Текст книги "Мёртвые девочки никогда не проболтаются (ЛП)"

Автор книги: С. Дж. Сильвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Глава 28

Джорни

На месте преступления была кровь.

Кровь. Кровь. Кровь. Последнее, что я помню: как опустила взгляд на свои руки в рукавах, увидев кровь из порезов, будто перенеслась назад во времени. А потом... очнулась посреди кабинета директора Эллисона под ошеломлёнными взглядами двух полицейских.

– Джорни?!

Директор вскочил со стула, но я, ослеплённая собственным порывом, не могла вымолвить ни слова. Зачем я ворвалась сюда?! По бокам встали два высоких тёплых силуэта: Кейд и Исайя последовали за мной.

Исайя покашлял, пока Кейд прикрывал меня собой:

– Я привёл Джорни, как вы просили, директор Эллисон.

Он перевёл взгляд на офицеров и вздохнул с раздражением, будто имел дело с идиотами:

– Сегодня моя очередь дежурить, как старшего ученика.

Старшего ученика? Что за чушь?

Небрежно развалившись в одном из свободных кресел (которые так и не заняли полицейские), Исайя продолжил представление.

Директор Эллисон медленно опустился в свой скрипучий стул, приняв невозмутимый вид:

– Ах да. Спасибо, Исайя.

Затем он жестом представил меня офицерам: – Вот Джарни. Задавайте свои вопросы, чтобы она могла вернуться в постель.

Щёки вспыхнули, когда все трое мужчин оценили мой внешний вид, затем перевели взгляд на Кейда.

Ну и что? Может, мне нравится спать в чёрных скинни и толстовке. Какая разница?

Как только более высокий офицер открыл свой блокнот, я снова услышала эхом в голове: кровь.

– Когда вы в последний раз видели или говорили с сестрой Марией, Джорни?

Я сглотнула, инстинктивно скрестив руки на груди: – В тот день, когда я приехала сюда. У меня нет телефона, так что я не могла ей звонить...

Что с ней случилось? Где она?

Где–то в глубине души я знала – это связано со мной.

Горло сжалось, а комната поплыла перед глазами. С трудом преодолевая спазм, я сделала прерывистый вдох – и тут плечо Кейда слегка коснулось моего. Я здесь. Так он давал понять, что я не одна.

– Я слышала, что вы сказали минуту назад, – начала я, игнорируя правила допроса. – Где вы нашли кровь? Хотя бы какие–то зацепки есть?

Второй офицер наклонился вперед, морщины на его лбу сомкнулись в складку:

– Вы точно не общались с ней? Странно, что другие монахини указали именно на вас. Может, вам известно о каких–то... делах сестры Марии?

Только о том, как защитить меня.

Желудок сжался, будто я проглотила якорь. Я уставилась на свои ботинки, чтобы слезы не выдали меня. Кровь. Перед глазами всплыло доброе лицо сестры Марии с румяными щеками. Неужели она отдала жизнь за меня?

– Она ничего не знает, – внезапно шагнул вперед Исайя, а Кейд в тот же миг оттянул меня за руку назад. – Джорни месяцами была в психушке, а теперь здесь, без возможности связаться с сестрой Марией. Насколько нам известно, та не была замешана ни в чем подозрительном.

Офицер скрестил руки:

– Так вы теперь её официальный представитель?

Мой взгляд упал на черный пистолет у его пояса. Стены будто начали сжиматься вокруг нас.

За время в Святой Марии моя броня немного ослабла, Кейд стал живым щитом, его нежные прикосновения и слова по крупицам восстанавливали убитое доверие. Но сейчас, под оценивающими взглядами этих двоих, я снова ощутила себя той самой затравленной пациенткой из Ковена.

Директор Эллисон поднялся из–за стола, переключив внимание на себя:

– Послушайте, если мы что–то узнаем или сестра Мария свяжется с Джорни, мы вам сразу позвоним. Договорились?

В комнате повисла тишина, а в моей голове пульсировало одно слово: кровь.

А что, если ей тоже разрезали вены? Убили? И кто, черт возьми, эти люди?

– Дыши, – прошептал Кейд, поворачиваясь ко мне. Он потянул меня к выходу. Последнее, что я запомнила – офицер, убирающий блокнот, а потом...

Я очнулась уже в своей комнате, где Кейд осторожно снимал с меня одежду, натягивая через голову лиловую пижаму.

Его губы мягко коснулись кончика моего носа:

– Давай немного поспим.

Сбросив ботинки, он притянул меня к кровати. В следующее мгновение я уже была прижата к его горячей груди, слушая ровный стук сердца. Мурашки побежали по коже, когда его палец провёл по длинному шраму на моей руке.

– Просто дыши, – снова прошептал он.

Я послушно сделала несколько глотков воздуха, чувствуя, как спазм в горле наконец ослабевает.

– Кейд? – прошептала я спустя несколько минут.

– Мм? – его голос звучал хрипло, будто он дремал.

– Почему вы с Исайей вступились, когда они спросили, знаю ли я что–то? Разве Исайя в курсе про нападение на меня? – Я замолчала, прокручивая в голове сегодняшние события. – И директор?

Его грудь напряглась под моей щекой. Я приподняла голову – его обычно мягкие губы были плотно сжаты. Ответ стал очевиден.

– Вы что–то знаете, чего не знаю я?

Я почти боялась услышать ответ, но тут его взгляд, темный как предгрозовая туча, встретился с моим.

– Нет. Именно поэтому мы все на взводе. Я мало кому доверяю, а Исайя – мой компас. Он тоже им не доверяет.

Я снова прижалась к его груди, переплетая ноги с его ногами. Как же я ненавидела этот прогнивший мир. Ненавидела, что росла в приюте, не подозревая об угрозе своей жизни, наивно мечтая об удочерении как о спасении. Стыд и сожаление душили меня тяжелым свинцовым комом. Но больше всего я ненавидела то, что не ценила безопасность, пока её у меня не отняли.

***

Дни шли, а новостей о сестре Марии так и не поступало. Новые снегопады словно запечатали весь мир. Матч по лакроссу перенесли, и большинство студентов резвилось на поле: снежки, снеговики, импровизированные санки из всего подряд.

Но вместо веселья я оказалась в общей гостиной с Бунтарями, Тобиасом (который скорее отрубил бы себе руку, чем добровольно оказался в этой компании) и парой девушек, которым хоть как–то доверяла.

Ноги Слоан лежали у меня на коленях, пока я уткнулась в книгу, украдкой наблюдая за Кейдом. Он стоял у книжных полок с Исайей и Брентли, все трое выглядели подозрительнее обычного.

Наши с Кейдом будни обрели ритм после той ночной вылазки. Вечерами мы встречались в библиотеке (в моём любимом проходе между стеллажами), где его случайные прикосновения к моим пальцам заставляли кровь приливать к сердцу, притворяясь, что не замечаем этого. После отбоя он провожал меня до комнаты, а затем возвращался, и мы делали вид, будто прошлое осталось прошлым, а на моей спине не висит невидимая мишень.

Всё казалось нормальным. Но это была ложь.

– У меня есть идея на сегодня, – протянула Слоан, переплетая лодыжки у меня на коленях.

Я отвлеклась от книги, убрав прядь волос за ухо. Джемма и Тобиас вполголоса о чем–то совещались на полу, но её это не остановило.

– Для Притязаний? – подняла глаза Джемма.

Слоан кивнула, и на её губах расцвела озорная ухмылка:

– Давайте добавим перчинку.

Она выпрямилась:

– Эй, Бунтари! Идите сюда.

Исайя машинально посмотрел на Джемму, Кейд – на меня. Брентли закатил глаза, а из–за соседнего стеллажа вынырнул Шайнер – с покрасневшими ушами и пятнами на щеках. Я опустила взгляд и заметила торчащие кеды – за полкой явно пряталась девушка.

Неужели никто, кроме меня, этого не видит?

– Чего тебе, Слоан? – Брентли, как всегда, выглядел смертельно скучающим. Раздражение мелькнуло в его острых чертах.

Из–под стола донеслось глухое ворчание – тот самый звук, что я слышала пару раз раньше. Моя челюсть чуть не отвисла, когда я увидела Тобиаса, парня с каменным лицом, сверлящего Брентли взглядом, полным немой угрозы.

Что между ними происходит?

Слоан проигнорировала Брентли, будто не заметив его тона:

– Предлагаю добавить в Ночь притязаний игру цветов.

– Что за хрень – «игра цветов»?

Я невольно фыркнула. Все взгляды устремились на меня, отчего щёки вспыхнули. Почему даже проблеск счастья вызывал чувство вины? Ответ пришёл мгновенно. Сестра Мария пропала. Я вернулась в Святую Марию, чтобы оттолкнуть всех, пока не найду того, кто пытался меня убить. Мне следовало быть одиночкой. А вместо этого я сидела среди тех, от кого меня когда–то оторвали, с бешено колотящимся сердцем, и всё из–за ухмыляющегося парня, чей взгляд сейчас прожигал меня насквозь.

Я неуверенно замялась, убирая улыбку:

– Если это та же игра, что мы устраивали до моего... отъезда... то суть в том, что ты проводишь ночь с тем, на ком такой же цвет одежды.

– Погоди–ка, что? – Кейд нахмурился, в упор глядя на меня.

Слоан тихо хихикнула, а я внутренне съёжилась.

– В тот первый раз, когда мы... – Почему вдруг стало так тихо? – На Притязаниях...

– Ты позволила мне выбрать тебя только потому, что на нас была одинаковая... одежда? Ты знала, что это буду именно я?

Джемма сдержанно фыркнула, а у меня мгновенно вспотели ладони.

Шайнер откинулся назад со смехом:

– Ох, наш бедный Кейд–бой думал, что Джорни трахнула его из–за любви с первого взгляда!

Резкий вдох и прерывистый смех Шайнера оборвались, когда Кейд вмазал ему в живот.

– Так, давайте разберёмся, – все, кроме Слоан, повернулись к Тобиасу, который обычно молчал как рыба. Она вся напряглась, демонстративно уставившись в противоположную сторону. – Во–первых, надеюсь, Джемма не участвовала в этой шлюшьей игре, потому что... блять.

Она закатила глаза и шлёпнула его по плечу:

– Заткнись.

– Во–вторых, вы с той... машиноманкой…

– Мерседес? – уточнила я.

Тобиас кивнул.

Стоп, а где Мерседес?

Я незаметно перевела взгляд на Шайнера с его каменным лицом. Теперь я знаю, чьи это кеды.

– Значит, вы втроём когда–то решили: «О, давайте поиграем в цвета! Какой парень случайно окажется в таком же цвете – того и трахнем»?

– Тебе–то что, Тобиас? – в голосе Слоан не осталось и следа былой весёлости. – Ревнуешь?

– К твоей распущенности? Нет.

– Тобиас! – Джемма снова шлепнула брата по груди, но он даже не взглянул в её сторону. Он был полностью сосредоточен на Слоан, и я мысленно отметила, что нужно будет спросить его, что между ними происходит. Мало что могло вывести Тобиаса из себя. Я так увязла в своих проблемах, что даже не подумала поинтересоваться, как у него дела, а спрашивать Слоан было бесполезно – она хранила свои секреты при себе. Наверное, поэтому она понимала меня лучше всех.

– Тааак, – протянула Слоан, – вы с нами? Где Мика? Может, он разошлёт всем правила на сегодня?

– Ага, я ему всё расскажу! – Шайнер хлопнул в ладоши и выбежал из общей комнаты.

– Итак, – Кейд присел рядом со мной. Слоан закинула ноги нам на колени, даже не обратив на это внимания. – Какой цвет ты выбрала?

Мысль о том, что я собираюсь веселиться на сегодняшней церемонии, снова наполнила меня чувством вины. Грудь сжалась от сожаления, а неизвестность насчёт пропажи сестры Марии перехватила горло. Неужели это моя вина?

– Не надо так, – прошептал он, наклоняясь ближе. Его рука легла на мою голову, пальцы вплелись в волосы. – Ты ничего не могла изменить.

– Но просто это так…

– Просто что? – перебил он. – Не сидеть всю ночь в комнате со своим телохранителем?

– Я фыркнула. – Так ты теперь так себя называешь? Мой телохранитель?

Его ямочка проступила на щеке, и я замерла, глядя на неё, ощущая, как холод внутри сменяется теплом.

– Послушай, – он внезапно стал серьёзен. – Исайя договорился со своим старшим братом из ФБР. Тот попробует разузнать что–то о сестре Марии и проверить возможные связи. И… попытается найти информацию о тебе.

Я оживилась.

– Как? Моя личность… пуста. Я – Джорни Смит. И это всё, что знают остальные.

Рука Кейда скользнула к моему затылку, он притянул меня ближе, и наши лбы соприкоснулись. В этот момент казалось, будто мы с ним – единственные, кто существует. Святой Марии не существовало, в комнате не было никого, и ни прошлое, ни будущее не вторгались в этот миг. Только мы.

– Сейчас мы ничего не можем изменить. Просто будь.

Дрожащий выдох сорвался с моих губ, и я кивнула, прижавшись к нему, но тут же отстранилась, услышав насмешливый смешок Тобиаса в ответ на вопрос сестры.

– Неважно, какой цвет я выбрал. Никто здесь не стоит моего времени.

Слоан пробормотала себе под нос:

– Как будто кто–то вообще захочет к тебе подкатить.

Затем, переключившись на игривый тон, объявила:

– А я надену чёрное. Сегодня я в настроении поострее.

– О да! – Шайнер ворвался обратно в комнату. – Вот это по–нашему, детка!

Все рассмеялись, а я прижалась к Кейду, всё ещё думая о том, где же сейчас сестра Мария.

Глава 29

Джорни

– Чёрт, они всегда заставляют нас приходить на вечеринку последними. Вы это вообще осознаёте? – Мерседес усмехнулась, поправляя волосы.

Мы вчетвером: Слоан, Джемма, Мерседес и я, втиснулись в комнату Джеммы и Слоан, чтобы подготовиться к вечеринке. Мы со Слоан выбрали чёрный, но наши образы были полной противоположностью.

На мне были мои чёрные узкие джинсы, потрёпанные конверсы и чёрная блузка, которую Слоан швырнула в меня, увидев мою толстовку, ничего необычного. Она же демонстрировала куда больше кожи: короткое чёрное платье и грубые Dr. Martens. Её макияж был подчёркнуто резким, тёмным, превращая её в настоящую роковую женщину. Я не знала, на кого она положила глаз сегодня, но этому бедолаге не поздоровится.

– Радуга? – Слоан бросила взгляд на Джемму. – Почему так много цветов?

Джемма рассмеялась, туже затягивая хвост.

– Потому что мы с Исайей не договорились насчёт цвета. Я просто предупредила его, что ему придётся под меня подстраиваться, так что я надела ВСЕ цвета.

– Вы такие милые, что аж тошнит, – фыркнула Мерседес.

На ней был голубой кроп–топ и кожаная юбка, выгодно оттенявшие её загорелую кожу и непослушные тёмные волосы. Готова была поспорить, Шайнер тоже явится в чём–то голубом.

Разговоры стихли, когда мы одна за другой стали спускаться по лестнице, цепляясь за витиеватые перила. Было тихо, и моё сердце начало учащённо биться, напоминая о реальности, которую я так старательно игнорировала весь вечер.

Я замерла, одна нога уже на следующей ступеньке.

– О чёрт, – вырвалось у меня. Мой нож. Тревога сжала горло, взгляд сам собой скользнул к шрамам на руках.

– Что случилось? – Слоан нахмурилась. Джемма рядом с ней выглядела настороженной.

– Эм... – Разве я могу сказать им, что ношу с собой нож? – Я кое–что забыла в комнате. Идите без меня, я догоню.

– Ты уверена? – Слоан, понимавшая больше остальных, прищурилась, стрелки её подводки ненадолго скрылись в складочках кожи. – Мы можем подождать.

– И рискнуть, что дежурный учитель нас заметит? – Я покачала головой. – Всё в порядке. Обещаю. Поверь, я знаю, как красться незаметно. В психушке было много практики.

Между нами повисла странная тишина. Если бы я прислушалась, наверное, услышала бы, как снежинки ударяются о промёрзшую землю за окнами Святой Марии. Иногда мне казалось, мы все забывали, что меня вырвали отсюда и бросили в психиатрическую клинику – что слухи обо мне всё ещё витали в воздухе, шептались за спиной, будто мне самое место в комнате с мягкими стенами.

Но правда была в том, что время прошло. Мы все изменились. И у всех нас были секреты.

– Ладно, только если ты уверена, – наконец сказала Джемма.

Я кивнула, развернулась и почти побежала к своей комнате – за ножом. Не то чтобы он был прямо сейчас жизненно необходим... но несколько месяцев назад я тоже не думала, что кто–то попытается убить меня во дворе. Так что лучше перестраховаться.

Как только лезвие коснулось ладони, я выдохнула с облегчением. Снова почувствовала себя сильной – хоть ненамного, но увереннее.

Тишина.

Я двигалась бесшумно, заглядывая в тёмные уголки, где прятались лишь пауки да их сети. Ощущение тревоги не исчезло, но с холодным металлом в руке оно уже не казалось таким зловещим. Будто я стала чуть невидимее – хотя знала, что это не так.

Не прошло и секунды после того, как я сунула нож в задний карман и свернула в последний коридор, как мурашки побежали по спине, цепляясь за каждый позвонок. Руки похолодели, шрамы заныли. Тяжёлая дверь, ведущая в нижнюю часть здания, внезапно казалась такой далёкой...

Сделав шаг, я поняла: надо было слушать интуицию.

Чья–то рука обвила мою талию.

Я резко обернулась в его хватке. Пусть будет Кейд. Пусть это Кейд...

– Ну разве мне не везёт, – прозвучал хриплый голос, приглушённый плотной тканью, закрывавшей его лицо.

Только не снова.

Я должна была бороться. Должна была схватить нож, который дал мне Кейд, и всадить его этому ублюдку по всем правилам, как учил Тобиас... но вместо этого лишь нахмурилась, чувствуя, как рациональность ускользает.

– Кто ты? – спросила я. – Это ты пытался убить меня тогда?

Я дёрнулась, пытаясь вырваться из его железной хватки. Его руки были покрыты мелкими шрамами, будто когда–то его искромсало осколками разбитого стекла.

– Убить? – он фыркнул. – Я здесь, чтобы забрать тебя.

Сердце колотилось так сильно, что казалось, вот–вот разорвёт грудь. Я задыхалась, будто тонула, пока осознание происходящего наконец не пронзило мозг, как молния. Беги. Крик, застрявший в груди, вырвался из горла – словно волчий вой в ночи. Его хватка стала железной, ладонь мгновенно зажала мне рот, а мои ногти впились в его кожу, рвали плоть. Коридор был погружён во тьму, но я отчаянно хотела сорвать эту маску. Но не стала. Потому что знала: если не действовать быстро, используя эффект неожиданности, он победит. Мужчины превосходили меня силой – это был простой, неоспоримый факт.

А это определённо был мужчина. Глубокий голос, грубые руки, изуродованные годами работы. Шрамы, будто следы войны на коже. И рост – выше большинства.

«Бей быстро, используй свои преимущества, Джорни. Ты маленькая и быстрая. Воспользуйся этим», – будто прошептал в темноте голос Тобиаса.

Я встряхнула головой, возвращаясь в реальность, где не хватало воздуха, где его локоть впивался в горло, а ладонь душила последний крик.

Нет.

– Надо же, сопротивляешься. Ну конечно... ты же её плоть и кровь.

Ярость вскипела у меня в груди. Он говорил о моей матери – и в тот же миг мое колено рванулось вверх, впечатавшись ему в пах. Его голова резко дёрнулась вниз, губа ударилась о зубы, и во рту тут же распространился вкус крови. В подвал, в подвал, надо добраться до подвала. Пока мужчина кряхтел, я сунула руку в джинсы и сжала рукоять ножа, вытаскивая его вместе с чехлом. Он был быстр, но явно не ожидал отпора. Если вырвусь – успею.

Пока он приходил в себя, сквозь зубы сыпались проклятия. Одной рукой он схватил мои запястья, и что–то жёсткое и острое впилось в кожу. Пусть не увидит нож. Мои руки оказались стянуты чем–то вроде стяжки, но лезвие осталось зажато между ладонями. Я подавила панику, даже когда его пальцы впились в мои голые руки так сильно, что я снова вскрикнула. Где дежурный преподаватель? Мужчина пошатнулся передо мной, и я мельком увидела коридор за его спиной – зрение плыло то ли от ужаса, то ли от удара. Но это не помешало мне освободить лезвие, позволив чехлу упасть на пол. Острая сталь обожгла ладонь, но как только блеск металла мелькнул перед глазами, я упёрлась ногами в пол, замедлив его рывок. Когда он обернулся, я не дала ему и слова сказать. Воткнула нож ему в живот и наблюдала, как шок парализует его движения.

Его руки обмякли, и мой нож выскользнул, громко звякнув о черно–белую плитку пола, будто металл раскололся на части. Я не стала терять ни секунды – развернулась и бросилась бежать к подвалу. Кричать о помощи? Нет. Я стиснула зубы, боясь, что малейший звук приведет его прямо ко мне.

– Блять, блять, блять... – прошептала я, ощущая, как по щекам катятся горячие слезы. Неважно, насколько ты морально готов к подобному, когда это происходит, шок пронизывает до самых костей. Руки дрожали, я сжала губы, пытаясь подавить рыдания, когда окровавленные ладони соскользнули с дверной ручки. Собрав волю в кулак, я обхватила ее обеими руками, стиснула изо всех сил, несмотря на содранные запястья и жгучую боль в ладони.

Щёлкнувшая защёлка принесла с собой такое облегчение, что ноги сами понесли меня вперёд, шлёпая по холодным лужам на каменном полу. В узком проходе царила кромешная тьма – я несколько раз ударилась плечом о стену, и вскоре в нём заныла тупая боль. Прерывистые всхлипы эхом разносились по коридору, и я наконец осознала: я больше не чувствую себя в безопасности. Не чувствую себя достаточно сильной, чтобы справиться с этим в одиночку. Пора перестать притворяться, будто я способна. Нет ничего хуже повторного нападения, чтобы всколыхнуть старые воспоминания и давно запрятанные страхи.

Когда передо мной возникла дверь в зал для церемонии, я бросилась к ней со всей силы. Но с той стороны не доносился привычный гул музыки – лишь зловещая тишина. Ладони вновь соскользнули с ручки, как вдруг дверь резко распахнулась изнутри, и я рухнула на колени.

Из горла вырвался крик боли, и в помещении воцарилась мёртвая тишина.