Текст книги "Работа для смертника (СИ)"

Автор книги: Роман Канавин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Более сноровистая тень обвязала зубец крепостной стены толстой веревкой и, бросив ее конец в сумрак высохшего рва, полезла вниз. Вторая тень тяжело вздохнула, что-то пронудила тихим шепотом, но услышав гневное повеление, покарабкалась за выступ.

Когда оба беглеца растворились в темени безлюдных предместий, страховидная птица вернулась к стене и, прихватив веревку, улетела вслед за тенями.

Глава 6

ПОЛУПРАВИЛЬНИК

– Вешай его! – рявкнул летунец, кружа над раскидистым кленом.

Савва нервно сглотнул и попытался ослабить петлю на шее, но не проронил ни слова.

– Упорствуешь? Надеешься, что я не осмелюсь тобой жертвовать? —

натягивая веревку, переброшенную через зашипевшую листвой ветку клена,

ухмыльнулся Пол-лица.

– Ну не помню я. Хоть режь, хоть души, – плаксиво вымолвил подмастерье, приподнимаясь на носках.

– Может нам повезет и тебя осенит новым откровением? – упираясь ногами в ствол и таща веревку на себя, прокряхтел Пол-лица.

Савва захрипел, отчаянно цепляясь пальцами за бугристую кору, и выдавил:

– Город… я… только его.

– Чего ты там сипишь? – чуть отпустив веревку, нахмурился смертник.

– Помню город, где таблички, – ощутив землю под ногами, буркнул подмастерье.

– Это уже что-то. Ну и? – смахнув пот со лба, раздраженно вопросил Пол-лица.

– На правом берегу. Первый город, – пряча глаза, виновато проговорил Савва.

– Тьфу ты. Будь эти таблички неладны! – раздосадованно отшвырнув веревку, процедил Пол-лица.

– Это не в том ли городе верховное братство правильников обретается? – плюхнувшись на трухлявый пень, уточнил летунец.

– В нем самом, – проворчал Пол-лица, понимающе посмотрев на подмастерья. – Ты поэтому так долго отпирался? Боялся, что услышав правду, я тебя тут же оставлю?

Савва грустно закивал, потирая красную полосу на шее.

– Да он же нас за нос водит! Думает, что мы не сунемся с голым задом в улей к правильникам и не разоблачим его враки, – гневно треснув по пню хвостом, воскликнул летунец.

– Вряд ли. Он догадывается, что меня это не остановит. Я пойду туда за табличками, а вместе с собой прихвачу и его. Пущай хоть предо мной вырастет лес из правильников, – помогая подмастерью снять веревку с шеи, покачал головой смертник.

– Почему тогда я не догадываюсь? А, Пол-лица? Может потому, что это уже чересчур?! – затеялся тетралиничать летунец, возмущенно потрясая плавниками. – Даже если ты каким-то чудом доберешься до города, то как проникнешь за стены? Там, судачат, строжайший догляд за личинами у ворот и уйма стражников в придачу. Твои подделки враз раскусят.

– Полноте паникерствовать. Без звонкой монеты мы и за реку не доволочимся. Вначале найдем работу, а там уж порешим, как быть, – похлопав по дырявому карману, примирительно произнес Пол-лица.

– Ну наконец-то ты забеспокоился о хлебе насущном. А то твой подмастерье с голодухи стал засматриваться на мой хвост, – Лёт недобро зыркнул на Савву. – Здесь за лесочком есть годное перепутье. Я покажу дорогу.

Еще до первых петухов, когда большак был безлюден и тих, на

перекресток, расположенный неподалеку от расползшейся по косогору деревни, притопали утомленные смертники. Взойдя на пологий холм, исполосованный тропинками, Пол-лица направился прямиком к скелету, висевшему на столбе в железной клетке.

Просунув руку между прутьев, он отодвинул истрепанные ветром лохмотья штанин, едва прикрывавшие иссушенные кости, и нащупал кожаный мешочек. Нетерпеливо выудив его из клетки, смертник принялся увлеченно распутывать огрубевшую завязку.

– Не удосужились что ли получше места для послания придумать? – брезгливо косясь на останки казненного, пробухтел Савва.

– Чем тебе висельник не угодил? Мы знаем, где шукать весточки о работе. На каждом торном перекрестке болтаются подобные бедолаги. А изнывающий от проклятий люд, не желая докладывать правильникам о своих тяготах, может тайком позвать смертника. И все довольны, – ломая ногти об неподатливую завязку, осадил подмастерья Пол-лица.

Совладав наконец с тугим узлом, смертник вытряхнул на ладонь сложенную вчетверо писульку.

– Ну что там? – усевшись на клетку и посмотрев в пустую глазницу черепа, справился летунец.

– Купец молит о помощи. Рассыпается в щедрых посулах. Даже накалякал, как пройти к дому, где он будет привечать смертника, – аккуратно развернув писульку, сообщил Пол-лица.

– Щедрость – верная примета какой-нибудь жуткой пакости. Того и гляди, попадем на посмертие. Давай другую, – разочарованно дернув хвостом, попросила рыбина.

– Больше нема, – тщательно порывшись в мешочке, развел руками Пол-лица. – Да и купец – это не так уж плохо. По крайней мере, не нищий писарь или староста деревеньки, жаждущий отплатить корзинкой желудей.

– Ладно. Ежели что, то натравим посмертие на подмастерья. Хоть какая-то от него польза будет, – великодушно уступил летунец, прыгнув в бурдюк за спину другу.

Подождав на ромашковом лугу, пока из-за редкого березнячка выползет солнце, смертники побрели к мало-помалу оживавшей деревне. Проследовав по начертанному в писульке пути, через зады облупленных мазанок, они вышли к крыльцу длинной избы, здорово похожей на амбар.

На всякий случай заглянув в щель между затворенных ставен узкого оконца, Пол-лица робко помялся у порога и постучал.

– Что надо? – сурово осведомились из-за двери. – Если вы по поводу пропавшего обоза, то господин ничего слыхом не слыхивал.

– Мы насчет весточки, оставленной на перекрестке у виселицы, – озадаченно откликнулся Пол-лица.

– Пусти их, – приказал сонный голос.

Грюкнул засов, дверь распахнулась и дюжий детина, склонив голову

под притолоку, жестом пригласил смертников войти. Едва не споткнувшись о брошенные в сенях вилы, Пол-лица нырнул в духоту избы, загроможденную тюками с добром.

– Кто такие? – буркнул усач, вальяжно возлежавший на связке медвежьих шкур. – Смертники что ли?

– Судя по написанному, купец должен быть куда любезней с вероятным спасителем. Я ошибся хатой? – окинув усача взыскательным взором, отметил Пол-лица.

– Не ошибся. Над этой писулькой мой слуга расстарался. Я бы таким словоблудием никогда не осрамился, – сердито засопел купец, приподнявшись на локтях.

– Значит, посуленная плата тоже была словоблудием? Пошли отсюда, – неприязненно сощурился Пол-лица и, махнув подмастерью, повернулся к выходу.

– Погоди. Плата указана честная, – спохватился купец. – Обидчивый какой-то смертник попался. Привык, чай, что ему все в ножки бухаются, моля освободить от проклятия.

– А вас общество проклятия, стало быть, радует? Зачем тогда призыв накарябали? – замерев в дверях, ехидно поинтересовался Пол-лица.

– А ты, братец, ретив! Может, взаправду совладаешь с этим делом. Твой предшественник из ордена сходил разок к мосту и больше мы его не видели, – оценивающе оглядев смертника, проговорил усач. – Ты-то хоть не драпанешь, как только проклятие зубы покажет?

– Это еще хорошо, что оно ему зубы показало. Перед твоим носом, как пить дать, зад бы выставило, – взбешенный нахальством купца, съязвил летунец из бурдюка.

– И сотоварищ я, смотрю, у тебя языкатый, – подозрительно уставившись на топтавшегося за спиной смертника сконфуженного подмастерья, заключил усач. – Раз вы так уверены в собственных силах, дерзайте. Избавьте округу от мерзости.

– Какую еще округу? Разве проклятие не вас донимает? – удивился Пол-лица, тишком шлепнув рукой по бурдюку.

– Стал бы я тут с тобой рассусоливать, если бы меня проклятие изводило! Тотчас бы обратился к правильникам, чтобы индульгенцию выхлопотать, – возмущенно фыркнул купец. – Под мостом у реки тварь какая-то поселилась. Не пущает мои обозы на правый берег. Приходится их до переправы за тридевять земель гнать. Сплошные убытки!

– С чего вы решили, что под мостом проклятие? – с сомнением в голосе уточнил Пол-лица.

– Что ты без передыху на меня давишь? Прямо как мытарь отягощенный недоимками. В конце концов, это ты смертник! Сбегай, да глянь, проклятие там, али другая пакость какая, – рывком сев на шкурах, взбеленился усач.

– Ну и где мост-то? Я рассчитывал здесь дело найти, а не тащиться

невесть куда, – подражая манере речи купца, капризно проворчал Пол-лица.

– Тут недалече, по большаку ступай и не промахнешься. А впрочем, идем вместе. Укажу тебе дорогу, да заодно посмотрю, также ты горазд работать, как и языком чесать или вся удаль в слова уходит, – спрыгнув на пол и направившись к двери, снизошел купец.

Прихватив в свиту молчаливого детину, усач влез на лошадь, приведенную вялым слугой из соседствующей с избой конюшни, и порысил к большаку. Уважить смертников предложением верховой поездки он не пожелал, вскоре превратившись в высокомерную кляксу, маячившую на расцвеченном солнцем горизонте.

Оставшийся пешим детина взял на себя роль хмурого проводника, размашисто зашагав по пыльной обочине. Несколько раз срезав путь по петлистым тропам, пролегавшим через балки, смертники к полудню добрались до реки.

Купец, прохаживавшийся в руинах старой мельницы, первым заметил запоздавшую свиту и, окликнув ее, поднял руку.

– Вон тот мост, – без предисловий бросил подошедшему смертнику усач, кивнув в сторону воды, блестевшей у подножия холма. – Прежде все по нему реку пересекали, а теперь налево до ближайшей переправы едут.

– Ну, так пойдемте туда. Чего среди развалин-то торчать? – не удосужившись покрутить головой, угрюмо произнес Пол-лица.

– Ты ступай, а я отсюда понаблюдаю. Проклятие аккурат посередине моста угнездилось. Не пропустишь, – смущенно отвернувшись, отказался купец.

Пол-лица пожал плечами и устремился по отлогому склону холма к тонкой ленте реки, извивавшейся меж куп кустов. Миновав накатанное распутье, он потопал по поросшей полынью дороге, завершавшейся арочным мостом. Опиравшееся на мощные быки каменное сооружение производило солидное впечатление, главенствуя над безмятежной водой.

Мрачно покосившись на валявшийся у прибрежных окатышей обломок колеса, Пол-лица нацепил на глаз окуляр и опасливо вошел на мост вместе с подмастерьем. Внимательно всматриваясь в маленькие трещинки, испещрявшие высокие перила, он быстро достиг середины реки, но не обнаружил ничего подозрительного.

– Подшутить, что ли купец вздумал? – вслушавшись в журчание воды у опутанных тиной быков, озадачился Пол-лица. – Не видать здесь никакого проклятия.

– Может это западня какая? – завистливо зыркая на игравших у поверхности жерешков, предположил летунец.

Смертник недовольно уставился на фигурку купца слонявшегося рядом с лошадью и проговорил:

– Не похоже. Странники и телеги взаправду крюк делают. Должна же быть для этого какая-то веская причина.

– У страха глаза велики. Кто-то пустил сплетню о проклятии, а мнительные болваны и рады верить, – убежденно изрек Лёт.

– Шут его знает, что тут такое творится, но, по-моему, от купца нам достанется увесистый шиш. Только зря день пропал. Тьфу, – раздосадованно сплюнул на мост Пол-лица.

Внезапно смертники почувствовали под ногами слабую дрожь, а по мосту молниеносно разлилось бирюзовое свечение. Ослепленный ярким сиянием, Пол-лица сдвинул окуляр с глаза и, проморгавшись, узрел, как перила лениво вздымаются ввысь, подобно гигантским рукам.

На миг замерев в воздухе, они начали падать прямо на остолбеневших смертников, сыпля пыльной крошкой. Совладав с ошеломлением, Пол-лица едва успел увернуться от одного перила и оттолкнуть подмастерья от второго.

Махнув мимо жертв, каменные руки опять взмыли к небу, а сам мост стал выгибаться, словно кот на завалинке. Не удержавшись на ногах, смертники дружно шлепнулись на животы и покатились к краю, как пущенные с уклона бревна.

Первым, истошно вопя, плюхнулся в воду Савва. Пол-лица словчился уцепиться за щель в кладке, но заметив возвращавшиеся на место перила, добровольно разжал руки. Вынырнув на поверхность, он, не оборачиваясь, погреб к берегу, а вышмыгнувший из бурдюка летунец кинулся спасать барахтавшегося подмастерья.

Когда смертник выбрался на скользкие окатыши, мост уже успокоился. Перила как ни в чем не бывало встали по краям, быки прекратили брыкаться и над рекой вновь воцарился бестревожный шепот воды.

– Вот гадина этот купец! Не мог остеречь, – процедил Пол-лица, как только к берегу подплыл оседлавший летунца Савва.

– Ты слишком мрачно смотришь на мир. Который день я прошу тебя сменить вонючее болото в бурдюке. А тут как раз удобный случай, – иронично заявил Лёт, бросив выбившегося из сил подмастерья рядом со смертником.

– Надеюсь, когда я погоню купца на мост, он будет таращиться на мир также жизнерадостно, как и ты, – вскочив на ноги, проскрежетал Пол-лица.

Запихнув запротестовавшего летунца в бурдюк и вздернув за шиворот Савву, смертник, хлюпая сапогами, направился обратно на холм. Подстегиваемый злобой, Пол-лица ходко одолел подъем, представ перед ухмылявшимся купцом мокрым, но не сломленным.

– Отдаю тебе должное. Твой предшественник сразу драпанул на тот берег. А ты нашел в себе мужество погрести в мою сторону, – с трудом сдерживая хохот, саркастически похвалил усач.

– Мне до того берега плыть было дальше. Да и к тому же хотелось сказать вам в лицо пару ласковых слов, – язвительно парировал Пол-лица, скинув на траву потяжелевший плащ.

– Понимаю. В тебе клокочет негодование из-за… подмоченной

репутации. Однако я предупреждал тебя о проклятии у моста. А остальное, уж

не обессудь, не моя забота, – не впечатлившись свирепым видом смертника, весело оправдался купец.

– Предупреждали о заурядном проклятии. А там оказалось слепое! Одно из самых опасных. Для него убить растяпистого горемыку ничего не стоит, – огрызнулся Пол-лица, утомленно присаживаясь на уцелевший лежень мельницы.

– То-то мост неделю тому назад две мои телеги перемолол в труху заедино с лошадьми и возницами. Откуда эта гнусь тут взялась? – припомнил усач, недобро покосившись на реку.

– От правильников, вестимо. Они, гады, сочиняют неточные индульгенции, радея лишь о спасении заблудших глупцов, да толщине собственной мошны. А распознать истинную породу проклятия не удосуживаются. Дело окончено, злато получено, можно начхать на последствия. Только вот из-за такой небрежной работы проклятия не исчезают, а просто утрачивают способность даже скудно изъясняться или обретать телесный облик. Мечась по свету без цели, они нередко поселяются в безжизненных постройках и вымещают злобу на беспечных путниках. С подобной тварью очень сложно совладать, – эмоционально растолковал Пол-лица.

– Осади. К чему так пространно распинаться об этой пакости? Будет довольно, если ты с ней расправишься. А слепое там проклятие или подслеповатое – мне без разницы, – раздраженно поморщился купец, замахав руками на смертника.

– К тому, что награда за такое проклятие гораздо больше, чем накарябано в вашей писульке, – выливая воду из сапога, веско произнес Пол-лица.

– У меня три телеги на мосту сгинуло. Несколько возниц, ополоумев от страха, сбежали, а оставшимся пришлось удвоить плату. Я едва наскребу на то, что обещано в писульке, – пожалился купец, вывернув для убедительности пустой карман расшитого серебряной нитью камзола.

– Раз удалось вдвойне умилостивить возниц, то и для меня, глядишь, что-нибудь в закромах разыщется, – твердо изрек Пол-лица. – Иначе можете сами из моста проклятие выкуривать. Я подсоблю вам с берега дармовым советом.

– Да пойми же, пока обозы до Первого города доберутся по окольной дороге, лишний месяц улетит псу под хвост. Я и так уже поиздержался, а тут ты еще меня по миру пустить хочешь, – в театральном исступлении воздел руки к небесам усач.

– Погоди-ка. Обозы в Первый город идут? А меня ты туда тайком провезти сумеешь? – прекратив отжимать штанину, со старательным безразличием уточнил Пол-лица. – Я тогда и про надбавку могу запамятовать.

– Смертника?! В столицу братства правильников? Да ты никак

сбрендил. Это ж какой риск! Ежели меня на таком плутовстве поймают, то заодно с тобой на очистительный костер возведут, – схватившись за сердце, запричитал купец. – Забывай вообще про всю плату и тогда я подумаю.

– В твоих словах есть доля истины. Дело и впрямь непростое, – нахмурившись, проникся страданием собеседника Пол-лица. – Так уж и быть… скощу половину от обещанного.

– Лады. Но в пути ты кормишься на свои кровные. Я слышал, что на правом берегу в этом году заморозком озимые побило. Хлеб теперича дорогущий, – жертвенно вздохнув, посетовал усач.

– Треть! И дармовые харчи с тебя, – шлепнул мокрую котомку на камень Пол-лица.

– Четверть и буду потчевать яствами с господского стола, – горячо заверил купец.

– Ничего. У меня крепкое брюхо, привычное к жиденькой похлебке. Треть, – гордо выпятив пузо, отказался Пол-лица.

– И я везу тебя до ворот города, – вдохновенно сочинил очередное условие купец. – А за ворота – четверть.

– Чешем отсюда, – махнул угрюмому подмастерью Пол-лица. – Ему скупердяйство боком выйдет. Обозы еще с пару месяцев в кружную покатают, прежде чем другой смертник за работу не возьмется. Точнее если возьмется.

– Треть, так треть, – шмыгнув носом, обиженно пробурчал усач. – Когда с проклятием разбираться будешь?

– Зависит от того, есть ли у вас на примете толковые каменщики. Чтобы уничтожить проклятие, его сперва нужно выманить. Быстрее всего будет разрушить мост. Проклятие потеряет убежище и устремится на поиски нового. Тут-то я его… – Пол-лица звонко прихлопнул ладонями воображаемую муху.

– А ежели без порчи моста попробовать? Может ему еще телегу скормить? Батрачит на меня один сварливый возница, да все никак на волков не нарвется, – с надеждой спросил купец.

– Вы кумекаете в верном направлении. Такое проклятие по сути чистая стихия ненависти и злобы. Оно утратило уже все человеческие замашки, но кое-что еще помнит. Если привести на мост горемыку, которого проклятие жаждало покарать или правильника напортачившего с индульгенцией, то я сумею обойтись малой кровью, – мысленно посочувствовав работникам купца, пояснил Пол-лица.

– Возница, стало быть, не подойдет? А с упряжкой лошадей? – разочарованно уточнил усач.

– Проклятию, конечно, ваша щедрость придется по вкусу, но толку от этого никакого не будет. Даже кровь из личины редко помогает. Сгодится только связанный с проклятием человек, – развел руками Пол-лица.

– Тогда выберем уловку с вовлечением горемыки, – обреченно молвил купец.

– Повезло, что вы его знаете. Обычно проходится долго выпытывать у

всей округи хоть какие-то достоверные слухи. И кто же он? – обрадованно

полюбопытствовал Пол-лица.

– Я, – понурив голову, выдавил купец.

– Ну дела! – изумленно выпучил глаза смертник. – Не советовал бы вам приближаться к мосту. Если я не успею совладать с проклятием, и оно исхитрится добраться до вас, то… боюсь, что выторгованную треть награды отдавать уже никто не пожелает. Кстати, а где сейчас правильник, который так вам напакостил? Все-таки именно он повинен в случившемся.

– Теперь уж далече. Да и портить отношения с братством мне не с руки. Лучше лишиться башки, чем личины. Что без нее за житье? Изгнания за Межевую реку я не перенесу, – испуганно посмотрев на собеседника, рассудил усач. – Ты не тревожься. Я с собой слуг с топорами прихвачу. Проклятие все зубы пообломает, пока ко мне дотянется.

– Другие люди нам только помешают. Супротив слепого проклятия топоры бесполезны. Я даже своего подмастерья на мост не возьму, – состроив кислую мину, отметил Пол-лица.

– Не отговаривай меня. Ежели я продолжу обозы к переправе пускать, то не ровен час разорюсь, – замотал головой купец. – Готов идти на мост хоть в одиночку. Когда начнем?

– Солнце еще высоко. До вечера, глядишь, сладим с проклятием. Ну, или оно по– своему сладит с нами, – сощурившись на макушку сиротливой сосны, сквозь которую пробивались яркие лучи, сообщил Пол-лица.

– А просушить одёжу тебе не надо? – перешагнув натекшую со смертника лужу, озаботился купец.

– Больно этот мост брыклив. К чему время понапрасну тратить, если, скорее всего, придется опять искупаться? – отмахнулся Пол-лица и, поднявшись с лежня, направился к реке.

Купец заторопился следом, взволнованно наблюдая, как смертник достает из-за пазухи рукоять кинжала без клинка.

– Ты его быстро убьешь? Может мне спрятаться, как только оно появится? – нервно облизав губы, пробормотал усач.

– От него не спрячешься. Главное не мельтешите под ногами и постарайтесь не отвлекать меня пустой болтовней, – вновь нацепив окуляр на глаз, порекомендовал Пол-лица.

Оставив Савву у сломанного дышла, валявшегося на берегу, Пол-лица смело вошел на мост и жестом подозвал усача. Трусливо осмотревшись, купец ступил на недвижный камень, ожидая внезапного нападения. Однако мост лишь едва ощутимо вздрогнул, приветливо закачав перилами, и спугнув мальков, жавшихся к быкам.

– Заманивает. Теперь медленно топайте обратно, – велел Пол-лица, когда купец доплелся почти что до середины реки.

Усач отер взмокший лоб и охотно засеменил к берегу, как вдруг поверхность моста перед ним с треском разверзлась, образовав сквозную дыру. Щеря острые края, она поползла к оторопевшей жертве, походя на гигантскую пасть неведомой зверюги.

Окрик смертника, тут же сгинувший в громовом реве, донесшемся из дыры, сорвал с купца оковы оцепенения. Объятый страхом бедолага ринулся было назад, но не замолкавшая пасть плюнула ему вдогонку градом камней. Получив по колену увесистым булыжником, купец шарахнулся к наклонившимся перилам, запнулся о трещину, и безвольным кулем полетел в реку.

Мост, словно растерявшись, замер, а из онемевшей дыры выпорхнул бирюзовый дымок. Бестолково потыкавшись у перил, он собрался в плотное облако и кинулся за жертвой в воду.

Поудобнее перехватив кинжал, выпустивший сияющий клинок, Пол-лица вместе с потоком ругани сиганул с моста. Оказавшись под водой, он различил среди зеленоватой мути бирюзовый сгусток, облепивший ноги купца и утягивавший его ко дну. Наудачу пырнув проклятие кинжалом, смертник вынырнул на поверхность.

Барахтавшийся купец выглядел жутко напуганным, но тонуть прекратил. Отчаянно заработав руками, он, не веря своему счастью, погреб к берегу. Сторонясь растрескавшегося моста, Пол-лица поплыл за ним, беспокойно посматривая в темневшую глубь.

Прибежавший от мельницы детина на пару с Саввой помогли кашлявшему купцу вылезти из воды и отковылять подальше от реки.

– Ну, я же говорил, что сушиться не нужно, – шлепая по окатышам, устало заметил Пол-лица.

– Ты избавился от проклятия? В этой мути сложно было что-то разобрать, – валяясь на траве, тревожно прохрипел купец.

– Если бы до сих пор не избавился, то вами бы уже угощались раки, – присаживаясь на корягу, усмехнулся Пол-лица.

– Проклятие едва не утащило меня в пучину. Я уж думал, что ты не отважишься прыгнуть за мной и удерешь, как предыдущий смертник, – смахнув с носа прилипшую тину, промолвил купец.

– Мысль о тонущей трети награды придала мне смелости, – сурово произнес Пол-лица. – Когда вы соизволите доставить меня в Первый город?

– Мост вот только сильно пострадал. Придется подряжать каменщиков, а это отдельные траты, – будто не услышав вопроса, помрачнел купец.

Пол-лица печально покосился на провал, зиявший на месте пасти проклятия, и заключил:

– На время можно бревнами перекрыть. Без каменщиков обойдетесь.

– Перила еще все обрушились, – наморщив лоб, нашелся купец.

– Без них даже лучше. Вообще не понимаю, к чему на мостах лепят эту несуразицу, – счищая с подошвы ил, не уступал смертник.

– Ладно. Как-никак ты спас меня. Так уж и быть, выполню обещанное, – скрепя сердце капитулировал купец, все еще надеясь в глубине души, что мост

зашатается и окончательно развалится.

– Правильникам-то вы меня не выдадите по полпутик городу? – подозрительно прищурился Пол-лица.

– Что ты! Я не стану рисковать своей безупречной репутацией, – оскорбленно воскликнул купец, вскочив с земли. – Еще сплетничать начнут, что я смертников для братства отлавливаю. Мне не с руки цапаться с твоим орденом.

– Какой вы миролюбивый человек. Ссориться с кем-либо остерегаетесь, а проклятие меж тем как-то подцепили. Да и правильник отчего-то с вашей индульгенцией напортачил. Может, конечно, по недогляду. Или все-таки с умыслом, обидевшись на что-то? – проницательно посмотрев на купца, поинтересовался Пол-лица.

– Завтра снаряжу для тебя телегу и, если мост успеют подлатать, отправлю в Первый город с наилучшими пожеланиями, – отворачиваясь от собеседника, недовольно пробурчал усач.

– Мне будет где спрятаться? Правильники, поди, захотят проверить все, как следует, прежде чем телегу за ворота пускать, – уточнил Пол-лица, обогнув корягу и встав на пути намеревавшегося уходить купца.

– Об этом не переживай. Я с тобой поеду и все устрою. Мне давно пора в Первый город наведаться, – подумав, удрученно сообщил усач.

– Вы так уверенны? Я бы ожидал от правильников какой-нибудь непредвиденной пакости, – с сомнением отметил Пол-лица.

– Пакостей не будет. Весь товар, что мы повезем, предназначен для правильников. Я частенько торгую с братством, – помявшись, растолковал купец.

– Ну и ну. Надеюсь, в конце концов не окажется, что вы и сами правильник, – удивленно покачав головой, ухмыльнулся Пол-лица.

– Это было бы забавно, – заулыбался усач. – Хорошо, что я пошел по стопам деда с отцом и беспокоюсь за соблюдение судьбинных правил только промеж своих возниц.

Купец сдержал слово и, без напоминаний расплатившись со смертниками оговоренной третью награды, рано поутру пригласил их в новенькую подводу.

Комфортно расположившись среди тюков, вынужденные попутчики почти не болтали. Купец привычно покрикивал на возниц правивших другими телегами, ехавшими в обозе, а Пол-лица то и дело запихивал обратно в бурдюк голову любопытного летунца.

Когда подвода миновала исстрадавшийся мост, дыру в котором на скорую руку закрыли бревнами, усач глубокомысленно изрек:

– Вот и остался позади левый берег, где над братством смеют потешаться, а судьбинные правила тихо ненавидят.

– И где есть хоть какие-то приятные вольности, а кое-какие города до сих пор имеют названия, – иронично добавил Пол-лица, с тоской посмотрев на

исчезавшие вдали руины мельницы.

– Тебе не по нраву порядок? Когда все подчинено единым законам, а жизнь простого люда не меняется от постоянных потрясений. На правом берегу всегда было меньше междоусобиц даже в сезон войны, – хмуря брови, раздраженно осведомился купец.

– Порядок – это когда человек живет в ладах с собственной совестью и не кручинится о том, как бы ему не оттяпали башку из-за косого взора, неосторожно брошенного на правильника. А если его от совершения злодеяний удерживает лишь страх наказания, то это хлипкая дамба на бурной реке. Того и гляди в половодье прорвет. Тогда конец всем окрестным селениям, – дерзко поспорил Пол-лица, кутаясь в плащ от северного ветра.

– Образно. По счастью в здешних краях крепкие дамбы. На несколько поколений хватит, – холодно произнес купец и отвернулся от смертника.

С этого самого момента согласие между попутчиками пропало напрочь. Купец после первого же привала перешел в соседнюю телегу, оставив смертников наедине с мрачными думами, и дни потянулись унылой чередой, словно клин гусей по осени.

Летунец изредка сбегал на ночные прогулки, возвращаясь спозаранку со свежей порцией страшилок про якобы замеченные им очистительные костры правильников. Привычный к подобным шутливым историям Пол-лица слушал их с улыбочкой, но все равно не спускал глаз с хозяина обоза, ожидая от него какого-нибудь подвоха. Купец, как назло, вел себя совершенно непринужденно, ограничиваясь вежливыми приветствиями за совместными трапезами, и никуда подолгу не отлучался.

Все переменилось, когда обоз доплелся до предместий Первого города. Купец необычайно приободрился и даже, пересев в подводу к смертникам, завязал беседу:

– Так зачем тебе надобно попасть в Первый город? Там же пруд пруди правильников и работы для смертника не найти, а вот опасностей хоть отбавляй.

– Ну, я же не допытываюсь, за какие заслуги на вас напало проклятие и почему вы обратились за индульгенцией к правильникам, а сразу не попросили помощи у смертников, – плутовато подмигнул Пол-лица, стягивая тесемки на горловине глазастого бурдюка.

– Ты должен понимать, что я несу в какой-то мере ответственность за твои возможные хм… шалости в городе. Ведь именно мне выпала столь незавидная честь сопровождать смертника. Не хотелось бы потом отдуваться за чью-нибудь глупость, – нервно отпихнув из-под ног покачивавшийся тюк, настойчиво проговорил купец.

– Мое дело не имеет никакого отношения к братству, если вы тревожитесь об этом. Скажем, я направляюсь туда за истиной, которую давно

разыскивал, – тщательно подбирая слова, осторожно поведал Пол-лица.

– Лучше бы ты признался, что жаждешь убить верховного правильника.

В такое я хотя бы смог поверить, – досадливо скривился купец, взволнованно

поглядывая на приближавшиеся крепостные стены города.

Вместо того чтобы встать в конец разношерстной очереди, протянувшейся от самых ворот, обоз вильнул и поехал по свободной от раздраженной толпы стороне дороги.

– Мне спрятаться? – заметив околачивавшихся у перекидного моста правильников, растерянно спросил Пол-лица.

– Это ни к чему. Навлечешь только лишние подозрения. Я все улажу. Сиди спокойно и не трясись, – беззаботно посоветовал купец, старательно изображая невозмутимость гранитной глыбы.

Тоскливо скрипнули оси груженых телег и обоз тяжело остановился перед группой угрюмых правильников, исполнявших роль привратников. Чинно сойдя на дорогу не без помощи возниц, расправивший плечи купец смело зашагал прямо к кучковавшимся представителям братства. Увидев напыщенного усача, один из правильников расплылся в улыбке и произнес:

– Доброго утречка, третий правильник. Как путешествие на левый берег? Много смертников, поди, изловили.

Пол-лицу почудилось, что подвода вместе с мостом падает в ров. Невольно ухватившись за борт, он попытался сообразить, далеко ли драпать до путаных улочек предместий. Однако душераздирающие поскуливания бледного как полотно Саввы, медленно сползавшего под тюки, нагоняли лишь еще большую панику и сбивали с толку. Рассудив, что кинуться в самоубийственный побег будет никогда не поздно, Пол-лица вслушался в беседу правильников.

– Неудачная поездка. На сей раз никого не свезло поймать, – пожаловался усач, словно забыв упомянуть про смертников в подводе. – Вот моя личина.

– Ну что вы. Зачем это. Я же вас не первый день знаю, – смущенно покосился на оголенное запястье правильник.

– Порядок есть порядок, – твердо изрек усач. – Телеги проверять будешь?

– Проезжайте так, – помявшись, махнул рукой правильник. – Не смертников же вы тайком в них провозите?