Текст книги "Хранители (СИ)"

Автор книги: Руслан Шабельник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

На поляне стояли обитатели деревни: мужчины, женщины, дети, – запах стоял нестерпимый. Одинаково безобразные лица и одинаково светящаяся ненависть в глазах. Среди дикарей множество было с ранениями.

– Сейчас начнут рвать на куски, – пошутил Эйсай, однако в голосе нихонца было что-то такое, будто он сам с трудом верил, что это шутка.

Один из аборигенов, судя по сгорбленной фигуре и сморщенной, потерявшей первоначальный болотный цвет коже – старик, вышел вперед и обратился к племени.

В языке было заметно преобладание согласных, чаще других употреблялось словосочетание похожее на «кр», так что казалось, оратор каркает.

Говорил старик недолго, и по окончании все племя начало нехотя расходиться.

Выступающий обернулся к людям.

– Приветствовать чужеземцы на земле Шабкартнг. Мое старейшина, мое хранитель Текруптнга. Мое Куортыгодн имя. Спасти Текруптнга и спасти моего сына вы. Его Гуартыкодн имя. Все рассказать Гуартыкодн. Гости желанные будет.

И более не говоря ни слова, поплелся в сторону одной из самых больших крыш. Друзьям ничего не оставалось, как двинуться следом.

Внутри землянка оказалась просторна. Перегородками, состоящими из деревянных балок и натянутыми между ними шкур, она даже разделялась на несколько комнат.

Был здесь и потайной лаз, наверняка ведущий или в соседнюю землянку, или вообще в лес, а также коморка для хранения продуктов.

Отапливалось и освещалось жилье небольшим очагом, дым от которого никак не хотел попадать в отверстие в крыше, поэтому первое время, друзья шумно закашлялись и принялись тереть, начавшие слезиться, глаза.

Рядом с очагом лежал закутанный в шкуры спасенный ими абориген. Он спал. Над больным витал стойкий запах лекарственных трав. У изголовья, на корточках сидели две самки – одна молодая, другая в возрасте. Возможно жена и дочь хозяина, а может и две жены. Женщины непрерывно раскачивались и тихонько подвывали.

При появлении гостей они замолкли и проворно забились в угол, кидая в сторону чужаков настороженные взгляды.

Старик, кряхтя, уселся у костра, подбросил в него охапку сухих листьев, отчего тот задымил сильнее прежнего.

– Знахарь уйти, – сообщил абориген. – Сын жить. Благодарность вам.

– Мы рады этому и были счастливы помочь, – отвечая, Рип вытирал слезы.

Не глядя на него, старик продолжил.

– Племя беспокоиться, я беспокоиться. Одевающиеся в чужие шкуры спасли шаабка. Одевающиеся в чужие шкуры вернули Текруптнга, который отобрали у нас.

– Верно, мы носим чужие шкуры, – Рип указал на свою одежду, – но с людьми, похитившими… Текруптнга и ранившими вашего сына, не имеем ничего общего. Они такие же враги нам, как и вам.

– Странно говорить, носящий шкуры. Мочь быть враг члены одного племени, мочь предать своих, чужака спасти. Не понять это.

– Теперь нас точно сожрут, – счел своим долгом вставить Эйсай.

Рип сделал знак помолчать.

– Разве вы не воюете с другими племенами за территорию, или за самок. Разве у вас никогда не было споров или столкновений?

– Спорить глупо – лес большой. Самка сама выбирать с кем жить. Глупо убивать, можно легко говорить. Но я понимать тебя. Я видеть, мне рассказывать вожди других племен – ваши соплеменники убивать подобных себе. Не понять этого. Или у вас не было Небесных отцов, которые давать заповеди и давать Текруптнга?

Друзья удивились.

– Вы знаете тех, кто подарил вам маши… Текруптнга!

– Память, пока живы шаабка будет жить в умах шаабка.

– Ты не можешь сказать нам, как давно это было?

– Давно. Носящих чужие шкуры не было. Не было этого леса. Все народы шаабка жить в одном месте.

Рип повернулся к Эйсаю.

– Старик астролог говорил, что земляне заселили Меру пятьсот шестьдесят лет назад. А Тай-Суй появился еще раньше, когда аборигены жили одним племенем. Ты понимаешь, что это может означать?

– Уж не хочешь ли ты сказать, что машину времени на Мере оставили лично прогомианцы? Подумай сам, почти невозможно. Прогомианцы жили миллионы лет назад! Сомневаюсь, чтобы культура аборигенов насчитывала столько времени и уж конечно маловероятно, чтобы зеленокожие, если это и так, до сих пор помнили об этом.

– Может, ты и прав, а может и нет. Что мы знаем о галактике, о планетах, о народах, населяющих эти планеты? Прогомианцы могли заглядывать в будущее, возможно, они специально оставили одну из своих установок на Мере, так как знали о медленном развитии здешней цивилизации и понимали, что владеть Тай-Суем и противостоять открывающимся соблазнам может только высокоорганизованное и высоко моральное общество. Общество, которое мы не имеем ни на одной из планет, но возможно будем иметь в будущем.

– Из твоих слов вытекает, эти, мягко говоря, некрасивые дикари и есть тот костяк, из которого разовьется будущее общество гармонии?

– Во-первых, положим, ты для них тоже далеко не эталон красоты, а во-вторых, посмотрел бы я, как бы ты назвал питекантропа, а ведь это, между прочим, твой далекий предок. Внешность не главное. И даже ум далеко не главное. Главное, что здесь, – Рип постучал себя по груди, – в душе. Главное, какие моральные ценности вырабатывает общество в своем развитии, как оно будет следовать им. Из-под палки, как большинство из нас, или сознавая и признавая всем естеством, чтобы даже пол мысли не проскользнуло поступить против правил. Может, в этом плане шаабка окажутся разумнее и достойнее нас.

Больной беспокойно заворочался во сне. В споре с Эйсаем, Винклер и сам не заметил, как повысил голос.

– Уйти из комнаты, не мешать выздоравливать Гуартыкон, – поднялся старик. – Вы устать с дороги. Постелить сухих листьев в дальней комнате. Вы отдохнуть. Женщины набрать плодов и кореньев для еда.

У друзей вертелось на языке еще множество вопросов, но после слов хозяина, они поняли, что действительно чертовски устали.

Утро встретило друзей тишиной и запахом свежескошенного сена. Во всяком случае, именно так показалось Винклеру.

Выбравшись в центральную комнату землянки, друзья увидели потухший костер. Из отверстия в потолке лился яркий дневной свет.

Раненый перестал метаться в бреду, сейчас он просто тихо спал. По земляным ступенькам друзья выбрались наружу.

Солнце светило во всю, окончательно показавшись из-за верхушек деревьев. На поляне полным ходом шли приготовления.

Телегу с установкой убрали, вместо нее посреди деревни возводилась сложная конструкция из перевязанных во многих местах бревен, палок, веток и листьев.

– Гильотина, – окинув все это профессиональным взглядом, констатировал Эйсай.

Винклеру конструкция показалась больше похожей на машину времени, как ее, используя подручные средства, изобразили бы дикари, о чем он сообщил нихонцу.

– Это духовка! – Эйсай категорично отвергнул умозаключения друга. – Нас вчера специально кореньями со специями накормили, чтоб потом времени не тратить.

Заметив друзей, к ним поспешил руководящий строительством Куортыгодн.

– Как отдыхать гости в мой дом? – не доходя нескольких шагов, поклонился он.

– Спасибо, хорошо, – в ответ поклонился Рип. – Простите нашу нескромность, но что это?

– Текруптнга, – ответил старик. – Мы строить его. Праздник! – Рип победно покосился на нихонца. – Приносить жертву, – Эйсай воспрял духом. – На священный огонь, – нихонец выпятил грудь колесом.

– Приходил ли лекарь, что он сказал о твоем сыне? – вежливо поинтересовался Рип.

– Забота я тронут. Знахарь быть. Злые силы покинуть Гуартыкодн, теперь он сил набраться. Будет жить.

– Мы счастливы слышать, что Гуартыкодн будет жить.

– А где Текруптнга? – невинно поинтересовался Эйсай.

Старик набычился.

– Мы относить его, где он должен быть.

– Мы можем взглянуть? – поддержал друга Винклер.

Старик задвигал бородавками на лбу.

– Чужеземец не мочь касаться священного Текруптнга, чужеземец не мочь знать место тайного храма.

– Но мы его уже касались. Чего ты боишься? Мы могли оставить его себе, но вернули святыню вам.

Старик еще некоторое время колебался.

– Согласие, – наконец выдавил он. – Вы увидите Текруптнга, дорога завяжут глаза.

– А как же! – не смог сдержаться нихонец.

После хлеставших по лицу веток и еще более замысловатых, нежели позапрошлой ночью, петляний, повязки, наконец, были сняты, и взорам путников предстало великолепное раскидистое дерево. Точнее, настоящий король деревьев. Чтобы обхватить серый ствол понадобилось бы десятка полтора человек, а широкая крона с продолговатыми листьями и ветками, толщиной с туловище, раскинулась на площадь не меньше футбольного поля. На небольшом расстоянии от земли в стволе чернело дупло.

– Пойдемте, – прокаркал старейшина и первым направился к дереву-великану. Остальное зеленокожее сопровождение осталось стоять на месте, пожирая глазами святыню.

Внутри дупла было темно, душно и как ни странно, просторно. Напротив входа стояла установка. Сейчас ее всю, видимо к празднику, украшали гирлянды из листьев, цветных полосок, шкур и бус.

– Вот – Текруптнга, – благоговейно каркнул старик.

– Вы вчера так и не рассказали, как Текруптнга оказался у вас.

Перед тем как ответить, абориген любовно провел безобразной рукой по поверхности кокона.

– Случилось много лет назад

да, много лет.

Рисунок неба был другим

да, был другим.

Шаабка племенем одним

да, жил одним.

И появились чужаки

да, чужаки.

Совсем не схожие на нас

да, не как мы.

– Что это? – не понял Рип

– Я говорить легенда мой народ. Красивый древний язык. От отца к сыну идти она. Очень древний легенда. Ни дед, ни дед моего деда не помнить того времени. Для них даже – слишком давно.

– Рисунок неба был другим, – Эйсай наморщил лоб. – Рип, сколько должно пройти времени, чтобы изменились очертания созвездий?

– Миллион, сто тысяч… даже не знаю. Может это всего лишь метафора.

– Пришли они из никуда

да, никуда.

Исчезли тоже в никуда

да, в никуда.

Но ночью в небо все они

смотрели в небо.

И говорили, что они

пришли к нам с неба.

Сказитель перевел дух.

– У Шаабка есть еще легенда. Древняя. Сильно древняя. Древнее этой. Может, нет. Легенда говорить, что Шаабка появиться тоже с неба. Шаабка долго лететь в светлом…

– Погоди, Куортыгодн, мы выслушаем все легенды, но дорасскажи, что там с чужаками?

– Они глядели по ночам

на искры-звезды.

И говорили, что там племя,

живет их племя.

Они сказали, что там много

других племен.

И Шаабка тоже говорили,

пришли оттуда.

Старик кивнул чему-то своему.

– Да, легенды не врать.

Они сказали, что мы дети

да, мы их дети.

Еще составили законы,

для нас законы.

Не убивать, не брать чужого

не брать чужого.

И множество других законов,

чтоб мы их чтили.

– А о внешнем виде? В легенде не говорится, как выглядели чужаки?

Шаабка виновато и совсем по-человечески пожал уродливыми плечами.

– Никто не знать. Память стереть в умах Шаабка. Одни предания говорить – чужаки красивые в бородавках, великаны. Другие предания говорить – у чужаков ровная кожа. Третья говорить – они могли летать, еще у них много шкур и они менять их…

– Текруптнга, – напомнил Рип. – Это они оставили вам Текруптнга?

Старик принялся гладить пульт машины времени.

– И возвращаясь в дальний дом

свой звездный дом.

Как знак доверия, награды

для верных Шаабка.

Они оставили Текруптнга

для верных Шаабка.

Еще сказали, что Посланник

вернется за Текруптнга.

– Посланник? – разом выдохнули оба юноши.

– Посланник, – чему-то своему кивнул дикарь. – Тот, кому принадлежать Текруптнга. Он знать, что сказать, он знать, что оставить Шаабка. Мы – хранители Текруптнга для Посланника. Текруптнга не должен попасть в чужие руки.

– Вот это да! А как должен выглядеть ваш посланник, об этом есть что-нибудь в легендах?

– К нам приходить чужак. Он требовать Текруптнга. Но чужак – ложный Посланник. Он не знать слов, не подать знак…

– Что! – за последние пять минут юноши поднаторели в совместных репликах. – К вам уже приходили за святыней?

– Главный хранитель – мой отец. Я – совсем маленький, но помнить. Чужак быть, как вы, но больше. Он менять шкуры, он появиться из ниоткуда. Мы – видеть и радоваться. Мы думать – пророчества сбываться. Он долго расспрашивать о Текруптнга. Он приказывать показать Текруптнга. Мой отец – нет. Чужак – предлагать богатства. Чужак предлагать оружие, говорить – отец стать царем над всеми шаабка и изгнать носящих чужие шкуры. Отец – нет. Ложный посланник – угрожать. Говорить, шаабка будет болеть и умирать неизвестный болезнь. Отец – нет. Чужак уйти. После этого носящие чужие шкуры узнать, что у нас Текруптнга. Хотеть отобрать его. Почти отобрать…

Вот откуда взялись и что делали на Мере сектанты. Охотились за машиной времени… Загадочный Троцеро, или как там его, и сюда протянул свои клешни. Похоже, он коллекционировал машины времени и уж конечно знал много больше, нежели Рип с Эйсаем. Сколько еще машин спрятано в галактике? Зачем мифические прогомианцы оставили их? Возможно, они тоже преследовали свои цели…

– Нам пора, – отвлек Рипа от невеселых раздумий Эйсай.

Винклер кивнул на не перестающего гладить пульт Шаабка.

– А как же он?

Нихонец подмигнул.

– Справимся.

Он подошел к старику и, положив руку на усыпанное бородавками плечо, грудным голосом начал:

– Куортыгодн, мы убедились в твердости твоей веры и безукоризненном исполнении обязанностей хранителя.

– Что? – старик, мало что понимая, оторвался от пульта.

– Мы приближенные и посланы сюда хозяевами Текруптнга, дабы убедиться, что… что с ней все в порядке.

Старик подозрительно смотрел на напыжившегося Эйсая.

– Благословен ты, старейший среди старейшин и жречайший среди жрецов, – продолжал Нихонец. – Ибо, э-э, скоро, придет за Текруптнга Посланник. Он будет знать слово и знак, ну а пока… нам пора домой.

С этими словами, юноша незаметно опустил рычаг, и опутанная нитями временная капсула распалась на две половины.

Бедный старик, как стоял, так и плюхнулся прямо на землю, точнее на деревянный пол.

Пока в его первобытную голову не пришли более подходящие идеи, Эйсай подтолкнул Рипа к капсуле, попутно производя настройку пульта.

Наконец он перевел последний рычаг, а заподозривший неладное старейшина начал подниматься…

– Счастливо оставаться, – Эйсай сделал изящный книксен и не менее изящно прыгну в капсулу прямо на Винклера. – Мы еще встретимся! – успел прокричать он перед тем, как створки кокона захлопнулись.

До того, как накатило ощущение холода, неожиданная мысль промелькнула в голове у Винклера. Перед глазами возникла недавняя картина старик-абориген, поглаживает пульт установки. Его руки… Руки с длинными пальцами и уродливыми когтями. Не человеческие руки… руки дикаря… но они были идеально приспособлены для переключателей и кнопок машины времени… или она была приспособлена для них.

Холод, удушье, через секунду стены капсулы разошлись, и над друзьями засверкало желтое солнце Нихонии.

Так мы попали домой, – закончил повествование Винклер.

– Еще одна машина времени… невероятно! – император реагировал, как друзья и ожидали. – Но если есть еще один Тай-Суй, значит, может быть и второй… десятый…

– Мы тоже думали об этом. Наш противник, похоже, знает о существовании других установок и охотится за ними.

– Зачем ему столько машин времени? Он что, музей собирается открыть?

Рип пожал плечами.

– Можем строить только предположения и самое невероятное из них, может оказаться самым близким к истине. Но пока никаких, даже невероятных идей в голову не приходит.

– А тебе? – император повернулся к Эйсаю, на что тот буркнул что-то невразумительное.

Друзья вернулись в Нихонию около часа назад. Надо было видеть лицо Таманэмона, когда вместо капсулы Тай-Суя молодые люди появились у него за спиной, на входе в трюм. Тем более что после их отправки, прошло не больше десятка минут.

Терпеливый Эйсай тут же засобирался к подруге. Правитель настоял на том, что сначала должен выслушать историю. В итоге рассказывал один Рип, нихонец же дулся из угла трюма и усиленно сопел.

– Мы уже столько узнали о нашем противнике, но пока ни на микрометр не подошли к разгадке, зачем ему понадобилась Марико, – отвернулся от нихонца Таманэмон.

Рип кивнул.

– Судя по масштабам операций, а мы наверняка не знаем и сотой доли из них, этот человек, или не человек затеял нечто грандиозное. Какую роль в этом может играть девушка из 2022 года.

– Может, влюбился, – предположил Эйсай.

– У тебя одно в голове! – отмахнулся от юноши император.

– Ему лучше выбрать другой объект, потому что я тоже люблю Марико! – на щеках Рипа заиграли желваки. – Но вернемся к нашему путешествию, имеется еще одна странность…

– Да! – оживился Эйсай. – Вместо обещанной снежной планеты, мы оказались на Мере, о которой до этого ни сном, ни духом… Между прочим, нас забрали в армию, чуть не казнили, а потом копьями кидали… и дубинами били… А некоторые, узурпировавшие власть тираны, не отпускают выживших героев к любимым девушкам.

Рип не слушал его.

– Случайно, или нет, но это оказалась планета, где прогомианцы оставили машину времени.

– И наша собственная машина напрочь отказалась возвращать хозяев домой. А если бы нас занесло в другое время и там не оказалось установки? – нихонец обвинительно уставился на императора.

– Нечего на меня так смотреть! – словно защищаясь, правитель поднял руки. – Я тоже мало что понимаю.

– Если вопросов больше нет, я пошел! – вскочил Эйсай.

– Трехдневное воздержание не пошло тебе на пользу, – вздохнул Таманэмон. – Иди уж, все уши прожужжал.

– А я не просил меня оставлять!

– Иди, а то передумаю…

Не дожидаясь продолжения, Эйсай вылетел из трюма.

Покинув гараж, Эйсай поспешил в свои покои. Юноша успел порядком соскучиться, хотя для Оли, после их расставания, прошло немногим больше часа.

– Эйсай! – едва он переступил порог, девушка кинулась ему на шею. – Я проснулась, а тебя нет, ты где был?

– Задушишь, – объятия Оли были чертовски приятны. – Как ты тут без меня, а? – в притворной строгости Эйсай отстранил гостью.

– Значит так, – девушка принялась загибать пальцы. – В первые десять минут, я сходила в ванную… потом поела… потом еще ела…

– Обжора!

– А тебе и жалко. Вот когда-нибудь возьму и назло стану толстой-претолстой.

Эйсай попытался снова ее обнять,

– Тогда я скажу: иди ко мне, моя пышечка!!

Хохоча, Оля отбежала.

– Если не прекратишь, я не смогу дорассказать. После того, как поела, я села у окна и принялась тебя ждать. Вот, пожалуй, и все.

– И больше ничего? – как заправский ревнивец Эйсай сдвинул брови и полез под кровать.

– Чего ты там ищешь? – удивилась Ольга.

– Его, – над одеялом показалась всклокоченная шевелюра. – Знаешь, как в анекдоте, муж из командировки, а у жены под кроватью…

– Мы не муж и жена.

– Ка-ак?! Не может быть! Нужно срочно исправить это досадное недоразумение. А ну, иди сюда! – он снова попытался схватить девушку.

Оля визжала и сопротивлялась, впрочем, не очень сильно. Когда, наконец, он снова сжал ее в объятиях и поцеловал, Ольга тихо спросила:

– Насчет исправления ошибки, ты это серьезно?

– Какой ошибки? – часто заморгал Эйсай.

– Той самой, что мы не муж и жена. Ты говорил…

– Я-я-я? – Эйсай сделал задумчивое лицо. – Ну-ка напомни, когда я такое ляпнул?

– Только что, ты валялся на полу, и…

– М-м-м, на полу… а это точно был я?

– Ну не я же! – девушка начала раздражаться.

– А больше я ничего не говорил?

– Нет!

– А ты меня ни с кем не спутала?

– Что-о-о!

– Ну, ну, – Эйсай нахмурил брови, старательно изображая мыслительный процесс. – Я… на полу… помню. Жениться… нет, не помню, – также хмурясь, он перевел взгляд на Ольгу. – Девушка, а вы вообще кто?

– Ах ты… – она вырвалась и, схватив подушку, запустила ее прямо в улыбающуюся физиономию Эйсая.

Смеясь, юноша отбил подушку и как раз вовремя, потому что в его голову летели еще две, а за ними… тапочки.

– Сдаюсь! – закричал нихонец, не дожидаясь пока девушка перейдет к более тяжелым вещам. И как раз вовремя, потому что рука Ольги шарила по письменному столу, где единственным пригодным для метания предметом было довольно увесистое пресс-папье. – Я вспомнил! – опасливо косясь на сжавшую пресс-папье руку, воскликнул Эйсай. – Я вспомнил, от своих слов не отказываюсь и со всем согласен. А ты согласна?

– Какие слова? – Оля сделала круглые глаза.

– Насчет замужества.

– Че-е-го?

– Ну, выйти замуж.

– За кого?

– Ах ты…

– Что будем дальше делать? Может, есть соображения, догадки? – император прошелся по тесному помещению трюма.

– Какие могут быть соображения. Будем искать, пробовать. Метод проб и ошибок не самый лучший, но выбирать не приходится. Мы не знаем, как и почему оказались на Мере, мы не знаем, по какой причине Тай-Суй не вернул нас обратно. Мы не знаем, есть ли еще, сколько и где другие машины времени. Мы не знаем где Марико и почему она там, где мы не знаем. Мы не знаем, против кого мы боремся или за кого. Если разобраться, мы не знаем вообще ничего, но это не повод чтобы опускать руки. Ваша дочь и моя невеста нуждается в нас, и будь я проклят, если оставлю поиски.

– Я рад, что выбор Марико пал на тебя.

Рип улыбнулся,

– А я как рад.

Император направился к дверям,

– Дам команду аналитикам, пусть еще раз проштудируют пророчества. Как я понимаю, на Сноуж второй раз соваться не стоит. Для следующего путешествия выберем вам что-то более теплое. Может, повезет.

– Да хоть в самое пекло, лишь бы это помогло спасти Марико.

Таманэмон кивнул.

– Хотя и дорога каждая минута, но я понимаю, ты устал с дороги. Когда сможешь отправиться?

– Сейчас!

– Таких жертв не нужно. Я не хочу потом выслушивать от дочери, как я умудрился довести ее жениха до полуобморочного истощения. На тебя уже сейчас смотреть страшно. Приказываю, как император и прошу, как будущий родственник, пойди и отдохни. Когда ты последний раз как следует высыпался?

– Вы не поверите, но пару часов назад, я имею в виду моих пару часов. А вот вы не в лучшей форме.

– За меня не беспокойся. Иди и отдыхай. Ну а завтра… скорее всего в новый путь.

– Будет сделано! – Винклер шутливо отдал честь.

Когда Рип покидал корабль, та самая мысль, что посетила его перед обратным прыжком на Мере, вновь пришла в голову. Руки аборигена были идеально приспособлены для управления Тай-Суем. Бред! Совпадение… или… неужели шаабка – это опустившиеся в развитии и деградировавшие дальние потомки… прогомианцев.

Рип не поделился своими соображениями с остальными, настолько они казались невероятными.

Так ты выйдешь за меня замуж? – спальня Эйсая сейчас напоминала поле боя. Кругом разбросаны вещи, разворочена постель, стянуты половики и едва живые оба участника потасовки. Девушка осторожно высунулась из-под кровати.

– А кидаться больше не будешь?

– Никогда! – Эйсай поспешно спрятал за спину подушку. – Даже не подумаю.

Оля улыбнулась, поднялась и нарочито грациозной походкой подошла к стоящему на коленях юноше. Глядя на нее, Эйсай сглотнул внезапно выступившую слюну.

Оля присела рядом.

– Да, – сказала она со всей возможной нежностью. – Я согласна. Всегда мечтала, чтобы мне сделали предложение, стоя на коленях. Правда… – она обвела комнату рукой. – И в самых смелых мечтах не представляла столь романтической обстановки.

– Я исправлюсь.

– Надеюсь. Девушке всегда хочется чего-то волшебного, сказки.

– Тогда, знаешь что… Давай считать, что сегодняшнего предложения не было.

– Как?!

– Ты не поняла. Все действительно неправильно. Иначе нужно предлагать любимой девушке руку и сердце. Давай считать это просто генеральной репетицией, а уж завтра все будет, как должно быть.

– Звучит интригующе.

– Согласна?

– Какая уважающая себя девушка откажется получить подряд сразу два предложения руки и сердца. Только…

– Что?

– Я слышала, по части брака мужчины большие трусы. Надеюсь, ты не сбежишь?

Полностью экипированные, в том числе оружием, запасами пищи, воды и кислорода, Рип с Эйсаем стояли возле Тай-Суя.

– На этот раз мир называется Кара-Сах, – заканчивал наставления император. – Там, конечно потеплее, нежели на Сноуж, но тоже не без недостатков. Кара-Сах – это пустыня. Конечно, на планете есть и леса и тому подобное, но вас это не должно занимать, потому что поселение Эль-Файюм находится именно в самом центре пустыни.

– Ох, и разберусь я когда-нибудь с теми, кто выбирает, куда нам отправляться, – прошептал Винклер. – У кого-то из них явно садистские наклонности. Неужели за века существования Баал-Лиинизма нельзя отыскать нормальный мир.

– Я кому рассказываю! – насупился император.

– Простите, мы само внимание.

– Так вот, вы проникните…

– Ты чего такой грустный, – не слушая правителя, обратился к другу Рип.

– Есть причина.

– Знаю я все твои причины. Небось, Ольга до последней минуты не отпускала.

– Она даже не знает, что я улетаю, – Эйсай замялся. – На сегодня у нас с Олей запланировано одно мероприятие… Я же не думал, что мы прямо на следующий день снова в путь. Если Оля узнает, что я на другой планете, она, как бы это сказать, неправильно поймет. Поэтому, если мы не вернемся через положенные двенадцать минут… мне лучше вообще не возвращаться.

– Женщины… – многозначительно протянул Рип.

– Ага, – не менее значимо согласился Эйсай.

– Удачи, – закончил император.

Соленый воздух приятно освежал легкие. Пахло водорослями, йодом и чем-то еще. Издавая резкие крики, в небе носились бело-черные птицы.

Почти неестественная, подернутая рябью волн морская синь, тянулась до самого горизонта.

Волны набегали на берег, шумели, облизывали ноги в ботинках для пустыни и с легким шелестом отступали обратно.

– Как ты думаешь, это Кара-Сах? – обращаясь к бескрайнему океану, прошептал Винклер.

Звено к звену собралась цепь,

собралась цепь.

И капля к капле слились соки,

для жизни соки.

И дерево Шааб взошло,

поднялось дерево.

В прозрачных, как роса плодах,

созрели шаабка.

И звезды были лесом их,

там жили шаабка.

В плодах прозрачных, как слеза

сидели шаабка.

Но цель близка, упав с небес -

плоды раскрылись.

Спросил Отец: – Здесь хорошо?

Мы будем здесь!

Сказали шаабка.