Текст книги "Мир Вечного. Лучший дуэт галактики (сборник)"

Автор книги: Роман Злотников

Соавторы: Андрей Николаев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 78 страниц)

Воткнув в отверстие два мини-заряда, Сандерс отбежал в один из боковых ходов и, прижавшись к стене, нажал кнопку дистанционного пульта.

Тугая волна ударила в лицо, от гулкого взрыва, отраженного стенами, заложило уши.

Щит остался на месте, слегка вогнутый внутрь, однако там, куда Сандерс заложил заряды, зияла рваными краями круглая дыра, вполне достаточная, чтобы сквозь нее можно было протиснуться.

Просканировав пространство за щитом, Сандерс, цепляясь одеждой и обжигаясь о края, протиснулся внутрь.

Шаги гулко отдавались под бетонными сводами. Камер слежения Сандерс не обнаружил, как и ни одной живой души впереди. Видимо, тем, кто жил в пещерах, вход сюда был запрещен, а судя по чистоте и отсутствию разрушений – русский спецназ сюда не добрался. Обследовав несколько пустых помещений, в которых, похоже, было устроено что-то вроде кают с двухъярусными койками, Сандерс наткнулся на лабораторию. Ни документов, ни компьютеров обнаружить не удалось, и он, встав в дверях, шарахнул по оборудованию из плазмобоя и побежал дальше. Похоже, он был один в этих подземельях. Если обитатели ринулись преследовать русских после их нападения, то, скорее всего, никто и не вернется – что такое залп главного калибра корабля класса эсминец, Сандерс хорошо представлял, как и тактику отхода спецподразделений: привязка к местности, затягивание противника в условленный квадрат, после чего десант отрывается, а с орбиты бьют, не жалея артиллерийских установок. Последствия удара он видел своими глазами.

Сандерс перешел на шаг – тоннель кончился и то, что было впереди, было ему хорошо знакомо – в памяти сохранились мозаичные полы в золотых и серебряных блестках, витые колонны, подпирающие высокий свод, стрельчатые окна, заложенные серым камнем, и огромные, почти прогоревшие свечи по стенам.

– Что и требовалось доказать, – пробормотал Сандерс, поводя стволом плазмобоя.

Он был готов выпустить заряд плазмы в любую тень – слишком сильное воспоминание осталось у него после того, как неведомое существо одним видом превратило их с Полубоем и Лив Уилер в послушных рабов. А стоило ему заговорить, и Сандерс был готов по одному слову покончить жизнь самоубийством, лишь бы хозяин соизволил обратить на него внимание.

Ну, точно. Вот из такой двери на них кинулись тролли, когда риталусы отвлекли того фиолетового, а вот из такой же, высокой, резной, он и показался…

Сандерс направился к двери, держа оружие наизготовку. Створки разлетелись от удара, и он ворвался внутрь, готовый стрелять во все, что движется. Стрелять, однако, не пришлось. Здесь, если только Сандерс что-то понимал, был пункт дальней связи, причем оснащенный самым современным оборудованием. Это уже было кое-что… Подключив питание, он вывел на экран параметры последних сеансов связи, нахмурился, открыл еще несколько файлов, дал на экран развертку и подключил карманный компьютер, скачивая данные. Большинство сеансов связи имели очень интересные установочные координаты – за переделами Келлингова меридиана в одном из скоплений малых планет, настолько крупном, что оно было отмечено на большинстве звездных карт. Пока компьютер качал данные, Сандерс заметил на стене голографическую схему. Несколько секунд он присматривался к ней, пока не понял, что это план катакомб, прорытых в Двух Скунсах, и ответвления, выходящего в горную гряду. Судя по карте, в этом зале пещеры заканчивались, а отсюда вели несколько выходов к поверхности.

Пискнул компьютер, докладывая, что запись закончена, и Сандерс, спрятав его в карман, не жалея плазмы, ударил по аппаратуре плазменным импульсом и, спасаясь от жара, выскочил за дверь.

Оставалось проверить один тоннель, который он приметил на схеме, и можно было со спокойной совестью выбираться на поверхность.

Сандерс обнаружил то, за чем полез в катакомбы, в крохотной камере, отделенной от коридора стальной дверью с зарешеченным окном. Заглянув в него, он не сразу увидел в углу существо, сжавшееся в комок и с ужасом глядевшее на него сквозь спутанные волосы. Сандерс аккуратно выжег замок, распахнул дверь и вошел, по-хозяйски оглядываясь. Все, как положено в одиночке: койка, поднятая и прикрепленная в дневное время к стене, отхожее ведро в углу, голые стены и голый пол.

Дрожь ужаса колотила забившегося в угол человека так, что Сандерс явственно слышал стук зубов.

– Агент Клейн? – спросил он, присаживаясь на корточки. – Я за вами. Извините, что задержался.

Глава 12

Болотце было мелкое, заросшее травой и к тому же изрядно попахивало, но ничего другого сейчас обнаружить не удалось бы, да накопившаяся усталость навалилась на плечи неподъемным грузом.

Сандерс положил на землю лучевик и плазмобой и блаженно растянулся на траве. Мисс Клейн, хмуро оглядевшись, присела рядом.

Два часа назад он вколол ей вторую ампулу амфимина – на входе в хвойный лес, и сейчас она держалась молодцом. Не то что, когда он нашел ее.

В первые мгновения, когда в камере он присел рядом и окликнул ее, она сжалась и отпрянула, но, видимо, его голос пробился сквозь страх, и, исподлобья взглянув на Сандерса, мисс Клейн вдруг бросилась ему на шею.

– Ричард!

Осторожно похлопав ее по спине и мимоходом удивившись, как она отощала за эти две недели, Сандерс невесело усмехнулся. Уже ради того, чтобы услышать, как мисс Клейн называет его по имени, следовало лезть в логово «Божественного откровения».

Правда, потом, все время, пока они пробирались через нагромождение пластов земли и скал, Абигайль, скорее всего, устыдившись своего порыва, предпочитала молчать или обращаться к нему в обезличенной форме: не могли бы вы… Или: если вам будет не трудно? Сандерс обращался к ней подчеркнуто официально – агент Клейн – и пару раз заметил, как она поморщилась.

Она была истощена и измучена настолько, что едва смогла встать на ноги. Лицо ее покрывали начавшие желтеть синяки и покрытые струпьями ссадины, одежда – обрывки спортивного костюма – пропиталась потом, и запах от нее шел такой, что когда Абигайль прильнула к Сандерсу, тот задержал дыхание. Впрочем, с одеждой разобрались довольно быстро: возле выхода на поверхность, который Сандерс запомнил по схеме в пункте связи, на них напали два сектанта. Сандерс не стал стрелять, но и не миндальничал – одному сломал трахею встречным ударом стопы в подбородок, а второго так треснул прикладом, что если тот и выживет, то это будет чудом. Возможно, первым чудом зарождающейся с помощью «Божественного откровения» религии. Вытряхнув одного из полувоенного костюма, Сандерс передал его Абигайль и выбрался наружу. Через несколько минут она присоединилась к нему. Одежда смотрелась на ней вполне прилично, несмотря на то, что рукава и брюки пришлось подвернуть…

Было около пяти часов вечера. Облака поредели, и хотя было довольно прохладно, пробивавшееся сквозь них солнце создавало иллюзию тепла. Сандерс определил направление и двинулся в сторону Кривого Ручья, обходя остатки Двух Скунсов по широкой дуге – не хватало, чтобы оставшиеся в живых сектанты заметили их и начали преследование. По этой же причине он не решился идти обратно через катакомбы: после амфимина мисс Клейн передвигалась более-менее бодро, но ее реакцию при встрече с последователями «Божественного откровения» представить было сложно.

Укол вернул ей силы, и она даже попросила (именно попросила, а не потребовала, как обычно), чтобы он дал ей что-то из оружия. Сандерс передал ей лучевик, однако на первом коротком привале, заметив, что она выдыхается, снова повесил оружие себе на плечо.

Они почти не разговаривали – экономили силы и дыхание, потому что пробираться через изрытую бомбардировкой землю в том темпе, который установил Сандерс, требовало немалых усилий. Только возле леса он сбавил шаг, а еще через час молча передал мисс Клейн вторую ампулу амфимина. Она так же молча прижала ее к локтевому сгибу.

По расчетам Сандерса выходило, что они выйдут к поселку не раньше завтрашнего вечера, как бы ни торопились, и едва стемнело, он остановился на ночлег возле первой попавшейся воды – мелкого болотца.

Полежав с минуту, он поднялся, разгреб хвою и принялся копать яму во влажной земле – костер ночью был необходим, но открытый огонь он, помня слова Бекрана об охотниках за беглецами, шарящих в лесах, разводить опасался. От биосканера в лесу толку тоже было не много. Живности тут должно было быть до черта – это тебе не пещеры.

Мисс Клейн наблюдала за ним внешне безучастно, пока не сообразила, что он собирается сделать. После этого она встала и принялась собирать сухие ветки.

– Вы не хотите освежиться? – спросил Сандерс. – Вода, конечно, паршивая, но хорошо хоть такая есть.

Мисс Клейн задумалась на минуту, потом положила собранный хворост возле ямы и скрылась за кустами, окружавшими болотце.

Огонь уже горел, распространяя приятное тепло, когда она вышла к костру, и Сандерс в который раз поразился, как мало надо женщине, чтобы преобразиться, – всего лишь ощутить себя чистой и свободной. Но и чистота, принимая во внимание отсутствие мыла, и свобода – они находились на враждебной территории – были относительными, а то, что к напарнице постепенно возвращается уверенность, было видно по ее заблестевшим глазам, казавшимся огромными на исхудавшем лице.

От холодной воды ее щеки порозовели, струпья отпали, волосы она зачесала назад, открыв высокий чистый лоб.

Присев к костру, Абигайль кашлянула:

– Мистер Сандерс. – «Это что-то новое», удивился Дик. – Я должна поблагодарить вас. Если бы не…

– Пустяки, – прервал он, видя, что слова даются ей с трудом. – Вот, поешьте лучше. – Разломив плитку концентрата, он передал ей большую часть.

Она откусила разом половину плитки и виновато взглянула на Сандерса. Тот отвел глаза, делая вид, что занят костром.

– Ничего вкуснее в жизни не ела, – сказала мисс Клейн.

Сандерс передал ей обеззараженную воду, которую набрал все из того же болотца.

– Я бы с удовольствием узнал, как вы здесь оказались, – сказал он, спустя несколько минут.

Абигайль вздохнула, прилегла на локоть и поворошила веточкой угли. Сандерс видел, что обсуждать то, что с ней произошло, ей не хочется, однако она могла обладать нужной информацией, которой сама, не будучи осведомленной, как Сандерс, не придала бы значения, и поэтому он решил не откладывать вопросы. Впоследствии что-то могло забыться, а свежие впечатления, даже ощущения – самые точные.

– После того, как я оставила вас в посольстве, я вернулась в замок, – медленно начала она, потом вдруг махнула рукой. – В общем, вы были правы, а я вела себя как сопливая девчонка, – решительно сказала мисс Клейн, забывая, что является ею на самом деле. – Аридзаши во время ужина не было, и мне прислуживал то ли Ито, то ли Такахаси. Вырубилась я так быстро, что даже не запомнила этого момента. Очнулась в каком-то ящике с заклеенными глазами и связанная, как баран. Мне регулярно что-то кололи, поэтому я могу лишь догадываться, что это, – она повела рукой, – Джош Картела.

– Вы правы, – кивнул Сандерс.

– Ну, а дальше начался кошмар…

Сначала запинаясь и умолкая, будто спотыкаясь о неприятные воспоминания, но потом все увереннее мисс Клейн рассказала ему о своей судьбе и немного о секте. Очнулась она уже в Лоне, как называли катакомбы окружающие. Ее определили в группу неофитов, большинство из которых были русскими. Секта имела четкую клановую структуру и абсолютную дисциплину, основывающуюся как на психотехниках, так и на давно известных старых, добрых технологиях «ломания воли» времен Средневековья – страхе боли, голоде и перенапряжении. Вверху пребывали некие Могущественные (тут Сандерс сделал стойку, но не стал ничего рассказывать, чтобы не прерывать Абигайль). Кто это такие, мисс Клейн не знала. Затем шли Высшие. Эти тоже обретались где-то вдали от Джош Картелы. Пару раз она видела Старших (следующая ступень), но в основном с ними общались – читали проповеди, распределяли на работу, наказывали и миловали – так называемые Младшие. К ее удивлению, судя по проповедям, а также по взаимоотношениям между собой, все сектанты оказались людьми с предельно гуманистическим мировоззрением. Постулаты «не убий», «не укради», «возлюби ближнего своего» и тому подобные воистину были частью их самих. Вот только распространялось это лишь на людей, а людьми они считали только единоверцев. Все остальное было «хаосом», с которым надо было «работать», и в этой работе дозволено было все. Когда неофит обращался к новой вере (и Старшие подтверждали, что он готов), это называлось «Подняться из хаоса», а все остальное – пытки, убийство, рабский труд – было «работой с хаосом», которую как раз и осуществляли Младшие. Если смертей среди хаоса было слишком много, Младшего наказывали «погружением в хаос» (при этом он мгновенно вычеркивался из рядов своих), но таким же образом наказывали и отсутствие смертей, потому что считалось, что в этом случае Младший недостаточно «работает с хаосом». Так что в каждом пуле неофитов от одного до трех человек были обречены. Сандерс увидел ее где-то после недели «восхождения над хаосом», а с остальными неофитами так «работали» уже три месяца, так что можно предположить, как выглядели и что чувствовали те люди. Абигайль не смогла даже толком выяснить, откуда они, кем были ранее и как попали в лапы сектантов. Впрочем, разговаривать между собой можно было только по разрешению.

Некоторое время назад все неофиты были подняты во время сна (какое время суток и какой день пошел точно – установить было нельзя, поскольку свет в катакомбах всегда горел с одинаковой, полусумрачной, интенсивностью, а пищу давали через разнобойные промежутки времени без какой-либо системы). Ее отделили от остальных и отвели в отдельную камеру (как понял Сандерс, в одно из тех ответвлений, обнаруженных им в том зале, где на него первый раз напали сектанты). Спустя некоторое время в ее камеру вошел кто-то, чье лицо она не смогла увидеть – перед его приходом ей приказали встать на колени лицом к стене. Вошедший задал ей несколько вопросов, касающихся ее личности и работы в Бюро, после чего вышел, и она слышала, как он кричал на кого-то на незнакомом языке. Вскоре Клейн вывели из камеры и погнали куда-то в глубь катакомб. Затем запихнули в ту камеру, в которой ее и обнаружил Сандерс. Следующие двое суток ее никто не трогал, но и почти не кормили. Затем Абигайль услышала взрывы, катакомбы затряслись, и в ее сердце проснулась надежда. Но потом все утихло, и спустя еще некоторое время какой-то незнакомый Младший принес ей еды. На работу ее больше не гоняли, кормили намного более скудно, на вопросы Младший не отвечал, а на попытки вырваться, бежать сил у нее уже не было. В первую очередь – моральных. Последние сутки, перед тем как появился Сандерс, о ней вообще, кажется, забыли…

Мисс Клейн кашлянула, отпила несколько глотков воды и задумчиво уставилась на догорающий костер.

– Вот и все, – почти прошептала она, – конец иллюзиям. Я, наверное, не гожусь для этой работы. Да?

Сандерс вздохнул. В принципе, девочка перенесла все очень неплохо. Он был уверен, что половина агентов после всего того, что выпало на ее долю, сдала бы всех и вся, причем сделала бы это, захлебываясь от усердия. А вляпаться в такое на первом же задании…

– Я не психолог, – протянул Сандерс, – но, мне кажется, вы держались вполне достойно, мисс Клейн. Вам просто не хватило опыта. Такие старые развалины, как я, конечно, не могут сравниться с вами на татами или в тире (тут Абигайль сверкнула глазами, то ли собираясь возразить, то ли возмутиться, но сдержалась), но неприятности чуем… кхм… задницей. Тем более, что ничего еще не потеряно. Мне удалось кое-что выяснить, и с вашей помощью, я надеюсь, мы сумеем побольше разузнать об этом осином гнезде. – Он сделал паузу и, вспомнив занятия по психологии, добавил самым проникновенным тоном: – Я надеюсь на вашу помощь, мисс Клейн.

Абигайль несколько мгновений молча переваривала его слова, а затем тихо произнесла:

– Спасибо. – А спустя пару мгновений спросила уже гораздо более заинтересованным тоном: – А что удалось узнать вам?

Сандерс усмехнулся:

– Должен признаться, что мне тоже пришлось побегать, выпутываясь из неприятностей…

Рассказывая ей о своих приключениях, он старался представить все как необычайное везение, но по взгляду мисс Клейн видел, что это не очень-то удается – она оценивала его работу как профессионал и, похоже, отдавала ему должное. Странно, но он не испытывал радости от того, что Абигайль наконец-то начала понимать, кто чего стоит. Он постарался побыстрее закончить рассказ и перевел разговор на заинтересовавший его момент.

– Вы заметили, что после того, как вас идентифицировали, вас поместили отдельно от остальных неофитов? – спросил он.

– Я как-то не думала об этом, – виновато призналась она, – меня оставили в покое, не били, не гоняли на работы, и уже это было счастьем.

– Просто у вас не было времени задуматься, – успокоил ее Сандерс. – Я думаю, здесь имеет место вот что: отдельных личностей, имеющих вес в обществе, откуда их доставили, обрабатывают по специальной программе. На Киото я задумался над этим, а здесь получил подтверждение. Видимо, они готовят руководящие кадры. Вас же, поскольку вы служите в разведке, готовили к работе под глубоким прикрытием. Не знаю, сколько бы ваша обработка заняла времени, думаю, что не очень долго – они совершенствуют методы, но не менее полутора-двух месяцев. После чего вам подготовили бы легенду, подбросили бы куда-нибудь, поближе к Содружеству, и вот пожалуйста – двойной агент готов. Еще один положительный для них момент – вас, как агента, сильно пострадавшего морально и физически, больше не использовали бы в операциях за пределами Бюро. Скорее всего, вы работали бы в штаб-квартире, что им и требуется.

Мисс Клейн замотала головой:

– Я даже представить не могу, чтобы предать все, во что…

– Вы немного недооцениваете психическое воздействие, которое используется «Божественным откровением», а главное, тех, кто стоит за сектой. Я знаю, кто прячется за сектой – я уже сталкивался с ним. И думаю, что окончательную работу по вашему, м-м… перевоспитанию провел бы именно он. Пока я не могу вам сказать ничего больше – это не моя тайна, но, боюсь, вскоре наш мир столкнется с чем-то большим, чем даже самые страшные войны. И тогда все наши военные конфликты покажутся всем просто мелочными дрязгами мстительных соседей по лестничной клетке.

– Но что же делать?

– Сейчас – ложиться спать, мисс Клейн. Завтра у нас будет трудный день.

Сандерс увидел, что после пережитого напряжения Абигайль будто только сейчас ощутила, насколько вымоталась. Подавив зевок, она сгребла хвою и прилегла, подложив под голову ладонь.

– Вот что мне кажется странным, – задумчиво сказала она, – русский спецназ забрал только своих. Как-то не по-людски это.

Сандерс усмехнулся. Чтоб русские поступили таким образом…

– Ну, я думаю, они ушли с теми, кого им позволили забрать.

– Как это?

– Те, кто стоит за этой сектой, явно неплохо разбираются в национальной психологии. Так что им было совершенно понятно: если бы русские не сумели отбить своих – они бы не ушли. Даже если бы тварям в пещерах удалось положить весь спецназ. Эсминец остался бы на орбите и вызвал помощь. А затем на планету десантировался бы целый экспедиционный корпус и выковырял бы всех местных тараканов из всех, даже самых глубоких щелей. Так что, скорее всего, русским позволили отбить своих, а затем, после доклада командира об освобождении пленников, хорошенько насели. То ли собираясь положить всех вместе, дабы у русских не осталось сомнений, что в катакомбах не осталось поданных императора, и устраивать здесь спасательные операции теперь совершенно бесполезно, то ли просто решив «нагрузить» русских максимальным количеством убитых и раненых, чтобы командующий операцией поторопился добраться до стационарных баз с госпиталями и санаториями и поскорее увел эсминец с орбиты. Впрочем, – тут ухмылка Сандерса стала гораздо более хищной, – похоже, несмотря ни на что, эти ребята русских недооценили. Вряд ли канониры эсминца стреляли просто по площадям. Да и по соотношению жилых помещений со следами эвакуации и следами запустения, которые я успел просмотреть, «Бешеным медведям» удалось очень изрядно прополоть эти грядки.

Абигайль с минуту подумала, а затем кивнула:

– Да, похоже, вы правы…

Он дождался, пока Абигайль уснет, придвинувшись ближе к подернутым пеплом углям, проверил передатчик и отошел в сторону.

Спустя десять минут Сандерс отчаялся вызвать «Одинокую каракатицу», расставил вокруг поляны, на которой они расположились, датчики движения, настроив их на массу более тридцати фунтов и повалился на мягкий ковер хвои. Главный принцип – это не забивать голову возможными проблемами, решил он, засыпая, а решать их по мере возникновения.

Ночь прошла спокойно, и он проснулся под утро, когда между деревьями еще висел ночной туман. Роса покрывала землю, одежду, и Сандерс поежился – осень вступала в последнюю пору и уже чувствовалось приближение зимы. Какие здесь зимы, можно было только догадываться. Наверное, такие же, как в средней полосе любой планеты, похожей на Землю, или в сотне других освоенных миров.

Он разбудил мисс Клейн и, пока она приводила себя в порядок, попытался еще раз связаться с кораблем. «Одинокая каракатица» не отозвалась. Либо корабль не дождался его сигнала, либо…

– Какие-то проблемы? – спросила Абигайль, увидев его нахмуренное лицо.

– Возможно. Не могу связаться с кораблем. Если он улетел, то мы застряли здесь надолго. Пункт связи есть в городке, но до него несколько дней пути, а население все поголовно под влиянием секты или кого там еще. Так или иначе – Кривой Ручей нам не обойти, потому что ни продуктов, ни воды, чтобы добраться до Веселой Пади, у меня не хватит.

Они позавтракали концентратом на ходу. К полудню, видя, что Абигайль начинает выдыхаться, Сандерс предложил ей амфимин, она попыталась отказаться, но он настоял – у него осталась еще одна ампула, и он рассчитал, что даст ее мисс Клейн, когда они выйдут к поселку – там могла понадобиться ее помощь.

Отметив по курсографу, когда до поселка останется около мили, Сандерс устроил в этой точке последний привал, снова заставил мисс Клейн сделать укол и, обходя поселок, двинулся к кораблю. Биосканер на открытой местности работал не более, чем на двести ярдов, но этого вполне должно было хватить – от места посадки «Каракатицы» до опушки, как помнил Сандерс, было примерно ярдов сто, сто двадцать.

«Одинокая каракатица» никуда не улетела. Корабль стоял на том же месте, где приземлился, – на убранном поле, и Сандерс, переключив сканер в визуальный режим, разглядел возле него двух прогуливающихся местных жителей. У обоих были охотничьи лучевики, и они лениво бродили вокруг опор, изредка перебрасываясь словами и спокойно покуривая. Оба люка, и грузовой, и пассажирский, были распахнуты. Никого из команды за те полчаса, что Сандерс наблюдал за кораблем, он не увидел. Судя но всему, местные захватили «Каракатицу», и вопрос был – куда они увели экипаж. Отбить корабль проблемы не составляло, даже если внутри есть кто-то еще, но управлять кораблем вдвоем с мисс Клейн не получится при всем желании.

– Значит так, – сказал он, – нейтрализуем этих двоих, проникаем в корабль и, если там есть смена часовых, разбираемся с ними. Как вы себя чувствуете?

– Нормально, – Абигайль и не думала спорить по поводу того, что Сандерс взял на себя роль старшего, – дайте лучевик.

Сандерс провел краткий инструктаж и добавил:

– Лучше, если кто-то останется в живых – нам нужно знать, где команда корабля. Не знаю, как вы, а я предпочитаю без нужды никого не дырявить, – вполголоса сказал Сандерс, увидев, каким мстительным огнем вспыхнули глаза мисс Клейн.

– Я постараюсь удержаться, – процедила она, проверяя оружие.

До полной темноты оставалось минут двадцать. Сандерс выждал пять, вышел из леса и, держа плазмобой в высоко поднятых руках, направился к часовым. Эти горе-часовые настолько обнаглели, что заметили его, когда он уже был метрах в двадцати от корабля. Один плюхнулся на живот, лихорадочно ловя Сандерса в прицел, второй оказался посмышленей – вскинув оружие к плечу, он крикнул срывающимся голосом:

– Бросай оружие!

– Спокойно, мужики, я же сам пришел, – рассудительно сказал Сандерс и, стараясь не делать резких движений, положил плазмобой на землю.

– Куртку сними!

Сандерс расстегнул куртку, снял, уронил на землю и, подняв руки, повернулся кругом, показывая, что на нем ничего не спрятано.

– Нож брось! А теперь иди сюда.

Оба парня были молоды – лет по двадцать пять, не больше, и, видимо, в охоте за беглецами раньше участия не принимали – уж очень они волновались. Тот, который упал на землю, поднялся и встал рядом с приятелем.

– Надо же, сам вышел! – подивился один. – Как думаешь, Сарган, чего нам за него дадут?

– По башке обоим, по дурной, – просветил его Сандерс, видя, как за спинами парней возникла мисс Клейн.

Так и случилось: Абигайль от души приложила одному по затылку прикладом. Второй обернулся, взмахнул лучевиком, как дубиной, но мисс Клейн присела и врезала ему кулаком в пах.

Сандерс болезненно поморщился. Парень выронил оружие, схватился за промежность и, выпучив глаза, осел на землю.

Подобрав плазмобой и надев куртку, Сандерс взял на прицел открытый люк «Каракатицы» и подошел к Абигайль.

– Просил же одного оставить для разговора.

– Очухается, – отрезала она, и в ее голосе Сандерс уловил отзвуки прежнего высокомерия агента Клейн, однако девушка тут же сникла: – Извините, – хмуро сказала она, – не рассчитала.

Один часовой валялся без сознания, второго мучительно рвало.

Минуты через три он со стоном попытался разогнуться. Мисс Клейн наклонилась и, схватив его за воротник, сильно встряхнула:

– На корабле еще кто-нибудь есть?

– Ни… никого, – прохрипел парень.

– Если соврал – пристрелю, как собаку, – прошипела она.

Парень в испуге попытался отодвинуться. Сандерс, принимая игру, положил руку на плечо Абигайль.

– Не надо. Он нормальный мужик. Так ведь?

– Ага, – согласился часовой, косясь на мисс Клейн.

– Ну, вот и отлично. А где экипаж?

– Говори, урод! – взвизгнула мисс Клейн, еще больше входя в образ истеричной бабы, для которой пристрелить человека все равно что таракана раздавить.

– Увели их. В поселок.

– А где держат? – ласково спросил Сандерс.

– У старосты в амбаре заперли, – проскулил парень. – Не убивайте. Завтра за ними топтер из Веселой Пади должен прийти.

«Что-то он больно говорлив, – подумал Сандерс, – обращенный неофит скорее сдохнет, чем что-то расскажет нелюдям, какими мы им представляемся».

– Ты в Двух Скунсах был? – спросил он.

– Нет, не успел еще. Как раз перед тем, как русские налетели, должен был идти, да приболел.

Все становилось на свои места.

Пока Сандерс обследовал корабль, мисс Клейн заставила часового перетащить напарника в шлюз, связала обоих «ласточкой» – запястья завернутых за спину рук к щиколоткам, – и поджидала его у входа.

– Их должны сменить через час, – сказала она.

– Значит, подождем смену, – рассудил Сандерс, – в темноте они разберут, кто шляется вокруг корабля, только когда подойдут вплотную, а чем меньше останется вооруженных жителей в поселке – тем лучше. Хотя шум поднимать не хотелось бы.

Они успели перекусить провизией, добытой на камбузе, и, услышав приближающиеся голоса, двинулись навстречу.

– Ты, Сарган? – спросил хриплый голос. – Ну, как тут?

– Нормально, – ответил Сандерс, хватая мужика за горло.

Мисс Клейн провела стремительную серию ударов по корпусу, добавила ребром ладони по горлу, и ее противник, даже не успев вскрикнуть, мешком осел на землю. Сандерс подождал, пока тело в его руках перестанет дергаться, и разжал руки.

– Как-то вы того… – проворчал он, – уж очень усердно.

– Как могу, – отрезала Абигайль.

Поселок тонул во тьме. Едва светились окна домов и только пара фонарей – один возле бара, а другой возле дома старосты, – пытались рассеять черноту ночи.

Они миновали бар. Сандерс успел заметить, что посетителей немного – не больше десятка.

Дом старосты был огорожен низеньким забором из штакетника, за которым чахли убогие кустики.

Мисс Клейн остановилась, прислушиваясь.

– Собака у него есть?

– Не знаю, – ответил Сандерс.

В доме горело лишь одно окно. Сандерс перемахнул забор и подобрался поближе.

В комнате, за накрытым столом сидели трое: капитан Лю, Карстен и рыхлый толстяк с багровым носом. Абигайль заглянула в комнату поверх плеча Сандерса.

– Кто это?

– Длинный – капитан «Одинокой каракатицы», рядом с ним его торговый партнер, местный житель, третий, кажется, староста.

– Неплохо устроились, – зло процедила мисс Клейн.

Толстяк тем временем наклонил пузатый жбан, разливая по высоким кружкам пиво. Карстен плеснул в рюмки из объемистой бутыли – себе и старосте чуть-чуть, а капитану полную.

Сандерс напряг слух:

– … кретином, Лю! Когда я тебя обманывал? Перед тобой такие перспективы откроются, ты даже представить себе не можешь!

– Не надо мне перспектив. Я имею свой кусок хлеба и уж как-нибудь прокормлюсь. А от тебя, Карстен, я такой подлянки не ожидал!

– Джош Картела – только начало, – неожиданно высоким голосом взвизгнул толстяк, – ты будешь торговать по всей Вселенной, когда воцарится порядок и хаос будет повержен и…

– Во, слыхал? – Лю указал пальцем на старосту. – Ты хочешь, чтобы я стал таким же психом? Да со мной никто дела иметь не захочет.

– Глупости, – поморщился Карстен и поднял рюмку, – давай выпьем, и я тебе все…

– Начнем отсюда, – шепнул Сандерс, доставая биосканер, – так, в доме больше никого. Ага… есть! За домом в помещении семнадцать человек. Двое вооруженных часовых. Нет, пожалуй, сначала освободим команду. Только я вас прошу без крови.

– Если получится, – хмуро ответила Абигайль.

Часовых вырубили в два счета, поскольку те были в полудремотном состоянии, употребив трехлитровую баклагу пива. Сандерс осмотрел замок. Это был надежный агрегат из толстого железа и чугунных прутьев, каких в Содружестве не применяли лет двести, если не больше. Как его открыть – так и осталось загадкой, потому что Сандерс, отчаявшись, ухватил за скобу и вывернул из двери петли, на которых замок висел. Услышав за спиной удивленное восклицание, он поморщился и поспешил объясниться:

– Дерево совсем гнилое.

– Ну да, – шепнула ему в спину агент Клейн, – а гвозди ржавые… да их и не было вовсе.

Сандерс распахнул дверь. Команда, услышав возню с замком, сгрудилась возле дальней стены.

– Так, парни, – сказал он, – никаких криков восторга. Выходите и стойте здесь до моего сигнала. Я за капитаном.