Текст книги "Случайная мама"

Автор книги: Роуэн Коулман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

Белла, чья макушка едва доходила до столешницы, наблюдала, как Софи проявляет чудеса своего кулинарного искусства.

– Что это такое? – спросила она ее.

– Это – паштет из морепродуктов и куриное карри, – ответила Софи. – Ням-ням.

Белла только со страхом посмотрела на микроволновую печь. И оглядела узкую кухоньку, больше походившую на камбуз.

– А где вы едите? – Вопрос был вполне законным.

– Обычно на диване, – ответила Софи. – Нормально?

На лице Беллы отразилось сомнение.

– Для меня-то нормально, только…

– Ну и отлично, значит, решено.

И как раз в тот момент, когда запищала печка, из спальни послышался жуткий грохот вместе с визгом взбешенной кошки, за которым незамедлительно последовал рев обезумевшего ребенка. Софи с Беллой ринулись в спальню. Иззи лежала ничком на кровати Софи со старомодным зонтиком в руке, на ее ноге лежал пустой и, по счастью, легкий чемодан Софи.

– Киса! – рыдала Иззи, яростно тыча зонтиком в открытое окно. – Киса, вернись!

Софи выглянула в маленькое окно, которое всегда было открыто, чтобы Артемида могла уходить и возвращаться, когда ей вздумается. Должно быть, она удрала через балкончик на крышу нижнего этажа и в считанные минуты скрылась в наступившей темноте. Вряд ли она теперь скоро вернется, решила Софи, и ее кольнула жалось к беззащитному ошалевшему животному, хотя она не могла бы точно сказать, почему так переживает за Артемиду. Артемида – та еще хищница. Не поздоровится сегодня какому-нибудь несчастному грызуну.

Белла влезла на постель, столкнув чемодан с убитой горем Иззи. Чемодан с громким стуком свалился на пол. Она обняла Иззи и попыталась ее усадить. Белла целовала густые черные волосы сестренки, трижды изо всех сил хлопнув ее по спине.

– Вот так. Вот так. Вот так, – приговаривала она с каждым хлопком. Софи даже не знала, как ей поступить. Может, обнять Иззи и тоже похлопать ее по спине, но она не знала, как это – обнимать детей и, уж тем более, хлопать их по спине. Она предоставила это Белле, а сама присела на край кровати.

– Что случилось, Иззи? – спросила ее Софи.

– Киса застряла, я помогала кисе, как Боб-Строитель, когда он помог Сардинке, – рыдала Иззи. – Но она убежала! А я хотела ее обнять!

Софи догадалась, что Иззи удалось обнаружить Артемиду на шкафу. Она не смогла ее достать, поэтому залезла на кровать, взяв зонтик Софи с загнутой в виде крюка ручкой, и попыталась этим крюком подцепить кошку. Должно быть, бедная старушка Артемида была в ужасе. Но все же это доказывало, что разума у Иззи, по крайней мере, не меньше, чем у овчарки. Софи нерешительно протянула руку похлопала девочку по коленке.

– Не плачь, – сказала она. – Артемида вернется. Может, лучше не стоит обнимать ее, когда она вернется домой, хотя… она вообще не любит, когда ее обнимают.

– О’кей, – выговорила сквозь всхлипывания Иззи.

Софи так и не поняла, согласилась она с ней или нет. Микроволновая печь снова запищала.

– Чай готов! – весело проговорила она, и обе девочки заметно оживились. Наверное, они ужасно проголодались, бедняжки.

Софи усадила обеих на диван и дала каждой салфетку, чтобы они не извазюкались, и по ножу с вилкой. Потом просмотрела все свои пять каналов, подыскивая что-нибудь более-менее подходящее для детей, и остановила свой выбор на «Ричарде и Джуди».

– Ух ты, ножик, – сказала Иззи, внимательно разглядывая прибор, как будто он был смертельным оружием.

Пройдя на кухню, Софи выложила каждое из подогретых кушаний на отдельную тарелку. Немного подумав, она выложила паштет из морепродуктов на тайское зеленое карри и все перемешала, пока полученная масса не приобрела зеленоватый оттенок. Потом разделила ее на две части и половину отложила обратно на вторую тарелку. Чтобы девочки не спорили, кто что будет есть, подумала она, очень довольная собой. Ключ к умению решать проблему – решить проблему, пока ее еще нет.

Софи принесла тарелки в гостиную, где Иззи сосредоточенно резала ножом диванную обивку.

– Э-э-э. – Софи предельно внимательно следила за тем, чтобы не повысить голос. – Иззи, не делай этого, о’кей? – сказала она, думая про себя, понимает ли вообще Иззи, сколько стоит этот диван? Вряд ли.

– О’кей, – сказала Иззи, продолжая пилить обивку.

– Так, вот ваш чай. – Софи вручила девочкам по тарелке. – Приятного аппетита. Мне нужно кое-куда позвонить, вернусь через минутку, о’кей?

– О’кей! – ответила Иззи, оторвавшись от дивана и перенеся все свое внимание на еду.

Белла подозрительно разглядывала свою порцию, тыча вилкой.

– О’кей, – сказала она с гораздо меньшим энтузиазмом в голосе.

Софи взяла телефон к себе в спальню и позвонила сначала Кэлу.

– Как там у вас? – спросил он, не в состоянии скрыть насмешку.

– Отлично, правда, все отлично. – Интересно, подумала Софи, а на том конце провода ее голос прозвучал так же громко, как у нее в голове? И она постаралась сбавить громкость на пол-октавы. – Я дала им чай, потом они, наверное, отправятся спать, – уверенно сказала она.

– Что, в пять часов? – в голосе Кэла не было такой уверенности.

– Ну, и что с того, – сказала Софи, отметая в сторону всякие сомнения. – Контракты с банком прошли? – Кэл подтвердил, что да, прошли. Он обрисовал ей все остальные события дня и посвятил в подробности сенсации о том, как Лайза справилась со своими новыми обязанностями.

– Довольно неплохо, кстати, – сказал Кэл. – Весь день не плакала. Даже ни разу не всхлипнула. Ну, если не считать одного раза, хотя, знаешь, мне кажется, что твое отсутствие пошло ей на пользу. Меня она слишком боится.

Софи проигнорировала это замечание.

– Отлично. Слушай, я хочу, чтобы утром ты забежал ко мне. Принеси мой лэптоп, я не успела его захватить, когда уезжала. Принеси все нужные бумаги и наше расписание на неделю. Я хочу точно все распределить, кто и чем будет заниматься.

– Есть, сэр, – сказал Кэл. – Сверим часы?

Софи не стала смеяться. Она не любила, когда Кэл обращался к ней «сэр».

– Кто-нибудь еще звонил? – спросила она.

– Звонил Джейк, спрашивал, что про тебя известно. Попросил у меня твой домашний номер, но я сказал, что это против правил компании и все такое. Тогда он попросил мобильный, я сказал, что могу его дать, только если у него что-то срочное, и он ответил, что ему нужно поговорить с тобой насчет вечеринки. Я сказал, что попробую ему чем-нибудь помочь, а он признался, что просто хочет позвонить, чтобы узнать, как у тебя дела. Так что он совершенно точно на тебя запал несмотря на то, что ты стала матерью-одиночкой. Думаю, ты должна выйти за него замуж. Он – классный парень.

Софи издала истерический смешок.

– Слушай, Кэл, у меня и так голова кругом идет. Кэрри умерла, а ее дети сидят у меня в гостиной. Я не могу думать сейчас о всякой чепухе, так что, пожалуйста, пощади меня, не надо, хорошо?

Последовала небольшая пауза.

– Извини, Соф, – голос Кэла смягчился. – Ты же меня знаешь: чем запутанней и эмоциональней вопрос, тем больше из меня вылетает всяких глупостей. Слушай, если я смогу тебе хоть чем-нибудь помочь, обращайся, хорошо?

Софи улыбнулась.

– Знаю, – сказала она. – Ты – настоящий друг. Просто заскочи ко мне завтра или утром, или в обед, о’кей?

– Есть, сэр, – ответил Кэл, возвращаясь к своей привычной манере разговаривать. – Сию минуту, сэр! – И на этот раз Софи не стала возмущаться.

Она прислушалась, не доносятся ли из гостиной какие-нибудь тревожные звуки. В западной части квартиры все было тихо, если не считать еле слышного лейтмотива из «Ричарда и Джуди». Она набрала номер своей матери. Как всегда, послышалось сначала два гудка, потом – собачий лай и тявканье. Ее мать, слегка туговатая на ухо, научила своего датского дога Скуби снимать трубку, когда звонил телефон. К сожалению, она не научила его принимать сообщения и, что самое главное, подходить к ней и сообщать, что на том конце провода ее кто-то дожидается.

– Мам! – крикнула Софи в трубку. – Мам! Мам! Мам! – Это было что-то вроде лотереи: сообразит ли ее мать или нет, что кто-то звонит. Но чем дольше Софи кричала, тем громче лаяли собаки, значит, ее мать, скорее всего, придет посмотреть, почему они разлаялись, и дело все-таки завершится разговором.

Наконец послышался стук и голос матери, увещевающей собак.

– Успокойтесь, пусики, успокойтесь! Алло? – По телефону у нее всегда был такой удивленный голос, как будто она каждый раз забывала, что это средство связи уже давным-давно изобрели.

– Мам, это я, – сказала Софи.

– Привет, дорогая. – Голос матери потеплел. – Как же я рада, что ты позвонила. У нас столько всего нового. Фелисити снова пришлось водить к ветеринару, у нее опять расстройство желудка, уж и не знаю, что там случилось, но она все время пукала…

– Мам! – Софи наконец удалось оборвать бесконечный поток «собачьих» новостей. – Послушай, я очень сильно извиняюсь, но это у меня новости. – И она рассказала ей про Кэрри и детей.

– О господи, – произнесла ее мать после длинной паузы. – Какой ужас. Какой ужас.

Софи в очередной раз поддакнула: да, ужас, она это знает, хотя ее и грызла тайная мысль, что для матери это ужасно по совсем другим причинам.

– Дело в том, мам, что я даже не знаю, что мне делать, вот я и подумала, может, ты зайдешь ко мне? Что-нибудь посоветуешь. Ну, пожалуйста, мама.

Как и предвидела Софи, ее мать замешкалась.

– Сегодня, дорогая? – неуверенно спросила она.

– Это очень срочно. – Софи была разочарована неохотным тоном матери, хоть и знала, что оторвать ее от собак было практически невозможно, особенно в последние годы. Но все-таки Софи решила, что, учитывая сложившиеся обстоятельства, мать это сделает.

– Мама, пожалуйста, – сказала Софи, которой претило просить о чем-то дважды. – Ты нужна мне.

– Ну хорошо. Но только ненадолго. Мици беременна, может родить в любую минуту.

Софи попрощалась и посмотрелась в зеркало на туалетном столике. Выглядела она так же, как и всегда. Опрятной и деловитой. Спокойной и уверенной. Тогда почему у нее такое чувство, будто ее внезапно отправили в горячую точку и она оказалась затянутой в кровавый хаос. Но она понятия не имеет, как ей быть, потому что не знает никаких основ военного дела? Она заставила себя сделать глубокий вдох. В конце концов, управлять детьми – не сложнее, чем управлять каким-нибудь проектом. Просто нужно иметь обширные знания, трезвый ум и обладать умением блестяще вести переговоры. Плюс двадцать четыре таблетки диазепама да большая бутылка виски. Софи улыбнулась своему отражению в зеркале. Все не так уж и плохо. Пока.

– Это всего на две недели, – сказала она самой себе. – Ты справишься.

Дверь в спальню со скрипом отворилась, и показалась челка Беллы.

– Э-э, тетя Софи, – зловеще объявила она, – думаю, вам лучше пойти и самой посмотреть.

Софи инстинктивно напряглась, идя вслед за Беллой через коридор в гостиную и воображая себе самое ужасное. Но даже ее воображения на это не хватило.

– Мой диван! – закричала Софи, не обратив никакого внимания на ребенка, который с ног до головы был заляпан тайским карри под паштетом из морепродуктов. – О господи! Мой диван! Мой… диван.

Половина ее кремового кожаного дивана была теперь зеленоватого цвета, как и обе подушки из искусственного меха, чей некогда мягкий длинный ворс торчал теперь, как перья «ирокеза» у панка.

Иззи улыбалась во весь рот.

– Чай – бяка, – объяснила она. – И я разрисовала им диван! – Иззи, очевидно, решила, что ее художества нисколько не расстроят, а, напротив, порадуют Софи. – А мороженое будет? – спросила она.

Софи еле сдерживала слезы. Она мысленно перебирала все юридические и моральные препятствия, не позволяющие ей тут же, немедленно выбросить ребенка в окно, пока не убедилась, что ей удалось не раскричаться. Она сделала глубокий вдох и на всякий случай досчитала от десяти до одного.

– Что ты сделала с моим диваном? – спросила Софи гораздо спокойнее, чем ей самой казалось. – Зачем ты… погубила мой диван? – Она повернулась к Белле. – Ты что, не могла ее остановить? Не могла подойти и позвать меня? Ты же старшая.

– Мне всего шесть с половиной, – раздраженно ответила Белла. – И потом, вы говорили по телефону, и вы же сами сказали, что все «нормально» насчет дивана, и потом, я же не могла знать, что она натворит, правильно? Я только вышла на кухню за водой, а когда вернулась, она уже весь его измазала и… – Белла замолчала, и Софи перепугалась, что она довела девочку до слез. Но, когда она снова посмотрела на Софи, ее глаза были сухими.

– И вообще, – сказала Белла, глядя на Софи с откровенным обвинением, – за Иззи должны следить взрослые.

– Хорошо, я допускаю, что это не твоя вина, – сказала Софи. Она посмотрела на Иззи, сузив глаза, и сказала то, что частенько говаривала ей в детстве мать. – Что вы скажете в свое оправдание, юная леди?

Малышка захихикала, закрыв рот ладошками.

– Ой, – сказала она. – Я сделала пи-пи в трусики! – Ребенок снова захихикал и показал на струйку, которая потекла по дивану, закапав на коврик из овечьей шерсти. Софи хотелось броситься на свой диван и разрыдаться, заодно оплакав и свой коврик. Ей также отчаянно хотелось оплакать и свои подушки из искусственного меха, но так нельзя, сказала она самой себе. Она не может оплакивать свои коврики, подушки и диваны, когда обе девочки, по крайней мере пока, не проронили ни слезинки из-за своей матери. И потом, дети важнее, чем диваны и подушки. Наверное.

О’кей, значит, она неверно оценила ситуацию. И Софи тут же решила про себя, что умственные способности Иззи ничем не отличаются от умственных способностей психически ненормального кокер-спаниеля. Она здесь – единственный взрослый человек, поэтому должна взять на себя ответственность за все происшедшее и вынести удар.

Иззи, заляпанная едой и в мокрых трусиках, просто сияла от счастья, значит, она может подождать. А вот диван ждать не может.

Софи осторожно подняла Иззи с дивана, держа ее на вытянутых руках. Это оказалось труднее, чем она думала. Иззи была довольно тяжелой и очень боялась щекотки. И стала хихикать и пинаться, отчего на юбку Софи, которую она только что забрала из химчистки, полетела струя липкой жижи. Софи стиснула зубы, молча возблагодарив бога за то, что сняла свои новые сапожки и закрыла их от греха подальше в шкафу.

– Я только на минутку оставлю тебя на кухне, Иззи, – сказала ей Софи. – Пока не приберусь здесь, о’кей?

– О’кей! – сказала Иззи.

Софи это не разубедило. Она опустила девочку на пол возле окна, оглядев еще раз кухню на предмет возможных разрушений. Никаких острых предметов, никаких токсичных веществ или спичек в поле зрения не наблюдалось. Все должно быть хорошо.

– Давайте поиграем в статуи. Ты должна будешь стоять очень спокойно, без движения так долго, как только сможешь. О’кей?

Иззи кивнула.

Через двадцать минут, съев два батончика «Баунти» и изведя три таза теплой мыльной воды, Софи с Беллой довольно неплохо отмыли диван. Софи подозревала, что подушки испорчены безнадежно, поэтому их с сожалением бросила в большой мешок для мусора.

– Слава богу, – искренне сказала Софи Белле, – что «Маркс и Спенсер» не используют искусственных красителей.

– Слава богу, – согласилась Белла.

Софи заметила, что она так и не притронулась к своему ужину, хоть он по-прежнему лежал на тарелке. Теперь, когда у Софи наконец-то появилось время на раздумья, она поняла, что это действительно похоже на продукты распада, которые могли бы выйти из собак ее матери.

– Тебе тоже не понравилось, да? – спросила она.

– Это было просто отвратительно. – И Белла сморщила носик.

Софи сдержала улыбку. Для маленького ребенка у Беллы довольно большой запас слов.

– Извини, Белла, – сказала она. – Просто я в этом деле – совершенный новичок. Ничего у меня не получается, да?

– Да, но вы хотя бы стараетесь.

Софи нашла в себе силы подняться и протянуть руку Белле, чтобы помочь ей встать.

– Тетя Софи? – сказала Белла, не выпуская пальцев Софи. – Я люблю бабушку и все такое, но я рада, что мы останемся у вас.

Софи почувствовала, что улыбается и ее уверенность в себе крепнет.

– В самом деле? – спросила она, решив забросить удочку подальше. – А почему?

Белла пожала плечами.

– У бабушки нет телека.

Софи кивнула, мельком бросив взгляд на экран, где шли конечные титры из «Ричарда и Джуди».

– Что ж, довольно честный ответ, – сказал она. – Ну что, пойдем мыть твою сестру?

– Да, пока она не сожрала кошачий корм, – сказала Белла.

Софи рассмеялась.

– Ты ведь шутишь?

Но Белла не шутила.

Софи дала матери чашку чая, одарив ее самым негодующим из своих взглядов. Айрис была обижена.

– Я пришла сразу же, как только смогла, дорогая, – сказала она.

– Мам, уже без двадцати десять! Я рассчитывала, что ты придешь еще до того, как они улягутся спать. Тогда твоя помощь была мне гораздо нужнее.

Но Айрис упорно не воспринимала любые обвинения Софи.

Почти сразу же после того как Софи обнаружила Иззи за поеданием «Китикета», она сделала для себя важное открытие: если трехлетняя девочка решила что-то сделать, она это сделает.

В данном случае Иззи наотрез отказалась снять свое платьице феи даже ради того, чтобы искупаться. А выкупать ее было крайне необходимо. Сначала Софи пыталась прибегнуть к логике и здравому смыслу, пытаясь убедить ребенка снять платье. Когда же вопли Иззи возросли до частоты, грозящей порвать барабанные перепонки, и Софи испробовала весь свой запас уговоров, она в отчаянии обратилась к Белле.

– Что делать? – спросила она Беллу, которая наблюдала за ними с холодным любопытством, прикрыв уши ладонями.

– Пусть купается в платье, – небрежно сказала девочка. Простое, блестящее и эффективное решение.

Через несколько минут Софи удалось отмыть ребенка вместе с платьем в своей ванне, в которую она набухала щедрую порцию пены «Шанель № 5», пытаясь заглушить запах, слишком резкий, чтобы осквернять ее святая святых.

– Она любит все делать по-своему, – заметила Белла, сидевшая на унитазе.

– Я не разрешу ей делать все по-своему, – решительно ответила Софи. – Я многое могу.

– Я пришла бы пораньше, Софи, – говорила ей теперь мать, – просто у Царя Эдипа начался один из его заскоков, поэтому мне пришлось остаться с ним, пока он не успокоился. Мне совсем не хочется выслушивать очередные соседские жалобы.

Софи покачала головой.

– Мам, тебе лучше переехать. Продать свой дом и переехать за город. На эти деньги можно будет купить что-нибудь гораздо больше, и будет уже неважно, что у тебя – собачья версия семейства фон Траппа.

Айрис фыркнула.

– Я никого там не буду знать.

– Здесь ты тоже больше никого не знаешь, – напомнила ей Софи. – Никто ведь не желает приходить к тебе в гости: все боятся заразиться бешенством.

Айрис вздохнула.

– В любом случае, мне хотелось бы жить рядом с тобой, – тоскливо проговорила она. Софи скрыла свое удивление. Ее мать настолько обожала своих собак, что Софи время от времени забывала, что она, по всей видимости, должна также любить и свою дочь.

– Ну, и что ты скажешь по поводу кошачьего корма? – спросила Софи, решив сменить тему, пока они не втянулись в очередной долгий, нудный и никчемный разговор, неизменно заканчивавшийся слезами, о том, какой должна быть хорошая дочь.

Ее мать с минуту обдумывала вопрос.

– Думаю, все будет в порядке, – сказал она. – В «Экспресс» на прошлой неделе была напечатана статья об одной пожилой леди, которая не могла оплатить свои счета за газ. Бедная старушка питалась кошачьим кормом, хотя, когда к ней вломились соседи, они нашли у нее под кроватью несколько тысяч фунтов наличными.

– А почему к ней вломились соседи? – спросила Софи.

– Потому что она умерла, дорогая, – ответила мать, как будто Софи задала глупый вопрос.

– Умерла! – Софи тут же запаниковала, лихорадочно соображая, какой должна быть высшая мера за непредумышленное убийство.

– Ох, да нет же, – быстро сказала Айрис. – Она умерла не от кошачьего корма, а от гипотермии. Она ведь осталась одна на всем белом свете, ее дети бросили ее.

– Слава богу, – облегченно сказала Софи. Мать приподняла брови. – Ты поняла, о чем я. – Софи вздохнула, поджав под себя ноги. И наморщила нос. Диван все еще источал настойчивый запах пряностей. – Дело в том, мам, что я понятия не имею, что мне делать. Я знаю, что они проживут у меня всего одну неделю или две, но на данный момент этот срок кажется мне бесконечным. От меня совершенно никакого толку.

Ее мать полезла в сумку и извлекла из нее книгу. И подпихнула Софи, которая рассчитывала увидеть пособие по воспитанию детей. Как она могла так заблуждаться?

– «Полный курс дрессировки и приручения собак доктора Робертса»? – прочитала Софи заголовок, не веря своим глазам. – Мама! Это дети, человеческие существа, по крайней мере, так мне было сказано! Чем это, – она помахала книжкой, – сможет мне помочь?

Мать поджала губы.

– Ты, конечно, удивишься. Но все построено на более-менее одинаковых принципах. Сидеть, стоять, ко мне и т. д. Дрессировка в домашних условиях. Собачья психология. По-моему, это может творить настоящие чудеса. Жаль, что я всего этого не знала, когда ты жила со мной. В этом и заключается проблема всех любителей кошек вроде тебя. Отсутствие воображения.

Софи с отвращением бросила книгу на пол.

– Мама, ты же должна знать хоть что-то о том, как присматривать за детьми. Ты же все-таки вырастила меня, если можно так сказать.

Айрис кивнула, слегка смутившись.

– Знаю, милая, знаю, просто… ну, понимаешь, я забыла, как это делается. Единственное, что я помню, – ощущение того, что постоянно делаешь что-то не так. Хотя, как мне кажется, я более-менее справилась, достаточно только взглянуть на тебя. Успешная, независимая. Мужа, правда, нет до сих пор, но это придет…

Софи отхлебнула чаю, чувствуя, как по гортани растеклось тепло.

– Я не хочу замуж, мама. Не хочу, – раздраженно сказала она. – Это совсем другое дело. – Мать скептически посмотрела на нее. И Софи подумала о Джейке. – Даже если бы и хотела, я все равно ни за что не разберусь, хотят ли жениться на мне.

– Ну, это же так просто, дорогая, – фыркнула Айрис, решив, что Софи шутит. – Самое трудное – определиться, что делать с мужем уже после того, как он им станет. Только и всего.

– У вас с папой никогда не было никаких проблем, – сказала Софи.

– Да, конечно. – Айрис нежно улыбнулась. – У нас с твоим отцом была невероятная сексуальная совместимость. Ты просто представить не можешь, как я соскучилась…

– Мам!

– Я просто хочу сказать, что у женщины есть определенные потребности, уж я-то знаю, ведь после того, как твой отец умер…

– Мама! – зашипела Софи на мать, боясь повысить голос. – Я не собираюсь обсуждать с тобой эти «потребности» – мои, твои или чьи-либо еще, о’кей? Я хочу, чтобы ты помогла мне с детьми!

Айрис пожала плечами.

– Алекс был таким милым молодым человеком, – сказала она, намеренно игнорируя попытки свой дочери замять этот разговор. – Он был в тебя по-настоящему влюблен, а мне дарил такие красивые цветы.

У Софи все сжалось внутри от возбуждения и отчаяния. Она тысячу раз говорила матери, что с Алексом все кончено.

Алекс под конец заявил, что устал от нее. Устал от невероятных усилий, затрачиваемых на то, чтобы хотя бы на несколько минут оторвать ее от работы, чтобы побыть с ней. Он сказал, что превзошел самого себя, пытаясь добиться ее внимания, но все оказалось напрасно. И попытался испробовать последний отчаянный способ добиться-таки ее внимания.

Он предложил ей выйти за него замуж.

Софи медлила с ответом. Это затянулось не на несколько минут и дней, а почти на три недели. И она нисколько не колебалась, когда он ушел от нее в тот вечер, оставив на кофейном столике коробочку с кольцом. Это был последний раз, когда они виделись с глазу на глаз. Она просто не знала, что сказать, поэтому промолчала.

Наконец Алекс прислал ей письмо по электронной почте, объяснив, что принимает ее молчание за отказ, если только она не хочет его разубедить. На это Софи тоже ничего не ответила, просто отослала к нему Кэла с кольцом, даже не приложив к нему записки. Она упустила самый серьезный, и, вероятно, самый важный роман своей жизни только потому, что не знала, как ей быть. Нет, она не упустила Алекса. Она его попросту вычеркнула из своей жизни. Это было не просто беспечностью.

Все ее друзья и даже Кэл уверяли, что она сошла с ума, позволив Алексу уйти. А она отвечала, что не могла удержать его, потому что не была точно уверена, хочет ли этого он.

Хотя иногда она по нему скучала. Не то, чтобы именно по нему, а по тому теплу, которое хранило по утрам его место в постели. Софи встряхнула головой. Матери снова удалось ее расстроить.

– Мы можем хотя бы на одну минуту остановиться на более насущной проблеме? – Айрис непонимающе посмотрела на дочь. – На детях! – напомнила ей Софи.

– Извини, но я не знаток воспитания детей, – ответила Айрис слегка резковатым тоном, от которого у Софи зазвенело в ушах. – Мне кажется, нужно просто прислушиваться к своим инстинктам. Включи свою интуицию и тогда не ошибешься.

– В этом-то и вся проблема, – мрачно ответила Софи, жалея о том, что выкурила все свои пять оставшихся сигарет сразу же после того, как девочки легли спать.

– В чем, дорогая? – спросила мать. Софи непонимающе взглянула на нее. – В чем проблема?

– Просто у большинства женщин врожденная интуиция, я правильно понимаю? – сказала Софи. – Дайте им ребенка, и они немедленно сообразят, как с ним поступить, по крайней мере, нас постоянно в этом уверяют. А мне вот, видимо, этот самый ген не передался… у меня вообще нет никакой интуиции, мама. Откуда мне знать, как лучше поступить, когда у меня на руках нет фактов? Вся эта интуиция – полнейшая чепуха, как рефлексология или та же астрология.

Айрис улыбнулась.

– Кстати, звезды сказали, что тебя ждет серьезный поворот в судьбе, – сказала она.

– В самом деле? – Софи тут же заинтересовалась, пока до нее не дошло, что мать просто ее проверяет. – В любом случае, я не верю ни в какую интуицию. По-моему, это просто миф.

– Неправда, – возразила Айрис.

– Вот ты говоришь так, но откуда тебе знать? – упрямо сказала Софи.

– Просто знаю, так же как знаю, что и у тебя тоже есть интуиция, Софи, – сказала Айрис, задумавшись ненадолго, как бы объяснить это своей обидчивой дочери, чтобы ненароком ее не задеть. – Иногда мне кажется, что ты просто забываешь о самой себе с этой своей работой. Ты постоянно к чему-то стремишься, но вот мне интересно, ты сама-то хоть знаешь, зачем?

Софи закатила глаза.

– Мама, сейчас все по-другому. Я знаю, чего хочу от этой жизни. Я хочу как можно выше подняться. Для счастья и самореализации мне не нужен ни муж, ни дети. Я хочу быть успешной.

– Но для чего? – спросила ее мать, сделав ударение на последнем слове. Софи смотрела на нее и думала, почему Айрис никогда ее не понимала, несмотря на то что говорят они вроде бы на одном языке.

– Хочу полностью реализовать себя, – ответила Софи, удрученная тем, что их разговор каким-то непостижимым образом в очередной раз закончился на излюбленной теме ее матери: в чем неправа Софи.

– В любом случае, речь не обо мне, – раздраженно сказала она. – Речь о том, что делать сейчас и в последующие две недели. Мне нужно продумать какую-то стратегию, и я решила, что ты сможешь мне помочь. Ну как я могла так заблуждаться?

Лицо Айрис омрачилось, и она уставилась в свою чашку, а Софи тут же пожалела о сказанном.

– Я не хочу сказать, что ты – плохая мама, ты замечательная мама, ты – моя мама, и я люблю тебя, но ты ведь всегда была немножко нестандартной, правда ведь? Правда?

Мать пожала плечами.

– Возможно, – ответила она. – Это же были семидесятые годы, дорогая. Все отличалось нестандартностью.

– Знаю, я просто хочу сказать, что мне все это недоступно. Ну нет у меня ничего такого, что, по идее, принято питать по отношению к детям. Да я Артемиду понимаю лучше, чем детей, а Артемиду понять не так-то просто. У нее свои прибабахи.

Айрис допила чай и поставила чашку на кофейный столик.

– Вряд ли от тебя ждут, что ты сразу же станешь первоклассной няней, учитывая все обстоятельства, Софи. Не сомневаюсь, что Кэрри была бы того же мнения. Насколько я помню Кэрри, она приняла бы все за забавную шутку.

Софи почувствовала, как ее рот расползается в улыбке. Это правда, Кэрри действительно похохотала бы от души над событиями сегодняшнего вечера.

– Я не сомневаюсь, что такая способная девочка, как ты, рано или поздно дойдет до всего сама, – уверила ее Айрис.

– Поздно – может быть, – признала Софи. – Но не за две недели, это точно.

Глава пятая

– Тетя Софи! – Софи неохотно разлепила один глаз и посмотрела на Иззи. У нее было такое чувство, будто она проспала не более сорока семи минут. – Псссссс, тетя Софи, – изо всех сил шептала Иззи. – Просыпайтесь, просыпайтесь. Я хочу завтракать. Хочу «Чириос», и «Шреддис», и «Криспис», и «Коко попс», и молоко! – Глаза Иззи были широко распахнуты в предвкушении изобилия вкуснейших хлопьев. Не повезло ей, бедняжке. Софи никогда не завтракала. Хлеба у нее тоже не осталось. Вчера, понимая, что нужно хоть чем-то накормить детей, Софи наделала горы тостов, которые они съели, сидя на кухонном полу.

Софи потерла глаза, поднимаясь, и посмотрела на часы. Еще и шести нет. Получается, она действительно проспала ровно сорок семь минут.

Мать ушла в начале двенадцатого. Софи еще долго сидела в раздумье на краешке дивана. Вдруг она услышала громкое гудение. Решила, что окончание дня блистательно ознаменовалось появлением гигантских ос-убийц. Оказалось, что это вибрирует ее мобильный телефон, лежащий на кофейном столике. Ей никто никогда не звонил на него после работы. И это назойливое бренчание по светло-пепельной столешнице сильно ее встревожило. Софи взяла телефон и посмотрела на дисплей: номер не определен. Она не могла не ответить, поэтому нажала на кнопку.

– Алло? – неуверенно сказала она.

– Софи? – Это был голос Джейка Флинна. Софи посмотрела на часы. – Джейк? В такой час?

– Слушай, я знаю, что уже очень поздно, я весь вечер думал, стоит звонить или нет, – торопливо объяснял Джейк. – Просто хотел узнать, как ты. Я уж было решил не звонить, но потом подумал, что я бы на твоем месте переживал всю ночь. – Он помолчал. – Если хочешь, я сейчас положу трубку, но я просто подумал, что тебе необходимо с кем-то поговорить.

Софи замешкалась.

– Э-э-э… нет, спасибо, что позвонил. Это… очень мило с твоей стороны, – сказала она. Ей прекрасно известно, что столь поздние звонки – верный признак того, что Джейку она интересна не только как партнер по бизнесу. Утром она позвонит Кэлу, чтобы он подтвердил ее подозрения.

А вдруг она ему действительно нравится? Наслаждаться его внешностью и помнить при этом, что он самый крупный ее клиент – это одно. Но когда мужчина звонит тебе поздно ночью, чтобы узнать, как у тебя дела, это совсем другое. И если она ему действительно так сильно нравится, то, что это означает? Как ей теперь к нему относиться – к реальному человеку из плоти и крови, который пожелает общаться с ней?