Текст книги "Случайная мама"

Автор книги: Роуэн Коулман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

– Разумеется, – торопливо сказала Софи, боясь, что Белла расслышит в ее голосе явное облегчение.

– Зубы чистить? – спросила Белла.

– Лучше почистить, – ответила Софи. – По крайней мере, врачи рекомендуют делать это как минимум через день.

– А он сейчас пойдет домой? – Белла кивнула на Джейка, который прошел в комнату и уселся на подлокотник кресла.

– Да, чуть попозже, – сказала Софи.

– Наверное, он захочет вас поцеловать, бе-е-е, – сказала Белла, наморщив носик.

– Знаешь что, – сказала ей Софи. – Пойдем вместе чистить зубы.

Лучше приготовиться – мало ли что.

Через полчаса Софи предложила Джейку бокал теплого «Бейлиса».

– Извини, – сказала она. – Больше у меня ничего нет, если только ты не хочешь еще чаю.

Джейк с улыбкой принял у нее бокал, коснувшись ее пальцев кончиками своих.

– Нет, по-моему, мне требуется что-нибудь покрепче.

Софи отхлебнула не по-женски большой глоток «Бейлиса».

– Знаешь, – торопливо заговорила она. – Иногда я работаю с восьми утра до десяти вечера, и даже позже, если у нас намечается какое-то событие. Я работаю без перерывов и обеда, я постоянно в движении, поэтому в конце дня я устаю, но не то, чтобы очень. Но мне еще никогда в жизни не доводилось так уставать и… – И она довольно красноречиво продемонстрировала свою усталость, оборвав фразу на полуслове.

Джейк посмотрел на нее внимательно.

– Ты чудесно справляешься, – сказал он.

– Спасибо.

– Понимаешь, я как только увидел тебя, сразу все про тебя понял, ну, буквально сразу же, – сказал он ей. – Ты красивая, умная, и с тобой страшновато.

– Страшновато? – неуверенно переспросила Софи.

– Я люблю преодолевать трудности, – Джейк широко улыбнулся. – Просто я хочу сказать, что ты мне нравишься, и что я восхищаюсь тобой. Я и без того к тебе по-настоящему привязался, но это?… Видя, как ты справляешься со всем этим с таким изяществом и охотой…

– Ну… – Софи не была уверена насчет последнего, и потом – ей становилось все более не по себе под его пристальным взглядом.

– Ты меня сразила, – сказал Джейк. – По-моему, я здорово в вас влюбился, Софи Миллс.

Софи застыла. Вот оно. Он выкладывает карты на стол, а она снова чувствует себя кроликом, выскочившим на проезжую часть прямо под машину. Несколько недель она была от Джейка без ума, а теперь единственное ее желание – бежать отсюда прочь.

– О, – сказала она. И продолжила, подумав: – Э-э-э… очень мило.

– Я слишком тороплю события, да? – взволнованно спросил Джейк, с которого слетела вся бравада.

Софи покачала головой.

– Нет, нет… то есть… понимаешь, Джейк, просто на меня сейчас столько всего свалилось. У меня появилось столько дел. Работа – и это в первую очередь – ну и, конечно, девочки. Я должна разыскать их отца, иначе их отдадут под опеку, а это было бы очень плохо. Не думаю, что сейчас подходящий момент для того, чтобы что-то начинать… – пробормотала Софи, не веря собственным ушам. Когда бы она ни вспомнила про Джейка за последние несколько недель, она думала о том, каково это – услышать от него именно такие слова или похожие. И теперь, когда она их наконец-то услышала, ей захотелось вскочить, растворить все окна и вымыть пол на кухне. Может, Кэл прав. Может, у нее действительно проблемы с сексуальностью. Может, ей гораздо больше нравится думать, что Джейк влюблен в нее, чем реально это осознавать. В конце концов, на мысли уходит гораздо меньше времени, и они доставляют гораздо меньше хлопот.

– Я понимаю, – мягко сказал Джейк. – Но можно мне спросить, Софи: только ли в этом дело? Если да, то я могу подождать, пока ты не будешь готова. Просто, если тебе кажется, что я тебе совсем не нравлюсь, тогда скажи мне, хорошо? – И он рассмеялся. – Обычно мне достаточно лишь взглянуть на женщину, чтобы разгадать ее мысли. Но ты – не как все. Ты настоящая загадка, тебя вообще невозможно вычислить.

У меня та же проблема, подумала Софи, рассматривая Джейка – его слегка загоревшее лицо, голубые глаза и темно-русые волосы. Он был бесспорно, привлекателен. Если бы вы нашли в словаре слово «привлекательный» то, вероятно, там было бы приписано курсивом: См. Джейк Флинн.

– Ты мне нравишься, – сказала она, и это была правда: невозможно не восхищаться мужчиной, который доставлял такое эстетическое наслаждение.

Внезапно Джейк подался вперед, взял девушку за руку и притянул к себе.

– Ну, тогда, – сказал он глухим голосом, – ты не возражаешь, если я тебя поцелую? Чтобы мне было о чем помечтать, пока я буду ждать.

– О’кей, – пропищала Софи.

Джейк обхватил ее руками за талию, крепко прижал к себе и поцеловал, издав глухой стон. Софи открыла губы под его губами и закрыла глаза. Поцелуй был довольно приятный, довольно теплый, и ей действительно понравилось ощущать своим телом тело другого человека. Она сомкнула руки на его шее…

– Иззи стошнило, – загремел в ухо Софи голос Беллы. Они с Джейком испуганно отпрянули друг от друга. – У вас щеки покраснели, – заявила Белла, скривив рот и разглядывая Софи. – В любом случае, Иззи стошнило прямо в постель. Я пыталась заставить ее сделать это в ведро, но она не смогла. Но она хотя бы изгадила не все ваши туфли.

Софи бездумно потирала рот тыльной стороной ладони, глядя на Джейка.

– Извини, – сказала она. Но он лишь пожал плечами и улыбнулся.

– Нет, это ты меня извини, – произнес он. – Я же знал, что у нас есть причины подождать. – И он нежно засмеялся. – Пойдем, помогу тебе прибраться.

Уже позже, когда они сменили постельное белье, выкупали и вновь уложили в постель перенервничавшую трехлетнюю девочку, Софи закрыла за Джейком Флинном дверь и села на диван, тупо уставившись в погасший экран телевизора.

Поцелуй действительно был довольно приятным, пришла она к выводу. И ей действительно понравилось снова оказаться в чьих-то объятьях. Софи уже начала было рассуждать, а был ли он настолько приятным, как и все предыдущие поцелуи, когда усталость наконец взяла верх, и она уснула на диване сидя, полностью одетая и неумытая.

Глава девятая

Почти две недели спустя Мария Костелло снова позвонила Софи, ровно в девять утра, в воскресенье.

– Он у меня под ногтем, – заявила она.

Софи не сразу сообразила, кто это говорит. За последнюю пару недель она настолько погрузилась в свою новую жизнь, связанную с воспитанием детей, работой и Джейком, что почти позабыла о том, что когда-нибудь сможет вернуться к своей размеренной спокойной мирной жизни.

– Неужели? – Она поднялась, чувствуя, как прилив крови и адреналина одновременно растянул и сжал ее мозг, отошла от стола, за которым пыталась подправить итоговую сумму по очередному весеннему кошачьему концерту, и прошла вместе с телефоном на кухню. – Так вы точно знаете, где он? – спросила Софи.

– Точно, – с триумфом в голосе ответила Мария. – Я знаю его телефоны и адрес. Если хотите, могу даже сказать вам, какой у него размер ноги.

– Адреса вполне достаточно, – ответила Софи, роясь в ящике для ручек, в котором у нее чего только не было. Наконец нашла в глубине ящика ручку и оторвала клочок бумажного полотенца. – Диктуйте.

– Это – телефон школы, в которой он работает. – Мария четко продиктовала телефон и адрес, с большой скоростью произнеся буквы испанских слов. – Счет пришлю по почте, о’кей?

– Постойте, – торопливо сказала Софи. – Вы сказали, что он работает в школе? Но в какой? Вы можете рассказать мне о нем еще хоть что-нибудь? Просто я-то думала, что он – международный наркобарон.

Мария рассмеялась.

– Мужской вариант матери Терезы, – сказала она. – Последние пару лет он работает на добровольной основе в благотворительной организации, опекающей бездомных детей.

Софи переваривала про себя эту информацию. Не это она ожидала услышать. Человек, который бросил жену с новорожденным ребенком и исчез, наплевав на свои обязанности, вряд ли посвятит свою жизнь детской благотворительности. Она решила, что, возможно, это следствие чувства вины, но, раз уж он не только ублюдок, но еще и трус, вот и стал искупать свою вину за несколько тысяч миль отсюда, чтобы то, что он натворил здесь, не мозолило ему глаза.

– А это точно он? – спросила Софи.

– Точно, – твердо сказала Мария.

– Э-э-э… спасибо, спасибо, Мария.

– Жду, когда вы оплатите счет. – И Мария отключилась.

Софи поставила телефон и, выглянув из кухонного окна, увидела, что Артемида балансирует на соседском заборе, готовая распотрошить очередную пробегающую мимо полевку или какое-нибудь несчастное млекопитающее.

Значит, Мария его нашла, и теперь Софи размышляла, что же ей делать дальше. Она вспомнила выражение лица миссис Стайлс, когда та говорила про Луиса. Подумала про Кэрри, которая осталась одна с детьми и была настолько гордой или настолько униженной, а может быть, уже настолько отдалилась от Софи, что даже не сказала, что Луис ее бросил.

Две недели назад она, не задумываясь, набрала бы номер и как можно скорее постаралась бы вернуть Луиса, но за эти четырнадцать дней, прошедшие с тех пор как Мария впервые ей позвонила, что-то изменилось. Что-то, что Софи не понимала вплоть до сегодняшнего момента.

Она поняла, что она начинает по-настоящему привязываться к Белле и Иззи.

Вряд ли это можно было назвать любовью. У нее не возникло внезапного желания удочерить их и назвать своими детьми. В конце концов, она даже ни разу не поцеловала и не обняла ни ту, ни другую. Но Софи поняла, что она начинает их уважать за то, с какой смелостью и стойкостью они справляются со всем, что на них свалилось. Она была благодарна детям за это, поскольку не сомневалась, что, если бы они демонстрировали свое горе, она не смогла бы это пережить. И потом, она, как ни странно, успела привыкнуть к этому новому ритму своей жизни, да и к самим девочкам.

Вообще-то, размышляла Софи, самым трудным препятствием здесь были даже не сами дети, а работа, которую нужно было выполнять. Она рассчитывала, что каким-то образом работа будет осуществляться сама собой, что она проломит все препятствия, подобно бурной реке. Софи думала, что материнское сострадание Джиллиан к детишкам ее умершей подруги будет длиться до бесконечности и она будет неизменно поддерживать свою любимицу. За прошедшие две недели Софи кое-что усвоила, и это оказалось не самым радостным открытием: ее вполне могли списать в расход. Поэтому девушка была решительно настроена не дать сгубить то, ради чего она столько трудилась.

Жизнь обрела свой ритм. Каждое утро Иззи будила Софи в начале седьмого. Потом они вдвоем будили Беллу, потом все трое ели на полу в кухне хлопья с тостами. Софи в два-три глотка выпивала чашку горячего растворимого кофе, как будто это эликсир жизни, а Белла с Иззи делили между собой полуфабрикаты.

Потом они шли умываться в ванную. Софи наполняла раковину теплой водой, вручала девочкам губки и, пока они умывались, по возможности осуществляла собственный туалет. Она смотрела на ванну, смутно припоминая то время, когда нежилась в ней по часу, а то и по два. Теперь же ей не оставалось ничего другого, как по-быстрому принять душ после того как укладывала девочек спать. Одеваться было относительно просто, главным образом потому, что Иззи носила всегда одно и то же; Софи начала регулярно пользоваться своей стиральной машиной и через день сушила на батарее платьице феи. Наверное, думала она, есть такое негласное правило, запрещающее выводить ребенка на улицу в платье, заляпанном спереди засохшим кетчупом, но стирать его каждый день она отказывалась из принципа.

С Беллой было еще проще, потому что она подбирала себе туалет из своего скудного гардероба с энтузиазмом, которым гордилась бы ее мать. Как-то раз девочка решила помочь со стиркой, в результате чего все белоснежное нижнее белье Софи окрасилось в непристойно розовый цвет, и Софи с удивлением обнаружила, что ей это безразлично. Ну и что, что трусики стали розовыми, рассудила она, они же чистые. Сама же Софи каким-то образом умудрялась сохранять видимость опрятной внешности, скрывавшую менее значительные стороны ухода за телом, которые она запустила: ноги и подмышки покрылись щетиной, а ее светлые брови слегка погустели. В конце концов, все равно об этом никто не узнает, решила она, и потом – это был еще один способ держать на расстоянии Джейка Флинна, осознанный или неосознанный.

Каждый день с девяти до часу Софи ходила в офис вместе с девочками. Когда она пришла так с ними в первый раз, Джиллиан любезно, но настойчиво предложила ей нанять няню, хотя бы временную, потому что офис – не ясли. Софи только вежливо кивнула и попросила Кэла разыскать номер телефона какой-нибудь приходящей няни из ее района, проверить, что она зарегистрирована, и еще более тщательно изучить ее рекомендации. В тот же день она повела девочек знакомиться с Элис Харди. Поначалу Белле с Иззи понравились и сама Элис, и залитая солнечным светом детская комната. Пока Софи обговаривала с Элис все условия, Белла читала книжку, сидя на маленьком стульчике за маленьким столиком, а Иззи уже вовсю играла в продавцов и покупателей с мальчиком, которого оставили там на весь день.

Поэтому на следующее утро для Софи было ударом то, что Белла разразилась бесслезными безутешными рыданиями, когда девочки поняли, что останутся с Эллис. Слезы Иззи были скорее реакцией на слезы сестры, однако реакция Беллы по-настоящему ошарашила Софи. Ей еще не доводилось видеть проявления какого-либо взрыва эмоций от абсолютно уравновешенного ребенка, поэтому она и считала ее спокойное поведение нормой. Но когда Софи на прощание помахала девочкам, у Беллы сморщилось личико, она попятилась от Элис и прильнула к ноге Софи.

Девушка опустилась на корточки, пытаясь отцепить от себя Беллу, Иззи же уселась верхом ей на спину, обвив руками шею. У Софи мелькнула мысль, что ее зажали с двух сторон крокодилы-людоеды.

– Ну же, девочки, – бодро сказала она. – Давайте будем разумными.

– Пожалуйста, не оставляйте нас здесь, – умоляла Иззи. – Пожалуйста, не оставляйте нас!

– Но это только на пару часов! – сказала раздраженная Софи. – Я скоро вернусь!

– Пожалуйста, не оставляйте нас снова, тетя Софи, – плакала Белла. – Мы не знаем этих людей, пожалуйста, не заставляйте нас жить с людьми, которых мы не знаем, пожалуйста, пожалуйста! Мы будем очень послушными, мы будем очень хорошими, я не разрешу Иззи безобразничать, пожалуйста, пожалуйста!

– Я не буду, не буду, не буду, – хныкала Иззи.

Софи не сразу смогла расшифровать приглушенные рыданиями слова, но как только ей это удалось, она все поняла.

– Это просто, пока я буду находиться на работе, – попыталась она объяснить им. – Это – как школа или ясли. Это – не приемная семья. – Софи чувствовала, что Беллу это не убедило, но она не знала, что еще сказать.

– Когда мы с вами, мы чувствуем себя в безопасности, – выдавила Белла, чьи черные глаза были влажными от слез, которые вот-вот грозили пролиться.

И Софи с Беллой обменялись каким-то странным взглядом. Девушка вдруг поняла, что за последнюю неделю Белла каким-то образом стала доверять ей и нуждаться в ней, как в источнике относительной стабильности. И она снова на мгновение увидела ту, настоящую девочку, которую Белла в себе так тщательно прятала. В одно мгновенье смерть Кэрри обрела реальность, и на одну секунду Софи почувствовала, как ее глаза предательски наполняются слезами. Значит, не только она накрепко запирает от посторонних глаз свои эмоции.

С того самого момента, как в ее кабинете возникла Тесс Эндрю, Софи почти не позволяла себе думать о Кэрри, отчасти потому, что у нее просто не было времени на то, чтобы горевать и скучать по ней. Кроме этого Софи боялась, что, когда все утрясется, она вдруг обнаружит, что не чувствует вообще ничего или просто недостаточно скорбит из-за смерти подруги, которая когда-то значила для нее все. Но в этот момент Софи вдруг прочувствовала все переживания Беллы, и поняла, что где-то в глубине души в ней по-прежнему теплятся какие-то чувства к Кэрри. Иначе чем можно было объяснить, что она прореагировала на просьбы Беллы таким образом? И, осознав это, она поняла, что еще одна тоненькая ниточка привязала ее к детям, потому что в Белле она увидела свое собственное отражение. И это многое для нее значило.

– О’кей, – решила Софи, – пойдете со мной.

– Дети всегда так плачут в первый раз, – мягко сказала Элис. – И почти всегда притворяются. А как только мама уходит, с ума сходят от счастья. Они скоро привыкнут.

Софи посмотрела в открытое дружелюбное лицо женщины.

– Вероятно, вы правы, – ответила она. – Просто мне кажется, что эти двое и так уже достаточно пережили.

Как только Софи пришла в офис вместе с детьми, она прямиком направилась в кабинет Джиллиан и попыталась убедить ее с таким тактом, о котором прежде не могла бы и мечтать.

Она объяснила Джиллиан, что пыталась оставить девочек с няней, и рассказала об их реакции.

– Они совсем недавно лишились матери. И в ужасе оттого, что их снова оставят. – Это был прямой вызов Джиллиан: неужели она осмелится не проявить сострадания к незавидной участи детей? – Я знаю, что здесь не ясли, но я сделаю все возможное, чтобы они не путались под ногами, и не позволю им как-то мешать моей работе. Как только это произойдет, я приму другое решение.

– Дело не только в моем личном мнении, – осторожно сказала Джиллиан. – Просто необходимо учитывать такие вещи, как техника безопасности, страховка и т. д.

– Это только на время, – гнула свою линию Софи. – Их отец скоро за ними вернется.

– Что ж, главное – чтобы ты находилась в офисе как можно меньше. И перед уходом занеси мне все свои перерасчеты.

Софи провела с девочками долгую беседу, подробно объяснив им, почему они должны вести себя не просто хорошо, а очень хорошо. Они тупо смотрели на нее, и Софи поняла, что она снова утратила с ними связь.

Тогда Кэл извлек огромную коробку со строительными кубиками. Он развернул цветной коврик и постелил его в углу, а потом вывалил на него кубики, и Иззи радостно запрыгала.

– Вот вам цветные карандаши, ручки и бумага. А вот еще – две Барби и машина для Барби. Так вот, – и он перевел суровый взгляд с одной девочки на другую, – это – мои игрушки, и я разрешаю вам в них играть, поэтому вы должны играть очень тихо, делиться друг с другом и не выносить их из кабинета. Или мне придется у вас их забрать. Вы обещаете?

– Да, Кэл! – хором ответили девочки и уселись на коврик.

Кэл подмигнул Софи.

– Все равно что обучаться другому языку. Как только приспособился к произношению, то все в порядке.

– Да уж, – сказала Софи. – Слава богу, моя турпоездка продлится недолго, так что вполне обойдусь и разговорником. Но все равно, где ты взял все эти игрушки? – Софи была очень благодарна своему помощнику и по-настоящему восхищена.

– Я ведь сказал, – ответил он. – Это мои игрушки. Сохранились с детства.

И Софи решила ему поверить.

Как раз в самый разгар этой постепенно налаживающейся рутины однажды вечером заявилась Тесс.

Софи сощурилась, открывая входную дверь.

– По-моему, я вас знаю, – саркастически заметила она. – Ах, да! Точно! Вы – та самая женщина, которая сказала мне, что я не останусь одна и вы будете ко мне регулярно наведываться.

– Вы и не были одна, – ответила Тесс, суетливо проходя в квартиру. – Я ведь звонила вам каждый день, и вы каждый день утверждали, что все идет хорошо. Я сейчас разбираю этот ужасный случай о недостаточном уходе. И потом, нас на все не хватает, приходится расставлять приоритеты.

Софи пожала плечами. Тесс действительно звонила ей каждый день. Это была правда. Софи могла винить только саму себя, что из-за усталости каждый раз говорила Тесс то, что та хотела услышать. Но опять же, прошло уже почти две недели с тех пор как девочки поселились у нее, и пока все трое не умерли, а значит – она говорила правду. И Софи неожиданно почувствовала удовлетворение от собственных успехов.

– Так как тут все на самом деле? – спросила Тесс, приняв у нее кружку с чаем.

– На самом деле это было очень тяжело, – сказала Софи. – Самое плохое – это, конечно, моя работа. Но, по-моему, я все-таки справляюсь. Даже удалось зацепить на этой неделе нового клиента. Так забавно: Иззи как раз разрисовала мою льняную юбку полосками, а мне нужно было идти на встречу, и эта женщина спросила у меня, где это мне так сделали – ей это показалось потрясающим! Конечно, юбку придется выбросить. Я включила ее в счет. И потом, я не высыпалась, плохо питалась, а моя кожа…

– Я спрашивала про девочек, – перебила ее Тесс, и Софи с запозданием вспомнила, что она уже давно не занимает главное место в собственной жизни. Она задумалась.

– О’кей, – сказала она. – У меня лично такое ощущение, что они постоянно в каком-то подвешенном состоянии, как будто ждут, когда наконец узнают, что с ними будет дальше. И, по-моему, не только они. – Софи вдруг поняла, что то же самое чувствует и она. – Они прожили у меня уже две недели, – продолжала она. – Вы разыскали Луиса? – Девушка решила пока не говорить про свои попытки определить его местонахождение.

Тесс уставилась на свои браслеты.

– Нет, – спокойно ответила она. – Но мы занимаемся розысками всего месяц, не забывайте. Мы знаем, что отсюда он уехал в Штаты. Понимаете, это же бюрократия – разбираться с правительственными органами, которые находятся за океаном. Поэтому мы и продвигаемся так медленно. – И она снова посмотрела на Софи. – Но я знаю, что нам на это дали определенный срок. Я уже нашла для детей приемную семью. Так что, если хотите, они могут съехать завтра же.

Это был решающий момент. Момент, когда Софи могла бы позабыть обо всех своих хлопотах и снять с себя ответственность, а детей передать на чье-то попечение. Она слишком отчетливо помнила лицо Беллы тем утром у няни и как у нее тогда сдавило сердце. Она не могла бросить девочек, которые и без того уже слишком много пережили и которым по-прежнему приходилось многое переживать. И потом – это нужно было самой Софи, хоть она этого и не осознавала. Очень медленно в ней пробуждались инстинкт и интуиция, о которых она никогда и не подозревала, и какая-то незаметная и неосязаемая часть ее смутно осознавала, что дети нужны ей не меньше, чем она им.

– Они могут остаться у меня, – сказала она.

Тесс была искренне удивлена.

– Правда?

– Да. Как вы уже сказали, Луиса еще нужно разыскать, поэтому мне кажется, что сейчас неподходящее время для переезда. Они уже привыкли к этому дому.

– Но если это отразится на вашей работе… – неуверенно начала Тесс.

– Все нормально, – твердо сказала Софи. Она никогда не сдавалась.

И в центре всех препятствий, трудностей и преград, которые внезапно появились на некогда мирном горизонте ее жизни, уверенно возвышалась фигура Джейка. Он позвонил Софи на следующее утро после того безупречно приятного поцелуя.

– Я хочу тебе кое-что сказать, – сказал он. – Никак не могу забыть тот поцелуй.

– Чудесно, – ответила Софи, потому что нужно было хоть что-то ответить.

– Поцелуй был чудесен, правда? – засмеялся Джейк. – Какое чисто английское слово – «чудесный».

– Думаю, ты не удивишься, что почти все слова, которые ты говоришь, тоже английские.

Джейк снова рассмеялся. Он всегда смеялся заливисто и беззаботно, как мальчишка, что не совсем вязалось с его внушительной внешностью, деловым костюмом и ботинками. – Когда мы сможем снова увидеться?

– Ну, на следующей неделе мы должны подписать последние счета-фактуры, касающиеся вашей вечеринки…

– Значит, после этого мы сможем пообедать? Знаю, ты будешь вместе с детьми, но мы же можем пообедать все вместе?

– Джейк, я даже не знаю. – Ей не хотелось, чтобы между ними возникали какие-то недоразумения. – Помнишь, что я говорила насчет того, что придется немного подождать? На меня сейчас столько всего свалилось. Просто… мы просто не сможем по-настоящему увидеться. У меня совершенно нет времени подумать о тебе и понять, что же я на самом деле чувствую. Это было бы нечестно по отношению к тебе.

Джейк с секунду помолчал.

– Что ж, – сказал он. – Я точно знал, что я к тебе чувствую, еще до того, как что-то сказал, но, может, именно в этом и заключается разница между нами. Я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь, Софи, и отношусь к этому с уважением. Я больше не буду просить у тебя разрешения на поцелуи. Но ты должна понять, что я не собираюсь сдаваться. Мне кажется, у нас действительно может что-то получиться.

– Тебе так кажется? – Софи хотелось, чтобы он оказался прав.

– Да. Как насчет того, что мы исключаем поцелуи, но я буду твоим другом? Тебе ведь сейчас крайне необходим друг.

– Конечно, – сказала Софи.

– Тогда я зайду сегодня вечером, принесу вина и какой-нибудь еды из китайского ресторана. Никаких обязательств.

– О’кей. И… спасибо тебе, Джейк. Я, правда, очень это ценю.

– Разумеется. Именно поэтому ты в меня влюбишься, рано или поздно, так или иначе.

Джейк пришел в тот вечер, потом приходил еще два раза. Они сидели, разговаривали о работе и о детях, пока Софи не начинала неумеренно широко зевать, и он понимал намек и прощался. Ей нравилось находиться в его обществе, ей нравилось, как он смотрел на нее, но ни разу в ней не поднялось желание наплевать на осторожность и разрешить ему снова ее поцеловать.

– Успеет еще, – убеждала она себя. – Когда будет подходящий момент. А сейчас момент совершенно неподходящий.

Глава десятая

Вцепившись в клочок бумаги, который мог изменить все их будущее, Софи прошла из спальни в гостиную посмотреть, чем занимаются девочки.

Они лежали на полу и играли с Барби, которых Кэл милостиво разрешил им забрать домой, разыграв при этом целый спектакль.

– Все нормально? – осторожно спросила она.

Они не обратили на нее никакого внимания, что обычно было хорошим знаком – значит, она не застала их за какой-нибудь пакостной проделкой. В любом случае, сегодня ей это было бы все равно.

– Я только приберусь в спальне, – солгала она. – Так что ничего не глотать и ничем не давиться, о’кей?

Ответом ей был лишь звонкий голосок Барби Кена Барлоу, который говорил Барби Дейрдре, что он никогда ей не доверял.

Сев на постель, Софи снова посмотрела на номер.

Может, и вправду прибраться в комнате, подумала она, а потом уже позвонить, но потом решилась заглянуть правде в глаза.

– Ты должна это сделать, – сказала она. – У тебя нет выбора.

Она набрала номер, на линии прошло несколько щелчков, и потом в трубку заговорили на непонятном напевном языке.

Софи положила трубку.

– И о чем я только думаю, – с облегчением произнесла она вслух. – Они же говорят по-испански, или по-перуански, или на языке инков или кого там… Надо взять разговорник или хотя бы… – И тут ее осенило. – Позвоню Кэлу.

Софи прибралась в спальне и сменила простыни к приходу Кэла.

Он смерил ее взглядом, когда она открыла дверь, по-прежнему в пижаме.

– Тебе еще осталось только волосы взлохматить, – заметил он.

Софи ничего не ответила, потому что знала, что он на нее серьезно обозлился за то, что она вытащила его из постели итальянца по имени Мауро, который, судя по всему, был не только ужасно великолепен, но и готовил лучшие во всем Лондоне спагетти «карбонара».

– Ты ведь кроме канапе все равно ничего не ешь, – напомнила ему Софи за полчаса до этого, когда убеждала его пожертвовать ради нее субботой. – Ты вообще не любишь макароны.

Почти всю дорогу Кэл ныл и огрызался по мобильнику, но Софи стоически это сносила, потому что он все-таки был прав. Он не должен приходить и помогать ей субботним утром. Это совершенно не вписывается в круг его обязанностей. И теперь ей придется еще несколько недель умасливать его, угощать обедами, а в ближайшие полгода отпускать его по пятницам, когда ему вздумается. Но он все-таки сделал это ради нее, и не пытается при этом затащить ее в постель, так что Софи лишний раз убедилась в нерушимости их дружбы.

– Привет, девочки, – поздоровался Кэл с Беллой и Иззи, проходя через гостиную. Они уже лежали перед телевизором, умудряясь каким-то образом не смотреть его, видимо, потому, что шла какая-то спортивная передача. Белла рисовала своими новыми фломастерами очередной усыпанный русалками морской берег, а Иззи кормила своего нового пупса.

– Ну же, детка, – довольно нетерпеливо говорила Иззи. – Давай съедим эти вкусные чипсы на полу в кухне, а потом будем весь день смотреть телевизор!

Кэл приподнял брови, глядя на Софи.

– А они-то там все считают, что ты прекрасно справляешься с детьми, – едко заметил он.

– Да… просто, – Софи закашлялась. – Мне приходится учиться. Ладно, пошли в спальню.

Кэл прошел вслед за ней, насмешливо фыркнув.

– Именно так и сказал мне Мауро, – мрачно заявил он Софи, закрывая за ней дверь. – Ну, давай выкладывай, что на этот раз… хотя я вообще не понимаю, почему нельзя было сказать по телефону.

– Потому что связь была не очень хорошая, а мне не хотелось кричать – ведь даже у стен есть уши.

– Нет, – резко ответил Кэл. – Говори по-английски. Это уже раздражать начинает.

– Знаю. Прости. Мне пришлось позвать тебя, потому что ты говоришь на разных языках. Я сначала не была уверена, что в их число входит испанский, но потом вспомнила, что на собеседовании ты говорил мне, что объездил весь мир, и однажды целый год проработал в Барселоне на адвокатскую контору, поэтому бегло говоришь по-испански.

Кэл поджал губу и посмотрел в окно.

– Да, припоминаю, – осторожно сказал он.

– Так вот, Луис Грегори сейчас в Лиме, а я проверила – в Перу говорят по-испански. Мне нужно, чтобы ты позвонил и по-испански сказал тому, кто возьмет трубку, что он нам нужен, о’кей?

Кэл закусил губу.

– А ты вообще не говоришь по-испански?

– Неа. – Софи кивнула в подтверждение и хлопнула себя ладонями по бедрам. – Ты же меня знаешь!

– Значит, ты понятия не будешь иметь, о чем бы я ни говорил с человеком по-испански? – на всякий случай уточнил Кэл, скрестив руки поверх шикарной рубашки бледно-голубого цвета, на которой мерцали серебристые подтяжки.

– Абсолютно, – честно ответила Софи.

– О’кей, я это сделаю. – Кэл взял у нее бумажку и присел на край кровати, разглядывая номер. – Это очень важно? – спросил он с ноткой неохоты в голосе.

– Да что ты! – ответила Софи, нервно рассмеявшись. – От этого всего лишь зависит жизнь трех людей! – И она опустила руку ему на плечо. – Поэтому я по-настоящему благодарна тебе за то, что ты пришел, Кэл: ты просто спасешь мне жизнь, хоть и прикидываешься таким беспечным. Знаешь, ты – настоящее чудо.

Кэл кивнул.

– Прости, Софи, – сказал он, не в состоянии смотреть на нее. – Я солгал в своем резюме. И солгал на собеседовании. Я не объездил весь мир, я как-то раз две недели катался на лыжах в Аспене. Не работал целый год в Барселоне на адвокатскую контору. Я пробыл там всего месяц со своим бывшим бойфрендом, работал на одну английскую адвокатуру, пока она не развалилась. Я не мог бегло говорить по-испански. Я едва знаю туристский запас испанских слов. Я вообще не могу бегло говорить ни на одном языке. Когда ты спрашиваешь меня, что можно сказать нашим заграничным клиентам, я нахожу это в Интернете. Есть там один прекрасный сайт, в котором и произношение расписано, и все такое. – Кэл поник головой и напряженно ждал, хотя Софи не понимала, чего он ждет. Он уже давно должен привыкнуть к тому, что в гневе она ужасна, надо быть слишком беспечным, чтобы забыть об этом.