Текст книги "Мир Вечного. Лучший дуэт галактики (сборник)"

Автор книги: Роман Злотников

Соавторы: Андрей Николаев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 78 страниц)

Глава 11

В ближайшей звездной системе оказалась только одна планета, которая была терраформирована – Сан-Анджело. Колонизировали ее выходцы с Содружества Американской Конституции сто пятьдесят лет назад. Численность населения была невелика для освоенной планеты – всего около миллиона человек. Из двух материков – восточного и западного больше был освоен восточный – там нашли полезные ископаемые, и горнорудные компании принялись завоевывать планету всерьез. Еще сто лет назад на ней практически не было ничего – законсервированная база флота Содружества и разрозненные поселки, в которых люди обходились тем, что могли вырастить, и товарами, несколько раз в год доставляемыми из метрополии. В нынешнем году на Сан-Анджело родился миллионный житель, хотя и до сих пор основной прирост населения шел за счет поселенцев.

По материкам были разбросаны семь городов и несколько десятков поселков, от базы флот Содружества давно отказался, продав землю и оборудование на аукционе, и теперь у планеты был собственный грузо-пассажирский терминал, включающий несколько наземных и один орбитальный доки.

Всю эту информацию Небогатову доложил навигатор, успевший наметить курс к Сан-Аиджело.

Дав добро на смену курса, Небогатов по личному каналу связался со штабом флота.

Вице-адмирал Свидерский выслушал доклад капитана первого ранга молча. Видно было, что адмирал чем-то озабочен.

– Ну что ж, Кирилл Владимирович, выбор твой одобряю, – сказал Свидерский, – однако возникли некоторые сложности. Впрочем, надеюсь, вас это не коснется. Майор, ваши люди готовы?

– Мои люди готовы всегда, господин вице-адмирал, – ответил Полубой.

Свидерский усмехнулся.

– Узнаю морскую пехоту. Как же без апломба! Вот что, господа, – он поморщился, – ремонт мы, конечно, оплатим, но на Сан-Анджело могут возникнуть непредвиденные обстоятельства.

– А в чем дело? – спросил Небогатов.

– Наши коллеги из Четвертого флота Содружества здорово начудили. Э-э… да что говорить! Обосрались, как сопливые пацаны, – вице-адмирал побагровел, но, несколько раз глубоко вздохнув, успокоился. – Силами ударной группы в составе двух тяжелых крейсеров и двух флотилий фрегатов они устроили засаду на гетайров Александра над Нойрадисом. Это четвертая планета Беты Сарацина. Не знаю, что там произошло: то ли разведка подвела, то ли их подставили, но вместо кораблей гетайров крейсера расстреляли транспорты с переселенцами.

– Как же так, – проворчал Полубой, – глаза они, что ли, дома забыли?

– Какие корабли участвовали в операции? – спросил Небогатов.

– В группе были крейсера «Форт Юкон», «Тихуана» и две флотилии фрегатов.

– М-м… – Кирилл Владимирович прищурился, вспоминая, – командиры: Кристофер Макензи и Мэтью Рендал? Дельные офицеры.

– Общее командование осуществлял контр-адмирал Хаксли. Насколько я знаю – штабист, помешанный на соблюдении устава.

– Потери? – деловито спросил Полубой.

– Больше пяти тысяч человек. Командир крейсера «Форт Юкон» кэптен Макензи застрелился.

– …твою мать!!! Простите, господин вице-адмирал.

– Ничего, майор. У меня была точно такая же реакция. Вам сейчас, естественно, не до мировых новостей, но советую взглянуть. Все планеты Содружества трясет от демонстраций. Назревает правительственный кризис. Ко всему прочему выяснилось, что гетайр Неарх выручил караван переселенцев по пути к Нойрадису – на них напали пираты, а гетайр отбил нападение. Черт знает что творится! Министр обороны Содружества подал в отставку, «свободная пресса» визжит, обвиняя разведку, флот, правительство и президента, демонстранты ходят с плакатами, громят армейские и флотские призывные пункты и под шумок грабят магазины. Ох уж мне эта американская демократия… – Свидерский выплюнул эту фразу, как изжеванный кусок червивого яблока.

– Господин вице-адмирал, – Небогатов в раздумье пожевал губами, – вам не кажется, что это происшествие отрицательным образом скажется на планах, относительно совместных действий против Александра?

– Вы, как всегда, видите самую суть проблемы, Кирилл Владимирович, – одобрительно кивнул Свидерский, – группа сенаторов сделала запрос правительству по поводу намеченной операции против гетайров Александра. Средства массовой информации требуют отозвать корабли, приданные группе адмирала Белевича. Несколько крупных компаний, такие как «Берне и Фишер электронике», «Макнамара инкорпорейтид», «Стил энд кемикл», пригрозили свернуть производство и добычу полезных ископаемых на отдаленных планетах, если правительство не примет немедленных мер.

– А меры, видимо, имеются в виду такие: оставить в покое Александра. Так?

– Ну впрямую это не говорят, но похоже на то. В общем, господа, посмотрите информационные каналы Содружества. Много полезного не почерпнете, однако составите собственное мнение.

– И будем готовы к осложнениям на Сан-Анджело, – добавил Небогатов.

– Да, антирусские настроения могут проявиться в любой форме. Кирилл Владимирович, докладывайте о ходе ремонта и обстановке каждый день. Желаю удачи, господа, – вице-адмирал коротко кивнул и отключил связь.

Полубой потянулся, покосился на сидящего в задумчивости Небогатова.

– Ну, Кирюха! Чего пригорюнился? Осложнений испугался? Будут проблемы – будем решать. Не ломай голову попусту. К тому же если адмиралтейство вовремя переведет деньги за ремонт, то, я думаю, никаких проблем не возникнет. Они же за деньги о чем хочешь забудут. Что им пять тысяч поселенцев и застрелившийся командир крейсера?

– Я не о том, Касьян, – Небогатов поднял голову, и Полубой увидел тоску в глазах друга, – я ведь знал кэптена Макензи. «Форт Юкон» в прошлом году заходил в Нарву, и он два дня гостил у нас с Верочкой.

– М-да… – протянул Полубой.

Небогатов открыл небольшой настенный бар, вынул бутылку «Династии», две рюмки и налил граммов по пятьдесят.

Выпили не чокаясь, молча помянув Кристофера Макензи.

– «…Нью-Вашингтона. Если такое творится в столице, то можно представить, что сейчас происходит в других городах!» – Корреспондент, брызгая слюной, вещал самозабвенно и неистово, будто и впрямь проникся чувствами демонстрантов за своей спиной. Камеры слежения оператора новостей выхватывали из толпы наиболее ярких участников шествия, покрасневшие от крика лица, поднятые кулаки, лозунги на парящих над толпой транспарантах. – «Адмиралов – к ответу, правительство – в отставку, президента – на ранчо, Александра – в Белый дом», «Хаксли, ты – сволочь!», «Флот Содружества – на базы. Отзовите убийц!», «Русские – идите в задницу!».

– Можно подумать, что мы их силой тащили, – проворчал Полубой, брезгливо глядя на экран, – слушай, а ведь государь император тоже любит на ферме поработать, как и их президент.

– Ну и что? Я, к примеру, легавых держу.

– А я рыбу люблю ловить, – Полубой запрокинул голову, и на его лице появилось мечтательное выражение. – Знаешь, как здорово на зорьке…

– Помолчи, – остановил его Небогатов и прибавил звук.

– «…президента Содружества Американской Конституции Генри Банистера».

На экране, на фоне флага Содружества, появился президент – моложавый мужчина с благородной сединой на висках и приличествующим случаю скорбным выражением на невыразительном лице.

– Дорогие сограждане! Друзья мои, – голос президента дрогнул, – в этот тяжелый день, когда все мы в горестном недоумении вопрошаем: за что, Господи, посылаешь ты нам столь суровое испытание? Я хотел бы принести свои самые глубокие…

– Я уже насмотрелся, – заявил Полубой, – и наслушался.

– Погоди. Я не думаю, что он ограничится соболезнованиями.

– …лучшие из лучших. Все мы знаем, как трудно решиться покинуть родной дом, чтобы нести свет демократии, осваивая новые миры, которые наши дети…

– Ты знаешь, какой обычно социальный состав переселенцев? – спросил Небогатов.

– Приблизительно. Не уверен, что те, кто доволен жизнью, полетят осваивать новые планеты.

– Правильно. Разорившиеся фермеры, безработные, словом, те, которым не нашлось места и кто мечтает выбиться в люди и обеспечить приемлемую жизнь хотя бы своим детям. Ненавижу, когда вот так пускают розовые сопли, расписывая, каких отличных специалистов и прекрасных людей потеряло общество. Что ж их отпустили, если они были такими прекрасными. Лучшие из лучших… – в голосе Небогатова прозвучала горечь.

Президент Содружества склонил голову в память погибших. Когда он вновь посмотрел на зрителей, в его лице не осталось и следа печали и скорби. Это было лицо уверенного в себе человека, умеющего принимать непростые, подчас жесткие, но необходимые решения.

– Сограждане! Мы живем в демократической стране, и я не могу не прислушаться к голосу народа, который здесь, в стенах Белого дома, слышен даже лучше, чем на заполненных демонстрантами улицах. Принимая во внимание трагические события последних дней, я принял решение, – президент сделал эффектную паузу и, повысив голос почти до крика, продолжил, – отозвать наш флот, готовящийся в составе объединенных сил к совместной операции, – Банистер подался вперед, и экран заполнило его лицо. – Довольно потерь, довольно слез, сограждане! Мы не можем позволить нашим ребятам умирать за чужие интересы. Наши парни летят домой, друзья мои!

Небогатов отключил канал новостей.

– Будто исключительно нам интересно прищучить гетайров. Кирилл, тебе сильно мешает Александр Великий со-товарищи? – спросил Полубой. – Мне так вовсе не мешает. Почему мы всегда за всех отдуваемся? Они расстреляли собственные транспорты с собственными гражданами, а мы виноваты?

– Остаются еще корабли Лиги, Ниппона и султаната. В конце концов с Александром мы справимся и сами, но меня вот что волнует: слишком уж быстро организовали демонстрации протеста, слишком слаженно завопила пресса, и чересчур согласованно действовали те, кто был против совместной операции против гетайров. Запросы в сенате, выступления конгрессменов. Ведь и двух суток не прошло.

– Да, – согласился Полубой, – похоже, это была не ошибка, а провокация. И ее ждали.

– Ладно, – Небогатов помотал головой, отгоняя тяжелые мысли, – у нас своя задача, Касьян, но скажу тебе: я бы отдал месячное жалованье, только бы побыстрее оставить Сан-Анджело за кормой. Чувствую, хлебнем мы лиха.

Предчувствия не подвели капитана первого ранга Небогатова. Проблемы начались еще до того, как «Дерзкий» вышел на орбиту планеты.

Глава 12

Полубой скучающе смотрел на планету через обзорный экран. Отсюда Сан-Анджело напоминала апельсин, слегка попорченный плесенью – на обращенной к кораблю стороне планеты была пустыня желтого, почти оранжевого цвета, по краю которой проходил серый облачный фронт.

«Дерзкий» застопорил ход около трех часов назад по требованию фрегата планетарной обороны. Сам фрегат под скромным названием «Звездный ястреб» висел милях в двух по правому борту. Небогатов вел переговоры с капитаном – лейтенант-командером Мерридитом, полным немолодым уже человеком с остатками светлых волос на висках и темени. Переговоры затягивались, и Полубой начинал злиться. В самом деле, можно подумать, что они везут незарегистрированный груз, или их подозревают в контрабанде «мороженым мясом». Интересно, командир фрегата так же ревностно исполнял бы свои обязанности, заявись к планете парочка гетайров?

Переговоры шли так вяло еще и потому, что Мерридит, как только командир русского эсминца задавал неподходящий вопрос, сносился с планетой, с офисом губернатора и, извиняюще улыбаясь с экрана, ждал ответа, после чего доводил его до Небогатова.

– Как это корыто еще летает, – пробормотал подошедший к Полубою Гаркуша, – страх на что похоже.

– А нельзя его того… подвинуть? – спросил Касьян, покосившись на первого помощника.

– Ну-у… Касьян Матвеевич. Это все-таки корабль союзника. Да и рассыпаться может. Мне кажется, он в планетарной обороне по той причине, что его боятся выводить в открытый космос. Самое место этому «ястребу» в музее.

Небогатов отключил связь и подошел к офицерам.

– Ну что? – почти в один голос спросили Палубой и Гаркуша.

– Добился приема у губернатора, – сказал Небогатов. – Юрий Данилович, принимайте командование кораблем.

– Слушаюсь.

– Может, мне с тобой? – спросил Полубой.

– Извини, Касьян, но из тебя дипломат… сам знаешь, какой.

– Давай хотя бы модуль поведу, – попросил Полубой.

– Ладно. Жди меня возле шлюза. Юрий Данилович, подыщите майору флотскую форму.

Через полчаса Полубой встретил Небогатова возле посадочного модуля, переодетый в форму старшины первой статьи. Кирилл Владимирович критически осмотрел его и попросил застегнуть пуговицу на воротнике.

– На шее не сходится, – виновато сказал Полубой.

– Давай, давай. Мы должны выглядеть как военные моряки, а не какие-нибудь штафирки.

Сам капитан первого ранга смотрелся очень представительно в парадной форме, с кортиком у бедра.

Полубой привычно устроился в ложементе, дождался, пока Небогатов пристегнет страховочные ремни, и попросил разрешения на вылет. Створки шлюза поползли в стороны, открывая звездное небо и шар Сан-Анджело. Полубой осторожно вывел модуль.

– Давай к фрегату, – скомандовал Небогатов, – Мерредит лично вызвался проводить.

На подходе к «Звездному ястребу» их встретил челнок. Приглашая следовать за собой, он качнулся с борта на борт и направился к планете. Вблизи фрегат производил еще более удручающее впечатление, чем на обзорном экране. Было видно, что корабль доживает отведенный ему век – между плитами обшивки были заметны грубо заваренные щели, из восьми «единорогов» три отсутствовали, и пустые барбеты выглядели неряшливо и сиротливо.

– Даже разговаривать не желают, – заметил Полубой, разворачиваясь в кильватер челноку.

– Мне кажется, Мерридит чувствует себя виноватым, – отозвался Кирилл. – Ты же видел, как он всякий раз ждал подсказки с планеты.

– Союзнички хреновы, – пробурчал Полубой.

По мере приближения планета росла, нависая над модулем оранжевым шаром. Скоро уже можно было различить синие ленты рек там, где пустыня переходила в среднюю полосу.

Небогатов тронул Касьяна за плечо.

– Впереди, по правому борту.

Парившее на орбите ажурное сооружение было похоже на сеть, сплетенную исполинским пауком.

– Вот то, что нам нужно, – сказал Небогатов, – док. И какой док! Ну-ка, давай поближе.

– Только договориться осталось, – остановил восторги Кирилла Полубой.

Вблизи док подавлял размерами – модуль мог бы совершенной свободно пройти через ячейки стен, похожих на соты. Ошвартованные к мастерским буксиры, размерами лишь немного уступавшие встретившему «Дерзкий» фрегату, могли завести в док любое судно, вплоть до линкора.

Дальше, за доком, виднелся грузовой терминал, возле которого зависли несколько транспортников.

– Не сказал бы, что у них здесь работы невпроворот, – заметил Небогатов.

– Периферия, спячка, – отозвался Полубой и развернул модуль вслед челноку.

Пробили тонкий слой облаков. Космопорт располагался в долине на окраине столицы с одноименным планете названием. Город лежал на нескольких холмах, дальше на севере синело море, похожее на кусок синего стекла.

Модуль вышел на посадочную глиссаду, Полубой с шиком притер его к плитам полосы, остановив рядом с челноком.

Воздух был наполнен запахами степи – за посадочной полосой желто-зелеными волнами колыхались травы. Вдали, в дымке, вставали небоскребы Сан-Анджело.

Глядя на вразвалку приближавшегося к ним мужчину в форме космофлота Содружества, Небогатов негромко сказал:

– Останешься в порту. Посмотришь, послушаешь. Словом – оцени обстановку.

– Угу… если не сразу морду набьют, значит – все в порядке.

– Только не ввязывайся ни во что, я тебя умоляю.

Мужчина вяло поднес ладонь к пилотке с одинокой серебряной звездой.

– Лейтенант-коммандер Мерридит.

– Капитан первого ранга Небогатов. Офицеры обменялись рукопожатием.

– Прошу, кэптен, – Мерридит указал на приближавшийся от здания космопорта глидер, – вас ждут в штаб-квартире губернатора.

– Господин капитан первого ранга, – прогудел Полубой, – дозвольте хоть в порту побродить. Три недели земли не видели.

– Вы не против? – спросил Небогатов у Мерридита.

– Пожалуйста, – лейтенант-коммандер окинул равнодушным взглядом Полубоя в слишком тесной для него форме и с побагровевшим лицом – воротник все-таки был туговат.

– Ладно, проветрись, – согласился Небогатов и погрозил пальцем, как непоседливому ребенку, – ты смотри у меня! Чтобы ни капли!

– Как можно, господин капитан первого ранга. Что ж мы, не понимаем.

Пилот челнока, невысокий и сухой как щепка сержант, примерно одного с Касьяном возраста, с разрешения Мерридита вызвался составить ему компанию. Глидер подбросил их к зеркальному кубу терминала и влился в поток машин, двигавшихся к городу.

– Ты как насчет пивка? – спросил сержант.

– Ну если чисто символически. За встречу союзников, – Полубой с наслаждением расстегнул душившую его пуговицу.

На втором этаже полупустого зала ожидания они присели за столик кафе. Сержант, как хозяин, заказал пиво. Полубой с интересом оглядывался. Соседние столики пустовали, только за двумя чинно обедали две семьи с детьми. Не было обычной толчеи пассажиров, объявлений о прибытии рейсов, встречающих-провожающих, толпящихся у таможенного поста.

– В основном пассажиры с местных рейсов, – пояснил сержант, – отпускники. Здесь у нас и летать-то особо некуда. Модных курортов нет, а что ты хочешь? Кто полетит за тридевять земель к нам, если в центре полным-полно планет, на которых можно оттянуться по полной.

– Да я что… – неопределенно сказал Полубой, – мне все равно. Ну, за знакомство, – он приподнял банку с пивом, – Касьян Полубой.

– Николас Харпер. Давно лямку тянешь?

– Пятнадцать лет. А ты?

Пиво было теплым.

– Двадцать почти. Надолго к нам?

– Как получится. Ухарь один энергоустановку нам разбил. Сам далеко не ушел, но теперь ремонт требуется. – Полубой прихлебнул пива. – А ваши что-то темнят.

Николас задумчиво поболтал банкой.

– У нас здесь своя политика. Ты думаешь, губернатор заправляет? Черта с два! «Стал энд кемикл» и «Макнамара инк.». Они губернатора ставят, они работу людям дают, что хотят, то и воротят. Управляющий «Макнамары» к губернатору без стука заходит, только что ногой дверь не открывает. Скажут: помогите русским – так и будет, скажут: посылайте подальше – пошлют. Так-то.

– Мне-то что, – пожал плечами Полубой, – вот, пивка попью – уже хорошо. Только тоскливо здесь как-то, – он еще раз огляделся, – а что, повеселей места нет? Порт все-таки.

– Есть и повеселей, только публика там сам понимаешь, не аристократы.

– Ну я тоже не из князей, – усмехнулся Полубой. Идти оказалось недалеко. Сразу за пассажирским терминалом они свернули в узкий переулок. Дома здесь были невысокие, в два-три этажа. Первые этажи занимали лавки сувениров, букмекерские конторы и крохотные гостиницы, сдающие номера на ночь, а то и на пару часов. Подобные заведения Полубою были знакомы. Возле них обычно прогуливались женщины определенной профессии, но сейчас в переулке было пусто – вечерняя смена жриц любви еще не началась.

Свернув еще пару раз и оказавшись на улице, где стояли совсем уж непотребные заведения, вроде тату-салонов и стриптиз-баров, они оказались перед баром «У хромого Дью». Сержант, открыл дверь и пропустил вперед Полубоя.

– Вот самое место для истосковавшихся по земле моряков, – заявил он.

Ударивший в нос запах перегара и травки не оставлял в этом сомнений. Полубой, будто невзначай, огляделся. Народу было немного, видно, завсегдатаи. К вечеру подтянутся сошедшие на берег моряки, проститутки, карманники и сутенеры, а сейчас здесь царила сонная атмосфера. Только в одном углу возле музыкального автомата, сдвинув вместе два стола, сидела кучка бородатых мужиков в живописных костюмах. Все были в основном в коже, но без металлических погремушек, которыми любит себя украшать молодежь. Мужики степенно выпивали, сдвигая стопки и опрокидывая их в бороды, закусывали и вели негромкие разговоры.

Харпер покосился в угол и присел за стол недалеко от двери лицом к залу.

– Берни! – крикнул он бармену, – налей-ка нам пивка.

Толстый бармен с засученными по локоть рукавами когда-то белой рубашки нацедил две огромные кружки, ухватил их волосатыми лапами и принес на столик.

Полубой сдул пену, отхлебнул и подмигнул сержанту.

– Совсем другое дело! Чего ж сразу сюда не пришли?

– Я думал, ты служака, – ответил Харпер. – Кэптен тебе фитиль не вставит, что выпиваешь?

– Нет. Мы с ним давно летаем. Нормальный мужик, хоть и занудливый. Конечно, если я на бровях к модулю приползу, то «канатный ящик» обеспечен, но я свою норму знаю. А твой коммандер как, не буйный?

– Ему до пенсии три года и на все плевать.

– Ну, давай, чтобы и нам до пенсии дотянуть!

Пиво быстро кончилось, и Полубой заказал еще по кружке.

От угла, где сидели бородатые посетители, отделился один низенький, кривоногий, с косым шрамом от правого глаза к углу рта, и направился к их столику.

– Спокойно, – сказал Харпер, – эти ребята тихие, если их не задирать.

– Кто такие?

– Учуж… Ужуч… черт! Короче – пираты.

Полубой медленно кивнул, с интересом разглядывая бородатого мужика. Было в нем что-то знакомое. Может взгляд с хитринкой, может развалистая походка, а может ровно, лопатой подстриженная борода. Не то чтобы Касьян встречал именно его, но такие типажи ему уже попадались. Вспомнить бы где…

Мужик остановился возле столика, мельком глянул на Харпера и, склонив голову к плечу, стал рассматривать Полубоя.

– У меня что, нимб вдруг вокруг головы или рога вдруг выросли? – спросил Касьян.

– Прощенья просим, – тотчас отозвался мужик, – эта… как его… форма больно знакомая. Ты не с русского корабля, мил человек?

– С русского, а что?

– Ха! Парень, ну-у… – мужик обернулся к компании, – ребята, да это свой, я же говорил!

В углу подняли в знак приветствия стопки, одобрительным гулом выражая восторг. Полубой приподнял кружку пива. Он понял, кого ему напомнил бородатый – фермера, крестьянствующего не одно поколение. И дети его выросли бы на ферме, и внуки и приобрели бы ту же самую развалистую походку – так ходит хозяин по своей земле. И тот же хитроватый, а на самом деле оценивающий прищур глаз. Пшеницу ли взошедшую осмотреть, к лошади прицениться. Только вот что он делает здесь, этот крестьянин, за десятки парсеков от пашни, от коровника, от семьи?

– За вас, мужики! – провозгласил Касьян.

– А пойдем за наш стол, – сказал мужик, – ты давно ль с России?

– Недавно. Я не один. – Полубой кивнул на сержанта.

– Пойдем и ты, союзник.

Касьян и Харлер взяли кружки и присоединились к компании. Верховодил здесь высокий крепкий бородач в повязанном на голове красном платке. Он представился первым, звали его Иван Зазнобин. У него был перебитый нос и вдавленная переносица и по-детски голубые, будто удивленные глаза. Вслед за ним назвали свои имена остальные. По знаку Зазнобина бармен принес еще две стопки и бутылку местной водки. Иван выбил пробку, ударив по дну бутылки ладонью, налил всем и поднял стопку.

– Ну за встречу.

Тост был короток, но больше, по мнению Полубоя и говорить ничего не надо было. Все одобрительно загудели, разом сдвинули стопки. Глухо звякнуло толстое стекло.

Харпер, по примеру остальных, залпом влил в себя водку и налег на крупно нарезанную ветчину. Полубой небрежно подцепил ломтик, отправил в рот и, обернувшись к бармену, сделал знак – повторить!

По примеру Зазнобина он саданул ладонью по дну бутылки. Пробка улетела в другой конец зала, из горлышка вырвалась струя водки.

– Эх ты! Здесь тоже сноровка требуется, – укорил его мужик со шрамом – Егор Раскатов.

– Научусь, – пообещал Полубой и разлил водку. Взяв стопку он поднялся на ноги: – За Россию!

Мужики задвигали стульями, вставая. Харпер недоумевающее повертел головой, потом тоже поднялся. Выпили стоя, Касьян, не присаживаясь, разлил по новой.

– За государя императора!

Зазнобин покрутил головой.

– Ты, Касьян, не гони лошадей. Или ты нас проверяешь: будем за Россию ли пить, а за императора станем ли? Ну за кого там еще?

– За русский флот.

– Точно. За все выпьем, только не торопись. Посидим, поговорим. Ты нам столичные новости, мы тебе – местные сплетни. Глядишь, и сгодимся друг другу, а?

– Уверен, что сгодимся, – усмехнулся Полубой. Мужики уже лет пять, как не были дома, и любая новость от соотечественника была им в радость. И не важно, что ни один не был в столице, а Полубою не довелось побывать на Волхове, откуда все они были родом. Их интересовало все: и кто сейчас премьер-министр, и как здоровье наследника престола, и почем нынче пшеница. На вопрос о пшенице Полубой ответить не смог, но обо всем остальном рассказал в меру своих знаний.

На вопрос, чем они тут, за тридевять земель, занимаются, Зазнобин махнул рукой и сказал, что так, по мелочи больше.

– «Макнамара» нас подрядил транспорты свои сопровождать. Платят они немного, но раньше, бывало, и того не имели. А теперь у нас патент и полное право имеем владеть вооруженным кораблем.

– Это когда же раньше? – спросил захмелевший Харпер.

За столом воцарилось молчание. Сержант, сообразив, что вопрос был неуместен, схватился за бутылку. Зазнобин кивнул.

– Это правильно. Ты лучше выпей, друг.

Но Полубой уже понял, чем промышляли мужики из разговора. Ходили они на трех бывших грузовозах, вооруженных каждый парой «онагров» и полудюжиной «единорогов», так что вопрос о том, как они существовали до того, как их наняла компания Макнамары, был и впрямь лишним.

– А ты, значит, с эсминца?

– Ну да. Дальняя разведка. Да вот паразит какой-то подал «SOS», а как мы подошли; оказалось, что он сам-три. И всадил нам бортовым. Делать нечего – пришлось сюда плестись. Хотим в доке на ремонт встать.

– Это как повезет, – сказал Зазнобин. – Слыхал, что в Содружестве делается? То-то. Нас-то не трогают, мы вроде как и не русские, по их мнению, а до вас могут зацепиться.

– Ничего, командир договорится, – отмахнулся Полубой.

Вскоре Касьян увидел, что каждый тост с ним пьет кто-нибудь один, в очередь. Тогда он подмигнул Зазнобину и вышел, вроде как по нужде.

– Старшой, – сказал Полубой, дождавшись Ивана, – не дело затеяли. Я к вам со всей душей, а вы меня подпоить решили?

– Сам виноват. Какая-такая «дальняя разведка»? Мы хоть училища офицерские не кончали, но кое-что тоже понимаем. Да и знаешь ты для старшины слишком много.

– Что сказал – то сказал, – отрезал Полубой, – большего не услышите. А напоить меня еще никто не смог.

– Хвалилась девка, что целка… – ухмыльнулся Зазнобин и ткнул Касьяна кулаком в плечо, – ладно, не обижайся. Пойдем к мужикам. Может, придумаем, как вам помочь.

– Слушай, мне сержант, когда я его спросил, кто вы такие, попытался какое-то слово выговорить. Не смог. Что-то вроде: ущучить.

Зазнобин так расхохотался, что бармен выронил из рук грязноватое полотенце, которым протирал кружки и стопки.

– Ущучить, говоришь? Тоже не плохо звучит. А на самом деле прозываемся мы – ушкуйники. Были такие лодки на Руси в стародавние времена. Ну а поскольку корабли наши были сработаны на наших вервях, на Волхове, то и назвали мы их ушкуями. Так-то, брат.