Текст книги "Случайная мама"
Автор книги: Роуэн Коулман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)
Когда они вернулись домой, уже почти стемнело. Тусклое зимнее солнце опустилось за голые ветви верхушек деревьев, окаймлявших горизонт, озарив холодное серое небо бледным янтарным светом. Софи с сожалением остановилась подле своего черного «Гольфа» с обитым кремовой кожей салоном и нежно похлопала машину. И тут ее осенило. Она вспомнила ту главу в книге про собак, в которой говорилось о боязни щенков перед автомобилями. И про свою коллекцию дисков, разложенную на пассажирском сиденье, среди которой были также лучшие хиты «Мэник-стрит причерс».
– Это моя машина, – сказала она Иззи.
Иззи посмотрела на машину.
– У нее есть имя… можешь угадать, как ее зовут?
Иззи заморгала, уставившись на машину.
– Машина? – спросила она через секунду.
Софи покачала головой.
– Ее зовут Фиби. – Конечно, у этой машины не было никакого имени. Софи любила свой «Гольф» только за то, что на нем делали 100 миль в час по М25, а он по-прежнему не потерял своей эксплуатационной скорости. – Прошлой ночью она сказала мне, что ей одиноко, и ей известно, что ты не хочешь в ней прокатиться, так же как и на другой машине. Но она вот подумала: а вдруг ты захочешь просто немножко в ней посидеть, потому что тогда она перестанет грустить.
Личико Иззи омрачилось.
– Нет, спасибо, Фиби, – сказала она.
Основная разница между собаками и трехлетними детьми в том, поняла Софи, что трехлетние дети могут что-то ответить. «Ни в коем случае не сдавайтесь, пока не преодолеете первое препятствие», – говорилось в книге, поэтому Софи стала настаивать, серьезно обеспокоенная тем, что сама вырыла себе яму. Она открыла заднюю дверцу Фиби и кивнула Белле, чтобы та залезла в машину. – А что, если Белла посидит на заднем сиденье, а я сяду на пассажирское сиденье вот так… – Софи открыла переднюю дверцу и боком уселась на пассажирское сиденье… – Ноги оставлю на тротуаре, а ты сядешь ко мне на коленки? Фиби очень обрадуется.
– Хорошая идея, – сказал Белла, забираясь на краешек сиденья.
Иззи стояла на тротуаре, не шевелясь.
– Я была в машине вместе с мамочкой, – тихо сказала она. – Был большой бум, и меня встряхнуло, да?
Софи закусила губу.
– Я знаю, – сказала она.
– А мамочка вылетела из машины. И больше не вернулась. А она вернется?
У Софи возникло такое чувство, будто она тонет, и она внезапно поняла, что означает выражение «из глубины души». Она была готова к слезам, истерикам и всхлипываниям, но только не к этому. Она обернулась через плечо на Беллу, которая сидела совершенно неподвижно, зарывшись подбородком в воротник пальто и опустив глаза долу.
– Нет, Иззи, – сказала Софи, потому что другого ответа не было. – Мамочка не вернется. Не потому, что она не любит вас с Беллой и не хочет быть с вами, а потому, что теперь она живет на небе, среди звезд… – Софи запнулась, осознав, что Иззи воспринимает каждое ее слово буквально, и увидев, что девочка уже щурится на небо, выискивая звезды, скрывшиеся в вечернем оранжевом сиянии. – Но одно я знаю точно, – сказала Софи, пытаясь снова привлечь внимание Иззи. – Мамочка не хотела бы, чтобы ты чего-то боялась, потому что ты – очень храбрая девочка, и я знаю, что ты не хочешь расстраивать Фиби, ведь правда? Почему бы тебе не подойти и не сесть ко мне на коленки, и мы все вместе споем «Мотосайкл эмптинесс», о’кей?
Иззи смутилась.
– Она имеет в виду песню про маленькую машину, – послышался из сумрака голос Беллы. – Мы часто пели ее по утрам в нашей машине, когда нас возили в детский сад.
– Песню про маленькую машину, – повторила Софи.
Иззи сделала шаг вперед и неуклюже вскарабкалась на колени к Софи, на всякий случай вцепившись кулачками ей в волосы. Она всмотрелась в салон машины.
– Готова, Фиби? – спросила она машину.
– Врррр… Вррррууумммм, готова, – скрипучим голосом пророкотала Софи.
Иззи начала первой напевать мотив, потом подхватила Белла, которая единственная из них знала все слова, – во всяком случае, ту версию, которую исполняла Кэрри. Софи тоже время от времени подпевала, поначалу невпопад. Постепенно бормотание и гудение становилось все громче и громче, пока они не закончили песню буйным крещендо.
– Опа! – воскликнула Софи, зааплодировав за спиной Иззи.
Иззи улыбнулась.
– Тебе понравилось, Фиби? – спросила она. – Тебе теперь лучше, машинка?
– Врррруууммм, да, – ответила Софи своим новым «автомобильным» голосом. И подумать только, что лишь на прошлой неделе она возглавляла совещания по поводу международного импорта в помещении правления директоров. Однако нужда заставит. – Хочешь прокатиться на мне в следующий раз? Ум…. Вррррруууумммм?
Иззи слезла с колен Софи и прыгнула на тротуар.
– Нет, спасибо, Фиби, – сказала она. – Я скоро снова к тебе приду. Я обещаю.
Из общего подъезда возникла соседка Софи с нижнего этажа и быстро сбежала по ступенькам как раз в тот момент, когда Иззи завопила: «Пожалуйста, пустите нас домой, мы так замерзли!» – как сиротка из романов Диккенса. Соседка бросила на Софи холодный взгляд через плечо и направилась на свое вечернее воскресное занятие йогой.
Иззи уже легла и дожидалась Беллу, чтобы та рассказала ей очередную главу своей сказки, когда Белла вышла в кухню за водой. Софи налила ей стакан.
– Здорово вы сегодня придумали, тетя Софи. Я про машину. Думаю, вы смогли немного помочь Иззи, – сказала девочка.
Софи посмотрела на нее и решилась на вопрос, подкрепленный вновь обретенной уверенностью в области знания детской (читай – собачьей) психологии:
– Слушай, а ты нормально это переносишь? Просто я знаю, что ты хотела поговорить про маму… или про папу…
– Я в порядке, – ответила Белла. Она осторожно взяла у Софи стакан, совершенно не изменившись в лице.
– Белла, – начала Софи. – Я просто хочу сказать, что…
– Я в порядке, тетя Софи, – и Белла улыбнулась в подтверждение широкой белозубой улыбкой, однако совершенно безрадостной. – Пойдемте, мне сегодня рассказывать очередную часть моей сказки – про пенальти. – Она с особой тщательностью произнесла слово, услышанное по ВВС от диктора.
– О’кей, – сказала Софи. – Звучит довольно захватывающе.
Через полчаса, одновременно обрадованная и восхищенная тем, что сказочный пони Цветок, судя по всему, сможет после всех испытаний вернуться домой вместе с морскими русалками, Софи вернулась к себе в гостиную и выудила из-под подушек книгу про собак. Пришедшая с кухни Артемида мельком взглянула на нее прежде чем свернуться калачиком в своем кресле спиной к Софи, чтобы показать ей, что хозяйке не стоит больше делать безрассудных попыток погладить ее.
– А как ты считаешь, Артемида? – обратилась Софи к кошачьей спине, бесцельно перелистывая страницы. – Как думаешь, есть здесь что-нибудь о том, как рассказать брошенному щенку о том, что его папочка собирается вернуться? – Конечно нет, так что Софи швырнула книжку на пол и уставилась в потолок. Он возвращается, и она должна им об этом сказать. Но как? И тут Софи осенила совершенно блестящая, как ей показалось, идея.
Пусть им скажет Тесс.
Покончив с этим, она приступила к главе про питание. В ней говорилось, что шоколад может оказаться для собак смертельным.
– Слава богу, мы не собаки, правда, Артемида? – спросила Софи.
Артемида не удостоила ее замечание ответом.
Глава двенадцатая
Тесс вздохнула и посмотрела в окно. Софи, обычно любившая зиму, потому что лучше переносила ее и зима позволяла женщинам носить больше модной одежды, невзлюбила этот конец января, так как в чистом голубом небе изо дня в день неустанно светило солнце. А Софи не была любительницей солнечного света. Потому что люди пользовались им как предлогом, чтобы оголяться больше, чем следует, чтобы опаздывать на работу, жертвовать целыми неделями рабочего времени и жертвовать работой в пользу какого-нибудь очередного романа. Она-то рассчитывала на традиционную промозглую и мрачную английскую зиму. Но нет: солнце упорно продолжало светить, влияя на настроение людей, и – что самое плохое – на их ежедневный просмотр телепередач. Как хорошо, что у нее затемненные шторы, а то она просто не знает, как бы обошлась последние несколько недель без телевизора. Телевизор, приходила к выводу Софи ближе к утру, величайшее в мире изобретение, превосходящее колесо, антибиотики и даже сандалии с открытыми носами.
Тесс снова вздохнула.
– По-моему, вы немного нервничаете, – сказала Софи с ноткой обвинения в голосе.
Тесс поджала губы.
– Ну так, – сказала она, заморгав, – сегодня же воскресенье. День, который во многих странах считается выходным. Просто в своих многочисленных сообщениях вы так настаивали на встрече со мной, что я пришла. И теперь я здесь, к вашим услугам. – Тесс даже не пыталась скрыть свое раздражение, что Софи сочла весьма непрофессиональным.
– А вы попробуйте завести двоих детей. Выходные? Какие выходные? Выходных здесь не бывает, – сказала Софи, приподняв загустевшую бровь. Она жестом показала Тесс проследовать за ней в кухню, открыв дверь.
– Значит, вы хотите знать, почему я попросила вас прийти сегодня, – сказала Софи.
– Сгораю от нетерпения, – резко ответила Тесс. – Слушайте, если вы хотите сказать, что передумали насчет того, чтобы присматривать за девочками до появления Луиса, то так и скажите. Эту приемную семью мы уже потеряли, так что мне придется предупредить…
– Сколько, вы сказали, вы будете разыскивать Луиса? – спросила Софи, сожалея о том, что солнце не светит Тесс прямо в глаза.
– Ну. – На лице Тесс отразилась неловкость. – Пару недель… самое большее – три или четыре.
– Да, так вы сказали мне, – возразила Софи. – Довольно забавно, потому что миссис Стайлс вы сказали, что это займет несколько месяцев.
Тесс тут же заволновалась.
– Ах да, конечно. Просто я сказала ей то, что она хотела услышать. Поверьте, мы уже сделали все, что в наших силах, – слабо запротестовала она. – Насколько нам позволяют ресурсы и время. И потом… – Она запнулась под ледяным взглядом Софи. – Уверяю вас, что мы сделали все возможные… э-э-э… дела, чтобы…
– Так, – оборвала ее Софи. – Значит, вот чем вы на самом деле занимаетесь? Кормите людей россказнями о том, что они хотят услышать, вместо того, чтобы говорить им правду, Тесс? Миссис Стайлс вы говорите, что это займет несколько месяцев, чтобы она не переживала из-за того, что Луис украдет у нее внучек, а мне вы говорите, что это займет всего несколько дней, чтобы я поработала бесплатной няней. И это, по-вашему, этично?
– Послушайте… – начала Тесс. – Здесь все дело в порядке очередности, и первоначально я не думала, что мы будем разыскивать Луиса столько времени… но, учитывая административные сложности и межправительственное сообщение…
– Да все в порядке, можете унять своих социальных работников. Вам больше не нужно разыскивать Луиса, блин, Грегори, – сказала Софи, наслаждаясь своим триумфом.
– Не нужно? – заморгала Тесс.
– Нет, не нужно, потому что его нашла я. Точнее, нанятый мной частный детектив. Это заняло две недели. И оказалось очень просто. – Софи поймала себя на том, что плотно сжала губы, чтобы ненароком не показать Тесс язык, приговаривая: «На-на-на-на!» на манер Иззи. – Он возвращается, чтобы «забрать девочек». – Софи произнесла последние слова его низким хрипловатым голосом. – Как будто они – его собственность.
– О, – снова вымолвила Тесс, жутко пристыженная молодой женщиной. – Что ж, это меняет дело.
– Да, только в какую сторону? Так, может, вы скажете мне теперь, почему солгали насчет розысков Луиса, или отложим это до другого раза? Может быть, до официального слушания жалоб? – ледяным тоном сказала Софи. – Потому что мне, видите ли, кажется, что вы обязаны были сказать мне правду. Я почему-то решила, что это входит в круг ваших обязанностей.
Тесс сжала рот в куриную гузку.
– Я и сказала вам правду – по большому счету. Слушайте, им же нужно было где-то жить, и вы, кажется, были не против, чтобы Луис объявился как можно скорее… вот я и позволила вам делать собственные выводы. Дело в том, что…
– Мои собственные выводы! – воскликнула Софи, но, вспомнив, что дети находятся в соседней комнате, сделала глубокий вдох и снова сбавила тон. – Вы мне солгали. Подозреваю, что это – грубое нарушение профессиональной этики.
Тесс ответила не сразу.
– Дело в том, что я поступила так, как было лучше для Иззи и Беллы. И я не лгала вам. Не совсем лгала. – Она робко улыбнулась Софи. – Я ведь знаю, что вы не меньше моего желаете этим детям добра. Разве не так?
Софи обдумала вопрос и обнаружила, что это так.
– Разумеется, – ответила она, кинув взгляд в кухонное окно поверх ряда крыш и телевизионных антенн, заслонявших горизонт. Потом снова посмотрела на Тесс и примирительно улыбнулась. – О’кей. Давайте забудем об этом. Пока. Главное – чтобы вы все-таки делали свою работу.
– Разумеется, – сказала Тесс, изо всех сил стараясь не обижаться.
– Вы должны проверить Луиса и удостовериться в том, что он будет подходящим отцом этим девочкам. Вы должны проверить и перепроверить все, чем он занимался в течение последних трех лет.
– Конечно, – сказала Тесс. – Это само собой разумеется.
– А что, если он им не понравится… что тогда?
Тесс ответила без колебаний:
– Мы должны сделать все возможное, чтобы их примирить.
Софи кивнула. Вот оно – очередное отсутствие плана Б.
– Думаю, лучше, если это попытаетесь сделать вы, – быстро проговорила Софи, отвратив свой взгляд от Тесс.
– Что сделать? – спросила Тесс.
– Рассказать им… ну, про то, что Луис скоро вернется. – Софи искоса взглянула на нее. – Вас ведь этому учили? Объяснять всякие там вещи по поводу пропавших отцов и все такое прочее?
Тесс вздохнула, понимая, что это – самое меньшее, что она может сделать.
– Хорошо, – сказала она. – А вы будете при этом присутствовать?
Софи закатила глаза.
– Естественно. – На самом деле, «естественным» это стало только сейчас. За последние сутки с ней произошло что-то странное – то, чего с ней не случалось никогда. Когда она думала про девочек и про то, что их ждет, у нее начинал болеть живот и ее обуревала сильнейшая тревога, как будто земля, на которой она некогда так прочно стояла, начинала уплывать у нее из-под ног. Интересно, думала она, неужели в ней впервые в жизни пробудилась интуиция, и появилась она в связи с Луисом Грегори? Может быть, ее столь редко пробуждавшаяся женская интуиция действительно дремала где-то внутри нее, и теперь она резко проснулась и подсказывала, что ей следует быть осторожной?
Поэтому перед приходом Тесс Софи долго сидела на унитазе, сосредоточившись на новом ощущении. И она поняла, что за изумительно короткий срок почувствовала полную ответственность за детей Кэрри. И пришла к выводу, что боль в животе – это следствие настоящего страха. Она понимала, что так или иначе окажется причастной к тому, как сложится вся их дальнейшая жизнь, и что на нее – по крайней мере, отчасти – ляжет ответственность за то, будут ли они счастливы. Софи закрыла глаза и попыталась представить себе Кэрри в тот последний раз, когда видела ее, когда она садилась в поезд на вокзале Пэддингтон, пока не увидела, что она ей улыбается, и Софи улыбнулась ей в ответ, сидя на унитазе.
Она не могла сказать, что полюбила девочек, потому что не знала, что именно представляет из себя любовь к детям. Но она поняла, что постепенно у нее стало возникать к ним какое-то чувство, какие-то совершенно непривычные эмоции, которые она пережила лишь однажды, когда увидела в приюте для брошенных кошек одинокую Артемиду. Это был мощный непоколебимый импульс защитить девочек от возможной беды. Она понимала, что должна обеспечить им полную безопасность, что должна сделать все возможное для того, чтобы они были счастливы.
– Послушайте, – сказала Тесс. – Я даю вам честное слово, что не подведу ни вас, ни девочек. Я подвергну Луиса всевозможным испытаниям, а до того времени…
– А до того времени, – почти с небрежностью вставила Софи, отведя взгляд от городского горизонта, – эти девочки никуда не уедут.
Глава тринадцатая
– Мне нужна пара минут, – сказала Софи Тесс, хлопая себя по разрумянившимся щекам, которые, как она знала, пылали все время их диалога.
– О’кей, идите, сделайте несколько глубоких вдохов, ну, а потом… лучше, если мы им вместе скажем, да? – спросила Тесс, изо всех сил закусив губу.
Софи кивнула и незаметно прошмыгнула мимо девочек, которые уже потеряли интерес к «Ист-Эндерс» и теперь вовсю сооружали лагерь из дивана, кресла и длинного кожаного плаща Софи. Обе застыли на месте как пара мангуст, приготовившихся к тому, что в любой момент на них кинется разъяренный крупный хищник, но Софи едва взглянула на свой плащ, рассеянно улыбнулась им и прошла в спальню.
– Так, теперь нужны крючки для тента, – услышала она откуда-то издалека голос Беллы, закрывая дверь в спальню. Она присела на кровать и уставилась в зеркало на туалетном столике. Ей пришла мысль воспользоваться своим карандашом, которым она замаскировывала красные пятна и нездоровую бледность, но он недавно исчез, вероятно, в результате очередного разрушительного набега Иззи на ее косметичку. Поэтому она взяла дезодорант и приложила холодный гладкий баллон сначала к одной щеке, потом к другой.
Сидя на кровати, Софи заметила краешек бледно-розовой ткани, выглядывающей из щели плотно запертого платяного шкафа. Она открыла дверцу, по-прежнему прижимая дезодорант к лицу, и освободила попавшее в капкан платье. Это было ее новое платье, которое она купила где-то между Рождеством и Новым годом. Купила за полную цену, хотя знала, что меньше чем через неделю его обязательно уценят вдвое, потому что влюбилась в него сразу же, как только увидела, и потому что осталось только одно ее размера. Она решила про себя, что больше не зайдет в этот магазин хотя бы до апреля, просто чтобы не видеть, насколько его уценили. Вообще-то, Софи не привыкла столько тратить на платья. Хотя, если быть откровенной, ей вечерние платья были необходимы гораздо больше, чем большинству остальных людей. Но почему-то именно это платье, с его нежно-розовой шифоновой юбкой в стиле двадцатых годов поверх темно-розовой шелковой нижней юбки пленило ее романтическую душу. Ей понравились четыре крошечные обтянутые бархатом пуговки внизу глубокого декольте и экстравагантная вышивка бисером – сотни бисеринок сверкали на поясе, спускаясь к подрубленному подолу. Это было одно из тех платьев, в котором девушки в мюзиклах впервые танцевали со своей настоящей любовью под серебряной луной. И оно очень выгодно скрывало бедра и ягодицы.
Софи втайне рассчитывала надеть его на этой неделе на вечеринку нью-йоркской «Мэдисон корпорэйшн», которую она так долго организовывала для Джейка. Пока Джейк не объявил с такой небрежностью, как сильно она ему нравится, Софи дожидалась того дня, когда он увидит ее в этом платье, и все гадала, поможет ли оно разглядеть в ней женщину.
В отличие от большинства сезонных вечеринок, празднество, устраиваемое «Мэдисон», не выпадало ни на один из официальных праздников – потому что тогда никто не захотел бы на него прийти. Оно было запланировано на конец января, что Софи сочла очень мудрым. Это была ее идея. Джейку хотелось, чтобы это было экстравагантное, ярчайшее событие, и Софи сделала все возможное, чтобы удовлетворить его запросы. Однако именно Кэл придумал такое место сбора, которое позволило бы осуществить данное требование: океанский лайнер первого класса. Лайнер раз в два месяца причаливал на неделю у Тауэр Бридж. На нем был огромный танцевальный зал и превосходный обслуживающий персонал, который можно было нанимать за соответствующее вознаграждение. Гости могли даже заказать себе каюту, чтобы переночевать на судне.
Как только Кэлу пришла эта идея, они оба ждали, когда же объявится нужный клиент с соответствующими ресурсами, и страшно боялись кому-нибудь проболтаться, чтобы у них не украли эту идею. Этим клиентом оказалась «Мэдисон корпорэйшн», и вечеринка должна была быть сказочной. Это была первая за долгое время вечеринка, которая по-настоящему будоражила Софи.
Она неосознанно отмечала ход времени теми вечеринками, которые организовывала, и тем, во что она была на них одета. Это платье висело в ее шкафу, тихо отсчитывая секунды, как некий будильник, ведя подсчет однообразной череде дней в предвкушении чего-то необычного и грандиозного.
Теперь, поняла она, эта розовая вершина в ее ежедневнике, на которую она взбиралась уже несколько недель, утратила всякий смысл. Может быть, это повысит ее шансы на продвижение, а Джейк будет околдован ее белокурыми волосами и слегка загорелой кожей на фоне пепельно-розового цвета. Но радостное волнение от возможности покрасоваться в воздушном платье и атласных туфельках в тон пропало. Софи подержала краешек юбки, перевела дыхание и снова засунула его в шкаф.
– Подумаешь, – сказала она самой себе, похлопав себя по уже остывшим щекам. – Недалек тот час, когда платья и вечеринки снова станут средоточием твоей жизни. – Кроме того, по пути в гостиную, откуда доносился смех Тесс и девочек, она вынуждена была признать, что не уверена в том, что ей этого действительно хочется.
Тесс усадила девочек рядышком в кресло Артемиды, на котором они то и дело ерзали и толкались. Когда Софи вышла из спальни, из отворенного окна появилась Артемида, потихоньку пробежала мимо нее и запрыгнула на свое новое излюбленное место на подлокотнике рядом с Беллой. Она нагнула и склонила набок голову, как всегда, вперив в Софи свирепый взгляд, и Белла стала покорно гладить ее за ушком.
– Что ж, вот и мы, – сказала Тесс, улыбнувшись во весь рот.
Это была та же самая улыбка, которой она улыбалась Софи за секунду до того, как объявить ей о смерти Кэрри. Тесс просто необходимо поработать над выражением лица, которое нужно принимать при сообщении разных важных известий, подумала Софи. А то такое ощущение, будто тебе сейчас объявят о том, что ты выиграла в лотерею, в которую никогда не играла, а не о том, что твой мир снова оказался перевернутым с ног на голову. Белла уже знает, что можно всего ожидать, подумала Софи, увидев, как девочка сузила свои темные глаза, глядя на Тесс. Эту ее улыбочку Белла узнала.
– Итак, вам обеим пришлось много пережить за последние несколько месяцев, да? – и Тесс улыбнулась еще шире.
– Да! – мелодично пропела Иззи, сделав серьезное личико.
Белла кивнула, скрестив руки на груди.
Софи смотрела на выражения лиц девочек и ощутила знакомое стеснение в груди.
– Я знаю, что вам пришлось много переезжать с одного места на другое, знаю, что… – Тесс замолкла и с шуршанием потерла ладонями обтянутые колготками коленки. – Я знаю, что вы очень сильно скучаете по маме.
– Да, – грустно сказала Иззи, и ее узенькие плечики поникли. – Но она не может вернуться, потому что тетя Софи сказала, что она сейчас на небе, а это очень далеко.
Белла обняла Иззи за плечи, слегка вдавив ее в сиденье кресла.
– Вы обе оказались очень смелыми и очень хорошими. Тетя Софи рассказала мне, как хорошо вы вели себя, пока жили у нее.
Софи, Белла и Иззи уставились на Тесс, разинув от изумления рты.
– Ну, по большому счету, – торопливо поправилась Тесс. – И вам здесь понравилось, правда?
– Мне нравится, что здесь есть телек, – сказала Иззи, немного оживившись. – И мне стали нравиться чикен-наггетс, только больше я не могу их есть. По-моему, дальше мне захочется рыбных палочек и морковку. Мы же раньше ели морковку, правда, Белла? – Белла снова кивнула. – Я вообще очень люблю оранжевую еду, – закончила Иззи.
– Тесс, – еле слышно сказала Софи, – переходите к делу.
– Итак, девочки, – сказала Тесс, и на лице ее снова засияла улыбка. – Вы помните своего папочку?
– Нет, – быстро ответила Белла. – Не помним.
– Я не помню, – подтвердила Иззи. – У меня ведь нет папы, да? – спросила она с нескрываемым любопытством. – И дедушки? И… собаки?
– Вообще-то, есть, Иззи, я про папу – папа у тебя есть.
На личике Иззи мгновенно отразились восторг и удивление. Они могли бы растрогать Софи, если бы она уже не видела это выражение раньше, натолкнувшись на ее мокрые трусики, которые та хитро спрятала под чудом сохранившуюся диванную подушку, когда описалась в последний раз.
– О-о-о, Белла… у нас есть папа! – закричала она, забарабанив пятками по креслу.
– Нет, Из, у нас нет папы. Нашего папы больше нет. Он ушел из дома, когда она была еще совсем маленькой, – осторожно сказала Белла Тесс, резко повернувшись к сестре.
– Да, я знаю, дорогая, – сказала Тесс. – Но ты представляешь? Ваш папа скоро вернется, чтобы увидеться с вами! И, может быть, если вы захотите, девочки, вы сможете уехать и жить вместе со своим папой! – Тут Тесс захлопала в ладоши, а Иззи соскочила с кресла и закружилась.
– Ура! Ура! Уррра! – кричала она, совершая свои пируэты.
– Нет, он не вернется! – перекричала сестру Белла, встав с кресла так резко, что младшая девочка остановилась и застыла на месте как вкопанная. – Он не вернется сюда, я не хочу его видеть, и она тоже не хочет его видеть, он нам не нужен, так что если он сюда придет, скажите ему, чтобы он убирался, потому что его никто не любит и никто не хочет видеть! – И она выбежала из комнаты, хлопнув сначала дверью в гостиную, а потом – входной дверью.
– О! Твою мать, – сказала Софи, перепрыгнув через спинку дивана с неведомой ей доселе ловкостью и помчавшись за ребенком.
Тесс посмотрела на Иззи, которая по-прежнему стояла неподвижно все с тем же взволнованным выражением лица. Через мгновенье она ожила, подошла к Тесс и положила ладошки ей на колени.
– Она ведь не должна говорить «твою мать» при нас, правда?
Только бы Белла не выскочила на улицу прямо под автобус, молилась про себя Софи. Она издала вдох облегчения, увидев, что та сидит, скорчившись, на ступеньках, медленно подошла и села рядом.
– Ты в порядке? – спросила она.
– Да, – неумело солгала Белла приглушенным голосом.
Софи убрала со щеки Беллы черную прядь и заправила ее за ухо.
– Прости, я знала, что для тебя это будет шоком и все такое, но я думала, что ты будешь рада… – Это была правда. Она не сомневалась, что девочки кинутся к Луису на руки, каким бы плохим отцом он ни был. Ей и в голову не могло придти, что они не хотят его видеть.
– Я не рада, – ответила Белла, слегка повернув лицо так, что Софи увидела один глаз и половину рта.
Софи нерешительно похлопала Беллу по спине.
– Вижу, – сказала она, слегка улыбнувшись. – Но ты хотя бы помнишь своего папу, Белла?
Белла выпрямилась и убрала волосы с лица.
– Да, – мрачно ответила она. – Я была немного старше Иззи, когда он… когда он просто ушел.
Софи попыталась сформулировать миллион терзавших ее вопросов в один, который был бы доступен для понимания шестилетней девочки.
– Он плохо обращался с тобой или с мамой, он нехорошо себя вел? Он когда-нибудь… обижал тебя? – осторожно спросила Софи, не совсем понимая или не желая понимать, что она сама имела в виду. Белла, к ее огромному облегчению, покачала головой.
– Нет, но ведь он ушел, не так ли? Бросил нас всех. И не вернулся. Даже не попрощался со мной, а я думала… я думала, что мы друзья. Он всегда говорил, что я – его лучший друг. А потом мама сказала, что мы и без него обойдемся, что нам вообще не нужна мужская забота, потому что мы сами друг о друге позаботимся – как три мушкетера. – И Белла уставилась в свои коленки.
Софи сделала еще одну попытку:
– Я знаю, что это очень тяжело, Белла, но… понимаешь… он собирается проделать весь этот путь, чтобы увидеться с вами… ведь это что-то значит. Когда я сказала ему…
– Вы сказали ему? – встрепенулась Белла, посмотрев на Софи.
– Да, – призналась Софи. – Когда я сказала ему, что произошло, он ответил, что немедленно приедет. – Она решила не говорить о мучивших ее сомнениях. – Получается, что он вас любит, раз поступает так, правда? – Белла не пошевелилась, и Софи продолжала: – И потом, вам все равно нужно жить в нормальном доме, и я просто подумала, что будет лучше, если вы будете жить с…
– Но мы и так живем в нормальном доме! – Белла уставилась на Софи, и глубокая морщинка появилась у нее между бровями.
Софи заморгала и внутренне поморщилась. Этого она не ожидала.
– Мы ведь живем здесь? – спокойно сказала Белла. – С вами? Вы же сказали тогда, у няни, что мы можем остаться с вами.
Софи сняла руку с плеча Беллы и поникла головой. Ей и в голову не могло придти, что Белла могла подумать, что они останутся с ней навсегда. Обещание Софи, данное у няни, носило скорее общий, а не конкретный характер.
– Так мы останемся с вами? – с встревоженным видом спросила Белла. – Мы опять что-то натворили? Я знаю, мы иногда ужасно безобразничаем, но это не нарочно и…
Софи покачала головой, почувствовав, как у нее снова сдавило сердце.
– Это не из-за того, что вы безобразничаете, – мягко сказала она Белле. – Сейчас я не могу сказать, что будет дальше, потому что и без того произошло столько всего неожиданного. Но ты должна знать, что, когда вы переехали сюда, вы должны были прожить здесь всего одну или две недели… – Она запнулась. – Вы не будете жить со мной всегда. Вы ведь не захотите жить в моей дурацкой тесной квартирке, в доме, где даже нет сада?
– Мне все равно. Мы снова должны будем переехать? – голосок Беллы совсем потух.
Софи посмотрела на ее крошечную фигурку, такую напряженную и выносливую, и ей захотелось сказать хоть что-то, чтобы она почувствовала себя счастливее и защищеннее. Но она не могла ей лгать, она не могла солгать ей сейчас. Они с Иззи должны знать правду.
– Да, – мягко сказала Софи. – Мне очень жаль, Белла.
– С кем же теперь? – личико Беллы было мертвенно-бледным под льющимся из прихожей ярким светом, а голосок тихим и еле слышным. – С папой? Или с какими-нибудь чужими людьми вроде приходящей няни?
Софи проклинала себя. Только она почувствовала, как между ней и Беллой возникает внутренняя невидимая связь, как сама тут же ее и погубила. Какую же глупость она совершила.
– Ты столько всего пережила… я знаю, как тебе трудно, Белла, – сказала она наконец, решив уйти от прямого ответа. – Ты – удивительная, так стойко все пережила, несмотря на то, что сильно скучаешь по маме.
– Я не скучаю по ней, – сказала Белла. – Я не могу по ней скучать. Просто у меня не было на это времени, потому что все постоянно меняется, и только я подумаю, что теперь все будет хорошо, как все снова меняется. Мне снова приходится привыкать к чему-то новому и переживать из-за того, что же с нами будет дальше. Мама говорила мне, что, когда она уходит, я остаюсь за старшую и должна присматривать за Иззи. Мне кажется… – Белла надолго замолчала. – Если я начну о маме думать и скучать по ней, не смогу больше оставаться за старшую… мне будет очень грустно, и я забуду, что есть Иззи и другие дела.
