Текст книги "Маршал Шапошников. Военный советник вождя"

Автор книги: Рудольф Баландин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 30 страниц)

Возможно, существование «Московского контрреволюционного центра» было лишь домыслом работников ОГПУ, желавших придать весомость своим расследованиям. Хотя тайных противников советской власти и, в частности, сталинской генеральной линии среди крупных военных и партийных начальников было немало. Но самое удивительное другое. В процессе массовых арестов по «делу генштабистов», несмотря на серьезные основания заподозрить Тухачевского в причастности к заговору военачальников или, во всяком случае, обвинить в «бонапартизме», он ничуть не пострадал. Напротив, резко поднялся по карьерной лестнице, став заместителем наркомвоенмора и председателя РВС СССР Ворошилова, ответственным за вооружение РККА.

А вот Шапошников, несмотря на снятие ложного навета, был значительно понижен в должности: его отправили командовать Приволжским военным округом. Почему? Проще всего считать это проявлением недоверия к нему или разочарованием в его деятельности Сталина (никто другой не мог иметь решающего голоса по поводу его нового назначения). Не исключен и более хитрый вариант: сознавая чрезвычайную сложность клубка проблем, связанных с мнимыми и реальными заговорами, вождь решил создать впечатление, что недоволен Шапошниковым. Тогда «обиженного» авторитетного военачальника постараются завербовать в свои ряды подлинные враги сталинского курса. Тут-то их и удастся вывести на чистую воду.

БОЛЬШЕВИК

Когда в стране есть единственная правящая партия, граждане вступают в нее по разным причинам. Для стремящихся сделать карьеру – это хороший способ. Но только в том случае, если не придется работать больше, чем раньше, и с возросшей ответственностью. Все зависит от обстановки в стране.

Б.М. Шапошников написал заявление о вступлении в ВКП(б) 28 сентября 1930 года. В это время он уже полтора года занимал пост начальника штаба РККА. Вряд ли ему хотелось претендовать на

2W

более высокий пост (да и какой?). Карьеристом он не был, тем не менее написал заявление в партячейку штаба РККА:

«13 лет, идя рука об руку в своей работе с Всесоюзной Коммунистической партией, проведя за это время неуклонно линию этой партии во всей своей жизни, борясь с ней на фронтах гражданской войны за дело Ленина – я прошу, если окажусь достойным, принять меня в ряды Всесоюзной Коммунистической партии, дабы до конца своей жизни трудом и кровью защищать дело пролетариата в его железных рядах».

Вообще-то, судя по этим словам, его шаг был в значительной мере формальным: ведь он и без того всегда твердо придерживался линии ВКП(б). Приняли его в партию без испытательного срока (кандидатского). Так постановил ЦК ВКП(б). По-видимому, за него ходатайствовал кто-то из партийного руководства: Ворошилов, Киров, Сталин. Скорее всего – последний. У него могли быть на это свои соображения. Какие? Трудно сказать.

Не задумал ли он какую-то хитроумную интригу? Вряд ли. Хотя, как знать, не предполагал ли Сталин ввести Шапошникова в высшее руководство страны? Если так, то лишь с прицелом на будущее. В то время у Сталина не было того влияния, которое он приобрел в конце 1930-х годов. А руководили страной известные всем партийные и государственные деятели, к которым Шапошников не относился.

Вероятнее другой вариант. В то время проходила во многом силами молодых военачальников (включая Тухачевского) акция «очищения» Красной Армии от бывших царских офицеров и генералов. Среди них был и Шапошников. Его ненавидел Тухачевский. Ведь Шапошников детально разобрал наступление его армии в 1920 году на Варшаву, закончившееся полным поражением, и доказал вину военачальника. Как мы знаем, воодушевленный первыми победами, Тухачевский отдал приказ взять Варшаву и двигаться дальше, разжигая пламя мировой революции. Он не позаботился о резервах, забыл, что армия устала, а поляки были готовы умереть за родину.

Беспартийный Шапошников мог вызывать серьезные подозрения в нелояльности в кругу высшего партийного руководства (исключая Сталина и, возможно, Ворошилова). Возникал вопрос: почему его оставляют, избавляясь от других «золотопогонников»? Сталину надо было сделать так, чтобы ни у кого не вызывало подозрений «особое положение» человека, занимающего ответственный пост в Красной Армии. А те, кто был в тайной оппозиции к Сталину, могли предполагать, что Шапошников вступил в партию из конъ-

227

юнктурных соображений (как многие из них), и это лишь укрепляло их доверие к нему.

Безусловно, основы марксизма-ленинизма Борис Михайлович мог освоить уже во время Гражданской войны. Но тогда можно было удовлетворяться самыми общими положениями, необходимыми для понимания сути происходящего конфликта, позиции большевиков. Как штабной работник, он не обязан был выступать на митингах и собраниях, вести агитацию и пропаганду. Но, став в 1925 году сначала заместителем командующего, а затем и командующим войсками Ленинградского военного округа, он уже отвечал и за политико-агитационную работу во вверенных ему частях, должен был общаться с партийными руководителями разного уровня.

Разделял ли он полностью политическую линию ВКП(б)? Скорее всего он об этом не задумывался. Присягнув на верность советской власти, он честно исполнял свои обязанности на военном посту и по возможности избегал активного участия в конфликтах партийного руководства. Сталинская политика устраивала его как патриота России: укрепление экономической, моральной и военной мощи Отечества; отказ от идеи мировой революции; возвращение – хотя и небыстрое – к традиционным ценностям и достижениям русской культуры.

Шапошников понимал, что эти положения Сталин не мог сформулировать совершенно конкретно. Даже укрепление государства приходилось оправдывать капиталистическим окружением, ибо иначе возникало очевидное противоречие с марксистско-ленинским тезисом об отмирании функций государства при переходе к коммунизму. Даже во внутренней политике по-прежнему оставалась актуальной карательная роль органов внутренних дел, слежка, жесткий контроль за дисциплиной. Косвенно Сталин об этом говорил – не более того. Но Борис Михайлович, воспитанный в системе строгих воинских законов и принципа единоначалия, не сомневался, что в обозримом будущем до полного нивелирования роли государства дело не дойдет. Судя по всему, напротив, будет укрепляться его власть под единым руководством вождя. Тем более что по всем признакам вскоре грянет большая война.

Шак, вполне вероятно, что Сталин посоветовал Шапошникову во избежание кривотолков подать заявление о приеме в партию. Да и взгляды Бориса Михайловича не противоречили коммунистическому учению, а линию Сталина он разделял. Красная Армия была частью советского государства, моральный кодекс военных строился на ленинско-сталинской идеологии.

228

По инициативе или, во всяком случае, при содействии Сталина Шапошников стремительно поднялся вверх в партийно-государственной иерархии: до члена Центрального Исполнительного Комитета (1937 г.) и кандидата в члены ЦК ВКП(б) в 1939 году. Конечно же, партийным деятелем он не стал, оставаясь, как тогда говорили, военспецом. Ему было доверено выступление на XVIII съезде ВКП(б). Оно было в значительной мере формальным, ибо Шапошников принимал активное участие в подготовке доклада его непосредственного начальника К. Е. Ворошилова, предоставляя ему не только фактические материалы, но и отчасти предлагая некоторые концептуальные положения. Тем не менее есть смысл познакомиться с выступлением Шапошникова на съезде, чтобы ощутить дух того времени:

«Товарищи! В своем всемирно-историческом отчетном докладе т. Сталин со всей глубиной и яркостью показал, как за время между XVII и XVIII съездами партии “война создала новую обстановку в отношениях между странами. Она внесла в эти отношения атмосферу тревоги и неуверенности. Пацифизм и проекты разоружения оказались заколоченными в гроб. Их место заняла лихорадка вооружения”.

“Понятно, – говорит т. Сталин, – что СССР не мог пройти мимо этих грозных событий. Несомненно, что всякая даже небольшая война, начатая агрессорами где-либо в отдаленном уголке мира, представляет опасность для миролюбивых стран. Тем более серьезную опасность представляет новая империалистическая война, успевшая уже втянуть в свою орбиту более пятисот миллионов населения Азии, Африки, Европы. Ввиду этого наша страна, неуклонно проводя политику сохранения мира, развернула вместе с тем серьезнейшую работу по усилению боевой готовности нашей Красной Армии, нашего Красного Военно-Морского флота”.

Народный комиссар обороны СССР, первый маршал Советского Союза т. Ворошилов в своем выступлении ярко показал, какую несокрушимую, грозную мощь представляет Красная Армия наших дней, оснащенная современной мощной техникой и первоклассными средствами механизации.

Только напряженная героическая работа рабочих и крестьян Советского Союза под руководством сталинского Центрального Комитета и лично великого Сталина позволила нам иметь такую вооруженную силу, которая сумеет быстро надеть смирительные рубашки на агрессоров, если они попытаются обратить свою агрессию против нашей страны. (Аплодисменты.)

?>?>9

Только великий Советский Союз, вооруженный самой передовой техникой, может иметь грозную и непобедимую Красную Армию и Военно-Морской флот, нужные для защиты священных границ нашей социалистической родины.

Для решения грандиозных задач новой эпохи, в которую мы вступили, – эпохи постепенного перехода от социализма к коммунизму, трудящиеся Советской страны в своем мирном труде должны быть гарантированы от нападения агрессоров. Поэтому дальнейшее усиление обороноспособности нашей социалистической родины, укрепление Красной Армии и Красного Военно-Морского флота является необходимейшей, важнейшей задачей.

Дальнейшее развитие экономической, политической и культурной мощи Советского Союза является тем базисом, на котором должна покоиться оборона Страны Советов, которая поручена Красной Армии и Военно-Морскому флоту.

Вячеслав Михайлович Молотов в своем докладе о третьем пятилетием плане развития народного хозяйства СССР развернул перед нами грандиозные перспективы дальнейшего подъема Советской страны. Перед нами стоит задача догнать и перегнать также в экономическом отношении наиболее развитые капиталистические страны Европы и Соединенные Штаты Америки.

В современной войне участвуют не только армия и флот, но и все народное хозяйство. Его состояние и развитие определяют мощь обороны государства. Наше народное хозяйство уже сейчас располагает всем необходимым в достаточной мере, чтобы снабдить Рабоче-крестьянскую Красную Армию и Военно-Морской флот во время войны. Третий пятилетний план еще больше повысит наши экономические возможности.

При обсуждении третьего пятилетнего плана развития народного хозяйства СССР необходимо остановиться на некоторых его элементах, чтобы отдать отчет в росте обороноспособности Советского Союза.

Современная война является войной металла и химии в большей мере, чем первая империалистическая война.

Народный комиссар обороны СССР т. Ворошилов в своем выступлении уже приводил данные о количестве металла, которое требуют войсковые соединения для своей боевой деятельности. Необходимо поэтому остановиться на таких показателях, как выплавка чугуна, стали и проката.

В 1917 г. (год наибольшей производительности во время войны) Россия выплавила 3 178 тыс. т чугуна, а Германия, Россия,

230

Франция, Англия вместе взятые выплавили 25 600 тыс. т чугуна. Советский Союз в 1942 году даст 22 млн т чугуна, т.е. только на 3 млн т меньше, чем давали вместе взятые перечисленные выше государства в 1917 г.

Стали в 1917 г. Россия выплавила только 3 436 тыс. т, а Германия, Россия, Франция, Англия взятые вместе за этот же год выплавили 30 млн т стали. Промышленность СССР в 1942 г. будет давать 27,5 млн т стали. По прокату в 1917 г. все указанные выше государства дали 25,5 млн т. Советский Союз в 1942 г. будет давать 21 млн т проката.

Эти данные показывают, что Красная Армия обеспечена основными металлами для производства тех залпов, о которых говорил народный комиссар обороны т. Ворошилов. (Аплодисменты.)

Вместе с тем необходимо отметить, что третий пятилетний план предусматривает увеличение выпуска качественного проката и резкое повышение выпуска специальных сталей.

Необходимо также указать, что планом предусмотрено создание новой металлургической базы на Дальнем Востоке, увеличение удельного веса металлургии в восточных районах Советского Союза, что при обширности его территории имеет очень важное значение для обороны.

Рост химической промышленности в третьей пятилетке запроектирован более чем в два раза. Это обеспечивает потребность Красной Армии в химическом сырье, о чем достаточно ярко говорил Лазарь Моисеевич Каганович в своем выступлении.

Увеличение в 2,8 раза выплавки меди и высокие темпы производства других цветных металлов с широким применением заменителей окажут существенную помощь Красной Армии во время войны.

Не менее важным показателем является топливо. Если в 1913 г. Россия добывала всего 29 млн т угля, а за годы войны снизила добычу до 26 млн т, то добыча угля в 1942 г. запланирована в 230 млн т, т.е. почти в восемь раз больше против уровня 1913 г. и почти в десять раз больше против уровня 1918 г.

Добыча в СССР нефти в 1942 г. достигнет 54 млн т, что составит 177 % по сравнению с 1937 г. Россия в 1913 г. добывала только 10 млн т нефти.

Если припомнить приведенные в выступлении т. Ворошилова данные роста механизации армии, то станет ясным, что такое увеличение добычи нефти обеспечит потребности нашей Красной Армии и Флота в случае военных действий.

Современная война механизированных армий требует большого расхода нефти и ее продуктов, в поисках которой агрессоры направляют свою агрессию на те страны, которые наиболее обеспечены нефтью – этим «черным золотом».

Железные дороги по-прежнему являются «нервами армии», хотя работа их в настоящее время облегчается безрельсовым транспортом, но в то же время затрудняется действиями авиации. Обширная территория Советского Союза с точки зрения обороны требует интенсивного развития железнодорожного строительства и увеличения качественных показателей в работе транспорта.

Народный комиссар путей сообщения Лазарь Моисеевич Каганович уже привел в своем выступлении данные о высоких показателях работы железных дорог во второй пятилетке.

Запроектированная пятилетним планом постройка 11 тыс. км новых железных дорог в 3 ²/₃ раза превышает размеры строительства, которое проводилось в царской России в период с 1908 по 1913 г. К намеченному строительству новых дорог нужно добавить строительство 8 тыс. км вторых путей. В связи с применением автоблокировки наша железнодорожная сеть также значительно усиливается в третьей пятилетке.

Что касается железнодорожного парка, то за третью сталинскую пятилетку он возрастет на 7317 паровозов, главным образом мощных, что сильно сократит число потребных поездов, а, следовательно, и время для совершения воинских перевозок. Вагонный парк увеличится на 178 тыс. четырехосных грузовых вагонов.

Если к тому же учесть широко запланированное строительство железнодорожных станций и узлов, то станет ясно, что наш железнодорожный транспорт будет хорошо вооружен для помощи Красной Армии.

Подготовка Красной Армии и железнодорожного транспорта должна идти нога в ногу для того, чтобы в любое время нанести сокрушительный удар всяким агрессорам, если они попытаются посягнуть на нашу священную территорию.

Красная Армия является механизированной армией, базирующейся на нашей мощной автомобильно-тракторной промышленности.

Если к началу третьей пятилетки по автомобильному парку СССР занимает четвертое место в Европе, а по грузовым машинам третье место, уступая только Англии и Франции, то в третьей пятилетке (уже в 1938 г.) грузовой парк будет уступать только одной Америке, перекрывая европейские страны. Таким образом,

Красная Армия может широко применить не только железнодорожный, но и автомобильный стратегический маневр в своих боевых действиях.

Следует, однако, отметить необходимость хорошей организации автомобильных перевозок в нашей стране. Широкое развитие автотранспорта требует дальнейшего строительства грунтовых дорог. По плану третьей пятилетки намечается строительство и реконструкция 210 тыс. км дорог. В плане правильно указывается на необходимость решительно увеличить по сравнению со второй пятилеткой удельный вес строительства усовершенствованных гудронированных, асфальтобетонных и бетонных дорог.

Таким образом, выполнение плана дорожного строительства в третьей сталинской пятилетке является одним из важнейших факторов обороноспособности Советского Союза. Нет сомнения в том, что эта задача будет выполнена нашими дорожными органами и местными организациями.

Показателем роста обороноспособности нашей страны является и развитие сельского хозяйства. В докладах тт. Сталина и Молотова и в выступлении т. Андреева даны широкие перспективы развития сельского хозяйства, в том числе животноводства. Не останавливаясь долго на этом важном с точки зрения обороны вопросе, считаю необходимым отметить, что Советский Союз и его вооруженные силы будут обеспечены во время войны продовольствием. (Аплодисменты.)

Краткое рассмотрение основных показателей мощи народнохозяйственной жизни нашей социалистической родины показывает, как глубоко и правильно отметил в своем докладе наш вождь, т. Сталин: «Мы не боимся угроз со стороны агрессоров и готовы ответить двойным ударом на удар поджигателей войны, пытающихся нарушить неприкосновенность Советских границ».

Несмотря на подлое предательство, измену, вредительство троцкистско-бухаринских бандитов, пытавшихся свить свое черное гнездо в армии, им не удалось поколебать мощи вооруженных сил страны социализма. Рабоче-крестьянская Красная Армия очистилась от презренных фашистских наймитов, и ее мощь еще более усилилась. Красноармейцы, командиры, комиссары и политработники беззаветно преданы генеральной линии нашей партии, ленинско-сталинскому ЦК, вдохновителю наших побед, любимому вождю т. Сталину. {Аплодисменты.)

Нет такой силы в мире, которая бы безнаказанно могла посягнуть на военную мощь нашего великого Советского Союза. Над

233

укреплением этой мощи непрестанно работает ЦК нашей партии, наше правительство и лично т. Сталин. (Аплодисменты.)

Нет никаких сомнений в том, что рабочие, крестьяне и советская интеллигенция, вооруженные решениями XVIII партийного съезда, полностью выполнят задачи, поставленные третьим пятилетним планом развития народного хозяйства. Нет таких крепостей, которые не могли бы взять большевики!

Гигантски возрастающая экономическая мощь нашей социалистической родины – гарантия наших бесспорных побед над всеми агрессорами, если они попытаются нарушить границы священной советской земли.

Да здравствует наша великая непобедимая Всесоюзная Коммунистическая партии (большевиков)!

Да здравствует XVIII партийный съезд!

Да здравствует наш великий вождь товарищ Сталин!

(Аплодисменты. Все встают.)»

В наши дни такая речь может вызвать скептическую улыбку как пример растущего культа Сталина. Возникает вопрос: мог ли высокообразованный русский интеллигент, крупный военный теоретик искренно и непомерно восхвалять Иосифа Виссарионовича? Никто его не принуждал лицемерить. Или он боялся репрессий? Но они ему тогда уже не угрожали.

На мой взгляд, Борис Михайлович, безусловно, отдавал дань укрепившейся традиции восхвалять вождя и руководителя. Но в то же время разве не было в этих словах правды? Кто мог отрицать поистине гигантский вклад Сталина в строительство социализма?

И еще один аспект. Как профессиональный военный, Шапошников ясно сознавал достоинство единоначалия, особенно в трудные моменты, в критических ситуациях, когда кому-то необходимо принимать непростые решения и нести ответственность за их реализацию. А Россия после Гражданской войны постоянно находилась в труднейшем положении, вынужденная опасаться агрессии и с запада, и востока. Сталин превращался не просто в лидера, а в символическую фигуру, сплачивающую народ, внушающую веру в правильность избранного пути и неизбежность победы.

В наше время, после того как прошел хрущевский вал обличения культа личности Сталина, это имя усилиями антисоветской пропаганды стало восприниматься как нечто преступное. Великий государственный деятель, руководитель страны и армии, победившей фашизм, спасший огромное число (в частности, евреев) от уничтожения или рабства, был представлен как злодей и тиран.

Шапошников жил в то уже далекое героическое время. Тогда только откровенные и оголтелые враги России позволяли себе хулить Сталина. Но даже и они не скатывались до лжи и клеветы нашего времени (если исключить японскую или геббельсовскую пропаганду в мировую войну). Нет сомнений, что Борис Михайлович искренне и с полным основанием восхвалял Иосифа Виссарионовича, которого знал не понаслышке.

Другое дело – стиль речи. Он явно упрощен, подведен в некоторых случаях под газетную риторику. Объяснение этому простое: на съезде присутствовало много рабочих и крестьян, людей без высшего, а то и среднего образования. Они прославились не дипломами и должностями, а трудовыми успехами, были представителями победившего пролетариата. Поэтому с трибуны надо было говорить доходчиво.

НЕ ОПРАВДАЛ ДОВЕРИЯ

Опала Б.М. Шапошникова выглядит очень странно, если не загадочно. Шутка ли сказать: с мая 1928 года – начальник штаба РККА, с октября 1930 года – член ВКП(б) без прохождения кандидатского стажа, участник XVIII съезда партии, вдруг после операции спецслужб «Весна» в апреле 1931 года переведен «в глушь», в Самару. В чем он провинился? Перед кем?

Правда, в июне 1931 года Реввоенсовет СССР утвердил Бориса Михайловича почетным красноармейцем 56-го кавалерийского полка 10-й Майкопской дивизии и 166-го стрелкового полка 56-й стрелковой Московской дивизии. Но это более всего похоже на утешительное поощрение.

Во всем этом следует разобраться основательней. До сих пор, несмотря на ряд серьезных публикаций, многие вопросы остаются без убедительных ответов. Они относятся, прежде всего, к судьбе Тухачевского (можно сказать, антипода Шапошникова). Удивителен его стремительный карьерный взлет, хотя имелись веские компрометирующие материалы – в отличие от Шапошникова. 25 августа 1930 года на Тухачевского как на участника заговора, выступавшего в узком кругу с резкой критикой Сталина, дал показания не кто иной, как его старый соратник и пропагандист Н. Какурин! Об этом В. Менжинский 10 сентября написал Сталину, находившемуся в отпуске: «Я доложил это дело т. Молотову и просил разрешения до получения Ваших указаний держаться версии, что Какурин и

Троицкий арестованы по шпионскому делу. Арестовывать участников группировки поодиночке – рискованно. Выходов может быть два: или немедленно арестовать наиболее активных участников группировки или дождаться Вашего приезда, принимая пока агентурные меры, чтобы не быть застигнутым врасплох. Считаю нужным отметить, что сейчас все повстанческие группировки созревают очень быстро и последнее решение представляет известный риск».

Через две недели, внимательно ознакомившись с полученными материалами, Сталин не принял никаких решительных действий. Написал Г. Орджоникидзе: «Прочти-ка поскорее показания Каку-рина – Троицкого и подумай о мерах ликвидации этого неприятного дела... Стало быть, Тухачевский оказался в плену у антисоветских элементов и был сугубо обработан тоже антисоветскими элементами из рядов правых... Видимо, правые готовы идти даже на военную диктатуру, лишь бы избавиться от ЦК, от колхозов и совхозов, от большевистских темпов развития индустрии... Покончить с этим делом обычным порядком (немедленный арест) нельзя. Нужно хорошенько обдумать это дело...»

Он не торопился. Вернувшись в Москву, Сталин обсудил с В. Менжинским и начальником Особого отдела ОГПУ К. Ольским дело о военном заговоре. На очной ставке с Тухачевским в присутствии Сталина, Ворошилова и Орджоникидзе подследственные Ка-курин и Троицкий подтвердили свои показания. Протоколы допроса уничтожены или надежно спрятаны (почему?!). Совершенно непонятно, на каком основании Сталин решил это дело закрыть.

Тогда в Москве проходил очередной Пленум РВС СССР. На нем присутствовали руководители Украинского военного округа во главе с И. Якиром. Они, а также Я. Гамарник дружно заступились за Тухачевского. И Сталин написал 23 октября Молотову, что тот «чист на все 100 %. Это очень хорошо».

Но вот что интересно. 25 октября того же года в Ленинграде (Тухачевский был командующим этого округа) были арестованы 22 бывших офицера лейб-гвардии Семеновского полка, однополчане Тухачевского. Как сообщает С. Минаков: «Члены семей некоторых из арестованных обращались за помощью к М. Тухачевскому, но они не знали, что он сам в это время оказался под угрозой ареста». Как же так? Ведь двумя днями раньше Сталин признал его «чистым»!

Тут есть над чем задуматься. Возможно, не по наивности родственники арестованных обратились к Тухачевскому. Он встречался с этими офицерами, беседовал в их тесной компании. И он-то один

236

остался на свободе! Казалось бы, имея показания двух свидетелей, близко знавших Тухачевского и восхвалявших его, да еще арестовав группу офицеров, тесно общавшихся с ним, надо было с полным основанием взять его под стражу. По делу «Весна» прошло немало видных военных, некоторых расстреляли. Неужели на них имелись более серьезные материалы, чем на Тухачевского? Судя по имеющимся данным, вряд ли. Вот и К. Ольский в августе 1931 года был уволен из ОГПУ как распространитель слухов, будто дело о вредительстве в военном ведомстве является «дутым». Показания на Тухачевского такими не назовешь.

Не исключено, конечно, что Сталин не пожелал «выносить сор из избы», решил избежать конфликта со сторонниками Михаила Николаевича, не обострять напряженность в военной элите и т.п. Но такую версию не назовешь убедительной. И уж совершенно ясно, что, имея показания весьма серьезных арестованных военачальников, да еще подтвержденные очной ставкой, надо было отправить в «глушь», в заурядный округ никак не Шапошникова, а именно Тухачевского.

Что же могло произойти за считанные дни, чтобы из подозреваемого Тухачевский чудесным образом превратился в поощряемого, которому доверял сам Сталин (на 100 %) и которого повысили в должности?

Мне кажется, наиболее логичное объяснение: он лично «сдал» своих бывших однополчан либо еще раньше сообщил Сталину о предосудительных разговорах, которые вели с ним Какурин и Троицкий; или было и то и другое. Как бы еще в столь короткий срок он сумел убедить Сталина (не слишком наивного и доверчивого) в своей абсолютной чистоте, лояльности? И за что бы вдруг его поощрили?

Не могу, конечно, утверждать бесспорно, но все-таки есть серьезные основания предполагать, что тогда Михаил Николаевич выдал Сталину какие-то важные сведения о существовании заговора среди крупных партийных работников и военных. Этим он мог не только спасти себя от репрессий, но и попасть в зависимость от Сталина, имевшего документальное подтверждение его доносов, в частности, на однополчан (за что они или их близкие могли с ним расправиться, не говоря уже о позоре разоблачения).

Повторяю, таково предположение, хотя и правдоподобное. Оно объясняет еще одну «странность» в поведении Тухачевского: арестованный в 1937 году, он сразу же, без обиняков или хитроумных или жестких допросов, стал называть имена сообщников. Случай

237

редчайший, ибо в подобных ситуациях подследственные старались затягивать допросы, чтобы выяснить, что известно об их деятельности, кого еще арестовали, о ком следовало бы умолчать.

Тогда, в 1930 году, Тухачевский, как говорится, выразил полное раскаяние и выдал сообщников (или собеседников по антисоветским разговорам), чем заслужил прощение и поощрение. Шапошников ничего подобного не сделал. Сталин имел все основания заподозрить, что Борис Михайлович скрыл от него сведения, компрометирующие ряд «военспецов».

Действительно, такое могло быть. Но не потому, что Шапошников замышлял что-то недоброе. Просто он был уверен: дальше разговоров дело не пойдет, ни о каком заговоре речи быть не может, а потому нет необходимости сообщать Сталину о нелестных высказываний в его адрес.

Помимо всего прочего, у опалы Шапошникова был еще один подтекст, связанный с военной стратегией СССР на ближайший период. Грубо говоря, она предполагалась быть или агрессивной (Тухачевский), или мирной (Шапошников).

Немецкий полковник В. фон Бломберг в донесении своему берлинскому начальству из Москвы в августе 1928 года писал: «Существуют две версии отставки Тухачевского (с поста начальника штаба РККА. – Авт.). Согласно первой, он был сторонником превентивной войны против Польши, что не могло удовлетворить правительство; согласно второй – его политическая благонадежность была поставлена под сомнение...» (он пояснял: «общеизвестно, что он является коммунистом лишь исключительно по карьерным причинам»).

Тот же В. фон Бломберг, встречавшийся тогда же в Москве с Б. Шапошниковым, передал свои впечатления: «Выхоленный, причесанный на пробор офицер английского типа... сдержанный, представляет ту часть Красной Армии, которая стремилась избежать войны с Польшей. Он считает своей задачей и целью всего советского высшего командования мирное и систематическое строительство Красной Армии».

Подобно Свечину, Шапошников был сторонником оборонительной стратегии «измора» (вспомним победу над Наполеоном в 1812 году) из-за недостаточной готовности Красной Армии к современной войне. Тухачевский, напротив, постоянно утверждал необходимость стратегии сокрушения, неожиданного и решительного наступления. Вспомним, как в мае 1925-го на 7-м Всебелорусском съезде Советов Тухачевский воскликнул: «Красная Армия с оружи-

238

ем в руках сумеет не только отразить, но и повалить капиталистические страны... Да здравствует Советская Зарубежная Белоруссия! Да здравствует Мировая революция!» И еще: «Нам нужно только чтобы советское правительство Белоруссии поставило в распорядок своего дня вопрос о войне».

Правда, он же в конце 1926 года как начальник штаба РККА в докладе на Политбюро ЦК ВКП(б) высказался прямо противоположно: «Ни Красная Армия, ни страна к войне не готовы». Как понимать такое шараханье? То ли раньше он просто запугивал поляков, то ли, решив обосновать наступательную операцию, убедился, что Красной Армии она не под силу. (Есть и другой вариант объяснения: он сознательно нагнетал военный психоз для того, чтобы на этой волне добиться своего повышения; или, что менее вероятно, он действовал как провокатор, чтобы создать за рубежом образ агрессивного СССР.)