Текст книги "Маршал Шапошников. Военный советник вождя"

Автор книги: Рудольф Баландин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 30 страниц)

Одновременно с политическим единением в коалиционной войне должно быть налицо и военное единство всех членов коалиции. Оно заключается в использовании всех вооруженных сил и средств для достижения общих целей войны и в организации военного управления войной.

Наконец, в наши дни особое значение для ведения войны приобретает и экономическое единение членов коалиции, помогающих друг другу в экономической жизни, дающее возможность более

198

слабым в этом отношении союзникам выдерживать тяжесть экономической борьбы, сопровождающей ныне войну.

Эти три основные единства дают то подлинное единение для коалиции, которое ей необходимо для ведения победоносной войны и в отсутствие которого в прежние времена заключалась ее слабость, подмеченная военными теоретиками прошлого и настоящего столетия.

Мы не раз повторяли, что “политика проникает во всё дело войны”, а потому понятно, что единение коалиции должно начинаться именно с ее политического единства. <>

Ход империалистической войны, в особенности на одном фронте, показал с очевидностью, что конкретизация общего плана действий должна идти дальше, нежели это было в действительности. Необходимо стремиться к направлению главных усилий коалиции к достижению одной общей цели, но вместе с тем нужно самым тщательным образом взвешивать все особенности (политические, экономические и военные) каждого из членов коалиции, ошибки в этом поведут лишь к краху. Мы не будем говорить о политическом перенапряжении Австро-Венгрии, укажем лишь на срок окончания сосредоточения русских армий на германском фронте, принятый русским генеральным штабом по настоянию французов, по существу, форсированный для русских армий и приведший, в конечном счете, к разгрому под Танненбергом. О

Военное единение среди участников Тройственного союза покоилось на договоренности их генеральных штабов или, как любят говорить немцы, шло от случая к случаю. Путь, конечно, малонадежный.

Вопросы, которые подлежали совместному обсуждению начальников генеральных штабов обоих срединных держав, касались определения главного противника, установления главного театра военных действий, числа сосредотачиваемых по театрам войск, способа действий и вопросов связи союзных командований. О

Вопрос единого военного управления остался неразрешенным до конца войны и был настолько больным, что в своих воспоминаниях начальник австро-венгерского генерального штаба Конрад уделяет ему особое внимание. Конрад находит, что его разрешение могло последовать через создание союзного совета (коллегии) из германских и австрийских генералов, которые могли бы совместно обсуждать план операций, их подготовку и выполнение в общих чертах. <> Основные мысли Клаузевица о ведении коалиционной войны справедливы и для наших дней. О согласовании стратегии коали-

199

ции можно говорить лишь тогда, когда достигнуто политическое единство между ее членами и преодолены самостоятельные линии поведения генеральных штабов как представителей верховных командований различных армий союзников. Единство действий коалиций должно быть достигнуто прежде всего на политическом поле, и верховное командование войной мыслится не иначе как в лице коллективного межсоюзнического органа с политическим составом, а не исключительно военным. Одни “мозги армий” союзников, хотя бы и согласованные в своей деятельности, окажутся не в состоянии разрешить сложную проблему управления современной коалиционной войной.

Одновременно с политическим и военным единством коалиции должно быть установлено и экономическое единение. Различные страны коалиции находятся на разных ступенях своего экономического развития. Этим определяется и их стойкость в войне. Коалиционная война требует уравнения экономической сопротивляемости государств, а поэтому возлагает на единое руководство войной союзников учет экономической жизненности отдельных членов коалиции, равнение не по передовым, а по отстающим и помощь им в экономической борьбе, сопровождающей ныне боевые действия. Неучет этого или отказ в помощи может привести к преждевременному выходу из войны слабых и наиболее потрясенных в экономическом отношении членов коалиции. О

Экономическое единение коалиции требует, прежде всего, политического руководства войной и отнюдь не может быть основано на одном только едином командовании. О

Мы не беремся набрасывать здесь проекты органов управления коалиционной войной, ибо считаем это делом государственной важности, а не приватных занятий с пером в руках».

ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА

Во многих областях деятельности специалисты полярно делятся на две группы: теоретики и практики. У них разные задачи, своеобразная подготовка. Но главное – различные интересы, навыки и духовные качества. Одних привлекают исследования, связанные с углубленным знанием истории, литературы в данной области; другие с упоением отдаются кипучей практической деятельности, используют плоды теоретических умозрений для достижения конкретных целей.

200

В первом случае от человека требуется усидчивость. Умение осмысливать огромный объем информации и делать нетривиальные выводы, пытливость ума, самостоятельность мышления; в определенном смысле склонность к канцелярской рутине или, как выразился классик, «бумагомаранию». Во втором случае большое значение имеют энергия и волевой настрой, решительность, знание психологии людей, умение руководить коллективом, оценивать текущую ситуацию и гибко реагировать на ее изменения, вступать в неизбежные конфликты и преодолевать их, предугадывать действия других лиц или организаций. Короче говоря, теоретик углублен в познание (отчасти – и самого себя), а практик погружен в реальную действительность; в первом случае осваивается мир информации, во втором – мир материальный.

У Бориса Михайловича Шапошникова был редчайший дар и глубокого теоретика, и деятельного практика. Наиболее ярко сочетание этих двух талантов проявилось у него во второй половине 1920-х годов. Ему приходилось, в частности, проводить военную реформу, когда менялась структура органов управления вооруженными силами, система снабжения, переводились войсковые штабы и соединения на новые штаты. Именно в этот период Шапошников назначается на командную должность в Ленинградский военный округ. Мы упомянули о политическом значении данного события. Но ведь основные усилия новому начальнику надо было направить на реорганизацию войск округа. А сначала требовалось войти в курс дел, выяснить состояние воинских частей, познакомиться с командирами и красноармейцами. И в то же время Борис Михайлович смог уделять время и сохранять силы на теоретические исследования!

Под его руководством в присутствии заместителя наркома по военным и морским делам И.С. Уншлихта осенью 1925 года состоялись крупные маневры войск Ленинградского округа. Почти осенняя слякоть и сырость не помешали провести их на хорошем уровне. В день окончания учений, 28 августа, командующий войсками объявил всем, кто в них участвовал, благодарность и в приказе отметил: «Сегодняшний холодный ненастный день маневров дал бойцам Ленинградского военного округа тяжелое испытание; с бодрым духом и высоким сознанием своего дела войска под дождем днем и ночью несли свою боевую службу».

Особо отметил он морально-политическую подготовку воинов: «Наш красноармеец, сознательный гражданин рабоче-крестьянской страны, политически развит, понимает назначение Красной Армии

201

и вполне уяснил себе важность великой задачи обороны Советского Союза. В нем развиты инициатива, самостоятельность, бодрость духа и выносливость. Такому бойцу рабочие и крестьяне могут смело вверять оборону страны».

В Ленинградском округе по инициативе и под руководством Шапошникова была впервые в нашей армии разработана стройная система регламентации военных игр, учений и маневров с использованием группы посредников и нейтральной связи. Этот успешный опыт был распространен на все военные округа.

Еще одно его новшество. На тактических учениях командиры нередко выполняли функции своих подчиненных: взводами руководили ротные, ротами – батальонные командиры. Так они учились лучше понимать положение тех, кому они отдают приказы. Обычно все тактические учения подразделений завершались боевой стрельбой.

Борис Михайлович был постоянно в курсе всех основных проблем вверенного ему округа и в то же время приучал командиров следовать тем принципам, которые сам воспринял еще в молодости: не сваливать свою ответственность на подчиненных, заботиться о них, но и быть требовательным, воспитывая не словами, а собственным примером. Он уделял большое внимание организации внутренней и караульной службы, соблюдению распорядка дня, бытовым условиям красноармейцев и командиров, работе пищеблока, состоянии техники и т.д.

Ему удалось в короткий срок значительно улучшить работу всех подразделений Ленинградского военного округа. «Обаятельная фигура самого командующего, – писал о нем Я.М. Горелик, автор книги “Борис Михайлович Шапошников”, – его исключительный такт, умение спокойно, без суеты решать сложные вопросы, быстро реагировать на все заслуживающие внимания факты, готовность оказать помощь нуждающимся в ней работникам окружного аппарата или командирам частей, постоянно поддерживать всякое полезное начинание играли при этом не последнюю роль». Действительно, он был всегда образцовым офицером, командиром.

«Б. М. Шапошников, – продолжал Горелик, – отличался исключительной точностью и аккуратностью, был непримирим к нарушениям дисциплины в любом виде. Распекая как-то одного офицера, нарушившего форму одежды, Борис Михайлович указывал, что постоянное поддержание образцового воинского вида должно стать насущной потребностью каждого офицера, его привычкой. Где бы ни находился советский офицер – в строю или вне строя, в распо-

?т

ложении воинской части или на улице в любом общественном месте, – всюду он обязан показывать пример безупречного поведения, иметь образцовый внешний вид и строевую выправку».

В среду молодых «красных командиров», выходцев главным образом из рабочих и крестьян, он вносил традиции русского офицерства прежних времен. Он запомнил на всю жизнь завет начальника военного училища, напутствовавшего в 1903 году их, молодых выпускников:

«Помните, воинские звания, присвоенные офицерам, – это знак их незыблемого полновластия. Истинные традиции русского офицерства состоят в святой преданности отчизне и бескорыстном исполнении воинского долга. Офицер должен воздерживаться от всяких увлечений и от всех действий набросить хотя бы малейшую тень на него лично, а тем более на корпус офицеров. Орден на груди офицера является красноречивым выражением его боевой репутации. Верность боевому знамени, безграничное почитание полковой святыни – вот одна из самых лучших традиций русского офицерства».

В конце марта 1927 года Ленинградский военный округ инспектировал нарком обороны К.Е. Ворошилов. Он высоко оценил боевую и политическую подготовку войск и отметил отличную работу командующего. Практически по всем показателям данный округ был образцовым.

Переходя в мае 1927 года командовать Московским военным округом, Шапошников отдал свой последний приказ по войскам ЛВО. В частности, там говорилось: «Оставляя ваши ряды, я с гордостью оглядываюсь на путь, пройденный вами за эти два года работы, и уношу с собой твердую уверенность, что части округа, носящего имя великого Ленина, неизменно и так же напряженно будут крепить свою военную мощь, как они это делали до сих пор».

На новом месте службы Борис Михайлович вновь проявил себя отличным организатором и наставником. Уделял много внимания работе тыловых подразделений. Он не раз говорил и писал, что современная война стирает грань между фронтом и тылом: «каждый несет на себе тяжесть военных действий». Другая важнейшая составляющая победы – моральный уровень красноармейцев и командиров, понимание ими целей войны. «Для нас боец, – утверждал он, – это прежде всего политически сознательный боец, знающий, за что он воюет. Техника современной войны с ее самым разрушительным действием требует от бойца большой моральной устойчивости.

203

В основу организации Красной Армии была положена тесная увязка ее жизни с политической жизнью страны. В гражданской войне это дало нам победу».

Но, конечно же, одного этого недостаточно. Требуется хорошая выучка, знание современной техники и особенностей ведения боя. Поэтому Шапошников постоянно проводил тактические учения и военные игры, разработав соответствующие методики. Их быстро осваивали в других округах.

«С большим искусством проводил Борис Михайлович односторонние и двухсторонние военные игры на картах, – писал Я.М. Горелик. – Обладая феноменальной памятью, он детально знал решения каждой из сторон и в соответствии с этим создавал обстановку для проигрыша, непрерывно наращивая ее вводными указаниями. Воспитывая офицеров в духе взаимозаменяемости, он часто “убивал” то или иное должностное лицо с тем, чтобы выслушать доклад или решение от другого офицера, впервые выступающего в новой должности.

Во время наступавшей оперативной паузы Борис Михайлович внимательно следил за тем, как этот временный перерыв в ведении военных действий используется сторонами для проведения перегруппировки сил и средств».

При разборе военных игр он нередко прибегал к историческим аналогиям. В то же время подчеркивал особенности боевых действий в новых условиях при значительной плотности огня, использовании бронетехники. Так, анализируя действия пехоты на дивизионных маневрах в конце сентября 1927 года, он отмечал:

«Атаки начинаются с больших дистанций, что понижает силу удара атакующих частей... пехота наступает в непосредственной близости к танкам, а не позади их и несет большие потери от артиллерийского огня, направленного по танкам... у пехоты нет навыков в использовании лопаты».

Помимо всего прочего командиру требуется уметь быстро принимать решение, ибо, как говаривал Суворов, «промедление смерти подобно». И другое его высказывание: «На войне деньги дороги, жизнь человеческая еще дороже, а время – дороже всего». Об этом Шапошников не уставал напоминать подчиненным, обучая их предугадывать результаты своих маневров и действия противника, учитывать возможные осложнения ситуации. Иначе говоря, командовать – значит предвидеть, обладать творческим мышлением, проявляя инициативу.

204

«Деятельность Б.М. Шапошникова, – отмечал Я.М. Горелик, – на посту командующего Ленинградским, а затем Московским военными округами в период с 1925 по 1928 год была исключительно плодотворной. Борис Михайлович показал себя прекрасным руководителем, умелым организатором боевой и политической подготовки войск и их внутренней службы, а также четким исполнителем указаний Народного комиссара обороны».

Надо лишь иметь в виду, что при всей этой огромной практической работе Шапошников находил время для теоретических изысканий, завершая свой труд «Мозг армии», последний том которого вышел в 1929 году.

Сразу же на эту работу обратили внимание в Германии, где ей было посвящено несколько рецензий и основательный разбор. Наибольший отклик на нее, естественно, был у нас. Журналы «Война и революция» и «Военный вестник» отмечали ее своевременность и многочисленные достоинства. Приведем выдержки из трех рецензий:

«Знакомство с трудом Бориса Михайловича Шапошникова дает каждому старшему и высшему командиру очень много материала для самостоятельных рассуждений по вопросам ведения современной войны. Она значительно расширяет оперативный кругозор. Этот труд имеет большие достоинства как в научно-исследовательском отношении, так и в отношении умения отчетливо поставить тактические вопросы высшего руководства Вооруженными силами».

«Не подлежит сомнению, что эта попытка должна быть признана в основном удачной, ибо ряд проблем, относящихся к деятельности Генерального штаба, проработан у тов. Шапошникова более основательно, более всесторонне и верно, с нашей точки зрения, чем у Свечина».

«Современная война затрагивает все стороны жизни государства. Уточнение роли и значения высших военных органов (Генерального штаба), их взаимоотношение с различными частями государственного аппарата имеет очень большое, подчас решающее значение для успеха в подготовке к войне и ведению ее. Количество трудов, посвященных этому вопросу в мировой военной литературе, очень невелико. В нашей же военной литературе труд тов. Шапошникова “Мозг армии” является первым, специально посвященным исследованию деятельности Генерального штаба».

Значительно позже, в 1935 году, появился наиболее весомый (в общественно-политическом аспекте) отзыв на этот грандиозный труд. На него обратила внимание центральная газета «Правда»

205

(судя по всему, его внимательно просмотрел и оценил И.В. Сталин). В редакционной статье было отмечено: в этом капитальном исследовании «сказались все черты Бориса Михайловича как крупного военного специалиста: пытливый ум, чрезвычайная тщательность в обработке и определении формулировок, четкость перспектив, глубина обобщений».

Однако за пять лет, которые предшествовали такой высокой оценке не только трехтомника Бориса Михайловича, но и его личных качеств, произошли события, существенно сказавшиеся на обстановке не только в Красной Армии, но и во всей стране.

Глава б

ТРЕВОЖНЫЕ ГОДЫ

И красный вождь, и белый офицер, – Фанатики непримиримых вер —

Искали здесь, под кровлею поэта,

Убежища, защиты и совета.

Я ж делал всё, чтоб братьям помешать Себя губить, друг друга истреблять,

И сам читал в одном столбце с другими В кровавых списках собственное имя.

Максимилиан Волошин

ШТАБ РККА

Военный специалист, имеющий опыт строевой службы и детально изучивший работу «мозга армии», безусловно, подходит на должность начальника Генштаба РККА. Назначению на столь ответственный пост Б.М. Шапошникова могло препятствовать лишь одно веское обстоятельство: он не состоял в правящей партии. Для государства с однопартийной системой такой «недостаток» мог быть компенсирован только полным доверием и уважением со стороны вышестоящего руководства армией (Ворошилова) и страной (Сталина).

Вполне возможно, его кандидатура рассматривалась и раньше. Об этом должен был подумать Сталин. Ему требовалось заручиться полной поддержкой руководства Красной Армии. Шапошников, как мы знаем, с февраля 1921-го по май 1925 года был первым помощником начальника штаба РККА. Казалось бы, он мог и впредь занимать эту должность, а при необходимости подняться на ступень выше. Но его перевели сначала в Ленинградский, потом в Московский военный округ и лишь затем сделали начальником тогдашнего Генштаба. Почему?

207

С точки зрения узко профессиональной целесообразности такие передвижения по службе были вполне оправданны. Борис Михайлович ознакомился с конкретной обстановкой в частях, оценил достоинства и недостатки боевой и политической подготовки, узнал в реальной обстановке, а не только по донесениям, о знаниях и умениях командиров и красноармейцев.

Но вряд ли для Сталина подобные причины были главнейшими. Он мог и вовсе не принимать их в расчет. В тот период его беспокоили в первую очередь внутрипартийные распри, укрепление своей власти. Нельзя было допустить раскола в руководстве СССР. Шапошников оказался наиболее надежной фигурой в качестве командующего ключевыми военными округами. Когда внутриполитическая обстановка стабилизировалась, пришла пора вплотную заняться проблемами Красной Армии, ее руководящих кадров.

Мне ранее приходилось писать о своеобразной «многопартийности», реализованной в сталинском СССР. Изложу данную концепцию вкратце.

В политическом аспекте государственное устройство было однопартийным. Однако существовала реальная опасность перехода всей страны под бесконтрольную власть партаппарата (такую реформу осуществил позже Хрущев, став ее жертвой). В таком случае и в центре и на местах образовались бы сплоченные группы коррумпированных руководителей всех отраслей народного хозяйства, армии, госбезопасности под эгидой партии вокруг тех или иных партийных «бонз». Это привело бы (а в конце XX века и привело) к резкому ослаблению центрального руководства, обособлению отдельных республик.

Сталин сознавал такую опасность – вполне реальную для огромной и по многим показателям разнородной державы. Тем более – в условиях провозглашения национального суверенитета отдельных регионов, многонационального уклада даже внутри РСФСР. Нельзя было допустить полного господства партийной номенклатуры, пусть даже формально подчиненной Политбюро и генеральному секретарю.

Сталин нашел выход. Он стимулировал формирование «партий по интересам»: помимо ВКП(б) существовали относительно независимые органы внутренних дел, армия, внешнеполитическое ведомство, хозяйственные органы, местное самоуправление (советы). Каждая из таких «партий» имела свою долю власти, оставаясь под надзором со стороны всех остальных. А бразды правления находились в руках единственного руководителя, вождя.

208

Такая система была чрезвычайно эффективной, особенно в критические периоды, когда требовалась консолидация сил, согласованная работа всех частей государственного механизма. Она позволяла проводить массовые «чистки» любого подразделения, будь то партаппарат, армия, НКВД. Хотя система создавала условия для злоупотреблений властью диктатора и накладывала на него колоссальную ответственность.

Сталин вовсе не стремился установить личную тиранию, да еще по каким-то психопатическим мотивам. Он был фанатиком идеи социализма и коммунизма. Ради нее он жил и работал, не жалея ни себя, ни других. О том, что у него не было коварных планов установить режим террора, а также о его намерениях осуществлять «многопартийность», а не диктатуру ВКП(б) или ОГПК, свидетельствует такой документ:

«Постановление Политбюро по вопросам ОГПУ

10 июля 1931 г.

1. Никого из коммунистов, работающих в органах ОГПУ или вне этих органов, как в центре, так и на местах, не арестовывать без ведома и согласия ЦК ВКП(б).

2. Никого из специалистов (инженерно-технический персонал, военные, агрономы, врачи и т.п.) не арестовывать без согласия соответствующего наркома, союзного или республиканского), в случае же разногласия вопрос переносить в ЦК ВКП(б).

3. Граждан, арестованных по обвинению в политическом преступлении, не держать без допроса более чем две недели и под следствием более чем три месяца, после чего дело должно быть ликвидировано либо передачей суду, либо самостоятельным решением Коллегии ОГПУ.

4. Все приговоры о высшей мере наказания, выносимые Коллегией ОГПУ, вносить на утверждение ЦК ВКП(б)».

Постановление призвано было ограничить репрессивные возможности ОГПУ и поставить эту организацию под контроль партии. А это свидетельствует о том, что ОГПУ стало превращаться в орган, в значительной мере не зависимый от партии и в чем-то даже конкурирующий с ней.

Учтем: слишком часто диктатура толпы, большинства или отдельных групп бывает во всех отношениях хуже, чем абсолютная власть монарха. Все зависит от качеств данной личности, от тех идеалов, на которые она ориентируется, и от того, чьи интересы

209

она защищает – отдельных групп, олигархов, партий или народных масс, всего общественного организма.

Формальным поводом для смены начальника штаба РККА (им был М.Н. Тухачевский) послужило заявление инспектора кавалерии С.М. Будённого, начальника снабжения РККА П.Е. Дыбенко и командующего войсками Белорусского округа А.И. Егорова на имя наркома К.Е. Ворошилова. Они писали: «Штаб РККА имеет внутри себя тенденцию, если не сказать хуже, целевую установку, заменить собою, или, вернее, взять в свои руки руководящую роль по всем вопросам строительства и оперативного руководства РККА». Предлагалось заменить начальника штаба лицом «с более высокими организаторскими способностями, а равно и с большим опытом боевой практической работы».

Пожелание, безусловно, оправданное. Однако оно никак не связано с предыдущим тезисом. (Тем более что в дальнейшем, благодаря усилиям Шапошникова, штаб РККА действительно взял в свои руки реорганизацию вооруженных сил и управления ими.) Главная причина смещения М.Н. Тухачевского видится в другом.

За рубежом ему стали уделять много внимания антисоветские деятели и журналисты. Французский публицист П. Фервак написал в 1927 году книгу с характерным заглавием: «Михаил Тухачевский – вождь Красной Армии» (она была издана в Париже годом позже). Согласно донесению агента ОГПУ, встречавшегося с руководителем РОВС (Российского общевойскового союза белогвардейцев) генералом А. Кутеповым в октябре 1926 года: «В отношении Красной Армии Кутепов интерес проявлял только в области настроений – преимущественно командного состава. Из отдельных лиц интересовался т. Ворошиловым, Тухачевским и крупными военспецами из числа бывших полковников, генералов. Особенный интерес проявлял почему-то к т. Тухачевскому».

Еще раньше на этого прославленного красного командира обратили внимание советские органы внутренних дел, имевшие задание «присматривать» за поведением крупных военачальников.

В декабре 1925 года поступило сообщение секретного сотрудника ОГПУ Овсянникова, где отмечалось: «В настоящее время среди кадрового офицерства и генералитета наиболее выявилось два течения: монархическое и бонапартистское, концентрация которого происходит вокруг М.Н. Тухачевского». В последующем году началось специальное агентурно-наблюдательное «дело Тухачевского». Михаил Николаевич сориентировался в считанные дни, быстро сумев заработать себе репутацию ярого антитроцкиста.

210

Судя по всему, Сталин симпатизировал Тухачевскому, поверив в его искреннюю поддержку генеральной линии партии.

Серьезный исследователь судеб советских военачальников того времени С.Т. Минаков в книге «Сталин и его маршал» выдвинул нетривиальную идею: руководство СССР через спецслужбы специально раздувало за рубежом версию о «наполеоновских» устремлениях Тухачевского, чтобы сдерживать активность белоэмигрантов, врагов СССР: «Им внушали надежду на скорый “бонапартистский переворот”, постоянно предлагая “ждать”. Белую эмиграцию, таким образом, стремились использовать и как средство сдерживающего воздействия на западные страны. Политический “фантом Тухачевского – Наполеона” оказался, особенно в 20-е годы, весьма эффективным, действенным средством закулисных действий советской внешней политики».

Трудно поверить в столь изощренно хитрую акцию. Пожалуй, она лишь вдохновила бы все зарубежные антисоветские силы. Вдобавок, дестабилизировала бы обстановку в верхних эшелонах советской власти, возбуждая взаимное недоверие, подозрительность, идейный разброд. А всего этого и так было с избытком. Руководителей РОВС не требовалось убеждать в «бонапартизме» Тухачевского. Еще в октябре 1923 года они получили от философа-эмиг-ранта и антисоветчика И.А. Ильина основанные на разных сведениях характеристики на деятелей Красной Армии. О Тухачевском там было сказано: он «очень честолюбив, фаталистичен, молчалив; кажется, не умен; может стать центром заговора; вряд ли справится».

Почему же тогда за рубежом так восхваляли подлинные и мнимые заслуги Михаила Николаевича на фронтах Гражданской войны, подчеркивали его авторитет в Красной Армии и властолюбие? Мне кажется, ответ прост: тем самым вбивался клин между группой авторитетных военачальников, поддерживающих Тухачевского, и сторонниками наркома Ворошилова, а также партийным руководством во главе со Сталиным. В 1926—1927 годах на Западе сложилось убеждение, что СССР находится в кризисе, в ВКП(б) усиливаются разброд и шатание, народ разуверился в большевиках, в армии господствуют антисталинские настроения. Казалось, еще немного, и произойдет государственный переворот. Его могли бы спровоцировать репрессии против Тухачевского и крупных военачальников.

Итак, в мае 1927 года Борис Михайлович Шапошников возглавил штаб РККА. Главнейшей задачей того периода стала реоргани-

211

зация армии, оснащение ее новой техникой, подготовка командиров и красноармейцев к новой войне, существенно отличающейся от гражданской. Но реализация этих задач зависела от развития всего народного хозяйства, и прежде всего тяжелой промышленности, от уровня образования населения в целом и научно-технических работников в частности. К тому же армию, рабочих и служащих требовалось кормить и одевать. А сельское хозяйство и легкая промышленность находились в плачевном состоянии.

Приступая к обязанностям начальника штаба РККА, Шапошников вынужден был учитывать сложившиеся обстоятельства. Не все из того, что требовала теория, он имел возможность осуществить. Тем не менее много с его приходом стало меняться. Как писал он в своем труде «Мозг армии»: «Смена начальника штаба являет собой эру в военной подготовке государства, так как хотя и не единичные личности творят историю, но все же своей деятельностью они оставляют след в последней, и было бы плохо, если бы каждый из них старался найти новые пути подготовки к войне, забывая пути, протоптанные его предшественником».

Прежде всего он стал наводить порядок в своем непосредственном окружении, создавая предельно работоспособную, отлаженную структуру, способную быть подлинным мозгом армии.

Как обычно, он воспитывал подчиненных собственным примером. Никогда не позволял себе даже малейшей бестактности по отношению к ним. Нередко предпочитал слушать доклады непосредственных исполнителей тех или иных документов, но непременно в присутствии их начальников. Он всегда был за полную ясность и открытость отношений всех сотрудников, призванных действовать как единый организм. Каждый руководитель нес ответственность за ошибки или недоработки своих сотрудников, не сваливая вину на других. Когда требовалось вынести взыскание, Борис Михайлович оставался корректным и не ущемлял чувство собственного достоинства своего подопечного.

Офицер по особым поручениям при штабе РККА В.Н. Ладухин (сотрудник Шапошникова в 1928—1931 годах) рассказал такой эпизод: Борис Михайлович имел обыкновение обсуждать с командирами частей и подразделений некоторые вопросы военной службы или положений новых уставов.

«Однажды к нему в кабинет должен был войти один из командиров батальона.

Краснея от волнения, он нервно одергивал гимнастерку, не зная, что ожидает его в кабинете “высокого начальника”.

212

И вдруг этот комбат увидел, как худощавый, сравнительно высокого роста, гладко причесанный на пробор, с бледноватым лицом “сам” начальник штаба РККА встает с кресла, выходит из-за стола и идет навстречу посетителю, вытянувшись выслушивает его рапорт, а затем радушно и с милой улыбкой любезно трясет его руку и просит “сделать милость” присаживаться.