! – вырвалось у меня, и я вырвалась из объятий Кейда. Заняла место Джеммы посреди гостиной, бесцельно мечась из стороны в сторону. Кровь буквально кипела – слишком много эмоций, слишком много боли.

– Она умерла из–за меня! Да, твой отец был психом, но и он погиб по моей вине! Это я в него стреляла! А что случилось с нашей матерью? Я и её тоже убила?!

Я закрыла лицо руками, судорожно глотая воздух. Стыд, ярость, отчаяние – всё смешалось в один ком.

И тут я ощутила Кейда раньше, чем его руки снова обняли меня. И тогда из груди вырвался надломленный, горловой всхлип.

Почему это происходит?

– Ты не виновата. Прекрати. Прошу, прекрати.

Но боль не уходила. Сестры Марии больше нет. Она умерла в муках?

Слова вылетали хрипло, будто сквозь песок:

– Я хочу, чтобы они забрали всё назад. Я не хочу больше ничего знать. Мне всё равно. Я просто…

Вдох. Густой воздух гостиной обжёг лёгкие.

– Я просто хочу, чтобы это закончилось. Хочу забраться с тобой на крышу школы и лежать под звёздами, как в прошлом году… до того, как всё пошло под откос.

Кейд развернул меня к себе, крепко прижал ладони к моим щекам, яростно стирая слёзы. И только тогда я заметила – комната опустела. Кроме нас, здесь остался только Бэйн.

– Мы будем лежать под звёздами каждую ночь, чёрт возьми, если это остановит твою боль.

В глазах Кейда отражалось точно такое же мучение, как и в моих. В его голосе звучала осязаемая отчаянная жажда – заставить эту агонию прекратиться. Я судорожно кивнула, прижав лоб к его губам.

– Тебе просто нужно время, – тихо сказал Бэйн. – И нет, ты не убила нашу мать. Это сделал тот псих, в которого ты стреляла. Каждый день с момента, как он продал тебя, он медленно убивал её. Ты была просто заложницей между бессердечным монстром и отчаявшейся женщиной.

Я заглянула за плечо Кейда и встретилась с глазами сводного брата – в них читалась глубокая, изнурительная скорбь. И внезапно между нами вспыхнула связь, которой раньше не было. Теперь нас объединяла одинаковая боль, она витала в воздухе, как удар хлыста.

– Прости, что всё так вышло, – прошептал он. – Ты никогда не должна была стать частью этого мира.

Я закрыла глаза, снова прижалась лбом к губам Кейда и погрузилась в ощущение безопасности, которое давал только он. Что бы ни случилось дальше – я была не одна.

Кейд слегка отстранился. Я не была уверена, остался ли Бэйн в комнате, но спокойный, твёрдый голос Кейда собрал мои эмоции воедино:

– Не бойся, Джорн. У тебя есть я, поняла? Я был с тобой, даже когда ты об этом не знала.

Я кивнула и вцепилась в него ещё сильнее.

Эпилог

Джорни

– Как думаешь, что он сделал с телами? – спросила я, наклоняясь, чтобы собрать пригоршню снега.

Прошло всего пару недель с тех пор, как я узнала, что я всё–таки сирота, и у меня нет никого из родных, кроме сводного брата – который, по иронии судьбы, до недавнего времени был заклятым врагом моего парня. Но вопросов оставалось ещё слишком много.

Кейд рассмеялся – лёгкий, холодноватый звук разнёсся в морозном воздухе. Он откинулся на скамейке для лакросса, и чёрная шапка делала его острые черты лица ещё выразительнее.

– Существуют спецбригады по зачистке. У моего отца они были в быстром наборе.

Я продолжала лепить снежок, но мои губы раздвинулись от шока.

– Пугает, как спокойно ты это говоришь. Выходит, у меня не только парень, который живёт по таким законам, но и сводный брат тоже.

Сюрреализм.

Кейд пожал плечами.

– Для меня в этом нет ничего дикого. Я так вырос. И Бэйн тоже. Думаешь, почему моя мать сбежала из города так быстро?

В груди что–то сжалось – в его голосе явно звучала боль. Кейд умел скрывать эмоции ото всех… но не от меня. Те редкие моменты, когда он упоминал мать с приглушённой горечью, говорили сами за себя – это всё ещё ранило его, хоть он и не признавался.

– Кеееейд…

Его тёплый взгляд скользнул по мне сверху вниз.

– Джорнииии…

У меня в животе всё перевернулось, но я подавила мгновенную реакцию на его кокетливый голос.

– Давай позвоним твоей маме.

Его улыбка мгновенно исчезла.

– Нет.

Сапоги хрустели по снегу, оставляя за собой чёткие следы. Как только я приблизилась, он раздвинул ноги, и его замёрзшие, покрасневшие руки обхватили мою талию. Он запрокинул голову, а я заглянула в его глаза – и сразу утонула в том чувстве безопасности и покоя, которое они дарили.

Но я хочу, чтобы и он почувствовал то же самое.

– Давай, – прошептала я, бросая снежок (который изначально собиралась швырнуть в него) и прижимая ладони к его ледяным щекам.

Его розовые от холода губы были так близко, что я не могла отвести взгляд.

– Хотя бы… чтобы закрыть эту дверь.

– Двери нет и не было.

Мои пальцы слегка сжали его лицо, ощущая легкую щетину на его коже.

– Дверь есть. Ты обязан сам рассказать ей, какой ты человек на самом деле.

– И какой же я человек, Джорни Смит?

Губы сами растянулись в улыбке, и я придвинулась ближе, позволяя его рукам плотнее обхватить мою талию.

– Ты предан тем, кто этого заслуживает. Ты самоотвержен до безумия. Заботливый и нежный, когда захочешь. И ты изо всех сил стараешься поступать правильно, даже если тебя окружает только зло.

От его рта отделилось облачко тёплого дыхания, а затем он подхватил меня за бёдра и усадил к себе на колени. Я оседлала его, свесив ноги за скамейку.

Его губы коснулись шеи, а голос прошептал прямо в ухо:

– Кажется, ты только что закрыла эту дверь.

– Хорошая попытка, – парировала я, приближая наши лица.

– Если я готова налаживать отношения со сводным братом, который порезал мне запястья, чтобы все думали, будто я покончила с собой, и держал меня в психушке, чтобы скрыть, что я жива…

Я сделала паузу, давая ему прочувствовать абсурдность сравнения.

– …то ты уж точно можешь позвонить маме и начать разбираться с прошлым.

Его пальцы слегка впились мне в бёдра, но я не отступала.

– И кстати, разве не ты твердишь мне, что чужие поступки – не моя вина? Что я не должна винить себя за смерть сестры Марии?

Боль от этой мысли всё ещё жила где–то глубоко внутри, всплывая в самые неподходящие моменты – например, когда мы с Кейдом по выходным помогали в приюте.

– Ты – не твой отец. Его действия не должны определять тебя.

Он рыкнул, резко притянув меня к себе так, что наши тела слились воедино, вырвав у меня прерывистый вздох.

– Ладно, – сквозь зубы процедил он, проведя языком по моей нижней губе.

– Но сначала...

Спина коснулась снега, а его губы замерли в сантиметре от моих, став единственным, что существовало в мире.

– Я чертовски голоден.

КОНЕЦ.