Текст книги "Мёртвые девочки никогда не проболтаются (ЛП)"

Автор книги: С. Дж. Сильвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Глава 20

Джорни

Живот свело от напряжения, пока я пробиралась по коридору, чувствуя за спиной присутствие Кейда. Он не отставал ни на шаг, даже когда я ускорилась, приближаясь к двери, за которой должны были храниться карты пациентов. Дыхание застряло в груди, словно я проглотила ключ от этого помещения. Ручка не поддавалась – плечи бессильно опустились.

– Посторонись, – его голос прозвучал так, будто был пропитан защитой.

Как будто Кейд Уокер и вправду готов был спалить это место дотла, стоило мне попросить. Мне это нравилось. Нравилось, как он прикрывал меня собой при каждом шорохе. Как в его голосе звучала собственническая нотка, когда он приказывал не двигаться. Как даже через толстую ткань худи ток пробегал от случайного касания. Вместо того, чтобы тонуть в воспоминаниях, я думала только о нем.

Я хотела его так сильно, что даже когда он сжимал нож, а в голове мелькнула мысль, будто он привел меня сюда, чтобы причинить боль – страх не приходил. Словно смерть от его рук не казалась такой уж плохой развязкой.

Щелчок замка.

Его крупная ладонь повернула ручку – и вот мы уже внутри. Комната с полками от пола до потолка, забитыми папками. Полумрак из–за зарешеченного окна. Стол у дальней стены. На нем – только табличка с надписью «Доктор Мелроуз». Я медленно подошла, проводя пальцем по гравировке. Гнев разгорался, как костер.

С каждой буквой живот сжимался, дыхание учащалось.

Позади зашуршали бумаги – Кейд, наверное, искал мою карту.

Но прежде, чем обернуться, я собрала всю ярость в кончиках пальцев – и швырнула табличку через всю комнату.

Громкий стук.

Шуршание прекратилось – я знала, он смотрит на меня.

Наверное, с любопытством.

Или с беспокойством.

Я сбросила капюшон, позволяя прохладному воздуху окутать волосы.

– Знаешь, это единственная комната, куда я ни разу не зашла, когда бродила тут ночью.

– Да? – его голос донесся сзади.

Я медленно развернулась, не отрывая взгляда от таблички на полу.

– Почему же моя маленькая бунтарка так и не пробралась в кабинет врача, а?

Гнев внезапно сменился другим чувством. Уголки губ дрогнули, когда я увидела его, прислонившегося к стеллажу с темной папкой в руке. Я сделала шаг вперед, а он лишь крепче сжал папку.

– Я знала, что доктора Мелроуза не проведешь. Он не велся на мои уловки. Я не могла рисковать.

– На какие уловки? – Тени на лице Кейда сгустились.

В комнате повисло напряжение, словно предвещающее бурю. Я сжала губы, храня секреты за закрытыми дверями. Дрожащей рукой выхватила папку, встретившись взглядом с Кейдом – он стиснул зубы, будто механизм.

– Она пустая.

– Пустая?

Я раскрыла папку – сердце провалилось. Это место было пропитано разочарованием, въевшимся в каждую щель.

– Где же она?

Я швырнула пустую папку – она приземлилась домиком над табличкой доктора. Так и подмывало пнуть их обе, но я сдержалась.

– Кто–то мог забрать документы до закрытия больницы, – Кейд по–прежнему опирался на стеллаж, скрестив руки.

Даже сквозь ярость и разочарование один его взгляд заставил меня замереть.

Я посмотрела на дверь, ощущая, как прошлое снова затягивает меня.

– Кто–то вроде того, кто пытался меня убить.

Тишина последовала за мной по коридору, пока я не оказалась перед своей бывшей палатой.

Дверь сливалась со стеной, но в темноте казалась серой. Пальцы сами потянулись к ручке – будто болезнь, которой никогда не было, снова сковывала меня.

Когда дверь открылась, меня ударил знакомый запах – запах страха, отчаяния и... себя. Кейд стоял сзади, близко, но не нарушая границ.

Дверь закрылась. Мне «повезло» – в моей палате было окно. Зарешеченное. Запечатанное. Как и я.

Лунный свет пробивался сквозь решетку, ложась на пол и кровать – ту самую, что стояла по центру комнаты рядом со стулом, на котором я провела бессчетное количество ночей.

– Здесь есть что–то важное? – Кейд по–прежнему держал дистанцию.

Горькая усмешка сорвалась с моих губ:

– Только моя гордость и достоинство.

– Что это значит?

Пальцы скользнули по изношенному голубому одеялу, в которое я рыдала целый месяц, медленно приближаясь к окну. За ним – темный лес, деревья в снегу, сосульки, свисающие, как костлявые пальцы.

– Я делала здесь то, чем не горжусь. Голова сама опустилась, живот сжался. – То, от чего меня тошнит.

Он шагнул ближе, его ботинок гулко стукнул по полу, на который меня швырял Барри.

– Но было ли это необходимо?

Я взглянула на него через плечо. Лунный свет скользил по его губам – полным, мягким. И хотя в этой комнате происходило такое, что заставляло меня ненавидеть каждый ее сантиметр… Все, о чем я могла думать – как сильно хочу, чтобы его руки стерли все это из памяти. Но я не должна забывать. Потому что за каплей стыда за свои поступки стоял океан гордости. Всю жизнь я ждала, что меня спасут. Но в итоге спасать себя пришлось самой.

– Я знаю это чувство, – Кейд встал рядом, его плечо едва коснулось моего. – Я тоже делал то, за что мне стыдно. Поверь.

– Например?

Краем глаза я заметила, как он опустил голову – словно не хотел говорить. Правда давалась ему тяжело. Для человека, который всегда казался таким непробиваемым.

– Мы с Брентли гнались за Джеммой по лесу, чтобы... «изнасиловать» ее. Ради доказательств для отца Исайи.

Я стиснула зубы, едва не дав челюсти отвиснуть.

– Мы этого не сделали. Но она думала, что мы настроены серьезно. Она бежала, боялась так, что у нее случилась паническая атака.

Я проглотила все вопросы, оставив один:

– И что было потом?

Кейд посмотрел на меня, вонзив зубы в полную нижнюю губу.

– Ты правда хочешь знать?

Я кивнула, и он отвернулся. Моя любимая маленькая мышца на его скуле снова дрогнула, едва заметная из–под капюшона.

– Мы соблазнили её, чтобы вывести её из этого состояния.

Я ничего не ответила, потому что он даже не догадывался, насколько это было для меня неудивительно. Кажется, мы с Кейдом были более похожи, чем я думала – что, опять же, не было неожиданностью.

– Скажи что–нибудь, – прошептал он, кладя нож на подоконник перед нами. Ирония в том, чтобы положить нож передо мной в той самой психиатрической клинике, куда меня поместили, потому что все думали, что я резала запястья, не ускользнула от меня.

– Соблазнять кого–то, чтобы добиться другой реакции, – моя специализация. Я бы поступила так же. – Я сделала паузу. – То есть, если бы наши роли поменялись.

Теперь настала его очередь молчать, и казалось, я буквально читала вопрос, готовый сорваться с его сомкнутых губ.

– Не спрашивай, что здесь произошло.

Я опустила голову, зная, что, вероятно, возненавижу себя, если скажу это вслух. Я разрывалась: меня слегка тошнило от того, что я сделала, но ещё больше – когда я закапывала это глубоко внутри. Может, мне стоит кому–то рассказать. Может, стоит признаться, что мои поступки в каком–то смысле были неэтичны, и от одной этой мысли сводило живот, но в то же время я гордилась тем, что спасла себя.

На мгновение мне вспомнилась Джемма, потому что она видела всё своими глазами. Она видела, на что я способна, когда была здесь, и как мне удавалось добиваться своего в этом месте.

Я прочистила горло, приняв его молчание за капитуляцию.

– Я... я не знаю, смогу ли вообще произнести это вслух.

– Кто–то соблазнял тебя, чтобы остановить твою панику, Джорни? – Его голос был ледяным, приковывая меня к окну.

Я резко повернулась к нему, поражённая.

– Что? Нет. – Пауза. Я точно понимала, о чём он думал и почему. – Никто не прикасался ко мне без разрешения. Но они действительно прикасались.

В его взгляде застыло недоумение, пока он пытался сложить воедино обрывочные фразы, слетавшие с моих губ. Мысль висела между нами, мигая, как одинокий рекламный щит на пустынной трассе.

– Я чувствую себя жертвой, но в то же время – нет.

– Ты вообще кому–то рассказывала, что здесь произошло? Хоть кому–то? Кроме Джеммы.

– Я ничего не рассказывала Джемме. С чего ты взял?

Кейд вздохнул.

– Я подслушал ваш разговор, когда ты только вернулась.

Так он знает? Я несколько раз моргнула, не понимая, что ощущаю.

– То есть… ты знаешь, что я сделала? Что мне пришлось сделать?

– Нет. – Он развернулся ко мне, и его взгляд стал стальным. – Джемма ничего мне не сказала. Просто подметила, что, если ты захочешь мне рассказать – сделаешь это сама.

Я втянула воздух, потому что часть меня действительно хотела ему всё выложить. Сказать, что каждый раз, когда я прикасалась к другому парню, чтобы добиться его расположения и потом использовать это как оружие, меня тошнило, потому что это был не он. Сказать, что после каждого такого раза я бежала в ванную, рыдая, и давилась рвотой с привкусом чужого тела.

– Я не смогу тебе рассказать. – Дрожь пробежала по коже, я отвела взгляд. – Не потому, что боюсь твоего гнева… а потому что ты, возможно, разочаруешься во мне.

Его голос стал низким, хриплым, когда он схватил меня за подбородок и заставил встретиться с ним взглядом – моим влажным от слёз.

– Это, блять, никогда не случится. – Его кадык дрогнул, и я ненавидела, что не могу читать его мысли. – И если не можешь сказать… тогда просто покажи мне.

Глава 21

Кейд

Эти серые, грозовые глаза мгновенно встретились с моими. Сила этого взгляда чуть не сбила меня с ног. Лунный свет озарил её лицо, высветив стеклянный блеск в этих маленьких грозовых тучах, а губы слегка приоткрылись от ожидания.

– Показать тебе? – прошептала она, не отпуская моего взгляда, как настоящий храбрый боец.

Я кивнул, чувствуя, как сердце яростно колотится под толстовкой. Что я вообще делаю? Я сжал её подбородок крепче, и, хотя в голове проносились мысли, от которых хотелось ударить кулаком в окно, я понимал – дело не во мне. Дело в ней и в той внутренней борьбе, которую она вела. Она казалась растерянной и разрывающейся, будто хотела стряхнуть с себя случившееся, но в то же время слегка боялась произнести слова вслух.

Я понимал это.

Я был на её месте. Я даже не мог слышать её имя после того, как она ушла.

– Иногда встреча с травмой может быть терапевтичной, – пожал я плечами, понижая голос, словно нас могли подслушать.

– Возможно, ты увидишь в произошедшем то, что сейчас затуманено осуждением.

Она дышала прерывисто.

– Ты кто такой, гуру психологии?

Из меня вырвался низкий смешок.

– Я прочёл одну книгу, пока тебя не было. Там было нечто похожее.

В её грозовом взгляде мелькнула искорка удивления. – Ты… прочёл книгу?

– Я прочёл много книг с тех пор, как ты ушла. Все твои любимые, вообще–то.

Напряженное выражение лица Джорни смягчилось, пока её глаза метались между моими. Интересно, чувствовала ли она, что я натянут, как струна? Пульс глухо стучал, сердце пропускало удары, а пальцы ныли от желания снова прикоснуться к ней. После мучительной минуты (или двух?) она медленно отстранилась, будто взяла мою развевающуюся надежду в свои руки и раздавила. Верните мне это.

Горло пересохло, и сколько бы я ни сглатывал, дышать было невозможно. Весь мир перекосило, всё внутри перемешалось. Каждая эмоция, которую я запер в себе с её исчезновением, теперь обрушилась на меня, как цунами: тревога, страх, надежда, ревность, желание защитить… и обладать. Все это так и рвалось изнутри: желание схватить её, раствориться в её поцелуе, захлестнуть всем, что я к ней чувствую, а потом потребовать, чтобы она наконец поняла: она моя, и со мной ей нечего бояться.

Дыхание спёрло, когда Джорни, пятясь, задела кровать коленями. А когда она стянула через голову чёрную толстовку, и её светлые волосы рассыпались по плечам, сердце рвануло галопом. Её неуверенный взгляд поймал мой, будто мелькнул призрак. Всего на секунду передо мной снова была та самая Джорни. Невинная, полная жизни, жаждущая вкусить бунта и цепляющаяся за меня, как за спасательный круг, среди ночной тьмы.

– Что ты делаешь? – мой голос хриплый, я опираюсь о подоконник, пока она садится на кровать и закидывает ноги на покрывало. Выглядит она, чёрт возьми, как Спящая Красавица – с распущенными волосами, лежащая без движения, совсем беззащитная...

– Показываю тебе свои уродливые шрамы, – её шёпот тихий, но твёрдый. – Те, что никто не видит.

В комнате царит тишина, нарушаемая только нашим неровным дыханием. Моё – тяжёлое и громкое, её – будто замершее.

Слишком много времени прошло в этом молчании, и оно лишь разжигало моё желание. Я ждал, когда она сделает первый шаг. Давал ей пространство, хотя сам рвался подойти, прижать её к кровати и заставить забыть всю ту боль, что она носит в себе.

– Сначала, когда я сюда попала, я была… нестабильной, – её голос прозвучал хрипло, почти шёпотом. – Неудивительно, что они пичкали меня таблетками. Я вела себя как дикарка – дралась, пиналась. Иногда орала так громко, что полностью теряла голос. – Она слабо усмехнулась. – Это даже помогало… на групповой терапии. Хотя бы не приходилось говорить.

После этих слов повисла долгая пауза. Я понимал – ей не нужны мои слова утешения. Не нужно, чтобы я говорил, что «всё в порядке». Ей просто необходимо было выплеснуть всю ту грязь, что накопилась внутри после всего, через что ей пришлось пройти.

– Через месяц я наконец поняла: они мне не верят, – Джорни повернула голову ко мне, и наши взгляды столкнулись, как две машины на полной скорости. – Именно тогда я начала меняться.

– Перемены могут быть к лучшему, – я вцепился в подоконник, на котором сидел. Неужели она нарочно так легла, чтобы дразнить меня?

– Я начала заводить друзей.

– Среди пациентов?

– Нет, – её ответ прозвучал мгновенно. – Среди персонала.

Чёрт, я знаю, к чему это идёт. И не уверен, что хочу это слышать. Но, опять же, дело не во мне. А в ней.

– Медсёстры приходили с проверками, будто знали, что замки на дверях – дерьмо. Убеждались, что мы все в своих комнатах, в безопасности.

Я сжал кулаки, чувствуя, как гнев подкатывает к горлу.

– И ты была в безопасности?

Она задумалась на мгновение. – Да. Наверное. Но… – Она снова повернула голову ко мне, и за её мягким выражением лица скрывалась настоящая буря эмоций. – Мне нужно было заставить их поверить, что мне можно доверять.

– Их? – Голова раскалывалась от боли, и, когда Джорни снова заговорила, мне пришлось впиться ногтями в бетонную стену, чтобы не сорваться.

– Было несколько санитаров, которых мне нужно было расположить к себе.

Я убью их всех.

Моё лицо оставалось невозмутимым, пока Джорни перекидывала ноги через край кровати, всё так же мастерски скрывая свои чувства. Её шаги были медленными и лёгкими, когда она подошла ко мне, а лунный свет, будто подчиняясь ей, окутывал её темнотой, сливая с окружающей тьмой. Моё тело мгновенно отреагировало, желая доказать ей, что она моя, а не их, словно какой–то первобытный зверь, помешанный на обладании. Её дыхание участилось, когда она остановилась прямо передо мной, и даже если бы я хотел удержаться от того, чтобы вцепиться в её бёдра и притянуть к себе, у меня бы не получилось.

– Покажи мне.

Джорни посмотрела на меня снизу вверх, её серые глаза тлели под длинными ресницами.

– Покажи, как ты их обводила вокруг пальца. Покажи, как они украли тебя… А потом смотри, как я заберу тебя обратно, чёрт возьми.

Сначала я услышал, как она сглотнула, а затем увидел, как её горячий язычок скользнул по губам. Я не планировал сегодня выпускать наружу свою одержимость, но, кажется, Джорни… нравилось это. Моя скромная Джорни, похоже, таяла от того, что я жаждал её и готов был сломать руки любому, кто посмел к ней прикоснуться.

Между нами витало напряжённое молчание, мое сердце билось, как барабан. Взгляд Джорни опустился, её зубы впились в полную губу, на которой я зациклился, как ненормальный. Я тоже хотел впиться в неё зубами.

– Всё началось с пустых разговоров, – она придвинулась ближе. – Сначала это раздражало меня, потому что…

– Потому что что? – я резко перебил её, сжимая её бёдра сильнее. Пальцы ныли от желания скользнуть под её одежду, ощутить гладкость кожи.

– Потому что их болтовня была мне неинтересна. Это был не ты. – Она резко вдохнула, когда я притянул её ещё ближе, и её грудь оказалась в опасной близости от меня. Часть меня рвалась подняться с подоконника и швырнуть её на кровать, но я остался на месте. – Я ненавидела, что ты всегда видел меня насквозь. Чувствовала себя виноватой… а потом злилась на себя за это.

– Ты имела право ненавидеть меня. Ты думала, что я подставил тебя той ночью… или, по крайней мере, что мои слова ничего не значили.

Что я любил тебя. И до сих пор люблю.

– Да... – её тёплое дыхание коснулось прядей, свисающих мне на глаза.

– Расскажи, что было после пустых разговоров.

Напряжение между нами достигло предела. Я чувствовал, как теряю контроль. Шея горела, жар растекался по коже, объединяя нас. Мои пальцы скользнули к её животу, и я стиснул зубы, чтобы не посадить её себе на колени.

– Думаю, ты догадываешься.

– Покажи мне, – потребовал я, глядя на неё сквозь завесу её волос.

Джорни отступила на шаг, и у меня перехватило дыхание. Мои руки сами собой разжались, отпустив её бёдра, и я, заворожённый, наблюдал, как она возвращается к кровати. Чёрные армейские ботинки шумно шлёпнулись на пол, а сама она распласталась на синем одеяле, раскинув руки вдоль тела.

Я выпрямился, впиваясь пальцами в подоконник, кажется, до крови. Лунный свет скользнул по её груди, которая вздымалась так же часто, как моя. Когда её пальцы потянулись к поясу джинсов, я затаил дыхание. Я пытался сохранить каменное выражение лица, но почувствовал, как сузились мои зрачки.

– В первый раз, когда Эш зашёл ко мне, он замер прямо в дверях...

Эш? Звучит так, будто этот ублюдок скоро станет настоящим пеплом.

Я следил за движениями Джорни, когда пуговица ее джинсов соскользнула в прорезь, и все мое существо, каждый нерв, сконцентрировалось на ней. Блин. Мне хотелось, чтобы она приподнялась, чтобы полоска лунного света упала на ее руку, а не на вздымающуюся грудь. Я хотел смотреть, даже несмотря на ярость от того, что кто–то еще это тоже видел.

– Я прервала то, что делала, ровно настолько, чтобы увидеть, как его рот приоткрылся. Мы уставились друг на друга, и, хотя живот сжался от тревоги, я продолжила.

Мой взгляд скользнул с ее профиля к руке, которая скользнула под трусики, и я заметил, что ее глаза были закрыты. Я смотрел пристально и долго, понимая, что если не вытащу нас из этого ебаного места в ближайшие несколько минут, я тоже буду прикасаться к ней. А хочет ли она этого?

– И? – вскрикнул я, заставив ее вздрогнуть. Глаза Джорни распахнулись, но она упорно смотрела в потолок. Посмотри на меня.

– И он захлопнул дверь.

У меня вырвалось что–то среднее между рычанием и стоном.

– Он остался в комнате?

– Да.

Рука Джорни двигалась всё быстрее, и комната поплыла у меня перед глазами. Я резко вскочил с подоконника, закусив внутреннюю сторону щеки, схватился за низ худи и стащил ее через голову. Под ней была футболка, но мне было чертовски жарко. Из ее горла вырвался тихий стон, и мои глаза вспыхнули ровно в такт пылающей комнате.

– Он смотрел, как ты кончаешь?

– Да, – быстро ответила она. – А в следующий раз помог.

Нет. Нет. Нет.

Я впился пальцами в волосы. – Подвинься выше на кровати.

Джорни замерла. Вся ее рука скрывалась под трусиками, и я поклялся себе, что до рассвета оближу каждый ее пальчик.

– Что?

– Я хочу на тебя смотреть. Подвинься сейчас же. Скажу, когда остановиться.

Дыхание сперло – меня терзала мысль, что кто–то другой уже видел это. Это бесило, но в то же самое мгновение дико возбуждало. Рука Джорни выскользнула из–под трусиков, и я смотрел, как она ухватилась за одеяло, чтобы подтянуться выше на кровати.

– Хватит. – Мой тон прозвучал резче, чем я планировал, но она, похоже, не испугалась. – Продолжай.

По ее горлу снова пробежал спазм глотка, и рука вновь скрылась внизу. Мой взгляд скользнул вниз по ее телу, задержавшись на обнаженной коже живота, футболка была задрана. Ее дыхание учащалось, я понял, что она начинает забывать о том, что происходило в этой комнате в прошлый раз.

– Что еще было, Джорни? Ты позволила им… попробовать тебя на вкус?

Отрезать кому–нибудь язык – добавлю в мой список дел.

– Какую именно часть? – парировала она, и я на мгновение зажмурился.

– Любую. – Это было уже слишком.

Ее ноги начали раздвигаться, джинсы были наполовину сняты. Я шагнул ближе, загипнотизированный движениями ее тела и мыслью о том, как скоро оно станет моим. Я сорву эти проклятые джинсы с ее ног, разорву трусики пополам, и мои пальцы заменят ее собственные.

– Иногда они целовали меня. Но это скорее я… пробовала их на вкус. – Их члены тоже будут отрезаны. – В общем, мне пришлось выкручиваться, чтобы выбраться отсюда.

– Не кончай.

Она повернула голову ко мне – и это сломало меня. Я стремительно преодолел оставшееся расстояние, а она взирала на меня снизу вверх, голова покоилась на подушке – словно нарочно ждала, когда Принц разбудит ее поцелуем. Но здесь не было Принца. Принц не способен на то, что сделаю сейчас я.

– Мне нужно знать лишь одно, – я наклонился, уперев руки по бокам от ее головы.

Она нерешительно кивнула.

– Думала ли ты обо мне, лежа здесь… пытаясь кончить ради другого?

Ее серые глаза втянули меня в себя с чертовой силой.

– Каждый раз.