Текст книги "Зеленый фронт (СИ)"

Автор книги: Руслан Агишев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 34 страниц)

Глава 44

Андрей продолжал бежать в полной темноте. Абсолютная чернота, чернильная, она окружала его со всех сторон. Временами, она приобретала просто осязаемую форму, плотно обволакивая его тело.

– Андрюшечка! Сыночек! – лился голос, время от времени прерываясь всхлипами. – Где же ты?! Нету моих сил больше терпеть это?

Столь родной голос словно острый нож вонзался в его сердце. Сильная жалящая боль скручивала его…

– Мама, тута я! – через силу кричал он в ответ. – Здесь! Я иду к тебе!

С каждым его криком вокруг становилось все светлее и светлее. Тьма распадалась на мятые рваные хлопья и медленно истончалась.

– Еще немного, мама. Потерпи немножко, – бормотал он, шаг за шагом отвоевывая себе свое старое тело. – Еще совсем чуть-чуть…

К нему рывками стали возвращаться старые чувства… Сначала он слышал какие-то обрывки из безумной мешанины птичьих трелей, гула ветра и человеческих голосов, потом в его сознании стали возникать какие-то картины. Наконец, Андрей словно провалился в яму: свет, звуки, ощущения разом заполнили его.

– Кровинушка моя, ты меня слышишь? – безумно родной голос, который ему так часто слышался, вновь возник в его сознании. – Вернись ко мне!

В мгновение ока огромный лес был перерыт с самого верха – с тонких едва уловимых раскачивающихся веточек березы – и до глинистой почву, где хозяйничали скользкие корни.

– Мама, мама, – шептал лес каждым листочком, каждой травинкой. – Я здесь мама! Я здесь с тобой!

… Сжимавшая в побелевших пальцах платок, женщина встрепенулась. Ее покрасневшие глаза встревоженно забегали по сторонам. Они в недоумении пробегали с корявой березы на длинноствольную сосну, с раскидистого орешника на раскачивающуюся осину…

Тонкие губы что-то зашептали. Еле слышно слова пробивались через воздух и уносились куда-то в пространство.

– Дева Мария, спаси и сохрани… Дева Мария спаси и сохрани…

Та самая корявая береза, что минуту назад медленно раскачивалась на ветру, осторожно склонилась перед женщиной и обхватила ветками ее лодыжки.

– … Господь есть мой щит, что защитит меня от врага человеческого и лукавого…

Гибкая плеть орешника ласкового коснулась ее головы и осторожно поправила выбившуюся из под платка прядь волос. Онемевшая от страха женщина не могла пошевелить ни рукой ни ногой. Вдруг, ветер, до этого теребивший верхушки деревьев, сник и в наступившей тишине послышался чей-то едва уловимый голос. Казалось, говоривший находился где-то за тысячи километров и его слова донеслись сюда по ветру, касаясь каждого из встречавшихся по пути деревьев.

– О, Боже, сыночек, – ее ноги подкосились и женщина медленно опустилась на траву, аккуратно придерживаемая с боков ветками деревьев. – Ты все-таки нашелся! Сыночек, я верила, что ты жив! Вот те крест, верила, что жива моя кровинушка…

Растущие на пригорке кустарники начали быстро сплетаться ветками между собой, закрывая от любопытных глаз плачущую женщину. Тонкие плети орешника с большими листьями осторожно двигались навстречу друг к другу, выстраивая плетеную стену. Из под мягкого изумрудно-зеленого мха рвались в небо тонюсенькие травинки, начинавшие своей массой укутывать ее обнаженные ноги.

«О, боже, что я натворил?». Андрей начал приходить в себя, отрывками вспоминая недавние события. Куски за кусками они врывались в его сознание, еще более усиливая ужас и стыд…

… Вот сеть змеевидных трещин в земле раскинулась вокруг ног визжавших от страха женщины и девочки. В мгновение ока из едва заметных они вырастали до угрожающих своей глубиной провалов, где с противным шуршанием исчезали кустарники и небольшие деревца. «Но, зачем? Нет! Нет!». Женщина упала на колени и, заламывая над головой руки, обратила свое лицо к небу. «Мама! Что же я с тобой сделал? Нет!». Большие пласты земли рассыпались прямо на глазах, приближаясь все ближе и ближе к людям…

Едва ужас от пережитого начал отпускать его, как старое сменило новое видение… Мощный поток воды непрерывным валом накатывался на метавшихся в панике людей. С громким ревом высокие волны обрушивались на хлипкие шалаши, сметая в единый кучу земляную грязь, тряпки, обломки деревьев, человеческие тела… Со всех сторон раздавались крики, плач. То там то здесь вертелись буруны водоворотов, в одном из которых мелькала какая-то светлая тряпка. «Это же лагерь! Партизаны!». Андрей не мог поверить, что все это было его «рук дело»… Коренастый бородач отбросив в сторону какой-о мешок с хеканьем нырнул в воду. Почти сразу же за ним попытался прыгнуть еще кто-то, но быстро поднимавшийся поток воды не дал этого сделать.

«Это уму непостижимо! Я напал на своих!». Его сознание кипело, пытаясь переварить произошедшее и понять, как же такое могло случиться. «Что же такое со мной было? Я же почти ничего не помню! Совсем ничего не помню!».

А память продолжала подкидывать все новые и новые сюрпризы – удивительные видения, бывшие то ли его недавним прошлым то ли возможным будущем!

«Что это еще? Что это такое?». Все его внимание заполнил какой-то овраг, склоны которого густо обросли мхом и мелкой травой. На самом его дне темнела пасть небольшой пещеры, больше смахивающей на берлогу. «Овраг? Трава? Зачем? Почему?». Возле входа копошилось что-то мелкое, едва различимое со высоты птичьего полета… Мгновение и картина стала гораздо ближе. Вот стали проявляться более мелкие детали. «Что? Боже мой! Это же какие-то птицы и зверьки!». Живым ковром дно оврага устилали едва оперившиеся птенчики, с натугой разевавшие клювики, и извивавшиеся тушки мелких грызунов. «Это какой-то бред! Такого же не может быть! Я просто не мог сотворить такое!». Пещера приблизилась еще немного и уже стало различимо какое-то шевеление в ее глубине, через секунду превратившееся в яростную борьбу. «Что?! Там кто-то есть!».

– Помогите! Прочь от меня! Прочь от меня, дьявольское отродье! – верещал пронзительный женский голос из глубины берлоги. – Помогите!

Яростно мелькали босые женские ноги, сотрясавшие края пещеры. Во все стороны отлетали маленькие уродцы, тем не менее продолжавшие ползти в ее сторону.

– Помогите же мне кто-нибудь! – крик сменился грудным рыданием. – А-а-а-а-а-а!

Андрей очнулся от пелены охвативших его видений. «Она где-то здесь! Я ее отчетливо чувствую! Ей нужна моя помощь! Быстрее, быстрее, быстрее!». В какое-то мгновение лес словно сжался в одну пружину и он оказался сразу же во всех его самых укромных местах одновременно. Раз! Он был везде и нигде! Каждая травинка, кусочек коры и крошечный корешок ощущался им как собственное тело… «Вот она! Вот!». Овраг! Стихавший истошный визг. Еще немного и он бы опоздал.

Земля с шуршанием разлетелась в стороны, осыпав черным дождем окружающие деревья. Глубокие трещины вспороли склон оврага, заставляя целые пласты земли сползать вниз. «Где же она?». Гибкие щупальца растущих недалеко деревьев чуткими щупами начали взрывать землю… «Вот…». Корень коснулся куска ткани, под которым прощупывалось скрюченное тело…

– У-у-у-у-у-у, – откопанная и положенная на мягкий мох женщина тихо скулила, стараясь не открывать глаза. – У-у-у-у-у-у! Не трогайте меня, пожалуйста! Я здесь была случайно… Совершенно случайно!

Пытавшиеся ее вновь коснуться корни бессильно опали.

– Я тебя не трону. Не бойся, – шептал он, внутренне ревя от боли. – Все, все! Все уже позади! Открой глаза! Никого здесь нет… Совсем никого! Тут и твои недалеко. Вон совсем рядышком. За пригорком.

Едва услышав голос, женщина заскулила еще громче. Руками и ногами она начала медленно скрести по земле, стараясь отползти подальше от источника голоса.

– Только не трогайте меня, – верещала она, отползая все дальше и дальше. – Пожалуйста не трогайте меня.

– Тетя Агнешка, тетя Агнешка! – вдруг зазвучал детский голосок откуда-то сверху. – А что вы тут делаете? Моих птичек захотели взять?

На самом верху оврага, точнее его сохранившейся части спокойно стояла маленькая девочка и внимательно на нее смотрела. Появление крохи произвело прямо таки магическое действие. Женщина вскрикнула и, открыв глаза, быстро полезла наверх.

– Деточка, деточка, беги, беги отсюда, – с торчащими во все стороны волосами, в рваном и грязном платье, она схватила в охапку девочку и побежала в сторону лагеря.

Андрей следил за ними некоторое время, незаметно убирая с их пути трухлявые пни с острыми краями, нависшие ветки, упавшие стволы деревьев. И лишь когда серо-грязное платье ворвалось в круг палаток, он вернулся назад.

«Что, в конце концов, здесь происходит?». Вспаханный овраг все никак не выходил из его «головы».

Глава 45

Отступление 6.

Реальная история

Город Гданьск. Территория анатомического института. Грязно-зеленый барак на северо-востоке.

Пожилой человек с холеными чертами лицо смахнул пот со лба и отложил в стороны ножовку.

– Сколько раз я вам говорил, – профессор Рудольф Шпаннер в раздражении он выговаривал одному из своих ассистентов. – Мне необходимы только свежие труппы! Понимаете, максимум давностью в несколько дней… Пара дней, а не недель, да еще, пролежавшие в промышленном холодильнике. Вы, Мольке, совсем мне не нравитесь! Куда делось ваше трудолюбие, ответственность?

Юноша, которому были адресованы эти слова, с бледным лицом стоял возле огромного стола и напряженно что-то мял рукой. Негромкий чавкающий звук при этом сопровождал каждое его движение.

– Вы меня слышите, Мольке? – повернулся к нему профессор. – Черт побери, что это вы там мнете? Ну надо же… еще один!

Он приподнял руку отрешенно стоявшего парня и разжал кулак. На пол шмякнулся кусок мяса, сильно напоминавший часть ягодицы.

– Так! – протянул Шпаннер в сторону второго человека. – Видно ассистента я себе пока так и не найду. Давайте, Карл, гоните его отсюда! Это еще что-такое? Я же запретил меня беспокоить!

Сколоченная из крепких досок дверь барак ощутимо затряслась от сильных ударов.

– Господин профессор, господин профессор, – раздался из-за двери чей-то напуганный голос. – Откройте! К вам пришли из полиции.

Недоуменно хмыкнув, Шпаннер отодвинул засов и столкнулся нос к носу с высоким человеком в черном костюме.

– Что-то не похожи вы на полицейского, – пробормотал он, вызывающе разглядывая посетителя. – И какого черта вам здесь нужно? Или вы не знаете в каком ведомстве я состою?

Теперь настала очередь человека в черном костюме недовольно хмыкнуть.

– Я, действительно, не из полиции, господин Штайнер, – начал он, вытаскивая из внутреннего кармана небольшое удостоверение и с укоризненным взглядом предъявляя его. – Вам пакет и предписание явиться вот по этому адресу. Хайль Гитлер!

Оторопело проводив его взглядом, Шпанер быстро разорвал оберточную бумагу и вытащил несколько листов бумаги. Знакомые аббревиатуры, черневшие на шапке документов, сразу же насторожили его.

– «Совершенно секретно»…, – забормотал он, выделяя отдельные фразы и подслеповато щуря глаза. – «Предположительно живой организм». Так, а это что у нас? «В результате инфекции», «быстрое омертвение и разложение тканей»… Бред! – вдруг его левая рука судорожно начала шарить по карману, отыскивая очки. – «Почти не реагирует на внешние раздражители», «не живое»… Похоже мне предстоит командировка.

***

Село Береза. Центральная часть. Бывшая зона ответственности ремонтно-восстановительной роты … полка. Закрыта на карантин. Дом, где ранее располагалось колхозное правление.

Прорезиненный костюм был ужасно неудобным.

– О, небо, похоже все-таки это был не мой размер, – пробормотал с раздражением Фриц, с силой почесывая бок. – Говорил же этому толстому борову… Нет! Я не мог ошибиться. У меня просто идеальный глазомер! – последние слова он произнес писклявым голосом, пытаясь скопировать тон своего старинного приятеля, заведовавшего имуществом части. – Урод! Парься теперь в этом.

В очередной раз с силой дернув себя за свободно мотавшийся кусок костюма, часовой осторожно приподнялся и заглянул в окно. Майор, по-прежнему, сидел за столом и что-то яростно писал. Рядом с локтем его правой руки лежал пистолет с высунутым магазином. «Кажется, он тут надолго устроился… Но смотри-ка, скотина, сам то снял маску, – с ненавистью подумал Фриц, заметив не только это, но и небрежно висящий на спинке стула защитный плащ. – Как дома устроился, а тут…». Отвернувшись, он медленно потянул противогаз вверх. Тихо! Никто не орет.

– Я только пару глотков свежего воздуха сделаю и обратно надену, – прошептал он, продолжая стягивать резиновую маску. – Ого, как хорошо-то!

Прямые черные волосы были абсолютно мокрые, словно ему довелось искупаться.

– Фриц, немедленно одень, – раздалось со стороны угла глухой голос, откуда показался его напарник, делавший обход дома. – Не дай бог майор увидит! Замучаешься в сортире убираться!

– Да брось, – подставляя лицо палящему солнцу и не открывая глаз, проговорил тот. – Он весь зарылся в свои бумаги и еще долго будет так сидеть… Расслабься!

Его глаза открылись и взгляд лениво скользнул в сторону колодцы, который одним своим видом манил к себе. Вдруг, возле колодца мелькнуло что-то светлое… Опасность! В горле мгновенно пересохло.

– Вилли! – хрипло позвал он напарника, стягивая карабин с плеча. – Направление – колодец.

Второй среагировал еще быстрее. Затянутое мешковатый костюм, тело дернулось назад к углу здания.

– Что еще это такое? – прищурил глаза Фриц, не осознавая увиденного. – Местный? Здесь же карантин! Приказ 7-12. Тут вообще ничего не должно было остаться… Эй! Стоять! Руки вверх!

Светлое пятно, медленно вылезая из-за колодезного сруба, превращалось в какую-то перекошенную фигуру.

– Женщина, – вырвалось у Вилли, тоже уже снявшего противогаз, и сейчас с недоумением выглядывавшим из-за угла. – Эй, фройляй, остановитесь! Здесь зона карантина и находится категорически запрещено.

Развевающееся на ветру платье, покрытое бурыми пятнами, продолжало свое движение.

– Остановитесь! – Фриц громко клацнул затвором, делая шаг вперед. – Приготовьте документы к проверке!

Фигура сделал еще несколько шагов. Движения были ломанными, словно у подвешенной на ниточках марионетки. Голова опушена и грива спутанных волос полностью закрывает лицо.

– Вили, возьми вправо, – бросил он напарнику, осторожно продвигаюсь навстречу женщине. – Фройляйн, повторяю, вы находитесь на охраняемой территории! Вы должны остановиться и приготовить документы.

Их отделяло с десяток метров, когда она неловко дернулась и копна волос чуть сместилась, обнажив шею.

– Бог мой! – взгляд солдата зацепился за огромную рваную рану, которая словно вгрызалась в женскую шею. – Вили, она заражена! Предупреди господина майора!

– Что? – чуть не выстрелил от крика тот, до которого только сейчас начала доходить вся серьезность ситуации. – Стреляй! Стреляй!

– Отставить! – из окна почти до половины высунулся майор, сверкая безумными глазами. – Взять живой! Мне нужен образец!

Громкие крики словно подстегнули женщину, бредущую до этого в никуда. Голова мотнулась и все тело повернулось в сторону дома.

– Живой, живой…, – прошептал Фриц, нагибаясь к земле и вытаскивая из крапивы обгорелую ручку от лопаты. – Сейчас…

Перехватывая по удобнее длинный черенок, он двинулся ей навстречу. Два шага, замах, и с громким треском деревянная ручка раскололась. Прямо по плечу! Возле кровавой раны! Черенок разлетелся на длинные и острые щепки.

– О, мой бог! – вырвалось у Фрица, оставшегося с обгрызком в руках.

Нескладное тело, лишь слегка покачнувшееся от удара, бросило вперед.

– А-а-а-а-а-а! – заорал солдат, от неожиданности падая назад. – Вили, стреляй! Да стреляй же ты!

Взметнувшее вверх платье обнажило бугристые темные полосы, обвивавшие тонкие женские ноги.

– Нет, нет… Не надо, – бормотал фриц, вытягивая вперед руку, словно пытаясь выстроить перед собой хоть какую-то преграду. – Не надо!

Выстрелы прозвучали резко, отрывисто. Отчетливо послышалось как посыпались на землю гильзы.

– Я же сказал не стрелять! – сразу же раздался злющий до безумия голос майора, выбегавшего из дверей. – Безмозглые твари! Не стрелять! Ни при каких условиях не стрелять!

Пробитое пулями тело отлетело на несколько метров и сейчас напоминало о себе только куском белевшей из высокого бурьяна платья.

– Вставай, дурень! – буквально прорычал майор, пиная валявшегося солдата. – Разлегся. Что было так сложно выполнить приказ?

С трудом поднимаясь, Фриц попытался что-то вякнуть в свое оправдание:

– Но господин майор она же…

Тот даже не поворачиваясь к нему бросил:

– Хватит! Молчать! Только лишь молчать и исполнять! Бегом! Взяли тело и в контейнер его! В дом! Быстро-быстро! Не известно, как быстро начнется разложение…

Спустя час. Большая комната, еще недавно заваленная кусками тел и переломанной мебелью, неузнаваемо изменилась. Пол был аккуратно подметен, весь хлам свален в кучу, в дальней части комнаты. Массивный обеденный стол, стоявший возле глухой стены, был передвинут ближе к окнам. На нем расположился длинный контейнер с откинутой крышкой и видневшейся оттуда серебристой тканью.

Майор продолжал мерить комнату шагами.

– Ровно тринадцать! – бормотал он еле слышно. – Опять это число… Черт! Причем тут это?! Что мне делать?

Задержавшись у стола, он в очередной раз откинул хрустящую ткань и уставился на бледное женское лицо.

– Ровный нос, брови…, – шептал офицер, не отрывая глаз. – Четкий абриз лица. Совершенная форма черепа… Да такими чертами лица не все признанные арийки в Берлине похвастаться могут!

Тонкие пальцы в неизменных перчатках осторожно коснулся ее лба, прошлись по верхним прядям волос и остановились на макушке.

– Да… Одному мне здесь точно делать нечего, – протянул он, еле уловимо трогая выступающие на коже головы наросты. – Нужен специалист, и чем быстрее тем лучше.

***

Село Береза. В сто метрах от здания правления колхоза.

Неожиданно Абай, сапоги которого то и дело мелькали перед старшиной, остановился. Вслед за ним замер и партизан. Через минуту его уже тормошили сзади.

– Что случилось? – нетерпеливый шепот раздавался несколько громче, чем обычно. – Чего стоим то?

– Да не знаю, – не поворачивая головы ответил старшина. – И заткни ты свое радио!

Сапоги начали исчезать, Абай разворачивался. Вскоре к ним присоединился и капитан, встревоженный неожиданной остановкой и странным поведением бойца.

– Командир впереди пост, – указал пальцем Абай в сторону их цели. – В лоб нам не пройти. Лучше слева. Вон свернем сейчас возле колодца и…

Тут их импровизированное совещание неожиданно нарушили. Земля под лежащими людьми неуловимо вздрогнула. Казалось, в какую-то долю секунды почва поднялась на ничтожные сантиметры, и сразу же опустилась.

– Землетрясение, – мгновенно выдал Абай, не понаслышке знавший о первых признаках разрушительных землетрясений.

– Что? – поперхнулся капитан. – Какие к лешему землетрясения в Белоруссии? Здесь их вообще не может быть. Ты что, Абай, совсем того?

– Не скажи, командир, – с еле заметной дрожью в голосе. – Вон в двадцать шестом у нас в кишлаке Кара-Очтоже все так же начиналось… Сначала, еле-еле потрясло. Старики, помню, сказали, что вроде больше не должно и можно возвращаться в свои дома. Так почти все и потянулись назад, а как стемнело, так и бабахнуло…

– Слышал, вроде, – задумчиво проговорил разведчик. – Чуть не двести человек потом откопали из под завалов. Но, Абай, твой кишлак и где, мы?

– У! Черт! Головы, головы спрячь, мужики! – буквально в ухо прошипел Сергей, следивший в это время за обстановкой. – Идет кто-то.

Куча в миг рассосалась.

Старшина, оказавшийся ближе всех к дороге, осторожно раздвинул кусты и застыл. Метрах в двадцати, прямо около колодца, с земли кто-то неуклюже поднимался. Казалось, это пьяный мужичок, не проспавшийся с запоя, пытается встать на ноги. Это точно такие же заплетающиеся движения, ищущие опоры руки-крюки, мотающаяся из стороны в сторону голова… Все было похоже, кроме одного! Платье! На нем, точнее ней, было когда-то светлое, а теперь уже грязно-серое платье.

– Это баба! – отрывисто бросил назад Голованко, выдвигаясь чуть вперед. – Может из деревенских кто-то. Тут ведь село было дай бог. Переседела поди где-нибудь, а тут выползла на свет.

Рядом с ним пристроилась еще одна голова, с таким же вниманием следившая за вставшей, наконец, женщиной. Постояв несколько минут, словно задумавшись, она пошла вперед, неловко спотыкаясь на каждом шагу.

– Вот, дуреха-то, куды прет! Там же немцы! – старшина, выругавшись, попытался встать, но его кто-то крепко прижимал к земле. – Ты что, разведка? Пропадет ведь не за грош! Отпусти!

– Лежи, Илья, – еще сильнее вдавили его в землю. – Что-то здесь не то! Ты посмотри как она идет. А голова? Видишь как мотается?! Да шея не может так сгибаться! Не спеши. Посмотрим, подумаем…

Заскрипев зубами от осознаваемой правоты капитана, старшина перестал вырываться.

Женщина шла все дальше и дальше, с каждым своим нетвердым шагом, приближаясь к посту. В какой-то момент часовой, затянутый в нелепый на такой жаре защитный костюм зашевелился. До них долетели лающие звуки чужой речи. Через несколько секунд к первому присоединился и второй солдат, экипированный точно также.

– Товарищ капитан, товарищ капитан, – кто-то задергал разведчика за рукав. – Вы это видели? Видели?

Врач, с которого недавно сняли немаленькую стружку, куда-то восторженно тыкал указательным пальцем.

– Это же защитный костюм! – с радостью в голосе говорил он. – Да еще и противогазы… Значит, мы точно на верном пути! А я еще не верил вам! Эх я, разтакой ученый!

Женская фигурка почти закрыла собой двинувшегося ей навстречу часового. Вдруг, она дернулась вперед, и сразу же раздались несколько выстрелов.

– Все! Амба, – зло пробормотал старшина, с вызовом глядя на разведчика. – Отмучилась бедняжка.

– А ты не зыркая на меня! – выдержал взгляд капитан. – Чай не красна девица, чтобы так на меня глядеть! У нас задание. Ты понимаешь, задание! И никто, никто, не может препятствием его выполнению, – его палец с силой ткнул в грудь партизана. – А сейчас, продолжаем движение. Ориентир угол здания, направление на баню.

До колхозной бани они добрались без происшествий, если не считать провалившегося в какую-то яму Сергея, откуда он сразу же был вытянут.

– Так, – без всяких церемоний капитан начал готовит штурм. – Я войду через окно, Абай и Сергей в дверь. Запомните, на вас оба часовых. Ты, старшина, будешь на контроле, если кому понадобиться помощь. Всем все ясно? Ну, раз так, то вперед.

Смотря на исчезающих в траве солдат, капитан медленно отсчитывал секунды. «Сто двадцать секунд. Две минуты, – мелькнуло в его голове. – Они уже должны быть на позиции… Ничего, Абай мужик опытный. Справятся».

Его окна находилось довольно высоко над землей, так что с ходу в него было не запрыгнуть. Поэтому валявшийся рядом чурбак оказался для него очень кстати. Легкое касание ногой, и он начал балансировать у самой кромки окна, осторожно заглядывая внутрь.

Прямо напротив спиной к нему стоял низенький офицер и что-то рассматривал. «Похоже, пора, – решил капитан, фиксируя взглядом предметы в комнате. – Ждать больше нельзя!».

Вдруг, воздух прорезал выстрел. От неожиданности разведчик чуть не свалился с чурбака. Спустя несколько секунд выстрелы стали сливаться в непрерывную трель, а потом раздался жуткий, просто нечеловеческий вопль.

– О черт! – вырвалось у капитана.

Он снова заглянул в окно и … встретился взглядом с немцем. Глубоко посаженные глаза смотрели на него с каким-то странным выражением.

– Фойер! – заорал тот, наконец, хватая со стола пистолет и разряжая его в окно. – Зольдатен! Ахтунг! Хир ист русишь!

Пули веером прошлись по подоконнику и просто чудом не зацепили свалившегося на спину разведчика.

– Ком цу мир! – надрывался немец, на несколько секунд прекращая стрелять. – Доннерветтер!

Он ужом юркнул в траву, когда землю возле его ног вспорола автоматная очередь. Звон разбитого стекла! Высадив ногой окно и встав на подоконник, немецкий офицер поливал огнем траву перед домом.

– Вот черт…, – бормотал капитан, извиваясь в сторону колодца. – Угораздило! Черт, черт! Недоумок! Все дело завалил!

Вскоре, автоматные очереди смолкли.

– Капитан, капитан, – откуда-то сбоку нагнали его еле слышные окрики. – В сторону загребай! Да, не туда! Давай!

Извернувшись, он заметил яростно машущего рукой Голованко.

– Думал, все, амбец, – пробормотал капитан, прислоняясь к полуразрушенной кирпичной стене бывшего скотного двора. – Как мальчишку вычислил, падла! Вы то как? – он заметил молчащего Абая. – Ушли?

– Командир, – после утвердительного кивка, сказал тот. – У машин стреляли. Нас могут от леса отрезать. Надо бы драпать, пока немцы не очухались.

– Куда, Абай? Куда мы пойдем? И главное с чем? – устало пробормотал капитан, оглядывая притихших солдат. – У нас на руках ничего нет… Что мы доложим в Центр? Что обосрались? Сбежали? … Нет! Надо их дожимать. Прямо сейчас, пока неразбериха. Надо еще раз попробовать… Где их грузовики? Там?

Несколько секунд раздумий, чтобы карта села хотя бы приблизительно всплыла в голове.

– На востоке, значит, – пробормотал он, проверяя так и не стрелявшее оружие. – Там стреляли и, кажется, орали… Так… В доме трое, у машин человек десять – пятнадцать. Похож минут шесть – семь у нас есть.

Бросив быстрый взгляд на старшину, капитан продолжил:

– Абай отдай дягтерь старшине. Что, Илюха, подержишь пока немцев на расстоянии? А? Пару минут дай нам.

– С такой машинкой я вам не то что пару минут, с полчасика обеспечу, – прошептал Голованко, любовно поглаживая пулеметный приклад. – Вы только это… осторожнее там. И еще разведка… Я тогда тебе не все рассказал, что у нас тут твориться. Думал не надо… Короче, живы будем и поговорим.

– Добро! – бросил капитан, исчезая в за углом коровника.

Проводив их взглядом, старшина пополз к дороге.

– Сейчас мы тебя здесь поставим, – бормотал он, устраивая позицию для стрельбы. – Ровик малый. Это бы срезать надо, да времени нет… Ладно, поживем увидим…

Ожесточенно копавший ножом Голованко не знал, что мог бы и не спешить.