Текст книги "Мир Вечного. Лучший дуэт галактики (сборник)"

Автор книги: Роман Злотников

Соавторы: Андрей Николаев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 78 страниц)

Глава 1

Рейс «Золотой лагуны» подходил к концу – уже объявили посадочную готовность и Сандерс, коротавший время на обзорной палубе, спустился в каюту. Переодеваясь в костюм из тонкой шерсти, он с удовлетворением разглядывал себя в зеркало. Загар лег прекрасно и пусть кто-нибудь докажет, что он провел отпуск не на тропических островах Сан-Висенте, а где-нибудь еще. Как всегда в последнее время он, во время пересадки с рейса на рейс выкраивал время для посещения солярия. Причем, не шикарного, с массажем и девушками, а какого-нибудь скромного, где делают только то, что просит клиент, и не задают ненужных вопросов. На лайнер компании «САК спешл» он пересаживался только для прибытия к месту службы, привычно запутывая следы.

Через полгода после возвращения с Хлайба, Ричард Сандерс пришел к выводу, что с карьерой полевого агента надо постепенно заканчивать. Тех впечатлений, которые он получил на Хлайбе, ему хватит до конца его дней (во всяком случае, так ему казалось), а вот некоторые необычные способности, которые он приобрел в странствиях по Гною, и в которых сам еще не до конца разобрался, вполне могут привлечь к нему внимание «яйцеголовых». И тогда его очень надолго (если не навсегда) запрут в стенах специального научного подразделения «конторы». Впрочем, уходить из «конторы» Сандерс тоже не собирался. Он подозревал, что чудовище, с которым они с Полубоем встретились в подземельях Гноя на Хлайбе, не одно на этом свете, и людям, рано или поздно, придется столкнуться с целой кучей этих тварей. Причем это столкновение будет таким, что не стоит даже и думать попытаться отсидеться где-нибудь на глухой окраинной планете, поскольку если эти твари выиграют, то, рано или поздно, доберутся до всех. А «контора» будет одной из первых, где об этом столкновении узнают… Так что, после долгого обдумывания сложившейся ситуации, Ричард пришел к выводу, что наиболее разумным для него выходом будет – остаться в «конторе», но перевестись на некую должность с меньшим уровнем «ежедневного адреналина». Однако, после Хлайба он числился в «великих охотниках», поэтому нужно было как-то продемонстрировать окружающим вообще, и старому лису Вилкинсону в частности, что он «сломался», «потерял кураж». Причем, основная трудность состояла в том, что сделать это надо было так, чтобы это не пошло в ущерб заданию. Дик никогда бы не простил себе, если бы задание провалилось по его вине. Это было выше его сил. А сделать так, чтобы и задание было выполнено и, в то же время, сам Дик несколько облажался было еще той задачкой. При обычных обстоятельствах практически невозможной. Однако, слава Господу, Федеральное Бюро как раз переживало очередной этап притока «свежей крови». И за последнее время личный состав «конторы» обновился почти на четверть, а пул полевых агентов даже более чем на половину. Причем подавляющее большинство молодых агентов обладали столь ценимыми руководством амбициями и, как это деликатно именовалось, «предрасположенностью к жесткой конкурентной борьбе». И Сандерс рассчитывал, что эти молодые, амбициозные и нацеленные на «жесткую конкуренцию» неофиты сыграют в его плане главную роль. В таком возрасте труднее всего даются взвешенные оценки, а мир видится резко и контрастно. Так что достаточно нескольких небольших промахов, пары огрехов и все, бывший кумир тут же низвергается с пьедестала и объявляется «старой развалиной». Сложнее было с Вилкинсоном…

Год назад Сандерс впервые упустил подозреваемого. Нет, Нефритовый Ху, скромный владелец небольшого китайского стриптиз-бара на 88-й стрит, исправно «отстегивающий» по полторы тысячи банкнот местному начальнику полицейского участка, которого знала каждая собака в Нью-Питтерсбергском чайна-тауне и, по совместительству, глава жутко законспирированной сети торговцев живым товаром с годовым оборотом в полтора миллиарда соверенов далеко не ушел. Его топтер, управляемый бывшим профессиональным гонщиком, рухнул на землю, едва пересекши городскую черту. По официальной версии, у топтера отказали стабилизаторы. Слава богу, мастерство пилота-гонщика оказалось на высоте, и тот сумел у самой земли обуздать взбесившийся аппарат. Так что незадачливого беглеца и его пилота, отделавшихся ушибами и царапинами, повязали обыкновенные местные полицейские, уже знавшие кто находиться в рухнувшей машине. Объяснялось это просто: Сандерс, едва топтер Ху, проломив крышу, взвился в небо, тут же послал панический сигнал о бегстве опасного преступника и регистрационном знаке топтера по местной полицейской волне… Так Сандерс, не дав-таки уйти преступнику, в первый раз сделался всеобщим посмешищем. Потому что нет и не было в «конторе» большего позора, чем когда твою работу за тебя сделали полицейские. И никто так и не додумался поинтересоваться, а чего-то в находящимся всегда в идеальном состоянии топтере Ху, вот так сразу и вдруг отказали стабилизаторы и откуда Сандеср узнал регистрационный знак топтера о котором до момента побега вроде бы никто даже и не подозревал… Да и зачем? Ху пойман, а что там случилось с его топтером – кому это интересно? Потом было еще пару проколов, но уже помельче, однако обсуждаемых не менее активно. Так что к настоящему моменту, «старина Сандерс» был в конторе первым кандидатом на «бумажную» работу. И, честно говоря, все недоумевали, почему Старый лис его еще не убрал. Хотя версия у народа была. После Хлайба, Сандерс, по общему мнению, некоторое время ходил у шефа в любимчиках. Тот даже выдал ему рекомендацию для вступления в «Придорожного бродягу», элитный гольф-клуб, где люди, по большому счету, уже давно собирались не поиграть в гольф, а… впрочем, те, кто там собирался, старались НИКОГДА не обсуждать этого кроме как в кругу тех людей, с которыми они как раз и собирались. В общем-то Сандерс явно не дорос до такого уровня и за полтора года членства он всего лишь три раза после игры оставался на «частные коктейли», но членство было необременительным: взносы вносить не требовалось, обязательных мероприятий, в которых необходимо было участвовать, не проводилось. Единственно, что пришлось Сандерсу сделать, это купить клюшки для гольфа – до этого он брал их напрокат, и оплатить пошив пары клубных пиджаков (что обошлось ему в двухмесячную зарплату). Но Дик знал, что не одна тысяча людей, которые были в десятки раз богаче и влиятельней его, готовы были отдать половину своего состояния дабы завладеть членской карточкой этого клуба. Так что, как ни крути, а то, что у него появилась эта карточка, вполне могло считаться еще одним подтверждением воплощения его юношеских мечтаний об обеспеченной и респектабельной жизни…

Еще одним признаком потери «куража» в «конторе» считалось приобретение загородной недвижимости. Неофициально считалось, что те, кто начинал вкладывать деньги в загородную недвижимость, внутренне как бы уже соглашались с тем что «вышли в тираж» и начинали перестраивать свою жизнь по лекалам «обеспеченного буржуа». Поэтому Сандерс, перед самым отпуском, купил в пригороде небольшое ранчо. Впрочем, этот поступок не только работал на укрепление выбранной им маски, но и отвечал и его собственным желанием. Гостиницы и съемные квартиры в мегаполисе хороши в определенном возрасте, когда кажется, что жизнь вечна, а удовольствия разнообразны. Женщины? Конечно, они наскучить не могут, особенно, если их часто менять, но даже те необременительные отношения, которым Сандерс отдавал предпочтение, требуют хоть каких-то усилий, а спрашивается: зачем? Вряд ли он найдет что-то новое, так стоит ли распускать хвост, подобно павлину, когда вполне можно пригласить на ранчо одну, двух или сколько там тебе понадобится девиц, которые четко знают, что от них хотят и не претендуют на место в его, Сандерса, жизни. Впрочем, иногда у него появлялось ощущение, что собственный цинизм только маска – на самом деле он просто не мог забыть ту, единственную, которая осталась лишь в памяти. Но он гнал от себя эту мысль, потому что в тот единственный раз, когда Ричард ей поддался, он напился не просто до зеленых, а до сине-оранжевых чертиков в глазах…

Мышцы привычно среагировали на небольшое изменение силы тяжести – корабль вышел на посадочную глиссаду. Все лайнеры «САК спешл» в полете чуть заметно снижали силу тяжести по сравнению с планетной: считалось, что тогда клиентам, особенно с излишним весом, или пожилым, полет покажется более приятным. У некоторых даже появилась своеобразная фобия – от отпуска к отпуску человек только и мечтал, чтобы оказаться на борту корабля и вновь почувствовать себя легким и молодым. Молодым Сандерс себя уже не считал, но и до старости было далеко, так, что дискомфорта ни на земле, ни в полете он не чувствовал. Тем более, что по работе не так уж и часто выпадало добираться до места на круизных лайнерах.

Мягкий перезвон возвестил, что до посадки осталось пять минут. Сандерс еще раз придирчиво оглядел себя, посмотрел на часы. Жаль, что не успеет заехать на ранчо, но повторный вызов, после которого он дал о себе знать, предполагал появление в штаб-квартире немедленно после прибытия.

Сюзи, вечная секретарша шефа, встретила его улыбкой. Если пять, да что там, три года назад в ее улыбке, встречающей каждого агента, преобладала женская заинтересованность, то теперь все чаще в ней проскальзывали какие-то сестринские, если не сказать, материнские признаки. Дело в том, что устав ждать предложения руки и сердца от своих постоянных поклонников из числа работников ведомства, Сюзи неожиданно взяла, да и вышла замуж. Как и все в «конторе» Сандерс немало подивился ее выбору: Сюзи, неукротимая воительница, никому не дававшая спуску в спаррингах и, вроде как, явно отдающая предпочтение здоровенным мужикам с накачанными мышцами, вышла за коротышку и книжного червя Ирвина Канингема, преподававшего математику в местном университете. На брачной церемонии, глядя на немного растерянное, но все же счастливое лицо жениха, на его угловатую нелепую фигуру и типичную для людей не от мира сего, рассеянную улыбку, Сандерс вдруг понял, что Сюзи просто повзрослела и поняла, что ей не нужен крепкий мужик, на чьем плече она смогла бы выплакать свои причудливо и чаще всего из ничего возникающие женские слезы. Во-первых, чтобы выжать слезы из глаз Сюзи надо было О-ОЧЕНЬ постараться, а, во-вторых, она и сама могла поддержать кого угодно. Так что на самом деле ей нужно было найти себе кого-нибудь, о ком она могла бы заботиться, окружить вниманием и опекой и вести по жизни, отводя все невзгоды и убирая с пути трудности и неурядицы. Что она и сделала.

После свадьбы Сюзи резко изменила образ жизни и стала заметно спокойнее. Если раньше стоило ее чуть-чуть подначить, и вызов на спарринг был обеспечен, то теперь она снисходила до возни в спортзале только с двумя-тремя старыми партнерами, в число которых входил и Сандерс. Да и внешне она тоже изменилась. Крепкое спортивное тело, грацией и силой которого Сандерс неоднократно любовался в спортивном зале, стало более женственным: исчезли, сгладились рельефные мышцы, однако ее реакции мог позавидовать любой полевой агент, и она и сейчас оставалась серьезным противником. Детей у них не было, и нерастраченные материнские чувства она перенесла на своих знакомых одиноких мужчин, и на учеников мужа.

– Миссис Канингем? – пропел Сандерс, возникая возле ее столика в приемной шефа.

– Дик, боже мой! Как тебе удается так подкрадываться? – улыбка Сюзи была такой лучезарной, что сразу стало ясно – она была неподдельно рада ему.

Она была одной из единиц среди сотрудников «конторы», которых затеянная Сандерсом мистификация не смогла бы переубедить ни при каких обстоятельствах. Ну да он не очень-то и пытался. Небольшой процент тех, кто все равно будет считать его «крутым парнем», был вполне допустим. Особенно если они будут, так сказать, из числа ветеранов. Остальные будут считать, что столь упорное нежелание «видеть реальность» вызвано не столько действительными возможностями Сандерса, сколько сконцентрированным в нем, как в точке фокуса, нежеланием ветеранов признавать, что все меняется, и что они уже не столь круты как раньше. Впрочем, с большинством подобных единиц так оно и было. Но с Сюзи было по-другому. Партнера по спаррингам, да еще столь опытного как она, обмануть невозможно. Ну и ладно. В конце концов это позволяло ему быть с Сюзи самим собой. Время от времени…

– Я же старый шпион, миссис Канингем!

– Прекрати обзывать меня миссис Канингем – я начинаю сразу чувствовать себя старухой. Как отдохнул? – в ее вопросе проскользнули нотки ревности, но это была уже не ревность одинокой женщины, а так, ее слабые отголоски.

– Синее море, белый песок, пальмы… как всегда, все было прекрасно, – ответил Сандерс.

– Ну и конечно женщины, шикарное общество!

– Общество действительно было шикарное, – Сандерс вспомнил Семерякова и Ахмедзянова и улыбнулся, – а это тебе, чтобы не скучала и не думала, что я про тебя забыл, – он протянул ей веточку орхидей с Сарториуса, купленную на «Золотой лагуне».

– Спасибо, – деликатно поблагодарила Сюзи, озадаченно рассматривая поникшие бутоны. Сандерс внутренне усмехнулся. Да уж, подарить женщине, привычно ожидающей великолепного букета (он сам приучил ее к тому, что каждый раз возвращаясь из отпуска, вручал ей роскошный букет из каких-то экзотических цветов), засохшую веточку…

– Тут есть небольшой секрет…

– Да? – Сюзи заинтересовано посмотрела на него.

– Достаточно сделать вот так… – Сандерс подул на веточку и бутоны на глазах распустились, заиграв золотыми блестками. Сюзи восхищенно ахнула:

– Ух ты… прелесть какая!

– Через пять минут они закроются, но ты всегда сможешь возродить их к жизни, и они будут снова свежи и прекрасны. Как Ирвин?

– Как всегда тонет в своих формулах, – вздохнула Сюзи, – может и не есть и не спать, лишь бы не мешали работать. Такая морока с этими учеными, – она снова немного картинно вздохнула.

– Ну-ну, рядом с такой женой и не хотеть спать? – Сандерс сделал круглые глаза, – кстати, насколько я знаю, выйдя замуж все женщины начинают мечтать о детях.

– А у нас вместо этого десяток аспирантов, которых нужно довести до диссертации.

– Дорогая, – Сандерс склонился к ней и заговорщицки подмигнул, – но ведь все в твоих руках! В твоих крепких надежных руках!

– Да-а?… – задумчиво протянула Сюзи, – а это мысль. Спасибо, Дик, с меня три раунда на ринге.

– Прибереги силы для Ирвина, – усмехнулся Сандерс. – Шеф не сильно нервничал, когда я не отозвался на вызов?

– Не сказать, чтобы очень, но сегодня уже справлялся, не появился ли ты.

– Не знаешь, что за дело? – на всякий случай спросил Сандерс.

Обычно Сюзи даже если и знала, что ему предстоит, то никогда не говорила об этом, но, похоже, операция с покупкой ранчо за время его отсутствия была обсуждена в «конторе» не раз и не два, и, как он и рассчитывал, большинство уже списало его со счетов. Так что во взгляде Сюзи мелькнула жалость, и она внезапно смилостивилась.

– Кажется, что-то такое не совсем по нашему ведомству, – наморщив лоб сказала она, – но ты ведь не откажешься?

– Откажусь – сошлют в архив, а полевой агент должен умирать в поле на вольном ветру, а не в архиве, задыхаясь бумажной пылью! – провозгласил Сандерс. Это тоже было традицией «конторы». Не смотря ни на что полевому агенту полагалось хорохориться до последнего и уходить со своего поста с апломбом и на чем свет стоит ругая «интриги завистников». – Доложи старику, что я здесь.

Сюзи сообщила по настольному коммуникатору, что агент Сандерс прибыл, и приглашающим жестом указала на дверь в кабинет шефа.

Кабинет не претерпел изменений за все время, что Сандерс работал в «конторе». О дубовом столе на массивных ножках по управлению ходили легенды: что в столешницу встроены плазмобои, что стол оборудован индивидуальными антигравами, чтобы вынести хозяина кабинета через автоматически распахивающуюся крышу, в случае покушения. Да Бог знает еще что приписывали обстановке кабинета и его хозяину, Уильяму Вилкинсону. Большинство слухов слухами и оставались, постепенно переходя в разряд легенд. Впрочем, насчет плазмобоев Сандерс не был уверен.

– Сандерс! – Старый лис Вилкинсон чуть развернул кресло в сторону входной двери и слегка опустил подбородок, приветствуя агента. Сандерс знал, что это едва ли не наивысшие почести, которые шеф способен оказать посетителю своего кабинета. Большинство их них в лучшем случае удостаивалось всего лишь движения левой бровью, – рад видеть.

– Спасибо, сэр, – Сандерс склонил голову в ответном поклоне и быстро, но без суетливости опустился в кресло для посетителей напротив стола Вилкинсона.

Шеф кивнул, отвернулся и посмотрел в окно, по которому текли струйки дождя.

– Как отдохнул?

– Отлично, сэр.

– Тем лучше. А у нас тут видишь – дожди, дожди…

Вилкинсон картинно вздохнул, вновь взглянул на Сандерса, приподнял правую бровь, затем опустил ее и Дик слегка напрягся. Похоже, шеф собирается поручить ему нечто совершенно уже необычное. И это могло означать, что его игра в потерявшего кураж агента закончилась полным провалом. Впрочем, как и то, что она полностью удалась…

– У меня есть для тебя задание.

– Я весь внимание, сэр.

– Вообще-то оно не совсем для тебя, и если бы я был свободен в своем выборе, я бы вряд ли тебе его поручил…

Сандерс едва не вздрогнул. Услышать такое признание от Старого лиса…

– … но на твоей кандидатуре настаивал сам Председатель комитета по вопросам безопасности, сенатор Линдер.

Сандерс едва не скрипнул зубами. Черт! С сенатором Линдером они встречались всего два раза. Один раз около года назад, на партии в гольф, когда Сандерс слишком увлекся и обошел сенатора, считавшегося отличным игроком, на пять ударов. А второй раз месяца через три после первого, на одном из «частных коктейлей». Причем на том, на котором Дик как раз засветился, предложив пару оригинальных ходов, изрядно продвинувших обсуждаемую проблему. Кроме того, несомненно, сенатор был знаком и с его участием в деле на Хлайбе. И Сандерс прекрасно представлял, какое мнение сложилось у Линдера о нем самом. Так что если задание окажется из тех, на которых невозможно облажаться не завалив его, вся его предыдущая работа по созданию имиджа потерявшего «кураж» пойдет псу под хвост…

Сандерс решился на почти безнадежную попытку.

– Сэр, последнее время я…

– Это не обсуждается, Дик, – голос Вилкинсона был сух и негромок, но Сандерс понял, что шансов отвертеться у него никаких.

– Да сэр, – в голосе Сандерса столь ясно скользило разочарование, что Вилкинсон слегка сдвинул брови.

Пару мгновений в кабинете висела напряженная тишина, а затем Старый лис продолжил:

– Итак, перейдем к делу. Прежде всего: что ты знаешь о «Божественном откровении»?

– Только то, что меня оно не посещало, сэр.

Сандерс решил, что некая доля фрондерства не помешает. И оказался прав. Вилкинсон не только не отреагировал на его выпад негативно, но счел возможным пошутить в ответ.

– Меня тоже. Но я говорю о религиозной организации с таким названием.

– В таком случае – ничего, сэр. Я – добрый католик и не больно интересуюсь новомодными течениями.

– Похвально, – кивнул Вилкинсон, – однако новое дело связано напрямую с этой организацией, или, скорее, сектой. «Божественное откровение» попало в поле нашего зрения относительно недавно. После того, как несколько десятков недорослей, имеющих весьма высокопоставленных родителей, из числа политиков и капитанов крупного бизнеса, попались в их сети. Среди них, кстати, и дочка сенатора Линдера. Именно этим и вызван столь придирчивый подбор исполнителя.

Сандерс понимающе кивнул. Что уж тут непонятного. Если газетчики пронюхают что-нибудь, поднимется буря! Ураган, по сравнению с которым прошлогоднее покушение на президента окажется легким сквознячком из неплотно прикрытой форточки. Вот дьявол! Похоже, он влип настолько крупно, что все его усилия пошли насмарку. Провалить это дело означает – вылететь из конторы с волчьим билетом, а если он сумеет вытянуть из дерьма отпрысков столь видных папаш и мамаш, то любые его огрехи, будут совершено забыты. Впрочем, сначала следовало ознакомиться с делом…

– Материалы получить у Кастерса?

Вилкинсон отрицательно качнул головой.

– Нет, у меня, – Старый лис встал, обошел стол, открыл сейф, достал из ящика футляр с кристаллом и запустил его по столу, по направлению к Сандерсу, – на ознакомление даю сутки – там не так уж и много. Завтра к трем пополудни жду с предварительным анализом и разработкой действий.

Сандерс спрятал футляр в карман и поднялся из-за стола.

– Сроки исполнения задания, – коротко спросил он.

– Чем быстрее – тем лучше.

Это было понятно – чем дольше возиться, тем больше вероятность, что средства массовой информации окажутся в курсе дела.

Сандерс кивнул. Возможно, все не так плохо. В конце концов, дело «Золотого леса» тоже вначале представлялось весьма проблематичным, однако обошлось без особых скандалов. Он помнил его весьма смутно, поскольку был тогда слишком молодым сотрудником и к тому же не участвовал в нем напрямую, но аналогия просматривалась прямая. «Золотой Лес» – молодежная организация, завлекала в свои ряды отпрысков богатых семей с целью организовать на некоей планете, под названием Золотой Лес, общество, свободное от религиозных, расовых, классовых и тому подобных предрассудков. Предполагалось, что людям старше двадцати пяти лет доступ на планету будет запрещен, чтобы избавить молодежь от тирании старшего поколения. Золотой век, золотая молодежь, шикарные условия, отдых, перед вступлением во взрослую жизнь со всеми ее проблемами. Было только одно «но» – чтобы получить право на пребывание на планете, требовался солидный взнос. «Золотой Лес» разоблачили довольно быстро – все оказалось обычным мошенничеством с целью выманивания денег.

Сандерс уже взялся за ручку двери, когда Вилкинсон остановил его, картинно хлопнув себя ладонью по лбу.

– Кстати, последний файл на кристалле – информация о твоем напарнике.

– Каком напарнике?

– Который будет с тобой работать.

– Сэр? – Сандерс возмущенно вскинул подбородок. Вилкинсон прекрасно знал, что Сандерс всегда работает один.

– Этот вопрос ТОЖЕ не обсуждается. – с этими словами Вилкинсон отвернулся и вызвал над столом односторонний голоэкран, явно давая понять, что аудиенция закончена.

Разобрав сумку, Сандерс принял душ, переоделся в джинсы и ковбойскую клетчатую рубашку и, прихватив из холодильника банку пива, вышел из дома.

Дождь давно закончился, и земля подсохла. Повисшее над горизонтом солнце подсвечивало снизу облака, бросало на землю решетчатую тень от загона для лошадей и, отражаясь от больших окон, добавляло жизни в чахлые деревца и редкие кусты жимолости, окружавшие ранчо. Да, зелень здесь не приживается. Зато загон какой! И ничего, что лошадей пока в нем нет. Будут! Все будет. Вот наймем кого-нибудь (мало ли фирм по ландшафтному дизайну), чтобы привел все здесь в божеский вид, насадим травку, проложим дорожки с желтым песочком, любо-дорого посмотреть будет. Барбекю будем жарить, в бассейне купаться… кстати, надо еще и бассейн вырыть.

Сандерс облокотился об ограду загона, отхлебнул пива. Нет, своя земля, это своя земля! Простор и уединенность в одном флаконе…

Он понимал, что пытается отвлечься от мыслей о разговоре с шефом, однако то, что в кабинете его ждет кристалл с информацией о деле и напарнике не позволяло забыться даже на минуту.

Пиво на удивление быстро закончилось, и он раздраженно смял в кулаке пустую банку, согнул, смял еще раз и еще, пока она не превратилась в комок скрученного металла, и запустил в степь, что было силы. Сверкнув на солнце, банка улетела из переделов видимости. Злость не проходила…

Сандерс вернулся в дом. Дом был оборудован так, как он и хотел: мебель исключительно деревянная, без всяких там порхающих кресел, норовящих подкатиться под задницу, стоит лишь согнуть ноги, без голосового управления дверями и светом. Кухня, правда, современная, но стилизованная под старину. Винный погреб для коллекционного вина, виски и коньяка, пока еще заполненный едва лишь на десятую часть. Правда эта десятая часть весьма и весьма… Есть даже бочка мальвазии для особых случаев. Ну, там, друзья нагрянут… хм, друзья. Друг. Может, когда-нибудь сподобится приехать? Вот в этом огромном кресле ему, с его непомерными габаритами, должно быть удобно. Впрочем, он предпочитает пиво, водку или спирт. Ладно, не стоит о грустном.

Спальня. Как сказал бы Ахмедзянов – отрада души, услада взору. Исключительных размеров кровать. Такая, что в одиночку и спать страшно – в простынях потеряешься, а вот вдвоем, или даже втроем в самый раз. Или вчетвером? Мысленно сказав себе «ай-яй-яй» и погрозив пальцем, Сандерс прошел в кабинет. Вчетвером? Нет, это, пожалуй, перебор.

В кабинете также все было подобрано по вкусу хозяина: уютные кожаные кресла, встроенный в стену бар, стеллаж со старинным пороховым оружием за бронированным стеклом и пара охотничьих трофеев еще с тех времен, когда Сандерс считал нормальным отбирать чужую жизнь, не задумываясь: голова кальгерского мечекрыла и шкура нильского крокодила, распластанная на стене, с головой и когтями.

Присев в кресло за столом, Сандерс сунул кристалл в приемник компьютера и первым делом нашел файл о напарнике.

А. Д. Клейн. Прочитав первые фразы он, не веря своим глазам, подвесил над столом голограмму и застонал от жалости к себе. Абигайль Джессика Клейн. Напарник оказался девицей двадцати трех лет, имевшей два высших образования, по лингвистике и праву и внешность фотомодели: чуть курносый носик, неприлично синие глаза, высокую грудь и непозволительно длинные ноги. Она смотрела, чуть свысока, приподняв четко очерченные брови, будто спрашивая: ну чего вылупился?

– Стерва, – обреченно буркнул Сандерс, настроение которого ухнуло еще на пару порядков вниз, – рыжая стерва! – уточнил он, затем наклонился, разглядывая изображение, – или крашенная? Нет, рыжая, что еще хуже… ну, Старый лис, этого я тебе не забуду!

Дик мельком пробежался по файлу. Так и есть: состоятельные родители обеспечили крошке два высших образования в самых престижных университетах, пробили дорожку в Дабл-Пойнт, и вот, пожалуйста, господин Сандерс. Извольте познакомиться с напарником! Девица, надо признать, не дура – закончить два универа экстерном это что-то значит, но тем хуже: значит, апломб у крошки Абигайль простирается аж в заоблачную высь. Да-а, несмотря на внешность, Сандерс не рискнул бы с ней даже просто закрутить роман – слишком молода, амбициозна (иначе бы не пошла в специальные агенты), а значит обидчива и заносчива. С подобными больше проблем, чем удовольствия. А уж иметь ее в качестве напарника…

Тяжело вздохнув, он вывел на экран данные о «Божественном откровении», затем сходил на кухню, сделал себе несколько бутербродов и, прихватив еще одну банку пива, устроился перед компьютером. «Может, все не так плохо? Может, удастся закончить дело в несколько дней?» – с робкой надеждой подумал Сандерс.

Полтора часа спустя он допил пиво, по привычке смял в кулаке банку. Привычка эта у него появилась после общения с Касьяном Полубоем, который скатывал жестянки в трубочки с небрежным изяществом, и рассеянно взглянул в окно. После просмотра материалов, предоставленных Вилкинсоном, его все больше и больше мучило ощущение, что что-то тут не так. Слишком незначительным выглядело дело, чтобы применять к нему такой сложный и дорогостоящий инструмент, как их контора. Секты и общества, типа «Божественного откровения» появлялись регулярно, и механизм противоборства им был выработан достаточно хорошо: Министерство юстиции брало в разработку новоявленного мессию, пророка или, на худой конец, гуру, возглавлявшего общество. Под микроскопом изучалась его жизнь, начиная чуть ли не с зачатия, находился компромат, а то, что компромат можно найти на любого члена общества, сомнений нет, после чего к делу подключались средства массовой информации. Так поступали с сектами, выстроенными по принципу пирамиды, во главе которых находился один человек.

Еще проще обстояло дело, если секта проповедовала какие-либо отклонения в сексуальной сфере: тут срабатывал ханжеский принцип – заниматься можно чем угодно, но в частном порядке, поскольку право на частную жизнь – святое право. Тут уже подключалась церковь и общественные организации, для которых подобные поводы громко заявить о себе, и продемонстрировать сколь ревностно они стоят на страже морали и нравственности – на вес золота.

А если ничего из этого не срабатывало, то в дело вступала тяжелая артиллерия, а именно – Налоговая служба. Как правило, новоявленные мессии не слишком аккуратны в уплате налогов, а первая заповедь демократии гласит: налоги святее всего остального.

Сандерс задумчиво потер подбородок. Похоже, здесь ни один из проверенных механизмов уничтожения неугодной организации не был задействован. Почему?

Он склонился над записями. Ну, допустим, мессию обнаружить не удалось – не было у «Божественного откровения» мессии, которого можно было взять за хобот или за другую часть тела. Они даже не ждали его пришествия. Было туманно-расплывчатое определение «наступления дня, когда объединятся силы власть имущих и страждущих и настанет тысячелетие божественной власти».

Сексуальные оргии также не были зарегистрированы, скорее наоборот: институт семьи объявлялся священным и деторождение, причем исключительно в браке, только приветствовалось. Но вот почему не организовали финансовую проверку? Ладно, допустим, у нас находится только местное отделение секты, но деньги-то они все равно собирают! Не могут же их подкармливать из центра… а кстати, где он находится?

В файлах Сандерс нашел только общую характеристику и название планеты: Джош Картела, и ее координаты. Далековато обустроилось «Божественное откровение» – на самой границе обитаемых миров. Самая окраина Келлингова меридиана.

Сандерс решительно отключил компьютер. Что ж, если гора не идет Магомету… Он повернулся к коммуникатору и вывел на экран список давно не использовавшихся номеров…