Текст книги "Маршал Шапошников. Военный советник вождя"

Автор книги: Рудольф Баландин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц)

Таким образом, Советский Союз не на словах, а на деле заинтересован в установлении мирных отношений со всеми странами, включая Германию и Японию. Последняя, если получит суровый урок на Халхин-Голе, переориентирует свои интересы на Юго-Восточную Азию.Здесь она столкнется с США. Сдержать агрессивные устремления Гитлера могут только совместные усилия Англии, Франции, Польши, СССР. Но такое единство организовать вряд ли удастся по вине западных стран. Следовательно, ведя с ними переговоры, надо иметь в виду возможность заключения мирного соглашения с Германией.

Как всегда, мысли Сталина были изложены просто и логично.

В Генеральном штабе подготовили план развертывания вооруженных сил во время войны. Оставалось только получить одобрение Сталина на ознакомление с этими сведениями возможных, хотя и весьма сомнительных союзников. Если надо предоставить оптимистичный вариант, не следует уточнять количество неукомплектованных дивизий, отсутствующей или устаревшей техники. Немецкое командование должно опасаться военного столкновения с Советским Союзом, а на длительную войну они вряд ли могут рассчитывать.

Казалось бы, все стало ясно, и пора покинуть кабинет Сталина. Однако он не торопился, несмотря на позднее время, задавал вопросы о делах на Дальнем Востоке, посоветовав обеспечить Жукова дополнительными резервами, чтобы наголову разгромить японцев. Шапошников ответил, что главная проблема – переброска грузов через Монголию, и с ней пока удается справляться.

306

Наконец, Сталин, словно приняв окончательное решение, сообщил им неожиданную новость: имеются сведения, заслуживающие доверия. Гитлер уже в этом году нападет на Польшу. Это может случиться в ближайшее время. На предстоящем совещании Англия и Франция не примут никаких серьезных решений.

Гитлеру не обязательно торопиться. Надо полагать, Польшу ему предоставляют Англия и Франция только для того, чтобы его армии вплотную подошли к границе Советского Союза. Борису Михайловичу надо иметь это в виду. В таких условиях действия на Дальнем Востоке приобретают особое значение. А германскому генеральному штабу надо показать, что даже сейчас, в мирное время, Красная Армия готова отразить нападение и ответить сокрушительным ударом.

– Надо ли планировать дополнительные рубежи обороны? – спросил Шапошников.

– Можно начать подтягивать войска к границе, – предложил Ворошилов.

– Никаких действий предпринимать не следует. Нельзя давать повода для подозрений, что мы готовимся к войне с Германией.

– Разве это секрет? – возразил Ворошилов. – Пусть враги знают, что мы готовы дать им отпор. Об этом у нас и в газетах пишут, и в песнях поют.

– Пропаганда, Климент Ефремович, пропаганда. Немцы тоже пишут о нас в том же духе. Но германские дипломаты не прочь завязать с нами переговоры относительно мирного соглашения. Ваша задача на предстоящем совещании показать, что мы делаем все возможное для установления союзнических отношений с Англией и Францией. Это заставит германское руководство поторопиться. Они захотят перехватить инициативу, чтобы избежать войны на два фронта.

Шапошников не привык оспаривать указания Сталина. Существует неукоснительный закон военной дисциплины: надо довести до сведения начальника имеющиеся в твоем распоряжении сведения и высказать свои соображения. Окончательное решение принимает тот, кто обладает всем объемом информации. По линии военной разведки далеко не все можно узнать о намерениях потенциального противника.

Он понимал: вряд ли удастся избежать войны с фашистами. Следовало бы незамедлительно готовить оборонительные рубежи на западной границе. Сам по себе захват Польши вряд ли представ-

307

ляет большой экономический интерес для Германии. В политическом аспекте акция определенно не выгодная. Другое дело, если существует общий стратегический замысел продвигаться дальше на восток.

Тогда возникает другой вопрос: в каком направлении ожидать главный удар врага? С точки зрения экономической наиболее целесообразно захватить в первую очередь юг Европейской России, включая нефтепромыслы Северного Кавказа и Азербайджана. Но в политическом плане и для деморализации противника предпочтительней постараться максимально быстро захватить Москву и Ленинград, свергнуть советскую власть или по крайней мере отбросить Красную Армию к Уралу. Какое решение примет Гитлер? На каком направлении сосредоточить нашу оборону?

Генштаб должен представить Ворошилову и Сталину свой вариант. Создается впечатление, что, захватив Белоруссию и выйдя почти вплотную к Минску, гитлеровцы захотят нанести отсюда удар по Москве. Финская граница вплотную подходит к Ленинграду. Воспользовавшись этим, можно попытаться блокировать и захватить второй по значению город СССР.

Есть и другое соображение. Германский генштаб наверняка учтет, что российское руководство будет ожидать главный удар в южном направлении. Значит, они, исходя из этого, должны предпочесть центральное и северное. Конечно, окончательное решение остается за Гитлером.

Наиболее авантюрный вариант: стремительным наступлением захватить столицу СССР, заключить мирное соглашение с советским правительством на своих условиях; установить свое полное господство на континентальной Европе.

Оккупация юга России чревата затяжной войной. Тогда Англия и Франция, дождавшись ослабления Германии и России, смогут претендовать на гегемонию. Гитлеру будет нелегко удерживать контроль над обширными пространствами Центральной и Восточной Европы. Поэтому ему действительно есть смысл заключить как можно скорее мирный договор с Советским Союзом.

Примерно так рассуждал Шапошников, завершая подготовку доклада на совещании военных миссий. Для него и Ворошилова задача на ближайшие дни была ясна. Значительно туманней выглядели перспективы на осень 1939 года. Слишком многое тут зависело от воли и замыслов двух главных игроков на мировой арене – Сталина и Гитлера.

308

«НЕЗНАМЕНИТАЯ ВОЙНА»

Маленькая страна на севере Европы – Финляндия – оказала значительное влияние на нашу историю. Именно из-за той парадоксальной ситуации, которая создалась после поражения финляндской революции 1918 года. Второй крупнейший город СССР – Ленинград – оказался почти вплотную примыкающим к финской границе. Так, безопасность великого города на Неве, недавно еще бывшего столицей России, фактически зависела от того, как сложится международная обстановка и какую позицию при этом займут Хельсинки. А в том, что она будет враждебной Советскому Союзу, сомневаться не приходилось. Ведь по признанию английской печати, «некоронованным королем Финляндии» являлся Карл Густав Маннергейм.

Во время Гражданской войны в России он попытался «навести порядок» в Карелии, Эстонии. Окрепшая Красная Армия дала отпор белофиннам. Маннергейм и после того, как был заключен мирный договор Финляндии с Советским Союзом, продолжал поддерживать тесные отношения с военными кругами Германии, Великобритании, США. Он организовал мощную оборонительную линию (называемую его именем) в непосредственной близости от Ленинграда на Карельском перешейке, понимая, что этот район чрезвычайно важен в стратегическом отношении для СССР.

Именно Маннергейм был главным сторонником сближения Финляндии с Германией, после установления там нацистского режима. Это вызывало растущее беспокойство Сталина.

В 30-х годах у Москвы не было сил и средств укрепить советскую северо-западную границу и надежно прикрыть Ленинград. С 12 октября по 9 ноября 1939 года состоялись советско-финские переговоры. Советскую делегацию возглавил Сталин. Он предложил финнам отодвинуть свою границу от Ленинграда, предоставив Советскому Союзу территорию площадью 2,8 тысячи кв. километров. Взамен Финляндии выделялась часть Советской Карелии (5,5 тысяч кв. км). Эти предложения были отвергнуты. Маннергейм начал военные приготовления.

Крупный политический и государственный деятель Финляндии Н.К. Паасикиви писал: «Сталин, так же как и Молотов, хотел избежать войны. Мы совершили большую политическую ошибку, сделали глупость, не согласившись на предложение Сталина». В свою

309

очередь советская сторона не исчерпала всех возможностей для мирных переговоров.

Описывая финско-советские переговоры, авторы книги «Зимняя война 1939—1940» Вехвиляйнен и Барышников отмечали: «Финская делегация считала, что Сталин стремился найти путь к компромиссу с Финляндией... В течение осени 1939 г. решения Сталина, естественно, зависели от развития обстановки в мире... Многие его компромиссные предложения показывают, что он длительное время стремился избежать войны. К решению применить оружие его привела не только неуступчивость Финляндии. Повлияло также изменение международного положения».

Итак, советско-финская война, которой вполне могло не быть, началась 30 ноября 1939 года. Отчасти сказалось то, что Сталин был дезинформирован работниками советской разведки в Финляндии, где резидентом был бывший вожак Кронштадтского мятежа С.М. Петриченко. Из Хельсинки в Москву поступали донесения, что якобы в Финляндии созрела революционная ситуация, трудящиеся готовы с оружием в руках выступить против буржуазного правительства и радостно встретят Красную Армию.

На ошибку внешней агентуры наложилась еще одна, не менее важная: военная разведка недооценила оборонные возможности «линии Маннергейма». Вдобавок, были переоценены силы Ленинградского военного округа, брошенного на финские укрепления. Сказались и неблагоприятные условия зимы для наступательных операций, когда короткий световой день ограничивал действия авиации. Правда, все это, как выяснилось чуть позже, стало жестоким, но очень полезным уроком для руководства Красной Армии и государства.

Поводом для начала боевых действий послужил инцидент у поселка Майнила, где, как сообщили 27 ноября «Известия», после артобстрела финнов были убиты и ранены 9 советских военнослужащих. До сих пор происшедшее расценивается по-разному (есть мнение, что его вообще не было). Одно ясно: нашему правительству требовалось силой добиться того, чего не удалось достичь мирными переговорами. В подобных случаях найти (или организовать) повод не составляет большого труда. С нашей стороны война была агрессивной, но оправданной. Требовалось подготовиться к нападению фашистской Германии, отодвинуть государственную границу от Ленинграда. Показательно, что после капитуляции Финляндии никаких кабальных уступок от нее не потребовали.

310

Как вспоминал маршал Советского Союза А.М. Василевский: «Главный военный совет РККА рассмотрел вопросы боеготовности Советских Вооруженных Сил на случай возникновения спровоцированного Финляндией военного конфликта». Не совсем ясно, зачем небольшой стране нападать на значительно более мощную державу. Безусловно, и СССР не нужна была война. Однако существовала необходимость отобрать силой часть территории соседа ради своей безопасности. Акцию поэтому спланировали заранее. И хотя

А.М. Василевский назвал ее «отражением агрессии», в этом можно усомниться.

«При разработке этого плана, – писал он, – Генеральный штаб исходил из имевшихся в его распоряжении данных о составе и боевой готовности финляндской армии, о природных особенностях советско-финского театра военных действий, о системе инженерных укреплений на нем, о мобилизационных возможностях Финляндии и о той помощи, которую она могла бы получить от империалистических держав. Правда, как обнаружилось в дальнейшем, некоторые из данных особой точностью не отличались. Более серьезным оказалось то, что в наших войсках недостаточно знали особенности организации, вооружение и тактические приемы борьбы финляндской армии.

По долгу службы я тоже имел прямое отношение к разработке плана контрудара. Его основные идеи и главное содержание были определены Б.М. Шапошниковым.

Докладывая план Главному военному совету, Б.М. Шапошников подчеркнул, что сложившаяся международная обстановка требует, чтобы ответные военные действия были проведены и закончены в предельно сжатые сроки, ибо в противном случае Финляндия получит извне серьезную помощь, конфликт затянется. Однако Главный военный совет не принял этого плана и дал командующему войсками Ленинградского военного округа (ЛВО) командарму 2-го ранга К.А. Мерецкову указание разработать новый вариант плана прикрытия границы при возникновении конфликта.

Разработанный командованием и штабом Ленинградского военного округа вариант контрудара был представлен в указанный И.В. Сталиным срок и утвержден. По этому варианту основные войска округа объединялись в 7-ю армию двухкорпусного состава (19-й и 50-й корпуса), на которую и возлагалась задача прорвать в случае агрессии на Карельском перешейке “линию Маннергейма” и разгромить здесь главные силы финляндской армии. Непосред-

ственное командование войсками 7-й армии было возложено на К.А. Мерецкова. А севернее, на огромном фронте протяженностью около 1500 км, предусматривались действия крайне слабых по своему составу 8-й армии комдива И.Н. Хабарова, 9-й армии комкора

В.И. Чуйкова и 14-й армии комдива В.А. Фролова, которые не были полностью укомплектованы».

К.А. Мерецков сообщил о другом варианте нанесения удара по Финляндии так: «...Я могу судить достаточно ясно только об одной из этих разработок, позднее упоминавшейся в нашей литературе под названием “план Шапошникова”. Борис Михайлович считал контрудар по Финляндии далеко не простым делом и полагал, что он потребует не менее нескольких месяцев напряженной и трудной войны даже в том случае, если крупные империалистические державы не ввяжутся прямо в столкновение. Эта точка зрения еще раз свидетельствует о трезвом уме и военной дальновидности Б.М. Шапошникова».

К сожалению, о подробностях военной операции, предложенной Шапошниковым, насколько мне известно, нет сведений. По всей вероятности предполагалось не торопиться с нападением: подтянуть к границе наиболее боеспособные части, тяжелую артиллерию; основательней провести разведку огневых точек противника, дождаться более светлых дней, а за это время попытаться возобновить дипломатические переговоры. Для финнов наше недостаточно подготовленное наступление наруку, они смогут отразить первые атаки, затянуть боевые действия и получить помощь извне, заручившись моральной поддержкой большинства стран мира.

На этот раз Сталин пренебрег рекомендациями Бориса Михайловича. Возможно, решил, что с возрастом тот стал чересчур осторожным. А ведь пример Гитлера показал, что нетрудно быстро захватывать целые страны, даже такие сильные, как Чехословакия и Польша. Неужели Красная Армия менее боеспособна, чем вермахт? Или наши полководцы бездарнее немецких? Один лишь наш Ленинградский военный округ превосходит всю финскую армию по числу военных, количеству и качеству техники. А ведь за Красной Армией – могучий гигант Советский Союз, имеющий мирный договор с Германией. Пока буржуазная печать и дипломаты поднимут шум по поводу нападения СССР на Финляндию, все будет кончено. Финский народ не пожелает вступать в настоящую кровопролитную войну с Советским Союзом, ибо

31?,

непременно ее проиграет. Разве не были присоединены к СССР – практически без сопротивления! – обширные территории Западной Белоруссии и Украины? А тут – буквально клочок финской земли, пусть даже и превращенный в прочный оборонительный район.

(В сентябре 1939 года при военных действиях погибли в названных приграничных регионах 1139 красноармейцев, а в Эстонии, Латвии и Литве – ни одного.)

Примерно таким, по-видимому, был ход рассуждений Иосифа Виссарионовича. А потому он принял доктрину «сокрушения». Как тут не вспомнить Тухачевского. Вновь этот военачальник, точнее его тень, военная идеология показались Сталину привлекательней, целесообразней в данной ситуации, чем осторожная, осмотрительная стратегия Шапошникова. На этот раз взаимопонимания с Борисом Михайловичем не было.

Командующий Ленинградским военным округом К.А. Мерецков – молодой, энергичный, решительный, прошедший горнило гражданской войны в Испании – согласился, хотя и с некоторыми оговорками, возглавить операцию. План Шапошникова был отвергнут.

«Видя, что его доводы не встречают поддержки, – писал присутствовавший на совещании Василевский, – Борис Михайлович по своему обыкновению не стал спорить, но и не отказывался от них. Сталин обратил на это внимание и объяснил переутомлением Шапошникова.

– Борис Михайлович, надо вам позаботиться о своем здоровье, – сказал он. – Поезжайте в Сочи, подлечитесь и отдохните.

И Шапошников отправился в Сочи».

...Есть теперь «кухонные стратеги», одни из которых называют Шапошникова безвольным, ибо он не захотел отстаивать свое мнение, а другие полагают, будто его план ничем существенным не отличался от того, который предложил Мерецков.

Во-первых, спорить по вопросу выбора плана с начальником, принимающим окончательное решение, – нарушение дисциплины и (учитывая характер Сталина) глупое бесполезное занятие. Оба военачальника обосновали свои планы, ответили на вопросы. Пожалуй, вариант Шапошникова был подготовлен серьезней. Но Сталина, возможно, раздосадовало упрямство финнов, оскорбительное для вождя великой державы. Он полагал, что враг будет сломлен быстро. Как в случае с японцами, получит жестокий урок.

313

ДВЕ СТРАТЕГИИ

Отличались ли существенно планы Шапошникова и Мерецкова? Безусловно. В противном случае Сталин распорядился бы скорректировать оба варианта в Генеральном штабе и не стал бы отстранять Бориса Михайловича от этой важной работы.

В книге Б.В. Соколова «Тайны финской войны» домысливается план Шапошникова. Автор полагает, будто имелось в виду «использование большего числа соединений», чем по плану Мерецкова, но для этого «все равно не было возможности из-за малой протяженности фронта». Характерный пример рассуждений современных «аналитиков». Словно Шапошников и другие работники Генштаба не знали о протяженности фронта на Карельском перешейке! Удивительнейшее самодовольство. Тот же проницательный мыслитель догадался: Сталин «и руководители Красной Армии думали, что войска будут маршировать в колоннах победным маршем до Хельсинки и Ботнического залива, не встречая серьезного сопротивления».

Между прочим, две-три недели, отведенные Сталиным для прорыва на Карельском перешейке, вполне реальный срок. Планировалось среднее продвижение войск 10—12 км в сутки (быстрым его не назовешь). Гитлер за такое время собирался разгромить Красную Армию, захватить Москву и Ленинград. В финскую кампанию советское руководство имело целью отодвинуть границу на запад примерно на 100—150 км. Именно такую задачу решал Генеральный штаб. Она была выполнена примерно за срок, предполагавшийся по плану Шапошникова. Наступление, начавшееся без серьезной подготовки – «на ура!» – захлебнулось, прежде всего, из-за слабой артиллерийской и авиационной поддержки. Сказалась, в частности, и плохая экипировка красноармейцев (многие выбывали из строя из-за обморожения и болезней).

Конечно же, Шапошников вовсе не собирался значительно увеличивать на пятачке Карельского перешейка численность наших войск. Требовалось совсем другое: обеспечить армию техническими средствами для уничтожения долговременных огневых сооружений или точек (ДОС или ДОТ) противника, уточнив их положение для прицельного артиллерийского обстрела и бомбометания, и т.д.

«Линия Маннергейма» сооружалась без малого десять лет по всем правилам фортификации. Учтем, что она пересекает Карельский

314

перешеек, ширина которого всего 60—120 км, а лесистая местность изобилует болотами, озерами, речками и ручьями. Удобных для наступления путей здесь немного, они сравнительно узки.

Подобные участки были заминированы, там установили противотанковые заграждения под «контролем» ДОС или ДОТ. Линия состояла из трех оборонительных полос и Выборгского укрепленного района. Каждый населенный пункт был превращен, по существу, в крепость.

Таким образом, задача финнов предельно упрощалась: требовалось сдерживать натиск врага на очень ограниченном участке, хорошо им знакомом и подготовленном к обороне. А значит, атакующим ни в коем случае не следует идти «в лоб», пытаться штурмовать позиции неприятеля без основательной и всесторонней подготовки.

Сталин как руководитель Коминтерна оказался в плену устоявшихся там традиций. Они соответствовали реалиям, но только 1917—1919 годов, и были основаны на переоценке интернациональной солидарности трудящихся и недооценке патриотизма и национализма. Действительно, в 1917—1919 годах Советская Россия была спасена во многом благодаря поддержке рабочих и значительной части интеллигенции Запада под лозунгом «Руки прочь от Советской России!».

Но прошедшее десятилетие серьезно изменило обстановку. Великий кризис конца 20-х годов дал основание для развития мощного национального и патриотического самосознания. На нем паразитировали Гитлер и Муссолини, Хорти в Венгрии и Франко в Испании, Пилсудский в Польше и другие диктаторы крайне правого толка.

Маннергейм был из их числа. Ему удалось сплотить финскую нацию. И она дала отпор военной машине Красной Армии. Крошечная Финляндия заставила напрячься гигантский СССР. Такова сила патриотизма! И Сталин вскоре понял это, получив жестокий урок. Руководство Красной Армии не смогло должным образом организовать наступление, переоценив свои силы. Танки, затонувшие в финских болотах и в противотанковых рвах, множество трупов красноармейцев перед дотами «линии Маннергейма»... Госпитали Ленинграда были заполнены обмороженными и ранеными. (Когда два года спустя немцы встали у ворот Москвы, их остановила, а затем сокрушила победная мощь русского патриотизма. Сталин умел извлекать уроки из своих ошибок. И в этом сила гениев, к которым он по праву принадлежит.)

315

Подтянув дополнительные войска, используя артиллерию и авиацию, Красная Армия прорвала глубоко эшелонированную оборону противника, захватив почти весь Карельский перешеек. Гитлер не счел нужным как-то противодействовать этому. Для него те огромные трудности, с которыми столкнулись, воюя, советские вооруженные силы, были наглядным подтверждением того, что СССР – колосс на глиняных ногах, который рухнет после нескольких сильных ударов.

Людские и территориальные потери Финляндии были сравнительно небольшими. Никаких дополнительных условий, кроме прежних, советская сторона не выдвинула, несмотря на свою победу. Мирные переговоры состоялись в марте 1940 года. О них авторы совместного труда историков России и Финляндии «Зимняя война 1939—1940» Вехвиляйнен и Барышников писали:

«Финны с начала переговоров испытывали разочарование. Сталин не появлялся... На переговорах осенью Сталин произвел хорошее впечатление на финнов своей деловитостью... Посол США в Москве заявил в доверительной беседе финской делегации, что Сталин никогда не хотел войны с Финляндией. Его подтолкнули на это военные круги Ленинграда, прежде всего А.А. Жданов и К.А. Мерецков».

Маннергейм во время «Зимней войны» высоко оценивал боевые качества Красной Армии. Он писал: «Русский командный состав представлял собой людей смелых, с самообладанием», а «русский пехотинец был храбрым, стойким и малоприхотливым». Один из его соратников отмечал: «Вскоре мы поняли, что советские солдаты имели иммунитет к нашей пропаганде. Они сражались до последнего. И даже, оказавшись в безнадежном положении, они отказывались сдаться».

...Хотелось бы сделать одно замечание. Принято считать, что зимой 1939—1940 годов проходила советско-финская война. Это неточная формулировка. Две страны не воевали, в противном случае СССР мог бы осуществить полномасштабную агрессию, и уж конечно, не стараясь во что бы то ни стало форсировать «линию Ман-нергейма».

Произошел тяжелый, трехмесячный, но все-таки локальный вооруженный конфликт. Потерпев поражение, Финляндия не была принуждена к капитуляции, а лишь признала правомерность советских предложений по территориальной проблеме. Упорное сопротивление финских войск и значительные потери – 126 875 человек – Красной Армии (которая была плохо подготовлена к зимней

316

кампании, что было учтено сразу же) подняли авторитет Маннер-гейма – главнокомандующего войсками и фактически диктатора Финляндии.

...Уроки финской кампании оказались не только жестокими, но и полезными для руководителей СССР и Красной Армии. Шапошников, отлично знавший уровень боевой подготовки и возможности Ленинградского военного округа, а также природные условия региона, был прав в своих прогнозах на ход сражений.

ДОВЕРИЕ

В судьбе Бориса Михайловича Шапошникова произошли изменения едва ли не единственные в истории полководцев всех времен и народов. Во время боев в Финляндии, когда первоначальное наступление советских войск затормозилось, его – руководителя Генерального штаба – наградили орденом Ленина за успешную работу по управлению оперативной деятельностью Красной Армии. Через полгода, в мае 1940 года, присвоили звание маршала Советского Союза.

Судя по всему, так Сталин выразил доверие стратегическим талантам Бориса Михайловича, признав его правоту в предварительном анализе военных действий как на Восточном, так и на Северо-Западном фронтах. Действительно, с опозданием на два месяца был все-таки принят план Шапошникова. Теперь на пост командующего действующей армией назначили С.К. Тимошенко вместо К.А. Мерецкова. На последнего не наложили взыскания за неудачу. Сталин понимал, что главным виновником поспешного наступления был он сам.

Согласно указаниям Шапошникова, подготовка к решительному наступлению проходила по всем правилам военной науки с учетом современной техники. Аэрофотографии, сделанные с самоле-тов-разведчиков, позволили точно установить расположение оборонительных сооружений противника. Уточнения проводила наземная разведка. К линии фронта доставили орудия среднего и крупного калибра. Они, вопреки уставу, били по бетонированным дотам прямой наводкой, тогда как другие орудия подавляли ответные залпы финских батарей.

Генеральное наступление советских войск на «линию Маннер-гейма» началось 11 февраля, а через месяц наши войска разгромили ее полностью и вошли в город Выборг. Финляндия капитули-

317

ровала. Почему она вообще решила воевать с Советским Союзом? В начале марта 1940 года шведский дипломат С. Хедин встретился с Гитлером, желая подбить Германию на помощь Финляндии. И услышал резонный ответ: «Сталин не хотел этой войны. Его требования были умеренными и вполне естественными. Ведь речь идет о территориях, которые прежде принадлежали русским, да и то не обо всех. Судьба Финляндии теперь решена, и в этом она должна винить только себя».

Итак, по-видимому, финские руководители, прежде всего Ман-нергейм, сильно просчитались, полагаясь на неприступность своей оборонительной полосы и активную помощь западных держав (причем враждующих – Германии и Великобритании), на слабость Красной Армии. Просчеты Сталина были исправлены, Маннергейм проиграл по всем статьям, несмотря на то, что потери финнов были примерно втрое меньше, чем наши. Но ведь атакующие войска всегда несут больший урон.

«Видя неизбежность краха своих замыслов, – писал А.М. Василевский, – правительство Финляндии обратилось к Советскому Союзу с просьбой о заключении мира. В Москву прибыла финляндская правительственная делегация во главе с премьер-министром Р. Рюти. Начались мирные переговоры. В состав советской делегации вошел и я. После общих указаний И.В. Сталина мне под руководством В.М. Молотова и Б.М. Шапошникова пришлось готовить все предложения относительно новых границ, которые и выносились на обсуждение при переговорах».

Окончание военных действий на северо-западе не уменьшило, а увеличило опасность большой войны. Гитлер смог убедиться в слабости Красной Армии. В финской и западноевропейской печати распространялись сведения о низком моральном уровне пленных солдат. Бежавший ранее из СССР помощник Сталина Б.Г. Бажанов (предатель, представлявшийся идейным «борцом за свободу») завербовал из советских военнопленных нечто вроде батальона, правда, так и не выступившего против своих. По словам Бажанова, «все они были врагами коммунизма».

У Гитлера в 1940 году началось – используем сталинское выражение – «головокружение от успехов». 1 сентября 1939 года германские войска вошли в Польшу. Через два дня Великобритания и Франция объявили войну Германии, что не помешало последней за три недели разгромить польскую армию. 27 сентября Варшава капитулировала. За нападение на Финляндию Советский Союз исклю-

318

чили из Лиги Наций. Весной 1940 года германские войска оккупировали Данию, а следом, в начале лета, Норвегию.

Вермахт двинулся на Запад, в мае захватив Бельгию, Люксембург и Нидерланды. Крупный британский экспедиционный корпус (треть миллиона человек), окруженный в Дюнкерке, поспешно эвакуировался через Ла-Манш, бросая технику. Судя по всему, Гитлер не пожелал разгромить эти части, чтобы не обострять окончательно и бесповоротно возможность мирного соглашения с Англией. В июне после недолгих боев сдалась Франция, имеющая такую же армию, что и Германия. Стремительные удары броневого танкового кулака вермахта полностью деморализовали французское правительство и военное руководство.

В середине сентября германские военно-воздушные силы обрушили бомбовые удары на города Великобритании. Возможно, сказалась эйфория фюрера, решившего силой принудить английское правительство, подобно французскому, к капитуляции. Однако напасть на островное государство, обладающее мощным военно-морским флотом, сухопутными войсками оказалось непосильной задачей. Несмотря на значительные потери, английские летчики отважно поднимались в небо навстречу асам люфтваффе, хотя Геринг убеждал Гитлера, что с военно-воздушными силами противника покончено.

Пришлось покорение Великобритании отложить на неопределенный срок. С этого времени агрессивные устремления фюрера направились на Восток. 27 сентября 1940 года Германия, Италия и Япония заключили военный союз. СССР отверг предложение присоединиться к этому пакту. В феврале 1941 года германская экспедиционная армия под командованием генерала-фельдмаршала Э. Роммеля в Северной Африке пришла на помощь итальянцам, не способным противостоять британцам, защищавшим свои колониальные владения. В апреле германские войска захватили Югославию и Грецию.

Аппетиты руководства Германии росли по мере захвата все новых обширных территорий. На этом фоне политика Советского Союза выглядела робкой. 1 сентября 1939 года был принят закон о всеобщей воинской повинности. Затем Красная Армия оккупировала ранее принадлежавшие России западные земли Украины и Белоруссии, но показала свою слабость в вооруженном конфликте с Финляндией. Правда, в июне—августе 1940 года к СССР присоединились Литва, Латвия, Эстония. Советские войска вош-