Текст книги "Мир Вечного. Лучший дуэт галактики (сборник)"

Автор книги: Роман Злотников

Соавторы: Андрей Николаев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 78 страниц)

Профессор Шейдеман был категорически против выписки пациента на третий день после поступления, но даже он был вынужден согласиться, что Майк поправляется на удивление быстро. Дежурный врач даже в шутку спросил Майка, в чем его секрет, на что тот ответил, что просто очень сильно хочет вновь почувствовать себя здоровым человеком. Он и сам удивлялся себе – будто включились резервы организма, до поры до времени дремавшие в нем. Тело, подчиняясь воле, делало все возможное, чтобы преодолеть последствия истощения и обезвоживания, боролось с самим собой, понукаемое отмобилизованным сознанием. Когда профессор решительно отказался отпустить Майка, тот позвонил отцу, хотя понимал, что это нечестный прием. Шейдеман оскорбился, хотя Макнамара-старший говорил с ним вполне уважительно, заявил, что снимает с себя всякую ответственность, настояв, однако, чтобы Майк еженедельно проверялся в госпитале на предмет восстановления памяти и возможных рецидивов.

Память восстанавливалась, но это уже было личным делом Майка. Так он решил, значит, так и будет.

Глидер, снабженный опознавателем Федерального Бюро, шел выше пассажирских потоков – Макнамара не любил терять времени из-за транспортных пробок. Майк внешне безучастно смотрел вниз, на проплывающий под короткими крыльями город. Несколько сот лет назад чья-то воля погнала миллионы людей за тысячи парсеков от материнской планеты. Все ли они хотели оставлять родные места, обжитые города, благоустроенную планету? Кто смог заставить людей ринуться в безжизненные просторы космоса, кто принудил их к великому переселению? Кто навязал свою волю миллионам? Служить такому человеку – вот высший смысл. К сожалению, это все в далеком прошлом. Отец поднялся над толпой, но он служит лишь себе, хотя, возможно, думает иначе. Страна, Содружество… Пустой звук! Должно быть что-то конкретное для приложения всех своих сил. И отец считает, что навязывает свою волю, выстраивает жизнь тысяч обывателей по принципам, которых придерживается сам, и не понимает, что это лишь иллюзия, основанная на финансовом могуществе его корпорации. Сломать волю миллионов… на это не способен никто. Никто из людей. Можно лишь попытаться навязать собственные взгляды, как отец навязал свои ему и матери, но что в результате? Крах! Мать в монастыре и больше не подвластна ему, а он, Майк…

Глидер еще не опустился на воздушную подушку, а Майк уже выпрыгнул и зашагал к лифту.

Кодовый замок на двери в кабинет Макнамары-старшего еще со дня совершеннолетия Майка был настроен так, чтобы пропускать его без проверки. Пройдя мимо пустого стола секретаря, Майк вошел в кабинет.

Джефф Макнамара сидел, развернувшись к огромному телеэкрану, на котором вращалось какое-то небесное тело. Томас Лундквист, стоя возле экрана, давал пояснения.

Увидев сына, Макнамара поднялся из-за стола, обошел его и на секунду обнял Майка.

– Что так долго? Фрэнк вылетел за тобой два с половиной часа назад. Я же приказал сразу сюда!

Лундквист, скрывая улыбку, подмигнул Майку. Терпи, мол, парень. Я с ним двадцать пять лет общаюсь и ничего, жив пока.

«Это потому, что ты из породы рабов, Томас», – подумал Майк, улыбаясь в ответ.

– Я был у матери. – Он кивнул Лундквисту и опустился в кресло.

– Ага… – Макнамара-старший постоял мгновение в задумчивости, потом вернулся за стол. – Ну и как она? Подожди минутку, мы сейчас закончим.

– Неплохо. Только бледная очень и такая, знаешь…

– Отлично, отлично, – пробормотал Макнамара, поворачиваясь к Лундквисту, – так во что обойдется искусственная гравитация, строительство капониров, складов, командных центров и всего остального?

Лундквист назвал сумму, которой хватило бы на строительство нескольких новейших тяжелых крейсеров.

– Расчеты показывают, что подобная крепость на стационарной орбите заменит, по меньшей мере, три эскадры… – продолжил он, видя, что Макнамара поморщился, – кроме того, хоть и объявлен тенедер, но из сената мне сообщили, что наши шансы получить подряд гораздо выше, чем у «Спейс дефенс», не говоря уже о более мелких компаниях. Проект достаточно долгосрочный, сэр. Я полагаю, мы должны участвовать в тендере.

– О чем речь, могу я спросить?

Макнамара и Лундквист как по команде повернулись к Майку. Не то чтобы он почувствовал себя неуверенно, как раньше, когда неудачным словом вызывал раздражение отца, но что-то похожее на неуверенность шевельнулось в душе. Майк выпятил подбородок и, чуть приподняв голову, повторил:

– Так о чем речь?

– Томас, объясни, – сказал Макнамара, с интересом глядя на сына.

– Министерство обороны пробило наконец в сенате строительство орбитальных крепостей с использованием малых планет и астероидов. – Лундквист развернул экран к Майку и отступил чуть в сторону, чтобы тому было видно. – Первый из астероидов, около двенадцати километров в диаметре, неделю назад выведен на высокую орбиту. Тендер назначен на послезавтра.

– Я здорово отстал от жизни, – сказал Майк, поднимаясь и подходя к экрану, – интересно. Таким образом мобильные соединения флота освобождаются от несения патрулирования в непосредственной близости планет и смогут решать задачи на дальних подступах к системе. – Он обернулся к отцу: – По-моему, проект весьма перспективный. Я бы хотел заняться этим лично.

– Не возражаю. – Макнамара-старший слегка прищурился, словно заново оценивая сына. – Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо.

– Работы много, Майк. Очень много. Один умный человек сказал: в жизни можно сделать очень много, если не надорваться. Не надорвись, сынок.

– Я потерял слишком много времени, отец. И не только за последний год. Мой кабинет по-прежнему за мной?

– Да.

– Тогда, – Майк обернулся к Лундквисту, – Томас, все документы по этому проекту принеси ко мне.

– Хорошо, Майк, – кивнул Лундквист.

Майк внимательно посмотрел на него, кивнул отцу и вышел из кабинета. Нет, пока еще рано требовать, чтобы Лундквист обращался к нему на «вы» и добавлял «сэр». Пока рано.

За сутки Майк перевел на себя все связи с субподрядчиками и возможными партнерами по предполагаемому проекту. Он мотался по всей планете, лично ведя переговоры и завершая их настолько удачно, что Макнамара-старший признал в разговоре с Лундквистом, что и сам не смог бы сделать лучше.

Тендер был выигран блестяще – Майк представил настолько полные сведения о ходе подготовки к строительству орбитальной крепости, что ни у кого не возникло сомнений в том, кому передать ее разработку.

На небольшую вечеринку, посвященную успехам корпорации «Макнамара инк.», он опоздал. Макнамара-старший уже выслушал поздравления от высших чинов Министерства обороны, принял кислые поздравления вице-президента «Спейс дефенс» и, недоумевая, обратился к секретарю с вопросом, куда запропастился виновник торжества, когда Майк появился в зале для приемов.

Обойдя гостей с бокалом шампанского, он подошел к отцу:

– Устал чертовски, а завтра мне лететь на астероид. Могу я покинуть это сборище кретинов? – спросил он, отдавая официанту нетронутый бокал.

– Сынок, – сказал Макнамара-старший, расточая улыбки направо и налево, – от этих кретинов, как ты их называешь, зависит благополучие нашей корпорации.

– Потому я им и улыбаюсь, – ответил Майк.

Лундквист, слышавший его слова, покачал головой:

– Большинство из этих людей добились положения благодаря собственным усилиям, Майк. Хотя бы это достойно уважения.

– Они замерли, застыли, как стрекоза во льду, потому что прекратили двигаться, – покосившись на Лундквиста, Майк упрямо покачал головой, – им кажется, что они добились всего, что стремиться больше не к чему. Они – обуза общества. Они уже не служат ему, а пользуются положением в личных целях. Я буду им улыбаться и буду с ними работать, но не пытайся меня переубедить, Том.

Попрощавшись с отцом, он незаметно исчез с банкета.

Было уже далеко за полночь, когда гости разошлись и Макнамара-старший отправился наверх, где у него была оборудована спальня на те случаи, когда не было смысла возвращаться домой. В целом, он был доволен, беспокоило только отношение Майка к партнерам по бизнесу и чинам из Министерства обороны, с которыми он был знаком не один год. В делах приходится иногда жертвовать личным отношением в угоду эффективности, а сын был, видимо, не готов к этому. Что же касается работы, которую сделал Майк, то здесь придраться было не к чему. Именно так – по двадцать часов в сутки, – работал сам Джефф Макнамара, когда начинал строить свою корпорацию.

– Надеюсь, он не скажет в один прекрасный момент: ты остановился, отец, уступи дорогу, – усмехнувшись, пробормотал Макнамара, просматривая распорядок дня на завтра.

Сигнал вызова прозвучал неожиданно. В такое время его могли беспокоить только если случалось что-то экстраординарное.

Сначала экран голографа был пуст, и он уже хотел отключить его, когда на нем проявилось лицо жены.

Макнамара нахмурился. Он старался меньше вспоминать о Марте в последние дни, а с тех пор, как она ушла, частенько без всякой причины ночевал в офисе – лишь бы не возвращаться в пустой дом. Он не собирался просить ее вернуться или хотя бы подумать об этом – это было бесполезно, но все же…

– Я не поздно? – спросила она.

– Я уже собирался ложиться, – хмуро ответил Макнамара.

– Где Майк?

– Он сказал, что хочет пожить в своей квартире, которую мы подарили ему на окончание колледжа. Ты должна помнить.

– Я помню, – она грустно улыбнулась, – тогда я еще не знала, что он уйдет от меня.

– Не начинай все сначала, прошу тебя, – поморщился Макнамара.

– Хорошо, не буду. Он сегодня был у меня. Ты знаешь, он сильно изменился. Ты ничего нового в нем не заметил?

– Нет, не заметил, – ворчливо сказал Макнамара, – ну, может, он стал более серьезным, деловым, активным. Из сопливого щенка он превратился в мужчину, и я только рад, что он наконец взялся за ум, Марта. Я так долго ждал, когда он образумится. Если бы не кошмар, который выпал нам с тобой, когда он исчез, можно было бы только порадоваться за него.

– Джефф, послушай, – Марта подалась вперед, прижав руки к груди, – он говорил со мной о странных вещах: о силе личности, о служении высшим силам, и он не имел в виду Господа Бога. Я испугалась, Джефф. Я не сказала ему, но… – она запнулась. – Мне кажется, это не Майк. Это не наш сын.

– Прекрати, ради Бога. Анализ ДНК ясно показал, кто он. Майку и вправду пора уже стать личностью. Я уверен, он твердо знает, чего хочет.

– Вот и я о том же. Он-то знает, а вот ты знаешь, чего хочет Майк?

Изображение жены поблекло и исчезло. Макнамара глубоко вздохнул, снимая раздражение, выпил глоток виски и лег в постель. Нет, все-таки хорошо, что Марта в монастыре, подумал он, засыпая. Если она оттуда донимает его своими бабскими глупостями, то что было бы, останься она с ним?

Глава 8

Господин Хао предоставил Сандерсу личные покои, расположенные рядом с кабинетом, заметив, что лучшего убежища нет на всем Киото. И Сандерс ему поверил. Ибо господин Хао предоставил ему свое гостеприимство. А если гость попадет в руки полиции или, что еще хуже, Аридзаши, то он, господин Хао, потеряет лицо.

Удобства были минимальные – видимо, Хао был аскетом, – но все необходимые присутствовали. Еду ему приносили из ресторана, и хотя готовили там специфические блюда, пища была вполне съедобна – когда нужно, Сандерс умел довольствовать тем, что есть.

В первую же ночь, когда Сандерс лежал на спине и, уставя глаза в потолок, думал над тем, как он вляпался во все это дерьмо, ему внезапно припомнились слова Аридзаши:

«Способность одним жестом, взглядом внушать благоговение, трепет, пробуждать готовность принять любые муки и смерть – вот что должен вселять в души людей настоящий господин».

И тут на него накатило… Дик сел на кровати и стиснул голову руками, как будто его голова вновь раскалывалась от того чувства восторга и неземного наслаждения, которое он испытал там, на Хлайбе… В словах Аридзаши явно чувствовался отголосок тех же эмоций. Но им с Полубоем повезло. Они успели испытать и кое-что другое…

На следующее утро он вломился в кабинет Хао и, лихорадочно блестя глазами, выпалил:

– Вы сумели узнать, кто скрывался в задних комнатах опиекурильни?

Господин Хао невозмутимо указал ему на стул напротив. Сандерс замер, пытаясь побороть раздражение (его уже достали эти восточные традиции, но в ужой монастырь…), а затем послушно опустился на предложенное место.

– Чай? Пиво?

– Чай…

Господин Хао молча налил чашку крепкого, ароматного жасминового чая и протянул Сандерсу. Внимательно проследил, как гость сделал пару глотков, удовлетворенно кивнул, а затем тихо ответил:

– К сожалению, нам не удалось выяснить этого точно. Того гостя, которого столь тщательно охраняли, в опиекурильне уже не было.

Сандерс медленно кивнул.

– Я так и думал. – Он отпил еще глоток, пару мгновений подумал, ведь он собирался раскрыть главе преступной группировки хоть и дружественного, но чужого государства сведения, составляющие государственную тайну, затем хмыкнул и, поставив чашку на стол, решительно заявил. – По-моему, я знаю, кем был этот гость. Вот послушайте…

За следующие сутки, пока Хао искал для него возможность покинуть Киото, Сандерс многое успел обдумать, пытаясь опровергнуть свои выводы, которыми он поделился с китайцем, однако раз за разом он приходил к одному и тому же заключению: новая встреча с существом, подобным тому, которое едва не погубило их с Полубоем на Хлайбе, состоялась. Они тогда подверглись психическому воздействию невиданной силы и противопоставить ничего не смогли. Кто знает, если бы воздействие было более длительным, не превратились бы они с мичманом в послушных марионеток, вернее, даже не марионеток, а восторженных рабов, готовых пойти на все, дабы заслужить одобрение хозяина. Вполне возможно, что подобные необратимые изменения в сознании произошли и у Аридзаши, и у молодого Тонга, и у всех, кто так или иначе соприкасался с сектой «Божественное откровение» и тем, кто за ней стоял.

Вопрос только в том, сколь длительным должно быть воздействие? Тонг отсутствовал несколько месяцев, сведений о том, покидал ли Аридзаши Киото на длительный срок, не было, но, судя по его словам, он уже не ниппонец и даже не член якудзы. Он – именно раб, причем раб деятельный и умный, а потому еще более опасный. А вот цели хозяина и предстояло теперь выяснить. Если предположить, что методы изменения сознания в последнее время усовершенствовались, то есть объяснение и переходу боевиков побежденных кланов на сторону Тонга после посещения опиекурильни. Их зомбировали, почти мгновенно меняя накрепко усвоенные с детства истины, представления о чести, о верности, о должном и недопустимом. И они выходили из «Царственного лотоса» совсем другими людьми…

Пока встреча Сандерса с неведомым существом была заочной, как у боксеров, проводящих пиар-кампанию и психологическую подготовку к бою в средствах массовой информации. Но состоится и реальная схватка – он был уверен. И местом проведения станет, скорее всего, планета Джош Картела. Пока что у Дика было небольшое преимущество – он знал, кто ему противостоит, и мог прикинуть возможное развитие поединка, но это преимущество с каждым днем будет таять. Во-первых, Роджер Браун рассказал Аридзаши все, что знал, а во-вторых, у Аридзаши в руках оказалась мисс Клейн, а то, что он постепенно вытянет из нее нужные сведения, сомнения не вызывало. Слишком много способов заставить человека говорить, даже помимо его воли. Впрочем, возможно его характеристики из уст Абигайль смогут обеспечить ему небольшую фору. Хотя после того, что он учинил в замке Аридзаши, особо надеяться на это не следовало…

Он даже подумал, что стоит вернуться на Нью-Вашингтон и потребовать задействовать в операции вооруженные силы, но потом понял, что пройдет слишком много времени и даже если президент даст команду военным, сенат может заупрямиться, опасаясь политического скандала. Как-никак, а Джош Картела – независимая планета и высадка на нее вооруженных сил Содружества будет истолкована как акт прямой и неспровоцированной агрессии. К тому же, что будет с Абигайль?…

Нет, решать все должен он сам, а значит надо просить Хао помимо корабля предоставить и оружие, и кое-какие спецсредства.

Под вечер, когда Сандерс от нечего делать пялился в голограф, в сотый раз слушая в новостях, какой он коварный и опасный преступник, появился господин Хао. По его лицу ничего прочесть было нельзя – маска учтивой любезности, казалось, навсегда приклеилась к нему, но по тому, как он оценивающе взглянул на гостя, можно было догадаться, что есть новости.

– Хочу вас поздравить, господин Сандерс, – сказал Хао, – вы лишили господина Аридзаши двух его самых лучших боевиков. Я начинаю думать, что ваша миссия на Джош Картеле может сложиться удачно.

– А я вам разве не сказал, что они больше не доставят вам хлопот? – удивился Сандерс.

– Я счел это, ну, скажем, небольшим преувеличением, но теперь получил подтверждение ваших слов. И все же, позволю заметить, вы не знаете, с чем столкнетесь на Джош Картеле. В одиночку вам будет очень сложно…

– Господин Хао, – прервал его Сандерс, которому порядком надоели витиеватые периоды хозяина – время шло, а дело не двигалось, – кажется, вы решили предложить мне помощь? Надо ли понимать, что вопрос с доставкой меня на Джош Картелу решен?

Хао не спеша заварил себе чай и уселся напротив гостя. Сделав маленький глоток, он назидательно поднял указательный палец.

– Господин Сандерс, поспешность может быть не меньшим врагом, чем реальный противник. – Он сделал паузу, словно проверяя, дошли ли его слова до собеседника. – Вы отправляетесь завтра.

– Отлично. Тогда у меня к вам еще одна просьба. Есть ли возможность достать необходимое мне снаряжение? – Сандерс перечислил необходимые ему вещи.

Хао слушал молча, кивая в знак согласия, однако несколько раз на его лице промелькнуло выражение досады.

– Большинство из этого списка мы сможем вам предоставить, однако с некоторым, э-э… оборудованием могут возникнуть сложности. К примеру: биосканеры с радиусом действия более двух сотен ярдов достать не представляется возможным. Во всяком случае, за те несколько часов, что у нас есть. ЭМИ-подавители тоже вряд ли удастся приобрести, но что касается оружия, то здесь проблем не возникнет.

– Что за корабль?

– Капитан нередко оказывал нам услуги, – уклончиво ответил Хао, – я взял на себя смелость убедить его, что рейс будет хорошо оплачен.

– На любой планете, где есть филиалы банков Содружества, я сполна рассчитаюсь с ним, – сказал Сандерс. – Как будет происходить высадка?

– У капитана Лю большой опыт подобных операций, а на Джош Картеле практически нет контроля за воздушным пространством. Сложностей возникнуть не должно. – Хао допил чай и поднялся. – Однако я должен отдать необходимые распоряжения, а вам нужно отдохнуть. Надеюсь, пребывание здесь в качестве гостя было не слишком неприятным…

– Я навсегда сохраню в сердце благодарность за оказанное гостеприимство, – Сандерс встал и прижал руку к груди.

Благосклонно кивнув, Хао вышел, а Сандерс принял душ и завалился в постель – он умел засыпать мгновенно, поскольку при его работе каждая минута отдыха была подчас невосполнима.

Не все корабли имели право приземляться в столичном космопорту – на орбите было достаточно терминалов, чтобы обеспечить разгрузку корабля любого класса. И развлечений там, наверху, тоже было предостаточно. Причем на любой вкус и кошелек. Но некоторые, с ярким местным колоритом, можно было получить только здесь, на поверхности. Поэтому частенько капитаны шли на то, чтобы слегка задержаться на орбите, посменно отпуская экипаж расслабиться перед очередным рейсом. На планету их доставляли зафрахтованные челноки или собственные боты, на одном из которых Сандерс и должен был попасть на «Одинокую каракатицу». Одному из рулевых предложили провести два месяца на Киото, в отдаленной горной деревушке, с условием не показываться в столице в течение всего срока. Он согласился без колебаний, поскольку жалованье сохранялось, а предложение сделали люди, которым не принято было отказывать.

Сандерса подвезли к одному из служебных выходов космопорта. Господин Хао, чтобы не привлекать внимания полиции, которой он был хорошо известен, попрощался с ним в глидере, обеими руками пожав руку и пожелав всяческих успехов в предстоящем деле. Сандерс попрощался с Ченом – водителем, который так вовремя взорвал ворота замка Аридзаши, и присоединился к десяти членам экипажа «Одинокой каракатицы», дожидавшейся разрешения пройти к челноку.

Если бы мисс Клейн увидела сейчас своего напарника, она вряд ли узнала бы его в доходяге с седыми волосами, воспаленными глазами и с изрытым зовросской оспой лицом – перед поездкой в космопорт Сандерса около двух часов гримировали в резиденции Хао два молчаливых пожилых китайца. Увидев себя в зеркале, Сандерс даже испугался – настолько приметным было его новое лицо. В Бюро применяли иной раз псевдопластику для изменения облика агента, но старались делать лицо среднестатическим, невыразительным. Хао в ответ на его недоумение только пожал плечами:

– К сожалению, человек, место которого вы займете, не уделял должного внимания своему здоровью. Сделать из вас его копию было бы затруднительно, но хоть немного походить вы должны.

Сандерсу пожали руку, похлопали по плечам, будто он был давно знакомым по совместным рейсам приятелем. Среди десяти человек было четыре ниппонца, три китайца и пятеро с европейской внешностью. Из того, как они уверенно и без суеты подыгрывали ему, принимая в свою компанию, Сандерс сделал вывод, что подобный трюк – замена одного члена экипажа выгодным пассажиром, применяется не в первый раз.

Таможенники вели себя с командой «Каракатицы» как старые знакомые. Походя проверяя паспорта, подшучивали, спрашивая, много ли контрабанды те везут в собственных желудках. Разговаривали на дикой смеси стар-инглиш, ново-чайне и ниппонского, но Сандерс понимал почти все. Когда к нему подошли, он молча протянул паспорт, который ему выдал Хао. Таможенник мельком взглянул на него, подставил ручной сканер, сверил отпечаток пальца с отмеченным в паспорте и посочувствовал явно страдающему с похмелья Сандерсу, посоветовав в следующий раз не злоупотреблять сакэ и гостеприимством ниппонок. Сандерс махнул рукой – и не говорите, офицер, – и через трубу тамбура вышел на летное поле.

Слева, ярдах в двухстах, находился пассажирский терминал. Там челноки пристраивались прямо к накопителям – пассажир не должен испытывать неудобств, а то в следующий раз предпочтет развлечениям Киото более комфортабельный маршрут. Справа, примерно в миле, виднелись технические постройки с длинной, похожей на острозаточенный карандаш диспетчерской вышкой.

Нестройной толпой все двинулись к поджидавшему челноку, в отличие от тех, что парковались у пассажирского терминала, – обшарпанному и, как было видно по сильно обгоревшим плитам обшивки, прослужившему не один год.

Когда до ребристого пандуса оставалось не более двадцати ярдов, Сандерс краем глаза заметил какое-то движение со стороны диспетчерской башни. Он повернул голову и замер – из-за ангаров к челноку, едва не чиркая днищем бетонные плиты, мчались два глидера. Даже на таком расстоянии можно было различить их полицейскую окраску.

Сандерс оглянулся, уже не надеясь ни на что. Да, захват был сработан профессионально – от пассажирского терминала к ним бежали, растянувшись в цепь, десятка три полицейских в серой форме с оружием наизготовку.

Беспорядочные разговоры разом смолкли, группа каботажников сгрудилась вокруг Сандерса, будто собираясь прикрыть его от полиции. Промелькнула шальная мысль – рвануть в челнок и попробовать уйти от погони в воздухе, но Сандерс тут же ее отбросил – собьют в два счета, даже если он успеет взлететь.

Разговоры разом смолкли, и было слышно, как звенят на пределе двигатели глидеров и все ближе стучат по бетону сапоги группы захвата.

Кто-то схватил Сандерса за плечо, пригибая к земле. Он увидел, как одна из плит повернулась и встала ребром, открывая черный провал. В следующее мгновение его сильно толкнули и, выставив вперед руки, он нырнул вниз.

Падение длилось едва ли секунду, глаза еще не успели привыкнуть к мраку после солнечного дня, как руки ощутили холод, он обрушился в ледяную воду.

Отплевываясь, он вскочил на ноги. Вода доходила до пояса и пахла отработанным топливом и землей. Скорее всего, это был один из отводных коллекторов. Плита над головой встала на место, вокруг царила полная темнота, но Дик уже начал кое-что различать – полукруглый свод, покрытый глинистыми отложениями, проплывающие мимо радужные пятна топлива, бахрома то ли водорослей, то ли мха на полукруглом своде.

Он поднял голову, словно надеялся услышать, что происходит наверху, но метровый слой бетона не пропускал ни звука.

– Приключения в подземельях, часть вторая, – пробормотал Сандерс и побрел, следуя неторопливому течению грязной воды.

Ночное зрение не подвело – он видел все почти так же четко, как обычный человек в ясную звездную ночь: серые стены коллектора, зеленоватая вода. Несколько раз от главного тоннеля отходили ответвления, но Сандерс упрямо брел вперед, надеясь на интуицию и еще на то, что он правильно сориентировался и основная труба рано или поздно выведет его к заливу. Ну, а там и до «Бамбукового тигра» рукой подать.

Его перехватили через полчаса блуждания под землей – в одном из боковых ответвлений вспыхнул узкий луч фонаря, Сандерс присел, погрузившись по горло в поток и соображая, как быть – оружия у него не было, потому что Хао пообещал доставить все на челнок. Можно было попробовать нырнуть, но если преследователи бросят в воду гранату или шумовую шашку, он всплывет кверху брюхом, как оглушенная рыба.

Луч скользнул по своду, опустился ниже, и, когда Сандерс уже был готов метнуться вперед, а там – будь что будет, его окликнули.

– Господин Сандерс! Меня прислал господин Хао. – Сандерс узнал голос Чена и от облегчения хватанул вонючей воды.

Отплевавшись, он пошел на свет.

Китаец вывел его к вертикальному колодцу с металлическими скобами. Далеко вверху виднелось голубое небо, и Сандерс полез по скобам, гадая, где они появятся на поверхности. Оказалось, что, блуждая под землей, он уже вышел за переделы космопорта. Вокруг ржавели покореженные остовы десантных ботов, глидеров и разгонных двигателей атмосферных истребителей.

Почти рядом с люком покачивался на гравиподушке глидер, возле которого прохаживался господин Хао. Судя по нервной походке, ему было немного не по себе.

– Господин Сандерс, – Хао бросился к нему, простирая руки, как будто собирался заключить в объятия, – я никогда не прощу себе этой оплошности. О, боги, вы насквозь промокли! Снимайте все.

– Я вижу два объяснения происшедшему, – сказал Сандерс, стягивая мокрую одежду, – первое: кто-то не удержал язык за зубами и второе – этот способ ухода с планеты известен не только вам. Если бы ваше убежище под рестораном было известно – нас накрыли бы прямо там.

– Вы безусловно правы, – Хао даже поддержал его под руку, помогая, без всякой надобности, забраться в глидер, – мы использовали этот способ несколько раз, и, по-видимому, он стал известен. Это моя вина, господин Сандерс, – Хао наклонил голову, – будете ли вы столь снисходительны, чтобы принять мои извинения?

Водитель сунул мокрую одежду в багажное отделение, и Сандерс оценил его предусмотрительность – оставлять след было бы неосторожно. Кто знает, может, этим путем еще кому-нибудь придется уходить от погони.

– Ну, какие извинения, – в одних трусах Сандерсу было не жарко, и он нетерпеливо махнул рукой, – все предусмотреть невозможно.

– Вы вверили себя моим заботам, а я не оправдал…

– Будет хуже, если я замерзну и заболею. Прошу вас, едем.

Хао запрыгнул в глидер, водитель включил климат-контроль, и через минуту в салоне стояла тропическая жара.

Путь до «Бамбукового тигра» занял пятнадцать минут. Невозмутимые повара не обратили на полуголого Сандерса никакого внимания – то ли им и не такое приходилось видеть, то ли в присутствии Хао проявлять какие-либо эмоции не полагалось.

Хао, распорядившись насчет сухой одежды и горячего обеда для гостя, исчез, заявив, что не найдет себе места, пока не исправит свою ошибку, а Сандерсу осталось лишь бродить по кабинету под аккомпанемент работающего головизора и надеяться, что в следующий раз осечки не произойдет. Ему претило зависеть от компетентности незнакомых людей, но выхода не было.

Сутки спустя ему стало казаться, что еще немного, и он взвоет от тоски. Он даже стал обдумывать, каким образом можно добраться до посольства и, сломав Брауну какую-нибудь конечность, заставить связаться с Бюро по дальней связи. Конечно, на пользу его карьере подобный призыв о помощи не пошел бы, да и вряд ли он добрался бы до Брауна – посольство явно закрыто со всех сторон, но бездействие было невыносимо.

Хао появился под вечер. Извинившись за долгое отсутствие, он сообщил, что завтра, если небо будет благосклонно, Сандерс покинет Киото, а он, Хао, будет молиться об успехе его действий на Джош Картеле. Вкратце он рассказал Сандерсу, в чем состоял его новый план – ничего сложного, но успех зависел от согласованности действий занятых в операции людей.

Рассвет Сандерс встретил на высокогорном плато, окруженном глубокими ущельями к востоку от Киото, где должен был приземлиться грузовой беспилотный челнок. Предложенная технология была Дику вполне знакома – Бюро применяло подобный способ доставки нелегальных грузов на планетах с тоталитарными режимами, закрытыми для связей с другими мирами. Шаттл, по размерам ненамного превосходящий глидер, опускался в заданную точку в автоматическом режиме, груз забирали те, кому он был адресован, и шаттл возвращался на орбиту, где его подбирал корабль. Невидимость челнока достигалась за счет его небольших размеров, специального покрытия корпуса, а также огромной скорости снижения и выхода на орбиту. Возникающие перегрузки предполагали использование челнока только в беспилотном режиме, однако Хао заверил Сандерса, что автоматика, управляющая челноком, будет перенастроена, и перегрузки выше трех G ему не грозят. Вместо полезного груза шаттл оборудуют ложементом, а запаса кислорода хватит на полтора часа – за это время Сандерса десять раз успеют подобрать на корабль.

Хао попрощался с Сандерсом заранее, оставшись контролировать ход операции из своего кабинета под «Бамбуковым тигром» – одновременно с входом шаттла в атмосферу два бота, запущенные с «Одинокой каракатицы», должны будут рухнуть рядом с космопортом, имитируя неполадки в наведении и посадочных двигателях. Предполагалось, что таким образом внимание воздушного контроля будет отвлечено, и шаттл, приземлившись в семидесяти милях от столицы, беспрепятственно подберет Сандерса и вернется на орбиту.