Текст книги "Заветное Желание"

Автор книги: Роксолана Коваль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

«Меня замуровали заживо . Уж пусть бы лучше объявились Старейшины и хотя бы попробовали добраться до правды!»

Ободрав ладони и отбив пальцы ног, Анжи перестала сокрушать дверь и расселась посреди комнаты. Наступило странное отупение.

«Я чувствую ее. Она в этой комнате. Терпеливо ждет. Меня не страшат объятья смерти. Мне ничего не нужно. Увидеть бы солнце».

Ей довелось видеть солнце несколько дней подряд и при этом горько сожалеть, что вышла на суровый свет из безжизненной темноты.

ГЛАВА 6. В поисках истины

Ее разбудило лязганье запора и стонущий визг несмазанных петель. Приподняв голову, она заслонилась рукой от ударившего по глазам света. В комнату ворвался кисловатый запах железа. Грохот каблуков по каменным плитам, знакомое позвякивание кольчуги, и рядом возник силуэт стражника. Откуда он здесь взялся? Город ведь пуст.

–  Извольте встать и следовать за нами, – пробасил сверху незнакомый голос, показавшийся громом после долгой тишины.

Анжи встала, не догадываясь, что происходит, и поплелась к распахнутой двери. В коридоре стояли еще двое вооруженных стражей. Когда она, спотыкаясь, спустилась с лестницы, тут же попала в грозный треугольник.

Приемную захватил утренний свет и трескучий от первых морозов воздух. Подгоняемая толчками в спину, Анжи торопливо вышла на крыльцо и, щурясь от яркого солнца, поразилась толпам зевак, заполнившим огромный двор. Сколько же дней сожрала темница, если все беглецы успели вернуться?

Снова требовательный укол в плечо. Ступеньки, запорошенные тонким слоем снега, раскрашенного вереницей птичьих следов. Бездонная синева неба и холодное, беспощадное солнце.

–  Тарта! – услышала Анжи в жужжащем гуле голосов и посмотрела на подбежавшую к ней Зерийку. – Эй вы, железные людишки! Да, я к вам обращаюсь! Куда ведете мою тарту? Кого-кого! Эту самую девку!

–  Судить! – угрюмо глянув на нее, хмыкнул страж. – Завидно стало?

–  Да я ж так, просто из женского любопытства спросила! – попятилась Синэка и чудесным образом затерялась в толпе.

Анжи подвели к стоявшей неподалеку круглой повозке, запряженной двумя белыми пумами. Стоило оказаться внутри раскрытого шара, как над головой проплыло стальное кружево откидного купола. Щелкнула внешняя задвижка, и Правительница сравнила себя с запертым в клетке беспомощным зверем.

Стражи взяли кошек за ошейники и повели в тесный переулок. Ажурный шар мягко покатился по площади. Галдящий народ, пытавший арестантку взглядами, несмело тронулся следом. За диковинной процессией наблюдали из раскрытых окон, с крошечных балкончиков, с уцелевших крылец.

–  Правительница! – крикнул кто-то, растолкав людей и догнав повозку. – Что происходит? Куда они тебя везут?

Анжи с трудом просунула пальцы сквозь решетку и коснулась шершавой руки дотянувшегося до нее Адаманта. Ничего сказать не успела, так как парня грубо оттеснили идущие сзади стражники.

В центре улицы возвышалось квадратное сооружение без крыши. На стене висело огромное, чуть выцветшее полотно. С него на всех глядел олицетворяющий невинность ребенок, державший в руке цепочку с чашами.

Повозка остановилась у низкого крыльца, и страж, скрипнув задвижкой, откинул тяжелый купол. Анжи шагнула на стальную подножку и сошла на аллею. Ее провели по короткому темному коридору и открыли дверь в крошечную нежилую комнату.

–  Извольте снять с себя одежду и обувь и переоблачиться в эту щитку, – снова велел страж и указал на лежавшую на полу ярко-желтую замшевую накидку с вышитыми на плечах черными чашами.

–  Зачем? – развернулась к нему Анжи.

–  Того требует обычай.

Страж закрыл двери, оставив ее одну. Анжи, расстегивая измаранную засохшей кровью и грязью стеганку, не могла сладить с трясущимися руками. Встряхнув щитку, поспешно накинула ее на плечи, застучав зубами от холода. Сбросив сапоги, рывком стянула штаны и на цыпочках вышла из комнаты. Ее проводили во внутренний квадратный двор. Во всех четырех стенах, окруживших его, за тонкими колоннами виднелся единый коридор. На нижних открытых ярусах толпились люди, рассаживающиеся на скамьях. В центре двора у кресел с высоченными спинками столпились Старейшины – шестеро длиннобородых старцев в белых меховых накидках. На узком пюпитре сидела крапчатая сова, державшая в лохматой лапе заточенное перо. Возле нее просматривал бумаги согнутый, плохо водящий писарь с трясшейся челюстью.

Анжи остановилась посреди двора, переминаясь с цыпочки на цыпочку, перестав чувствовать заледеневшие ступни. Искоса поглядывая по сторонам, заметила сидевшего неподалеку Турнена. Рядом с ним расположилась Эйрэна, понурившая обычно гордо вскинутую голову.

–  Итак, приступим, – сказал маленький старичок, суетливо перебравший стопку листов и усевшийся впереди Старейшин.

–  Обриус Мортен! – гнусаво объявил глашатай, стукнув посохом по полу. – Будет дознаваться истины, и решать дальнейшую судьбу обвиняемой в самозванстве Правительницы Тир-ре!

–  Назовите имя, данное вам при рождении.

–  Жиллина Алерна Эвиса.

Мортен потер замерзшие руки и рассеянно уткнулся в бумагу. Сова умело окунула кончик пера в хрустальную чернильницу и принялась писать. Старейшины, сжимая в руках массивные жезлы, переглянулись.

–  Вы настаиваете на том, что это ваше истинное имя?

–  Настаиваю.

–  Прекрасно. Ваша предшественница?

–  Тирлэй Рэйлькардья Эвиса.

–  В каком году вы появились на свет?

Анжи опустила глаза, и все тело пробрала мелкая противная дрожь. Она не сможет ответить на этот вопрос! Всего на третий по счету.

–  Прекрасно, – так же радушно крякнул старик и что-то пометил в бумагах. – Назовите имена ваших родителей.

Проклятье! Если бы она помнила их имена! Если бы могла расчистить путь к своему прошлому! Ей не доказать, что она Эвиса.

–  Прекрасно. Как вы оказались в Тир-ре?

–  Я не помню.

–  Отрицаете ли вы, что жили в доме швеца, служившего при дворе вашей предшественницы?

–  Нет, не отрицаю.

–  Прекрасно. Это он представил вас Правительнице?

–  Можно сказать и так.

–  Вам пришлось доказывать госпоже Тирлэй ваше с ней родство?

–  Нет. Мы просто признали друг друга и все.

–  Прекрасно. Вы присутствовали при нападении на замок Посланников, когда была убита госпожа Тирлэй?

–  Да. Она умерла практически у меня на руках.

–  Прекрасно, – несвоевременно ляпнул старик и смущенно покашлял. – Вступив в права наследования власти, вы призывали народ Тир-ре начать борьбу с завоевателями царства короля Фаэтона? Это вы настояли двигаться через Окаянный Край, чтобы сократить путь? Вы не пришли на помощь, когда гибли ваши спутники и их повозки с оружием? Кха-кха. Вы не ответили на последний вопрос. Итак?

–  Нет, я не пришла им на выручку.

–  Прекрасно. Находясь в Трюэлле, отсылали вестников или нет?

–  Да, то есть, нет.

Еще немного, и ноги примерзнут к плитам! Долго еще будет длиться этот допрос? Она уже не соображает, что говорит. Сова скоблит пером, писарь-горбун пялится выпуклым глазом, холод грызет кости!

–  Прекрасно! На сегодня поиск истины окончен.

Наконец-то! Все мысли сводятся к одному – скорее в тепло!

Следующего допроса Анжи ожидала в холодной темнице судейского двора. Адамант передавал ей через стража мятное печево и баклаги с горячим взваром. Младший Валлис оказался единственным, кого заботила судьба Правительницы. Все остальные от нее отказались.

Забравшись на узкую лежанку, Анжи старалась согреться, потягивая цветочное питье. Узкая полоса света скользила по стене. За крошечным оконцем, прорубленным под самым потолком, ступал очередной вечер.

Скорее бы все закончилось. Уж лучше пусть будет один конец.

–  Извольте переоблачиться, – приказал разбудивший Анжи страж и бросил на лежанку желтую накидку. – И следуйте за мной.

Снова колючий холод впивается в тело! Тяжелая щитка, повисшая на плечах, совершенно не греет. Сколько еще продлятся эти мучения?

Во внутреннем дворе собралось полно народу. Старейшины с надменными лицами заняли свои кресла. Забегал что-то потерявший, что-то забывший, что-то не сделавший Обриус Мортен. Сова подчистила загнутым клювом кончик пера и окунула его в чернильницу. Глашатай объявил об окончательном приходе беспристрастного искателя правды.

–  Итак, приступим. Вас известили о том, где находилась разрушенная Посланниками обитель сообщества чародеев-воинов?

–  Показывали в книге-карте.

–  Привлекались вами обитатели других миров в качестве ратоборцев?

–  Да, – не понимая, к чему клонит старик, кивнула Анжи.

–  С какой целью? Отметьте, госпожа промолчала. Прекрасно. – Мортен заглянул в листок и поправил стопку бумаг. – Пытались ли вы призвать стратегов, Ридоронт и мастеров боевого дела?

–  Их не оказалось в распоряжении Правительницы.

–  Отлучались ли вы ранним утром перед самым началом битвы?

–  Да, я ходила к Эйлиитам.

–  Они могут это подтвердить?

–  Нет. Они покинули Тир-ре.

–  Вы отрицаете, что знакомы с завоевательницей царства короля Фаэтона?

–  Отрицаю, – немного подумав, решительно сказала Анжи.

–  Есть очевидцы, которые слышали, как вы назвали ее по имени. Пометьте, госпожа не ответила. Оставались ли вы наедине с пособником госпожи Аргонты, взятым в плен Тир-ревцами?

–  Нет!

–  Отметьте, ответы госпожи расходятся с признаниями очевидцев.

Сова скоблила пером, при этом наблюдая за всеми присутствующими. Стоявший рядом горбун ощупывал выпуклыми глазами исписанные листы. Мортен все чаще потирал покрасневшие руки. А Анжи все более путано отвечала на бесконечные вопросы, подозревая, что ее планомерно загоняют в угол. Похоже, планида начинает благоволить Турнену.

–  На сегодня поиск истины закончен! Все свободны!

Анжи вернулась в темницу и начала спешно одеваться. После взяла баклагу, желая промочить горло. Подобрала оставшийся калач и, разломив его, обнаружила в нем маленький рулончик. Украдкой развернув туго скрученный листок, прочла единственную строчку: «Не отвечай ничего, иначе обратишь острие закона на себя». Поздно, слишком поздно она наткнулась на это предупреждение.

Утром, едва удалось заснуть, пришлось снова стаскивать с себя одежду и водружать на плечи до смерти надоевшую накидку.

В этот раз на площадке двора поставили елочкой несколько скамей. На них сидели Блик, Валлис, Турнен и еще несколько человек. Анжи остановилась возле пюпитра, поймав сочувствующий взгляд Адаманта. Значит, дела плохи.

–  Обриус Мортен! – ударил посохом по полу глашатай, и откуда-то выскочил суетливый судья, за которым слуги несли стопки бумаг.

–  Приступим.

–  Блик Айэл, придворный швец, находившийся в свите арестантки!

Бледный и растерянный Блик поднялся со скамьи и одернул кафтан. Отвечая на вопросы судьи, в подробностях рассказал, как Анжи оказалась в его доме, и что заставило в дальнейшем заподозрить в незнакомке разыскиваемую сестру Правительницы.

–  Благодарим вас. Дэндалион Адамант Валлис. Вы пожелали высказаться в защиту статуса госпожи Эвиса?

–  Да. Правительница – вовсе не самозванка. И это в присутствии всей сидящей здесь свиты подтвердил мой отец, знававший лично госпожу Алерну еще до ее исчезновения из Тир-ре.

–  Ваш отец может сам объявить об этом?

–  Нет, – поник Адамант, опустив голову. – К сожалению, он скончался.

–  Вэндай Элва, вы можете подтвердить слова господина Валлиса?

Вэндай поднялась и торжественно проскрипела – нет! Блик, Дым и Лея с сомнением пожали плечами, сказав, что не слышали от старика Валлиса особо выраженных признаний в Анжи горячей родни Тирлэй.

–  Имеются ли у присутствующих доказательства тому, что подопечная судейского двора является истинной Алерной Эвиса?

–  Позвольте мне! – поднялась Леа и с опаской глянула на горбуна. – У Правительницы на плече есть родовое клеймо-звездочка. Такая же звездочка была и у госпожи Тирлэй. Именно по ней мы признали в Анжи разыскиваемую особу. Разве это не подтверждает ее родственную связь с покойной?

–  Позвольте это решать судье! – рявкнул глашатай, отчего Леа поспешно села на свое место. – Блик Айэл?

Швец испуганно помотал головой, промолчав о том, как однажды громогласно радовался, удостоверившись, что Анжи – сестра Тирлэй.

–  Итак, – поднялся Мортен, роясь в листах, протянутых на подносах слугами. – Госпожа, провозгласившая себя Жиллиной Алерной Эвиса, признана независимым судом авантюрьерой, выдававшей себя за сестру предшественницы – Тирлэй Рэйлькардья! Все присутствующие отметили, что она не смогла назвать ни даты рождения, ни имени своих родителей. Так же она обвиняется в причастности к смерти Правительницы и преднамеренному уничтожению защитников мира. И, соответственно, в сговоре с посягнувшими на наши земли завоевателями царства короля Фаэтона.

Адамант поднялся в немом протесте. Толпа наблюдателей взревела. Анжи закрыла глаза, ощутив внутри себя болезненное падение.

–  Самозванка и ее подельники, прознав, что Правительница мира Тир-ре занята поисками родственницы, вознамерились представить ей подложную девицу с целью дальнейшего полонения нашего мира. Искусно созданное клеймо на плече выбранной на главную роль обманщицы и послужило главным указанием на принадлежность к роду Эвиса.

Мортен отхлебнул принесенной ему воды, сверился с записями и продолжил оповещать собравшийся народ о деяниях осужденной:

–  Тонкий расчет позволил ей, не вызвав подозрений, отрекомендоваться Правительнице. Для этого самозванка хитростью вошла в доверие приближенного госпожи Тирлэй швеца, полагая, что тот из благих намерений вызовется сшить ей одежду. Ему, понятное дело, понадобится снять мерки. А значит, он обязательно заметит приметную родинку на ее плече и просто не сможет умолчать об этом, когда горячо любимая им Правительница разыскивает сестру именно по этой примете. Задуманное сладилось. Швец представил ее ко двору. Кхе-кхе!

Мортен, снова отхлебнув воды, перевернул лист и продолжил:

–  Жестоко обманутая госпожа Тирлэй объявляет чужеземку наследницей трона и прилюдно вручает ей свой меч. Промедление грозит срывом планов, ибо Правительница может в любой момент распознать в девице самозванку и лишить ее обещанной власти. Именно поэтому вскоре появляются крылатые Посланники и убивают госпожу. При этом юная наследница удивительным образом спасается в замке!

–  Тишина! – призывал всех к спокойствию глашатай.

–  Она сама подтвердила, что находилась в момент смерти Правительницы рядом с ней. Но в нее не угодила ни одна стрела! Чудо, подумали вы! Нет. Она не пострадала, потому что ее не собирались убивать.

–  Тишина! – снова постучал посохом глашатай, когда в сторону Анжи хлынула волна возмущенного негодования собравшихся зрителей.

–  За всю историю, еще не доводилось отведывать такого коварства! Раскрыв подельникам местонахождение замка сообщества чародеев, она велела уничтожить всех могущественных защитников. Позже, провозгласив себя новой Правительницей, повела на смерть слепо верующих в нее подданных! Вначале настояла на том, чтобы держать путь через Окаянный Край, где погибла половина ее воинов. Далее остановилась в замке Трюэлле, предоставившем ей подмогу. Как оговорилась сама осужденная, она отсылала вестников, оповещая о происходящем своих помощников. И, вероятно, посоветовала атаковать замок в тот момент, когда никто этого не ожидал, обманутый фальшивым отходом врагов. Используя в качестве проводника хозяина Трюэлле, Правительница снова чудом ушла от смерти! И отправилась осаждать владения Валлисов! Отметьте, она тайно уничтожала своих подданных изнутри мира!

–  Тишина! – занудно вставил глашатай.

–  Предав смерти всех своих воинов – потенциальных врагов царства, она планирует присоединиться к тайным союзникам. Но ее уцелевшая свита не намерена сдаваться, и планирует отыскать зачарованное оружие, чтобы и дальше противостоять врагам. Эта особа, опасаясь с их стороны противоборства, заводит их в подземелье Ардоры. Сама же привлекает в помощь небожителей и...

Анжи устало усмехнулась, покачиваясь на одной ноге. Далее Мортен преподнес чуть ли не слово в слово уже знакомую версию Турнена. Даже последние слова Аргонты встали Анжи боком. Ведь та, якобы, говорила именно о троне, что не должен достаться бывшей соучастнице. Особенно после того, как она и ее подельник были разоблачены обманутой Ридоронтой!

Чудовищный образ хитроумной дьяволицы окончательно прижился к ярко-желтой, видимой отовсюду фигурке. Все присутствующие свидетели таращились на нее с ужасом, стремительно переходящим в ненависть. Скольких мужей, сыновей, отцов загубила эта мелкая, иезуитская тварь! Как ловко обманула доверчивый люд!

–  Узнав, что Турнен Авэфлион Трюэлле является законным претендентом на трон и намерен заявить о своих правах, она устраивает на него покушение! Использует для этого выживших Ардоровцев.

–  Неправда! – выкрикнул Адамант, снова вскочив со скамьи.

–  Командующая Ардоровцами – госпожа Рэйналь – перед смертью призналась, что исполняла приказ Правительницы. Взбунтовавшаяся свита, распознав в девице самозванку, сопроводила ее в судейский двор. Связав устные и письменные заявления, мы…

–  Послание госпожи Блэкмары! – не унимался Адамант, все еще надеясь как-то помочь. – В нем говорится, что Анжи – сестра Тирлэй! Вы не можете не принимать в расчет эти строки!

–  Об этом послании идет речь? – показал развернутый лист Мортен. – Но как все видят, в нем нет и слова о новой Правительнице. В нем подтверждено лишь ближайшее родство господина Турнена с Тирлэй.

–  Послание обрезано! Клянусь, я сам видел эти строки!

–  Этот документ свидетельствует о том, что господин Турнен имеет полное право занять место правящего и блюсти интересы Тир-ре.

–  Тишина! Объявляется приговор осужденной!

–  Госпожа, нарекшая себя Жиллиной Алерной и причислившая себя к правящему роду Эвиса, обвиненная в самозванстве, свержении с трона Правительницы, массовом уничтожении подданных и в сговоре с супротивниками, примет сотню ударов колючим хлыстом.

Двор взорвался оглушительными возгласами возмущенных людей. Все требовали более сурового наказания, сочтя порку слишком гуманной карой. Все обезумели от жажды мести, забыв, что еще никто не выжил и после пятидесяти поцелуев морской плети, что уж говорить о сотне. Похоже, даже не сразу поняли, что прозвучал смертный приговор.

–  В день казни предшественницы, господину Авэфлиону передадутся права на властвование. На сорок первый день Старейшины города провозгласят его Правителем и одарят диадемой верховного главы мира. Наказание осужденной состоится через два дня на площади. Истина восторжествовала! Все могут быть свободны.

Анжи рассеянно осмотрела размытые толпы рвущихся к ней людей. В их жажде самолично расквитаться было нечто звериное. Если бы не латники, ее разодрали бы на куски. Столько рук тянулось к ней, столько искаженных ненавистью лиц плевало ей в след! Зажатая с обеих сторон провожатыми, Анжи с трудом вошла в темный коридор и потеряла сознание.

* * *

В комнату без стен входят одетые в шкуры, разрисованные знаками люди, и вносят на лоскуте парчи воскрешенную Тирлэй. Анжи платит им за проделанную работу и остается наедине с полуживой сестрой.

Синеватые веки на невероятно худом лице слишком тонки и почти прозрачны, и глаза под ними выпирают из больших глазниц. На длинных руках, лежащих на проваленной груди, как синие змеи, ползут к локтям холодные вены. Ничего не осталось от прежней Тирлэй.

Анжи попятилась от возникшего напротив светлого образа незнакомки. Девушка указывала на поднимавшуюся с пола Тирлэй, признавшую в ней богиню, сотворившую ее жизнь и смерть. Эта богиня свела ее с Анжи, заставила их полюбить друг друга, а потом обрекла обеих на вечную разлуку. Почему? Почему она не спросила у них, хотят ли они расстаться? Зачем она позволяет им иногда видеться? Чтобы растравить души. Анжи поняла, что тоже ненавидит богиню-творца, которая сейчас отнимает оружие у Тирлэй и, завывая от страха перед сотворенным ею же созданием, убивает его. Богиня! Она может позволить себе быть жестокой.

Очнулась Анжи в темнице, когда страж выплеснул ей в лицо кубок холодной воды. Все пережитое снова ворвалось в память.

–  С тобой пришли проститься.

Обтерев лицо рукавом, Анжи сползла с лежанки. Из коридора донесся голос Зерийки:

–  …обещала небесные блага, а сама смылась! Тьфу! Чтоб им душно стало! Никому веры нет! Я им чертила Знак Огня, а они! Тинтрон нартку! Никакого покоя в жизни! Судьбина моя Зерийская! А ты на меня не ори! И так башка трещит! Тут ты еще лаешь!

–  К знахарю сходи. Я тебе и слова не сказал. Правительница!

–  Адамант. – Анжи просунула руки между прутьями решетки и глянула на подошедшую ближе Зерийку. – Меня умело оболгали. Я не была в сговоре с Аргонтой и не замышляла свержение Тирлэй!

–  Я ни на миг в тебе не усомнился.

–  Мне не удалось поклониться гробнице сестры. Когда меня не станет, отнесите ей букет фиалок. Она их очень любила.

–  Анжи! – сжав ее пальцы, в отчаянии воскликнул Адамант. – Мы что-нибудь придумаем! Я не позволю им тебя казнить!

–  Да, – подалась вперед Зерийка. – Мы организуем тебе побег.

–  Побег? – с надеждой посмотрела на нее Анжи.

–  Да плевое дело! Здесь стражников на весь двор – десятка два! У нас в запасе больше суток. Подожди, не ори! Стоит тут, воет под ухом! Так вот, пробуем сегодняшней ночью. Если не сможем, останется в запасе еще одна. Да заткнешься ты, горластый?! Туртику катанат!

–  Что ты привязалась? Я тебя ни разу не перебил!

–  Страж прется. В общем, жди нас сегодня за полночь. Не заладится в этот раз, поджидай следующей ночью. Все, мы пошли. А ты не ори на меня! Еще раз гавкнешь в мою сторону, шкуру спущу!

Адамант поцеловал Анжи руку и, увлекаемый Зерийкой, исчез в сумраке коридора. Что ж, значит еще не все потеряно. Только если попадутся, то и этим двоим несдобровать. А что будет с Платой? Его тоже наверняка забьют насмерть колючими плетьми.

–  Ты заслуживаешь самой изощренной смерти! – посмотрев в окно и привалившись к стене, злорадно сказала Анжи. – Раз я не смогу воздать тебе сполна за гибель сестры и стольких безвинных людей, то пусть это сделает беспристрастный суд! От этой кары тебе не уйти. А я вернусь в царство! Отыщу своих верных друзей и госпожу Флорану! Только… только…, о, злые боги, среди них я уже никогда не найду тебя.

Анжи медленно опустилась на колени и глухо разрыдалась.

Судорожно икая и всхлипывая, она ткнулась лбом в лежанку и в ранних сумерках задремала. Проснувшись среди ночи, взволнованно бродила по комнате, прислушиваясь к гулкому эху шагов. От невыносимого ожидания все кипело внутри. Ну где же они? Неужели ничего не получилось? А вдруг их уже схватили и тоже лишили свободы?

Начинало светать. Вскоре показались и первые лучи солнца. Значит, плевое дело оказалось не таким уж и легким. Завтра на закате Анжи повезут на площадь. Вся надежда ложится на грядущую ночь. Если и в этот раз не сладится, то уже не миновать незавидной участи.

–  Будь ты проклят, Турнен Авэфлион! Почему ты так жесток к своей родственнице? За что ты так яростно меня ненавидишь?

…Адамант и Зерийка не объявились и в последнюю ночь. Анжи заставляла себя беречь силы, то впадая в панику, то в смиренное уныние. Со страхом поглядывая в окно, неистово молила тьму не отступать. Еще есть шанс! Они обязательно успеют! Уложатся в неизбежно тающий час! Ну а если нет…

Мучительное ожидание было напрасно. Рыжий луч, как топор палача, лихо расправился с загнанной в угол надеждой. Анжи обессилено села на лежанку и слепо уставилась в пол. Заслышав шаги, взглянула на решетку и поднялась. Напротив стоял Турнен, облаченный в белоснежную, отороченную мехом накидку.

–  Довольны увиденным, господин преемник? – развела руками Анжи и словно впервые огляделась. – Не желаете устроиться по соседству?

–  Мне будет намного удобнее на моем троне.

–  Воля ваша. Обрисуйте вкратце суть своего визита. Я несколько ограничена во времени. У меня, если помните, на вечер назначено торжественное мероприятие, какое я никак не могу пропустить.

Турнен опустил глаза и как-то одобрительно ухмыльнулся.

–  Я ждал этого момента с того дня, как прочел послание Блэкмары. И вот теперь твоя жизнь целиком в моих руках. И, проявив небывалое великодушие, я решил ее тебе сохранить.

Анжи недоверчиво покосилась на него, не понимая, к чему он клонит. Он ведь стремился всеми правдами и неправдами выдрать ее титул! Хотел насладиться ее позорной казнью. А теперь, в последний момент явился и сверкнул благородством? Что-то здесь не так!

–  Выпьешь это перед закатом. – Турнен протянул стеклянный пузырек с янтарным маслом. – Это «Пустырь». Он погрузит тебя в глубокий сон. Старейшины не позволят привести приговор в исполнение. Карать бесчувственного осужденного запрещено законом.

–  И что дальше? Они отложат казнь до момента моего просыпания?

–  Если нет, то ты хотя бы мирно умрешь во сне.

–  Меня трогает ваша забота. Но, пожалуй, обойдусь. Прием окончен!

Турнен снова улыбнулся, бросил пузырек на пол и неспешно удалился, оставив после себя запах снега и горький осадок.

–  Чтоб с тебя корона свалилась, – пожелала Анжи в сторону двери. – Мне не нужна твоя милость, благодетель!

Но с каждым часом эта уверенность все больше истончалась, а ближе к вечеру Анжи начала все чаще бросать взгляды на пузырек. Умереть во сне, ничего не почувствовав… Любой смертник принял бы это за счастье. А если «Пустырь» продлит мучения? Почему же нельзя было все бросить и убежать, когда была такая возможность? Сотни возможностей! Анжи их упустила. И все равно она вернется в царство! Может, теплым ветром, осенним закатом или меланхолией зимнего вечера. Но вернется!

Уткнувшись в ладони, она досыта наревелась, а когда поняла по доносящемуся со двора шуму, что время пришло, все же взяла изящный сосудик и неуверенно выдернула пробку. Пенящееся и меняющее цвета масло хранило в себе целый букет воспоминаний. Аромат цветущей весны, прокаленного солнцем песка, соленой прохлады моря. Все блага далекого царства уместились в одном крошечном сосудике!

Сон вперемешку с явью.

Анжи поднесла горлышко к губам и выпила терпкую жидкость. Перешагнула через унижение, приняла от своего палача милость, признала поражение. А не все ли равно? Обратной дороги нет.

Рассыпчатое бряцанье кольчуги, гулкие шаги в коридоре, глухой кашель. Скрипнул замок, запищали и здесь не смазанные петли.

–  Пора, – кратко сказал вошедший страж.

Анжи кивнула и, поднявшись, последовала за ним.

От самого двора ее провожала галдящая толпа. Стражи только и успевали откидывать рвущихся к повозке женщин. Какие проклятья летели! Какая грязная ругань. А потом и камни, угождавшие в стальные щитки сопроводителей.

Удар в плечо. Смертельно хочется спать. Похоже, снадобье начало действовать. Иначе, откуда бы здесь взяться песочным волнам, накаленным докрасна? И эти кувыркавшиеся ветки, связанные в дырявый шар… Катятся друг за другом, обдаваемые порывами горячего ветра. Карминная пыль застит глаза, першит в пересохшем горле.

Анжи вздрогнула от очередного удара камнем, угодившим в лопатку, и пустырь опять сменился машущей кулаками толпой. Фырчащие кошки, скалящие клыки и нервно взмахивающие хвостами, отгоняли от себя детей, пришедших мстить за погибших родственников. И снова под ногами перекати-поле, оставляющее на снегу рваные следы. По рукам бьет колкая пыль, на зубах скрипит песок. Из красной дымки выплывает стальной сетчатый шар. Низкая скамейка в нем слишком горячая.

Забравшись в повозку, Анжи закрыла уши онемевшими руками, не в состоянии слышать этот нескончаемый ор. Повозка тронулась. Стражи свирепо зарычали, вынужденные щитами расчищать кошкам дорогу.

«Отец, да как можно! Ей на днях исполнилось четыре года! Из колыбели да прямиком в седло! Где это видано! Прошу вас, снимите ее с лошади! Нельзя так рисковать жизнью ребенка!»

«Полно тебе, малышка уже отлично чувствует лошадь. Ты только взгляни, как держит спину. Из нее получится прекрасная наездница».

«Вы меня с ума сведете! Один дочери меч подарил, другой – единорога! Если вы будете потакать ее прихотям, из девочки вырастет избалованное…»

–  …чудовище! Тварь бессердечная! Гореть тебе в Векра!

Анжи вынырнула из воспоминаний и открыла глаза, разглядев сквозь мудреную вязь решетки старуху, пытающуюся ткнуть в нее корявым поводырем. Стражи были вынуждены оттаскивать ее силой.

Повозка перестала раскачиваться. Жесткое седло вновь стало скамьей. Приехали. Площадь запружена съехавшимися из ближайших селений зеваками. Слетелись, как вороны. Как жаждут видеть смерть.

К крыше черного короба вела узкая лесенка. Значит, экзекуция будет проходить на нем, чтобы всем были видны предсмертные муки осужденной. Вот уж насладятся зрелищем! Вот уж порадуются!

Купол опрокинулся назад. Анжи поднялась и с трудом сошла с повозки. Земля уплыла из-под ног. Кто-то ухватил за шиворот, не позволив упасть. По запорошенной снегом брусчатке заскользил песок.

Стражи подвели ее к лестнице. Спотыкаясь о ступени, Анжи поднялась на крышу короба и встала рядом с Турненом.

–  Сегодня, в день восторжествовавшей справедливости, – заговорил Старейшина, осмотрев притихшую толпу, – господину Авэфлиону дается временное право властвовать над жителями Тир-ре. Через сорок один день он будет коронован, и тогда вступит в силу закон о его неизменном праве считаться пожизненным Правителем.

Старик взял сонно покачивающуюся Анжи за запястье, снял с него витис и торжественно заковал в его браслет левую руку Турнена. Наконец-то хоть что-то порадовало рукоплещущую орду!

–  С данного момента осужденная особа более не является Правительницей, и все ее распоряжения отныне не подлежат исполнению! Ей дается право сказать последнее слово.

Анжи с трудом держалась на ногах. По столпившимся внизу людям бежали горящие шары. Песчаные ветра дубили лица.

Она очень виновата перед всеми собравшимися. Ей понятен их гнев, их жажда покарать виновника всех несчастий. Самой довелось испытать этой одержимости. Эти люди ждут от нее покаяния. Надеются, что она упадет на колени и, заливаясь слезами, будет молить о помиловании.

Как высока цена за неосуществившуюся мечту!

–  Тебе есть, что сказать напоследок? – поторопил Старейшина.

–  Я – Жиллина Алерна Эвиса, – холодно заявила Анжи. – И ничто на свете не заставит меня отречься от моего рода.

Надолго смолкший люд снова загорланил. Песочные гребни смыли одного за другим, и площадь превратилась в пустыню.

Анжи обвисла на руках стражей, не дойдя до встряхнувшего плетью экзекутора. Только палящее солнце и растрескавшиеся земли пустыря.

* * *

–  Присутствие невозвратности, – уверенно сказал лекарь, внимательно осмотрев и прослушав самозванку. – Она мертва.

Старейшина недовольно сморщил нос и повернулся к народу. Можно представить, как сейчас разочаруются все присутствующие!