Текст книги "Столкновение у Балансира"
Автор книги: Роджер Аллен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)
Почти мгновенно он распознал в действиях селониан-пилотов нервозность, несдержанность, неуверенность. Два или три разума излучали обреченность и страх, желание бежать. Похоже, этим пилотам посчастливилось только что пережить сокрушительный разгром, учиненный бакурианской флотилией, и они отнюдь не горели желанием возвращаться в пекло. Этого ему и надо. Если Люк не допустит ошибок, все участники этого сборища преспокойно разойдутся по домам без единой капли пролитой крови. Им самим это навряд ли понравится, но зато они останутся живы.
Люк проверил показания мощности: орудия были прокачаны до максимума. Люк перевел всю оставшуюся энергию со щитов и зарядных систем на подпитку двигателей и выставил ускорение в сто двадцать процентов от предела. <Крестокрыл> с ужасающей скоростью понесся на противника. Запаниковавшие пилоты двух ЛАЙ произвели бессистемные выстрелы, ушедшие в никуда. Один из селониан чуть не пришиб своего собственного ведомого.
Люку не стоило напоминать дважды о том, каков риск полета с опущенными щитами. Если хоть один случайный выстрел заденет его… Об этом как-то думать не хотелось.
Лучшее, что он мог сейчас сделать, – это покончить со всеми проблемами раз и навсегда, И для этого понадобится все его мастерство, все его умение контролировать Силу – и изрядная доля удачи про запас. Люк отключил наводящий компьютер, закрыл глаза и доверился чувствам, природным инстинктам и Силе. Раз, два, три – он дал первый залп. Три турболазерные вспышки осветили космос Раз, два, три, разряды поразили трех ЛАЙ, ударив прямо по брюшным орудийным гондолам. Пилоты трех истребителей неожиданно для себя обнаружили, что продолжают лететь, но сражаться больше не могут.
Это было как будто послание. Я быстрее вас, больше, у меня мощнее орудия, и я могу подстрелить вас с самой предельной дистанции. Могу разнести 6 пыль, если пожелаю. Пока я этого не желаю. Не заставляйте меня передумать.
Три ветерана космических баталий мгновенно уловили общий смысл: сменив курс, они рванули обратно к планете. Еще двое ЛАЙ задержались на мгновение, но вскоре последовали за товарищами.
И врагов осталось трое, а трое – это гораздо лучше, чем восемь. С другой стороны, ему противостояли три пилота, которых было труднее всего напугать. Построившись треугольником, они вышли практически на дистанцию поражения. Люк немного замедлил аппарат, что позволило ему вернуть передние щиты, но не стал подавать энергию на подзарядку орудий. Так или иначе, столкновение произойдет до того, как они успеют зарядиться.
Внезапно Р2 принялся возбужденно трезвонить, и по бортовому дисплею Люка побежали строчки перевода – слишком быстро, чтобы Люк успевал следить.
– Р2, что это?
Наушники продолжали сотрясаться от неистового верещания астромеха. Люк сверился с детекторным дисплеем, обнаружил, что ЛАЙ быстро сближаются, и принял самое простое решение: – Р2, позже, – отрезал он. – У меня и так тут дел по горло. Что бы там ни было – оно может и подождать.
Тех трех пилотов было не так-то просто напугать, но и тактики были из них никудышные. Они сближались слишком плотным строем: промахнувшись по одному из них, можно было с легкостью зацепить другого. Возможно, в этом его шанс. Но ему следовало поторопиться – иначе они задавят его числом.
Все еще не желая убивать без необходимости, Люк старался думать чуть быстрее. И вскоре его осенило. Он переключил селектор огневого контроля с лазеров на торпеды и быстро отстучал серию команд, перепрограммируя дальность поражения одной из протонных торпед.
Внезапно все трое ЛАЙ дали одновременный залп. Похоже, пилоты-селониане сумели каким-то образом скоординировать свои действия, невзирая на информационную блокаду. Возможно, они были не такими уж плохими пилотами.
Череда вспышек прокатилась по <крестокрылу>, и Люк порадовался, что вовремя успел вернуть на место шиты. Носовой экран выдержал множественные попадания, но с великим трудом.
Люк прекрасно понимал: ему нужно спешить, если он хочет вовремя попасть на Селонию. Оставалась последняя уловка – он выстрелил перепрограммированной торпедой прямо в центр построения ЛАЙ. <Крес-токрыл> едва заметно вздрогнул, когда торпеда стартовала и начала заходить на цель.
Во многом Люк рассчитывал еще и на элемент внезапности. Никто не применял протонные торпеды в истребительных противоборствах. Они были медленнее, менее точными – и обладали большей разрушительной силой, чем турболазеры, а потому использовались в основном для поражения более крупных целей.
ЛАЙ вновь дали смежный залп, разряды промелькнули мимо стремящейся к ним торпеды. <Крестокрыл> содрогнулся от кормы до носа, когда его окатил новый град снарядов. Джедай проверил энергетические показания щитов и покачал головой. Следующее попадание почти наверняка пробьет корпус.
Люк вырубил двигатели, позволив истребителю перемещаться вперед по инерции. Пускай думают, что он лишился моторов. Тем труднее им будет обнаружить его, когда-Протонная торпеда разорвалась ровно в центре построения ЛАЙ, расцветив небеса и, без сомнения, ослепив пилотов – на секунду, две, не более, – а также почти наверняка расстроив им половину приборов. Люк врубил двигатели на полную, ускорился до предела – прямо в облако, образовавшееся после взрыва торпеды, прямо в середину вражеской формации.
<Крестокрыл> трясло и швыряло из стороны в сторону, пока он несся, ведомый взрывной волной. Его ослабленные щиты держались на честном слове и едва ли могли оградить его от царящего вокруг хаоса.
А через секунду все было кончено. Вокруг стало чисто и безопасно. – Люк сверился с дисплеями обнаружения: двое из трех ЛАЙ беспорядочно болтались в космосе, явно выведенные из строя, а третий, похоже, сохранял лишь минимальный контроль над своей машиной. Один из покалеченных истребителей вроде бы начал оправляться от произошедшего, но Люк не рискнул даже оглянуться. Он набирал ход, на всех парах мчась к Селонии.
Он позволил себе перевести дух. Это прошло слишком близко. Бывали случаи, когда преимущества рыцаря-джедая оборачивались против него самого, так и норовя укусить его за пятку. Заурядный пилот, не владеющий искусством направлять Силу, не поставил бы на кон собственную жизнь, желая сохранить жизни своим противникам. Люк невесело улыбнулся. Однажды такой альтруизм его погубит.
Р2 что-то проверещал, вновь привлекая к себе внимание. Люк вернул подачу энергии в исходное состояние и откинулся в кресле.
– Хорошо, Р2, – произнес он. – Я слушаю. Дроид переключил на себя центральный статусный дисплей и показал ему то, что хотел. Экран демонстрировал состояние каналов связи.
– Информационная блокада прекращена! – воскликнул джедай. – Но почему…
Р2 откликнулся на запрос Люка даже прежде, чем тот успел его оформить. Экран вновь очистился, и – Р2 начал проигрывать сообщение, которое он записал, пока Люк сражался с ЛАЙ. Стилизованный человеческий череп с ножом в зубах скалился с экрана во весь рот, и весь процесс сопровождался триумфальной музыкой. Люк опознал этот череп: символ Лиги человечества.
Череп исчез, сменившись совсем капельку более привлекательной физиономией Тракена Сал-Соло, улыбающегося во весь рот.
Но, слушая речь этого человека, Люк не испытывал ни малейшего желания улыбнуться в ответ.
11. КРУГИ НА ВОДЕ
Стоял вечер, и Кляйвиц с Дракмус как раз собирались уходить. Хэн уже потерял счет их бесконечным визитам: две селонианки заявлялись к ним регулярно, надеясь узнать, не переменила ли Лейя своего решения. Этот визит был уже третьим или четвертым по счету за день. Стало очевидным, что сдаваться они не намерены.
Собравшись в гостиной виллы-тюрьмы, Лейя, Хэн, Мара и селонианки говорили друг Другу очередные бессмысленные дипломатические слова прощания, когда в углу комнаты внезапной вспышкой статических помех сам по себе ожил комприемник. От неожиданности Хэн подпрыгнул чуть ли не на полметра над полом; другие восприняли произошедшее чуть спокойнее.
– Расслабься, Хэн, – посоветовала Мара – Кто-то только что врубил систему автозапуска, вот и все.
И в самом деле, существовала такая возможность дистанционного включения устройств связи, когда власти желали сделать экстренное сообщение.
Плоский экран осветился лоскутным одеялом из беспорядочно меняющихся цветов. Затем изображение стало более устойчивым, и на экране под аккомпанемент громогласной музыки возник огромный скалящийся человеческий череп. Зернистость изображения и искаженность музыки подсказывали Хэну, что сигнал передавался через не совсем исправный ретранслятор.
Рефлекторно отмечая никудышное качество картинки, Хэн все же не выпустил из виду истинный смысл происходящего.
– Эй, секундочку! – воскликнул он. – Ведь это означает, что блокады больше нет! Теперь мы можем..
– Шш-ш! Тихо! – оборвала его Лейя. – Если Тра-кан решил снять блокаду, значит, это не просто так. Он хочет что-то сообщить, что-то важное. А я хочу послушать. – Она вдавила кнопку на контрольной панели комприемника, чтобы параллельно шла запись сообщения, после чего уселась перед экраном.
– Откуда вам известно, что это Тракена Сал-Соло, который… – голос Дракмус оборвался так же резко, как и возник, поскольку череп мертвеца на экране испарился и его сменила физиономия Тракена Сал-Соло собственной персоной.
Передача велась, по всей видимости, из какого-то контрольного помещения на одном из военных кораблей. Тракен ухмылялся, со всей сердечностью и добротой того черепа, которого он сменил на экране. Обстановка вокруг была весьма неуклюжей: было отчетливо видно, что трансляция – один сплошной экспромт. Изображение слегка подрагивало, как будто запись шла с ручной голокамеры.
– Потому что мы и понятия о нем не имели, – пробурчал Хэн.
– Шш-ш! – цыкнула на него Лейя.
– … но теперь он в наших руках. А вскоре мы получим в свое распоряжение также и репульсор планеты Кореллия. Я прекрасно понимаю, что потенциал этих устройств вам неизвестен. Но достаточно будет упомянуть, что с таким оружием мы будем в состоянии защититься от любого врага, решившего посягнуть на нашу независимость.
Дракмус повернулась к Кляйвиц.
– Репульсор Дралла в руках у Лиги? Что это значит? – затребовала она ответа.
– Вторая одержанная нами победа имеет более частный характер, – продолжал тем временем Тракен. – Нам посчастливилось вызволить из заточения троих детей Лейи Органы Соло, главы все той же Новой Республики.
Хэн почувствовал, как от лица у него отливает кровь, а сердце становится похожим на осколок льда. Он украдкой бросил взгляд на Лейю и обнаружил тот же благоговейный ужас в ее глазах.
– Мы спасли их от инородцев, взявших детей в плен, – продолжал меж тем Тракен. – Сейчас дети в безопасности, здесь, гостят у меня. С нетерпением жду возможности возвратить их родителям. Естественно, сперва Лейя Органа Соло обязана сообщить нам о своем местонахождении. Она должна выйти из тайного убежища и подтвердить суверенитет Кореллианского сектора Предлагаю вам всем просмотреть видеоряд, подтверждающий, что репульсор в наших руках, а дети – в безопасности.
– Это самая мерзкая, гадкая, тухлая… – зарычал Хэн, – ложь, которую я когда-либо слышал.
Экран потемнел, затем на нем засветилось изображение обширной серебристой цилиндрической поверхности, вид, взятый со дна. Картинка все еще подрагивала, да и разрешение было никудышное, но этого все равно хватало, чтобы получить полное представление о происходящем. Голокамера выхватила образ штурмового катера – и стоявшего рядом с ним <Тысячелетнего сокола> в придачу, – оба корабля расположились на дне цилиндрической камеры. Люди в униформах с важным видом сновали между двумя посудинами. Затем засветилась масштабная панорама шести выступающих из пола конусов и седьмого, самого длинного, расположенного посередине. Чуть выше виднелась кромка голубого неба, служившего репульсорной камере потолком.
– Почти такой же, как и наш собственный репульсор>. – начала Дракмус, но осеклась, наткнувшись на рассерженный взгляд Кляйвиц.
Голокамера переключилась на более крупный план, продемонстрировав какое-то огороженное пространство и группу расположившихся внутри одиноких фигур.
Затем камера <наехала> еще ближе, так что стали видны печальные лица узников.
Все трое детей были там, укрытые силовым полем; в соседнем, отгороженном от них загоне расположились Чубакка, Эбрихим и неизвестная Лейе самка-дралл. Объектив перемещался от одного лица к другому, затем показал всех общим планом. У Джейсена вид был понурый, но решительный; Джейна казалась обеспокоенной, она не спускала глаз с Анакина, который смотрел прямо на камеру. Его лицо было покрыто влажными отметинами: похоже, еще совсем недавно он вовсю ревел и только сейчас его сумели угомонить. Камера вновь показала Тракена, лучившегося холодной улыбкой.
Лейя едва сумела подавить всхлип. Хэн ощущал, как комок подкатывает к его горлу. Дети в руках у Тракена. Тракен похитил детей, его, Хэна, детей. Похитил его собственную плоть и кровь. Хэн ощущал, как его боль, страх, тревога перерастают в холодную, плохо скрываемую ярость. Тракен хотел напугать их, ввести в оцепенение. Но Хэн был непреклонен в своем желании не позволить мечтам своего кузена исполниться.
Голокамера зафиксировала несколько кадров женщи-ны-дралла, затем переключилась на Чубакку. Было что-то такое в его позе, в выражении лица вуки, что давало Хэ-ну надежду. Чубакка возвышался над голооператором, обнажив для камеры острые клыки. И он совершенно не выглядел подавленным. Хэн знал Чуй – и, глядя на него, он не сомневался ни на секунду, что у него еще припасена в рукаве пара-другая козырей. Ну… образно – ведь у вуки не было рукавов.
Картинка исчезла, и ей на смену вновь вернулось исходное изображение Тракена в контрольном помещении корабля.
– Думаю, это в… остаточной степе., подтверждает правдивость моих слов, – голос Тракена с трудом пробивался сквозь статические помехи. – Я ожидаю скорого ответа от главы государства и как Диктат независимого Кореллианского сектора призываю всех корелли-ан проявить ко мне свою лояльность.
Образ черепа с кинжалом в зубах вновь засветился на экране, прозвучал последний аккорд воинственной мелодии, после чего экран погас.
– Хэн… Хэн… у него наши дети. У него наши дети, и мы… мы не можем поступить так, как он требует. Мы не можем, – Лейя подняла на мужа взгляд: ее глаза заливали слезы.
– Я знаю, – проговорил Хэн, и эти слова раздирали душу изнутри. – Мы все равно ничего не добьемся, если пойдем у него на поводу.
А действительно, какой им был бы прок, если бы Лейя согласилась со всеми требованиями Диктата и признала кореллианскую независимость? По меньшей мере ее бы тихо-мирно попросили из президентского офиса, затем бы арестовали по обвинению в государственной измене, соглашение признали бы недействительным – и все справедливо. Было ясно как день, что нельзя допустить отделения Кореллии, иначе всей Новой Республике грозит новая волна сепаратистских настроений. И даже неудавшаяся попытка отделения могла бы сильно ослабить Новую Республику, если бы все было представлено как безуспешная, но благородная и героическая борьба патриотов с тиранией режима. Такое ослабление грозило стать фатальным. И сколько еше грядет смертей в новой череде кровопролитных войн и восстаний? Сколько еще родителей потеряют в этих войнах своих детей?
– Я знаю, что мы не можем этого сделать, – молвил Хэн. Слова застревали у него во рту. – Но как мы можем позволить нашим детям оставаться в руках этого подонка?
– О, это все ужасно, так ужасно! – прохныкала Дракмус. – Этот Тракен строит козни против своей собственной плоти и крови, своего логова и клана.
Кляивиц обернулась.
– Эй, что ты там мелешь, хунчузук? – Было очевидным, что слово <хунчузук> в ее устах звучало отнюдь не как комплимент.
– А вы что, не знаете, досточтимая Кляивиц? Тракен Сал-Соло одной крови с Хэном Соло, с детьми Лейи Органы! Это два клана одного и того же логова! Он угрожает своим собственным сородичам!
– Невозможно! – всколыхнулась Кляивиц. – Как такое может быть? Я в шоке! Мой шок непередаваем. Тракен просит вас подтвердить признание Кореллианского сектора независимым! Но разве его уже признали независимым? Я не понимаю, но я должна это понять.
– Тракен Сал-Соло – лжец! – с отвращением в голосе выпалила Дракмус. – Ради своей же выгоды он говорит веши, не соответствующие истине. Половина сказанного – чистая ложь. Или правда, но исковерканная до неузнаваемости.
– Невозможно! Он говорил, что…
– Да тихо, вы обе! – проревела Мара. – Это возможно, он только что это доказал. – Она ткнула пальцем в Хэна с Лейей. – На примере этого мужчины, этой женщины и их детей. Уважайте их горечь и потрясение. Валите с глаз долой! Дайте им время пережитыгроизо-шедшее. Хотите устроить идиотские дебаты – устраивайте их в другом месте!
– Не-ет! – оборвал ее Хэн.
Весь его гнев, вся неприкрытая агрессия, озлобленность на кузена, похоже, нашли себе новую мишень, более близкую, более удобную для того, чтобы выплеснуться, отвести душу. Внезапно он понял, что его слова – это его оружие: оружие, которым можно поразить расчетливого, коварного, лживого противника, стоявшего прямо перед ним – Всем стоять! Ты, Кляйвиц. Как смеешь ты презрительно отзываться о Тракене Сал-Соло по той лишь причине, что он держит в заложниках свою собственную семью ради личной выгоды? Ведь ты сама поступаешь с нами абсолютно так же!
– Но… но." вы не моя семья, не моя кровь! Хэн ткнул пальцем в Дракмус и проговорил: – Зато она – твоя кровь. Ты держишь ее в заложниках тем, что ты держишь нас, принуждаешь ее к сотрудничеству, заставляя ее на пару с собой мучить и изводить нас. Она спасла мою жизнь, а я спас ее. Она рисковала жизнью ради меня, а я – ради нее. Она поручилась своим народом, пообещала мне свою защиту. Мы с ней жили и сражались вместе. Нет, это не одна кровь, зато это единая семья. У нас есть взаимоуважение и обязательства друг перед другом. Мы были союзниками против вас и вашего Верховного логова. А теперь ты вынуждаешь ее отвернуться от своих союзников, пойти против воли, и все это – лишь тебе на забаву.
– Уважаемый Соло, пожалуйста – не надо! – взмолилась Дракмус.
– Надо, Дракмус, надо, – отрезал Хэн. – Ваш народ привык говорить правду и очень неискусен во лжи. Так можешь ты честно признаться, что хоть одно из моих слов лживо?
Дракмус вдруг показалось какой-то маленькой, хрупкой, подавленной.
– Нет, – произнесла она. – Не могу.
Внезапно Хэн опгутил приток вдохновения. Видимо, свою роль тут сыграло какое-то предчувствие, инстинкт. Он мог ошибаться, но если он прав. – Если он прав и если он верно распознал замыслы селонианки – Да. Да, конечно, это так.
– А теперь давайте вызняем еще немного правды, – заявил кореллианин. – Ты, Кляйвиц, расскажи мне о своем репульсоре. Кто управляет им? Чьи когти отстукивают команды на клавиатурах?
Кляйвиц подозрительно взглянула на Хэна.
– Конечно же, за пультом находятся добропорядочные селониане.
– Но чьи это селониане? – захотел знать Хэн. – Ваши? Они принадлежат Верховному логову?
На мгновение повисла гробовая тишина; Кляйвиц стояла столбом, лишь ее взгляд беспорядочно метался между Дракмус и Хэном. Затем ее усы непроизвольно подернулись, а когти на самую малость выступили из пальцев, прежде чем втянуться обратно.
– Я не должна больше ничего говорить, – отрезала она.
Для Хэна настал момент гневного ликования. Он добился своего – и он знал это. Но не ею черед был раскрывать следующую карту сабакка. Сейчас был ход Дракмус. Настал решающий момент: Дракмус могла пропустить сказанное мимо ушей или же…
– Вы ошибаетесь, досточтимая Кляйвиц, – прошипела Дракмус сквозь стиснутые зубы, острые, как иголки. – Вы ошибаетесь до самой глубины вашей запятнанной позором души. Вы должны рассказать нам больше. Много больше..
– Я… я не должна больше ничего говорить-.
– Кто? – затребовала ответа Дракмус. – Кто управляет репульсором? Мы капитулировали перед вами, поскольку вы продемонстрировали нам свою мощь. Но эта мощь не ваша! Это бесчестие, позор! Так кто же?
– Я не должна больше ничего>.
– А я требую, чтобы мне ОТВЕТИЛИ! – проревела Дракмус.
По размерам и духу она вдруг стала напоминать разъяренного Буки. Ее зрачки сверкали, мех топорщился. Когти растопырены, зубы обнажены, хвост хлещет, словно плеть.
– КТО?
– Это… они… они… Изгнанники. Сакорриане. Селониане из Триады.
– О, сладость пылающих звезд… – прошептала Мара. – Сакорриане. Триада. Не могу поверить.
Комната вновь погрузилась в тишину, но тишина как будто кричала на них, эхом отражаясь от каждого угла и наполняя помещение убийственным вакуумом. Наконец, молчание нарушила Дракмус: – Если бы какой-нибудь иноземец, человек, искусный во лжи, заявил мне такое, я бы присоединилась к уважаемой Джейд и отказалась бы верить в происходящее. – Ее голос был низким, приглушенным и таким же грозным и зловещим, как далекие раскаты грома. – Но вы – селонианка, Кляйвиц, и я вынуждена верить вам. От ваших слов я испытываю тошноту. Правда вызывает одно лишь отвращение.
Кляйвиц встала на четвереньки и раболепно съежилась у ног Дракмус. И это явно не было очередным бестолковым ритуалом. Кляйвиц подчинялась воле Дракмус и молила ее о снисхождении.
– Поднимитесь, – рыкнула Дракмус. – Поднимитесь и следуйте за мной. Пусть и другие испытают похожую тошноту от осознания правды. Они должны услышать обо всем. И тогда дни Верховного логова будут сочтены.
Кляйвиц вскочила на задние лапы и низко склонилась перед Дракмус. Не обратив на этот поклон ни малейшего внимания, Дракмус развернулась и с высоко поднятой головой зашагала к выходу. О гостях уже никто не вспоминал. Кляйвиц понуро проследовала за ней. Под эту яркую демонстрацию перемены ролей победителя и побежденного гости внезапно обнаружили, что остались в комнате одни.
– Не понимаю, – решительно заявил Хэн. – Нет, я конечно догадывался, что дело тут нечисто. Я подозревал, что существует какая-то внешняя сила, которая и занимается махинациями с репульсором. Но единственное, на что я надеялся, – немного унять эту Кляйвиц, представить ее в слегка дурном свете. Но чтоб такое… Что произошло?
– Позже объясню, – сказала Мара. – А сейчас тебе надо позаботиться о Лейе.
Хэн обернулся к жене, сидевшей в одном из роскошных кресел, которыми была уставлена их не менее роскошная вилла. Она тихо всхлипывала, и слезы беззвучно скатывались ее щекам.
– О, Хэн. Наши дети. У этого человека наши дети.
– Я знаю, – сказал Хэн. – Знаю. Но это ненадолго. Обещаю тебе, мы вырвем их из рук..
Внезапно Лейя подскочила с места, ее взгляд стал напряженным, немного отстраненным. Перемены в ее поведении произошли чересчур быстро. Хэн обменялся с Марой озадаченными взглядами, не понимая, что же так обеспокоило Лейю. Но он давно уже уяснил, что Лейя сделана из гораздо более крепкого материала, чем кажется на первый взгляд.
– Это брат! – воскликнула она. – Он летит сюда. Я чувствую, как он стремится дотянуться до меня Силой.
– Когда он прилетит? – спросил Хэн. – Как скоро он…
Ответом послужил оглушительный рев быстрого, низко летящего транспортного средства. Грохот заполонил собой всю комнату, стекла задрожали, несколько безделушек попадали со столов. Шум стих так же внезапно, как и начался. Хэн протолкнулся сквозь двери и лишь краем глаза успел уловить силуэт <крестокрыла>, уносящегося прочь. Как оказалось, на второй заход.
Мгновением спустя он показался снова: в этот раз истребитель планировал на более низкой высоте и с меньшей скоростью, принявшись описывать круги над домом. Лейя и Мара присоединились к Хэну снаружи, и теперь все трое неистово размахивали руками, как будто у Люка был шанс упустить их из виду. Особенно после того, как он с точностью миллиметровщика пронесся у них над головами. <Крестокрыл> описал затяжную полуокружность по периметру виллы, сделав несколько лазерных залпов, чтобы убедить селониан-охранников ступать своей дорогой. Дважды просить не понадобилось. К тому моменту, как <крестокрыл> приземлился неподалеку от <Пламени Джейд>, их спины уже мелькали где-то на оси горизонта.
Колпак пилотской кабины <крестокрыла> откинулся; Люк проворно выкарабкался из кресла и спрыгнул на землю. Он заключил в объятия сестру, затем Хэна. Мара воздержалась от бурного проявления эмоций, вместо этого одарив Люка вполне искренней улыбкой.
– О, Люк, как давно мы не виделись. Столько всего случилось! – шептала Лейя, вновь прижимаясь к брату.
– Да, Лейя. Как всегда ты права, – отвечал Люк.
– Насчет <давно> ничего сказать не могу, – заметил Хэн, – но вот что касается <случилось> – сущая правда. Последний раз они виделись с Люком как раз при отлете на <тихие семейные каникулы> на Кореллию. И Хэн вряд ли рассчитывал на что-то более захватывающее, чем прогулка по аллее памяти, или что-то более опасное, чем крайне утомительный и тоскливый дипломатический прием. Но вышло все вовсе не так, как планировалось. Он покривил бы душой, если бы стал утверждать, что он не видел Люка целую вечность, но сколько же все-таки прошло времени? Несколько недель? Пара месяцев? Постоянные перелеты с планеты на планету, различия в часовых поясах и продолжительности дней, – все это не позволяло с точностью оценить временной промежуток. Единственное, что он знал наверняка: все это случилось однажды, и очень-очень давно.
Вырвавшись из объятий Хэна и Лейи, Люк наконец смог уделить внимание и третьему человеку из встречающих его на взлетном поле.
– Привет, Мара, – промолвил он. – Рад тебя видеть.
– И я очень рада, Люк, – ответила молодая женщина, и Хэн обратил внимание, что голос ее звучал немного мягче, чем обычно.
– Жаль, обстоятельства опять не слишком благоволят нам, – сказал Люк. – Я видел обращение Тракена. На уме ничего, кроме слов утешения. Мы вернем их, Лейя. Обещаю.
– Конечно, мы вернем их, – решительно проговорила Лейя. – Я в этом уверена. Но все равно спасибо.
– Послушайте, – вклинилась Мара. – Не хочу никого обидеть, но, похоже, наши сторожа в панике бежали. Если постараемся, думаю, сможем расколоть силовое поле вокруг <Пламени> в два счета. Так вот, о чем это я: не пора ли нам… куда подальше?
Люк покачал головой.
– Корабль мы твой освободим в любом случае. Но мне кажется, сейчас будет разумнее повременить с отлетом Если я не ошибся в предположениях, нам может очень пригодиться помощь тех существ, которые еще недавно удерживали вас в заложниках, и будет лучше, если вы останетесь там, где эти существа смогут найти вас без малейших затруднений.
– Но почему? – удивился Хэн. – Что случилось?
– Многое, – ответил Люк. – По большей части события не из приятных, хотя под этой грудой забот могут быть зарыты и добрые вести. В любом случае, очень многое, если не все, будет зависеть от наших друзей-селониан.
Хэн пристально оглядел джедая с ног до головы и устало вздохнул: – Как и прежде, сплошные неурядицы, да? Ладно, малыш. Давай-ка зайдем в дом и обсудим все, что у нас скопилось.
– К9! К9? А ну ползи-ка сюда! К9! Ты там?
– Конечно, я там, – откликнулся дроид, – Я там, где вы меня бросили, вверх тормашками в кладовой. Где же мне еще быть? – К9 к этому времени уже крайне опостылело его убежище, и, как результат, он стал весьма раздражительным.
– Интересный риторический вопрос, – шепот Эб-рихима доносился через встроенную в оболочку дроида комлинк-систему. – Не бери в голову. Хватит и того, что ты сейчас соблаговолишь выбраться из своих закромов и топать прямиком к нам.
– С удовольствием, – отозвался дроид. – Если еще точнее – с превеликим удовольствием вылезу из этого отсека для контрабанды. Но я буду топать прямиком к вам только в том случае, если узнаю, куда мне топать.
– Мы здесь, неподалеку. Выйдешь из корабля – не промахнешься.
– Суть понял. Но прежде чем я появлюсь, давайте-ка проясним пару моментов. Моя встроенная система наблюдения не так давно зафиксировала прекращение информационной блокады. С момента трансляции сообщения Тракена Сал-Соло прошло уже два часа. Немного отклоняясь от поднятой темы, хочу отметить, что выглядели вы на голозаписи не ахти как. Но, как бы то ни было, почему вы так долго не выходили на связь?
– Мы ждали, когда все дюжие молодцы Лиги разбредутся по койкам. Последние разбрелись около часа назад. Сейчас все они уже должны дружно посапывать на борту штурмового катера – Как же. _ они не выставили охрану? Они настолько беспечны?
Эбрихим рассмеялся.
– Мы сейчас на самом дне километровой ямы с покатыми стенками; нас держат внутри силового поля; а из двух кораблей, что есть в наличии, один недееспособен, а второй полон солдат, вооруженных до зубов. Думаю, они имеют полное право чувствовать себя вполне вольготно.
– Это может быть ловушкой, – заявил К9. – Они хотят усыпить вашу бдительность.
– Скорее, это их бдительность сейчас усыплена. Они не подозревают о нашем комлинке, они не знают, что есть ты.
– А где вы достали комлинк? – подозрительно поинтересовался дроид. – Я не знал, что у вас есть комлинк. Откуда мне знать, что я говорю именно с Эбрихи-мом? Может, вы – агент Лиги человечества, выдающий себя за Эбрихима? Откуда мне знать, что это не ловушка, цель которой – выманить меня из укрытия.
Ответом послужил усталый вздох дралла.
– К9, у тебя, должно быть, вспышка паранойи.
– У вас самого разовьется такая же, если ваши цепи закоротит сумасшедший ребенок, а потом вам даже не позволят провести нормальную диагностику, запихнув в какой-то замшелый чулан. Целый день я болтаюсь вверх ногами, размышляя над своим туманным будущим. В голову лезут одни лишь кошмары.
– Понимаю, – произнес Эбрихим с ноткой раздражительности в голосе. – Это весьма прискорбно. Но позволь мне прояснить несколько моментов. Мы не сказали тебе о комлинке, поскольку времени у нас было, как бы тебе сказать, в обрез. Нас, знаешь ли, схватили. Я и сам узнал, что Чубакка припрятал комлинк, лишь спустя много времени после того, как нас вывели с корабля. Что касается второго вопроса: да, я – действительно Эбрихим. В квитанции об оплате указана сумма в двенадцать с половиной сотен дралльских крон, которые я заплатил за твою шкурку. В последний момент, правда, я смог убедить владельца предоставить мне скидку в лишнюю сотню крон. Когда я ненароком вписал в налоговый формуляр величину сбавки, слегка превышающую истинную, ты указал мне на это несоответствие и потребовал исправить; в противном случае ты грозился донести на меня в налоговую полицию. В тот момент я уже подумывал продать тебя, поскольку из-за тебя потерял на налогах лишних восемь крон. Впоследствии я еще не раз пожалел о своем решении тебя оставить. Я удовлетворил твое любопытство?
