Текст книги "Мёртвые девочки никогда не проболтаются (ЛП)"

Автор книги: С. Дж. Сильвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Глава 34

Кейд

Гравий хрустел под ботинками, когда мы прошли через ворота тюрьмы. Наши шаги слились в единый решительный ритм за спинами Исайи, Брентли и моей.

Мы почти не разговаривали по дороге – что неудивительно без Шайнера. Мы предлагали ему поехать (его отец тоже гнил за этими стенами уже много лет), но он отказался, хлопнув дверью. Лишнее доказательство того, что за его шутовством и распутством скрывается куда больше.

– Готовы к этому? – Исайя откинулся на стуле.

Мы сидели в ряд, каждый перед мутным пластиковым окном, за которым была тюремная зона. Комната оказалась не пустой, хотя время посещений подходило к концу.

Три места дальше рыдала женщина, а её блатной видный парень сидел по ту сторону с каменным лицом, ладонями на столе. Она всхлипывала об измене, а его взгляд ясно говорил: «Я тебя задушу».

Справа, за Исайей и Брентли, другая женщина – не плакала. Она говорила по–испански, и, если бы мне пришлось угадывать – она была в бешенстве.

Пульс бешено стучал под кожей, и, хотя мое лицо оставалось невозмутимым, а взгляд – ровным (я отказался вздрогнуть при виде него), внутри всё переворачивалось.

Было что–то жутко обнажённое в том, чтобы видеть человека, которому ты жаждал угодить в детстве, а теперь ненавидишь, – за тонким слоем пластика.

Я не боялся отца. Не так, как дети боятся своих мучителей. Но я яростно презирал его за то, что именно он растил меня. За то, что мог бы стать таким же.

И хуже всего – что именно он заставил мою мать отвернуться от меня, бросив в школе–интернате на произвол судьбы.

Двери открылись, и грудь сжалась. Хотел бы я, чтобы здесь была Джорни. Достаточно было бы одного её прикосновения – и я обрёл бы силы держать плечи расправленными, а кулаки – разжатыми. Вместо этого пальцы впились в ладони так, что костяшки побелели от напряжения.

Один за другим наши отцы вошли в наручниках – с наглыми, будто невесомыми ухмылками, словно они не в федеральной тюрьме, ожидая приговора, который может оставить их здесь навсегда.

Наглость была их стержнем. Когда они уселись напротив, мы с Исайей и Брентли откинулись на спинки стульев – с ещё более вызывающим видом.

Разница была лишь в том, что мы были на свободе. А они – нет.

Отец заговорил первым:

– Что, языки проглотили? Пришли просто пялиться на стариков, зная, что мы не можем вцепиться вам в глотки за вашу подставу?

Я проигнорировал отца, опустив взгляд на его шею. Из–под воротника оранжевой робы проглядывала потускневшая татуировка – змея, которую он набил, когда мне было семь.

Чего бы я только ни отдал, чтобы сжать пальцы на твоей глотке, папаша.

– Нам нужно знать, что вам известно о человеке по кличке Слэйв.

Отец Исайи хрипло рассмеялся, выглядя более потрёпанным, чем когда–либо. Я видел его с кровью на лице, но сейчас он казался разбитым:

– Ты, сопляк, серьёзно думаешь, что после сдачи нас федералам можешь просто прийти и требовать информацию? Надеюсь, Слэйв выпотрошит вас всех.

Мои уши навострились:

– Значит, вы его знаете?

Его взгляд не отрывался от Исайи. Я чувствовал, как меня прожигает взор моего отца, но впервые в жизни не обязан был встретить его взгляд. Он больше не мог ничего сделать – ни мне, ни матери.

– Что, – наконец заговорил отец Брентли, – хотите и Слэйва сюда засунуть? Удачи.

Исайя упёр ладони в стол, приблизившись к пластиковому стеклу:

– Ты знал, что скоро мне предстоит дать официальные показания? Что я сяду с окружным прокурором и расскажу всё о твоём грязном оружейном бизнесе? Назову каждого, кого ты убил или приказал убить?

Он перевёл взгляд на моего отца и отца Брентли:

– И ваши сыновья сделают то же самое.

Будь мы по ту сторону стекла, я бы наверняка услышал, как у них скрипят зубы.

Это наконец заткнуло их – чего нам никогда раньше не удавалось.

– Значит, вы здесь, чтобы стрясти сделку? – прошипел отец Исайи.

Тот пожал плечами:

– Зависит от того, что вы скажете.

Его хриплый хохот леденил душу:

– Думаешь, я тебе поверю? Пусть в тебе и течёт моя кровь, но для меня ты, сынок, мертвец. Ни хрена не скажу.

– Ладно, – Исайя сохранял спокойствие, хотя я видел, как его нога дёргается под столом. Понимаю тебя, брат. – Тогда наслаждайся смертным приговором.

Он усмехнулся:

– Мне стоит назвать пару имён – и бум, тебе пришьют десяток убийств.

– Всем вам, – добавил я, ловя на себе взгляд отца, в каждой морщине которого читалось предательство.

– Так позвольте повторить вопрос, – голос Исайи звучал ледяной вежливостью. – Расскажите всё, что знаете о Слэйве, и, возможно, я «забуду» упомянуть парочку мерзостей, свидетелем которых был.

Тишина повисла между нами. Рыдающая женщина всё ещё голосила, действуя на нервы. Испанка уже ушла, хлопнув дверью. Часы посещений подходили к концу – если они не заговорят, мы уйдём ни с чем. А я был полон решимости выяснить, кто охотится за моей девушкой.

– Пошёл ты. Я и отсюда могу приказать убить вас троих, – ухмылка Карлайла была зловещей. В животе похолодело. – Просто жду момента, чтобы, выбравшись из этой дыры, сделать это своими руками.

Исайя сохранял спокойствие:

– Помните Патрицию Петрову?

Ухмылка мгновенно исчезла. Он откинулся на стуле.

– Жена того мафиози, давным–давно? – Исайя постучал пальцем по подбородку. – Наверное, забыли. Сколько там женщин было после того, как вы пристрелили их мужей? А потом приказали этим ублюдкам прикончить её? – Он кивнул на наших отцов.

– Ну и что? – Фрэнк плюнул, сверля сына взглядом. Брентли оставался неподвижным, но я видел – за каменной маской бушует буря.

Исайя рассмеялся:

– Был свидетель, чертовы идиоты. Нам стоит лишь слово сказать – и она выложит всю грязную правду.

Тишина. Ноздри Фрэнка раздувались, а у Брентли нервно подрагивала мышца у виска. Та ночь навсегда останется для него самым страшным кошмаром – когда он впервые увидел истинное лицо своего отца.

– Время идёт, – прошипел я, сверля взглядом отца. Гнев клокотал во мне, как всегда. Я почти ожидал, что он ударит по пластиковому стеклу – его стиль.

Отец Исайи предпочитал тихо стрелять в спину. Отец Брентли копил ярость, пока не взрывался. Мой же был непредсказуем. Вместе они представляли смертельную силу.

Карлайл откинулся на стуле, оскалившись:

– И почему я должен верить вам троим?

На этот раз ответил Брентли:

– Потому что ты не можешь рисковать.

Карлайл хрустнул шеей, будто готовый вцепиться в глотку, и наконец заговорил:

– Мы сталкивались со Слэйвом пару раз. – Бинго. Слава богу. – Но никогда не продавали ему оружие.

– Потому что он был клиентом Каллума, – догадался Брентли.

Значит, Бэйн всё–таки замешан. Но как? Я стиснул зубы, кусая внутреннюю сторону щеки, чтобы не вскочить и не потерять контроль.

Карлайл проигнорировал Брентли, но подтверждение и не требовалось. Мы уже поняли суть.

– Технически, Слэйв был нашим главным врагом. Он контролирует Каллума.

– Я думал, отец Бэйна возглавляет их оружейный бизнес. Значит, он работал на кого–то? – Тяжесть осела на плечах.

Отец Исайи раздражённо вздохнул:

– Он задолжал Слэйву кучу денег. В счёт долга Слэйв начал забирать часть их доходов от продажи оружия.

Теперь стало ясно, почему Каллум переманивал наших клиентов.

– Из–за чего он задолжал?

Блять. Блять. Блять. Где–то в глубине я уже знал ответ. И когда эти слова сорвались с его губ, зрение поплыло, а комната потемнела.

– Он продал ему девчонку, но не передал её.

Он продал ему девчонку.

Он продал ему девчонку.

Он продал ему девчонку.

Моя ладонь со всей силы опустилась на металлический стол, заставив охранника сделать шаг вперёд. Исайя поднял руку, показывая, что всё под контролем.

Когда я взглянул на отца, он дико ухмылялся – будто наслаждался моей яростью.

– Ты закончил с истерикой? – Карлайл не сводил глаз с сына. – Это было годами раньше. Каллум отдал часть бизнеса в счёт долга. Они заключили сделку, чтобы сохранить ему жизнь. Потому что, если ты перешёл дорогу Слэйву – ты труп.

– Чёрт возьми, зачем ему продавать ребёнка? – выругался Брентли.

Мне нужно было услышать ответ, но я не хотел. Живот горел, а горло сжалось. Джорни продали, как скот.

– Жена Каллума изменила ему, и он продал младенца Слэйву в отместку. Это было до рождения Бэйна.

Отец Брентли хрипло добавил:

– Возможно, для секс–торговли. Или чтобы вырастить для себя. У Слэйва была жена, но она мертва.

– Потому что он её убил. – Мой отец рассмеялся, будто это было смешно. Психопат.

Словно вернулись старые времена: мы трое по одну сторону, они – по другую, обсуждая «бизнес».

– Я ненавижу тебя.

Три слова вырвались сами. Я даже не дрогнул, осознав, что сказал это. Отец повернул бритую голову, сверля меня взглядом – будто мог что–то сделать.

– Мать тоже тебя ненавидит. Знаешь об этом? Она пыталась сбежать со мной столько раз, что я сбился со счёта. Но всегда возвращалась – боялась, что ты найдешь и убьёшь нас.

Он молчал. Я знал, что все смотрят на нас. Хотел бить по стеклу, пока не треснет, чтобы вцепиться ему в глотку.  Мать бросила меня. Он – монстр. А Джорни, единственная, кто мне дорог, оказалась проданной как вещь...

– Пошли. – Я оторвал взгляд от отца. Исайя и Брентли уже стояли рядом.

Брентли сжал челюсть, переводя взгляд с одного отца на другого. Охранники увели их, когда мы развернулись, но Карлайл крикнул вдогонку:

– Сынок, лучше выполни свою часть сделки. Или мне стоит отдать приказ сейчас?

Исайя оскалился:

– Иди к чёрту.

Удар кулака по пластику – последнее, что мы увидели, прежде чем выйти.

В машине Исайя нарушил тишину:

– Вы понимаете, что это значит?

Моя нога дёргалась, пока мы мчались по трассе.

– Что именно? – спросил Брентли.

Желудок сжался в тугой узел, а лёгкие будто перестали пропускать воздух. Я уже сгрыз часть щеки, пытаясь переварить услышанное.

– Кейд. Ты понял, что это значит?

Я резко поднял голову, едва различая Исайю в темноте салона:

– Что Джорни продали, как вещь? Да, я, блять, услышал.

– Нет, – резко оборвал он. – Это значит, что Бэйн и Джорни – сводные брат и сестра.

Моё лицо, а следом и плечи, обмякли. Я заново прокрутил слова Карлайла:

Жена Каллума изменила – он продал ребёнка. Жена Каллума = мать Бэйна.

– Это многое объясняет, – Брентли выхватил телефон у Исайи. – Ты меня нервируешь. Что ты там ищешь? Джемма шлёт тебе голые фото?

Исайя поднял аппарат с пола, явно раздражённый:

– Она не отвечает.

Моё сердце рванулось вперёд, как скаковая лошадь.

– Что значит «не отвечает»? Геолокация включена?

– Да, показывает её в Святой Марии. Последнее сообщение – перед тем как мы зашли в тюрьму. Пишет, что будет в комнате у Джорни.

– Твою мать... – Брентли тыкнул в экран, набирая Шайнера. Гудки раздались через колонки.

Вот почему Джорни нужен телефон. Чёрт, я бы вживил ей GPS–чип.

Телефон Шайнера гудел без ответа. Брентли сжал руль так, что хрустнули костяшки.

– Исайя. – Спокойствие в моём голосе должно было всех насторожить. – Если её не окажется в школе, я разнесу этот мир к чертям.

Он посмотрел на меня и кивнул:

– И мы поможем.

Глава 35

Джорни

Пожертвовать собой ради другого – не самое худшее, что можно сделать в жизни. На самом деле, ставить кого–то выше себя – это самоотверженность. Так почему же с каждым шагом по темному коридору Святой Марии я чувствовала такую вину? Шаги Джеммы были такими же тихими, как и мои – мы двигались как можно незаметнее.

Я остановилась посреди коридора. – Джемма.

– Не начинай, – прошептала она. – Пошли.

Я повернулась к ней и схватила её изуродованные запястья. Кожа под моими пальцами была неровной, но это не помешало мне сжать их крепче, чтобы она посмотрела на меня. – Я хочу пойти одна.

Она выдернула свои хрупкие запястья из моей хватки. – Абсолютно нет.

Мои слова прозвучали скорее как мольба. – Ты и так через многое прошла. Я не могу тащить тебя в… это. Что бы это ни было.

– Ты тоже. Мы идём. Вдвоём. Вместе.

Я покачала головой. – Тобиас только что вернул тебя.

– И он всё ещё будет иметь меня, когда всё закончится. – Её фраза прозвучала окончательно, будто тема закрыта. – У тебя есть нож?

Я достала его из кармана, почти облегчённо вздохнув, когда нашла его на тумбочке после того, как Кейд ушёл из моей комнаты ранним утром. – Да. А у тебя?

– Ага.

Мы прошли ещё немного, но тут она остановилась и схватила меня за руки. – Только ты и я, так? Больше никого. – В голове мелькнула Слоан, и Тобиас тоже. И хоть я не хотела признаваться, но Бэйн тоже маячил где–то на заднем плане. Можно ли ему доверять?

– Мы на одной волне, – сказала я, сглатывая ком страха, вины и всего, что между ними.

Она отпустила мои руки, а я убрала нож в карман, сжимая в ладони листок бумаги. Когда мы добрались до конца коридора, мы прислушались к шагам дежурного учителя, и именно тогда меня охватили сомнения. Кейд. Он будет в ярости. И Исайя тоже. А Тобиас?

Во что мы ввязываемся?

– Джемма… – я замолчала на полуслове, когда в коридоре для мальчиков появилась высокая тень, приближаясь всё ближе и ближе, пока не остановилась в паре шагов от нас.

Плечи Бэйна почти заполняли собой ширину коридора, а его решительный взгляд был устремлён на нас, будто взгляд кота, поймавшего мышь в ловушку.

– Бэйн, как интересно тебя здесь видеть, – Джемма скрестила руки и усмехнулась. – Прямо дежавю.

Его внимание переключилось с Джеммы на меня, а затем опустилось к моей руке, где адрес всё ещё был сжат в потных пальцах. Его неторопливая походка заставила моё сердце упасть, и прежде, чем я успела среагировать, бумажку вырвали у меня из рук, а он уже быстро пробегал глазами по чёрным строчкам.

У меня на языке вертелось слишком много слов, но ни одно не сорвалось. Я просто стояла рядом с Джеммой, ошеломлённая ситуацией, в которой оказалась.

Бэйн аккуратно сложил листок и протянул его, зажав между двумя пальцами. Я медленно подняла руку и выхватила его обратно, будто под этими чёрными строчками был зашифрован смысл всей моей жизни. А может, так и было.

Он отступил на шаг и широко взмахнул рукой, словно давая нам разрешение.

– Ты… не будешь пытаться нас остановить? – спросила я, обернувшись и уставившись на него, когда мы прошли вперёд. Джемма замерла рядом со мной, и на её лице не было ни эмоций. Ни капли того отвращения, что всегда читалось на лицах Исайи и Кейда, когда он был рядом. Она, казалось, не испытывала к Бэйну ни ненависти, ни страха – хотя именно он несколько месяцев назад втянул её в Ковен.

– А с чего бы мне это делать? – он стоял непринуждённо, прислонившись спиной к резной деревянной панели на стене. – Потому что каждый парень, с которым вы сталкиваетесь, считает, что должен вас спасти? Будто вы обе – беспомощные девицы в беде? – Он усмехнулся, и мы с Джеммой переглянулись.

– Джорни, – Бэйн резко оборвал свой смех. – Ты себя недооцениваешь. Ты справлялась одна с тех пор, как едва открыла глаза. Если думаешь, что сейчас тебе кто–то нужен, ты ошибаешься.

Я повернулась на едва слышный звук из коридора мальчиков – почти наверняка это был дежурный преподаватель. Что сделает директор Эллисон, если поймает свою дочь, сбегающую из школы со мной?

– Идите, – резко бросил Бэйн. – Сейчас. Пока не упустили шанс.

Я замешкалась, но Джемма схватила меня за руку и потянула к лестнице. Я успела бросить последний взгляд на Бэйна – и, хотя он говорил тихо, слова его долетели чётко и ясно:

– Я редко прошу о таком, но сейчас ты должна мне поверить. Просто иди. Иди по этому адресу.

Лестница казалась бесконечной, и я поклялась бы, что все внятные мысли остались на площадке вместе с Бэйном, отвлекающим преподавателя ради нас с Джеммой.

– Я даже не знаю, что думать, – выдохнула я, следуя за Джеммой по тёмному коридору к боковому выходу Святой Марии.

Она достала телефон, и я увидела, что Исайя прислал ей несколько сообщений – его имя раз за разом всплывало вверху экрана.

Горло сжалось от тревоги, но затем я вспомнила сестру Марию – и внезапно почувствовала себя будто на войне, не зная, на чьей стороне противник. Меня разрывало на две части.

– Не знаю, – сказала Джемма. – Но… во мне есть какая–то перекрученная часть, которая доверяет Бэйну. Даже после всего. По крайней мере, когда дело касается тебя.

– Почему меня? Из–за его странной одержимости мной? Я до сих пор не понимаю этого.

Джемма открыла карту, отмахнувшись от нового сообщения от Исайи, что только подлило масла в огонь моей тревоги. Где та самая бесстрашная девчонка, о которой говорил Бэйн? Я знала, что она запрятана где–то во мне. Мне просто нужно было выпустить её наружу.

Свежий воздух ударил в лёгкие, и я жадно вдохнула, осознав, что Бэйн ошибался. Дело не в том, что я думала, будто мне нужен Кейд, чтобы сражаться за меня, или что только он может меня спасти. Я боялась проиграть эту битву – и потерять его заодно.

– Не знаю, – Джемма начала отвечать на мой вопрос, пока мы шли по снегу. – Но однажды он сказал о тебе такую вещь, из которой я поняла: он сделает всё, чтобы ты была в безопасности. Просто не понимаю, почему.

Я остановилась, сапоги уткнулись в снег.

– Правда?

Джемма обернулась, её мягкие черты выделялись на фоне зимнего пейзажа.

– Он пригрозил убить того, кто причинит тебе вред. И я уверена: свои угрозы он выполняет.

Лоб внезапно стал липким. Это был не первый раз, когда кто–то обещал защитить меня любой ценой. Но проблема в том, что я не была уверена – дадут ли им этот шанс.

***

Джемма довезла нас до места, указанного на бумажке, на машине своего отца, которая стояла возле его старого кабинета, всего в паре метров от мотоцикла, на котором я каталась с Кейдом в первый раз, когда мы сбежали.

– Прости, я всё ещё не очень хорошо вожу, – сказала она, выключив фары и медленно проехав по последней улице, пока мы не достигли цели.

Исайя звонил ещё несколько раз, и Шайнер тоже позвонил разок. Каждый раз Джемма игнорировала звонки, но последнее сообщение от Исайи заставило нас обоих поникнуть.

Исайя: Клянусь Богом, ты однажды меня добьёшь. Где ты, чёрт возьми? И мы знаем, что Джорни с тобой. Ответь, что ты в порядке, детка.

– Может, тебе стоит вернуться? – пискнула я. – Просто высади меня и уезжай, пожалуйста.

Мне было ужасно. Эмоции переполняли меня, я балансировала на грани между виной и решимостью, между упорством и сомнениями.

– Я не оставлю тебя здесь, и мы не повернём назад. Бэйн был прав. Мы с тобой – особенные. Мы можем любить этих парней, и они могут любить нас в ответ, но мы не можем позволять им сражаться за нас во всех битвах. Мы не беспомощные принцессы, Джорни. Никогда ими и не были.

Глубокий вздох вырвался из её груди, она положила телефон на колени и быстро набрала сообщение:

Джемма: Всё в порядке. Постарайся не волноваться.

Исайя: Почему вы рядом с городом?

– Погоди, откуда он знает, где мы? – сердце бешено заколотилось, и я взглянула в окно на высокое мрачное здание, не менее зловещее, чем Ковен.

Она выключила телефон и взялась за ручку двери.

– У меня включён геолокатор. Они скоро будут здесь, я уверена. Так что давай поторопимся и разберёмся с этим.

– Во что мы ввязываемся? – спросила я, открывая свою дверь.

Джемма лишь пожала плечами:

– Не в первый раз лезу вслепую в хреновую ситуацию. Всё будет нормально.

В этот момент телефон снова завибрировал. На этот раз сообщение пришло от Тобиаса. Мы обе замерли.

Тобиас: Вам с Джорни лучше бы было иметь чертовски хорошее объяснение, сестренка.

Исайя: Почему Бэйн пропал? Он с вами?

Я попыталась заглушить нарастающее чувство вины, которое шло рука об руку с подступающим ужасом.

– Нам нужно было подождать их, – прошептала я, понимая, что даже если Бэйн и был прав, мы с Джеммой не имели ни малейшего понятия, что скрывается за этими стенами. Единственным утешением было осознание, что тот, кто пытался похитить меня несколько ночей назад, явно не стремился меня убить.

– У нас не было времени, – ответила Джемма, показывая экран телефона. Без трех минут девять.

Черт.

Наши пальцы переплелись, а моя другая рука нервно сжимала нож в кармане – тот самый, который стал мне почти родным.

Что бы я только не отдала, чтобы снова стать той наивной девчонкой прошлого года, влюбленной в одного из Бунтарей, вместо этой новой версии себя, оставляющей за собой выжженную землю...

Мы шли к разрушенному зданию, и в груди клубилось странное чувство: вина перед Кейдом смешивалась с горьким удовлетворением от того, что я не выбрала легкий путь – не бросила сестру Марию, которая, я была почти уверена, посвятила жизнь моей защите.

Дело было уже не в поисках ответов. Дело было в том, чтобы наконец перестать убегать. Это уже давно вышло за рамки простого желания узнать, кто моя мать или почему меня оставили в приюте. При мысли о сестре Марии в груди разверзлась кровавая рана, и только надежда смягчала боль. Она должна быть жива.

Я сжала руку Джеммы, когда мы остановились перед высоченным зданием. Оно казалось безжизненным: фасад был усеян разбитыми окнами, а вокруг ни единой машины. Зловещая тишина.

– А если... её уже нет в живых? – голос сорвался на хриплый шёпот, заглушаемый одной лишь решимостью.

А если они убили сестру Марию? А если знали, что она прятала меня от тех, кто охотится за мной? А если это и есть мои настоящие родители?

– Тогда валим отсюда нахрен.

Мы переглянулись, резко вскинули подбородки – и шагнули внутрь. Ледяные осколки стекла хрустнули под ботинками, будто кости невинных жертв.