Текст книги "Случайная мама"

Автор книги: Роуэн Коулман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Annotation

Софи Миллс прекрасно организовывает праздники и ждет повышения по службе. Она обожает туфли и красивую одежду, но пока еще не встретила своего единственного мужчину. Работа для нее превыше всего. Но в один прекрасный день, между переговорами с банкирами и утверждением бизнес-плана, Софи получает известие, что ее самая близкая подруга Кэрри погибла в автокатастрофе, а последней волей покойной было то, чтобы Софи стала опекуном ее двух маленьких дочерей…

Роуэн Коулман

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая

Глава тринадцатая

Глава четырнадцатая

Глава пятнадцатая

Глава шестнадцатая

Глава семнадцатая

Глава восемнадцатая

Глава девятнадцатая

Глава двадцатая

Глава двадцать первая

Глава двадцать вторая

Глава двадцать третья

Глава двадцать четвертая

Глава двадцать пятая

Глава двадцать шестая

Глава двадцать седьмая

Глава двадцать восьмая

Глава двадцать девятая

notes

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

Роуэн Коулман

Случайная мама

Посвящается Майку

1971–2005

Глава первая

Софи обдумывала вопрос, которым ее только что озадачил Джейк Флинн.

Вопрос был не такой уж и сложный. Чтобы понять его, вовсе не требовалось иметь научную степень или обладать углубленными знаниями семантики. Нет, для этого он был слишком заковыристым. Джейк Флинн только что пригласил ее на ленч. Вопрос заключался в том, какой это будет ленч?

Джейк на другом конце провода дожидался ответа, Софи сидела, откинувшись на спинку офисного кресла. Она развернула его так, чтобы видеть из окна своего кабинета простирающуюся внизу Плазу, и смотрела, как мечется по почти пустынной площади разноцветный мусор, разносимый порывами ветра. Одна из главных жизненных трудностей Софи заключалась в том, что она никогда не могла точно понять, нравится она мужчине или нет. Это была именно трудность, а не проблема, потому что она ни за что не соглашалась с тем, что у нее есть какие-то проблемы, несмотря на постоянные заверения своего персонального ассистента Кэла. Остальные женщины и большинство ее подруг – ну хорошо, все ее подруги – казалось, обладали некой интуицией, которая включалась минимум на месяц раньше, чем интуиция Софи. Все ее подруги частенько планировали небольшие романчики и долговечные браки, едва лишь перекинувшись с кем-то взглядами в ночном клубе. Софи же настолько боялась ошибиться, что дожидалась как минимум доставки букетов к своему столу и приглашения на романтический отдых в Венецию в знак того, что она действительно интересна мужчине. За последние десять лет на такое отважился лишь один мужчина – Алекс, бывший бойфренд Софи, поэтому ее опыт отношений с противоположным полом сводился к нему да к горстке «перспективных» женихов, которых подсовывали ей друзья и коллеги.

Причиной замешательства Софи в связи с приглашением Джейка Флинна на ленч стало то, что он был ее клиентом, последним и самым серьезным клиентом за предшествующие несколько недель. Именно он, по ее расчетам, помог бы ей ухватиться за ниточку, выводящую ее на столь желанное повышение, из-за которого происходят ожесточенные бои в офисе. Ее начальница Джиллиан просто обалдеет, когда Софи положит ей на стол весьма выгодные долгосрочные контракты, которые планировала заключить с «Мэдисон Корпорейшн», представляемой Джейком. После их первой встречи, состоявшейся почти три месяца назад, Кэл заявил, что Джейк на нее запал.

– Неправда, – возразила тогда Софи. – Просто он дружелюбный парень, к тому же американец. А американцы вообще довольно общительны.

– Не настолько уж они и дружелюбны, – парировал Кэл. – Особенно когда боятся, что их могут засудить.

Софи тогда посмотрела на него одним из своих особенных взглядов, заставляющих заткнуться, и сказала, что самое главное – это убедить Джейка Флинна, что «МакКарти Хьюз» – лучшая компания по устройству корпоративных встреч для проведения первого мероприятия его организации в Великобритании. А также наглядно доказать ему, что она, Софи Миллс, со своими идеями, планами и правильно рассчитанными скромными расходами скрутит всех конкурентов в бараний рог, как сказала бы ее мать. И Софи победила.

– Мне еще никогда не приходилось встречать такого серьезного организатора вечеринок, как вы, – сказал ей Джейк по окончании их первой встречи. – Вы вполне могли бы быть генералом и командовать армией!

Софи вежливо посмеялась, пожала ему руку (думая про себя, не связано ли это замечание с тем, что накануне вечером она забыла сделать эпиляцию, чтобы убрать свои «усы» над верхней губой) и проводила до лифта.

– Это и был флирт, – сообщил ей Кэл, как только она вновь села за рабочий стол.

– Кэл, – сказала Софи предупреждающим тоном, – он не флиртовал, но, даже если бы он флиртовал, я не стала бы с ним встречаться, потому что он – мой клиент.

– Ты же не адвокат, а всего лишь организатор вечеринок, – сказал Кэл. – Сомневаюсь, что это против правил.

– Это против моих правил, – заметила Софи.

– Все против твоих правил, – не остался в долгу Кэл.

И раз уж Софи была так безнадежна в умении определять, нравится ли она мужчине или нет, то, как правило, предпочитала просто об этом не думать. Но теперь она уже не могла не поразмышлять о том, ошибался Кэл насчет Джейка или все же был прав. Это было похоже на неразгаданное слово в кроссворде.

Она не могла мысленно не задержаться на том, что Джейк Флинн очень красив по-настоящему мужской красотой – квадратная челюсть и т. д. К тому же ужасно вежлив, и дыхание у него, как заметила Софи, свежее. Было бы, конечно, катастрофой спутать хорошие манеры и уход за зубами с привлекательностью – Софи никогда бы себе этого не простила. Но все-таки связь с Джейком была недопустимой, чем он и вызывал в ней еще больший интерес. Софи не та женщина, которая, наплевав на всякую осторожность, заводит неблагоразумные романы и отдается им со всем безрассудством и самозабвением. Она не позволяла своим чувствам вырываться из-под контроля. Так было значительно безопаснее и экономило кучу времени.

Прошло уже добрых пять секунд с того момента, как Джейк пригласил ее на ленч. За это время Софи провела мгновенную ревизию имеющихся у нее в наличии фактов.

План вечеринки был уже составлен, день назначен, все необходимые приготовления закончены. Джейку Флинну больше совершенно незачем звонить Софи или встречаться с ней, разве что только непосредственно перед самой вечеринкой, до которой еще почти целый месяц. И все-таки Софи никак не могла понять, что Джейк подразумевает под «ленчем», хотя в миг нашедшего на нее озарения осознала, что собирается ответить «да» – все-таки он один из самых серьезных клиентов.

– Извините, Джейк, – сказала Софи, ловко скрывая причину возникшей паузы. – Просто я просматривала свое расписание, на двенадцать у меня ничего не назначено, так что… Хотя, подождите, что это? – В клетку напротив 12 часов были вписаны красными чернилами инициалы ТЭ. Это не мог сделать Кэл, потому что он слишком аккуратный, чтобы марать расписание такими неразборчивыми каракулями. Значит, это Лайза, ее помощница-стажерка. Софи вздохнула. Просто две буквы – ТЭ – нацарапанные круглым девчоночьим почерком. Сколько раз можно говорить Лайзе: пусть просит Кэла, чтобы тот вносил в расписание новые записи. Но Лайза боялась Кэла, и, хотя она тоже была персональным ассистентом Софи, скорее выцарапала бы себе глаза ржавыми гвоздями, чем попросила бы его о какой-нибудь услуге.

– Что ж, что бы это ни было, это можно перенести, – сказала Софи, осознав, что поддалась прихоти вопреки своим принципам, за секунду до того, как у нее внутри все сжалось от тревожного предчувствия. Вряд ли это так уж важно, убеждала она себя.

– Великолепно! – выдохнул Джейк. – О’кей, значит, в двенадцать я заберу вас, идет?

– Ну, не стоит так беспокоиться, Джейк… – начала Софи, на долю секунды задумавшись относительно расплывчатого характера предстоящей встречи. – Но если хотите, то пожалуйста, – неловко закончила она.

– Хочу, – засмеялся Джейк. – Увидимся в двенадцать.

– Супер, – сказала Софи.

Джейк отключился.

Софи разглядывала трубку, решив, что сейчас не время думать о том, что у нее уже больше года не было секса, и переживать из-за того, что, если она снова окажется с кем-то в постели, это будет катастрофой.

Посмотрев на часы, она увидела, что до следующей встречи с немецкими банкирами осталось пять минут, мельком взглянула на заостренные носы своих новеньких сапожек из розовой замши и улыбнулась. Сегодня утром она приступила к делам на добрых десять минут позже, так как, чтобы не испортить замшу, ей пришлось быть предельно внимательной, пока она пробиралась между лужами и остатками грязного первого снега, который выпал ночью. Да еще эти каблуки. Конечно, бежать вниз по сырому людному эскалатору на высоких каблуках было непросто и, наверное, опасно, но, по очереди подняв сначала правую, потому левую ступню, Софи поняла, что оно того стоило. Конечно, можно было бы положить новые сапожки в пакет, а на работу прийти в кроссовках и переобуться сразу же, как только сядет за стол, но у нее не было кроссовок, и вообще, так поступают только трусихи. Кроме того, Софи понимала: лучшее, что можно сделать с этими сапожками, – носить их несмотря ни на что. Может, Софи и не была самой известной авантюристкой или самым спонтанным человеком в мире, но в том, что касалось ее обуви – всех сорока восьми пар – она была закоренелым маньяком.

Кэл однажды заявил, что ее страсть к обуви является свидетельством раздирающей ее борьбы: скрытая в ней дива пытается высвободиться из уз внешней пуританской оболочки с подавленным сексуальным началом.

Софи заметила тогда, что она частенько носила юбки выше колен, так что она – не пуританка, и ее сексуальность вовсе не подавлена. Кэл насмешливо фыркнул, сказав, что, если бы существовал отдельный клозет для натуралов, то она сидела бы в нем. И добавил, что она носит безвкусные туфли, чтобы как-то замаскировать свою абсолютную асексуальность. Софи ответила, что он сильно ошибается. Это – всего лишь туфли. Туфли, сапожки, шлепанцы и лодочки. Она любила обувь самых разных цветов, размеров и фасонов. Когда Софи видела в журналах «Вог» или «Гламур» какую-нибудь новую пару, то все ее существо начинало бурно реагировать. Ее буквально выворачивало наизнанку от желания иметь такую пару до тех пор, пока в руке не оказывался дорогой пакет из вощеной бумаги именно с этими туфлями, надежно уложенными в коробку. Потом наступал момент подлинного блаженства и удовлетворения. Затем следовало предвкушение победы, которую она одержит во время очередной демонстрации туфель над своей соперницей и всеобщей офисной чумой Евой МакКуин.

Кэл частенько говорил, что для таких, как она, в Интернете есть сайты, на которых можно обратиться за помощью к специалистам. Софи только отмахивалась и объясняла, что это все из-за ее матери, которая до четырнадцати лет заставляла ее ходить в школу в громоздкой обуви фирмы «Кларкс», когда все ее подруги уже носили серые лакированные туфельки с ремешком на щиколотке и темно-бордовым бантиком сбоку.

Софи говорила Кэлу, что ее коллекция обуви – это небольшая часть ее самой, свободной творческой личности. Именно туфли помогают ей выделяться среди других женщин в серых и черных деловых костюмах.

Кэл сказал, что она и так выделяется, и дело вовсе не в туфлях, а Софи сочла за лучшее не уточнять, что он имел в виду.

А может быть, думала Софи, кусая губы, вытянув ногу и потянув носок, Джейк Флинн пригласил ее на ленч как раз благодаря ее обуви – если, конечно, окажется, что он на самом деле пригласил ее на ленч, а не на бизнес-ленч.

Она нахмурилась. Снова саму себя запутала. По счастью, Кэл вывел ее из задумчивости.

– Немцы уже идут, – сказал он, без стука открыв дверь. Софи сунула обутую в сапог ногу обратно под стол и поднялась.

– Они уже в вестибюле. Хочешь встретить их у лифта?

– Хочу, – сказала Софи и еле заметно улыбнулась, повторив это слово Джейка. – Кстати, давай потренируемся в немецком.

– Guten Tag Herr Manners. – Кэл говорил медленно, тщательно выговаривая слова. То, что он был полиглотом, делало его незаменимым, о чем он без устали ей напоминал.

– Guten Tag Herr Manners. – Когда эту фразу произнесла Софи, она прозвучала так, как если бы ее кошка Артемида закашлялась, подавившись собственной шерстью.

– Мммм, – сказал Кэл. – Еще раз. С чувством.

– Guten Tag, мать твою. – Софи терпеть не могла, когда у нее что-то не получалось, а особенно ей был невыносим тот факт, что у нее нет склонности к языкам. И дело было даже не в количестве слов – хотя она не знала больше никаких слов кроме тех, которые ей только что сказал Кэл, – дело было в произношении. Ну, никак ей не удавалось добиться правильного произношения.

– Сомневаюсь, что наши немецкие собратья прибегают к этому словосочетанию, – категорически возразил Кэл. – Может, тебе лучше говорить по-английски. Немцы довольно хорошо говорят по-английски. И вообще, большинство наций очень хорошо говорят по-английски, поэтому мне кажется, что в данном случае тебе лучше извлечь из этого преимущество, хотя я одобряю твои попытки выйти на уровень глобализации.

– Думаю, ты прав, – ответила Софи. – Просто я предпочитаю не упускать…

– …ни одной мелочи, – с леденящей душу точностью проговорил Кэл ее мантру.

Софи рассмеялась. Она по-настоящему любила Кэла. Они работали вместе уже почти пять лет. Это было самое длительное общение Софи с мужчиной, и она знала, что может полностью на него положиться. Он был лучшим персональным ассистентом в офисе. В начале их знакомства она даже была влюблена в него в течение почти трех месяцев, сожалея о том, что он гей. Но потом поняла, что если бы он был натуралом, то вряд ли бы вообще ей понравился, потому что кому понравится мужчина-натурал, посвящающий столько времени чтению журналов для девочек-подростков? Со временем их дружба постепенно становилась все крепче, так что Софи пришлось влюбиться в оценщика рисков из здания на противоположной стороне улицы, с которым она даже не была знакома.

Вместе со своими друзьями и с Кэлом она нередко вела полуночные и немного несвязные дискуссии о том, действительно ли она «любила» в самом подлинном значении этого слова свои давнишние объекты восхищения. Софи неизменно утверждала, что так оно и было, что это была подлинная любовь, модернизированная версия любви, которая была не редкостью в средние века, когда влюбленным вовсе не обязательно было даже разговаривать друг с другом. Это значило – никаких фальшивых обещаний, никакой лжи, никаких брошенных, и никому – в особенности Софи – не приходится в течение нескольких месяцев притворяться, что ни капельки не больно и не обидно.

– Все это похоже на банальный съем, – говорил Кэл.

Софи вновь мысленно сосредоточилась на немцах.

– Так, а где Лайза? Она же знает, что в одиннадцать у нас встреча. – Софи обвела взглядом кабинет в поисках своей стажерки, третьего и, предположительно, необходимого члена их команды, хотя Кэл жизнерадостно отзывался о ней как об «обузе». – У нее все калькуляции, которые мы подготовили для этой встречи, а немцы будут здесь с минуты на минуту. Если она снова рыдает в сортире, клянусь богом, я…

– …Не буду на нее сердиться и скажу, что это не так уж и важно? – оборвал ее Кэл. Он не боялся открыто выражать свое мнение относительно степени полезности Лайзы. – Тебе следует ее просто выбросить, как ненужный хлам.

– Это – ее первое место работы, – сказала Софи. – А с первой работой все хреново справляются. Просто ей нужно немного времени, чтобы привыкнуть.

– У нее было для этого целых восемь месяцев.

– Просто найди ее, хорошо? – сказала Софи, переходя на начальственный тон.

Кэл отдал честь и уверенно зашагал в сторону женского туалета.

Софи посмотрела на загорающиеся на лифте цифры и вздохнула. Вот уже почти год, как она обучает Лайзу. Лайза ей по-настоящему нравилась, и она видела, что у нее есть определенные задатки, но девушка была просто не в состоянии разделять разум и чувства. Казалось, два ее органа – мозг и сердце – слились в одну беспокойную субстанцию. Личная жизнь Лайзы была настолько драматичной, что писатель любовных романов средней руки просто отмахнулся бы от такого сюжета, сочтя его чересчур неправдоподобным. Все эти месяцы Софи без устали ее подбадривала. Когда же очередной кризис во время рабочего дня случился у стажерки в последний раз, Софи даже вытирала Лайзе слезы и мягко посоветовала сократить количество мужчин, с которыми та встречалась, а может, и вовсе отказаться от них на время, особенно если у нее с ними явно не получается.

– Вы хотите сказать, отказаться от них насовсем, как вы? – спросила Лайза с типичным для 21-летней девушки наивным «тактом». – А как же секс? Вам что, совсем не хочется трахаться?

Софи вспомнила, как у нее порозовели щеки и как она решила не говорить Лайзе, что за последние восемнадцать месяцев, с того дня, как Алекс, ее бойфренд, расстался с ней, отправив письмо по электронной почте, у нее ни разу не было секса. Не то чтобы ей не хотелось – хотелось, но в каком-то отвлеченном, романтическом плане. Даже с Алексом – в которого она была почти влюблена – мир не сходился клином на сексе. Она подозревала, что ни для одной женщины мир не сходится на сексе клином, и вообще, все это – объединенный глобальный заговор женских журналов и мужчин, чтобы заставить всех женщин чувствовать себя беззащитными. Однако же находятся люди вроде Лайзы, которые запросто выбрасывают эту гипотезу в окно. Лайза, очевидно, любила секс, даже несмотря на то, что он неизбежно заканчивался эмоциональной катастрофой.

– Я не отказывалась от мужчин, – сказала ей Софи. – Просто сейчас для меня на первом месте работа, и мне кажется, что ты тоже должна в первую очередь думать о работе. Сейчас для всех нас наступил очень важный период. Если Джиллиан действительно решит оставить должность, кому-то придется занять ее место. Перед нами открываются возможности. Я хочу как можно более удачно построить свою карьеру, и тебе тоже следует об этом задуматься. Лайза, я предоставляю тебе редчайший шанс.

– Ладно, ладно, – уклончиво пообещала Лайза. Но, возвращаясь к своему столу, она влюбилась в мужчину, который наливал воду в кулер, а когда он бросил ее через две недели, Софи вновь пришлось ее утешать.

Лифт остановился этажом ниже.

– Вот она. – Кэл буквально подпихнул Лайзу к Софи, и та критически оглядела стажерку. Она подправила свой макияж, но глаза были красные и отекшие, нос распух. Она снова плакала.

– Дэйв тебя бросил? – спросила Софи в последний момент перед тем, как лифт поднялся до их этажа.

Ласковые глаза Лайзы расширились от обиды.

– Я всего лишь попросила его познакомиться с моей мамой. Неужели это так уж навязчиво?

Софи вздохнула. Вообще, Лайзе следует знать, что, если бы она была какой-нибудь супергероиней, то, скорее всего, была бы известна под именем Девушки-Клейкой ленты, но сейчас был определенно неподходящий момент.

– Поговорим об этом позже, – ответила она. – Просто постарайся сейчас сосредоточиться и не забывай, для чего ты здесь находишься.

Двери лифта открылись.

Софи была очень довольна собой, когда они вместе с Лайзой вернулись со встречи. Все прошло исключительно хорошо, и Лайза направилась за свой стол, не получив никаких дополнительных поручений. Дела шли на поправку. У Софи даже остается немного времени до ленча с Джейком, чтобы закончить всю бумажную работу. А может, стоит забежать в кабинет к Еве и рассказать ей про новый контракт, похвастаться новыми сапожками и вообще – попытаться ее отбрить.

– Можешь даже не говорить, знаю: все прошло прекрасно, – сказал Кэл, глядя на нее поверх номера «О’кей!». – Достаточно только взглянуть на тебя и заметить победоносный вид Боудикки^[1]: Софи Миллс, Королева-воин, организатор вечеринок.

Софи застыла у его стола, взяв у него из рук журнал.

– Тем более, займись делом, – сказала она. – У меня есть немного времени, так что я сейчас займусь…

– …сплетнями про знаменитостей? – спросил Кэл, огорченно глядя на свой журнал.

– Бумагами, – солгала Софи.

Только она приступила к просмотру раздела об эксклюзивных свадьбах знаменитостей, как ее прервал Кэл.

– Небольшая проблема с твоим расписанием, – сказал он, заглянув ей через плечо. И понизил голос. – Незапланированного свойства. Прорезиненный пояс. И косынка. – Софи заморгала. – Тебя ждет «леди»! – воскликнул он, как будто предыдущего описания было недостаточно. – Наверное, та, которой назначено на двенадцать – эта ТЭ? То есть Тесс Эндрю, насколько я понимаю.

Софи молча моргала, думая про Джейка, который, наверное, в этот самый момент уже собирается к ней «забежать», и испытала облегчение при виде вдруг возникшего препятствия.

– А нельзя назначить в другой раз? Скажи, что у меня в расписании накладка, ну, придумай что-нибудь. – В голосе Софи звучала вполне обоснованная убежденность в том, что Кэл в состоянии заставить каждого сделать что угодно.

Кэл шагнул в кабинет и закрыл за собой дверь, встав достаточно близко, чтобы Софи почувствовала запах «Chanel Allure». Она никак не могла определить, было ли это pour homme или pour femme^[2].

Он протянул грязную визитку с загнутым уголком.

– Она дала мне это. Сказала, пожалуйста, верните, потому что она у меня одна. Сокращение бюджета или что-то вроде того.

Софи взяла карточку и прочитала:

– Тесс Эндрю, Социальное обслуживание Хайбери и Ислингтона.

– Но мы же занимаемся только частными компаниями, – в замешательстве сказала Софи.

Кэл пожал плечами.

– Я сказал ей об этом. Но она говорит, что по личному вопросу. Говорит, что должна немедленно с тобой увидеться. – Кэл сделал ритмическую паузу. – Слушай, Софи, мне очень жаль, но она не шутит, и, в конце концов, она есть в твоем расписании. Она сказала, что звонила сегодня утром, и ее записала милая молодая леди, добавив, что все в порядке. Она уверяла, что это очень срочно. – От привычного юмора и сарказма Кэла не осталось и следа.

– Срочно? – неуверенно спросила Софи. Что нужно от нее социальному работнику? О господи, простонала она про себя. Она надеялась, что это не в связи с очередной жалобой соседей ее матери на собак, хотя она лично и не стала бы винить соседей. Действительно, почему они должны были платить такую цену за дом, чтобы жить по соседству с псарней? В любом случае, Софи не обязана следить за своей матерью. Если ей хочется разводить собак, то как дочь может ее остановить? К тому же за ними ухаживают, и все они находятся под контролем Королевского общества защиты животных от жестокого обращения. Софи готова поручиться за это. Она выросла среди собачьего хаоса, и ей нередко казалось, что собаки важнее ее. После того, как шестнадцать лет назад умер ее отец, мама не только начала разводить собак, но и приводить в дом всяких бродячих животных. Если серьезно, ей нужна была ферма в Саррее, а не викторианская терраса в Хайбери. Софи не видела другой причины прихода социального работника и вполне могла бы обойтись без общения с ним, но, раз уж Кэлу не удалось спровадить Тесс Эндрю, значит, никому не удастся.

Тесс Эндрю сидела в кресле Кэла, нервно вцепившись в большую расшитую блестками сумку.

– Мисс Эндрю. – Софи улыбнулась миловидной даме «за пятьдесят» с пышными формами и беспокойным взглядом, который придавал ее облику что-то цыганское. – Чем я могу вам помочь? Видите ли, должна сказать, что в том, что касается моей мамы с ее собаками – здесь нельзя усмотреть никакой логики. Стоит ей увидеть их «милые мордашки», как весь ее здравый смысл буквально испаряется. Да и у меня его тоже нет: я обожаю кошек.

– Простите, мисс Миллс. Я не из-за собак. То есть… э-э-э… кошек. – Женщина прошла вслед за Софи в ее кабинет.

– Софи. Можете называть меня Софи. Если не из-за собак, то что тогда? Канализация? – Софи не очень хорошо знала, чем занимаются социальные работники, хотя канализация и вызывала у нее некоторое сомнение.

– Большое спасибо, что выделили мне время вне своего рабочего графика, – сказала Тесс Эндрю. – Наверное, это несколько неожиданно. Я вдруг появилась из ниоткуда, но просто… – она помедлила… – боюсь, у меня плохие новости. – У Софи сдавило желудок. Именно такие слова сказала ей директриса школы в тот день, когда ее папа умер от сердечного приступа. Ее прошиб холодный пот. Неужели мама? Мама заболела или?..

– О’кей, – сказала она, ожесточаясь. – Продолжайте.

– Мне очень жаль, но ваша подруга Кэролайн Грегори умерла, – сказала Тесс Эндрю.

Софи молча уставилась на нее. И рассмеялась, ощутив громадное облегчение.

Тесс Эндрю была ошарашена, и до Софи дошло, насколько черствым это должно было показаться со стороны.

– О… простите, мисс Эндрю, но это какое-то недоразумение. Я не знакома ни с какой Кэролайн Грегори. Я решила, что вы сейчас скажете, что моя мама заболела. – Софи глубоко вздохнула и подобралась. – Простите, но, видимо, вы зря потратили время. Вероятно, вы спутали меня с какой-нибудь другой Софи Миллс.

Тесс Эндрю с озадаченным видом прикрыла глаза и нахмурилась.

– Нет, – сказала она с выражением неловкости на лице. – Слушайте, простите меня, я ведь совсем забыла. Ну конечно, она ведь не подписывалась фамилией мужа, да? – Софи тупо смотрела на нее, а на лицо Тесс Эндрю тем временем снова вернулась скорбная маска. – Извините, Софи. Я имела в виду Кэрри, Кэрри Стайлс из Сент-Ивза в Корнуолле. Она погибла в автокатастрофе, скончалась сразу же. Кэрри Стайлс умерла.

И в мгновение ока Софи перенеслась в женский туалет Католической высшей школы Святой Марии для девочек, где они, хохоча, снова и снова подворачивали пояса своих плиссированных юбок, пока те не поднимались выше колен. А потом вставали на унитазы и в открытые окна курили «Силк катс».

Кэрри Стайлс умерла. Кэрри, которая когда-то была ее лучшей подругой. Которая долго была ее названной сестрой и союзницей до тех пор, пока дружба все-таки не испарилась. Так случается иногда со старой дружбой. Она сократилась до телефонного звонка примерно раз в год, да еще рождественских открыток и подарков девочкам Кэрри, крестницам Софи. Но если бы Софи спросили просто ради интереса, кого она считает своей лучшей подругой, она, не раздумывая, назвала бы Кэрри Стайлс. Софи отчаянно пыталась вспомнить, сколько лет сейчас детям. Совсем маленькие, наверное, еще и шести нет, решила она. Подарками на день рождения всегда занимался Кэл, он должен знать точно. Она взглянула на Тесс Эндрю, которая уже держала наготове упаковку бумажных носовых платков.

– Простите… просто это такой шок, – сказала Софи, все еще не в состоянии переварить полученную информацию. – Когда-то мы были очень близки. Спасибо. Спасибо, что сообщили. А я и не знала, что социальные службы занимаются такими вещами. Я-то думала, что у вас очень много работы и сотрудников на все не хватает. Вы знаете, когда похороны? – Софи прекрасно понимала, что говорит совсем не то, чего от нее ждут. Как будто назначает очередное деловое свидание, а не на похороны собирается. На похороны Кэрри Стайлс. Кэрри так долго жила где-то там, была жива и здорова, и Софи казалось просто невозможным, что она там уже не живет и не ведет свою прежнюю, просто невидимую для нее, жизнь.

Тесс стиснула упаковку с платочками и скомкала ее в ладони. Вид у нее был еще более расстроенный и неловкий, чем у Софи. Софи решила, что, видимо, смерть Кэрри показалась ей нереальной из-за шока. Это было не то же самое, когда умер папа. Его смерть стала реальной с того самого момента, как девочка об этом узнала. Правда заключалась в том, что, если Софи об отце думала по-прежнему каждый день, то о Кэрри она не думала уже очень давно. Она попыталась вспомнить, как подписывала последнюю рождественскую открытку, которую отправила ей всего пару недель назад, но не смогла. Все открытки за нее писал Кэл, в том числе и личные. Софи просто подписывала их без разбора, сначала имя – потом три поцелуя, XXX.

– Боюсь, – неуверенно заговорила Тесс, – что похороны состоялись уже давно. По правде сказать, уже больше полугода прошло. Судя по всему, похороны были еще те. У Кэрри много друзей в ее районе. Они-то все и организовали. Приезжала ее мама – тогда она была еще не очень больная. Сказала, что Кэрри была бы в восторге от таких похорон, кажется, она употребила слово «языческих». Ее пепел развеяли над морем с того места, где она любила проводить время с детьми.

Софи попыталась представить себе компанию неизвестных ей людей, развеивающих над морем прах Кэрри Стайлс. Это казалось бессмысленным и нереальным.

– О, – выговорила она. Как странно узнать вот сейчас, что Кэрри нет на этой земле уже целых шесть месяцев и что отправленную ей на Рождество открытку так никто и не распечатал. Софи сделала глубокий вдох и попыталась вернуться в реальный мир.

Нужно вставать и отправляться на ленч с Джейком. Нужно заняться каким-то обыденным понятным делом, которое она может контролировать. Смерть Кэрри никак не укладывалась в ее сознании. Она просто не могла об этом думать.

– Ладно. – Софи мельком взглянула на визитку, которую все еще держала в руке, и протянула ее владелице, возвращая, как договаривались. – Спасибо вам, Тесс, что сообщили мне об этом. Вы правы, это – настоящий шок, но, мне кажется, что сейчас лучше всего вернуться к нормальной жизни. У вас все?

Тесс Эндрю ошарашенно покачала головой.

– О господи, – сказала она извиняющимся тоном. – Я здесь не только поэтому, мисс Миллс. Софи. Я пришла не для того, чтобы рассказать вам о смерти Кэрри. О господи. – Она глубоко вздохнула. – Я из-за детей. Из-за детей Кэрри. Белле сейчас шесть, и Иззи – чуть больше трех лет.

– Ну конечно, – сказала Софи, серьезно качая головой. – Для них это все ужасно. Просто ужасно. – Она не понимала, чего хочет от нее Тесс.

– Я ценю то, что вы понимаете, каково пришлось этим бедным крошкам. Теперь-то им будет значительно легче.

Софи смутилась.

– Почему им будет легче? – вежливо поинтересовалась она.

– Потому что девочки теперь будут жить с вами. – Тесс долго изучала ничего не выражающее лицо Софи. – Вы, конечно, забыли? Этого я и боялась, люди ведь никогда не принимают такие вещи всерьез. – По лицу Софи она поняла, что та ждет, когда же ей наконец все толком объяснят. – Кэрри назвала вас в своем завещании, но так получилось, что мы нашли его только два дня назад. Ее соседка вызвалась разобрать вещи, пока их все не растащили, – ну, чтобы найти что-нибудь особенное и дорогое для девочек. И, вы не поверите, завещание нашли на дне ящика с красками. – Тесс Эндрю снова широко улыбнулась. – Она назначила вас официальным опекуном девочек, мисс Миллс. Кэрри хотела, чтобы их воспитывали вы.